Дмитрий Губерниев: «Я почему с парашютом не прыгаю? Мне адреналина хватает в жизни»
Дмитрий Губерниев
Скачать передачу [mp3, 42.2 МБ]
А. Норкин:
- Здравствуйте. Это программа «Простыми словами». В студии Андрей Норкин. А в гостях сегодня журналист, телеведущий, спортивный комментатор Дмитрий Губерниев.
Д. Губерниев:
- Привет, Андрей, ну где ты был все эти годы?
А. Норкин:
- Что я должен говорить? Еще и обнять тебя скорее?
Д. Губерниев:
- Наконец-то позвал. Я пришел. Здравствуйте, друзья.
А. Норкин:
- Давай начнем со спорта. Скажи, изменились ли какие-то твои пристрастия? Раньше говорили: Губерниев – это лыжи, это биатлон. Но ты сейчас все больше и больше… Ты всеядный стал или нет?
Д. Губерниев:
- Нет, ни в коем случае. Когда мне пишут мои поклонники (со знаком плюс и со знаком минус): фиг ли ты берешься за футбол, например? - я отвечаю… Кстати, я вспоминаю наше с тобой знакомство в 2002 году, когда я работал на чемпионате мира в Москве один на канале «Россия», 64 игры всего, 32 матча, перерыв до и после.
Мы с тобой встретились, и ты говоришь: ты не разгибаясь просто… Слово Норкина, звезды, а я на тот момент начинал. Футбольных комментаторов много, а футбольный обозреватель один в стране. Когда ты эфиришь с Аршавиным, Мостовым, Талалаевым, Ловчевым, задаешь им разные вопросы и они на эти вопросы ярко отвечают, то почему бы, собственно, и нет?
Совсем другое дело – спортивный репортаж. Потому что все-таки профессия телеведущего и профессия спортивного комментатора это разные истории. Спортивный комментатор это закадровая вещь, спортивный телеведущий, как и любой другой, это вещь в кадре, когда ты должен выполнять несколько другие функции, скорее даже модерировать временами. В любом случае, спортивный репортаж с этой точки зрения мне нравится больше. Но когда тебя показывают по телевизору, это тоже хорошо.
А. Норкин:
- Скажи, зачем нужен спортивный комментатор?
Д. Губерниев:
- Это рассказчик. Отвечая издалека на твой вопрос, хочу сказать, что все равно биатлон стоит особняком.
А. Норкин:
- Там же все видно. Сейчас такой уровень телевизионных трансляций, что вроде как тебе объяснять ничего не надо.
Д. Губерниев:
- И тем не менее. Я вообще изначально спорт всегда воспринимал через спортивных комментаторов. Благо, в Советском Союзе они были совершенно невероятные, фамилии известные. Я об этом говорил много раз. Почему биатлон? В свое время, когда я начал его комментировать, равно как и лыжные гонки, он был совсем никому неинтересен. То есть чемпионат мира показывался по ночам, в записи. Сейчас, когда идет драка между каналами даже за обычные гонки, не самые суперрейтинговые, каждый хочет их показывать. Благо, на Матч ТВ у нас есть контракт на Кубок мира, и опять мы поедем в биатлонное турне, опять будет программа (уже 10-й год) «Биатлон с Дмитрием Губерниевым». Это не только моя, это программа большого коллектива. Но в любом случае мне без спортивного комментатора смотреть спорт скучно.
Другой вопрос, что мы уже не являемся носителями эксклюзивной информации, потому что интернет развивается активно. И понятно, что если какие-то вещи я про спортсменов каждый раз говорил, еще несколько лет назад они были абсолютно уникальными, сейчас это можно найти и без меня. Но эмоциональная составляющая, составляющая того, что нет на картинке, но ты обязан сказать, как выступил российский спортсмен на той или иной отсечке, что происходит за кадром, какие-то истории, это однозначно. И я по-прежнему считаю, что в этом смысле профессия спортивного комментатора, даже несмотря на твой разумный скепсис, она живуча, и мы не помрем даже с развитием мощных телевизионных технологий.
А. Норкин:
- Ты сказал, что раньше биатлон показывали так, а сейчас показывают так. Изменилось отношение к тому или иному виду спорта. Как-то приходил к нам с Юлей Николай Валуев.
