Врач Михаил Каган: В США от ковида уже полностью вакцинировано 7 млн подростков. Нам тоже придется
М. Баченина:
- Здравствуйте, уважаемые слушатели. У микрофона Мария Баченина. Вместе со мной сегодня в эфире медицинский журналист «Комсомольской правды» Анна Добрюха. Сегодня в виртуальных гостях мы принимаем заслуженного врача России, ведущего научного редактора сервиса дистанционного обучения медицинских работников «Врачу.ру» Михаила Юдовича Кагана.
Михаил Юдович, сегодня пришли пугающие новости о новом штамме «Йота». Мы знаем, что опасность новых вариантов коронавируса оценивают по четырем основным параметрам. Это заразность, летальность, изменение симптоматики и способность уходить от иммунитета людей, которые уже переболели, или тех, которые вакцинированы. Скажите, что известно об этих параметрах у нового штамма по сравнению с уже хорошо нам знакомыми штаммами вируса?
М. Каган:
- Знаете, этот штамм на самом деле не является абсолютно новым. Он появился еще в ноябре 2020 года в США и сосуществовал тогда со штаммом «Альфа». Штамма «Дельта» тогда еще не было, который сейчас доминирует везде в мире. Сейчас просто были напечатаны работы, сравнивающие этот штамм с теми штаммами, которые существовали в то время, то есть в эпоху до «Дельты». Этот штамм обладал большей заразностью, видимо, большей патогенностью, чем существовавшие тогда штаммы. Но все-таки мы сейчас живем в другую эпоху, и я бы сказал, что этот штамм не подтвердил свою способность к распространению. Потому что мы видим, что «Альфа» штамм вызвал в Великобритании в декабре большую вспышку, в ряде европейских стран, в Турции весной. А про штамм «Йота» мы ничего не знаем. Видимо, он потенциально был очень опасен в плане более высокой патогенности, но все-таки уступал в степени заразности (и, видимо, значительно) «Дельте». И мы видим, что сейчас «Дельта» вытесняет штаммы. Поэтому, мне кажется, нам нет необходимости думать о том, что этот штамм может распространиться и иметь какое-то значение для России.
М. Баченина:
- Штамм, о котором мы сейчас говорим,мы называем «Йота». А куда пропали «Эпсилон», «Зета», «Эта», «Тета»? Они были, но они настолько безопасны, что мы о них ничего не услышали?
М. Каган:
- Я думаю, да, мы не знаем обо всех штаммах, потому что вирус мутирует очень быстро, и вариантов штаммов образуется много. Они как-то называются, исследуются, потому что человечество пока не умеет определять сразу по наличию мутаций возможные функциональные последствия и свойства этих вирусов. Все показывает потом время, как он умеет распространяться, насколько тяжело люди заболевают им. То есть пока научились картировать мутации, но не умеют сразу, определив новую мутацию, понять ее свойства. Поэтому название вирусу дают, но если он перестает иметь значение, он как-то не звучит в средствах массовой информации, о таком варианте знают отдельные специалисты, но мы с вами можем об этом не знать.
М. Баченина:
- Сегодня директор Национального исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии им. Гамалеи Гинцбург заявил, что вакцина от коронавируса для детей и подростков может быть зарегистрирована уже к середине сентября этого года. Скажите, что можно такого сказать родителям, чтобы они не боялись прививать своих детей? Или ничего?
М. Каган:
- Когда мы агитируем людей прививаться, мы всегда говорим о плюсах и минусах вакцины. Плюсы несомненные. Опасность коронавируса высока, вакцина защищает от тяжелых заболеваний и от смерти. Поэтому вакцинироваться надо. Мы знаем, что 1-2% людей, инфицированных коронавирусом, умирают. Для детей, конечно, новая коронавирусная инфекция менее опасна, хотя вариант «Дельта», который сейчас распространен в России и везде в мире, инфицирует детей чаще, потому что он более легко может проникать в человеческие клетки. И несмотря на то, что у детей меньше рецепторов к этому вирусу, поэтому они были более устойчивы к уханьскому штамму, «Дельта» способен их заражать. Низкий риск – это ведь не отсутствие риска. Риск в любом случае перевешивает возможные какие-то редкие побочки от вакцины даже у детей. И мы знаем, что и смертность есть у детей. Но, скажем, в США опубликованы данные о том, что за время пандемии, за полтора года, умерло 400 детей от ковида. Это, конечно, несопоставимо с полумиллионом взрослых, которые умерли, но, тем не менее, это случается.
