Павел Крашенинников: Главное - из потерь 2020 года выводы делать, смотреть и идти дальше
В. Ворсобин:
- Сегодня мы обязаны вспомнить этот год, пришло время. Окончание 2020 года, этого проклятого 2020 года, который проехался по стране, как каток. Но что-то хорошее, возможно, в нем есть, что-то такое, что нам послужит в добром смысле этого слова и в будущем 2021-м. Анализировать этот год мы будем сегодня с председателем Комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Крашенинниковым Павлом Владимировичем. Павел Владимирович, здравствуйте.
П. Крашенинников:
- Добрый день.
В. Ворсобин:
- Спасибо, что пришли, что согласились взять на себя такую ношу, как посмотреть на этот год… а он еще не закончился, сюрпризы еще ждут нас.
П. Крашенинников:
- Да, к сожалению, сюрпризы всякие бывают. Часто не очень хорошие, да.
В. Ворсобин:
- Павел Владимирович, что самое светлое и хорошее произошло в этом году для вас? У меня есть ответ на этот вопрос, но…
П. Крашенинников:
- Честно говоря, самое важное, что мы живы и что вот здесь находимся, разговариваем, это уже неплохо. Конечно, мы можем горевать, действительно, есть потери, и личные, и государственные, и экономические, и так далее, но вот нам главное из всего этого выводы делать. Смотреть и идти дальше… Знаете, в 6 веке у нас была история, там один из годов - вообще худший год в истории человечества. Там одновременно произошло два извержения вулкана - в Индонезии и в Латинской Америке - и вообще несколько сот дней вообще не было видно ничего и вымерло очень много животных, вымирали люди… Естественно, цикл у разных животных разный и после этого крысы возобладали над миром и пошла еще и чума эта знаменитая… И эта история нам тоже дает… тем не менее, в тот момент император Юстиниан смог все-таки из этого какие-то извлечь уроки, это был, в том числе, всплеск изучения медицины, всплеск изучения права, в том числе, кстати говоря. Понимаете, нам надо здесь все понимать и многие вещи от человека, оказывается, не зависят… тут был известный экономист, который переболел ковидом, и мы с ним раньше все время спорили, они говорил - все зависит от экономики. Я говорю - нет, есть еще какие-то моменты, связанные с географией, с медициной и т.д. С погодой в конце концов. И вот он недавно мне сказал - да, ты, оказывается, в чем-то был прав, не все от экономики зависит.
В. Ворсобин:
- Но все-таки, какое самое светлое событие этого года?
П. Крашенинников:
- Ну, вы меня про Конституцию спрашиваете?
А. Гамов:
- Не только. А про те сто с лишним законов, часть из которых вы уже приняли и которые переходят на следующий год.
П. Крашенинников:
- Знаете, это вещь, которая связана с этим годом, потому что мы принимали в этом году…
В. Ворсобин:
- …поправка к Конституции знаменитая, которая, я помню… вот телевизоры были заполнены этой поправкой, райские кущи обещаны были…
П. Крашенинников:
- Я не помню. Я не обещал.
В. Ворсобин:
- Я не про вас. Вы всего лишь один из создателей этого великого чуда законодательного, а мы говорим о том, в чем уверяли наше население. Что, как только мы примем эту поправку, то все будет замечательно, все будет хорошо - это текло из телевизора. Сейчас мы особо этого не замечаем почему-то.
П. Крашенинников:
- Владимир, я все-таки вернусь. У нас все-таки эта поправка - так закон называется «Поправка в Конституцию» - а на самом деле это комплекс изменений в разные главы, за исключением первой, второй и последней. Но это опыт не этого года, это опыт за 26 лет. Мы недавно отметили 27 лет Конституции, совсем недавно. А опыт 26-летний и, конечно, в том числе, многие вопросы, которые давали сбои, и было принято решение их изменить. В том числе, вот только что мы приняли закон о бюджете, там индексации вот эти все, они даже в этот раз не дискутировали. Напомню, что в прошлые годы часто мы их просто игнорировали на конкретный год, приостанавливали…
В. Ворсобин:
- Вы сейчас говорите о чем? Об индексациях?
П. Крашенинников:
- Да.
В. Ворсобин:
- Индексации чего?
П. Крашенинников:
- Индексация пенсий и социальных пособий.
В. Ворсобин:
- И благодаря вот этим поправкам, которые…
П. Крашенинников:
- …да, и будут осуществляться эти индексации. Ну, мы же сейчас перейдем к ним, да?
В. Ворсобин:
- Нет, нет, мы сильно углубляться не будем, но просто вот это ожидание… по сути, ведь вы один из символов этого года. В хорошем смысле этого слова.