Я ему говорю: «У меня правильное впечатление складывается, что раньше был профессиональный бокс – спорт номер один, а сейчас его нет?» Он говорит: «Как нет?» - «Сейчас смешанные единоборства, более коммерциализированная штука, в интернете это всё показывают». Он начал отстаивать бокс. Это нормальные процессы, что один вид спорта становится более популярным, а другой менее?
Д. Губерниев:
- Очень интересный вопрос. Вот я тут был на турнире UFC (это смешанные единоборства, так называемые бои без правил) в Москве. На UFC в Москве я увидел то, что никогда не видел на профессиональном боксе. На боях undercard (это те, которые предшествуют главному поединку, хедлайнеру шоу) «Олимпийский» был практически заполнен. На боксе такого нет. Есть титульный бой, когда, скажем, Поветкин, Лебедев, тот же Валуев, Кличко…
А. Норкин:
- А почему это происходит. Это рынок так работает?
Д. Губерниев:
- Для меня это сначала было загадкой. Я не буду говорить о каких-то низменных историях, когда бьют лежачих, когда мужики мутузят друг друга. Но смешанные единоборства здорово захватили умы многих по ту сторону океана и по эту, и где хотите. Понятно, что сейчас, скажем, фигура Хабиба Нурмагомедова, Конора Макгрегора, других ребят, может быть, менее раскрученных, они становятся культовыми по-настоящему. Вид спорта, который захватил.
А. Норкин:
- В этот спорт столько вложили денег, раскрутили, и он прекратился практически в шоу-бизнес?
Д. Губерниев:
- Когда мне люди говорят: «Да ты же шоумен», - я отвечаю: «Ребята, это самый большой комплимент в моей жизни». Потому что мы с тобой, господин Норкин, в это вечернее время, беседуя на радио «Комсомольская правда», мы – сфера услуг.
Потому что мы предлагаем сейчас себя. Есть масса радиостанций, можно включить телевизор, послушать музыку, почитать книгу, в конце концов, ничего не делать. Это выбор человека.
Но если нас слушают, значит, мы нормально что-то делаем, для того чтобы выбрали нас. Мы – сфера услуг, мы предлагаем. И спорт это то же самое. Но не внутри. Для спортсмена, для тренера, для сервисмена, для массажиста, для врача, для кого угодно это тяжелый потогонный труд.
Но это сфера услуг для всех остальных. И когда ты в этой сфере услуг предлагаешь людям в бизнесе (а у нас 21-й век, называй вещи своими именами) что-то вкусное…
Вот как биатлон, который популярнее лыж, популярнее очень многих видов спорта, и вообще это самый популярный вид спорта в стране фактически. Потому что мы не берем сейчас матчи чемпионата мира и Европы по футболу или матчи калибра Россия – США в хоккее. Это абсолютно культовая история, но раз в год, может быть, несколько раз в год, а биатлон на протяжении 4 месяцев показывает неизменную мощную зрительскую аудиторию.
А. Норкин:
- Тебя в принципе коммерциализация спорта не смущает, ты скорее в этом видишь положительные моменты?
Д. Губерниев:
- Ну а как? Никуда нам не деться. Те люди, которые против коммерциализации, значит, они плотно сидят на государевых деньгах, на бюджете РФ: не надо нас показывать, мы в мутной воде будем что-то делать, да, медали выигрывать, но неважно, смотрят нас или нет.
Как это неважно? И так, как существует спорт в Российской Федерации, такого практически нет нигде.
И эта история с рекламными контрактами наших биатлонистов, когда они боролись с федерацией, вроде как золотой консенсус найден, но мы же понимаем, за что борются эти люди.
Их показывают по телевизору, спонсоры хотят, чтобы были наклейки, нашивки и т.д. Извините, каждый хочет зарабатывать. Но при этом в отличие, скажем, от хоккеиста Бобровского, который, если что-то происходит, нанимает себе финского физиотерапевта, из другой страны доктора, из третьей страны тренера по фитнесу и платит за это сам.
А вот во многих наших национальных сборных массажист, доктор, обслуживающий персонал предоставляется спортсмену бесплатно. И в этом есть некая разница.
Но на самом деле тот же биатлон – вкусный показ, прекрасные гонки контактные, борьба, огромный сериал, когда попадают в разные ситуации лучшие артисты мира, играя в разных сериалах. И здесь лучшие спортсмены мира – лишь мгновение ты наверху, потом ты бог знает где, на следующий день все меняется. Плюс ко всему еще некоторые отдельные закадровые вопли скромного комментатора. Все это, как мне кажется, хороший продукт, для того чтобы смотреть, слушать.
