Как не превратить Россию в страну бесов

Человек против бюрократии: программа «Гражданская оборона» о том, как люди сопротивляются или уживаются с чиновниками в регионах России.
Владимир Ворсобин обсуждает вместе с екатеринбургским журналистом Иннокентием Шереметом, где истоки русского либерализма и в чём должна быть национальная идея

В. Ворсобин:

- Здравствуйте, мои дорогие слушатели! Я с вами. Итак, со мной мой коллега, чтобы обсудить наши дела, в том числе, екатеринбургские, - Иннокентий Шеремет, журналист, телеведущий, директор, теленовости «Девять с половиной». Здравствуйте, Иннокентий.

И. Шеремет:

- Здравствуйте.

В. Ворсобин:

- Ну, я вот заехал в Екатеринбург, я уже понимаю, о чем я буду говорить, потому что это тема не городская, это тема федеральная, я приехал, если послушать Владимира Рудольфовича Соловьева, в город зла просто, в исчадие ада. Я приехал просто в оплот либерастов… Если процитировать полностью Соловьева, мне не хватит эфира, всех оскорблений, которые он произнес в адрес Екатеринбурга. Что здесь засели содомиты, что здесь засели противники царя и Отечества и т.д. Я пошел сегодня в Ельцин-центр, сразу же пошел, чтобы искать этих гадов… Вот скажите вы, как местный житель, действительно ли Екатеринбург поражен этой бациллой и почему такая слава по Руси о нем?

И. Шеремет:

- Во-первых, сразу хочу сказать – это активно продвигается, этот бренд. Его Владимир Рудольфович так в проброс сказал – город бесов – очень понравилось. Очень зашло узкому слою населения и они начали активнейшим образом это дело продвигать. Ну, хотя бы потому, что среди них не только содомиты, но реальные сатанисты есть. И они начали очень активно продвигать, причем, через неделю после этих исторических слов Екатеринбург уже стал не просто городом бесов, а он стал городом храбрых, городом смелых бесов. Даже вот эти голубенькие на въезде в город дорожные знаки, отметки стали вывешиваться.

В. Ворсобин:

- Вывешиваться что? Мы – бесы?

И. Шеремет:

- Ну, вот на въезде в город знаки указывают – Екатеринбург. На выезде – перечеркнутый Екатеринбург. А тут вывешивают – Город смелых бесов. В частности, из Кольцово, где основная московская публика заезжала, чтобы так аутентично было – в Челябинск, в Нижнетагильск.

В. Ворсобин:

- Ну, так это ответ Москве. Типа, нам как бы по фиг. Нет?

И. Шеремет:

- Нет. Ну, реально люди себя такими ощущают. По мне, так, конечно, мы никакой не город бесов. Мы город нормальных рабочих людей, работают, что-то плавят, в окрестностях косят, пашут, рожают детей, воспитывают. Ну, вот сейчас – воюют. Но у нас образовалась гигантская медиапрослойка за последние 20 с лишним лет, которые не пашут, ни жнут, не куют, а занимаются обслуживанием информационных войн. И вот это реально огромное количество бесов. То есть, куча нормальных людей – у них нет доступа к медиаресурсам. То есть, есть, но у них нет времени этим заниматься. Этим же надо безостановочно заниматься, с утра до ночи, с вечера до утра. А вот у этой узкой медиапрослойки есть. И вот они этим активно занимались. У меня есть даже теория, почему, откуда город такой бесов взялся? У меня есть такая теория. У нас информационная война между гордом и областью шла по большому счету 20 лет. С 1005 по 2015 годы. Она то спадала, то обострялась, острые фазы были, они длились годами. И вот в топку бросалось все. Миллиарды тратились на то, чтобы противостояние, чтобы друг друга информационно уничтожать.

В. Ворсобин:

- То есть, эта драка воспитала таких мускулистых бойцов медиафронта, которые, когда ушли эти драки, им заниматься больше нечем?

И. Шеремет:

- Обнулилось. Весной 2016 года финансирование их обнулилось. И они завели себе какие-то аккаунты, какие-то мельчайшие Telegram-помойки, прочие интернет-помойки и начали гадить. Чтобы у нас в городе ни происходило – там храм построить – ну, это просто ужас-ужас!

