Николай Платошкин: Власть должна проявлять власть, но держаться на доверии людей

Публицистка, комсомолка и просто красавица Диана Кади с пристрастием допрашивает главных ньюсмейкеров страны. В конце каждого выпуска спорщики заключают пари по главной теме дня. Победителю достается бутылка коньяка. Азарт, инсайды, разговоры шепотом и на повышенных тонах. Всё это программа «Пари с Дианой Кади». Слушайте каждый вторник в 6 часов вечера по московскому времени на Радио «Комсомольская правда».
Диана Кади поговорила с общественным и политическим деятелем Николаем Платошкиным о том, чем он занимался во время домашнего ареста, о его отношении к Навальному, о поддержке друзей и предстоящих выборах в Госдуму

Д. Кади:

- Это Радио «Комсомольская правда» «Пари с Дианой Кади». У меня в гостях Николай Платошкин. Николай Николаевич, здравствуйте!

Н. Платошкин:

- Огромный вам привет! Здравствуйте, Диана. Говорят, из-за вас меня посадили, так что привет вам от рецидивиста Платошкина.

Д. Кади:

- Я не виновата. Простите, если косвенно повлияло…

Н. Платошкин:

- Это шутка.

Д. Кади:

- Мои комментаторы выдвигали такую версию.

Наше интервью собрало больше миллиона просмотров. Очень много у вас поклонников.

Н. Платошкин:

- В Следственном комитете появилось после этого.

Д. Кади:

- Но вы там откровенно достаточно говорили о власти нашей. И, кроме поклонников, есть и хейтеры, по-русски хулители. Будем их так называть.

Н. Платошкин:

- В моем возрасте, а мне, к сожалению, уже 55 лет, если у человека нет врагов – это человек ущербен.

Д. Кади:

- То есть, это можно считать вашей заслугой?

Н. Платошкин:

- Ну, я надеюсь. Потому что если человек пустой и равнодушный, у него нет, конечно, врагов. Но и друзей у него тоже нет.

Д. Кади:

- Знаете, те, кто против вас, они выдвигают версию, что вы проект Кремля.

Н. Платошкин:

- Ясный перец.

Д. Кади:

- Администрации. И что вас посадили, чтобы раскрутить перед выборами. Вот что вы им ответите?

Н. Платошкин:

- Вы знаете, есть советский фильм «Щит и меч». Может, кто смотрел? Там один из учеников немецкой диверсионной школы, а действия происходят в годы войны, чтобы попасть назад к нашим из бывших пленных, он дает согласие на ампутацию себе ноги, чтобы его, как инвалида, забросили в наш тыл. Я к чему рассказываю? Если проект Кремля довели до реанимации, до поражения легких в 75% под домашним арестом, я не знаю. Это такая очень глубинная операция. Я думаю, что если бы за мной скорая приехала на день позже, чего бы было? Когда в больницу доставляли, я шнурки не мог развязать потом. Слабость была именно такой.

Если это такая специальная программа для подготовки кремлевских агентов, то я всех туда не приглашаю.

Д. Кади:

- Изменили ли вы свои взгляды на то, что происходит в стране? Убеждения?

Н. Платошкин:

- А что случилось, чтобы я их менял?

Д. Кади:

- Возможно, подумали, что-то читали. Солженицына, например.

Н. Платошкин:

- Диана, вы оскорбляете! Чтобы я Солженицына читал? Нет, конечно, понимаете, я – человек советский. И я не тот, знаете, который с ума сходит где-то там, повеситься хочет в квартире. Нет, я польский язык изучал, я старался по мере быть в курсе, что происходит по телевизору, потому что мне запрещено пользоваться интернетом. У меня отобрали всю аппаратуру, компьютер. И не вернули. У меня сейчас и телефона мобильного нет, не успел еще купить. Видимо, государство не может обойтись без моего телефона «Самсунг». Или нельзя рекламировать?

У жены отобрали 200 тысяч рублей и 13025 долларов США. Тоже решили не вернуть. Это ее накопление, собственно говоря, за всю жизнь.

Психологически я не сломлен. Знаете, есть такая поговорка «нет худа без добра». Казалось бы, что в этом беспределе может быть хорошего? Знаете, такая любовь народа была! Мне даже об этом… Знаете, я думал, что об этом сказать Диане? Да у меня слов нет! Это когда люди с Алтайского края присылают грибы, заботливо переложив их в пластмассовые баночки, чтобы не разбилось. Когда из Хабаровска присылают породы местные красиво оформленные. 20 килограммов посылка! Жена еле донесла. И люди что-то звонят, пишут, к родителям приезжают. Причем, родители не давали адрес, их нашли. Им огород вскапывали, новый мангал привезли.

