Светлана Журова: Спортивная власть вам не скажет сейчас всей правды о Валиевой
В. Ворсобин:
- Начнем с дел спортивных. РУСАДА инициировала проверку, расследование в отношения персонала Камилы Валиевой, нашей звездочки фигурного катания, которая с блеском выступила в Пекине, и тут произошла очень странная история. Как говорил в свое время Черномырдин, «никогда не было, и вот опять». Опять Россия в допинговом скандале. Давайте попытаемся разобраться, что происходит. Я напоминаю, что положительная допинг-проба на триметазидин была сдана во время чемпионата России, 25 декабря, она проанализирована, и результаты дали только сейчас. Нашли именно этот препарат, и он является официально допингом. Лаборатория, аккредитованная WADA в Стокгольме, сообщила о результате анализа 8 февраля.
Нам нужно ждать 15 февраля, когда будет понятно, лишат ли победы российскую сборную в фигурном катании или нет. Но дело, мне кажется, не в этом, а в том, что надо все-таки ответить на вопрос: почему Россия каждый раз попадает в допинговые скандалы? Это чьи-то происки, это специальные ловушки, которые изготавливают для нас наши зарубежные «партнеры», или что-то в нашем королевстве не лечится? Хотя и законы попринимали, и уголовную ответственность ввели за употребление допинга, но что-то у нас не клеится с этим.
У нас на связи олимпийская чемпионка, первый зампред комитета Государственной Думы по международным делам Светлана Журова. Светлана, такой простой вопрос. Как вы думаете, почему триметазидин оказался в крови у нашей спортсменки? Есть ли ответ у наших властей, хотя бы промежуточный?
С. Журова:
- Ну, у властей точно нет.
В. Ворсобин:
- Ну, спортивных властей, скажем так.
С. Журова:
- Дело в том, что спортивная власть вам не скажет сейчас всей правды, потому что есть, насколько я понимаю, медицинская тайна, возможно, есть какие-то показания у спортсменки (или они были) для применения этого препарата. Потому что в чистом виде он не является допингом. Это некий компонент, входящий в лекарственное средств, которое использует тот или иной спортсмен. Или, как еще говорят (по крайней мере, как я слышала), есть такие нечистые БАДы, как их называют, и туда для улучшения работы сердечной мышцы якобы добавляют этот препарат. Но когда спортсмены принимают этот нечистый БАД, то какие-то следы, микродозы в нем, оказывается, находятся. Я слышала, что такое может быть тоже. По крайней мере, я понимаю, что неоднократно попадали в разные истории спортсмены с такими вот хвостами, которые оказывались в этих БАДах.
Но на самом деле также это может быть и препарат, который показан спортсмену. Например, врач ему рекомендует принимать его. Я слышала, что этот компонент, который входит в препараты для сердца, не очень показан детям до 18 лет. Поэтому если даже Камиле его прописали, то тут же будет, наверное, другое расследование, насколько жизненно необходимо было принимать ей препарат, что у нее было с ЭКГ, что у нее было по показаниям, чтобы его назначил врач.
В. Ворсобин:
- Светлана, такое ощущение, что врачи, которые окружают нашу сборную, не очень компетентны, мягко говоря. Они, получается, ходят по минному полю, не понимая, что препарат запрещен, они назначают это лекарство. Почему нет контроля?
С. Журова:
- Нет, не так. Тогда вообще спортсменам можно умереть сразу, потому что ему вообще тогда ни от чего нельзя лечиться. Во всех лекарственных препаратах есть компоненты, которые являются допингом. Просто спортсмен должен сразу умереть. Он заболел ковидом и лечиться тогда не может. Потому что в состав ряда лекарств входят запрещенные препараты. Поэтому любая травма… Опять же, все медикаменты (диклофенак, лидокаин и т.д.), они уже все запрещены изначально. Просто на них нужно получить терапевтическое разрешение. Перед тем как ты что-либо делаешь, ты должен заявить в международную федерацию о том, что у тебя спортсмен заболел. Заполняешь специальную форму, и медицинская комиссия, которая находится в международных федерациях, консилиум такой, они выдают свой вердикт, говорят тебе: да, хорошо, можешь принимать этот препарат. Ну, как было с Байлз или с другими спортсменами, у которых астма, которые получают…
В. Ворсобин:
- Да, знаменитая норвежская астма.