А. Гамов:
- Я просто хотел сказать, что в течение нескольких месяцев Павел Крашенинников, один из моих любимых героев, был признан самым значимым депутатом Госдумы.
П. Крашенинников:
- Спасибо. Но я хочу сказать, что вот мы затронули эти 100 законов, уже 136 поправили, между прочим… У нас была задача - социальный блок поправить, у нас была задача, связанная с обеспечением суверенитета. И у нас был блок очень большой связанный с публичной властью и с совершенствованием системы сдержек и противовесов. Вот эти блоки прошли поправкой в Конституцию и вот эти законы, которые мы сейчас вносим, о которых, видимо, отдельно еще поговорим, они тоже ориентируются на эти базовые моменты.
В. Ворсобин:
- Вы были главой комитета…
П. Крашенинников:
- Рабочей группы. Вы знаете, она сохранилась. Президент попросил нас остаться уже в виде рабочей группы по мониторингу внесения поправок.
В. Ворсобин:
- Да, это войдет в историю. Ну, вы же тоже думаете о том, как о вас будут писать потомки, да? Вот я вам сейчас один из вариантов зачитаю. «После принятия поправок Крашенинников внес в Госдуму многочисленные законы, меняющие рамки правовой системы России в соответствии с предложенными Путиным поправками. В их числе законопроекты по жизненной неприкосновенности президента России, а также законопроект, позволяющий Владимиру Путину баллотироваться еще на два президентских срока. Часть проектов, согласующих действие закона с Конституцией, уже приняты Госдумой». То есть, то, что вы говорите о тех деньгах, которые будут выплачены, субсидий, которые будут выплачены, это уйдет в века, об этом никто не вспомнит. А вспомнят именно то, что я зачитал. И, кстати говоря, это один из итогов этого года. Вот какой - хороший это итог или плохой? - пока неизвестно. Единственное, что у нас есть обнуление и у нас есть неприкосновенность президента. Я специально посмотрел, кстати, подобный закон об иммунитете бывшего президента есть в Руанде, полегче в Чили, в Казахстане, Киргизии, Туркмении, Узбекистане. Ну и вот мы попали в этот прекрасный ряд стран.
А. Гамов:
- Еще один момент. Я хотел сказать, что по поводу обнуления сроков - это не Крашенинникова идея, это Валентина Владимировна Терешкова предложила.
П. Крашенинников:
- Я ее полностью поддерживаю. Смотрите, у нас есть история, которая нами всеми в свое время обсуждалась, - по поводу двух сроков в Конституции. У нас была история, что надо было поставить слово «подряд», у нас не было его в Конституции. Я хорошо помню, в прошлом году, примерно в это же время чуть ли не в суд подавали на том, чтобы это слово «подряд» вставить. Хорошо, вставили слово «подряд». Теперь что такое два срока подряд? Ограничение? Ограничение. Ограничение для гражданина, который избирается и ограничение для тех, кто избирает, так? Соответственно, у нас возникает история, что надо оговаривать этот вопрос. Если не оговаривать, возникают судебные и политические прения, а если оговаривать, то как? Вот такие оговорки, соответственно, были сделаны и вот эти ограничения, они касаются всех, за исключением тех, которые сегодня действуют.
В. Ворсобин:
- Ну, немножко вопрос не о том, согласитесь.
П. Крашенинников:
- Ну, соответственно, у нас в основном законе и в переходных положениях как раз говорится о том, что те лица, которые участвовали в президентской кампании, на них эти сроки не распространяются.
В. Ворсобин:
- Один из результатов нашего года.
П. Крашенинников:
- И, соответственно, граждане не могут быть ограничены в выборе. Это означает, что вот эти конкретные люди, это действующий президент и президент, который был, они вправе выдвигаться, соответственно, регистрироваться в качестве кандидата и мы их вправе или не вправе избрать.
Теперь что касается иммунитета, да. Да, вы забыли еще Израиль добавить и Италию.
В. Ворсобин:
- Ну, там мягче… Подождите, там импичмент могут наложить, то есть, уголовное дело возбудить против президента в первом случае Сенат, во втором случае одна из палат суда Верховного. У нас, чтобы возбудить такое уголовное дело, нужно решение аж сразу двух палат. То есть, подстраховка мощнейшая. Зачем нужно нашему популярнейшему, великому президенту такая многофакторная поддержка?