Кроме того, мы знаем, что у детей бывает ряд осложнений после ковида, такие, например, как мультисистемное воспалительное расстройство, которое встречается примерно у одного из тысячи инфицированных детей, но это очень серьезное осложнение. Кроме того, сейчас известно, что у довольно высокого процента детей даже после легкого ковида может быть постковидный синдром. Он в целом протекает с меньшей гаммой симптомов, чем у взрослых, протекает легче, но тем не менее…
М. Баченина:
- А в чем он выражается у детей?
М. Каган:
- Чаще всего бывает утомляемость, снижение концентрации, чувство тумана в голове. Это мешает учиться. Известно, что, например, в Европе и в США многие дети вынуждены пропускать учебный год после ковида из-за того, что эти симптомы затрудняют обучение.
Поэтому в целом, конечно, прививаться надо. Более того, мы ведь не знаем, что нас ждет зимой, вирус ведь меняется. Вот сейчас он эволюционировал так, что стал более опасен не только для взрослых, но и для детей тоже. Более опасен, чем это было полтора года назад. По факту, если вдруг на базе «Дельты» теперь будут возникать более заразные какие-то штаммы, а более заразные – значит, будут более легко поражать детей и, не дай бог, будут вызывать у них более значимые заболевания… Ведь когда все это возникнет… Вакцины ведь не вызывают быстрый иммунитет. Мы можем запоздать с необходимостью вакцинировать. Я считаю, что все-таки нам не надо идти своим особым путем. Мы видим, что в Европе и в США уже широко вакцинируют детей от 12 до 18 лет. Более того, в США уже около 7 миллионов подростков вакцинированы. Поэтому тут нам не надо идти своей дорогой, а смотреть, что делает все прогрессивное человечество, скажем так, в этом плане.
А. Добрюха:
- Михаил Юдович, хотелось бы еще уточнить по поводу вакцинации детей. Мы знаем, что когда расшили вакцинацию, например, для беременных женщин, то в инструкциях Минздрава предусматривается, что все-таки это не для всех будущих мам, а, например, для тех, кто имеет конкретные факторы риска, скажем, лишний вес, какие-то хронические заболевания. На ваш взгляд, если вводить вакцинацию детей, ее следует предложить буквально всем поголовно детям или, может быть, тоже в первую очередь детям с факторами риска, с тем же лишним весом? Напомните, какие дети в большей степени заработать осложнения после коронавируса.
М. Каган:
- Ну, риск болеть тяжело, конечно, у детей, у которых поражена иммунная система либо врожденно (врожденный иммунодефицит), либо вследствие приема иммуносупрессивной терапии. Эти препараты применялись при целом ряде нефрологических заболеваний, при таких заболеваниях, как системная красная волчанка, ревматоидный артрит, дети после пересадки органов принимают иммуносупрессивную терапию. Конечно, те факторы риска, которые есть у взрослых. Сахарный диабет у взрослых тоже встречается, и ожирение встречается, и артериальная гипертензия может быть. Это основные факторы риска у детей. Но я все-таки думаю, что прививать надо всех детей от 12 до 18 лет пока. Мы, конечно, не будем говорить о более маленьких детях. Мы здесь еще должны иметь в виду и тот факт, что помимо того, что детей этого возраста тоже надо защищать. Все-таки борьба с эпидемией очень сложна. Если не прививать детей (а дети это очень существенная часть населения, в России они занимают примерно 22%), если мы оставляем 22% не вакцинированных людей, это резервуар для существования вируса, для его совершенствования…
М. Баченина:
- …и новых мутаций.
