Сохранить нельзя застроить. Почему в старинных парках Крыма активно идет стройка и кто её разрешил
В. Ворсобин:
- У микрофона Владимир Ворсобин. Сегодня все празднуют очередную годовщину обретения Крыма. Крым вошел в российскую семью семь лет назад. Сейчас я здесь нахожусь. Можно, конечно, радоваться и праздновать, но я хочу начать с небольшой записи.
Вот как празднуют семилетие вхождения Крыма в Россию в Форосе, в маленьком заповедном уголке, где прекрасные сады, парки, местные жители.
Форос:
- В эти дни вся Россия и мы все вместе отмечаем седьмую годовщину начала Крымской весны. И сегодня мы, крымчане, снова просим вас, нашего президента, о помощи. В наш общий дом пришла беда. Место, где мы сейчас находимся, уже скоро могут сравнять с землей. В форосском парке, которым очарованы миллионы людей, началась крупномасштабная застройка, которая навсегда изменит его облик. Эта застройка предполагает масштабную вырубку, как минимум, сотен зеленых насаждений в возрасте более ста лет. Вырубка уже идет полным ходом. Самосвалы вывозят с территории парка распиленные ливанские кедры, магнолии, можжевельники. Сейчас, когда мы записываем это обращение, под тяжелой техникой гибнет очередное дерево и возводится очередной метр забора в удивительно целебном месте, ради которого люди приезжают в Форос со всей России!
Спасите наш парк!
В. Ворсобин:
- Спасите наш парк! Спасите Форос! И обсуждаем сегодня этот несчастный случай, который происходит в Крыму. У нас в виртуальной студии собрались главные действующие лица этой истории.
Наталья Поклонская, депутат Госдумы, здравствуйте!
Н. Поклонская:
- Здравствуйте! Я не понимаю, почему вы меня включили в главных действующих лиц этой истории.
В. Ворсобин:
- Вы только оттуда приехали.
Н. Поклонская:
- И не понимаю, почему привязывается к 18 марта эта негативная история. Не нужно политизировать. Я понимаю, что проблема есть. Я приезжала, смотрела все своими глазами. Мы с некоторыми людьми встретились. Я сделала все запросы. И мы эту проблему решаем.
Но не нужно омрачать праздник референдума этой проблемой, потому что политизировать можно вообще все. И таким образом мы немного ставим в неудобное положение вообще всех крымчан в целом, что крымский референдум – это именно та дата, в которую нужно рассказывать и политизировать вот эту вот историю с форосским парком, я не согласна.
Я буду разбираться с вырубкой деревьев, я сделала необходимые запросы. И мы разберемся. Но политизировать не стоит.
В. Ворсобин:
- А где вы здесь видите политику?
Н. Поклонская:
- Объявляете: вот как празднуют крымчане Крымскую весну.
В. Ворсобин:
- Не крымчане, форосцы. Они сами во время обращения к Путину говорят, что вот это случилось, к сожалению, именно в момент праздника. Но это просто совпали даты.
Н. Поклонская:
- Не надо вводить в заблуждение людей. Это обращение было сделано не 18 марта, а в канун, поэтому не политизируйте. Я в этом участвовать не хочу.
В. Ворсобин:
- Мы не политизируем, мы просто хотим разобраться в этой истории. Вы приехали в Форос. И сказали, а я только из Фороса, местные жители передают друг другу из уст в уста вашу реплику, фразу, что если бы вы были прокурором Крыма, то эту стройку вы бы приостановили. Вот это народную молву вам сейчас передаю.
Н. Поклонская:
- Действительно, если бы я была прокурором, эту стройку бы приостановила. Но это было сказано не 18 марта и не 16 марта. Это праздничные дни для крымчан, для форосцев. И нечего этот праздник ставить под такую неприятную историю, как ситуация с парком.
В. Ворсобин:
- Ну, забыли мы о празднике! Мы сейчас говорим о Форосе. Вас это так сильно задело, что мы говорим это в момент праздника, но мы сейчас говорим о том, что сейчас касается всего Южного побережья Крыма. Ведь Форос – он не единственный такой. Очень много строек, застройщики не всегда официально это делают. И вот это раздражение местных жителей вы прекрасно, как крымчанка, знаете.