В. Ворсобин:

- Погодите, погодите. Я видел вашу историю с парком, сквером знаменитым. Он же стал нарицательным словом в России. Так получается, что бесы вышли его защищать?

И. Шеремет:

- Бесы и примкнувшие к ним дурачки. Да.

В. Ворсобин:

- То есть, видео, где там стоял вроде бы как…

И. Шеремет:

- Слушай, алкаш на наркомане, на содомите и на сатанисте. И плюс, понимаете, они же не в безвоздушной среде, они десятилетиями гадят друг другу на голову. Естественно, они огромное количество людей…

В. Ворсобин:

- Извините, просто выглядело это, как будто просто какие-то горожане, молодые, современные, а они все занимаются пиаром, все занимаются журналисткой, и вот я сейчас ваши слова интерпретирую… то есть, те, кто собрался, вот эта многотысячная толпа – это те, кто…

И. Шеремет:

- Многотысячная – это сколько? На пике – 5-6.

В. Ворсобин:

- 5-6 тысяч. То есть, это как раз те пиарщики, которые занимались раньше выборами?

И. Шеремет:

- Нет, конечно. Их жертвы. Владимир, вы совершенно должны понимать, что вы такой журналист, приехали из Москвы, автостопом, а тут – тут все журналисты. Сейчас каждый писатель, понимаете, каждый журналист, каждый сам себе режиссер. Каждый артист…

В. Ворсобин:

- Ты так говоришь, как будто это плохо.

И. Шеремет:

- У всех блоги, все что-то записывают…

В. Ворсобин:

- Это плохо?

И. Шеремет:

- Я не говорю плохо или хорошо. Вы меня спрашиваете – все 5 тысяч что ли? У всех блоги есть. Значит, сам себе журналист. Значит, сам себе пиарщик. Что-то продвигает. В какой-то степени сейчас так стало. Сколько у нас? 150 миллионов после последних событий этого года в стране живет примерно? Ну, вот из них, наверное, 120 миллионов журналистов, режиссеров, блогеров, пиарщиков.

В. Ворсобин:

- Вот интересно, я тут разговаривал с одним журналистом и он говорил – да нет, здесь Ельцина-то не любят, в Екатеринбурге, здесь максимум рейтинг у него, если спросить, как вы относитесь, будет меньше 50%.

И. Шеремет:

- Каких 50?! Вы о чем?!

В. Ворсобин:

- Вот, вот, я сказал точно так же! Как меньше 50%? Я проезжал много городков и, если там провести маленькие социологические опросы, то там дадут 10%, 5%, 2%, а здесь…

И. Шеремет:

- Ну, процентов 10. Хотя вот этот Ельцин-центр, капище такое находится, куда патриотов только частным образом подпускают так пройтись, билет купить, что-то посмотреть. А вот в дискуссиях нет, там, ну, три либеральные дискуссии происходят. Я, конечно, немного утрирую, но на уровне вот «москаляку на гиляку» вот только или все-таки «москаляку на гиляку», а потом его распотрошить и законсервировать, и заманировать, а потом съесть. Такая вот примерно там дискуссия… Конечно, 24 февраля они немножко припухли и успокоились.

В. Ворсобин:

- Иннокентий, вы специально утрируете или наши слушатели могут подумать, что там бандеровщина процветает в Ельцин-центре?

И. Шеремет:

- Власовщина. И с примкнувшими к ним бандеровцами. Бандеровцы, например, там называют, ну, вот которые десятками тысяч людей после окончания войны истребляли, их называют диссидентами 40-х годов. Вот так. Но они успокоились. И вот к вопросу – город бесов? Город очень малого количества очень мелких бесов. И произошло на самом деле, это уже абсолютно неактуально, 24 февраля началось самоочищение Екатеринбурга, а 21 сентября он полностью уже самоочистился. Все. Ни бесов, ни мелких бесов, практически никого нет. Мелкие информационные содомиты еще сидят, иносказательно гадят с Telegram-помойках с 200 подписчиками – и все.

В. Ворсобин:

- Интересно, интересно. Вы говорите, вот в этом году, да, бесов истребили?

И. Шеремет:

- Нет, никто бесов не истреблял. Они самозачистились. Самозачистились.

В. Ворсобин:

- Ну, если вы помните пикировку Соловьева с губернатором Свердловской области, то в общем-то она продолжается.