С. Журова:
- Они все получают терапевтическое разрешение, потому что это необходимо, для того чтобы они не умерли…
В. Ворсобин:
- Почему не было получено такое же разрешение?
С. Журова:
- А мы не знаем. Это медицинская тайна, разглашение диагноза Камилы (или любого спортсмена).
В. Ворсобин:
- Ваша версия, что все-таки произошло? Как вы думаете, почему этот скандал возник именно сейчас?
С. Журова:
- Смотрите, как происходит. Ведь WADA не знает, что принимают спортсмены, эта информация закрыта. Они тоже к этой врачебной тайне не имеют доступа до того момента, пока нет положительной пробы. То есть возникает инцидент с положительной пробой, они обращаются в международную федерацию и спрашивают: к вам спортсмен обращался, вы форму заполняли, вы ему разрешение дали? Они говорят: да. Всё, окей, никто ничего не узнаёт. И таких моментов у каждой страны, в каждой федерации каждую неделю возникает по нескольку. Потому что, так или иначе, спортсмены болеют ковидом, они все время лечатся.
В. Ворсобин:
- Так что произошло с Валиевой?
С. Журова:
- Возможно, это назначение, которое у нее произошло (я фантазирую сейчас)… Ведь может быть какое-то срочное применение препарата. Например, чемпионат России уже начался, и во время чемпионата спортсмену становится плохо с сердцем. Он принимает препарат, и он уже терапевтическое разрешение запрашивает после этого срока. Вы понимаете юридический аспект, который сейчас возник? Вот здесь можно поймать кого угодно на чем угодно. Вы вначале как раз сказали, что подловить любого спортсмена здесь можно легко. Потому что…
В. Ворсобин:
- Неосторожного спортсмена, с неосторожной федерацией. И как будто не наученные горьким опытом сочинской Олимпиады и т.д.
С. Журова:
- Предугадать, что спортсмен заболеет во время соревнований, невозможно. Я про себя расскажу. Я порезала ногу, у меня было 6 швов на ноге. Понятно, что мне сделали обезболивающий препарат. Понятно, что тут же мы подали заявку. Но в этот момент я уже была на допинге, то есть я уже сдала положительную пробу, по большому счету. И документы, оправдывающие меня, пошли чуть позже. Вот здесь можно зацепить любого спортсмена в любой момент. Они скажут: а мы не принимаем…
В. Ворсобин:
- Но в этом случае и у фигуристки придут эти документы позже, это будет уже после соревнований. И будет очень обидно за нее, если все-таки подтвердится, что все формальности были соблюдены.
С. Журова:
- Все может быть.
В. Ворсобин:
- Давайте послушаем еще одну версию произошедшего. Александр Иванович Тихонов, четырехкратный чемпион по биатлону.
Александр Тихонов- «Суровость закона говорит о его человеколюбии» - это хороший заголовок. Есть список запрещенных препаратов для всех стран земного шара, кроме России. Мы же попадаем. У нас тысяча или полторы тысячи допингов за все последние 10-15 лет. Мы обошли все страны вместе взятые. И все время ищем лазейку какую-то. Знаете, он не дает никакого преимущества, но в списке запрещенных. Написано – «Посторонним вход запрещен». Кроме русских никто не влезет. Вы посмотрите, у нас говорят: «Наденьте маску в самолете». Скандал даже Волочкова устроила. Ну, надень маску – и никакого скандала.
В чистом виде вина коллектива фигурного катания, Министерства спорта, Олимпийского комитета, которые никогда нигде не собирают, ни о чем не говорят. Я думаю, что девочка серьезная, закаленная, плюс коллектив должен быть вокруг, тот, который бы аккуратненько снивелировал какие-то проценты всего этого скандала. И настроить девочку дальше. Когда закончилась музыка у Родниной и Зайцева, они докатались даже лучше, чем под музыку. Вот конкретный пример, будучи патриотами своего государства. А у нас об этом нигде не говорится. Где профессионалы? Разве мы с вами должны разбираться в этом допинге сегодня? Уже давно должны были врач команды, кто наблюдает, из РУСАДА какие-то конкретные комментарии дать. Всё развалили до основания и всем глубоко плевать. А мы ищем причину какую-то.
