Илья Варламов: Приход в больницу омоновца с цветами к пострадавшей обнадеживает, что все-таки белорусского сценария мы не увидим

Блогера Илью Варламова и самого задержали во время протестов в Москве 23 января.

Блогера Илью Варламова и самого задержали во время протестов в Москве 23 января.

Писатель Владимир Торин и блогер Илья Варламов обсуждают, в чем причина субботних протестов и как сделать так, чтобы их больше не было

В. Торин:

- Добрый день, дорогие друзья! В эфире программа «НЕфантастика», программа о нашем будущем, в котором теперь возможно все. Программа о будущем, которое мы заслужили. Многие считают, что наше будущее зародилось буквально в эту субботу, 23 января, когда в более чем 100 городах России вышли люди на некие несанкционированные митинги. И уже сегодня мы знаем реакцию Владимира Владимировича Путина на это, и с нами сегодня Илья Варламов, знаменитый блогер, журналист. Илья, здравствуйте.

И. Варламов:

- Здравствуйте.

В. Торин:

- Мы следили за вами с замиранием сердца, как вас дважды задерживали в субботу на Пушкинской площади, вы были в гуще событий. Расскажите, пожалуйста, что там происходило? Вот глазами очевидца.

И. Варламов:

- Был довольно массовый митинг для такого формата, для несогласованного, и сложно было оценить количество людей, называются разные оценки, ГУВД почему-то сообщило о 4 тысячах, что, конечно, неправда. Некоторые журналисты сообщали о 40 тысячах - мне тоже кажется это преувеличением. Но людей действительно было много и очень быстро образовалась такая прямо серьезная толпа, настолько серьезная, что невозможно было просто ходить. Людей было действительно много. Было очень много новых людей, которые раньше никогда не приходили. Помните, телеканал «Дождь» делал опрос и они выяснили, что 40-45% тех, кто пришел, они пришли на такую акцию впервые. Ну и, собственно, полиция, я думаю, кадры все видели, наверное, была такая самая жесткая акция в плане противостояния полиции людей, которые вышли на площадь.

В. Торин:

- Многие говорят о том, что, сравнивая события в Белоруссии, в Минске, ОМОН в Москве и в российских городах действовал гораздо менее жестко, чем их коллеги в Белоруссии. Это так или нет?

И. Варламов:

- Ну, мы пока не видим того уровня вот этой беспрецедентной жестокости, которую мы видели в Минске, потому что там, конечно, был просто такой террор, который власти Белоруссии развернули против собственного народа. Я хочу напомнить, что они с первого дня начали применять там спецсредства, такие, как слезоточивый газ, шумовые гранаты, резиновые пули, и там были погибшие от этих резиновых пуль. Ну и, собственно, уровень жестокости, с какой там избивали людей, вот эти фотографии из спецприемников Белоруссии, которые превратились в такие филиалы концлагерей, где людей буквально пытали, их тоже все, кто хотел увидеть, увидел, сделал выводы. Конечно, к счастью, мы не видим ничего подобного в Москве, такого уровня жестокости со стороны полиции мы не видим и, судя по тому, какая реакция на случай не очень адекватного поведения полиции, которая поступила сейчас, они у нас и не планируются. Я имею в виду удар женщине в живот.

В. Торин:

- Да, и уже есть продолжение этой истории, что вроде бы как там пришли с цветами в больницу.

И. Варламов:

- Да, пришли с цветами и извинились - это с точки зрения закона не имеет никакого отношения, потому что по этой статье, по превышению полномочий сотрудников было возбуждено уголовное дело и сотрудник полиции, который превысил свои полномочия, должен понести наказание. То есть, извинения могут быть только смягчающим обстоятельством уже на суде и уголовное дело, насколько я понимаю, возбуждается автоматически. Но сама реакция, то, что это не норма, это неправильно, что такого быть не должно, она обнадеживает, что все-таки белорусского сценария террора против собственного народа со стороны власти мы не увидим.

Что касается применения спецсредств, которые я видел в Москве, сотрудники полиции и ОМОН довольно активно применяли дубинки - такого раньше не было, а сейчас дубинки шли сразу, без разговоров. И я впервые увидел у них электрошокеры.

