Гендиректор Радио КП Роман Карманов: Случился перелом, после которого журналисты победят блогеров окончательно

В. Торин:

- Добрый день, дорогие друзья. Мы в студии Радио «Комсомольская правда» в городе Санкт-Петербург. Программа «[НЕ]фантастика», программа о нашем будущем, которое мы заслужили, выходит сегодня из города Санкт-Петербурга. Рядом со мной Вадим Ковалев, первый заместитель исполнительного директора Ассоциации менеджеров. С нами же в студии Роман Карманов, генеральный директор Радио «Комсомольская правда», и Петр Лидов-Петровский, директор по коммуникациям медиагруппы «Россия сегодня».

Мы здесь, потому что проходит Baltic Weekend, совершенно замечательный форум, где собрались журналисты, политтехнологи, медиатехнологи, медиакоммуникаторы, просто коммуникаторы, люди, которые знают, что и как будет развиваться в наших коммуникациях прямо сейчас.

У нас на столе есть уникальная фотография. Здесь есть Владимир Владимирович Познер, Владимир Константинович Мамонтов (человек, возглавлявший когда-то «Комсомольскую правду»), Михаил Леонтьев, Николай Сванидзе и даже я затесался между ними. Эти люди ровно 19 лет назад прямо здесь, в городе Санкт-Петербурге, обсуждали, какими будут коммуникации будущего.

Я попытался просмотреть, что же тогда говорили. Говорили уникальные вещи. Там говорили такую вещь, например. А вдруг произойдет такое, что люди откажутся от телевидения и будут смотреть что-нибудь другое. Была еще одна гипотеза: представьте, вдруг появится какой-нибудь сайт, который будет больше, чем телевидение.

Прошло 20 лет. За эти 20 лет насколько хорошо или плохо все это развивалось? И что будет через следующие 20 лет?

П. Лидов-Петровский:

- То, что эти люди обсуждали, надо сказать, вполне себе пророческая вещь. Действительно, в той эпохе телевидение – это было всё. Любое исследование общественного мнения, если вы посмотрите, там абсолютно безоговорочно влияние на любой вопрос, любое сознание, любой бренд или какая-то общественная проблема – источник номер один, откуда об этом узнаёте, это всегда телевидение на 90%. Поэтому 20 лет назад телевидение – это как Газпром, это огромный монстр, который нельзя было перебороть.

В. Торин:

- И вдруг этот «Газпром» начали как-то подтачивать.

П. Лидов-Петровский:

- То, что они говорили, что, может быть, будет какой-то сайт… Понятно, что трудно было представить социальные сети, какие-то мессенджеры и т.д. Но то, что они видели, что будет сайт, который, может быть, будет больше, чем телевидение, вот оно сегодня и произошло. Многие продвинутые люди говорят: я телевизор не смотрю. Я посматривал иногда, но могу сказать, что два месяца по телевизору включал только футбол. Для меня телевизор умер окончательно. Поэтому они были правы.

Я не буду строить прогнозы на то, что будет через 20 лет. Я предлагаю это пообсуждать. Я послушаю лучше вас, умных людей, а потом попробую что-то добавить к этому. Потому что я, честно говоря, так сходу сказать не смогу.

В. Торин:

- У нас тогда, кроме меня юного и еще кучи людей, которые есть на заднем плане, присутствовал уже тогда абсолютный гуру профессии Владимир Владимирович Познер. Мы напомнили ему про эту историю и спросили: «Владимир Владимирович, ту а что будет дальше?» И вот что нам ответил Владимир Владимирович Познер.

В. Познер:

- По сути дела, телевидение потеряло свою независимость. Вообще СМИ стали контролироваться властью. СМИ стали напоминать свое советское прошлое. Особенно среди молодых произошел поворот в сторону социальных сетей, в сторону блогеров. Там можно получить разные сведения. Это, конечно, не СМИ, но, тем не менее, это некоторая отдушина, скажем так, для потребителя. И этим мы отличаемся от стран Западной Европы, от Соединенных Штатов, от Канады и т.д. Потому что там, при том, что телевидение далеко от идеального, но все-таки оно разное, и оно дает разные возможности слушать мнения. А наше телевидение… Прорыва или чего-то такого необыкновенного не произошло. Появились соцсети, но они никак не заменяют собой телевидение. В нашем конкретном случае в какой-то степени они это делают, но не потому, что они являются новым видом СМИ, а потому что само телевидение стало таким, что многие не хотят его смотреть.