П. Крашенинников:
- Я вам скажу, зачем это нужно. Это нужно не для президентов, или как юридически звучит, для президента, прекратившего свои полномочия. Это нужно для общества, в первую очередь. Чтобы мы понимали, что, если мы избираем человека в качестве высшего должностного лица, тогда мы должны понимать, что этот человек будет принимать решения популярные, непопулярные, в военной сфере, в экономической, в политической и т.д., при подписании законов, указов, и чтобы впоследствии не было желающих отыграться ему, и с тем, чтобы это все шло более-менее нормально, мы помним, как против Горбачева возбуждалось уголовное дело, как выписывался ордер на арест. Я считаю, что, конечно, в первую очередь это нужно обществу для стабильности и с тем, чтобы человек, который все-таки решил стать главой государства, это все понимал и чтобы понимал, что его здесь государство защищает.
В. Ворсобин:
- К сожалению, Горбачев - это такой тонкий пример, потому что половина страны хочет как раз его ареста до сих пор.
Давайте все-таки к главному событию этого года перейдем. Это к пандемии, конечно, к коронавирусу, который появился ровно 1 марта, нулевой так называемый этот пациент. Вот оборачиваясь назад, все ли наше государство смогло сделать, чтобы мы получили сейчас то, что получили? Я сам живу в Твери, езжу по стране, больницы забиты, коек не хватает, сейчас президент заговорил уже о том, что нужно сдерживать цены на продукты. Какие ошибки все-таки были допущены, если они были допущены, в начале этого года властью?
П. Крашенинников:
- Я могу сказать, что, конечно, ошибки всегда есть и они, конечно же, были. Но мне кажется, что в той ситуации, когда вся эта ситуация стала возникать, и очень много претензий по поводу законодательства, и регионального законодательства, они, конечно, наверное, были, и сейчас можно обращаться в суд, и такие вопросы происходят. Но мне кажется, что нам надо понимать, что это не тот случай… знаете, вот мы готовим кодексы, какие-то нормы… мы тратим месяцы, годы… здесь надо было принимать решение очень быстро и, конечно, вот такой роскоши, чтобы обсуждать с экспертами, - а где эти эксперты? Никто не знал, что это такое. Какие будут последствия, как нормы правильные, какие неправильные, что думает по этому поводу Верховный Суд, а что прокуратура - такой роскоши не было. Поэтому принимались решения достаточно быстро и, в том числе, вот Федеральное собрание, московские власти принимали быстро и где-то, может быть, перебрали, где-то недобрали, но самое главное, что такие решения принимались и, на мой взгляд, то, что весной все-таки стали закрывать, это правильно, потому что вспышка могла быть еще больше.
В. Ворсобин:
- Сейчас вспышка еще больше, но не закрывают.
П. Крашенинников:
- Да. Еще больше, но уже протокол лечения, кстати говоря, другой. Я думаю, что многие бы не выжили, если бы заболели вот тогда. Потому что со схожими симптомами граждане просто умирали… Конечно, история, которая, я так понимаю, будет продолжаться еще долго, к сожалению, ну, с ковидом нам какое-то время придется жить еще…
В. Ворсобин:
- Павел Владимирович, сейчас возникают такие бунты уже. Вот в Питере был бунт предпринимателей….
П. Крашенинников:
- Да, в Питере, и в других странах давайте тоже вспомним… Нервы не выдерживают у всех.
В. Ворсобин:
- Я говорю о первой волне, о сегодняшней волне - такое впечатление, что государство бросает средний и мелкий бизнес не произвол судьбы, платит и дает преференции только крупному бизнесу. Это было в первой волне, сейчас это тоже происходит… У вас в Госдуме замечают это? Вы пытаетесь как-то облегчить жизнь людям, которые пытаются выкарабкаться экономически? Или Госдума солидарна с правительством, что мы должны выкарабкаться сами из этой экономической ямы, сделанной коронавирусом.
П. Крашенинников:
- Я хочу сказать, что нервы у нас у всех не выдерживают и, конечно, люди, у которых есть возможность работать на самоизоляции, через различные технические возможности, они даже дома сидят, понятно, что это очень тяжело, а если тем более что-то произошло в семье, это, конечно, история, которая каждого касается, у каждого, я думаю, радиослушателя кого-то лично коснулось. Поэтому, конечно, относиться к государству как к волшебной палочке, мы тоже, наверное, уже все выросли из этого. Это раньше считалось, что государство обязано все сделать. Оно обязано сделать все возможное и, конечно, вот то, что президент обратился по поводу цен - это надо, конечно, эти вопросы решать…
В. Ворсобин:
- В Америке дают деньги, в Германии дают деньги предприятиям, особенно ресторанам, которые закрываются. Во всем мире есть реальная денежная поддержка, которой нет в России. Я об этом хочу спросить. Вроде бы у нас самые великолепные хранилища запасов валюты, золота, у нас, судя по отчетам ЦБ, мы одни из самых обеспеченных в мире. У нас хорошие нефтяные деньги. Почему они не идут в экономику?