Такая любовь народа накладывает на меня огромную ответственность. Я не могу ей не соответствовать. Поэтому даже, знаете, те, кто, может, не знали меня, не доверяли, они говорят, ну, вот этот беспредел, что делали с этим человеком, значит, человек хороший.

Д. Кади:

- А давайте тезис недоброжелателей, на него ответим. Я спрашивала своих гостей, через одного, наверное, говорила о вас.

Н. Платошкин:

- Серьезно? Спасибо.

Д. Кади:

- И что я вас не вспоминаю в эфирах, но о вас говорила часто. Но вот Навальный, опять же. За него выходили люди, за вас массово как бы… Грибы посылают, гостинцы, но вот массово не выходят. Можете это как-то объяснить?

Н. Платошкин:

- Это не так. Во-первых, не буду сейчас меряться с Навальным. Человек сидит в тюрьме. И как бы обсуждать его немного неудобно, потому что он ответить ничего не может. Я просто был сам в такой ситуации, я это понимаю.

Люди выходили на пикеты, выходили на митинги. Написали около десятков тысяч писем в Следственный комитет. У них там шкаф целый стоял.

Д. Кади:

- Может, просто не освещалось это?

Н. Платошкин:

- Конечно. Вот если Навального даже я, сидя с одним телевизором, каждый чих, про Платошкина – ноль. Вот я не к тому, что надо обязательно про меня говорить. Я к тому, что если я такой негодяй, который совершил тяжкое преступление, так святой дело – разоблачить меня. Правильно? Сказать на телеканалах: вот смотрите, что он творил! А сказать-то нечего.

Д. Кади:

- Может, не хотели рекламу вам лишнюю делать перед выборами?

Н. Платошкин:

- Предположим, Ефремов. Ну, он человека убил. Оппозиционер он или не оппозиционер, это второй вопрос. Но сделал. А тут-то что они могут сказать? Ну, Платошкин – он вот такой плохой потому что… И что?

Д. Кади:

- Аргументов нет, получается.

Н. Платошкин:

- Нет, они есть. И они все в мою пользу. Понимаете, если их озвучивать, экспертиза, например, тогда народ просто бы обалдел. И сказал бы, что вы творите? Представляете, судья зачитывает приговор. Говорит, Платошкин призывал своих людей не бить витрины, не грабить магазины, строго оставаться в рамках законности.

Д. Кади:

- Даже звучит абсурдно.

Н. Платошкин:

- Ну, кто это будет по телевидению говорить?

Д. Кади:

- Я смотрела программу «Время покажет» на Первом. Неоднократно, когда речь заходила о вас, либо выключали микрофон, либо затыкали экспертов.

Н. Платошкин:

- О чем и речь.

Знаете, когда меня посадили под домашний арест, ну, тоже мне адвокаты рассказывают, что народ пересмотрел все мои ролики. Кстати, они все как висели, так и висят. Никто их не удалял. Ведь, понимаете, если бы там сплошная преступность, то надо в Роспотребнадзор немедленно обратиться следственным органам. И сказать, что такое! Висят. Висели. И будут висеть.

Так вот. Народ посмотрел. Народ недоумевает. Говорят, у человека через слово «законность». За что посадили? Не знаете? И начали появляться версии, что наверняка следственные органы секретные переговоры записали Платошкина. Чат у него есть секретный.

И я хочу просто сказать, что все обвинительное заключение строится на роликах в интернете, которые любой человек до сих пор может посмотреть без всяких купюр.

Д. Кади:

- Помню, в нашем интервью вы говорили, что против потрясений. И что митинги ни к чему не приводят. И что надо ходить на выборы, менять ситуацию именно так.

Н. Платошкин:

- За это и получил пять лет условного срока. И пять лет поражения в правах.

Д. Кади:

- А вот вы не захотели говорить о Навальном. Мне кажется, что…

Н. Платошкин:

- Нет, давайте поговорим.

Д. Кади:

- Изменили ли вы к нему отношение?

Н. Платошкин:

- Я не захотел его осуждать, что ли. Ну, слушайте, за него больше выходит, за меня – меньше. Ну, понимаете, испугались -то меня! Казалось бы, Платошкин – ущербная личность, никто за него не выходит, никто за него… А чего сажать?

Знаете, один товарищ мне в день освобождения, близкий к администрации, не буду фамилию называть, он просил. Говорит, знаете, за что вас закрыли? За то, что в мае перед арестом вам намеряли уже 2% рейтинга президентского. А это по нашей стране типа очень много. Я об этом не знал, честно. Не знаю, прав он или нет? Но вот у него такая версия.