А. Норкин:
- Почему я в какой-то момент перестал смотреть клубный футбол? Когда в школе учился, я болел за «Спартак». В какой-то момент, когда стала происходить эта коммерциализация спорта, у нас стали появляться легионеры…
Д. Губерниев:
- Ну и хорошо.
А. Норкин:
- А чего хорошего? Я не понимаю, за кого я должен переживать. Это народная команда «Спартак», где играли Гаврилов, Черенков, Хидиятуллин. А теперь там играют одни гости.
Д. Губерниев:
- Не одни. Давай возьмем «Спартак». На кого там смотреть, если не на легионеров?
А. Норкин:
- А почему я должен смотреть команду, которая представляет мой город, мою страну на клубном каком-то турнире, где играют за нее иностранцы?
Д. Губерниев:
- Если там будут играть одни наши, там не на что смотреть будет.
А. Норкин:
- Давай мы сделаем так, чтобы там были… Куда они все делись? Куда Феди Черенковы подевались?
Д. Губерниев:
- Федя – уникум, гений.
А. Норкин:
- То есть это тоже тебя не смущает?
Д. Губерниев:
- Нет, меня это абсолютно не смущает. Более того, когда идут разговоры по поводу лимита на легионеров… Мы же видим у многих российских спортсменов… Это касается, кстати, отдельных представителей средней линии московского «Спартака».
Что-то мы не видим, чтобы Зобнин сейчас активно развивался. Мы его, конечно, поздравляем с рождением второго ребенка, он огромный молодец, и супруга у него тоже, но тем не менее.
Вот он на своей позиции уверенно себя чувствует. А где тот Зобнин, который врывался в сборную команду, на которого обращали внимание западные клубы?
Я хочу смотреть красивый футбол. Вот тебе пример – «Барселона» с Месси. Все говорят: ага, лучший игрок мира. Где Месси в сборной Аргентины? Партнеры нужны.
А. Норкин:
- Я к чему тебя подвожу? Есть очень популярная точка зрения, связанная с тем, что спорт при правильном подходе это очень хорошая платформа для патриотического воспитания. Мы с тобой упоминали имя Хабиба…
Д. Губерниев:
- Я того же Сережу Бобровского спросил. Вот он мультимиллионер, у него прекрасный контракт с «Флорида Пантерз», много денег у парня. Заслужил. Двукратный обладатель приза Vezina Trophy, лучший вратарь НХЛ, один из лучших вратарей мира.
Я его спрашиваю: «Если будет чемпионат мира, Олимпиада, за сборную выступишь? Без денег». Он говорит: «Да конечно. НХЛ это мой бизнес, но сборная, наши цвета – это прекрасно». Так рассуждают и Овечкин, и Малкин, и т.д. Понимаешь, патриотизм – последнее прибежище негодяев, как справедливо заметил один деятель…
А. Норкин:
- Трактовать можно по-разному.
Д. Губерниев:
- Согласен. Но все-таки затертое сейчас такое слово. Но я, например, люблю свою страну. Я с огромным удовольствием каждый раз отстаиваю…
Если прошли соревнования, то нужно показывать и церемонию награждения. И это обязательно. Это касается еще и воспитания зрителей. Посмотри, биатлонная аудитория, на церемонии награждения трибуны всегда полны.
Потому что для чего люди занимаются спортом? Чтобы послушать гимн и увидеть флаг. Потому что деньги придут, если ты крутой спортсмен. Если ты хороший спортсмен, они тебя не испортят, если ты плохой спортсмен, тебе уже ничего не поможет. Поэтому на самом деле для многих очень известных, очень раскрученных, очень богатых честь флага по-настоящему имеет большое значение. И для меня. Мне некоторые коллеги говорят, что комментатор должен быть беспристрастным…
А. Норкин:
- Должен тебе сказать, что твои коллеги, чьи имена ты не называешь, сами как раз очень пристрастны.
Д. Губерниев:
- Я знаком со многими коллегами-комментаторами. Мы на плавание приезжаем, там и итальянцы, и австралийцы, и американцы, и китайцы болеют за своих. И это нормально. И я болею за своих.