И. Шеремет:

- Нет, во-первых, пикировка летом закончилась. Я же говорю – город сильно самозачистился, начиная с 24 февраля. А 21 сентября – все остатки этих самокатно-велосипедных войск они уже давно в Монголии, в Казахстане, Узбекистане, хлопок собирают. Кстати, интересные вещи рассказывали… Хлопок практически одни белые люди из Екатеринбурга собирают в Узбекистане по осени. В Грузии, в Армении они все.

В. Ворсобин:

- То есть, все вот эти люди на велосипедиках поехали в Таджикистан и Узбекистан собирать хлопок?

И. Шеремет:

- Нет, деньги-то быстро закончились. А смотрите, в Узбекистане уже давным-давно нельзя отправлять студентов и школьников собирать. У них раньше при советской власти была норма. Вот даже на самую маленькую, крохотную, худенькую школьницу 100 килограммов в день, под палящим диким солнце. Это копец! Сейчас – нет, сейчас только за деньги. И вот мне знакомые узбеки и таджики рассказывали – стоят там в Бухаре, допустим, автобусы и там написано: садитесь, мы вас отвезем на хлопковое поле, сколько соберете – столько соберете. То есть, за день рублей на 700-800 можно заработать. Это не 100 килограмм, а килограмм 20-30 собрал. В октябре уже комфортно было, там нет такого сверхпалящего солнца, рублей 800 заплатят. Короче, узбеки ржут! Там одни белые люди сидят в этих автобусах! То есть, отправляются на сбор хлопка! Узбеки уже не собирают его.

В. Ворсобин:

- Исправительные работы! Они выбрали Узбекистан. А в принципе могли бы здесь на лесоповале. Ирония жизни. По крайней мере, это происходит по версии Иннокентия Шеремета, журналиста, телеведущего…

Я вот был только что в Нижнем Тагиле и разговаривал с очень интересным человеком. Девушка собирает деньги и сама шьет варежки для мобилизованных. У нее около 20 швей, у них такой хороший добрый проект, они собирают деньги, они собрали, по-моему, 500 тысяч за неделю. Мы с ней разговорились и я спросил: насколько массово поддерживают вас? И она мне вдруг сказала, что ее много критикуют

И. Шеремет:

- Не столько поддерживают, сколько критикуют.

В. Ворсобин:

- Нет, нет, и поддерживают тоже. Но ее больше всего удивило, что и критикуют. Дескать, много разных мнений – так она сказала дипломатично. И она еще сказала, что такое ощущение, что люди создали себе стену, иллюзию, что ничего не происходит. И отсюда мало помощи, даже фронту. Потому что люди отстранились от этого всего. Так как мы говорим с вами о бесах и вы говорите, что они все изгнаны, условно говоря, вам не кажется, что дело-то не в бесах? А в том, что люди просто олицетворение того непонимания, что происходит среди людей. Они не очень понимают, что делает власть. Они не очень понимают, куда идет страна. Они сидят тихо, ничего не говорят и такое ощущение, что вроде бы это молчание – согласие. А если это молчание, по вашим словам, такое чертовское молчание, когда сидят чертята и молчат? А по мне – это когда человеческое. И она еще сказала такую фразу интересную – власть не объяснила, в чем цель? То есть, она сама не донесла до каждого человека, в чем цель всей этой истории. Вот как эту проблему вы видите?

И. Шеремет:

- Все правильно она говорит, все так и есть, но я бы шире посмотрел. Более 30 лет назад у нас в стране смыли в канализацию не только как бы великую страну советскую, на моих и на ваших глазах, Владимир, это происходило, мы все это прекрасно и ярко помним, как это происходило в самом конце 80-х и в самом начале 90-х. Но и смыли национальную идею. Какая-никакая, а она при советской власти была.

В. Ворсобин:

- Какая была идея?

И. Шеремет:

- Она замылилась, понимаете…

В. Ворсобин:

- Вы даже улыбаетесь при этом.

И. Шеремет:

- Да. Смотрите, в 30-е, 40-е, 50-е, 60-е годы эта идея не только у людей в головах была, она запросто людей поднимала из окопов в атаку. Мы в эти 30-40-50-60-е годы были самой продвинутой и, говоря современным языком, самой модной страной на планете Земля. На нас молились, нами восторгались!