М. Каган:
- Да.
А. Добрюха:
- Поскольку сегодня основной новостью днях на всех каналах у нас остается так называемый «Йота» штамм, новый вариант коронавируса, я хотела бы попросить Михаила Юдовича пояснить. Очень широко пошла новость о том, что летальность резко подскакивает именно при «Йота» штамме. Есть ли у нас убедительные данные, говорящие о том, что этот штамм грозит повышенными потерями жизней людей?
М. Каган:
- Знаете, когда этот штамм сравнивали с тем, что предшествовало штамму «Дельта» (а именно так было, потому что исследования проводились все-таки до того, как появился штамм «Дельта»), он показал более высокий уровень летальности и опасных исходов у людей пожилого возраста, начиная с 45 лет, но наибольших подъем там был после 64 лет. Но мы должны знать, что наибольшее количество смертей в абсолютной величине возникает у более заразных штаммов. Потому что большее количество людей заболевает, в десятки, сотни, тысячи раз. И даже если этот штамм обладает меньшей летальностью, он все равно приводит к большему количеству летальных исходов, чем более заразный штамм, но который меньше распространяется. Мы знаем, что, скажем, первый, SARS, который был в 2003 году, при нем летальность была до 10%. Он был намного более опасен и более патогенен, чем SARS-CoV, но он был менее заразен. Поэтому в абсолютной величине умерло незначительное по сравнению с нынешним количество людей. По-моему, там количество смертей было порядка 800, а сейчас речь идет о миллионах.
Я считаю, что сейчас штамм «Дельта» самый опасный. Поэтому нет такого ощущения, что штамм «Йота» может его потеснить и имеет значение для мира и для нашей страны. Видимо, он в каком-то небольшом проценте случаев существует там, где он возник (а он возник, видимо, в США все-таки), но даже там сейчас все говорят о «Дельте» в основном. Это как бы такой обнародованный факт о том, что в промежутке между уханьским штаммом, штаммом «Альфа», «Бета», «Гамма», это те штаммы, которые ВОЗ назвала как штаммы, вызывающие опасения. А «Йота» не была отнесена к этим штаммам. Она отнесена к штаммам, вызывающим интерес. Это тоже говорит о том, что этот штамм не был занесен в опасную градацию, и говорит, видимо, о его невозможности распространиться глобально. Поэтому я не думаю, что надо сейчас бояться «Йоту». Нам и «Дельты» хватит.
М. Баченина:
- Еще сегодня читала, что глава отдела вакцинации Федерального управления общественного здравоохранения Швейцарии Виржини Массери сослалась на результаты своих последних исследований и говорит о том, что вакцинированные люди распространяют вариант коронавируса «Дельта» в тех же количествах, как и не вакцинированные. То есть они по степени заразности такие же, как не вакцинированные. О чем это нам должно сказать?
М. Каган:
- Инфицируется привитой человек сейчас из-за того, что штамм «Дельта» все-таки частично уходит от иммунитета. Распространяют и могут заражать других людей. Это говорит о том, что после вакцинации необходимо носить маски. Но инфицируются все-таки эти люди реже. И сам период инфекционного процесса у них короче. Основное, что дают вакцины сейчас (они довольно хорошо защищают от «Дельты»), они защищают от госпитализации, от тяжелого течения, от смерти. Но вакцина теперь не является каким-то непроницаемым щитом, от которого «Дельта» отскакивала бы. Если получить хорошую дозу, возможны так называемые прорывные инфекции. Более того, привитые люди могут переносить бессимптомно, в то время как у них в носоглотке, верхних дыхательных путях вирус размножается, не вызывая симптомов, и они могут распространять вирус. Это на самом деле факт.
Это привело к тому, что, скажем, регулятор в США теперь настаивает на том, чтобы вакцинированные тоже носили маски, хотя был период, когда они позволяли вакцинированным маски не носить. Теперь в связи с этими обстоятельствами, вызванными «Дельтой», рекомендовано носить. Но и мы должны понимать, что это необходимо делать при данных обстоятельствах.