И мы хотим обсудить именно это. Что вы на это скажете?
Н. Поклонская:
- Спасибо за вопрос. А что тут обсуждать? Тут надо работать. Я сделала запросы. Жду ответа от генерального прокурора, когда будет создана комиссия, чтобы поехать на проверку.
Здесь обсуждать можно, обвинять, нужно документы контрольно-надзорного ведомства. Эти документы будут говорить о том, что были установлены нарушения закона. Конкретно какого, какое наказание, какая ответственность, что предпринято для того, чтобы пресечь нарушения закона, приостановили – не приостановили они эту стройку.
Это все должны быть активные действия, а не обсуждения. Вот я этим и занимаюсь. А сегодня праздник, поэтому пока сегодня не планируется выезд в Форос.
В. Ворсобин:
- А какой урок история с Форосом, а это, действительно, история уже федеральная, многие вступаются за форосский парк, даже не бывав там никогда. В Москве я об этом слышал. Интернет заметил эту историю.
Какие уроки должны вынести федеральные, региональные власти и что делать дальше, чтобы таких историй больше не повторялось?
Н. Поклонская:
- Один урок – беречь природу. Это наше наследие.
В. Ворсобин:
- Спасибо! С нами была Наталья Поклонская, депутат Госдумы, которая занимается историей с форосским парком.
А мы сейчас о ней расскажем уже подробно. И у нас подключается Елена Витенберг, активист, природозащитник и местный житель. Здравствуйте, Елена!
Е. Витенберг:
- Здравствуйте!
В. Ворсобин:
- И Кира Маслова, представитель застройщика, это инвестор из Татарстана, которые начали стройку в форосском парке. Кира, здравствуйте!
К. Маслова:
- Здравствуйте! Хотела сразу параллельно представить, я нахожусь рядом с нашим экологом, который, если что, готов ответить на все вопросы.
В. Ворсобин:
- Елена, начнем с вас. Почему эта история стала федеральной историей?
Е. Витенберг:
- Парк 70 гектаров, это один из известнейших парков южнобережья, исторический парк, основанный в 1830 году. И в 1880-е годы он приобрел тот вид, свою планировку, которую мы видели до недавнего времени. И то, что мы сейчас наблюдаем, это консолидация очень многих людей, которые просто глубоко лично, как личную трагедию восприняли то, что происходит там сейчас.
А что происходит по факту? Капитальное строительство, шесть огромных зданий, вырытый, действительно, глобальный котлован. Фактически грохнули шедевр. Вот был парк – шедевр ландшафтного искусства девятнадцатого века, который прошел и войну, и советское время, сохранился до нашего времени. И вот когда люди видят, что в него вторгается строительная техника, идет капитальное строительство, причем, что уж говорить, капитальное строительство в парке такого ранга, такого значения, конечно, это нонсенс.
В. Ворсобин:
- Елена, это не совсем нонсенс, потому что я часто бываю в Крыму. Почему-то мне многие жители Южного берега Крыма присылают разные документы. Я вам скажу, что почти в каждом небольшом поселке по берегу Черного моря, есть такие истории. Везде появляется какой-то застройщик, который огораживает древний парк или красивое место, перегораживает путь к пляжу и начинает большое строительство. В общем-то, строят большие гостиницы и так далее.
Но вот я анализирую просьбы местных жителей. И я понял одну местную специфику. Люди не хотят жить в Сочи, не хотят, чтобы Крым превратился в Анталию турецкую, они хотят жить в том Крыму, который в их детском представлении, в который они приезжали в детстве, помнят. Это такая лирическая и, мне кажется, не очень сбыточная мечта.
И, действительно, это общекрымская проблема? Или проблема Фороса?
Е. Витенберг:
- Безусловно. Это системный вопрос. И я бы сказала, что это не просто романтическое детское воспоминание горстки людей, которые играли в футбол с Гагариным даже на этом футбольном поле Фороса. Это вопрос другого свойства.
