Алексей Нечаев: Импортозамещение делается годами, шаг за шагом, а не по щелчку
В. Ворсобин:
- Еще одна традиционная рубрика в моей передаче. Конечно, если много говорить слово «халва», слаще не станет, но все-таки хочется сдвинуть с мертвой точки эту проблему – импортозамещение. Все мы бьемся над этим, и вроде бы есть такая надежда, что это импортозамещение, особенно в сельском хозяйстве, оно идет. И вдруг с самого верха начались странные сигналы, крики какие-то даже. Сначала Матвиенко заметила, что как-то с импортозамещением, она так осторожно сказала, как-то не фонтан. Тут же Кабанов, глава Антикоррупционного комитета, усилил слова Матвиенко, сказал, что там не только не фонтан, там вообще ужас какой-то творится с импортозамещением, и все очень плохо. Тут же Клишас, глава Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и госстроительству, он учинил скандал. Потому что раньше такого не было, чтобы Андрей Клишас вместе с пресс-секретарем президента Песковым затеяли такой небольшой спор. Клишас сказал, что «программа импортозамещения провалена полностью. Кроме бравурных отчетов отраслевых ведомств, нет ничего, наши люди это видят и по товарам народного потребления, и во многих других сферах». Пескову пришлось выступать и говорить, что не так все плохо, господа-товарищи, все под контролем.
У нас на связи Алексей Нечаев, лидер партии «Новые люди», и в первую очередь предприниматель. Алексей, что случилось у нас во власти, что большие люди теперь спорят, плохо у нас с импортозамещением или нет? Я вспоминаю конец февраля, когда мы с вами общались, и вы тогда еще предрекли большие проблемы с импортозамещением и высказывали осторожную надежду, что все-таки это решаемо, через 2-3 месяца придется это решить. Прошло 2 месяца. Что сейчас происходит?
А. Нечаев:
- Я здесь поддержал бы слова Валентины Матвиенко, что нужно ускорять импортозамещение, что нужно ему больше уделять внимания, и чтобы больше правительство это поддерживало. Вот это я поддержу, она правильно абсолютно говорит, и за этим стоит такая взвешенность и в то же время озабоченность. Клишас, на мой взгляд, занимается хорошо, может быть, импортозамещением в сфере законодательства, но в промышленности, я думаю, он сейчас меньше чувствует ситуацию.
В. Ворсобин:
- То есть он зря паникует, по-вашему?
А. Нечаев:
- Не совсем так. В его словах есть рациональное зерно. Потому что есть сферы, где действительно можно было многое сделать, например, в сфере обороноспособности, вооружений. Там есть моменты, когда и ресурсы были выделены, и задачи были поставлены, и были возможности, но сделано не в полном объеме, как сейчас показывает ситуация. Знаете, хорошо только у тех, кто ничего не делает. Поэтому есть рациональное зерно в его словах. Но, конечно, распространять конкретную ситуацию на всю экономику, на всю промышленность – это, мне кажется, уже немножко перебор, это неадекватно.
Дело в том, что импортозамещение не может быть одним шагом. Если есть реальное участие страны в глобальном разделении труда и есть доступ международных корпораций на твой рынок, то очень сложно импортозаместить вот так, по щелчку, это делается годами, это делается шаг за шагом. И вот в каком-то смысле слова импортозамещение в промышленности, оно реализовано. Мы очень много здесь сами варим продукции, шьем, собираем, собираем из деталей и т.д. То есть первая фаза, рыночная экономика, она создана, и она делает качественные продукты и по более-менее приемлемой цене.
В. Ворсобин:
- Алексей, простите, но эта экономика работает на станках. А вот даже по последним данным, станки у нас, особенно со сложным программным обеспечением, все сплошь иностранные. Кстати, на этот счет большой скандал возник, который сейчас вокруг министра промышленности. Что, вообще-то говоря, куча денег еще с 2011 года было выделено на станкостроение, чтобы импортозаместить, а у нас, в общем-то, деньги потратили, а так все и осталось.
А. Нечаев:
- Я с вами не соглашусь. Я был на двух заводах, один «Пластмасс Групп» в Подмосковье, другой тоже в Подмосковье, косметическая компания Mixit. Я смотрю там оборудование. Да, там часть оборудования импортная, но на Mixit реакторы, самые сложные, то, что варит крем, отечественные, делаются в Обнинске. Другие линии фасовки тоже наши, в России делаются. Поэтому не согласен с вами. Я вижу, как доля российского оборудования в промышленности увеличивается. Поэтому вот так огульно (или 100%, или 0%, или очень горячо, или очень холодно, или до фига, или ни фига), так не говорят про промышленность, знаете, там всегда сдвигается в оттенки серого. Поэтому не соглашусь здесь с вами.