Мне сложно сказать, потому что за все время моего заточения меня допросили всего один раз. Допрос шел один час. Месяцами я вообще не видел никаких следственных действий. Какой-то протокол подписать, что-то в этом духе. И я сразу понял, что речь не идет, чтобы что-то выяснить, а просто, чтобы человека выключить.

Но те, кто меня выключили, как они думали, они включили миллионы людей, которые до этого меня, может, не знали, может, знали, но думали, что я агент и прочее. А теперь народ думает, если с этим человеком так обращаются, который мухи не обидел, то что у нас в стране делается?

С Навальным? По-моему, есть определенная параллель какая? Я искренне не понимаю тех людей, которые определяют в нашей стране политику в отношении Навального. Ну, если не быть конспирологом, не подумать, что эти люди специально его раскручивают, я так…

Д. Кади:

- Его активно стали раскручивать, меня это смущает.

Н. Платошкин:

- Я так не думаю. Я думаю: зачем? Это какой-то идиотизм, извиняюсь. Вот летит человек из Германии, да? Самолет направляют в другой аэропорт. Это чего? Такая огромная страна с ядерным оружием, с армией. Испугалась, что человек приземлится и его встретят триста-четыреста сторонников? А когда самолет перенаправляют, народ так и думает, а боитесь Навального! Значит, он замечательный человек.

Зачем это делали? Это глупость неприличная, по-моему.

Д. Кади:

- Как вы думаете, зачем он вернулся, зная, что его здесь ждет уголовный срок реальный?

Н. Платошкин:

- У него было два варианта. Первый – оставаться на уровне политэмигранта как Ходорковский, кто там еще у нас? Каспаров.

Д. Кади:

- Чичваркин, хотя он не политик, но он такой…

Н. Платошкин:

- Он матерщинник зато.

Это значит, выключиться из политической жизни. Второй вариант – возвращаться. Знал ли он, что его ждет? Конечно. Но он что сделал? Он снял вот этот фильм про дворец огромный с тем, что если его посадят, то люди воспримут, что его посадили конкретно за этот фильм о дворце, что и произошло.

Вот чтобы сделал я, например? Да просто: человек приехал, приземлился, потом стал участвовать в выборах. Куда там? В Госдуму, еще куда-то. Ну, и все.

Д. Кади:

- Николай Николаевич, в трудные времена не все выдерживают испытание, отворачиваются люди. И так можно хорошо проверять свое окружение. Почистили ли вы список друзей?

Н. Платошкин:

- Он сам почистился. Процента два отвалилось, а 99% прибавилось. Какие-то люди честно сказали, что боятся, чего с Платошкиным будет, непонятно. Кстати, во время ареста моего супруге не звонили, ей огромное спасибо, она на себе все это вынесла. Она рыдала ночами, что тут говорить.

А сейчас они все появились. Звонят, как дела? Но не везде я беру трубку. Не буду брать. Зато появилось! Вот Виктор Салтыков, я его вообще не знал. Знал с телевизора, он сам стал ходить к суду, хотя мы с ним даже не были знакомы. Сергей Михайлович Миронов, предположим, который принял мою жену прошлым летом, говорит: скажите, что мне надо сделать? Я потом видел в следственном деле его письмо. Хорошее и теплое.

Д. Кади:

- Максим Шевченко приходил к суду.

Н. Платошкин:

- Максим, с которым у нас были разногласия какие-то. И так далее.

Д. Кади:

- Люди ведь могли пиариться?

Н. Платошкин:

- Кончаловский Андрей Сергеевич сказал, что будущее за новым социализмом. А мог бы этого не говорить, правда? И он постоянно был на связи, говорит, передайте Николаю Николаевичу. Это приятно. Я и знал, что я не виновен, но им не удалось убедить населения страны… Вы знаете хоть одного человека, который верил бы в то, что мне шили массовые беспорядки?

Д. Кади:

- Я не слышала.

Н. Платошкин:

- Я тоже.

Д. Кади:

- Михаил Делягин вас поддерживал.

Н. Платошкин:

- Вы меня извините, если я кого-то сейчас… Я боюсь забыть кого-то.

Д. Кади:

- А вот Максим Шевченко, он же тоже баллотируется? Вы не думаете, что он ради пиара вас поддерживал?

Н. Платошкин:

- Понимаете, слово «тоже»… Меня закрыли только по одной причине, чувствую, чтобы не пустить в Госдуму. Потому что меня обвинили по тяжелой статье – до 10 лет лишения свободы. А если человек осужден по этим статьям даже не условный срок, он не имеет права никуда баллотироваться. Я думаю, что вся история эта затевалась исключительно ради этого.