А. Добрюха:
- Недавно появилась такая обнадеживающая гипотеза, что если привитые люди даже заражаются и заболевают, то у них, как правило, не бывает постковида. То есть этот постковидный хвост отрубается именно за счет вакцинации. С вашей точки зрения как медицинского эксперта, как врача, насколько правдоподобным выглядит такое оптимистичное предположение?
М. Каган:
- Я думаю, что это правдоподобно. Но, наверное, все-таки таких фундаментальных исследований по этому поводу еще нет. Все-таки мы должны понимать, что вакцинация началась недавно, фактически чуть больше 6 месяцев это длится. Но нужно большое количество людей исследовать. И вакцинированные все-таки болеют реже, попадая в стационары. Я думаю, что они выявляются в значительно меньшей степени, когда инфицируются. Поэтому я думаю, что пока недостаточно накоплено фундаментальных данных, но предполагать это можно. Потому что я думаю, что есть некоторая связь, во всяком случае, в тяжести постковидного синдрома есть определенные корреляции с тяжестью острого периода ковида. А тяжесть острого периода ковида у вакцинированных людей, конечно, значительно меньше.
А. Добрюха:
- Я уточню, что один из разработчиков вакцины «Спутник V» Александр Гинцбург, он приводил такой аргумент, что если вакцинированный человек даже заражается, вирус попадает в организм, то сразу же большое количество антител после вакцинации, они уже, так сказать, наготове, они набрасываются, условно говоря, на вирус, поэтому не дают развиваться каким-то осложнениям и последствиям. Именно за счет этого, по его мнению, исключается этот постковидный хвост. Вам как медику это объяснение как кажется?
М. Каган:
- Понимаете, мы не очень знаем пока механизмы постковидного синдрома. И здесь есть разные теории. Но я думаю, что на самом деле для его развития имеет значение воздействие больших количеств вируса, на иммунную систему в том числе, и на разные органы. И тот ущерб, который вирус наносит, видимо, не ликвидируется быстро и сказывается на функции очень многих органов и систем человека. Поэтому, конечно, когда вирусу иммунная система не дает разгуляться, когда она уже знакомилась с отдельными его компонентами с помощью вакцины, я считаю, что это очень весомый вклад в то, чтобы постковидный синдром не развился. Я согласен здесь с Гинцбургом.
Я просто хочу сказать, что все-таки мы ждем более фундаментальных и более точных публикаций, исследования ведутся по всем деталям постковидного синдрома. И тогда можно будет более предметно и более аргументировано этот вопрос обсуждать.
М. Баченина:
- Вот какой вопрос пришел от слушателей. «Правда ли, что прививка от пневмококка помогает легче перенести ковид, по крайней мере, не будет пневмонии?»
М. Каган:
- Ну, пневмония, конечно, будет. Потому что прививка от пневмококка никоим образом не защищает от ковида. Но какие тут могут быть моменты? Мы понимаем, что когда человек болеет тяжело ковидом, у него развивается цитокиновый шторм, он получает лечение, направленное на иммуносупрессию, на то, чтобы уменьшить воспалительный ответ и иммунный ответ, который во многом разрушает органы и может убить человека. Лечение назначается серьезное, такое как дексаметазон и препараты этой группы, и антитела так называемой биологической терапии, направленные на блокирование целого ряда рецепторов цитокинов, а это очень важная часть иммунной системы.
Возможным осложнением такой терапии является присоединение других возбудителей, прежде всего бактерий. И одним из таких любителей добивать людей, которые чем-то тяжело болеют, является пневмококк. Поэтому привиться пневмококком очень полезно, в том плане, что одно из возможных осложнений серьезного течения ковида и терапии, которая в этом случае применяется, являются пневмококковые инфекции. Человек, у которого существуют антитела после вакцинации к пневмококку, от этого осложнения защищен. И я думаю, что в этом плане вакцина от пневмококка также может в какой-то степени способствовать снижению летальности у тех, кто болен коронавирусной инфекцией.