П. Крашенинников:
- Я думаю, что нужно создавать правила игры по этому поводу и, конечно, в том числе, ну, заниматься финансовой помощью. Я не уверен, что нужно раздавать деньги, но как-то правила устанавливать и оказывать соответствующую помощь. Ну, мы приняли целый ряд законодательных актов по поводу отсрочки возвращения кредитов, по поводу отсрочки выполнения судебных решений и т.д., но понятно, что этого, вероятно, недостаточно, нам надо это все анализировать и идти дальше, мне кажется.
А. Гамов:
- Можно я вернусь к Конституции? Тем более, мы День Конституции недавно отметили. Павел Владимирович, вы нормально отметили?
П. Крашенинников:
- Нормально отметили. Была суббота, все хорошо. Я представил книгу, между прочим.
В. Ворсобин:
- Тот самый незаметный праздник, о котором все подзабыли.
П. Крашенинников:
- Для кого как. Но, мне кажется, в этом году все-таки немножко по-другому ко Дню Конституции отношение было. Мы, кстати, подвели итоги вчера по поводу правового диктанта. Между прочим, 500 с лишним тысяч наших граждан написало правовой диктант.
А. Гамов:
- Серьезно? Вот твой коллега, Никонов Вячеслав Алексеевич, который по примеру своего деда, Вячеслава Молотова, тоже участвовал в создании этой Конституции, и, кстати, и предыдущей, 1993 года, он тоже участвовал, он сказал такую фразу. Он сказал, что всенародные поправки в основной закон вернули Россию домой. Я так понял, что раньше у нас Конституция была как-то подстроена под запад.
П. Крашенинников:
- Да не было такого. Не наговаривайте на нашу Конституцию.
А. Гамов:
- Ну, она стала более российской, чем раньше. Согласны, нет?
П. Крашенинников:
- Я хочу сказать, что все эти разговоры о том, что нам говорили, как писать, где какую статью - американцы или еще кто-то - ну, не было такого… Я посмотрел бы на Собчак, Алексеева или Калмыкова, или Кутафина, если бы им такое сказали, что бы они с ними сделали. Все готовили сами, совершенно определенно, и не было такого, чтобы кто-то там приходил и говорил, что писать. Слушайте, это просто несерьезно и неправильно. Соответственно, у нас глава вторая, посвященная правам и свободам человека и гражданина, она, кстати, нетронутая, она поправками не могла быть тронута в силу самой Конституции. Она у нас одна из уникальных я вообще считаю. У нас в отличие от прежних конституций советских появилось, что закон отягчающий обратной силы не имеет. У нас появилась презумпция невиновности. У нас появилось ограничение по арестам, у нас появилось огромное количество норм, которые просто я считаю завоевания. То, что сама Конституция - акт непосредственного действия - тоже у нас же такого раньше не было. Поэтому я считаю, что все нормально. У нас с точки зрения суверенитета - да, была все время дискуссия - что важнее: Конституция или международный договор? Все совершенно четко здесь говорится, что международный договор. Но есть дискуссия - международный договор или федеральный закон? Ответ простой. Международный договор, ратифицированный нашей страной, выше, чем федеральный закон. Это тоже надо понимать. И здесь бывают всякие инсинуации.
В. Ворсобин:
- Так у нас международные договоры практически все одобрены парламентом.
П. Крашенинников:
- Конечно. А другие договоры для нас не…
В. Ворсобин:
- А зачем тогда нужна была поправка по поводу того, что выше законодательство российское… для чего это?
А. Гамов:
- Для патриотичности!
П. Крашенинников:
- Была дискуссия по поводу этого. Плюс у нас в соответствии с международными договорами создаются органы международные, которые интерпретируют и которые принимают различные постановления и интерпретации. А они часто не соответствуют Конституции. Соответственно, вот для чего. Ну и таких примеров достаточно много на самом деле. Это дискуссия, которая была не только теоретической, но и Конституционный суд несколько раз высказывался, и для этого нужно было это сделать, совершенно точно. Вот сейчас мы, например, в соответствии с Конституцией поправки в Семейный кодекс предлагаем. Например, я считаю, у нас одна из лучших конвенций по правам ребенка, но там, например, есть норма, которая говорит о том, что ребенок вправе знать все о своих родителях. И это в том числе толкуется в ряде стран, что даже если с помощью искусственного оплодотворения, он тоже может знать. У нас - нет, у нас есть тайна усыновления и тайна вот этих процедур, поэтому, конечно, с этой точки зрения каждый раз, конечно, все это нужно будет смотреть. И это не теоретическая история и не публицистическая, она каждый раз решается.