А что касается Максима Шевченко, знаете, пиар – не пиар, я человеку просто благодарен за то, что он делал. Понимаете, пиариться можно и по-другому. Говорить, что Платошкин шпион, шакал, кто там еще? Организатор массовых беспорядков. А можно замалчивать, как федеральные каналы. Кстати, некоторые ведущие федеральных каналов, боюсь их просто назвать, потому что не дай бог, у него будут проблемы. Они написали в Следственный комитет протокол опросов адвокатов, где заявили, что никогда не поверят в вину Николая Николаевича, что он достойный человек. Такие тоже есть.

Д. Кади:

- Вы сделали выводы, кто с вами остался.

Н. Платошкин:

- Конечно. И если я не буду участвовать в выборах, ну, они же думают, что Платошкин спал и видел надеть костюмчик «Бриони», зарплату депутатскую. Нет, мы поддержим достойных и сильных кандидатов. Вне зависимости от партийной принадлежности. Главное, чтобы они были за народ.

Д. Кади:
- И отвечали вашим идеологическим требованиям, да?

Н. Платошкин:

- Даже, понимаете, сейчас страна стоит в таком состоянии, что какие-то идеологические споры… Знаете, меня всегда потрясало в либералах? Жена некоторым звонила: просто осветите дело мужа. Они говорят: а он за Сталина или нет? Вот если он за Сталина, не будем освещать. Понимаете, это…

Д. Кади:

- У нас так: либо за белых, либо за красных.

Н. Платошкин:

- Понимаете, я не разделяю программу Навального, считаю, что у него ее вообще нет. Или я не знаю, скажем так. Но, знаете, оттаптываться на человеке, который сидит в тюрьме, по-моему, как-то там… Мы же все понимаем, что Навальный не маньяк, не педофил, не наркоман при всех к нему вопросах. И здесь даже сейчас дело не в идеологии. Здесь надо поддержать тех людей, за которых нам в Думе просто будет не стыдно. Что вот условно осужденный Платошкин сидел бы и говорил, красота!

Д. Кади:

- А вы верите в дело Навального, что это связано с этой его коммерческой деятельностью?

Н. Платошкин:

- «Кировлес»?

Д. Кади:

- «Ив Роше».

Н. Платошкин:

- Я уж запутался. Знаете, я знакомился с его делами. Не с самими, а в СМИ. Я скажу так. В рыночной экономике то, что шьют Навальному, можно пришить любому предпринимателю.

Д. Кади:

- Было бы желание.

Н. Платошкин:

- Там смысл какой? «Ив Роше» - они были посредниками с братом, или фирма брата была. Между «Ив Роше» и кому эта фирма поставляла товар. Логистами были. И им, по-моему, вменяют то, что они слишком большую цену запросили за эту логистику. Что такое в рыночной экономике большая и маленькая цена? Это мы сейчас с вами договорились, что –то подписали, вас же никто не заставляет выбирать мою фирму или мне вашу? Это все не то, скажем так.

Вот Ефремов Михаил, ну, опять, я ничего против него не хочу сказать, но там все ясно. К сожалению.

Д. Кади:

- Как вы считаете, почему власть не действует более изящно?

Н. Платошкин:

- Диана, это я вас хочу спросить. Может, это самоуверенность? Захотим Платошкина вогнать в землю, захотим посадить – посадим. С этим чего-нибудь…

Я вам как историк могу сказать. На штыках долго не просидишь. Вот власть должна проявлять власть, тут разговора нет. Но держаться она должна на доверии людей. Понятно, что есть преступники, хулиганы. И с ними миндальничать не нужно. Нигде. Но просто вот, да иди, молчи, без тебя разберемся, это ненадолго.

Д. Кади:

- Я бы выбрала другую тактику с тем же Навальным. Я бы не трогала, пусть…

Н. Платошкин:

- Мы с вами, видите, нам спорить не о чем. Я тоже так считаю. Ведь Навальный баллотировался в мэры Москвы. Навальный баллотировался в Костроме. И что? Страна рухнула, что ли? Что произошло? Почему власть себя так не уважает, что она боится одного человека? Я этого не понимаю.

Дискутируй, убеждай. Навального же не все поддерживают, между нами говоря. У него есть и высокий рейтинг, и высокий антирейтинг. Такой вот он политик. Боритесь.

Д. Кади:

- Когда он вернулся, тогда еще более такой митинг был живенький, потом на нет все сходило.