Например, крупнейшая российская компания в косметике, которая входит в топ-100 мировых компаний из 50 тысяч. Я хотел у себя тоже пойти в следующую стадию передела, перестать использовать Запад как сырьевой придаток, везти сырье с Запада, и решил идти в то, чтобы делать химию здесь, в России.
В. Ворсобин:
- То есть у вас компания, которая столкнулась со всеми обычными нашими проблемами, что у нас импортозамещения нет, и вы сейчас выкручиваетесь, получается?
А. Нечаев:
- Нет. 5 лет назад мы решили посмотреть, можно ли самим производить какое-то сырье, например, розовую эссенцию, розовое масло. Потому что в Краснодарском крае у нас есть поля, где можно посеять розу, где она росла когда-то, там был завод. Мы подумали, можно ли восстановить его? Выяснилось, что вся российская промышленность, только четверть продукции, которая будет там производиться, может продаваться в России, а остальное надо продавать в мир. Это совсем другие компетенции.
Дальше. Будет российская роза. Масло, эссенция будет стоить в 8 раз дороже французских и в 6 раз дороже египетских. Понятно, что ты никому это не продашь. И тебе самому в 8 раз дороже не надо. Поэтому есть ситуации, когда, как говорится, не было бы счастье, да несчастье помогло. Когда ты интегрирован в мировую экономику, если ты что-то делаешь на уровне ремесленном или даже на уровне индустриальном, то всегда есть компании, которые находятся на сверхиндустриальном уровне, которые совершенно другими объемами производят, во всех странах торгуют. Ты не можешь с ними конкурировать.
Здесь есть некоторая объективная доля, что импортозамещение нельзя в один скачок перепрыгнуть, надо его в несколько шагов делать.
В. Ворсобин:
- Алексей, объясните тогда мне, почему Матвиенко, почему Клишас, почему и другие эксперты сейчас реально бьют тревогу? Вы говорите, что слишком перебарщивают они с этим, но все-таки…
А. Нечаев:
- Нет, Матвиенко не перебарщивает. Валентина Ивановна очень точно говорит. Действительно, нужно ускорять.
В. Ворсобин:
- А если не получится ускорять? Какие угрозы, какие риски у нас появились, если не получится ускориться с импортозамещением?
А. Нечаев:
- Во-первых, это уже получается, я вижу, как это происходит. Сейчас идет очень активный процесс. Например, есть конкретный производитель Павлов, он находится в Ростовской области, в Волгодонске... Он свой объем для российской промышленности увеличил в несколько раз за эти несколько месяцев. Это конкретика. Это один из таких критических элементов сырья. У него мало покупали. Качество хорошее, цена хорошая, но просто всем проще работать с импортными поставщиками, они давали 120 дней отсрочки, 90 дней отсрочки… То есть он не может по финансовым условиям, например, конкурировать с западными игроками. А сейчас, когда западные ушли, или, по крайней мере, сократили поставки в Россию очень сильно, то у него бизнес сразу растет, и у него сразу новые вложения в НИОКР. То есть, пока ситуация не началась, у тебя нет возможности.
В. Ворсобин:
- Я все-таки возвращаюсь к вопросу, почему все-таки приходится выступать, для того чтобы дать волшебный пинок этому импортозамещению? Почему все эти вещи не решаются рабочим порядком, а нужно прибегать к словам и к репликам Матвиенко, Клишаса и так далее? Все-таки возникает какой-то нерв. Откуда он возник?
А. Нечаев:
- Ну, нерв возникает оттого, что, конечно, политическая элита озабочена, не останутся ли наши граждане без товаров, не останется ли наша армия без техники, без снарядов. Это такая реальность.
В. Ворсобин:
- И я снова хочу обратиться к моему хорошему знакомому, главе антикоррупционного комитетаКириллу Кабанову. Давайте послушаем его взгляд на эту тему.
Кирилл Кабановпредседатель Национального антикоррупционного комитета- Когда президент ставил задачу в 2014 году, он говорил о глобальном импортозамещении. Ну, давайте посмотрим транспорт. Импортозамещение есть? Нет. Медицинское оборудование. Частично есть, как говоря наши врачи, вот буквально недавно у нас было совещание, они все сказали – на нем можно работать, но его мало, имеется в виду по наименованиям, и все равно остается проблема, потому что даже ремонтировать надо вывозить дальше… Лекарственные препараты. Вот мы говорим, что нет суспензии, белков, того, сего. Мы к этому не готовы. За восемь лет. При этом, деньги вкладывались что в фармацевтику, что в электронику – огромные. Где они? Да, мы видим, какой рывок сделал за восемь лет Китай. От пуховиков, когда они были в 90-е годы, за восемь лет они сумели войти на рынок уже со своими северными производствами.