В. Ворсобин:
- Но при этом есть общественное мнение, что это самый незаметный документ страны - Конституция - то есть, он есть как бы, но мало кто в него верит.
П. Крашенинников:
- Слава богу. Да, Уголовный кодекс важнее, я знаю.
В. Ворсобин:
- Да. Первое - Уголовный кодекс. И второе - Сталина на нас на всех нет, потому что вот чем больше вы описываете эти свободы, которые прописаны во второй статье нашей Конституции, тем чаще я вспоминаю высказывание, что - Сталин нужен России!
Это тот редкий случай, когда следующий год рождает приятные ожидания. Думаешь, что хуже быть не может. Наверняка дальше это все будет хорошо. Займемся международной жизнью. Она тоже выдалась в этом году очень экспрессивной. Наш ближайший братский народ белорусы так и не могут до сих пор успокоиться. Как начали в августе, с выборов Лукашенко. Как вы относитесь к этой истории? Мы уже потеряли достаточно много стран из ряда бывших союзных республик. Не потеряем ли мы так Белоруссию?
А. Гамов:
- Там часть народа.
В. Ворсобин:
- Я не конкретизировал. Я просто говорил про страну.
П. Крашенинников:
- Я все время думаю об этом, как и все мы к этому относимся очень трепетно. Мне кажется, что у соседей что-то произошло, пускай в доме у близких соседей произошла семейная ссора, которая дошла до рукоприкладства. И это очень скверно. И на душе крайне неприятно. Чем все это закончится? Посмотрим. Но впечатление очень нехорошее. Дай бог им тоже этот год пройти и как-то вырулить на цивилизованные отношения.
В. Ворсобин:
- А что такое нехорошее? Даже сама позиция властей не очень понятна. С одной стороны, мы не очень доверяем Лукашенко. Это даже еще бывший премьер Медведев был просто в контрах с Лукашенко. Это общеизвестно.
П. Крашенинников:
- Нет, я такого не знаю, чтобы они были в контрах. Они несколько раз какие-то оговорки между собой… Но это нормальная дискуссия, которая всегда ведется, но не выносится в публичную плоскость.
В. Ворсобин:
- Здесь она прорывалась.
П. Крашенинников:
- Вырвалась, бывает, ничего.
В. Ворсобин:
- Вроде бы мы конфликтовали, были арестованы наши граждане – наши «тридцать три богатыря». После того, что случилось на улицах Минска, мы стали Лукашенко поддерживать, дали полтора миллиарда помощи. В чем российский интерес? В том, что Лукашенко правил бесконечно долго, потому что он единственный пророссийский политик в Белоруссии, что тоже общеизвестно? Мы консервируем Белоруссию для того, чтобы она осталась с нами?
П. Крашенинников:
- У нас интерес, возвращаясь к аналогиям, мы хотим, чтобы эта семья жила дружно и чтобы внутри были хорошие отношения, и чтобы с нами были хорошие отношения. С точки зрения стратегической, исторической, экономической и политической, конечно, это для нас очень важные отношения. Это наш ближайший сосед, ближайший родственник, если так можно сказать. Это для нас важно. Нам нужно сделать все, чтобы эти отношения сохранить.
В. Ворсобин:
- Еще пример уличных протестов – Хабаровск. Я думаю, что Госдума уж точно заметила Хабаровск.
П. Крашенинников:
- Конечно, мы заметили. Это наш бывший коллега.
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович Жириновский сделал все, чтобы вы заметили. Он долго протестовал и в Думе насчет этого. Для вас стало сюрпризом, что до сих пор идут протесты в Хабаровске, хотя прошло уже полгода? И что это значит вообще? Есть понимание, как мироощущение регионов, их уютность, неуютность житья в нашем государстве развивается со временем? Не является ли Хабаровск всего лишь первой ласточкой того, что мы можем получить, если жить в России станет хуже и несправедливее?
П. Крашенинников:
- Мы с Александром родились на Урале. Я считаю, что Россия – это, конечно же, не Москва, не Санкт-Петербург, совершенно разное восприятие. И нам перекладывать вот это ощущение жизни, страны туда – это просто неправильно.
В. Ворсобин:
- То есть диктовать?
П. Крашенинников:
- Я даже не про диктовку, а про восприятие жизни, восприятие каких-либо политических движений, властных и так далее. Мне кажется, что это такая ошибка, которая у нас периодически возникает. Она периодически возникала в империи, в Советском Союзе. У нас периодически это возникает. Если мы не будем понимать, чем живут наши регионы, конечно, это будут какие-то ошибки – маленькие или большие. Мы сегодня вспоминали, что вы из Твери. Мы можем вспомнить другие наши субъекты федерации, везде своя жизнь, везде есть свое мировоззрение. Оно разное. И оно связано с территорией, с географическими, национальными, религиозными особенностями. Если все это не учитывать, наверное, что-то будет происходить.