Н. Платошкин:

- Это, на самом деле, плохо для власти. Вот если власть думают, что мы законтропупили, посадили после первого митинга, шокерами… Народ ушел во внутреннюю эмиграцию. Если раньше люди не соглашались с властью, сейчас они ее стали ненавидеть глухо. Из-за этого вот случая. Вот если бы его не было бы, да, кто-то там против пенсионной реформы, как я, но в целом это политическая борьба.

А здесь все! Здесь стена. И сейчас властям достучаться до этих людей будет очень тяжело. Даже если у них будут правильные предложения, мысли, аргументация. Народ эмоционально воспринимает, что это не правильно. И так не надо. И то, что вышло сначала столько-то, потом столько-то, это показатель тревожный.

Ну, вышли люди, предположим. Ну, и что? Понятно, машины и стекла бьют, нет. Но если человек вышел на митинг, выразил свою точку зрения, а потом пошел домой. Ну, чего тут страшного? Не могу понять.

Д. Кади:

- А с Фургалом тоже на нет сошло?

Н. Платошкин:

- Провокационный, конечно, вопрос.

Д. Кади:

- Мы не на Первом канале, где запрещали о вас говорить. У нас можно все. Надеюсь, конечно.

Н. Платошкин:

- Не то, что провокационный. Я, честно говоря, про Фургала хотел отдельный ролик записать. Там говорить надо подробно. Мы с вами встречаемся в ограниченном формате.

Любое уголовное дело, я вам как опытный рецидивист могу сказать, его надо точно освещать. Тем более, если человеку вменяют три заказных убийства.

Д. Кади:

- Это серьезное обвинение.

Н. Платошкин:

- Плюс экономические махинации на заводе.

Я жил в Хабаровске. Это маленький город. Мне там много чего рассказывали про него. Но я заметил, во время предвыборной кампании я никогда криминального прошлого, предполагаемого Фургала не касался, потому что это может сделать только суд. А некоторые мне говорили, что, Николай Николаевич, мы вам расскажем, но убедительная просьба: на меня не ссылаться, я боюсь, у меня дочь взрослая. Было так.

То, что сейчас вы знаете про Фургала из СМИ, я знал тогда. Просто я не могу называть человека преступником, если он пока не осужден судом. Это не правильно. Но могу сказать одно, что по трем убийствам, которые вменяют Фургалу, альтернативных версий не было никогда. То есть, изначально это было все в 2004-2005 годах. Изначально подозревался только Фургал. Другое дело, что тогда ни до чего не дошло, но альтернативных версий не было.

Если вы говорите, что это не Фургал, то вы должны понять, кто еще мог бы это сделать. Но этого не было.

Д. Кади:

- Николай Николаевич, у вас для биографии политика бэкграунд очень даже…

Н. Платошкин:

- Они очень долго изучали мою биографию, мои денежные счета с 1999 года, как я выяснил из материалов дела. Но, к сожалению для них, ничего там. И даже судья, который выносил мне приговор в качестве смягчающего обстоятельства заявила, что положительные характеристики, благодарности руководства страны, все справки из милиции, еще откуда-то были тоже положительные. Может, поэтому я и получил условный срок.

Но если бы не поддержка народа, не любовь… Понимаете, эти люди могут не выходить тысячами, но это чувствовалось. Причем, это нарастало. Надеюсь, это сыграло роль, что сказали, ну, кто поверит, что я – бандит.

Д. Кади:

- А зачем власть стреляет себе в ногу?

Н. Платошкин:

- По-моему, от самодовольства. Из серии, что хочу, то и делаю. Это самоуверенность. В противном случае я не понимаю, зачем устроили со мной? Сделали мне такую популярность в стране? Зачем устроили с Навальным? Я не понимаю этого, если не предположить, что хочу, то и ворочу.

Д. Кади:

- Вы говорили, что у вас изъяли денежные средства у жены. Будете это обжаловать? Судиться? Это возможно, вообще, в нашей стране?

Н. Платошкин:

- Изъяли всё только у жены, потому что обыск проводился в ее квартире. Ноутбук, системный блок, камеру.

Д. Кади:

- Они имеют на это право?

Н. Платошкин:

- Жена судится с ними, говорит, верните мои деньги. Заместитель генерального прокурора России Гринь написал в Следственный комитет об устранении беззакония в отношении Глазковой – это моя жена. О возврате денежных средств. Пофигу.

Да, в моей квартире изъяли только системный блок, причем, они туда пришли, посмотрели на эти все тысячи книг. Говорят, а где у вас компьютер? Можно взять? Берите. И мобильный, все. Причем, изъятый у меня компьютер даже по материалам дела там как бы ни к чему…

Д. Кади:

- А что там можно было найти?