Ведь что такое Южный берег Крыма? У него протяженность 180 километров сухого субсредиземноморского климата. Западная часть Южного берега Крыма от мяса Айя до Алушты – это единый рукотворный культурный ландшафт, который был создан как, действительно, некий единый комплекс, как проект России на этой территории со времени присоединения Крыма одним из первых приказов Екатерины было – сажать здесь сады, особенно ботанические. И вот за двести лет здесь организовалась не просто какая-то сеть местных озелененных территорий, а были созданы громадные великие парки.
В. Ворсобин:
- Заметьте, что сейчас происходит? Наши соперники, политические противники со стороны Украины, Европы, всего мира очень внимательно следят за тем, как Россия действует в Крыму. Как она занимается хозяйственной деятельностью. И критики говорят, что скупая земли и строя там безвкусные сооружения достаточно быстро и масштабно, ну, Россия проводит неправильную политику. Мы должны эту логику поймать, прервать. И как-то исправить. Я думаю, что нужно лечить, а не зарывать голову в песок, говорить, что этого не существует. Это существует. В Крыму есть такая проблема.
С нами представитель застройщика Кира Маслова и эколог. Извините, представьтесь. Как вы видите эту проблему? Может, она преувеличена?
Э. Блажко:
- Руководитель отдела паркового хозяйства санатория «Форос» Блажко Эдуард Николаевич. Я, действительно, вижу эту проблему явно преувеличенной. Объясню, почему я так считаю. Это личное мое мнение.
Во-первых, на месте застроечных пятен были объекты, существовали объекты годами постройки где-то 60-70-х годов. Есть у нас выкладки технические. Эти объекты были брошены со времен Украины. И там отделом паркового хозяйства вывозились кубометрами шприцы, там был притон наркоманов, алкоголиков, лиц с низкой социальной ориентацией.
В. Ворсобин:
- Это брошенные детские лагеря были. Еще при Украине построены. Или даже при советской власти.
Э. Блажко:
- Да. Был корпус 7-й –аварийный, в котором жили наши работники санатория. Затем летний клуб, зимний клуб, все давно надо было снести, понимаете? Мы не должны жить в России в таком ужасе, как было на этой территории парка.
Что касается повреждений деревьев. Большая часть деревьев отделом паркового хозяйства было перемещено, мы пересадили, сохранили. Это можно визуально наблюдать в экспозиционной зоне парка. Обеспечил застройщик нам компенсационные высадки, мы это проводим, это публично. Можно посмотреть много роликов по этому…
В. Ворсобин:
- Подождите! Было уничтожено много ценных деревьев! Ливанский кедр, магнолия, по-моему, даже вам вписали штраф, мне рассказал министр экологии, два с лишним миллиона рублей. Как так получилось, что не получается совсем сохранить такую ценную природу?
Э. Блажко:
- Вы правы, совсем сохранить, действительно, не удалось. Часть растений в количестве 36 деревьев были утилизированы, на это получены разрешительные экологические документы. То, что могли спасти, пересадить, то все пересадили.
Вернусь к тому, что проводятся компенсационные высадки. А то, что было утилизировано, это деревья уже не имели ни эстетической формы, это возрастные деревья, которые росли возле фундамента зданий.
В. Ворсобин:
- За что же вас оштрафовали тогда?
Э. Блажко:
- Ну, видимо, какие-то нарушения нашли, все-таки. Но я вернусь к тому, что эти объекты, вернее, эти растения, они попадали в пятна застройки, понимаете? Сегодня все силы направлены на то, чтобы компенсировать. У нас введены места новых высадок, застройщик для парка «Форос» выделил средства для приобретения этих растений. Высаживаем редкие растения, средиземноморские. Высаживаем вместо двух поврежденных магнолий, приобрели 25.
Конечно, проблема то, что убрали, но позитив от того, что у нас не будет этой грязи на западной части парка, он перекрывает все наши вот эти ущербы.
В. Ворсобин:
- Вот я не крымчанин, я – тот, кто пользуется Крымом, как большинство наших слушателей. Их интересует одно: как Крым изменится? Он может измениться, как Турция. И лет через пять мы будем приезжать в Крым, там будут стоять каменные коробки, виллы по всему побережью. Вы попробуйте погулять в Турции условной просто по пляжу, в смысле, по набережной. Там отели стоят, огороженные забором. Кстати, как и в Сочи.