Мне люди делают замечание в интернете: вот, Губерниев, ты за американца, за шведа, за австралийца, за новозеландца. Ребята, если нашего нет в той самой борьбе, то я могу болеть за кого угодно.
Больше того, с учетом того, что происходит, например, в биатлоне, я понимаю тех людей, которые, скажем, в противостоянии с тем или иным российским спортсменом болеют за Фуркада.
А. Норкин:
- Объясни.
Д. Губерниев:
- Потому что болеют за личность, болеют за пример. У меня с Фуркадом были известные обстоятельства. Но посмотри роль личности в истории.
Пока наши биатлонисты спорят за деньги с союзом биатлонистов России и т.д., Мартен Фуркад провел летний турнир в Анси, сам занимался организацией, вкладывал свои собственные деньги, книжку написал, детям помогает и пр. Личность роскошная. Ну чего за нее не болеть?
Когда они сцепились с Логиновым, Шипулин там и т.д., я – за спортсменов и за страну, конечно. Потому что Мартен тогда, наверное, делал какие-то не очень красящие его вещи.
А. Норкин:
- Он искренне заблуждался?
Д. Губерниев:
- Это его позиция.
А. Норкин:
- Для того чтобы отстаивать свою позицию, надо иметь какую-то информационную базу.
Д. Губерниев:
- Я согласен. Но его логика железная: если спортсмен принимал Эритропоэтин, его нельзя съесть случайно, это инъекция, это осознанное решение спортсмена.
Почему я был сторонник того, что надо ехать на Олимпийские игры? Да, без флага и без гимна. Годы бойкотов – еще минус два года. Раньше надо было. Тогда уже было поздно.
У меня были очень серьезные разговоры с высокопоставленными людьми. Они говорили: еще неясно, мы никуда не едем. Потом они резко переобувались, когда президент сказал. Но я не переобувался, я был уверен, что надо ехать.
И я понимаю Фуркада в данном случае и его критику того же Логинова, который до сих пор ничего не объяснил, что с ним было и т.д.
Возвращаясь к вопросам допинга, когда действительно нас прессовали во многом из-за политики, всех под одну гребенку сгребли и пр., но изначально мы действительно его жрали направо и налево.
А. Норкин:
- А кто не жрал?
Д. Губерниев:
- Я знаю про себя, что мы все эти ошибки, которые у нас были, осознали. У нас были с этим проблемы.
Мы эти проблемы решили, мы навязали борьбу, мы практически победили. И сейчас российская команда во многих видах спорта – мы выступаем чистыми, мы выступаем честными, но расхлебываем все эти истории, которые были.
А. Норкин:
- Вот это расхлебывание. Ты уверен, что ничего не будет повторяться на следующей Олимпиаде и т.д.?
Д. Губерниев:
- Мы в любом случае должны жить в этом социуме.
А. Норкин:
- Ты сказал, что все это было замешано на политике. Говорят ведь как? Для Путина большие победы в большом спорте это крайне важная штуковина. Они делают вид, как будто это только у нас такая история. Мы признали свои ошибки. Мы извлекли из этого уроки. Но там-то отношение не изменилось.
Д. Губерниев:
- Изменилось.
А. Норкин:
- Уверен?
Д. Губерниев:
- Уверен. Потому что я вижу, общаясь с людьми. Возьмем, например, плавание. Допинговых скандалов почти не было. Но мы помним, например, Юлю Ефимову против Лилли Кинг, как истрепали ей все нервы, когда в итоге она выиграла серебряные награды на Олимпийских играх, но выиграть не смогла.
И в этих ситуациях мы вспоминаем Рио-де-Жанейро, там просто каждая медаль была на вес золота, ребята и за себя, и за того парня, было невероятно сложно.
Но сейчас команда, которая на протяжении многих лет спокойно проходит допинг-тесты, команда, где родились новые чемпионы. Все же знают этот великий день, когда мы, как и два года назад в Будапеште, Рылов, Ефимова и Чупков, да еще и с мировым рекордом на чемпионате мира по плаванию.
Ты выиграй чемпионат мира по плаванию с мировым рекордом. 200 стран плавают. Такой конкуренции нет ни в биатлоне, ни во многих других видах спорта.
Про легкую атлетику. Сейчас, с одной стороны, мы понимаем, что на старых дрожжах закусились люди в международной федерации, нам не возвращают флаг и т.д.