Дальше. Что такое импортозамещение? Это прежде всего руки. Минпросвещение что сделало для того, чтобы восстановить наши рабочие профессии, дать среднее профессиональное образование и сделать его привлекательным? Ничего. Сейчас единственная Калуга сделала сами классы для того, чтобы готовить преподавателей для именно обучения. Да, вот есть отрасли, где делается. А в основном не делается ничего. Но, слава богу, что у нас делаются ракеты. Но опять же, что предлагает Минпромторг? Мантуров говорит, что нам не нужно полное импортозамещение, мы в глобальной системе. Нам не нужна глобальная система, об этом сказал президент. Почему проще покупать? Почему эта позиция с 90-х годов закупать? Огромное количество бизнеса и чиновников просто от этого кормятся. Просто за счет откатов, за счет создания своих фирм. А сейчас-то вообще клондайк – когда у нас параллельный импорт. Соответственно, когда нас пытаются с одной иглы, на которой мы сидели, на закупках, на сборке фактически, нам сейчас говорят – давайте мы вас пересадим на другую иглу. Нет, давайте создавать свое. Надо взаимодействовать. Чем сильнее мы будем, тем тот же самый Китай и Индия будут испытывать больше желания с нами работать, потому что мы надежны, мы сильны, мы конкурентоспособны.
В. Ворсобин:
- Это был Кирилл Кабанов, глава антикоррупционного национального комитета. Кстати, я бы выделил еще одну его фразу. Сейчас, пишет он, у некоторых руководителей есть простое желание не добиваться нашей экономической независимости, а пересадить нашу промышленность, а вместе с ней и экономику, на новую теперь уже китайскую иглу, поменяв логистику закупок и инвесторов. Если допустить, что в будущем американцы все-таки додавят Китай или предложат ему более выгодные условия, что тогда? То есть, не прячется ли наше импортозамещение, наши чиновники просто переориентируются на Китай и будут выдавать все китайское, как, кстати, «Москвич». У нас же сейчас «Москвич» появился, а потом потихонечку узнали, что в общем-то хотят открыть там китайское производство. И что, это честное импортозамещение или пыль в глаза? По крайней мере, Кабанов предупреждает, что наши чиновники – хитроумные ребята.
А. Нечаев:
- Кабанов абсолютно прав. Потому что действительно от того, что мы заменим западные товары на восточные, радости больше не будет. Как вы хорошо знаете, 20 триллионов рублей – это примерно оценка нашего импорта… Сейчас если эти деньги вместо запада уйдут на восток, конечно, ничего радикально не поменяется. И поскольку все-таки действительно есть чиновники, которым важнее отчитаться, чем сделать, то такой риск есть и здесь наш коллега абсолютно прав. Но я вижу, что идет два процесса. Один процесс – это то, что надо быстро решить. Действительно, если товары западные пропадают, надо заменить их какими-то аналогами, чтобы рынок не опустел. При этом очень важно смотреть – увеличится ли доля российского производства в этом общем пироге. Вот сейчас в целом по потребительским рынкам доля российских производителей примерно 25%. В каких-то отраслях, например, автомобилях, компьютерах – это там 95-97%. Здесь доля российского очень небольшая, в принципе даже, в среднем, 25% - это мало. Если эта доля сейчас будет расти, значит, правительство делает свое дело качественно. Если мы видим, что доля российского падает и просто одно импортное сменяется другим импортом, значит, качество работы не то, что мы хотим. Потому что просто торговля не дает добавленной стоимости, она не создает ни рабочих мест, не создает прибыли, не дает денег на будущие инвестиции.
В. Ворсобин:
- Алексей, так в том-то и лукавство. Мы никогда этого не поймем. Может, я сейчас сгущаю краски, но, мне кажется, не поймем. Потому что по отчетности будет выглядеть, как будто то наше. У нас, кстати, станки, которые собирались у нас, там даже в министерстве, где указано, что производство этих станков отечественное, на самом деле нет – это просто собирали станки из деталей китайских и прочих, просто у нас это отверточная сборка. А показывалось это министерству как будто это наше, родное, отечественное.
А. Нечаев:
- Я здесь с вами не согласен. Минпромторг показывает всегда долю импортного в комплектующих. То есть, это и не скрывается. Другое дело, что, может быть, какие-то журналисты там или обозреватели смотрят только верхний уровень. А никто не скрывает, что там какая-то доля сырья или компонентов – иностранная. Здесь как раз тот случай, когда чиновников обвиняют в том, что они что-то скрывают, неправильно. Другое дело, что многие смотрят поверхностно, верхний уровень, лишь бы что-то сказать. Эти данные есть, это можно будет проверять и можно будет смотреть, как этот индикатор двигается туда или иначе. И от этого смотреть и оценивать результативность работы правительства.