Плюс конкретный человек, который этот край возглавлял, мы его тоже немножко знаем, Фургала. Мы с ним работали. Есть презумпция невиновности. Мы не можем говорить, в чем он прав, в чем виноват. Но для меня удивление, что именно его избрали. Почему? Из протеста или не из протеста? Но это был факт. Если мы какие-то решения принимаем, нужно их доводить, обсуждать, чтобы люди понимали, почему это произошло, а не воспринимали, что это мы наехали на них. Такое восприятие вызывает всегда противоречивые чувства. И нам нужно на это смотреть, учитывать это. И в том числе в будущем чтобы так ситуация не развивалась.
В. Ворсобин:
- А это не побочный эффект вертикали власти, которая выстроена? С одной стороны, она вроде бы централизует все, с другой стороны, вот этот разрыв между Москвой и регионами, когда все зациклено на Москве, нужно ли менять эту систему? И как ее менять для того, чтобы всем Москва не руководила?
П. Крашенинников:
- Я думаю, что нам можно выстраивать любую систему. Мне кажется, что в данном случае нужно с общественным мнением считаться, принимая любые решения – правильные, неправильные. Иногда абсолютно кажется, что вот это точно правильно, но раз – и все выходит совсем по-другому. Конечно, общественное мнение нужно учитывать, нужно общаться с людьми, нужно самим готовиться и их готовить. Без этого невозможно это делать.
В. Ворсобин:
- Переходим к другой внешнеполитической теме. Я не говорю, что Хабаровск – это внешняя политика.
А. Гамов:
- У меня еще вопрос по внутренней политике. Сколько вам потребуется лет, чтобы полностью обработать конституцию? Принять все законы? Это же работа. Павел Владимирович не глава МИДа пока что.
П. Крашенинников:
- Слава богу. Напротив меня плакат Сергея Лаврова.
В. Ворсобин:
- А мы поговорим об этом еще.
А. Гамов:
- Сколько лет потребуется лично вам, Госдуме, президенту, Совету Федерации?
П. Крашенинников:
- Правильный вопрос. Я думаю, что…
А. Гамов:
- Вы столько напланировали, задумали, у меня такое ощущение, что одного созыва вам недостаточно.
П. Крашенинников:
- Важно, что работа ведется в системе. И мы готовим один акт вместе с другим. Один уже готовый на выпуске, как говорится, а второй – который будет вноситься через месяц. Мы это все учитываем. Чтобы они друг с другом, как говорят, бились, не вступали в противоречие, чтобы была правовая определенность по конкретному вопросу. Я по многим актам работал, в системе с другими законодательными актами, мне кажется, сейчас работа такая очень системная и в правильном направлении.
Сколько еще понадобится? Я думаю, что в следующем году правительство начнет вносить. Вот сейчас они бюджет внесли, а остальные еще не один десяток актов будет вносить правительство. Посмотрим, как это будет. Все будем вместе работать.
А. Гамов:
- То есть годик еще вам придется попахать?
П. Крашенинников:
- Я думаю, что побольше.
В. Ворсобин:
- Я снова хочу обратиться к привычке нашей Госдумы. Помнится, когда Трамп стал президентом, кое-кто в Госдуме публично поднимал бокалы, пили шампанское.
П. Крашенинников:
- Я не относился к ним.
В. Ворсобин:
- Я это знаю. Поэтому я оценил вашу ироническую усмешку по этому поводу. Сейчас власть в Америке сменилась. Байден. Сегодня это заявлено. Владимир Путин поздравил своего американского коллегу. Как вы прогнозируете отношения Москвы и Вашингтона при новой власти? К Трампу, несмотря на его эксцентричность, мы даже привыкли. Как мы будем привыкать к Байдену?
П. Крашенинников:
- Я считаю, что это дело американцев, конечно. И с этой точки зрения не сильно мы будем… мы не бросимся в объятья, и они к нам не бросятся. Все будет так же. И у них есть свои истории, свои внутренние и внешние истоки. Я считаю, конечно, мне не очень понравилось, что происходило после голосования. Вот эти попытки постоянные высказывания пока действующего прездиента, мне кажется, это как-то ни с точки зрения права, ни с точки зрения… Просто некрасиво как-то. Мне очень сильно не понравилось.
А. Гамов:
- Почему у нас такое невозможно?