Лично я, выбирая между таким Крымом в каменных джунглях и Турцией или Египтом, я, наверное, выберу Турцию и Египет, потому что там хотя бы сервис лучше.
Развивая и строя что-то, мы не губим, таким образом, Крым?
Э. Блажко:
- Понимаете, мы же не застраиваем территорию парка. Мы застраиваем территорию, которая была изначально определена под объекты застройки.
Я к чему вернусь? Вы говорите, не потеряем ли мы Крым? Я – коренной крымчанин. И мне страшно больно смотреть, что вот такие объекты, которые мы демонтировали осенью, они до сегодняшнего дня находятся на территории моей родины. И я много слышу говорят жители о том, что мы там гуляли с внуками! И я вам клянусь, если бы я ребенка сюда привел в тот период, когда были эти здания, я бы его туда не повел.
В. Ворсобин:
- Елена Витенберг хочет ответить на это.
Е. Витенберг:
- Ой, ну, как это вы не застраиваете территорию парка? Конечно, вы ведете строительство на территории парка, на территории экспозиционной зоны. Она там 30 гектар. И если посчитать, сколько процентов парка отдано под капитальную застройку – 20% от 70 гектар, то есть, 14 гектар. Но эти 70 гектар включают не только экспозиционные, но и природоохранную зону, зону теплиц, административные зоны. И получается, что 14 гектар – это ровно половина экспозиционной территории парка.
К. Маслова:
- Откуда информация про 14 гектар? Мы строим на 7,8 гектар. Никакие экспозиционные зоны и природоохранные туда не попадают в пятна застройки.
Е. Витенберг:
- Ну, на какой же зоне вы строите? Вы строите, конечно же, на территории экспозиционной зоны парка. И это все есть на всех схемах парка.
В. Ворсобин:
- Объясню слушателям, что такое экспозиционная зона – это самая главная часть парка, она для гуляний. Это, по сути, то, что мы считаем парком. Для меня было удивительно, что форосский парк разделен наполовину. И там не 70 гектар, на самом деле, то, где можно гулять, там около 40 гектар.
Е. Витенберг:
- 30 гектар.
В. Ворсобин:
- Да. И вот из 30 гектар… Вот если из 70 гектар исключить 10-11 гектар, это еще ладно, но когда из 30 исключить 11?.. Сколько?
К. Маслова:
- 7, 8.
В. Ворсобин:
- 7,8.
Е. Витенберг:
- Плюс то, что уже построено в советское время корпус.
Но я сейчас хочу сказать о другом. Вы говорите и мы, конечно, хотим, чтобы Крым оставался привлекательным местом для туризма и для оздоровления людей. Это, действительно, и познавательный туризм, и спортивный, но, прежде всего, это зона курорта – целебного климата. Но вот что такое привлекательность с точки зрения туризма? Должна быть какая-то изюминка, уникальность. Вот для чего люди едут на Южной берег Крыма? Другие города и страны специально создают что-то привлекательное для людей, чтобы конкурировать на туристическом рынке с другими странами, городами. Так вот здесь эта уникальность уже есть. И ее создали, как государственный проект, 200 лет создавали. Это, действительно, ожерелье вот этих парков.
И в советское еще время существовали длительные променады вдоль моря, по которым можно было часами ходить. И эти парки составляют вот эту главную сущность!
В. Ворсобин:
- Елена, я вам замечу одну историю. Я часто бываю в Абхазии. И там очень патриотичные люди, они боятся, что придут русские, а я сейчас прямо говорю, любой абхаз подтвердит. И сделает из Абхазии Сочи.
Да, есть такая беда. Но, с другой стороны, если сейчас посмотреть на Абхазию, там разруха. Там никто ничего не строит. Не впадаем ли мы в другую крайность, когда атакуя инвесторов, которые пришли и на месте разрушенного пионерлагеря, строят современные корпуса? Да, стройка – вещь мерзкая, она выглядит очень плохо. Но если совсем не строить, если так оберегать эти развалины и руины живописные, то Крым превратится в Абхазию. И любой турист скажет, что это не есть хорошо.