В. Ворсобин:

- Альтернативный проект истории, да. Альтернативное развитие человечества.

И. Шеремет:

- Да. А потом вот люди, которые всю эту заваруху завернули, они постарели, померли – те, кто совершал революцию, те, кто побеждал фашиста. Они постарели, они уже не в состоянии были генерировать какие-то мощнейшие идеи. На смену им пришли люди посерее, потускнее, обыватель классический. Дети наркомов сталинских, ну, вот у Микояна сколько, там четверо или пятеро сыновей было во время Великой Отечественной войны, четверо из них было летчиками боевыми. Не все потом после войны ими стали, но были. У Сталина один сын был артиллеристом, Яков, сгинул с концлагерях. Василий был летчиком. Причем, прекрасным летчиком. Да, ему дали немножко повоевать, лично, на самолете, но вообще он возглавлял авиационный полк, который регулярно становился во время Великой Отечественной войны самым лучшим полком, признавался. А потом, когда Сталин умер, Берию расстреляли, смысл жизни для наркомов хрущевских, брежневских стало – прорваться за границу. Жвачки купить, джинсов купить, магнитофон «Грюндик», шубку… И вот эта обывательщина дико овладела страной и поэтому вот вы говорите – а какая идеология? Ну, я вот даже сформулировать ее не сумел. Скука смертная стала. И вот низкие цены на нефть погубили нашу страну. Скука смертная. Вы умирали от скуки на комсомольских собраниях?

В. Ворсобин:

- Да.

И. Шеремет:

- Что путного мы делали? Короче. Я чего хочу сказать? Какая-никакая национальная идея там была, у Советского Союза. А потом обнулили. Потом надо было выживать, а потом, когда пришел Путин к власти, возникла на короткое время национальная идея такая, не сформулированная – дать людям отдышаться. Дать людям хоть поесть, хоть купить какую-то шмотку, хоть какие-то штаны. Ну, просто отдышаться от этих адских 90-х! И это время затянулось до сих пор. А о необходимости национальной идеи в середине 90-х даже Ельцин заговаривал, но ничего не сформулировали. И тут ничего. И у нас стихийно образовалась национальная идея – по-тре-би-тель-ство! Потребляют все. И вот, извиняюсь, потрЯбитель – и вдруг начались какие-то военные действия! Вдруг резко ускорился ход истории, какие-то грандиозные… а он остался всего лишь обывателем, который потребляет… и он встревожен и рассержен. Потому что он не может потреблять, как раньше!

В. Ворсобин:

- Все верно. Только когда вы рассказываете про историю, начиная со Сталина, я все слежу за вашим ходом мысли и думаю – смотрите, вот вы сказали слово «отдышаться». Так как раз в 70-е годы, в застой, люди действительно дышали, они просто занимались спокойной жизнью. Вот когда вы говорите национальная идея – это значит будет плохо. То есть, если национальная идея, вот по-вашему, это значит, что России нужно напрячься, людям надо перестать потреблять, как вы говорите, то есть, хорошо жить…

И. Шеремет:

- Остервенело потреблять!

В. Ворсобин:

- Хорошо жить надо перестать, да?! И вы правильно говорите, что нулевые годы, вот эти 20 лет наконец-то русский мужик начал работать на себя. Не на страну, не на империю, не на какую-то сказку, которую придумали в свое время большевики, а он начал обустраивать… Да, он брал ипотеки, да, он покупал квартиры, да, он покупал машины в долг, поэтому у нас закредитованность. А закредитованность от чего? Люди верили в будущее. Они брали кредиты на 20 лет, потому что они наконец-то решили – немножко по глупости решили – что государству можно доверять. Что государство им обеспечит, гарантирует спокойную жизнь. Я считаю, что это просто желание нормальной жизни. И теперь вы предлагаете создать какую-то национальную идею? Прошу, говорите, чем мы должны пожертвовать на этот раз?

И. Шеремет:

- Владимир, сначала я возражу. Понимаете, пожить нормальной жизнью – это когда у тебя нормальная жизнь, что вот весь смысл ее сводится, и твоих детей. Что вы тусите в торговых центрах и шнуркуетесь в этих футкортах. Вы оттуда не выходите.