М. Баченина:
- Мы говорили о детских вакцинах и вот пришел вопрос. Вот в самом начале, когда у нас уханьская еще версия была, говорилось о том, что детей не зацепляет и плюс еще не совсем вырабатываются антитела. И вот нам человек пишет, что после уханьского варианта у ребенка вообще по нулям антитела. Что сейчас известно, как дети реагируют в этом ключе на коронавирус?
М. Каган:
- Я думаю, что здесь не надо сравнивать реакцию на вакцину, она довольно стандартна. И вакцина приводит к хорошей выработке антител у подавляющего большинства людей. И реакцию на болезнь. Потому что реакция на болезнь иммунной системы во многом зависит от тяжести перенесенного заболевания. Если болеть ковидом легко, он может вообще как бы остаться на уровне слизистых оболочек и тогда не надо думать, что в циркуляции будет большое количество антител. Те, кто болеет тяжело, у тех антител значительно больше. Поэтому реакция различна в зависимости от тяжести. Так как дети болеют легко, после перенесенной болезни у них может быть и незначительное количество антител или они могут быстро исчезнуть. Поэтому возможны и повторные заболевания, как мы знаем.
А. Добрюха:
- Вот сейчас у нас в новостях прозвучало сообщение, что скоро стартует прививочная кампания от гриппа, в сентябре, и в связи с этим возникают два вопроса. Первый. Часть людей думает так. В прошлом году гриппа у нас не было, нам это подтверждали в Институте гриппа, и одно из объяснений, что коронавирус по сути вытеснил грипп, поскольку существует такая конкуренция вирусов – такое явление есть. Зачем тогда делать прививку от гриппа? И второй вопрос. Буквально на днях еще одна оптимистичная новость пришла от ученых из медицинской школы Миллера при университета в Майами. Они проанализировали медкарты пациентов, жителей США, Великобритании и Германии и пришли к выводу, что те, кто был вакцинирован от гриппа, гораздо чаще избегал тяжелых осложнений ковида и серьезных последствий коронавирусной болезни. Ваши комментарии по этому поводу.
М. Каган:
- Конечно, я думаю, что это совершенно правильные новости, которые говорят о том, что вот за полтора года пандемии значительно снизилась заболеваемость гриппом и рядом других острых респираторных вирусных инфекций. Это во многом связано с тем, что применялись средства защиты. Потому что вот эта разобщенность транспортная между странами, значительное снижение пассажиропотока, ношение масок оно на менее заразные вирусы, чем ковид, действует больше, а грипп менее заразен, чем ковид. Но на самом деле вирус гриппа никуда не делся. И вот подобное отсутствие заболеваемости имеет свои негативные последствия, заключающиеся в том, что снижается коллективный иммунитет к вирусу гриппа. Поэтому этот вирус в какой-то момент может поднять голову и вновь заявить о себе. Тогда может быть серьезная эпидемия и я не очень вообще понимаю, как могут существовать два таких вируса. Это будет не очень хорошо. Я думаю, что здесь не надо вот как-то сильно колебаться. Будущее наше осеннее и зимнее остается довольно непредсказуемым и мы живем все-таки в опасной в отношении вирусов ситуации, поэтому я думаю, что, учитывая то, что так вот отдохнув полтора года, вирус гриппа может неожиданно подняться. Мы далеко не все про вирусы знаем, я думаю, пандемия коронавирусной инфекции должна нас в этом убедить. И на всякий случай надо все-таки от вируса гриппа, который опасен сам по себе, менее опасен, чем ковид, но он все-таки опасен… кроме того, заболевание гриппом в нынешних условиях, ведь при высокой вероятности и ковидом мы не знаем, как вообще две эти инфекции могут сосуществовать, и что будет с этими людьми. Кроме того, их очень сложно отличить на начальных этапах. Те, кто заболевает гриппом с высокой лихорадкой, могут быть ошибочно помещены в ковидные госпитали. Тут как бы есть свои сложности. Я считаю, что не надо идти по этому пути и от гриппа надо прививаться.