Я вот здесь нахожусь. И по моим оценкам идет серьезное строительство с нашим русским размахом. У украинцев денег было мало, они не строили, наши строят, да, как мы умеем.
Давайте послушаем точку зрения еще одного участника этого процесса. Почему Поклонская не хочет называться участником этого процесса, для меня большая загадка, потому что, ну, что в этом такого плохого? Это даже звучит гордо, что человек пытается разобраться.
С нами будет сейчас Геннадий Нараев, министр экологии Крыма, который имеет свою точку зрения.
Г. Нараев:
- Люди, которые всю жизнь жили поблизости, использовали территорию парка, арендатор этой территории тратит огромные суммы денег. А те, кто получает рядом доход от сдачи своего жилья, ни копейки не вкладывает, только, наоборот, принося какой-то ущерб этой территории. И они испугались, что после строительства детского лагеря будет ограничен вход или проход, вот это и вызвало такую реакцию.
В Симферополе не видели, не знают этой ситуации, когда те же недобросовестные блогеры размещают, что рубят двухсотлетний парк, вековые деревья, хотя по факту несколько делегаций прошли, лично убедились, что нет массового удаления, нет реликтовых деревьев. И показали все зафиксированные поврежденные деревья. Территория парка 70 гектар. Соцсети размещают, перехватывают, постят дальше. И разносится неправдивая информация.
В. Ворсобин:
- Скажите, я в правительстве Крыма слышал версию, что это раздувается с политическими целями, что экологов заряжают какие-то темные силы из-за рубежа, из Украины. И что это неспроста.
Как вы относитесь к такой точке зрения?
К. Маслова:
- Ни в коем случае не могу давать оценок по этому поводу. Мы находимся не на своей территории, мы – на территории Крыма. Что тут происходит, виднее властям Крыма и людям, которые участвуют в этом процессе.
В. Ворсобин:
- Простите, у вас нет своей точки зрения, Кира? Вы находитесь внутри процесса!
К. Маслова:
- На мой взгляд, политической составляющей здесь нет. Есть просто огромное недовольство людей, которым не объяснили, в свою очередь, не рассказали. Вот мы строим – это есть. И есть боли людей, которые вскрыла эта стройка. Это есть. Всего остального, на мой взгляд, нет.
В. Ворсобин:
- Елена, как вы думаете?
Е. Витенберг:
- Конечно, я тоже так считаю. Ну, что тут говорить о том, что вся эта история разгорелась только из-за того, что кто-то сдающий какую-то свою комнату в квартире рядом с парком «Форос» переживает из-за того, что он лишится своего дохода? Ну, это просто даже оскорбительно! Вообще, эти парки – это, действительно, достояние всей России. И сюда приезжают гулять в этих парках вся Россия. Эти люди живут в санаториях, в квартирах каких-то, приезжают просто из Алушты на экскурсии.
Конечно, это достояние страны. Мы слышим все время линию, что вы как-то против развития. Это не имеющее никаких оснований обвинение. Ведь что такое развитие? Оно имеет положительную коннотацию. И не должно вызывать такого бурного отторжения, которое мы видим сейчас. Действительно, вся страна всколыхнулась. И правильно сказали, что люди, знающий Форос, и в Москве, и везде, глубоко этим возмущены.
Конечно, может и развитие болезни тоже. Но вот в данном случае то, что мы наблюдаем, это не модернизация парка, это, скорее, уничтожение больших территорий парка.
Например, есть примеры в стране. Есть «Сестрорецкий курорт» - тоже парковая зона на берегу моря. Я читала об этом, мне было интересно о том, что там делается. Вся модернизация происходит так, что не сносится ни одного дерева, не перекрываются никакие доступы. И старые здания, вот эти вот периметры зданий, фундаменты зданий, вот они модернизируются. Никто не против модернизации. Посмотрите, как хорошо главный корпус форосского санатория преобразился просто!
В. Ворсобин:
- Понимаю, вы очень любите Форос, можете бесконечно говорить о нем! Но меня интересует федеральная проблема, она в вашей истории просто светится.