В конечном итоге на руководящие посты придут люди, которым сегодня 18-20 лет, то есть люди, которые не являются советским продуктом. Надо людям давать максимум информации, точной, проверенной, объективной, честной, но без своего мнения, чтобы люди, получив эту информацию (полную по возможности), сами бы делали свои выводы. Но должен сказать без всякой радости, что сегодня в нашей стране такой журналистики, по существу, нет. Государству нечего делать в СМИ. Я, конечно, предпочитаю частное телевидение государственному. Потому что частного телевидения много, и я как зритель, посмотрев одно, второе, третье, пятое, могу выбрать те взгляды, тот подход, которые мне больше нравятся. А государственное телевидение в этом смысле абсолютно едино – что это смотреть, что то. Придерживаются одной линии, той линии, которую в данном случае исповедует государство. Это, я считаю, не журналистика, это пропаганда, и мне пропаганда неинтересна.

В. Торин:

- Роман, как прокомментируете?

Р. Карманов:

- Вообще я бы зацепился за эту фразу про не журналистику, только продолжил бы, что это не журналистика и не пропаганда, а все-таки надо отличать журналистику от любительского блогинга. На самом деле мы в этом году убедились в том, что все-таки средства массовой информации никуда не денутся, и эта дискуссия, кто кого победит – журналисты блогеров или блогеры журналистов, она была, я считаю, закончена тогда, когда началась пандемия. 70 процентов людей, которые потребляют информацию, все-таки получали ее от традиционных средств массовой информации, а блогеры оказались только на пятом месте.

В. Торин:

- Не соглашусь с вами. Вот Петр Лидов просто влияет на умы людей и при этом является блогером.

Р. Карманов:

- Потому что он блогер, поэтому, естественно, будет защищать блогеров. Но все-таки профессиональная журналистика, я думаю, будет, наоборот, набирать вес дальше. Потому что, мне кажется, случился перелом, после которого журналисты победят окончательно.

П. Лидов-Петровский:

- Мне вообще разделение не очень нравится – блогеры, не блогеры. Каждый человек сегодня фактически из разных источников формирует свою новостную ленту. Да, безусловно, источники с именем, с репутацией – «Комсомольская правда», «РИА Новости» и т.д., только за счет имени они, скорее всего, выигрывают в получении информации.

Смотрите, какая история. Развиваются мессенджеры – Telegram, Tik Tok и т.д. Информация становится совершенно короткой, она становится клиповой. Фактически это большой клип. И там вперемешку идет все – и блогеры тебе, и рецепт супа, и новости, и т.д. Или, условно, Маргарита Симоньян в своем Телеграм-канале, она кто – блогер или глава двух крупнейших средств массовой информации? И при этом ее наши западные друзья маркируют как государственное средство массовой информации, саму Маргариту Симоньян, ее Telegram, Tik Tok, где она с мужем Тигранов обнимается где-нибудь в Адлере. Тут большой вопрос. Поэтому я с Романом согласен. Думаю, он имеет в виду как раз репутационную составляющую, уровень доверия скорее. А вот с точки зрения потребления какой-то блогер станет средством массовой информации.

Р. Карманов:

- Я считаю, что слово «доверие» становится ключевым. Потому что каналов коммуникации много…

В. Торин:

- СМИ все-таки страшно далеко до доверия, мне кажется. Все-таки блогерам доверяют больше. Или нет?

В. Ковалев:

- У людей вырабатывается такое ощущение, что кто-то свой, а кто-то не свой. И если парень или девушка живет в твоем районе и отражает локальную повестку, то, что тебе близко, конечно, он будет для тебя более авторитетен.

В. Торин:

- Вика Лопырева – человек СМИ. Сколько у нее подписчиков?

В. Ковалев:

- В Инстаграме – 3,5 миллиона.

В. Торин:

- Мы сегодня обсуждали фотографию, на которой изображены люди, которые 20 лет назад пытались представить, как будут выглядеть коммуникации. И тогда Владимир Константинович Мамонтов говорил: мы – «Комсомольская правда», у нас сколько-то там миллионов. А потом я помню время, когда «Комсомольская правда» билась за тираж 3,5 миллиона, и это было очень круто, что она долгое время его поддерживала. Теперь уже времена другие.