В. Ворсобин:
- Светлана, наверное, здесь есть, что комментировать.
С. Журова:
- Действительно, пока идут расследования, многие вещи не могут официальные лица озвучивать. Александр Иванович эмоционально говорит, и он хочет сразу уже вердикт всем выставить, всех наказать. И он прав, потому что очень хочется кого-то наказать в этой ситуации. Потому что понятно, что наша прекрасная девочка сама не виновата. Потому что вряд ли 15-летний ребенок осознанно возьмет какой-то препарат и начнет его принимать или это решат сделать ее родители. Поэтому в этом отношении действительно ситуация, когда надо будет разбираться и с врачом команды. Скорее всего, не с тренером все-таки, а с врачом, потому что все вещи, которые назначаются, они идут через врача. Но если только (я опять фантазирую)… Потому что именно почему-то у молодых спортсменов достаточно часто возникает вот такая проблема, когда они не то, что не работают с врачом, который приписан к сборной ФМБА, а когда у них есть еще какие-то свои дополнительные врачи, которые что-то рекомендуют. Главное, чтобы вот этой ситуации не было.
В. Ворсобин:
- Какую победу-то испортили! Так все восхищались прокатом Валиевой. И сейчас наш слушатель пишут: вообще, ничего еще не известно, а мы хайп устроили. Ну, ребят, известно, триметазидин. Кстати, из-за него был дисквалифицирован два или три года наш бобслеист. Из-за этого препарата, который усиливает сердечную мышку и дает в этом случае преимущество, потому что… Именно поэтому его в список-то и включили.
Светлана, у нас в первые часы скандала, мы начали все говорить, что это все подстроено. И я заметил, что изо дня в день это мнение тускнеет. И все больше идет информация о том, что мы становимся жертвой вот этого бардака.
Я помню, вы говорили после Олимпиады 2014 года, что это все было подстроено, что не принимали допинг российские спортсмены. Прошло, по-моему, пять-шесть лет. И наше государство официально признало допинг-скандал. И даже в Уголовный кодекс внесло соответствующую поправку.
С. Журова:
- Нет, мы не признали официально, что был допинг-скандал. Мы не признали, что была государственная поддержка на чем, вообще, настаивали. Если бы мы это признали, мы сейчас были бы, вероятно, с флагом и с Гимном. Но так как реально никакой государственной поддержки не было, дырок в стене тоже, конечно, через которую якобы передавали допинг, мы это не признавали и признавать не собираемся.
Дальше уже…
В. Ворсобин:
- То есть, допинг был, но не на государственном уровне. Но мы, все-таки, согласились…
С. Журова:
- Смотрите, там ведь обвиняли не то, что в пробах спортсменов был допинг, а обвиняли в том, что были манипуляции с их пробами. Спортсменов обвинили именно в этом. Вот эти манипуляции мы не признаем. Поэтому дальше тут каждый остался при своем, но в случае с Камилой, все-таки, если будет перепроверена еще проба В, и это не ошибка лаборатории, кстати, эту версию мы еще не рассматривали. Тогда, конечно, будет какое-то принято решение. Кстати, еще один момент, за который, конечно, зацепятся точно, за это цепляются всегда коллеги на Западе – имеется в виду спортсмены и их функционеры, и отбивают своих спортсменов – это по поводу нарушения там процедуры, сроков и так далее. Я могу сказать, что когда я была еще спортсменкой, люди с более серьезными претензиями, не вот этот вот безобидная практически витаминка для сердца, а с серьезными анаболическими стероидами могли уйти от наказания только потому, что они умели найти через адвокатов вот эти зацепки за процедуру, что она была сделана не правильно. Что, кстати, и побудило ВАДА, так или иначе, всегда эти процедуры улучшать, сокращать вот эти сроки тестирования, перевозка, само опечатывание проб, баночки. Было много вопросов, когда спортсмен принимает совершенно невероятный, серьезный, вредный для здоровья препарат.