Н. Платошкин:

- Я не знаю.

Д. Кади:

- У Навального еще можно какие-то коммуникации с Западом, я не знаю…

Н. Платошкин:

- Знаете, что мне обидно? В моем компьютере все мои 18 книг, которые я написал. И сейчас многие хотят их переиздавать. А для того, чтобы переиздавать, мне надо иметь тексты, чтобы подправить.

Товарищи из Следственного комитета! Компьютер оставляйте, если он так нужен. Но скиньте мне на флешку мои книги. Там точно нет ничего плохого, они все уже изданы.

Д. Кади:

- Пусть почитают.

Н. Платошкин:

- Пусть читают.

Д. Кади:

- Я сейчас себе наговорю на пару сроков! Нужно быть осторожней.

Вы говорили о Сергее Миронове, что он вас поддержал. Писатель и политик ныне Захар Прилепин, они объединились со «Справедливой Россией». Как вы к этому слиянию относитесь?

Н. Платошкин:

- Сергей Михайлович Миронов, после того, что он сделал, я могу что-то не разделять в его взглядах, я не буду его ругать. По-человечески это с моей стороны будет просто неправильным.

Д. Кади:

- А есть за что?

Н. Платошкин:

- Нет, предположим, я не согласен с его точкой зрения. Для меня это человек, который, не зная меня, просто сказал: чем я могу быть полезен? Прилепин назвал меня после ареста придурком. Я, честно говоря, думал подать на него в суд после этого, но было не до этого. Как вы считаете, Диана, а придурок?

Д. Кади:

- Я считаю, что нет.

Н. Платошкин:

- Опять, если Прилепин говорит это про арестованного человека, который не может ему ответить, а мне же было пользоваться всем, общаться только с родителями и с адвокатами, ну, не серьезно это, плохо это.

Прилепин проиграл выборы прошлого года, по-моему. После этого администрация президента, это мои предположения, сказали, на фиг он нужен. И слила его с Мироновым. Мне так кажется.

Д. Кади:

- А это поможет им на выборах?

Н. Платошкин:

- Думаю, что Миронову никак не поможет. Миронов, у меня впечатление, что он без всякого энтузиазма это слияние воспринял. Прилепин то памятник Сталину, то еще…

Д. Кади:

- Дзержинскому.

Н. Платошкин:

- Нет, Сталину тоже. У него такие, знаете: не забывайте меня, товарищи. О, памятник Сталину!

Где у Прилепина программа? Человек приходит в Госдуму. Какие законопроекты у него есть, чтобы он с ними пришел и сказал: давайте голосовать. Что, памятник Дзержинскому? Я – за памятник Дзержинскому.

Д. Кади:

- Он за объединение земель, присоединить Донбасс, раздать паспорта украинцам.

Н. Платошкин:

- Был у нас один такой персонаж. Точнее, у вас на радио он остался – Жириновский. Он ноги обещал мыть в Индийском океане, сапоги, еще что-то. Что-то до сих пор до Индийского океана не добрался.

Я тоже могу сказать, что я за присоединение Аляски к Российской Федерации. Но вам смешно и правильно.

Д. Кади:

- Получается, он к левым больше? Склоняется.

Н. Платошкин:

- Если он левый, то в плане русского выражения «сходить налево», «левый груз», «левая операция». Только в этом смысле. Ну, какой он левый?

Д. Кади:

- Не верите, что он социалист?

Н. Платошкин:

- У нас сегодня юмористическая передача.

Д. Кади:

- Я хочу услышать ваше мнение.

Н. Платошкин:

- Прилепин мне напоминает, знаете, кого? Я до его уровня опускать не собираюсь в оскорблениях. Он мне напоминает пана атамана Грициана Таврического из кинофильма «Свадьба в Малиновке». Это советский фильм.

Д. Кади:

- Надо посмотреть.

Н. Платошкин:

- Тоталитаризм, совок, ужасно. Но цветной. Для молодежи это важно. Гражданская война и там вот этот атаман местных самостийников бандитов врывается в деревню на тачанке, какой-то дед его спрашивает: Грициан, а есть у тебя какая-никакая политическая программа? Он говорит: кто же сейчас без программы? Я атаман идейный. Мы стоим за свободную личность! И женщины, собравшиеся, между собой: значит, грабить будут. Примерно такая программа.

Да, давайте заберем у этих… Вы сказали, на Украине? А что только на Украине? Финляндия тоже была в составе Российской Империи! Давайте переплюну Прилепина, скажу, что я за вхождение в состав России Финляндии. А если не войдет? Ну, ребята, я не виноват.