П. Крашенинников:
- У нас все еще впереди. Мы посмотрим, что у нас будет. Я не знаю, почему у нас такое возможно, невозможно. У нас вообще, в принципе, система избирательная другая. Вот некоторые говорят: им нужно поменять избирательное законодательство. Почему мы им должны советовать, какое у них должно быть избирательное законодательство? А с точки зрения того, что голосуют таким способом, это вызывает удивление. Но это их дело, пускай они этим занимаются.
В. Ворсобин:
- Даже в защиту Трампа захотелось высказаться. А вдруг там, действительно, были нарушения?
П. Крашенинников:
- Суд не подтвердил эти нарушения. И мне интересно, когда прокурор одного штата подает в суд на другой штат. Это их дело. Я не собираюсь их за это критиковать. Но с точки зрения права я, честно говоря, достаточно много нового увидел. Я не знаю, может быть, кто-то из специалистов нам какие-то другие истории приведет. Но на моей памяти такого не было.
В. Ворсобин:
- Дайте экспертную оценку, все-таки это был чистый выигрыш Байдена у Трампа?
П. Крашенинников:
- Какие были, такие и были. Пусть они этим занимаются. Мы считаем, что раз американская нация так определилась, хорошо, мы приветствуем нового президента.
В. Ворсобин:
- Который может ввести против нас дополнительные санкции? Можно ждать такой угрозы от Байдена, что Трамп нам покажется очень милым дедушкой?
П. Крашенинников:
- Я не исключаю. Жизнь нам показывает очень много разных сюрпризов. Я не думаю, что нам как-то лучше или хуже будет жить от одного или другого. Есть одно государство, есть второе. Нам надо за свои интересы отвечать и заботиться о них. Мне кажется, что это такая вещь, не надо все сваливать на кого-то.
В. Ворсобин:
- Кстати, о сюрпризах. Я так понимаю, что вы не очень хотите говорить о Навальном. Потому что история темная с его многочисленными отравлениями.
А. Гамов:
- Два вроде, говорят.
В. Ворсобин:
- Но как депутату, законодателю, как человеку, который давно находится в законодательном органе страны, который смотрит на здоровье страны, сами эти истории, которые появляются в России, это же не говорит о политическом здоровье страны? Что появляются эти истории с отравлением, что появляются реальные люди, причастные к этим отравлениям. Сегодня Песков даже не дал брифинг. Потому что сейчас, видимо, Кремль размышляет над тем, какая будет позиция. Почему это происходит?
П. Крашенинников:
- Во-первых, надо ему пожелать здоровья. Во-вторых, знаете, презумпция невиновности ведь всех касается. Мы вот через зарубежные и отечественные СМИ, через интернет что-то видим, что-то читаем. А расследование не проходит. Даже какие-то фамилии называются, обвинения. Мне кажется, это совершенно неправильно. Надо, если есть какие-то доказательства, расследовать.
В. Ворсобин:
- Нужно открыть уголовное дело, которого все ждут.
П. Крашенинников:
- Чтобы открывать дело, тоже нужны основания.
В. Ворсобин:
- Мало оснований?
П. Крашенинников:
- Знаете, я считаю, что надо, чтобы как-то эти все… Есть конвенция, есть масса международных договоров по поводу нераспространения химического оружия. Надо выполнять, все смотреть. А так пока мы руководствуемся только средствами массовой информации и интернетом. Здесь чью-либо сторону занимать нет смысла. Но и обвинять, я считаю, неправильно. И фамилии какие-то повесили.
В. Ворсобин:
- Даже фотографии.
П. Крашенинников:
- Это безобразие.
А. Гамов:
- Как вам заявление Владимира Путина, что дело об убийстве Бориса Немцова надо доработать до конца? Известны исполнители, известны заказчики.
П. Крашенинников:
- Если есть повод, надо дорабатывать, смотреть. Мне с Борей как раз сложнее. Потому что я его лично знал.
А. Гамов:
- Я тоже лично знал, до сих пор на могилку хожу.
П. Крашенинников:
- Мы с ним работали и в правительстве, и в Думе. У нас есть такие истории, которые нужно доводить до конца. Их много и у нас, и в других странах они есть. Мы вспоминали конституцию, презумпция невиновности должна быть. Или ее не должно быть? Если есть какие-то подозрения, не доказанные, называть фамилии или кого-то прямо обвинять – это безобразие.
В. Ворсобин:
- Вопрос как к юристу. Такое ощущение, что все-таки государство иногда не хочет дорасследовать.
П. Крашенинников:
- Я не про ощущения.
В. Ворсобин:
- Все карты у государства. Оно хочет – расследует. Хочет – не расследует. Хочет – возбудит уголовное дело. А мы только смотрим и говорим…
П. Крашенинников:
- У нас есть уголовный закон. У нас есть уголовно-процессуальный закон. Если просто так про ощущения говорить, это, я считаю, неправильно.