Но с другой стороны, мы точно так же наблюдаем, как, например, в Чувашии продолжают работать люди, которые были пожизненно дисквалифицированы. Либо тогда давайте четко следовать принципам, либо (сейчас скажу крамольную вещь), может, тогда попадаться не надо, надо как-то совсем законспирироваться. Но в любом случае, сколько веревочка ни вейся… Мы часть этой системы.
А. Норкин:
- Дима, ты наверняка слышал предложение, что надо допинг легализовать.
Д. Губерниев:
- Я против.
А. Норкин:
- Объясни почему.
Д. Губерниев:
- Потому что можно добиваться больших результатов и без допинга. Я убежден в этом.
А. Норкин:
- Вообще убрать допинг невозможно.
Д. Губерниев:
- Для того чтобы соответствовать общемировым стандартам, нужно развивать спортивную медицину, нужно развивать институт докторов, нужно было в свое время продолжать совершенствовать нашу систему, которая в Советском Союзе добилась приличных высот.
Восстановление всех этих историй, безусловно, происходит.
Но мы сейчас оттолкнемся от многих очевидных вещей, которые еще со времен гонений на генетику и кибернетику. Откуда у нас проблемы с лекарственными препаратами, что мы проигрываем здесь всему остальному миру зачастую очень солидно?
И наши дженерики зачастую не годятся ни в какое сравнение с препаратами, которые сделаны, например, в Швеции или в Британии.
Моя мама, например. Я неистовствую, когда есть проблема с препаратами, которые она по состоянию здоровья принимает, и его вдруг то перестают закупать, то какие-то перебои. Я могу купить за границей, но многие этого сделать не могут.
Передо мной пример Бьерндалена. Я много раз с ним летал в самолете. Когда наши ребята разговаривают со стюардессами, улыбаются, этот парень съел бутерброд, который сам сделал, открыл бутылку воды, выпил, повязку на глаза – и 6 часов спит.
А потом через день выходит и выигрывает гонку. Восстановление. Это профессиональный спорт.
А. Норкин:
- А астматики?
Д. Губерниев:
- У нас проблемы с этим делом были у Саши Легкова, Алексея Волкова, наших олимпийских чемпионов, лыжника и биатлониста. Если у тебя есть показания, ты можешь их использовать, для того чтобы тебе было чуть легче.
Другой вопрос, когда идет неконтролируемый прием. Тут есть правила, так давайте по этим правилам играть.
А. Норкин:
- Тогда все равно получается немножко нелогично, если не отменять допинг вообще. Страна, которая более развита в каком-то смысле (медицинском и т.д.), она всегда будет иметь преимущества. А какой же тогда спорт?
Д. Губерниев:
- Давайте тогда развивать экономику, вкладывать деньги в образование, здравоохранение и с американцами бороться еще и здесь. Давайте мы будем крепить могущество Российской Федерации.
А. Норкин:
- А это кто должен делать – государство или частные предприниматели, бизнес, которые сейчас содержат клубы, федерации и т.д.?
Д. Губерниев:
- В основном все равно это государство, как ни крути, или государственные компании, или бюджеты регионов.
У меня друг Андрей Талалаев возглавляет футбольный клуб «Химки». «Химки» сейчас борются с московским «Торпедо» за первое место в первой лиге. Команда городская. Мне говорят: вот мы сейчас выйдем в вышку, в РПЛ.
А я думаю: не дай бог. Я говорю: ребята, выходите в вышку, в РПЛ. Спонсора найдите. Вы же заберете деньги из бюджета. Ребята, найдите спонсоров, а потом мечтайте о том, чтобы обыграть «Барселону», а не наоборот.
А. Норкин:
- А почему они не могут найти спонсоров?
Д. Губерниев:
- Я не знаю. У нас есть бюджет. Они придут к губернатору Воробьеву, который спорту помогает и пр. Но мне кажется, чем содержать команду в высшей лиге или в РПЛ, может быть, лучше деньги направить на развитие детского футбола?
А. Норкин:
- Никто не будет с этим спорить. Но тебе точно так же скажут: а зачем мы вообще платим звездам спорта такие деньги?
Д. Губерниев:
- Во-первых, звезды спорта бывают разные. Разные компании, которые помогают. И в принципе социальную функцию никто не отменял.