Д. Кади:

- Вы считаете, что все его заявления – популизм?

Н. Платошкин:

- Меня хейтеры, они говорят, что я популист. Но у меня, а же дипломат, все-таки, у меня все меры, которые я предлагаю, они работают сейчас в других странах. Предположим, если я говорю, что любой человек, отработавший 15 лет в России, плативший взносы в социальное страхование, имеет право на отчисление части доходов от продажи нефти и газа. От недр. А на Аляске это есть. Аляска, да, бывшая наша с вами земля, там каждый гражданин штата, отвечающий определенным критериям, он реально на свой счет получает деньги. А почему у нас так нельзя сделать?

Или Платошкин говорит, что он за прогрессивную шкалу налогообложения. Грубо, бедные платят меньше, богатые больше. Причем, Платошкин даже не за то, чтобы как на Западе – 35% богатые платят. Нет, 20%. Не 13%, а 20%. А бедные – ноль. Как в Америке. Почему в Америке можно, а у нас нельзя? Чего тут популистического, если это работает?

Д. Кади:

- Я общалась в рамках интервью на YouTube-канале с историком Климом Жуковым. Он о вас не очень хорошо отозвался. Я ложку дегтя в нашу бочку меда хочу…

Н. Платошкин:

- Обо мне сам Клим Жуков плохо отозвался? У вас есть браунинг, чтобы я застрелился? Ну, как я буду после этого жить! Вы что!

Понимаете, среди моих друзей, во-первых, я сам – доктор исторических наук, автор 18 книг. У меня есть мой друг Спицын. Ну, он профессиональный историк. Я – международник. Я как-то ему больше доверяю, потому что в любом историке я ценю, извините, пятую точку. Скажем, для моих книг я в архивах просидел мидовских несколько месяцев. Спицын тоже.

Ведь можно как писать книги? Как эти все товарищи – новые историки. Просто наговаривать на микрофон, потом записывать. Спицын проверяет каждое слово, каждую букву. Я этих людей очень уважаю, потому что знаю, что это очень кропотливый труд.

Д. Кади:
- Николай Николаевич, мы говорили о слиянии справедливоросов и партии «За правду». Спасет ли какое-то объединение «Единую Россию», если они объединятся с кем-то помоложе, пободрее?

Н. Платошкин:

- У них наоборот. У них главная теория, на мой взгляд, размежеваться, как ни странно. Знаете, что будет происходить? Вы обратили внимание на появление в нашей стране ниоткуда, как обычно, ряда новых партий? Например, партия «Новые люди», созданная Кремлем для того, чтобы навальновцы…

Д. Кади:

- Собчак пиарила, поэтому я уверена, что администрация президента, Кремль…

Н. Платошкин:

- Это не просто уверенность. Ее возглавляют люди, не скрывающие, что они из администрации. Они это сами говорят.

Так вот, это для того, чтобы отобрать голоса у навальновцев. Вторая партия поменяла своих лидеров на бывшего товарища из «Народного фронта» «Единой России» - это партия зеленых. Ну, есть у нас проблемы с окружающей средой, много. И запрос на повестку есть. Берется партия, делается: ребята, хотели зеленых? Получите.

А смысл в чем? Вы думаете, чтобы эти партии попали в Госдуму? Да нет. Чтобы попасть в Госдуму, надо набрать 5% голосов партии или больше. Если набирают меньше, то их голоса отходят тем партиям, которые прошли, причем, в пропорциональной основе.

Д. Кади:

- Я, кстати, вижу в интернете много YouTubе-каналов таких. Вроде те же люди с телика, но они делают модные проекты. Даже не омолодились, ведущие те же, но они модненький контент делают. Хотят привлечь молодежь. Но мне кажется, что они идут не по правильному пути.

Н. Платошкин:

- Тут с вами даже сложно спорить. У нас был в советское время известный детский писатель Владислав Крапивин. Мое поколение его прекрасно знает. Я сидел под арестом, он умер, как раз. У него в СССР были проблемы. Знаете, почему? Он был новатором, писал детские книги, где взрослые были не правы, а дети правы.

Д. Кади:

- Говорил на их языке.

Н. Платошкин:

- В конфликте взрослых и детей Крапивин становился на сторону детей. И у него смысл был такой, что это маленький человек. Это личность. Его надо уважать.

Д. Кади:

- С ним нужно считаться.

Н. Платошкин:

- И такая точка зрения в СССР считалась несколько не нашей.