Р. Карманов:

- Но сейчас мы тоже можем сказать: да, мы «Комсомольская правда», у нас порядка 50 миллионов аудитория.

Ничего с этой точки зрения не изменилось, и я думаю, что не изменится. Тем более, я думаю, все-таки Вика Лопырева, при всей моей любви к ней, она все-таки не является средством массовой информации.

П. Лидов-Петровский:

- Роман прав. Потому что не надо количеством подписчиков определять, средство он массовой информации или нет.

Р. Карманов:

- Роскомнадзору об этом расскажите.

П. Лидов-Петровский:

- Дело не в этом. Средство массовой информации это все-таки нечто другое. Я бы тут скорее смотрел, например, на Соловьева того же. Вот он кто? Сейчас у него «Соловьёв Live» идет, или Телеграм-канал у него, он вообще агрегатор новостей. Он кто – блогер и так далее?

Возвращаясь к теме. Мне пришла, мне кажется, неплохая мысль по поводу того, что будет через 20 лет. Скорость появления новых каналов коммуникации на сегодняшний день такая, что представить то, что будет через 20 лет, решительно невозможно, даже через 3 года. Смотрите, два года назад никто не знал никакого Telegram, Tik Tok и так далее. Сейчас они появились.

В. Торин:

- А теперь они определяют повестку.

П. Лидов-Петровский:

- Они могут умереть, могут появиться новые и т.д. Технологии решают всё. Если 20 лет назад эти прекрасные люди решали такой фундаментальный вопрос, умрет ли телевидение, то сейчас неважно, умрет оно или не умрет. Может быть, будет. Какая разница? Дело не в этом. Дело в том, что будет масса всего нового. Только хватит ли у человека головы, чтобы переварить всю эту информацию?

В. Торин:

- Участник той дискуссии Николай Карлович Сванидзе, историк, журналист, наш большой друг. Вот что Николай Карлович вспомнил про тот день 19 лет назад, и как он представляет себе видоизменение российских СМИ и медиакоммуникаций.

Н. Сванидзе:

- Российские СМИ за последние 19 лет прошли очень сложную дорогу, извилисто-разную. Потому что вследствие появления новых технологий появилось такое понятие, как блогеры, которые тоже приравнены к СМИ, хотя это совершенно другое явление. Но если брать именно СМИ как таковые, то, к сожалению, главный путь за последние 19 лет это путь потери свободы. Потому что в 90-е годы, как ни относись к этим годам, можно их называть бандитскими, можно какими угодно, они были революционными, но свобода СМИ была полной. Сейчас ее нет практически. Потому что все основные средства массовой информации – главные телевизионные каналы, некоторые популярные газеты, они либо полностью под государством, либо плотно с ним аффилированы. Объективной информации стало меньше, а пропаганда стала подавляющей.

Главное в средствах массовой информации это свобода изложения своих мыслей и объективность подачи информации. С этим у нас, к сожалению, за 19 лет стало гораздо хуже. Надеюсь, что еще через 20 лет станет лучше.

В. Торин:

- Петр, что вы думаете по этому поводу?

П. Лидов-Петровский:

- Не согласен я с Николаем Карловичем решительно. Его мысль понятна, государство контролирует средства массовой информации. Совершенно никакого значения это сегодня не имеет, опять же, по той самой причине. Каналов получения информации сейчас столько, что любой гражданин нашей великой родины может себе выбрать любой источник получения информации. Он может настроить в своем телефоне, что он хочет. Если хочет, он будет все получать, как мечтает Роман Карманов, строго из «Комсомольской правды». Такие люди есть. Но будут и другие.

Р. Карманов:

- Спасибо, дорогие друзья. Но я могу сказать, что средства массовой информации, может быть, кем-то и контролируются, но сама информация в настоящий момент не контролируется как раз. У нас полная свобода слова, я бы сказал, ее даже чересчур много.