В. Торин:

- У полицейских электрошокеры?

И. Варламов:

- Да, у сотрудников полиции, это 2-й оперативный полк в Москве, и у сотрудников ОМОНа, которые тоже их применяли. При мне сотрудник ОМОНа ударил дубинкой журналиста, который просто стоял на пути движущихся ОМОНовцев. Он просто вот так его ткнул и я потом спросил у коллеги, что это такое? Он сказал - да, это электрошокер, был довольно ощутимый неприятный удар. Такого раньше не было. Это вот впервые, то, что я видел.

В. Торин:

- Есть реакция президента нашей страны Владимира Путина на эти акции, проходившие 23 января в Москве и в стране.


В. Путин:

- Все люди имеют право выражать свою точку зрения в тех рамках, которые предусмотрены законом. Все, что выходит за рамки закона, не просто контрпродуктивно, а опасно. В истории нашей страны неоднократно мы сталкивались с ситуациями, когда ситуация выходила далеко за рамки закона. И приводила к такой раскачке общества и государства, от которой страдали не только те, кто раскачивали государство и общество, но и те люди, которые к этому не имели никакого отношения. Так было после первой мировой войны, в результате Октябрьской революции, какими благими намерениями руководствовались люди, которые раскачивали Российскую Империю и к чему это потом привело, сейчас не буду даже всего перечислять. Все люди имеют право на политическую деятельность, на выражение своего мнения, на продвижение своего мнения в общественном сознании. Но в рамках закона. Так же в рамках закона должны действовать и правоохранительные органы. Они тоже должны выполнять свой долг служения народу России и государству, но тоже в рамках своих служебных обязанностей и в рамках закона. Надеюсь, что нам удастся таким образом двигаться и дальше.


В. Торин:

- Вот смотрите, Владимир Владимирович делает такие отсылки к нашей истории, когда действительно некие такие народные волнения, выступления несанкционированные, привели к некоей череде кровавых каких-то десятилетий. Илья, что вы думаете по этому поводу?

И. Варламов:

- Здесь хочется немножко подискутировать так заочно с Владимиром Владимировичем, потому что нужно понимать, что протест несанкционированный, потому что нет возможности его санкционировать. У нас уже довольно давно не согласовывают никакие митинги, все это происходит под предлогом коронавируса, при этом не согласовывают даже небольшие, одиночные пикеты в Москве, которые были в Москве, опять же, под предлогом коронавируса - все это дело разгоняется, запрещается и у людей нет легального права на протест сегодня. А вопрос все-таки надо понимать. Не так же просто люди вышли на улицу, да. Есть довольно серьезная причина. Это задержание Алексея Навального, у многих людей возникло недовольство…

В. Торин:

- Можно я вас перебью? Вот как нам пишут наши постоянные радиослушатели, есть несколько тем. Говорят, что дело вообще во дворце в Геленджике, другие говорят, что дело в Навальном, а третьи говорят, что вообще есть общая усталость и некое общее раздражение. И эти все три причины несколько разные. На ваш взгляд, что произошло-то?

И. Варламов:

- Давайте я все-таки договорю. Мне кажется, что то, что протест был нелегальный - в этом виновата власть, которая не дает возможности сегодня людям права на легальный протест. Я уверен, что большинство людей, которые вышли вчера на улицы, они с огромным удовольствием вышли бы на большой, нормальный, безопасный митинг, не опасаясь, что их задержат, не опасаясь, что они окажутся в каких-то столкновениях с ОМОНом, потому что надо понимать все-таки, что люди, которые выходят на улицы, это не какая-то там радикальная молодежь, которая пришла пожечь машины, побить витрины и построить баррикады. Это обычные люди, которые просто возмущены беспределом, который они наблюдают. И вот хотелось бы, чтобы у этих людей была легальная возможность для протеста. У нас, между прочим, такая легальная возможность закреплена в Конституции в 31-й статье, но, к сожалению, довольно давно власти под разными предлогами ее не согласовывают.

В. Торин:

- Кстати, в Иркутске все произошло, насколько я знаю, все очень тихо и спокойно.