В. Ворсобин:

- Там Читай-город есть в этих торговых центрах! Чтоб вы знали!

И. Шеремет:

- Он пустой стоит.

В. Ворсобин:

- Полно людей там читают.

И. Шеремет:

- Там куча гомосексуальной литературы! Нет, я чего хочу сказать? Там очень мало людей, в вашем Читай-городе. Очень мало. Они просто пустые стоят.

В. Ворсобин:

- Не знаю, может, у вас в Екатеринбурге так, а в Москве – не так.

И. Шеремет:

- Может быть. Не знаю. Да, я бывал в книжных магазинах Москвы, видел, что там достаточно много людей. Я чего хочу сказать? Понимаете, вот все так вы говорите, Владимир, да не так. Понимаете, когда смысл жизни состоит в том, чтобы безостановочно покупать шмотки! Их не сносить! Просто заражены вот этой бациллой гламуризма тотального! Вот эти сотни гламурных журналов!

В. Ворсобин:

- Почему вы все время выделяете какие-то постыдные….

И. Шеремет:

- Какие постыдные?!

В. Ворсобин:

- Да, наши жены ходят покупать себе…

И. Шеремет:

- Ваши жены, сестры, дочери эти гламурные журналы покупают…

В. Ворсобин:

- Да, но одновременно мы с вами думаем, чтобы наш ребенок поступил в хороший университет. Мы хотим его обеспечить. Мы хотим, чтобы у него был какой-то угол, чтобы он не маялся, как в советской время, в трешке – три семьи. Мы хотим не только гламура, о чем вы говорите… Я проехал города… какой там к черту гламур? Люди живут в аварийных бараках!! И сейчас у них еще мобилизация и прочие проблемы! Почему люди, кстати, идут часто очень даже с удовольствием на фронт?

И. Шеремет:

- Ну, зарплата в десять раз больше!

В. Ворсобин:

- Не только. А потому, что у них ипотеки, каникулы и т.д. Потому что они в свое время поверили, что дальше все будет хорошо и сытно.

Я езжу по городам, делаю репортажи, циклы репортажей уже выходят на сайте «Комсомольской правды». С Иннокентием мы говорим.

И. Шеремет:

- Спорим, ругаемся.

В. Ворсобин:

- По московским меркам, это тихий вечерний разговор. Мы говорим о национальной идее. Надо отходить от потребления, вы это называете более жестким словом. А уходить к чему?

И. Шеремет:

- Еще раз. Пожить нормальной мирной жизнью, поверить в будущее – все это здорово. Но вот туда укладывается, что каждый год надо менять телефон, айфон? А если ты не поменял, ты чмо. Я не знаю, какого года у меня телефон. Я не различаю, что это за телефоны. А очень многие современные люди, даже не молодежь, а среднего возраста, даже моего, они все одинаковые, все со скругленными уголочками, они запросто видят, какой это телефон. Если у тебя старый, ты чмо. Если ты машину не менял каждые два-три года, ты чмо. Если у тебя битком всякой дрянью не набит шкаф, ты чмо. Какая это нормальная мирная жизнь?

В. Ворсобин:

- Так было и в XIX веке, и в XVIII веке, и в ХХ. Это было всегда в природе человека.

И. Шеремет:

- Я мне это не близко. Мне это отвратительно. Живите глубокой насыщенной внутренней жизнью. Путешествуйте.

В. Ворсобин:

- Какой должна быть национальная идея?

И. Шеремет:

- Лучшие умы бьются. Я не являюсь лучшим умом России. Мы превратились в испуганных потребителей. Мы потребляем, чтобы произвести впечатление на ненавистных нам людей. На соседей, у которых что-то есть, какой-то шмот, какая-то машина новая. И какой-то телефон. Надо произвести на них впечатление. И ради этого люди работают на куче работ, берут кредиты, берут ипотеки, влезают в дикие долги. А потом крутятся как белки и гибнут в этом долговом рабстве. Это нормально? Это смысл жизнь? Поверил в будущее? Нет, ни фига не так.

Про глухую провинцию мы не говорим. Вы приехали в жирный, богатый город. Таких богатых городов у нас четыре-пять штук. Я обратил внимание, чем богаче, чем жирнее русский город, тем больше там ненавидят власть, Россию, они ее презирают как государство, как совокупность березок, озер и рек. Они презирают армию, СВО, Крым не наш. Это однозначно. Чем жирнее, чем богаче, чем лучше люди живут в России, тем больше они ненавидят эту России.