П. Лидов-Петровский:

- Закончу мысль. Хочешь, подписывайся на «Эхо Москвы», «Дождь», хочешь, подписывайся на Николая Карловича Сванидзе и смотри на мир его глазами, или на какого-нибудь Пархоменко. Какая тут проблема? Конечно, с большим количеством каналов изменяется и вопрос свободы слова.

Вот Белоруссия. Давайте посмотрим, что происходит там. Государство, скажем так, профукало Телеграм-каналы. Оно в разгар протестов в городе Минске показывало программу «Сельский час» круглосуточно. Результат – двухмиллионный Телеграм-канал «Нехта» занял эту нишу тут же, два дня не прошло.

В. Ковалев:

- Если мы говорим о том, что будет в ближайшие 20 лет, я думаю, что все это время, буквально с этого года, или с заделом на прошлый год, когда был принят закон о фейк ньюс так называемый, я думаю, впереди у нас 20 лет борьбы за монополию информационную или за контроль информации со стороны государства.

В. Торин:

- А кто победит, по-вашему?

В. Ковалев:

- Это на самом деле ни хорошо, ни плохо. Потому что неконтролируемый поток информации создает нам проблемы с вами, что мы с вами, собственно, и хапнули, когда у нас начался коронавирус. Напугались мы больше, чем была реальная опасность.

В. Торин:

- Вот эта фотография, которая стоит у нас на столе. Люди знаете, почему собрались? Эти люди сидят за столом (Леонтьев, Сванидзе, Добродеев, Познер), они обсуждали следующее. СМИ постоянно атакую государство, постоянно лупят и мочат власть. Сколько можно? – вопрошали эти люди за столом. СМИ должны помогать власти, нужно уметь работать совместно. Сколько можно мочить власть? – говорили тогда, 20 лет назад.

В. Ковалев:

- Что есть «мочить», если в обществе происходит огромное количество несправедливости? Есть очень много тяжелейших ситуаций, где местная власть, федеральная власть ведут себя откровенно по-свински. И если журналист находит эту ситуацию и эту несправедливость удается решить, вот это профессия. И здесь пример Евы Меркачевой из «Московского комсомольца», члена Совета по правам человека, которая настолько знает эту проблематику и огромное количество случаев незаконного преследования людей, разных коррупционных дел вывела на свет, - вот это журналистика. Она опасна, безусловно, но она дает нам силы верить в то, что журналистика нужна, и она будет существовать.

В. Торин:

- А не проще ли это делать в своем блоге и писать свое мнение, и тогда не нужно будет переживать за то, есть ли у тебя свидетельство, зарегистрирован ли ты как журналист? Это такой мощный ресурс, можно взять и запретить…

В. Ковалев:

- Писать-то проще. Но Роман Карманов сказал ключевую вещь – слово «доверие». Если ты это презентуешь как «Комсомольская правда», это одно к тебе отношение.

В. Торин:

- Возвращаясь к тому, что Петр Лидов сказал. Видимо, в Белоруссии случился момент, когда огромное количество людей поверило этому каналу «Нехта», а не федеральным СМИ.

Р. Карманов:

- Я тебе могу сказать, что в этот самый момент, когда начались эти события в Белоруссии, наши корреспонденты были на месте, и когда на территории Белоруссии не очень официальные СМИ отрабатывали всю эту повестку, в эфире радио «Комсомольская правда» сплошным потоком шел стрим оттуда. И нам писали оттуда жители Белоруссии благодарности, что они тогда, когда там ограничен интернет местами, могут получать информацию. Поэтому официальные СМИ в данном случае не остались в стороне.

В. Торин:

- Важный момент. Я помню, как вашего же корреспондента Стешина арестовывали в прямом эфире. И после этого он все равно оставался сторонником Лукашенко.

Р. Карманов:

- То же самое можно сказать о событиях в Хабаровске, где несколько дней работал Ворсобин, и там до сих пор работают наши журналисты. И нет никакого ограничения ни с какой стороны. Пожалуйста, в эфире радио «Комсомольская правда», например, можно узнать всю правду о том, что происходит где бы то ни было.

В. Ковалев:

- Ограничения появляются или медиа по своим каким-то причинам начинают игнорировать общественно значимые темы, это путь к потере доверия, это путь в никуда, к заполнению инфополя фейками и т.д.

В. Торин:

- Тогда, наверное, вот к чему будут идти наши коммуникации, СМИ – к появлению этого доверия.