А в том плане, защищает ил вакцина от гриппа? Это еще в самом начале эпидемии и в первый осенний сезон обсуждалось. Какие здесь могут быть моменты? Дело в том, что ведь от любого вируса защищает не только такой высокоспецифичный иммунитет, который реализуется через антитела или через Т-лимфоцита. Есть и врожденный иммунитет, довольно неспецифический. Против всех вирусов. И он представлен, в частности, интерфероном. Прививка от гриппа приводит к повышению интерферона в секреции интерферона. Конечно, ненадолго, но это где-то несколько недель-месяц. Поэтому может так быть, что человек, который прививается от гриппа, на несколько недель меньше склонен к тому, чтобы тяжело заболеть ковидом.
М. Баченина:
- В России, как выяснилось, более 90% работников сталкивались с коллегами, которые отказываются вакцинироваться от коронавируса. Как вы считаете, в этом свете принудительная вакцинация неизбежна? Что вы вообще об этом думаете?
М. Каган:
- Я думаю, что это зависит от ситуации все-таки, да. Она все-таки не вполне принудительная, в том плане, что человека не надевают наручники и не тащат его насильно, когда он сопротивляется, и не делают ему укол. Это обязательно для целого ряда профессий. Ну, например, для медработников должна быть обязательной вакцинация от ковида, потому что мы работаем с серьезными пациентами и, не дай бог, принесем им вирус и заразим их. Ведь понимаете, обязательная вакцинация от многих других болезней существует, давно. Вот мы, например, медработники, вакцинируемся от гриппа каждый год – это обязательно. Сотрудники пищеблоков обследуются обязательно на гельминты, на кишечные инфекции, например. Это не очень приятное обследование, но ведь никто из нас не захочет посещать ресторан, если у повара нет справки о том, что у него отсутствуют гельминты. Здесь немножко вступает в конфликт вопрос личной свободы конкретного гражданина, но пандемия все-таки диктует нам заботу о коллективном здоровье в бОльшей степени даже, может быть, чем вот о свободе конкретного человека. Поэтому когда возникает такая ситуация, как пандемия, особенно подъем, я думаю, что какими-то свободами… ну, это в определенной степени такая биологическая война я бы сказал, развернутая против человечества природой. Во время войны все-таки некоторыми свободами приходится поступаться. Ну, какая-то мобилизация все-таки существует во время любой войны. Здесь она касается мобилизации в плане необходимости вакцинации. Иначе сложно пандемию взять под контроль. И человек, который отказывается от вакцинации, он ведь подставляет в целом большое количество людей. Потому что нельзя в одиночку побороть эту пандемию, если большое количество людей будет думать только о себе и надеяться на то, что они молоды и здоровы, и им не страшно переболеть. Но они же распространяют вирус, поддерживают цепочки заражения. Я вообще сторонник обязательной вакцинации от ковида. Но не принудительной.
М. Баченина:
- Нет, про то, что хватать никто не говорит, но существуют некие приказы руководства, существуют некие условия. То есть, это можно назвать принудительной вакцинацией.
А. Добрюха:
- Буквально на днях руководитель Новосибирского научного центра «Вектор» заявил о том, что возможны случаи, когда суперраспространитель так называемый, то есть, человек, который выделяет повышенное количество вируса, заражает очень большое количество людей. В частности, был приведен пример, что был случай, когда полторы тысячи человек заразились от одного суперраспространителя. Многим это показалось малоправдоподобным. И вообще, насколько это реалистично и как такое в принципе возможно?