Здесь то же самое. С молодежью общаться – это надо быть гением. Понятно, что ты другого возраста, у тебя другие привычки. Тебе привычки других кажутся странными. А им – твои. Здесь важно все понять, встать на их точку зрения. Может, ее подправить, может, с ней согласиться. И изменить свою.

Я же работаю со студентами. Сейчас, кстати, я безработный, потому что с судимостью работать нельзя. Я пойду на биржу труда, наверное.

Д. Кади:

- Это ужасно, на самом деле.

Н. Платошкин:

- Я студентам говорил, что я требую, чтобы вы спорили со мной. И это ни в коем случае не может повлиять негативно на ваши оценки, наоборот.

У нас ведь со студентами с моими никогда не было лекций. У нас были разговоры.

Д. Кади:

- Дебаты даже.

Н. Платошкин:

- Да. Мы намечаем тему на следующий раз, чтобы они подготовились. И начинаем. И пусть они критикуют Николая Николаевича, пусть они не согласны. Я только за! Я хочу, чтобы люди научились мыслить. И подвергать сомнению , в том числе, и меня. Еще кого-то и так далее.

Д. Кади:

- Мы говорили о рейтингах партий, о предстоящих выборах. Я часто слышу о том, что у нас страна левая. И что есть запрос на социализм. Партия КПРФ наберет на предстоящих выборах в Госдуму 20% и выше?

Н. Платошкин:

- Я бы очень хотел, чтобы КПРФ собрала 20%, 30% и больше.

Д. Кади:

- Это ирония?

Н. Платошкин:

- Нет, почему? Хотел бы. Я же в Хабаровске баллотировался в 2019 году от КПРФ. Я – беспартийный. Я мог в то время, я был относительно популярен на телевидении, я мог пойти от «Единой России», от «Справедливой», но у меня такого вопроса никогда не возникало. У меня левые убеждения – это свобода и справедливость, прежде всего. Вы правильно сказали, что у нас левая страна. И у нас, по-моему, люди КПРФ упрекают не за то, что она левая, а за то, что она не достаточно левая. И если я могу здесь внести какую-то лепту, ну, сам не баллотируясь никуда, то я, конечно, это сделаю. Вот из всей партий, что сейчас пойдут, КПРФ – единственная, которая является партией в настоящем смысле. А что такое в настоящем? Это программа. Мы с вами закроем глаза и скажем: коммунист. И примерно понятно, кто это.

Д. Кади:

- У нас есть такой опыт в истории.

Н. Платошкин:

- Ясно, что коммунист – тот, кто за социализм, за справедливость и прочее. А если мы сейчас с вами скажем – ЛДПР. Она левая, правая, серо-буро-малиновая.

Д. Кади:

- За эпатаж отвечает.

Н. Платошкин:

- Да, но мы же с вами хотим выбрать людей, которые будут заниматься не эпатажем, а которых нашу с вами жизнь сделают получше с помощью законов.

Из всех этих партий единственная идеологическая партия – КПРФ, у нее есть какое-то направление.

Д. Кади:

- Давайте посмотрим правде в глаза. Соберет 20%?

Н. Платошкин:

- У нас от чего зависит? Если в Пензенской области по данным Следственного комитета сыпали на избирательных участках тысячи бюллетеней, то это о чем говорит? Выборная система у нас сильно дискредитирована. Если бы у нас были честные выборы, а это одинаковый доступ к медийным федеральным ресурсам, пожалуйста, пусть и «Единая Россия», но чтобы люди сравнили. И самое главное – отсутствие фальсификаций. Думаю, что КПРФ давно набрала бы 20%.

Д. Кади:

- Учитывая нашу обстановку в стране, нет?

Н. Платошкин:

- Это даже не обстановка. Это по-другому называется. Когда голосовать три дня, когда электронное голосование – не надо этого делать.

Д. Кади:

- Озвучу более позитивную точку зрения. Я считаю, что соберут. Будем надеяться. И давайте поспорим. Вы у меня в интервью сказали, что общество, в котором плохо относятся к детям и старикам, оно больное. И я предлагаю, чтобы наш спор был не только развлекательным, но и полезным. Кто проиграет – отправляется с гостинцами либо в детдом, либо к старикам. Сделать хорошее дело.

Н. Платошкин:

- Прекрасная идея! Я это сделаю, даже если выиграю.

Д. Кади:

- Очень благородно.

Н. Платошкин:

- Давайте сделаем так. Чтобы победила дружба, мы с вами съездим вместе в детский дом.

Д. Кади:

- Я с вами согласна.

Спасибо вам за разговор, Николай Николаевич! До новых встреч!

Н. Платошкин:

- До новых встреч!