Потому что мы смотрим на Кирилла Капризова в ЦСКА, и у нас душа радуется, что у нас такой замечательный хоккеист, он пока не уехал в НХЛ, а радует всех нас здесь. Олимпийский чемпион, классный парень, спортсмен большой.
Но, извините, там Роснефть за ними стоит. Если люди имеют возможность, зарабатывая хорошие деньги для страны, помогать еще и хоккейному клубу ЦСКА, милости просим. Но если все бюджеты всех городов начнут работать исключительно на спорт…
Я, например, понимаю губернатора Решетникова. Был пермский «Амкар», сейчас его нет. Собрана молодая команда, играет пониже. Что, за нее не надо болеть? Надо.
Я люблю свою страну, люблю свой регион, люблю свой город, но я против того, что поскольку бюджет не резиновый, если вдруг команда выйдет, для того чтобы играть со «Спартаком», надо к чертовой матери все продать, перестать платить учителям и врачам и только работать на футбол. Я против.
А. Норкин:
- Можно сделать наоборот. Ты помнишь, Сережа Белоголовцев, у него была знаменитая пламенная речь? Он тоже сказал, что, может быть, мы хотя бы пару лет не будем выплачивать такие гонорары нашим спортивным звездам, а направим деньги на детей?
Д. Губерниев:
- Мы говорим: поддержка детского спорта. Но мы же до сих пор всё это наблюдаем. Мизерные зарплаты у тренеров…
А. Норкин:
- Я тебе про это и говорю, что есть какой-то дисбаланс. И была масса случаев. Что делал Сулейман Керимов с «Анжи» в свое время?
Д. Губерниев:
- Захотел, а потом перехотел.
А. Норкин:
- Я чувствую здесь какую-то фальшь.
Д. Губерниев:
- Он захотел, а потом перехотел. Хозяин – барин. А что тут еще скажешь?
Но есть же еще история рыночная. Конечно, многие футболисты, хоккеисты переоценены.
А. Норкин:
- Мне кажется, что рынок очень сильно изменил внутреннее устройство большого спорта. Мне это не очень нравится.
Д. Губерниев:
- Когда спортсмены начинают жаловаться: у нас нет таких денег, как у футболистов и теннисистов… Вот Медведев наш в полуфинале US Open сражается.
А. Норкин:
- Причем его там травят совершенно открыто.
Д. Губерниев:
- У него еще проблемы с мускулатурой. Он с судорогами борется, проигрывает первый сет. За него хочется болеть.
Мне всегда в профессии хотелось тянуться к Норкину… Я сейчас не утрирую.
Когда там НТВ, вы все звезды, Мацкявичюс и т.д. Ургант, условно говоря, Нагиев. Мне хотелось пытаться проводить мероприятия такие же, как они, пытаться работать.
А перебивать какие-то площадки у них, чтобы приглашали меня, для этого надо работать. Я отдаю себе отчет, что спортивным комментаторам сложно с ребятами из Comedy соперничать где-то. Но, с другой стороны, соперничаем, и успешно. Не надо бояться.
А. Норкин:
- Расскажи, что это было, что ты там устроил? Как говорят коллеги, это был первый случай в истории Comedy Club, когда не они вели и издевались над своим гостем. Скажи, это у тебя врожденное? Это появилось, когда ты совершенно успокоился и понял, как ты работаешь комментатором? Я тебя знаю давно, я знаю, что тебе можно дать микрофон и уйти.
Д. Губерниев:
- Я горжусь этим сейчас. Раньше как: Губерниев (уж простите меня, друзья) матерится. А теперь «матерится» где-то на втором-третьем местах. Губерниев – Comedy. То есть я победил сам себя. Как ты понимаешь, великое русское слово, даже на заборе написанное, фиг победишь. Ребята молодцы, что показали целиком. Я пошел на сцену и начал разговаривать с Волей.
А. Норкин:
- Ты вообще знал, о чем пойдет речь?
Д. Губерниев:
- Нет, это была абсолютная импровизация. Я как-то спросил у Армена Борисовича Джигарханяна: «Армен Борисович, когда выходишь, какие советы дадите?» Он говорит: «Димочка, лови сигналы свыше».