И. Варламов:

- Да, Иркутск - отличный пример. Можно посмотреть, например, на то, что происходило у нас на востоке - есть Владивосток, где люди собрались и это вылилось в жестокое противостояние с ОМОНом, там у нас уже есть и уголовное дело по нападению на сотрудника, и мы видели там кадры такие, что как террористов задерживают людей, кладут их на асфальт - то есть, очень жестко во Владивостоке действовал ОМОН. А видим Иркутск, где несколько тысяч человек собрались, прошли по улице маршем, собрались около здания администрации, выразили свое недовольство и разошлись по домам. И ничего не случилось, никто ничего не разгромил, никто ничего не поджег.

В. Торин:

- Нет никакой крови на асфальте, да.

И. Варламов:

- Да. Я считаю, что люди имеют право на мирный протест, без оружия, это право закреплено в Конституции и людям это право надо дать. Если это запрещать, если сознательно нормальных, адекватных людей переносить в такое маргинальное поле, то не остается никакой другой возможности как выходить на нелегальные протесты. И зачем тогда потом жаловаться, что, посмотрите, что они творят. Все-таки хотелось бы, чтобы у людей право на протест было.

Относительно причины - я думаю, здесь все сыграло свою роль. Конечно, это и задержание Алексея Навального после возвращения. Это и фильм-расследование про предполагаемый дворец Путина, который он выпустил, и общая усталость. Ну, можно объединить, наверное, как такая вот общая несправедливость, которую люди видят, с которой общество не готово мириться, поэтому люди готовы выходить на улицы, даже на несанкционированные акции.

В. Торин:

- Сегодня мы с прославленным блогером Ильей Варламовым пытаемся представить, что будет дальше и рассказываем о том, что было в Москве и в стране 23 января. Действительно, какие-то удивительные вещи, например, экс-футболист «Ливерпуля», капитан сборной Дании Даниэль Аггер задержан во время протестов в Москве, он провел двое суток в ОВД, а сегодня предстанет перед Головинским судом, его обвиняют в нарушении порядка проведения митинга, которые повлекли за собой вред здоровью человека или имущества. Откуда там взялся экс-футболист «Ливерпуля», вообще непонятно, но, как рассказывает нам Илья Варламов, людей было очень много и были самые разнообразные эксцессы. Причем, если смотреть видео, то были неоправданные какие-то всплески жестокости не только со стороны полиции, но и со стороны людей, которые полиции противостояли. Илья, так ли это?

И. Варламов:

- Да, я бы хотел обратить ваше внимание, что, когда вы сейчас делали подводку, назвали это какими-то ужасными беспорядками - то, что происходило в Москве. Но я бы все-таки это слово не употреблял, потому что как таковых беспорядков там не было и случаи насилия со стороны протестующих в адрес полиции все-таки были единичными, и сейчас они известны - по Москве возбудили 7 уголовных дел по поводу нападения на сотрудников полиции и одно уголовное дело по порче имущества - это вот как раз этот знаменитый инцидент с машиной предполагаемой ФСБ, которая на Цветном бульваре… Ну, собственно, инцидент с машиной я видел, я был свидетелем этого инцидента - в Сети есть масса видео - это действительно была случайная машина, она не имела никакого отношения к митингу, там не ехал никакой милицейский начальник

В. Торин:

- Боле того, там какие-то ужасы страшные - там чуть ли не выбили глаз водителю несчастному…

И. Варламов:

- Нет, там вначале обстреливали снежками, там образовалась такая пробка небольшая, транспорт ехал медленно и, когда люди увидели машину с мигалкой, еще не разобравшись, ее начали обстреливать снежками и из-за того, что стекло машины оказалось залеплено снегом, водитель остановился на секунду, видимо, чтобы стекло протереть, и в этот момент какие-то люди выбежали и начали бить машину. Разбили стекло, бампер, зеркало… мы потом с коллегами журналистами подошли к водителю, потому что он не мог ехать… водитель держался за лицо и, как потом выяснилось, ему попало в глаз перцовым газом. То есть, видимо, кто-то внутрь машины распылил перцовый газ. Потому что вначале было сообщение, что ему выбило глаз снежком, но это не так, потому что водитель из машины не выходил и стекла были целы - там разбили заднее стекло. И через заднее стекло кто-то, видимо, брызнул газ и водитель получил от этого травму.