В. Ковалев:

- Я думаю, что к ответственности. На самом деле все (и блогеры, и СМИ) должны идти к ответственности в том, как они подают информацию, и что они подают. На самом деле отличие журналиста от блогера, в частности, еще в том, что журналист ответственен за информацию, которую он передает. А блогер может быть ответственным, а может быть нет.

В. Торин:

- Итак, мы разговариваем о коммуникациях, потому что мы в Петербурге на Baltic Weekend.

У нас на столе лежит уникальная фотография. Ровно 19 лет назад за вот таким же столом собрались медиакоммуникаторы, известные люди, журналисты, которые пытались представить, что будет с коммуникациями через двадцать лет? Михаил Леонтьев, Николай Сванидзе, Познер, Добродеев.

Мы позвонили Михаилу Леонтьеву и спросили его, как все изменится со СМИ и коммуникациями. И вот что он нам ответил.

М. Леонтьев:

- Никогда и нигде изменения технического носителя кардинально не влияло на контент. Если вы способны создавать качественный контент, а главное, что вы способны найти читателя этого контента, то он будет. А если у вас нет способности, нет читателя, то его не будет. И это называется, не буду называть нецензурное слово, это то, что доктор не лечит. Надеюсь, что окончательно мы к этому состоянию не придем, хотя близки.

Если мы говорим о средствах массовой коммуникации, то в современно мире мы имеем исключительно военную пропаганду, как единственное средство массовой коммуникации. Меня смешат разговоры о том, что вот пропаганды, фейк-ньюс! Геббельсу никто не предъявлял претензии, что он необъективно, например, оценивает роль мирового еврейства в истории. А где доказательства? Очевидно, необъективно освещал. Это называется военная пропаганда. Это не мы придумали. Мы этого не хотели. Мы к э тому не стремились. И мы очень сильно отстаем в этом плане.

Я всю жизнь мечтал заниматься качественной информацией. Хотелось бы в будущем мире иметь такое (не слышно), который способен был бы употреблять качественную информацию. Образцом качественной прессы были (не слышно) старые либеральные издания. Хотелось бы видеть это так. Оснований для этого нет никаких.

В. Торин:

- Вот так вот! Пропаганда.

Я обращаюсь к Петру Лидову.

П. Лидов-Петровский:

- «Спутник» это 30 с лишним редакций, расположенных по всему миру, работающих на разных языках.

Можно согласиться с Михаилом, действительно, все пропаганда. Вопрос: пропаганда чего? Допустим, независимая журналистика и отсутствие пропаганды, ее можно охарактеризовать как пропаганда независимой журналистики или пропаганда отсутствия пропаганды. Пропаганда может быть над схваткой, можно пропагандировать разные идеи. Напомню, что негативный смысл слова «пропаганда», он в основном пришел с Запада, то есть, ты пропагандист – это клеймо. В нашей советской системе ценностей пропагандист – это на переднем крае человек, верящий в свою идею. Пропаганда ЗОЖ, отказа от курения, чего-то хорошего может быть. Да, можно сказать, что все пропаганда. И каждый человек обладает набором качеств, знаний да и просто мозгами, чтобы самому выстроить свою мозаику из этих маленьких пропаганд. И жить, как ему нравится.

В. Торин:

- Как вы думаете, будет больше пропаганды?

П. Лидов-Петровский:

- Еще раз скажу. Сегодня, как и во многих сферах, у нас все сильно индивидуально. Идет постоянная кастомизация, новости все, информация кастомизирована п од вас. Вот любит Вадим Ковалев футбол, болеет за «Динамо», он может получать только эту информацию. Это будет пропаганда московского «Динамо».

В. Торин:

- А ему будут писать, что «Динамо» - это плохой клуб. И ему будут валиться эти новости!

В. Ковалев:

- Я заблокирую эти новости. Делов-то.

П. Лидов-Петровский:

- Если вас ограничат в этом выборе, тогда будет проблема. Допустим, оставят один канал, как в книжке Оруэлла, но, мне кажется, что это малореалистично в нашей стране. Люди, познав информационную свободу, уже не вернутся назад.

В. Торин:

- Вы так считаете?

П. Лидов-Петровский:

- Белорусы это доказали только что.