Видимо, как-то я их пытался поймать. На кураже. Меня очень сильно раззадорила эта девушка, которая за 5 секунд до начала записи, бывшая «Мисс Москва», лишенная короны, сказала: «Давайте с вами поменяемся местами». – «А почему?» - «Знаете, у меня левая сторона не рабочая». Я думаю: сейчас я тебе покажу нерабочую левую сторону. Девушке 22 года. Что ты болтаешь вообще? Откуда эти все берется? Потом мы с ней душевно поговорили.
Мне всегда было интересно расширить рамки. Я вообще с детства кавээнщик, я не боюсь этих баттлов, не боюсь, когда меня пытается подколоть в эфире Аршавин, потому что с меня быстро слезешь, я занимаюсь тем же самым.
Интересно в прямом эфире. Это невероятный драйв, когда выходишь и не знаешь, что будет дальше. Ты предоставляешь возможность своему разуму, мозгу, сердечно-сосудистой системе, Господу Богу соединиться в какой-то симбиоз и начать просто получать удовольствие от происходящего.
Но артистам труднее, чем нам. Потому что у меня опыта больше, я в прямом эфире живу, у меня репортажи бесконечные, я работаю только в прямом эфире. Я кайфую, мне хорошо. Мне говорят: что ты все время орешь? Это какая-то эмоциональная разрядка.
Я почему с парашютом не прыгаю? Мне адреналина хватает в жизни, я в прямом эфире, мне так по кайфу всё.
А. Норкин:
- Ты говоришь, что пытался в себе новые качества какие-то открыть.
Д. Губерниев:
- Вот я смотрел канал НТВ в 90-е годы. Вы были все такие крутые пацаны. И где-то там в конце возникал Бурков, Миша Решетов, Юля Бордовских, Кирилл Кикнадзе и т.д. Вы давали две минуты бедным спортсменам. И мне хотелось быть с вами на равных.
А. Норкин:
- Ты не только сепаратист, ты и революционер, получается. Ты расшатывал это здание информационное.
А. Губерниев:
- Более того, я расшатывать потом начал на канале «Россия». Потому что были моменты, когда начинались «Вести» с каких-то спортивных историй в начале нулевых, выходили ведущие, которые путали всё. И Олег Борисович Добродеев сказал золотые слова: «Ребята, давайте мы Диму посадим, пусть он нам расскажет о «Спартаке», который в Лиге чемпионов выиграл, а потом мы продолжим говорить о Путине».
Но я вспоминаю времена, когда в 92-м году в полуфинале баскетбольного турнира наша команда играет с Югославией. Волков пробивает штрафные. Остается секунд 30 до конца. Мы в этой игре в итоге проиграли. Заржали кони, началась программа «Вести», выходит Светлана Сорокина. Я чуть телевизор не выбросил с балкона. Невозможно сейчас представить, чтобы в полуфинале какого-то турнира вдруг начались «Вести», радио «Комсомольская правда», программа «Время» или что-то еще. Даже если там будет важная новость про Путина, но все знают, что Путин сидит и смотрит вместе со всеми этот важный матч, как и вся страна.
А. Норкин:
- Тут я с тобой абсолютно соглашусь. Я вспоминаю, когда в «Лужниках» начал работать. Это был конец 80-х. Хоккей. Что было тогда? Пустые совершенно трибуны. Когда катались они, опершись на клюшки, пережидали. Это было то время, когда в «Лужниках» появился вещевой рынок. В этом смысле ты прав, потому что сейчас представить это практически невозможно.
Д. Губерниев:
- Когда я учился в институте, у меня был товарищ, он был коммерсант. Он говорит: «Попробуй дисками торговать». Я сходил на футбол. Большая спортивная арена «Лужников», а я стою с коробкой дисков. Я на какие-то 15 рублей продал, в конечном счете меня там еще и обманули. Я заработал вместе 15 рублей рубля 2 и понял, что это не мое.
А. Норкин:
- Все, что ни делается, все к лучшему. Ты преподавать бросил?
Д. Губерниев:
- Нет, я преподаю по-прежнему. Вернусь и в МГУ. Конечно, не так часто, как хотелось бы, в связи с тем, что я вечно в командировках, у меня мастер-классы. Я предлагаю мастерство публичного эфирного выступления и техники речи различным компаниям, мастер-классы делаю. Светлана Макарова, мой великий педагог по технике речи, она подготовила достойную смену. Я где-то, может быть, и по верхам, называя вещи своими именами, но достаточно глубоко, чтобы научить других.
А. Норкин:
- Спасибо тебе, что пришел.