Что касается столкновений с самими сотрудниками полиции, я бы не хотел сейчас на эту тему рассуждать - да, действительно, были случаи, но, думаю, про них еще много будет говориться, в том числе, и на вашем радио, и на федеральных каналах, на них власть сейчас будет делать акценты, тем более, возбуждены уголовные дела и нужно будет показать, какие были вот ужасно лютующие люди там. Я хотел бы сказать про другой случай, когда народ вышел на бульвар, когда прорвал ограждение и когда довольно большая толпа, в несколько тысяч человек, оказалась на бульваре, то часть сотрудников полиции оказались в окружении. Там была полиция, они стояли посреди толпы, совершенно беспомощные, не понимали, что им делать, поскольку их было мало, и вот один из сотрудников, отступая, вообще оказался один среди огромной толпы.

В. Торин:

- С него сорвали шлем, его били по голове…

И. Варламов:

- Нет, я про другого. Видимо, там кто-то пытался его пнуть или еще что-то, и люди, находящиеся в толпе, этих агрессивных провокаторов или не провокаторов, но кто хотел причинить вред этому сотруднику полиции, они их оттеснили. Они взяли его в кольцо и аккуратно вывели из толпы. Сами люди вывели сотрудника полиции и передали его коллегам. Он был напуган, но никто его пальцем не тронул, сами люди его защищали, чтобы не было насилия. Это я сам был свидетелем. У меня есть видео, я его тоже выложил. Но, конечно, люди были разные.

В. Торин:

- Чего не скажешь про того парня, которого снимали со столба, у которого был антинавальнистский такой лозунг. Там прямо беда - его били ногами, там кошмарная штука творилась.

И. Варламов:

- Я, к сожалению, не был свидетелем этого инцидента, я тоже видел видео - были случаи агрессии, да. Ну и самый знаменитый - вот этот юноша, который оказался чеченцем, который стал просто устраивать кулачный бой с сотрудником ОМОНа.

В. Торин:

- Сейчас его активно ищут представители чеченской диаспоры.

И. Варламов:

- Я так понял, его нашли… Там была немножко странная формулировка, что решат вопрос. То есть, не очень понятно, как будет решаться этот вопрос, хотелось бы, чтобы, если уж и мы говорим про недопустимость насилия, то как-то чтобы это было публично… Да, были люди, у кого сдавали нервы. Ну, это такое поведение толпы. Я очень много работаю на митингах, на акциях протеста, и в какой-то момент, когда толпа видит ту же самую несправедливость, когда в толпу врезается ОМОН и начинает всех бить дубинками, некоторые люди, находясь реально в состоянии аффекта, пытаются как-то отвечать и происходят неприятные инциденты.

В. Торин:

- Илья, мы в нашей программе пытаемся предсказать будущее. Что будет дальше? Вот сейчас уже все чаще и чаще говорят о том, что некоторые люди предлагают выходить постоянно, например, в выходные. Или там с какой-то регулярностью. Вообще в принципе, - вот мы с вами еще поговорим о том, что все это вызвано - власть прислушается к мнению ряда людей, вот как в Иркутске случилось, да - походили люди, пошумели, разошлись по домам, никто никого не бил… Или наоборот будут закручиваться какие-то гайки, мы пойдем по некоему минскому сценарию? Что будет?

И. Варламов:

- Во-первых, что такое протест? Протест - это важная часть диалога общества и государства. То есть, когда люди видят какую-то несправедливость, когда у них нет возможности в легальном поле как-то ответить, когда у людей нет представительства… ну, можно привести банальный пример. У нас есть Государственная Дума и сегодня из 450 депутатов нет ни одного депутата по-настоящему оппозиционного, так скажу. И при этом понятно, что в стране есть какой-то процент людей, оппозиционно настроенных. То, что мы видим какие-то митинги и протесты - они же возникают не просто так, вот людям скучно и они говорят: пойдем на улицу покричим, что-то скучно, да. Они возникают как ответ на какую-то несправедливость, на какой-то беспредел, который люди не готовы терпеть. И это важный такой сдерживающий фактор для государства, которое понимает, что здесь палку перегибать нельзя, потому что это неправильно. И надо понимать, что беспредел, который происходит, он же своих жертв не выбирает. И если люди, даже там сторонники Путина, те, которые ненавидят Навального, которых все устраивает, если им кажется, что можно ущемлять людей по политическим взглядам, не допускать их на выборы и т.д., то, конечно, нет. Беспредел коснется рано или поздно всех, поэтому протест - это такой способ ведения диалога с властью. Формат протеста, как мы уже обсудили, может быть любой. Может быть совершенно нормальным, мирным - мы видели в Москве видели массу масштабных мирных акций, когда на Сахарова люди собирались и т.д., которые проходили вполне конструктивно. А что будет дальше, зависит от поведения властей, потому что так или иначе они сейчас режиссируют дальнейший выход из этого политического кризиса, с которым мы столкнулись. Я очень надеюсь, что этот выход будет конструктивным, что власти согласуют большой крупный митинг, где будет понятно, какие настроения творятся в обществе. Я очень надеюсь, что людей услышат и у нас наконец-таки появится политическая конкуренция. У нас ждут осенью выборов в Госдуму и вот что эти выборы будут опять же конкурентными и что у оппозиции появится в Думе представительство, что оппозиционные политики будут допущены до выборов и выборы будут честными, открытыми, конкурентными и мы увидим немножко другую Думу. Тогда вопросы будут решаться не на улице, а вопросы будут решаться в Думе, вопросы будут решаться конструктивно, так, как и должно происходить.

В. Торин:

- Очень много предположений, с чего вдруг был протест. Одни говорят про Навального. Другие говорят про общую усталость, в том числе от пандемии. Третьи говорят про загадочный дворец в Геленджике. Про дворец в Геленджике знает уже минимум 87 млн. человек. Илья, вы смотрели этот фильм?

И. Варламов:

- Конечно.

В. Торин:

- Что это за дворец?

И. Варламов:

- Это очень странный объект, который, скорее всего, у меня нет сомнений, давайте так, что этот дворец имеет отношение к Кремлю, к Путину лично – не знаю, но к его ближайшему окружению – точно. Потому что там есть очень важные вопросы, например, почему над этим объектом бесполетная зона, почему этот объект охраняют ФСБ и ФСО. Мы знаем, что простые дома богатых людей так не охраняют.

Второй большой вопрос – на какие деньги это было построено, как велось финансирование. В этом фильме подробно рассказываются все эти схемы. Можно еще обсудить то, что мы там видели, с эстетической точки зрения. Саму архитектуру, назначение помещений. Интересный момент, что строится он с 2005 года, до сих пор там идет стройка. За 15 лет они этот дворец достроить, построить не могут.

В. Торин:

- Это как раз единственное, что точно не удивительно.

И. Варламов:

- Ну да. Затраченные суммы, помещения, конечно, удивляют. Особенно сейчас, после коронавируса, когда многие люди потеряли работу, когда уровень жизни упал, непонятно что будет. И мы наблюдаем эти золотые ершики, неприличную просто роскошь, которая возникает у нас в России под Геленджиком, непонятно как, для чего и на какие деньги.

В. Торин:

- Вот что говорит по этому поводу Владимир Владимирович Путин.


В. Путин:

- Я не смотрел этого фильма просто за отсутствием свободного времени для просмотра такой информации, но листал видеоподборки, которые мне помощники принесли. Сразу хочу ответить на ваш вопрос. Ничего из того, что там указано в качестве моей собственности, ни мне, ни моим близким родственникам не принадлежит и никогда не принадлежало. Никогда.


В. Торин:

- Слушаешь Владимира Владимировича Путина, и в данной ситуации как-то верится. Мне почему-то верится, что он там даже никогда не был.

И. Варламов:

- Если мы сейчас обсуждаем слова Владимира Владимировича Путина, то формально это здание никогда ему и его родственникам, видимо, не принадлежало и не принадлежит. Юридически это здание к нему на бумаге отношения не имеет. В свидетельстве о собственности имя Путина написано не будет. Поэтому он здесь говорит правду, и вы ему верите. Там другие вопросы. И главный вопрос – кто это строит. И на какие деньги.