В. Ворсобин:

- А с чем это связано?

И. Шеремет:

- Я не знаю. Это интересная психология. Огромное количество офисного планктона паразитирует. Но у них зарплаты гораздо больше, лучше, чем у настоящих пахарей, которые пашут на заводах и в полях. Толком они ничего не делают. Я поднимаю такие деньги, я в состоянии раз в год менять телефон. Но вот проклятый Путин что-то сделал, что-то стало замедляться, особенно после 2014 года, и я уже могу телефон менять только раз в полтора года, а не каждый год.

Тем не менее, люди расправили крылья, они почувствовали себя настоящими белыми людьми, богами. Вот сейчас тенденция, вы говорите – в университетах. Чему учатся в университетах? Мы проводили исследование, порядка десяти больших репортажей сделали, опросов. Мы опрашивали студентов гуманитарных факультетов нашего Уральского федерального университета. И задавали им предельно тупые вопросы: кто написал «Войну и мир» - Гоголь или Чехов? Кто победил фашиста – Кутузов или Дмитрий Донской? И люди на полном серьезе размышляли, отвечали. Они меж собой советовались, пытались… Порядка 30 процентов в состоянии были сказать, когда началась Великая Отечественная война и когда она закончилась.

В. Ворсобин:

- А кто это доказывает?

И. Шеремет:

- Какое образование в университетах деточки получают.

В. Ворсобин:

- Плохое.

И. Шеремет:

- Да не плохое. Мы просто тупеем. Мы все вместе тупеем. И молодежь наша тупеет. Я не говорю, что тупой – значит, плохой. Хороший. Вот у меня кот достаточно глуповат, но все его любят, он симпатичный, красивый, добрый. Физиологически мы не можем читать. На пейджере невозможно ничего прочитать.

В. Ворсобин:

- Я педагог в другой жизни. У меня много детей, и своих родных, и тех, кого я наблюдаю, у нас растет очень хорошее, умное поколение молодое. Насчет старых русских фильмов и литературы – они не очень понимают. Но зато они понимают то, чего не понимаем мы. Они знают такие технические вещи, которых я не знаю. В интернете они как рыба в воде. Они зарабатывают деньги на том, на чем я даже не знаю, как это выговорить. У них просто другая жизнь, у них другое время. Разговоры, что пропала наша молодежь, этим словам две-три тысячи лет. Каждое из поколений проклинает своих молодых потомков, просто не понимая их.

И. Шеремет:

- Я не из тех людей, которые: вот раньше-то девки были… И трава зеленее, и деревья выше. Девки стали гораздо красивее. Потому что косметики, обуви, вещей, косметологи завелись. В моей молодости у девчат такого не было. И деревья стали выше и зеленее, и трава зеленее, и комфортнее, лучше жизнь стала. Никогда русский народ за все тысячелетия своего существования не жил так замечательно и кучеряво.

В. Ворсобин:

- Как при Собинине.

И. Шеремет:

- Или как при Росселе, Куйвашеве захорошел Екатеринбург. Но при этом мы все больше ненавидим власть. Я подвожу все к СВО. Мы все превратились, даже самые продвинутые, даже вы, которые три недели автостопом движется, - мы превратились все в рассерженных потребителей. И рассерженному потребителю очень сложно и воевать, и свершать какие-то выдающиеся геополитические вещи.

В. Ворсобин:

- А человеку, который искренне верит в то, что скажет начальство, которому сказал, он взял ружье и пошел, без лишних слов и даже ворчания на кухне, это идеальный гражданин для нашего государства. Когда такое было? Всегда русский мужик, да, он будет перед царем стоять навытяжку, да, он барину скажет «ваше благородие». А пойдет на сеновал и скажет: вот если они будут так себя вести, у меня даже пятака не будет на водку, я им покажу. Вот вся философия русского мужика. И то, что вы называете бесами, это то гражданское общество, которое не обязано любить власть.

И. Шеремет:

- По порядку хочу сказать. Давно уже не город бесов. А если и были, то город мелкого беса.

В. Ворсобин:

- Все молчат, все заткнулись.