Хочу задать вопрос Эдуарду Николаевичу. Знаете, что меня больше всего укололо в этой истории? У вас там будет построен восьмиэтажный корпус, правильно?
К. Маслова:
- Да.
В. Ворсобин:
- Мы смотрим, хотим видеть побережье, как вот произведение искусства, чтобы оно было красиво, чтобы каждое здание не было случайным. Я прав? Должно так быть?
К. Маслова:
- Да.
В. Ворсобин:
- И теперь вопрос. Почему не представлен до сих пор фасад этого здания? Лицо этого здания.
К. Маслова:
- Представлен.
Е. Витенберг:
- Вы не показывали его. Вы показывали здание, которое вместо общежития сейчас строится.
В. Ворсобин:
- Даже если он где-то существует…
К. Маслова:
- Мы его активно показываем в СМИ и в соцсетях.
Е. Витенберг:
- Не видели. Вы нам сказали, что пришлете, но не прислали.
В. Ворсобин:
- Он существует, понятно, он уже строится, почему не было архитектурных обсуждений? Почему он не выиграл конкурс? Почему не было экспертизы? Почему у нас до сих пор не существует такой истории, допустим, представьте, что кто-то построил бы в центре Петербурга на историческом месте случайный дом. Был Охта-центр в Питере, там полгорода бунтовало!
Е. Витенберг:
- Да.
К. Маслова:
- Еще раз обращаю ваше внимание, что строится именно комплекс, у которого есть целая концепция. У нас не может одно здание отличаться визуально от другого, потому что у нас меняется общая визуальная картинка. И мы согласно документам согласовывали именно визуальную концепцию комплекса, как он будет выглядеть не по одному зданию.
То, что вы сейчас предлагаете – это вариант, это хороший вариант, но когда мы говорим об одной застройке.
В. Ворсобин:
- Кстати, я не сказал, что комплекс будет для детей «Ак Барса», это будет спортивный детский…
К. Маслова:
- Нет…
В. Ворсобин:
- Ну, как же!
К. Маслова:
- Комплекс будет для детей, для всех детей. У нас концепция комплекса для одаренных детей.
Е. Витенберг:
- Что-то новое!
В. Ворсобин:
- Я не слышал.
Е. Витенберг:
- Что-то совсем новое – одаренные дети.
В. Ворсобин:
- Не будем отвлекаться от застройки. Вы говорите, что здания должны гармонировать друг с другом. И я вас понимаю. Но здания должны гармонировать с Крымом!
К. Маслова:
- Конечно. Концепция зданий, в том числе, учитывала и парковую составляющую. Все нюансы так же учитывались. Мы сейчас, честно, есть ряд моментов, когда мы идем на ряд каких-то мер, чтобы для сохранения парка, для сохранения паркового облика, чтобы мы лишний раз не трогали деревья. И все максимально аккуратно.
Вам ценны деревья, нам так же ценны.
В. Ворсобин:
- Эта история мне сейчас напоминает Башкирию. Там местные жители у местной содовой компании отбивали, кстати, а она давала рабочие места, была, скорее, локомотивом развития республики, чем его тормозом.
Итак, продолжаем. Когда местные жители говорят о вхождение в Россию, они начинают с плюсов. Строятся дороги, инфраструктура. Такого мощного строительного прорыва никогда в Крыму не было. И люди этому, кстати, рады, потому что больницы, школы – это круто. Но когда переходят к минусам, снова выходит история со стройкой. Заборы, заборы. Они говорят: где русские – там гигантские заборы. Почему так? У нас в Крыму таких заборов никогда не было.
У меня предложение. А почему бы Крым не включить в такую же историю, как Байкал? Там специально приняли федеральный закон, защищающий Байкал. И очень много законов, которые защищают конкретные жемчужины нашей страны. Почему бы этого не сделать?
Эдуард Николаевич, почему этого до сих пор нет с Крымом?
Э. Блажко:
- Это вопрос, скорее, не к самому санаторию «Форос».
В. Ворсобин:
- Я как к специалисту.
Э. Блажко:
- Конечно, ограничительные нормы необходимы. Они существуют, их в целом по всему Крыму соблюдают, насколько я знаю ситуацию с экологическим состоянием.