Главное обвинение в фильме Навального – это было в том, что этот дворец строится на деньги госкомпаний, которые так или иначе были выведены, переданы. Строительство этого помпезного объекта финансируется за счет госкомпаний. За бюджетный счет. Это главное обвинение. Как это произошло? На этот вопрос Путин не ответил.

В. Торин:

- Люди ждут некоего прояснения ситуации. Вы считаете, что история про дворец явилась спусковым механизмом этих акций?

И. Варламов:

- Спусковым механизмом, после которого были объявлены митинги и все это началось, это был арест Алексея Навального после возвращения его в Россию. А вернулся он в Россию после отравления и лечения в Германии. Когда главный оппозиционный политик, я думаю, вы не будете спорить, что у нас Навальный – главный оппозиционный политик сегодня в России, с самым высоким рейтингом, - когда у вас главный оппозиционный политик возвращается в страну, его арестовывают, при этом арестовывают по такому делу, по которому было много вопросов, по супернадуманному поводу, с кучей юридических нарушений, с непонятным судом, который внезапно оказался в отделении полиции. Естественно, это возмущает людей, даже не сторонников Навального.

Людей возмущает несправедливость. Людей возмущает беспредел. И они не готовы с ним мириться. Готово ли общество мириться, что у нас можно по беспределу задерживать оппозиционного политика, потому что он кому-то не нравится, или не готово? Люди отвечают так – выходят на улицы.

В. Торин:

- Теперь всплыло все. Навальный, дворец, общее утомление, усталость от коронавируса, ходьбы в масках. Что будет дальше?

И. Варламов:

- Сложно прогнозировать. Потому что прогнозы – дело неблагодарное. У меня есть определенное желание, как бы я хотел видеть эту ситуацию. Я бы хотел, чтобы мы шли не по белорусскому сценарию, когда ничего не вижу, ничего не слышу, сейчас всех палками забью, замочу, и все будет нормально. А мне хотелось, чтобы мы шли по какому-то цивилизованному сценарию, когда возникла проблема, есть некий политический кризис. И он бы как-то конструктивно решался.

Если вы имеете в виду протестные акции, что будет дальше. Сегодня вроде анонсировали новые протестные акции. Они будут явно продолжаться. Но мне бы хотелось, чтобы эти акции были легальными, чтобы власти их согласовали. Чтобы в Москве прошел крупный митинг, где разные политики могли совершенно легально высказаться по поводу тех вопросов, которые сейчас подняты.

В. Торин:

- «Спросите у Варламова, что он думает о Госдепе?» Это вопрос из Финляндии.

И. Варламов:

- Я не знаю, откуда это у вашего слушателя. Видимо, в Финляндии виднее, как участвовал Госдеп. Надо понимать, что под страшным словом Госдепартамент подразумевается министерство иностранных дел.

В. Торин:

- Какое-то иностранное вмешательство в создание некой дестабилизирующей обстановки в стране.

И. Варламов:

- Американцы очень ищут вмешательство России в штурм Капитолия. Найти не могут. Но все равно очень ищут. А наши дипломаты ищут вмешательство иностранцев и американцев в наши протесты. Я думаю, это просто такая дипломатическая возня идет.

В. Торин:

- Такое общее место для властей всех стран мира. А если сравнить то, что происходит у нас, со штурмом Капитолия, что общего? Какое будущее там и у нас?

И. Варламов:

- Это совершенно разные истории. Я бы будущее американского протеста, если мы говорим про сторонников Трампа, по-моему, там это более-менее закончилось. Трамп проиграл, признал свое поражение, осудил штурм Капитолия еще и еще раз. Потому что у него угроза импичмента даже после ухода, который может ему закрыть дальнейшую политическую карьеру. Я думаю, они там сами разберутся. Нам надо смотреть на тот серьезный политический кризис, с которым столкнулась наша страна.

Я еще раз напомню, что у нас осенью выборы в Госдуму. И это может являться еще одной точкой и для протестов, и для всего остального. Потому что сейчас начнется эта традиционная история – кого регистрировать, кого нет. Кто будет допущен к выборам, кто не будет. Как эти выборы будут происходить. Надо за этим следить и требовать, чтобы Россия двигалась по цивилизованному пути, чтобы у нас была честная и открытая конкурентная политика и нормально работали государственные институты.