В. Ворсобин:
- И правильно его документируют. Почему мы за 6-8 лет, сколько там, не умеем до сих пор так документировать? Или мы умеем, но недостаточно. Ну, вы согласны?
С. Журова:
- К сожалению, наши документы существуют, как я вам говорю про медицинскую комиссию, документы «Беллс» принимают вообще даже не смотря. Документы норвежцев с их астмой даже не будут анализировать. А к нам придерутся, что мы аскорбинку съели! Не вовремя. И я больше скажу, была история, когда одной девушке не разрешили делать препарат, когда у нее была угроза выкидыша. Она хотела остаться в спорте, она была беременная на последнем месяца беременности, понимала, что через два месяца она вернется в спорт, она заявила о препарате, ей не разрешили его сделать.
В. Ворсобин:
- То есть, отношение к русскому флагу у ВАДА очень трепетное. Ладно.
У нас на связи Анна Анцелиович, экс-исполняющий обязанности генерального директора РУСАДА. Сейчас руководитель спортивной практики юридической группы «Клевер Консалт», Анна, здравствуйте!
А. Анцелиович:
- Добрый вечер!
В. Ворсобин:
- Анна, вы профессионал в контроле допинга, вы занимали соответствующий пост. Скажите, что Валиевой грозит? Как вы оцениваете эту ситуацию? Серьезно ли это все?
А. Анцелиович:
- Любой неблагоприятный результат – это, конечно, серьезный и достаточно большой стресс для спортсмена. К сожалению, у нее найден не относящийся к классу особых, это более серьезные санкции предусматривают. Единственное, Камила относится к категории защищаемых спортсменов, то есть, по возрасту, потому что ей еще нет 16 лет. И там стандарт доказывания более мягкий, более лояльный к спортсмену. Ей не надо доказывать, какой конкретно источник был попадания. И шкала санкций в случае, если она докажет, что не было ее вины в попадании запрещенной субстанции, намного более мягкое, чем у взрослых спортсменов. Поэтому будем надеяться, что она либо совсем избежит наказания, либо будет оно минимальным.
В. Ворсобин:
- Я не могу у вас не спросить. Пути попадания могут быть случайными? Вот именно этого препарата. И, действительно, является ли он по-настоящему допингом?
А. Анцелиович:
- Начну с конца. Любой препарат, включенный в запрещенный список ВАДА, он является допингом. И обязанность спортсмена – обеспечить, чтобы его не было. В кодексе и в общероссийских антидопинговых правилах прямо указано, что ссылка на то, что он оказывает либо не оказывает влияния на спортивный результат, она не имеет смысла…
В. Ворсобин:
- Для нас, для обывателей это важно, согласитесь.
А. Анцелиович:
- Да, учитывается, как попал препарат. Учитывается доза препарата, который находится у спортсмена. Насколько нам известно из прессы, не знаю, насколько надежный источник, там минимальная доза, что свидетельствует о возможном употреблении загрязненного продукта, то есть, продукта, где не было указано содержание данного препарата. Потому что Камилу достаточно часто тестировали и до, и после. И все пробы были чистые. А раз такая минимальная концентрация найдена, значит, это, скорее всего, было какое-то загрязнение.
Если, действительно, подтвердится, что это был загрязненный продукт, кстати, об этом свидетельствует то, что с него сняли временное отстранение, потому что временное отстранение снимается только по загрязненному продукту. И вот если это, действительно, подтвердится, то там, конечно, санкции будут минимальные. Например, в практике нашей фирмы был случай, кстати, на прошлых Олимпийских играх с российской бобслеистской Надеждой Сергеевой, где было доказано, что ей выдавали препарат спортивные врачи – лекарственный препарат, который содержал остатки триметазидина – того же препарата, который был найден у Камилы, и Международная федерация бобслея признала отсутствие вины, то есть, вообще не назначили спортсменке какой-либо санкции.
В. Ворсобин:
- Как вы думаете, сломает ли это Валиеву? Вот эта история, она ведь нежная 15-летняя девочка, ну, вот это может поставить крест на ее карьере?