В. Ворсобин:
- Есть еще одна версия, почему вообще этот скандал возник. Я называю это скандалом, потому что вообще говоря дискуссия у нас наверху не принята. Все, что чуть выше тон кто-то задаст…
А. Нечаев:
- Дискуссия есть, я считаю.
В. Ворсобин:
- Ну, она такая подковерная, у нас на публику не выносится обычно. Но вот она вынеслась, вот спорят, как дела у нас с импортозамещением. Танцы вокруг Мантурова, министра, который в общем-то и отвечает за импортозамещение в этом вопросе и вот ходят слухи вокруг его отставки и многие из аналитиков говорят, что это неспроста. Как вы к такому элитарному подходу к этой проблеме относитесь?
А. Нечаев:
- Я вообще небольшой сторонник комментировать что-то в жанре…
В. Ворсобин:
-… заговоров, да?
А. Нечаев:
- Ну, вот как раньше, в барском доме что-то происходит и вот там крепостные шепчутся – что там у них происходит. Я не очень большой сторонник вообще этого концерта. А что касается деятельности Мантурова, то я знаю, что он неоднократно в разное время предлагал усилять нашу промышленную политику. И он сторонник вообще протекционизма, для того, чтобы российская промышленность имела преимущество. Например, сегодня мы подняли такой вопрос. Вот Англия, Канада ввели пошлины для российских товаров до 35%, наплевав на все наши соглашения. А мы до сих пор завозим из Англии, из Канады, из Штатов товары с пошлиной 5-10%. Может, нам поднять тоже пошлины навстречу? Как к нам повернулись задницей, так, может, и мы тоже покажем свои все достоинства? Но не только министр это решает. Это же и Минфин должен поддержать, и многие другие министры, и вице-премьер, и председатель правительства. И тоже вот какая важная вещь. Все, что Минпромторг делал раньше, чтобы стараться промышленность увеличить, всегда упиралось в деньги. Потому что, если у тебя есть дешевый кредит, ты можешь промышленность развить. Сейчас стоимость кредита больше 20%. Слава богу, там есть программы поддержки для малого, среднего, там 13,5-15…
В. Ворсобин:
- Ну, тоже много.
А. Нечаев:
- Да, тоже много. Для системообразующих предприятий, которые там больше тысячи, ставка 11%. Тоже огромная ставка. Вот еще до кризиса, например, компании кредитовались под 7-8%. Сейчас уже 11. Поэтому на какие деньги делать импортозамещение? Вот я был на заводах сейчас – все спокойно сами работают. Они говорят – мы не больные, нам не нужны меры поддержки, если бы цена денег была нормальная, мы сами все сделаем. Не надо нас поддерживать – мы сами ходим, сами стоим. Но когда цена денег такая огромная… Дальше. Я разговаривал с Эльвирой Сахипзадовной Набиуллиной, главой Центробанка – что нам делать? Давайте поддержим еще вот такую категорию промышленности, тогда не только системообразующие, не только малый и средний, а и середняков, которые больше двух миллиардов, но меньше пяти – давайте их поддержим. Это 10 тысяч предприятий. Она тоже здравые вещи говорит. Она говорит – если мы поддержим еще и их, то мы чем больше будем поддерживать субсидиями экономику, тем позже мы снизим саму ставку ЦБ, рефинансирования. И тоже в этом есть логика. Поэтому здесь нет такого, что кто-то плохо работает – вот, Сталина на вас нет! Нет, просто жизнь вообще сложная, есть много таких элементов, которые ты одно трогаешь, а другое…
В. Ворсобин:
- Подождите, а почему они держат эту ставку? Получается так, что своими же руками ЦБ удерживая кредиты на такую совершенно безумную с точки зрения экономики величину, он убивает возможность восстановления, возможность импортозамещения.
А. Нечаев:
- Есть большая дискуссия. Если мы начнем со ставкой вести себя отвязано, то мы можем получить гиперинфляцию. Сейчас есть инфляция, она не монетарная, она в связи с тем, что выросла стоимость логистики, выросла стоимость самого сырья и даже товаров, которые в Россию идут. Несмотря на стоимость доллара, многие поставщики цены в России увеличили. Раньше фура из Европы стоила 2000 евро, теперь она стоит 8000 евро. Бензин вырос в Европе, страховки выросли. То есть, цены и так растет не из-за того, что есть монетарная политика. Сейчас к этому добавить еще и низкую ставку – это даст точно всплеск инфляции. А инфляция – это налог на бедных.
В. Ворсобин:
- Оптимист Алексей Нечаев, лидер партии «Новые люди» был с нами. Спасибо вам огромное. До свидания.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts и Google Podcasts, пишите комментарии, ставьте оценки и слушайте, когда удобно!
Нам это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.