В. Торин:

- Не могу не спросить, что же случилось в далекой Африке, в Южном Судане, где буквально чуть было нашего прославленного блогера не задержали местные спецслужбы?

И. Варламов:

- Да, я путешествовал по Африка, был в Уганде перед выборами, потом полетел в Южный Судан. Возвращаясь уже в столицу с востока страны, в аэропорту мой самолет остановили местные чекисты, которые вначале обыскали багаж, нашли в багаже пульт от дрона. Сам дрон у меня конфисковали их коллеги в Уганде. У меня остался только пульт от него. Увидев пульт, они подумали, что я где-то этот дрон прячу. Несмотря на то, что все документы об изъятии, фотографии, протоколы и все остальное, было. Они задержали наш самолет, сняли нас. Отвезли в свой отдел, служба безопасности. И посадили в очень страшную комнату, где были гнезда таких черных африканских ос, куча пауков, грязь, гильзы от калашникова. Жутковатое место было, где мы и провели довольно много времени. К счастью, когда они попытались забрать телефоны, мы успели связаться с российским посольством, с канадским посольством, поскольку у нас там был канадский гражданин. И нас благодаря этому вмешательству оперативно оттуда вытащили.

В. Торин:

- Консул вас не бросил.

И. Варламов:

- У нас там нет посольства – у Южном Судане. Ближайшее наше посольство в Уганде. Ребята, которые работают в посольстве Уганды, они большие молодцы, с нами держал связь человек, переживал, звонил, делал все возможное. Ему было сложно что-то сделать из другой страны. Тем не менее, там очень много кто принял участие в нашем спасении. Я не знаю, что конкретно стало решающей точкой. Но спасибо всем, кто помогал.

В. Торин:

- Сравнивая работу спецслужб в Южном Судане и в России, наши полицейские выглядят посерьезнее, с ними можно поговорить.

И. Варламов:

- Не очень серьезно сравнивать беднейшую африканскую страну, где только завершилась гражданская война, где невозможно даже из одного города в другой приехать по дороге, потому что на каждом блокпосту тебя хотят задержать, арестовать, бандиты и полное бесправие, не будем сравнивать это с Россией. Мы же позиционируем себя как цивилизованное государство. Мы же все хотим думать, что мы живем в цивилизованном, сильном, правовом государстве. Поэтому и нужно требовать, чтобы у нас такая Африка не наступила.

В. Торин:

- Многие 23 января считали по-другому. Мнения наших слушателей разделились пополам. И вот это самое интересное. С этими митингами, с этим недовольством, с этим фильмом, есть люди, которым нравится то, что страна сильна, президент сильный, мы говорим о том, что мы вполне себе развитое государство. И есть большое количество людей, которые сильно всем недовольны и возмущены. Как бы не привести к тому, что эти люди столкнулись? У нас постоянно все идет через кровь, через нарыв, который все время взрывается. Как обойтись без потрясений и в то же время делать великую страну?

И. Варламов:

- Еще раз, есть совершенно нормальные инструменты для решения тех или иных вопросов. Я не даром вам привел пример с Думой, что у нас 450 депутатов. Нет ни одного представителя оппозиции. Сидят четыре партии, голосуют все одинаково, все у них хорошо и замечательно. У людей, которые имеют другую точку зрения, совершенно нормально, что в стране есть люди, которые придерживаются разных точек зрения, но у большой группы населения России нет сейчас представительства в Госдуме. У них нет депутата, который бы выдвигал какие-то законопроекты. У них нет легального голоса.

Если мы посмотрим выборы, я советую слушателям внимательно последить за тем, как будут проходить выборы в Госдуму. Проблема в том, что оппозиционных политиков у нас просто не допускают, у них нет возможности. И в таком случае происходит тот самый нарыв. Нет ничего необычного в том, что люди будут решать вопросы в той же Госдуме, когда можно будет участвовать нормально в политике, в выборах, приходить к власти. Чтобы это происходило цивилизованно.

В. Торин:

- Илья, а вы сами не хотите пойти в Думу?

И. Варламов:

- Пока нет.

В. Торин:

- Значит, будем следить со стороны.

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!

Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.