И. Шеремет:

- Не заткнулись, а самозачистились, они покинули пределы Екатеринбурга, они бежали. При малейшей опасности и даже теоретической возможности быть мобилизованным, они все равно бежали в Казахстан, в Грузию и так далее.

В. Ворсобин:

- Большинство бесов остались. Они просто молчат.

И. Шеремет:

- Их ничтожно мало. Это нормально, когда человек гордится и говорит: я – бес?

В. Ворсобин:

- Если у него хорошее чувство юмора, то да.

И. Шеремет:

- Нет. У многих – нет. Они на полном серьезе считают себя бесами, они гордятся, они прутся. Они очень огорчились, когда Соловьев это вбросил. Они квохтали, негодовали, повизгивали сутки. А потом они вдруг: так мы ж бесы и есть!

В. Ворсобин:

- Губернатор вместе с ними, получается, повизгивал.

И. Шеремет:

- Нет.

В. Ворсобин:

- Он просто послал Соловьева по определенному адресу. Подхватил Новиков.

И. Шеремет:

- А потом они все помирились, нашли общий язык, почти сразу. У них все хорошо, они давно уже не ссорятся между собой. Человек заступился. Тем более, город бесов – это, знаете, бренд 2019 года. А схватка была весной между Соловьевым и губернатором. Еще раз, их ничтожно мало, таких людей.

В. Ворсобин:

- Как отделить нормальное гражданское общество, которое не обязано любить власть, ни губернатора, ни федеральную власть, которое имеет право бубнить по поводу проблем, выходить на защиту скверов.

И. Шеремет:

- Конечно, имеют. Вот яркий представитель гражданского общества. У меня часовые новости в день. Там одна сплошная критика. Там доброго – минут пять от силы наберется. А я не являюсь гражданским обществом с точки зрения этих бесов.

В. Ворсобин:

- А вы не боитесь, что вас причислят к бесам? Власть решит, что вы слишком неудобны.

И. Шеремет:

- А я очень многим бюрократам неудобен. Я очень многих бюрократов за 31 год, что я делаю новости, посадил, разоблачил.

В. Ворсобин:

- Времена меняются. Сейчас всякое может быть.

И. Шеремет:

- Времена разные были. Много было и президентов, и премьеров, и губернаторов, и министров, начальников ГУВД.

В. Ворсобин:

- А то от тюрьмы, от сумы…

И. Шеремет:

- Конечно, я с вами согласен. Я пропагандон, с их точки зрения. Ни фига, а я каждый день со своими журналистами защищаю чьи-то интересы. И так 31 год подряд. Причем в основном за свои деньги и в ущерб тому, чтобы рекламодатели приходили. С 1995 года у нас шла изматывающая двадцатилетняя информационная война. У нас тысячи средств массовой информации зарегистрированы только на территории Екатеринбурга. Активные из них – более сотни. У нас гигантское количество журналистов – плохих, хороших, выдающихся. Их так много, что мы еще снабжаем всю заграницу и всю Москву своими журналистами. Огромное количество телезвезд – они из Екатеринбурга.

У нас невозможно ничего сделать, чтобы не началась активная общественная движуха. Еще год назад. Сейчас приутихло. Заводы в промышленном крае Урала невозможно было строить вообще. Я не говорю – в центре Екатеринбурга. Про Екатеринбург – вообще никто никаких заводов уже не строит. Нигде заводы нельзя было построить. По последним современным экологическим европейским, японским, американским стандартам – нельзя. Потому что экология, потому что ужас.

У нас буксует мусорная реформа. В Подмосковье понастроили фигово чего. У вас мусор уже практически весь перерабатывается в Москве и Подмосковье. Вас 20 миллионов, генерируете миллиарды этого мусора, а он уже не откладывается. Старые помойки остались. А у нас – нет. У нас нельзя ни мусоропереработку, ни тем более мусоросжигание. Тут же начинают активно…

В. Ворсобин:

- Жители против.

И. Шеремет:

- У нас делают кучу парков. Скверы – проехали, забыта эта история. Нельзя тропинку в парке сделать. Потому что дорожка не там лежит. Потому что скамеечки поставлены не там. Это до такой степени нервов… как сейчас вокруг СВО страсти кипят.