В. Торин:

- Как вы думаете, возможен ли Оруэлл в нашей ситуации?

Р. Карманов:

- Я бы ответил на вопрос, будет больше пропаганды или меньше. Я бы сказал, что будет много борьбы и противодействия, потому что на одни информационные потоки люди пытаются противодействовать другими. И пока как это правильно делать, как? Нет каких-то правил, они еще не выработаны. И мы вообще находимся, мне кажется, в самом начале этого пути. И через 20 лет, думаю, что будет уже много ограничений.

Я с Петром не согласен, на самом деле, люди как привыкли, так и отвыкнут.

В. Торин:

- Как в песне Гребенщикова: мы в самом начале…

Р. Карманов:

- Пружина ослабла, конечно, но я думаю, что мы сейчас находимся в той точке, с которой она начинает закручиваться обратно. И через двадцать лет мы можем спокойно сидеть и читать газету друг другу, почему нет? И смотреть телевизор.

В. Торин:

- Вадим, что вы думаете?

В. Ковалев:

- Абсолютно соглашусь с Романом. Непонятно, как это все развернется. Но точно знаю, что будут побеждать в борьбе за внимание слушатели, читатели, те, кто говорит правду, кто реагирует на ситуацию и не замалчивает, дает ответы на те вопросы, которые людей волнуют. Например, сейчас ситуация в Башкирии с башкирской содовой компанией. Огромное количество СМИ просто предпочитало игнорировать эту проблему. Целые институции закрывали глаза и говорили, что это бизнес-конфликт, этому конфликту четыре года и лучше туда не вмешивайтесь. А были те, кто освещал ситуацию, давал несколько точек зрения. И это помогло власти принять решение, потому что услышали и другую сторону.

В. Торин:

-Эта фотография публиковалась у меня в facebook и много людей сказали, что сейчас эти люди вместе не сядут – Глеб Павловский, Владимир Познер, Николай Сванидзе, Владимир Мамонтов, Олег Добродеев, Михаил Леонтьев. Все изменилось. Мы спросили у одного из участников того разговора – Владимира Константиновича Мамонтова, что случилось со СМИ и что с ними будет? И как он помнит тот разговор?

В. Мамонтов:

- Если кто-то хочет сохранить себе жизнь в СМИ, то они развиваются в соответствии с запросами, изменениями и преобразованиями в обществе. Изменением в социальной сфере. Меняется государство, взаимоотношения между государствами, технологии, За короткий период мы прошли путь от многомиллионных тиражей тоненьких газет формата А2, а «Комсомольская правда» входила в книгу рекордов Гиннеса с многомиллионными тиражами, а потом мы вместе с коллегами с огромным трудом, с чувством гигантской гордости делали еженедельник, тираж 3 с половиной миллиона тиражом. И гордость наша не знала пределов.

Главное изменение – это, конечно, сегодняшняя тональность общения журналиста, блогера с читателем. Я называю это новой искренностью. И сегодня выигрывает тот, кто разговаривает с людьми на их человеческом языке. Играет на их чувствах, причем, делает это сознательно и откровенно, открыто. Вот раньше для того, чтобы докричаться до кого-то, надо было оборудовать специальную машину, на ней стояли динамики, они громко орали. И вот такие машины оповещали людей о каких-то вещах. И сегодня, чтобы достучаться и докричаться, приходится включать целый ряд психологических ухищрений. Вы это называете пропагандой. Может, в значительной части так оно и есть, но другого способа сейчас, чтобы люди что-либо воспринимали, к сожалению, нет. А что эти безумные блогеры и блогерши, которые миллионными тиражами несут эту ахинею в массы, которая с восторгом это потребляет и переваривает? И даже не отрыгивает.

Все переваривается и усваивается. Это хорошо, это плохо, это пропаганда? Так и мир изменился. Каков поп, таков и приход.

В. Торин:

- Вот так вот сказал Мамонтов.

Елена Константиновна Зелинская, она тогда собрала этот медиафорум – медиафорум-2001.