М. Каган:
- Вообще суперраспространители – это не только свойства SARS COV-2. Вообще при любой инфекции есть такие люди, которые выделяют большое количество возбудителя и способны заразить много людей. И все, кто имеет медицинское образование, знают о таком классическом случае, который был в Великобритании в начале 20 века – так называемая тифозная Мери. Это была женщина, которая сама не имела никаких симптомов, но выделяла большие количества бактерий брюшного тифа. Она была прекрасная горничная, ее нанимали очень аристократические семьи. Она заразила более 50 человек и большое количество людей умерло. При ковиде тоже такое есть. Пока с биологической точки зрения не очень объяснима ситуация, почему некоторые люди распространяют аэрозоль, который содержит огромное количество возбудителей, а эти люди могут не иметь симптомов. Причем, аэрозоль у них такого свойства, что он глубже заходит в дыхательные пути окружающих людей. Но для того, чтобы реализовать вот эту свою склонность к суперраспространению, необходимо еще и определенное поведение таких людей. То есть, необходимо находиться где-то среди большого количества людей. Ведь если ты не встретишься с ними, ты их не заразишь… Поэтому вот когда появляется такой человек, выделяющий в десятки и в сотни раз по каким-то причинам больше возбудителя, он реализует это свое качество негативное тогда, когда он находится где-нибудь на массовом мероприятии.
А. Добрюха:
- Я знаю, что наш эксперт мониторит множество исследований, выходящих во всех странах мира и, исходя из этого, хочу задать вопрос, который интересен очень многим людям. Мы периодически слышим, что появляются какие-то показатели, признаки, маркеры, которые могут в той или иной степени помочь спрогнозировать, насколько велики риски заражения коронавирусом у того или иного человека, либо, если он заразился, насколько велик риск, что болезнь будет протекать тяжело. Могли бы вы поподробнее рассказать, что сегодня известно на эту тему? Вот если я сдам анализ крови, лимфоциты, пониженные или повышенные, могут говорить о том, что более высоки риски у меня, либо еще какие-то показатели. Вот что об этом известно достоверно сегодня?
М. Каган:
- Наблюдения за миллионами пациентов с ковидом, конечно, заставляет врачей думать о том, что восприимчивость у разных людей к ковиду разное. Ведь хорошо известна зависимость тяжести ковида от возраста, тем не менее, очень много исключений из этого правила. И известны случаи, когда молодые люди заболевают тяжело, как не имеющие сопутствующих заболеваний, занимающиеся спортом, абсолютно здоровые – заболевают тяжело и даже умирают. И в то же время есть столетние старики, которые переболевают легко и очевидно, что это связано, конечно, с разной восприимчивостью к вирусу и, вероятно, эта восприимчивость зависит от каких-то особенностей иммунитета. Но говоря о том, имеет ли здесь значение какой-то генетический фактор или внешнее воздействие, или совокупность того и другого, мне кажется, что надо понимать, что вообще иммунитет – это очень сложная система. И вот так упрощенно я бы его представил как симфонический оркестр, который состоит из тысячи инструментов. И этот оркестр постоянно играет мелодии. Репертуар у него огромен. Каждая мелодия – это защита от того или иного возбудителя. Либо от опухолевых клеток. Но от коронавируса своя мелодия. Но то, как иммунитет будет играть ту или иную мелодию, зависит еще, в том числе, от состояния инструментов. Мало того, что каждый инструмент может быть изначально разного качества, это зависит от генетики во многом, - он еще может находиться и в разной степени настроя. В зависимости от экологических воздействий. То есть, тем не менее, даже если, допустим, не функционирует скрипка, те мелодии, где она не нужна, могут играться хорошо. А вот там, где она солирует, ничего не получится. Поэтому, когда мы говорим об этих моментах и о каких-то маркерах, мы должны понимать, что пока есть отдельные публикации, а в целом картина эта очень сложная. Здесь взаимодействуют генетические и экологические факторы и вообще в принципе, чтобы понять общую картину того, от чего зависит восприимчивость человека, - это как паззл. Когда мы имеем отдельные детали, мы всю картину еще не представляем, надо знать очень много. Пока