В. Ворсобин:
- Переходим к праздничным вопросам. Потому что впереди праздник. Что самое обнадеживающее, что сейчас есть в стране? О чем можно сказать, что это первые предвестники хорошей жизни, нормализации этого ужаса?
П. Крашенинников:
- С точки зрения общечеловеческой, мне кажется, что то, что поваляются вакцины во всех странах, это очень хорошо. Потому что сейчас идет конкуренция, понятно, что это война товаров, корпораций. Кто-то хвалит одно, кто-то другое. Кто-то, наоборот, хает.
А. Гамов:
- Вы прививку сделали?
П. Крашенинников:
- Сделал. Но я сейчас не про это. Я про то, что то, что вакцин много, это здорово. И то, что мы сможем, либо переболев, либо с помощью вакцинации как-то пойти дальше, не так массово заболевать. Что такое пандемия? Это же массовое заболевание во всем мире. И, конечно, то, что мы к этому идем, к тому, что она, скорее всего, уйдет, на мой взгляд, это правильно.
Дальше, конечно, надо было бы всем государствам договориться о том, чтобы международный договор соответствующий подписывать о том, чтобы обмениваться такой информацией очень быстро. Это не только с ковидом связано. Но у нас еще все впереди, как говорится, много лет жизни. И, конечно, такие вспышки, или другие, не важно, чтобы государства обменивались. Ковиду по барабану государственные границы, политическая, национальная принадлежность. Это все нужно делать в режиме очень оперативном. И мне кажется, что мы должны в постковидное время это все учесть и обмениваться информацией о пациентах, о тех вакцинах, препаратах, которые есть.
В. Ворсобин:
- Очень важный вопрос. Возможно, слишком рано я его задаю. Но следующий год для вас обещает быть хорошим. Вокруг вас очень много слухов по поводу вашей новой должности.
П. Крашенинников:
- Я уже стал их коллекционировать.
В. Ворсобин:
- Глава Конституционного суда. Вас должны наградить орденом. Или уже наградили?
П. Крашенинников:
- Наградили, все нормально. Мне всякие истории приплетали.
В. Ворсобин:
- Так какая должность возможна для вас в следующем году?
А. Гамов:
- Если кто-то забыл, Павел Владимирович в прошлом – министр юстиции.
П. Крашенинников:
- Спасибо. Я вообще всем благодарен за то, что меня все время куда-то сватают. То на МВД, то в ЦИК, то еще куда-то. Но у меня есть еще некоторые моменты, которые нужно реализовывать в законотворческой сфере. Мы еще Гражданский кодекс не доделали до конца. На днях в Совете Федерации пойдет большая часть, связанная с интеллектуальной собственностью. И еще останутся вечные права, права собственности, сервитуты всякие, право оперативного управления. Все, что связано с собственностью, у нас еще этот раздел остался. Нам его дай бог доделать. Наверное, у нас есть куча других проблем в уголовно-правовой сфере. Я считаю, что нам гражданское судопроизводство нужно совершенствовать. Может быть, даже сделать один кодекс, а не три, как сегодня есть, что существенно улучшает жизнь адвокатам, но не улучшает жизнь гражданам и хозяйствующим субъектам.
Мне кажется, что огромное количество работы. Я бы занялся этим. Вы правы, в следующем году в том числе еще и выборы в Госдуму. Все пройдет в срок. И я надеюсь, что я туда пойдут.
В. Ворсобин:
- Как Новый год встретите? У нас даже спор на этот счет есть.
П. Крашенинников:
- Серьезно?
В. Ворсобин:
- Всю страну Попова убеждает оставаться дома и не пить. Все же будут делать прививки.
П. Крашенинников:
- Меня не надо уговаривать. Я много лет… у меня есть дети, внуки. Мы все время встречаем дома. Никуда я за всю свою жизнь, за 56 лет, ни разу… Нет, в детстве я жил два года, родители строили металлургический комбинат в Африке, я два раза там встречал Новый года.
А. Гамов:
- Ваши пожелания нашим слушателям?
П. Крашенинников:
- Насчет пить – как-то тоже не получается последние годы. Я хочу, чтобы мы были здоровы. Я хочу, чтобы мы любили друг друга. Я хочу, чтобы у нас росли дети, внуки. И хочу, чтобы мы все-таки смотрели на жизнь более позитивно. И, конечно, с точки зрения того, что от нас не зависит, чтобы эта пандемия к черту ушла от нас.
В. Ворсобин:
- У нас в гостях был председатель комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павел Владимирович Крашенинников.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts, пишите комментарии, ставьте оценки и слушайте, когда удобно!
Нам это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