Е. Зелинская:

- За двадцать лет мы, конечно, шагнули просто колоссально. Мы были провинциальной маленькой советской прессой, которая была ручной при каждом райкоме партии и комсомола. Из этого надо были выбираться очень долго. И техническая отсталость, неумение писать о фактах, а не о мнениях, это большой путь. И мы не так, чтобы его перепрыгнули. Мы долго и с трудами к этому шли. Сравните телевидение 20 лет назад и то, что мы имеем сейчас. Не стесняясь, можем сказать, что у нас лучшее в мире телевидение, а про радио я вообще молчу.

Профессия стала другой. И это первое и очень важное. Второе – журналистика стала массовой профессией. Если сравнивать с тем, что мы обсуждали 20 лет назад, это просто небо и земля, мы как на другой планете теперь.

С другой стороны, очень многое стало, что было заложено тогда, нам казалось, создает крепкий и прочный фундамент, где-то не срослось, а где-то не взошло, а где-то и порушено. Например, такой важный период, когда мы создавали законы о самоуправлении и в рекламном бизнесе, и в пиар, который тесно связан с медийной сферой. И где оно теперь? Это вот проблема. Сейчас будет 20 лет Baltic Weekend, думаю, там пиарщики не смогут обойти эту тему. Огромные надежды, труды и усилия были положены именно на то, чтобы сделать эту сферу самоуправляемой. И это не получилось. Мы должны посмотреть друг другу в глаза и признать, что вот здесь мы выигрыли, здесь тут нет. Самоуправление - тут у нас точно фиаско.

Точно так же мы можем вспомнить, какие надежды мы возлагали на медиасоюз, когда он образовывался. И какой он колоссальную роль сыграл тогда. И что теперь? Мы видим и разделение в прессе, и жесткость по отношению друг к другу. И просто жесткий конкурентный мир. И, во-вторых, жесткое разделение на пропаганду и профессию, этого мы точно не ожидали, что у нас пропаганда займет огромную долю рынка.

Никакие труды и усилия даром не пропадают. Если где-то у нас сейчас провалы, то это только нам еще поле, которое еще надо обрабатывать.

Р. Карманов:

- Честно говоря, я не очень понял, где у нас провал.

В. Ковалев:

- В Пятигорске есть провал.

В. Торин:

- Можно продать билеты на провал.

И двадцать лет назад была смелая мысль такая, а вдруг создадут какой-то сайт, который будут люди читать больше, чем газеты? И народ всерьез это все обсуждал.

Давайте попытаемся представить, какие будут коммуникации будущего?

П. Лидов-Петровский:

- Мне кажется, тенденция налицо. Это рост числа каналов, их изменение, отмирание одних, появление новых. Внутри каналов, что Вадим рассказывал про «телегу», происходит некая институализация информационного потока, естественно, анонимная. Помойки отмирают, им на смену приходят официальные крупные СМИ, прочие заходят туда. То же самое происходит с TikTok, Instagram и так далее. Все СМИ там. Они конкуренцию будут выигрывать постепенно. И постоянная борьба низкокачественного с проверенным. Но самое главное, где я не вижу изменения, это в количестве информации, которую человек может потребить. Может, какой чип изобретут?

В. Торин:

- Вадим?

В. Ковалев:

- Еще одна тенденция, которую я выделю, она к нам точно придет – это то, что бренды станут более активными участниками информационной повестки. Аккаунтам брендов будут больше доверять, они станут такими, а уже многие из них являются маленькими СМИ. И они получают за счет постоянного контакта с аудиторией не только доверие, но и возможность продвигать повестку не только в рамках своего бренда. На Западе это уже так. Там многие компании технологически…

В. Торин:

- Например?

Р. Карманов:

- Чаще всего приводят Сбербанк, который должен стать медиа сам по себе и так далее. Но пока бренды находятся на одном из самых последних мест по уровню доверия.

В. Торин:

- Вадим, ваш прогноз?

В. Ковалев:

- Бренды и, конечно, будут продолжаться попытки формирования той самой культуры доверия, о которой мы много говорим. Будут появляться те СМИ, которым люди будут доверять. Именно локальные.

В. Торин:

- Мы специально через двадцать лет встретимся с вами здесь, на этом же самом месте. И попробуем выяснить, что изменилось?

Мы прощаемся с вами!

Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!

Для нас это очень важно, так как чем больше подписчиков, оценок и комментариев будет у подкаста, тем выше он поднимется в топе и тем большее количество людей его смогут увидеть и послушать.