Парк открыт для доступа. Та часть парка, которая сейчас реконструируется, она же не будет заграждена забором вечно. Они огородят по требованиям норм детский корпус. Остальная часть будет открыта, но это будет уже другой парк. Он будет насыщен другими растениями, будут вложены серьезные деньги в восстановительные работы. Он обновится! Нам будет не стыдно приглашать сюда людей.
В. Ворсобин:
- А почему сразу застройщик не пошел на эти условия? Изначально. Ведь изначально планировалось ограничить количество людей, которые могут прийти в парк. А это, как раз, жители санатория. И местные жители вместе с туристами сторонними могли туда просто не попасть. Забор, который, в итоге, вы перенесли.
Вот если бы сразу эту проблему решить, почему она не была решена сразу в проектах?
Э. Блажко:
- Так сработала ситуация. Понимаете, ограничения входа в парк – это изменение положения об использовании парка. Но это рекомендательный характер на сегодня. Мы не соблюдаем эту норму, потому что мы понимаем ситуацию. Она сводится к тому, что жители Фороса не имеют другой зоны релаксации. И люди, которые к ним приезжают на отдых. Тут нет производства. Они живут на сдаче это. И я их прекрасно понимаю, как местный житель. Поэтому они забеспокоились, поднялась волна непонимания, потому что не было четко объяснено изначально направление мероприятия.
Сегодня ситуация с парковой средой, а я, как руководитель хозяйства, вам гарантирую, что она подконтрольна. Тут нет неконтролируемых вырубок.
В. Ворсобин:
- Я даже знаю, что вы правы. Я походил, посмотрел. И вот этот компромисс, который здесь сложился, мне кажется, сейчас почти идеален.
Но я теперь хочу обратиться к вам, как к местному жителю. Вы же знаете, есть соседний поселок, три километра от Фороса, где просто закрыли парк. И там что-то строят. Идем дальше. Еще следующий поселок. Стоит санаторий, который выкупило ФСО. Там этот поселок сражается сейчас с самим ФСО, ходит по судам, чтобы их пустили на море, чтобы открыли пляж для местных жителей.
Вот я возьму карту. И в каждом поселочке есть такие проблемы. Вот что с этим делать?
Э. Блажко:
- Да, концептуально я тоже приверженец того, чтобы береговая линия была открыта. Я бы от Алушты до Фороса бы сделал набережную, как я видел бы этот вопрос. Но есть какие-то службы, дела, которые мы не отрегулируем, скорее всего. Думаю, это надо решать законодательно. Действительно, на высшем уровне. Эта полоса рекреации должна быть открыта.
К. Маслова:
- Но при этом наш пляж остается открытым. Мы его не закрываем, более того, мы его будем благоустраивать.
В. Ворсобин:
- У вас крутой санаторий. Я там побывал. Вы из этой ситуации вышли с поднятой головой, скажем так. Молодцы. Вы вошли в контакт с местными жителями. И это будет хорошим уроком для других застройщиков и, кстати, для федеральных законодателей. Дело в том, что сейчас многие пользуются вот этим мораторием, который почему-то депутаты создали в 2020 году до 2024 года – это застройщики проходят мимо общественных слушаний. Общественные слушания не распространяются на строительство в природозащитных охраняемых территориях. Я не знаю, зачем недавно министерство экологии Крыма выпустило бумагу, я знаю, что она существует, по которой так же отменяется мораторий по капитальной застройке этих природоохранных территорий. Застройщики идут, Крым – лакомый кусок после пандемии, я все понимаю. Но надо это как-то тормозить.
К. Маслова:
- В любом случае, развитие территории никто не отменял. То, как мы пришли, правильно сказал Эдуард Николаевич, как мы пришли и что там было – это о развитии территории речи не могло идти. Мы пришли и развиваем ее максимально.
В. Ворсобин:
- Дорогая и золотая земля. Деньги сюда хлынули с плюсами и с минусами. Будем минусы уничтожать, плюсы множить.
Спасибо!
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts, пишите комментарии, ставьте оценки и слушайте, когда удобно!