А. Анцелиович:
- К сожалению, да. Вот в ситуации дисквалификациями, вообще, сама процедура расследования, слушаний. И она очень травматична для спортсменов. Это я знаю и со стороны РУСАДА, и со стороны уже представляющего интересы адвоката, но, на самом деле, спорт знает очень много историй хороших, когда спортсмены делаются только сильнее. Они возвращались. И, наверное, самый яркий пример, который сейчас мы видим на Олимпийских играх, это норвежская лыжница Йохауг, которая помазала губы не тем, она вернулась. И стала двукратной олимпийской чемпионкой. Соответственно, это не приговор, но, конечно, это требуется сила воли.
В. Ворсобин:
- И если коротко, Анна, почему мы каждый раз попадаем и наступаем на одни и те же грабли? В чем дело? Это случайность? Или есть какая-то закономерность?
А. Анцелиович:
- Я думаю, что нам всем в спортивном сообществе немного не хватает дисциплины. Очень много случаев, которые можно было бы избежать, проявив просто достаточную осторожность, внимательность. Наверное, в случае Камилы это неприменимо, она - ребенок. Значит, недоработало ее окружение. Явно где-то была допущена ошибка, что такое произошло.
В. Ворсобин:
- Дисциплина. Спасибо! С нами была Анна Анцелиович, исполнявщая обязанности генерального директора РУСАДА. Спасибо огромное за подключение к нашему эфиру.
Напоминаю, что у нас в виртуальной студии Светлана Журова, олимпийская чемпионка, первый зампред Комитета Госдумы по международным делам.
И у меня к вам вопрос как к депутату Госдумы и как к человеку, который законодательно занимается устройством спортивной жизни в нашей стране. Что можно предпринять на государственном уровне? Может, еще больше ужесточить для наших же тренеров, обслуживающего персонала, ну, для того, чтобы не проникали уже эти запрещенные вещества! Какие-то могут еще быть препоны для избежания подобных историй?
С. Журова:
- Законодательство достаточно жестко уже много что отрегулировало. По крайней мере, особенно в случае, кстати, с Камилой – это уже уголовное наказание. Умышленно был дан допинг, но мы же понимаем, что микро вот эти вот дозы, вот он – спорный вопрос. Что теперь? Как наказать врача? Что, уголовное преследование, если он дал ей по показаниям это? Вы же понимаете, что если совсем жестко будет у нас охота на ведьм, так назову, что ни один врач ни одному ребенку-спортсмену вообще ничего не пропишет! Вы же понимаете, он будет бояться, понимая, что после этого его в тюрьму посадят! Вот у него ребенок умирает от сердечного приступа, а этот ребенок завтра будет сдавать тест, потому что он в олимпийской сборной. И врач скажет, я тебе вообще делать ничего не буду, пока там ВАДА не даст согласование.
Вот в этом и есть момент, что, к сожалению, мы находимся в такой непонятной ситуации, когда иностранным коллегам все разрешено, все терапевтические разрешения, а мы должны доказывать, что у нас человек там умрет, и мы ему помочь не сможем.
В. Ворсобин:
- Светлана, если коротко. Вот наш слушатель пишет: к нам всегда будут придираться, мы сами себя не уважаем, следовательно, нас не будут уважать. Я понимаю, что у спортсменов короткий век, но идти под белым флагом в серой одежде с нашивкой - это позор для нас!
Вообще, что мы поехали, мы правильно сделали? С таким флагом.
С. Журова:
- Во-первых, у нас флаг Олимпийского национального комитета с триколором, если наши болельщики сумели заметить это. Во-вторых, у нас сейчас форма не серая, видимо, они увидели фотографии прошлой Олимпиады. Форма с нашим триколором – везде все видно. Особенно на летней Олимпиаде.
В. Ворсобин:
- Спасибо, Светлана, за участие в программе. У нас зато форма хорошая, патриотическая!
И не ищите в моих словах сарказма, это не тот случай, но ирония судьба бывает очень злой.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts, пишите комментарии, ставьте оценки и слушайте, когда удобно!
Нам это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