появились первые представления о том, от чего это может зависеть. Например, понятно, что на начальных этапах коронавирусной инфекции, когда вирус интенсивно реплицируется, имеет значение врожденный иммунитет у тех, кто иммунонаивен – то есть, у тех, кто не болел ранее и кто не привит. Потому что такая вот специфическая защита с помощью антител, она формируется где-то на третьей неделе. И вот чтобы вирус не убил человека, не встречавшегося раньше ни с вакциной, ни с возбудителем, большое значение имеет синтез интерферона первого типа. Конечно, может быть генетика такая, что синтез этого интерферона снижен. А бывает так, что почему-то вырабатываются аутоантитела к интерферону. Например, было исследование где-то в Европе, где в госпитале в реанимационном отделении, особенно у мужчин, примерно у каждого десятого, был выявлен низкий уровень интерферона, связанный не с генетикой, а с тем, что собственная иммунная система блокировала этот интерферон. Поэтому какие-то вот показатели, может быть, уровень интерферона, могут иметь какие-то значения, но пока это еще находится в стадии изучения и в стадии разработки. Пока все-таки нельзя сдать такого анализа, чтобы понять, гарантирован ли ты от тяжелого заболевания? Я думаю, что пока никто не должен и не может быть уверен в собственной безопасности. Вне зависимости от возраста, пола и так далее. Конечно, этим надо заниматься. Возможно, что это даст какие-то инструменты для того, чтобы понять, кого надо лечить раньше, может быть, какими-то отдельными препаратами, может быть, у кого не хватает интерферона и его добавка таким или иным способом будет полезна. А тем, у кого он есть, особого эффекта это не даст, потому что организм просто снизит синтез, если снаружи давать интерферон. Здесь же все регулируется по законам обратной связи. Это все важно. Но пока мы имеем только первые результаты, мы не знаем всей картины этих моментов.
А. Добрюха:
- Дело в том, что сейчас некоторые медлаборатории, даже клиники, начинают развивать такой вид бизнеса – вот вам пакет обследований, по которым мы определим вашу предрасположенность к заражению коронавирусом или определим риск тяжелой формы болезни. Вот это, получается, на сегодня, мягко говоря, такой маркетинговый ход, грубо говоря, разводка. Так, получается?
М. Каган:
- Я думаю, что да. Думаю, что те известные факторы риска, которые мы знаем – это возраст, ряд сопутствующих заболеваний – это вот то, чем можно оперировать. А все остальное пока от лукавого. То есть, это пока находится в стадии изучения. В будущем, возможно, что появятся какие-то исследования, но, думаю, что этого скоро ожидать не надо. Понимаете, вот особенности жизни в период эпидемии заключается в том, что нам приходится решать зачастую вопросы сегодняшнего дня. И предпринимать какие-то прагматические решения, а не фантазировать. Фантазировать очень вредно.
М. Баченина:
- Из Тверской области пришел вопрос: «Я вакцинировалась ЭпиВакКороной, но в интернете много публикаций об отсутствии пользы данной вакцины. Теперь не знаю, привита я или нет. Как мне поступить в дальнейшем?»
М. Каган:
- Я думаю, что надо привиться Спутником V – той вакциной, которая доказано, что она эффективна. ЭпиВакКорона пока не прошла третью стадию клинических испытаний, а именно в этой стадии можно получить существенные и такие прямые доказательства эффективности.
М. Баченина:
- Еще вопрос от слушателей. «Иммунитет – это не только антитела, есть и другие механизмы, не менее эффективно предохраняющие от заболевания». «Можно ли делать прививку от ковида больным рассеянным склерозом? Не является ли это заболевание противопоказанием?»
М. Каган:
- Когда мы говорим о таких серьезных аутоиммунных заболеваниях, надо понять, что здесь тоже есть очень большой спектр различных состояний. Есть более тяжелые течения, есть обострения, есть прием каких-то препаратов, которые просто могут сделать невозможным формирование иммунитета. Поэтому сам по себе диагноз не является противопоказанием, таких больных прививать надо.
М. Баченина:
- Но под контролем, я так понимаю, да?
М. Каган:
- Надо с лечащим врачом консультироваться, мы должны знать ситуацию.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, CastBox и Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