В. Ворсобин:

- Это напоминает чат родительского комитета, когда все собирают деньги. Там идет такой дебош из-за 10 рублей.

И. Шеремет:

- Прослойка – тысяча-полторы людей. Они привыкли выставлять власть на бабло. Ты транш задержал на день, все, тут же в тех или иных СМИ или интернет-помойках: ах, мразота, губернатор, мэр проворовался. Денежку занесли – чик, все хорошо. До следующего транша. Это подбадривание безостановочное – этим заразились более десяти лет очень многие СМИ в Екатеринбурге. Информационное подбадривание, безостановочное информационное давление на власть. Плати – или мы тебя похороним.

В. Ворсобин:

- Я понял ваш нерв.

И. Шеремет:

- Газета какая-то вышла или репортаж на телевидении, а сейчас любая информационная помойка с 10 подписчиками чего-то написала, и какой-нибудь министр там или клерк в аппарате президента: так, чего там в Екатеринбурге? Наберем. Ему же газеты не везут или телерепортажи в кассетах не подвозят. Ни фига себе, заголовочки выпадают. Да вы там все проворовали. А это какие-то информационные помойки – очень прибыльный бизнес. Владимир, это ваше гражданское общество. Оно не только в сытые времена вместе со своим государством, но и в тяжелые моменты, например, войны или спецоперации. Если это гражданское общество в какой-то момент мгновенно, по щелчку сдриснуло за пределы нашей страны, оно не такое уж и гражданское. Не такая уж это и соль земли уральской.

В. Ворсобин:

- Приведу пример. Я обычно останавливаюсь в городках, где менее десяти тысяч человек. Там совершенно противоположная история. Там полная тишина, там нет общественного мнения. Никакого.

И. Шеремет:

- Все харизматы уехали в Екатеринбург. А потом в Москву.

В. Ворсобин:

- Там тишина, ворчание на кухнях, никакого влияния на условного главу администрации. Глава администрации ничего не может, у него нет полномочий, все уходит наверх. Там обратная история. Здесь вы замучены шумом и вы спасаетесь, затыкая уши: боже, как я устал от общественного мнения! А вот по всей остальной России им всем плевать на то, что происходит в Москве и у вас здесь тоже, и на бесов, и на Соловьева. Соловьев у них сейчас заменил Жириновского – прикольно послушать. А не сопереживают. Но у них ситуация такая, что, если мы возьмем эту вашу кальку: да ну это общественное мнение, оно вредно для страны, - ну, не знаю, тогда…

И. Шеремет:

- Да не вредно. Оно полезно. Но гражданское общество – это … без штанишек и без носков бегают даже в сильный мороз. А вот кто пашет на заводах, в полях и воюет, это не гражданское общество. Это деревянные солдаты.

В. Ворсобин:

- Почему революции делаются всего одним процентом населения?

И. Шеремет:

- И в столицах. И почему у вас Москва обжирается? Да потому что, если не даст москвичу обожраться и чтобы он обожратый не… власть, он замутит революцию, и мы в ад отправимся гражданских войн.

В. Ворсобин:

- Иннокентий наконец-то сел на любимого конька всех наших региональных философов.

И. Шеремет:

- Я считаю, Москву надо кормить, пусть обжираются, лишь бы не было вот этих гражданских войн.

В. Ворсобин:

- Если она будет голодная, то там будет хуже для страны.

И. Шеремет:

- Была Первая мировая война, мы ее переживали среди всех активно воюющих стран лучше всех. И потери у нас были около миллиона за четыре года. Не хотелось воевать, снесли царскую власть, придумали какие-то порнографические фантазии о царской семье и Распутине, снесли эту власть, получили гражданскую войну, 10 миллионов было убито. А остальные, те, кто устраивал Февральскую революцию, повизгивая, были или истреблены, или бежали за пределы России. И потом: боже ж мой, какую страну мы потеряли! …да это вы ее потеряли! Вы обсирали царскую власть.

В. Ворсобин:

- Было интересно. Мне очень приятно находится в Екатеринбурге. Те, кто слышит в Екатеринбурге, передаю большой привет от путешественников. Подвозят здесь очень хорошо, я про автостоп. Спасибо вам. Подписывайтесь на новые выпуски подкаста «Гражданская оборона» с Владимиром Ворсобиным.