Михаил Кожухов: В рядах Талибана* - российские граждане-мусульмане
Михаил Кожухов.
Е. Афонина:
- Здравствуйте! Сегодня мы будем говорить, как вот это хрупкое подобие мира буквально на глазах у всего мира превращается в реальную войну. Впрочем, мира-то в Афганистане никогда и не было. И знают это не понаслышке те, кто сегодня будут главными действующими лицами нашей программы. Это – президент Клуба путешествий Михаил Кожуков. Михаил Юрьевич, здравствуйте!
М. Кожухов:
- Добрый вечер!
Е. Афонина:
- Журналист, собственный корреспондент «Комсомольской правды» в Афганистане, обозреватель «Российской газеты» Владимир Снегирев так же с нами на связи. Владимир Николаевич, здравствуйте!
В. Снегирев:
- Добрый вечер!
Е. Афонина:
- Когда вот эти события, за которыми следит весь мир в режиме реального времени, весь мир наблюдал за этим позорным бегством, хотя тут есть конспирологические версии, что это не бегство, а некая спланированная акция, то появилось огромное количество тех самых диванных аналитиков, которые не глубоко углубляясь в эти вопросы, начали анализировать то, что происходит. Именно поэтому мы сегодня хотим говорить о проблеме Афганистана, о том, чем это может обернуться для нашей страны., для христианского мира с теми, кто не понаслышке знает, что такое земля Афганистана. И народ.
Вы работали в Афганистане с 1981 по 1982 год, если не ошибаюсь. Владимир Николаевич, вы там проработали военным корреспондентом. У Михаила Юрьевича с Афганистаном связан больший период времени – с 1985 по 1989 год.
А почему сейчас, в двадцать первом веке, тема Афганистана стала номером один?
М. Кожухов:
- Потому что еще раз, уже в третий раз в новейшей истории мощная держава потерпела там полное фиаско. Потому что крупнейшая экономика мира и самая вооруженная, распрекрасная армия, находившаяся двадцать лет и истратившая колоссальное количество денег, ушла бесславно. Точно так же, как сто лет тому назад или больше ушли англичане, а потом и советские. И это драматическая перемена, та легкость, с которой талибы (сторонники запрещенной в России террористической организации) захватили власть, ну, она, конечно, стала новостью.
В. Снегирев:
- Я бы добавил к сказанному, да, все верно. И плюс к этому потому что Афганистан, так получилось, стал гнездом для самых страшных террористических организаций, которые сегодня угрожают не только Западу, американцам, но и всему миру, в том числе, и нам. Это Исламское государство (террористическая организация, запрещенная в России) Афганистан – Хорасан, остатки его на севере Афганистана, об этом все знают. Это Аль-Каида (террористическая организация, запрещенная в России), которая является мамой Талибана. И хотя Талибан* (террористическая организация, запрещенная в России) неоднократно в Москве, в Дохе они неоднократно заявляли, что не станут далее сотрудничать с этими террористическими организациями, но будущее покажет, на самом деле. Есть слова и есть дела.
Е. Афонина:
- Вы сказали о легкости, с которой произошло практически выдавливание американцев из Афганистана. И тех, кто с ними сотрудничал. Получается, что населения поддерживает Талибан, запрещенную в России террористическую организацию?
М. Кожухов:
- Разумеется, поддерживает. И вот у меня есть версия, даже не версия, а догадка, что мы – люди западной цивилизации, может, не все точно понимаем про вот эти попытки исламского мира создать какую-то новую жизнь, новую справедливость. У меня есть подозрение, что вот эта оговорка, что какие-то там эмиссары навешали лапшу на уши людям, они вот туда поехали ослепленные, ничего не понимающие, возможно, это не соответствует истине. Потому что запрещенное государство, которое построили игиловцы в Сирии, и Талибан, ведь туда ехали люди и из России. Я говорил с нашим общим с Владимиром Николаевичем знакомцем позавчера, который последние годы работал там, возглавляя представительство Россотрудничество. И он говорит мне, что абсолютно точно известно, что в рядах Талибана российские граждане-мусульмане. И мы знаем, что из благополучной Германии, Франции и так далее туда уезжали люди. Что-то, видимо, есть притягательное вот в этом шариатском миропорядке. Он дает, видимо, какое-то более глубокое удовлетворение людям, которые не находят его в моделях существующих в другом месте. И в основном неграмотные афганские крестьяне, глубоко верующие, конечно, они приветствуют тех, кто обещает построить государство, соответствующее всем законам ислама.
Е. Афонина:
- Обещают построить или построят?
М. Кожухов:
- Ну, кто это знает? Конечно, в памяти жуткие сцены первого прихода к власти талибов. И Владимир Николаевич был свидетелем. Вы не совсем точно сказали: я в 1989 году вышел и только однажды возвращался в Афганистан. А наш собеседник был там множество раз на протяжении последних лет. Может, он глубже чувствует…
Е. Афонина:
- Владимир Николаевич, если взять сейчас этот вопрос, посмотреть, почему такая абсолютная поддержка Талибана, запрещенного в нашей стране, была в Афганистане? Почему была очень удивлена Америка, как легко брали города? Почему Европа разводит руками, говорит: а мы тоже этого не ожидали.
В. Снегирев:
- Я бы не сказал, что абсолютная поддержка. Моя версия заключается в следующем: Афганистан очень мозаичен. Есть города, городское население. И городское население, я бы не сказал, что они поддерживают Талибан, нет. Мы это видим сейчас по Кабулу. Тысячи людей хотят уехать, улететь каким-то образом. Тысячи людей хотят покинуть Афганистан, потому что они не хотят жить при средневековых порядках мракобесных. Я думаю, что примерно то же самое чувствуют люди, живущие в Герате, в Кандагаре, в Джелалабаде. И при нашем присутствии, при американском двадцатилетнем присутствии достаточно, может, не очень тонкий, но слой населения, которое не хочет жить при шариате. Они хотят быть светскими, жить другой жизнью. Они учились в западных университетах, у нас учились, когда мы там были, в вузах и в военных учебных заведениях. Сейчас при американцах они учились в западных учебных заведениях. Они хотят другого. Я не думаю, что они приветствуют Талибан. Другое дело, что они не выступили с оружием в руках, так это в основном гражданское население.
А что касается сельского населения, подавляющая часть Афганистана – сельское население., живущих в кишлаках, в уездах, в горах, то да, тут особый разговор. Я не думаю, что они очень расположены к Талибану. Я думаю, что они просто хотят жить. Им надоел этот бесконечный беспорядок, смена власти, беспредел. Отсутствие судов справедливых, каких-то законов. И с приходом Талибана они просто связывают надежды на то, что все это кончится. И они получат возможность спокойно жить в стране. Сеять хлеб, мак, неважно. Но им этот беспредел просто надоел.
Е. Афонина:
- Издание «Нью-Йорк Пост» констатирует, что этот афганский разгром полностью на Джо Байдене. «Мы не возражали против его решения убрать последние сухопутные войска США, как обещал Дональд Трамп, когда находился у власти. Совершенно очевидно, что этого хотело большинство американцев. Афганистан превратился в бесконечную войну. Но для любого вывода должен быть план. Это не должно было стать совершенно катастрофическим бегством».
Если Америка планировала выходить из Афганистана, эти действия шли, то почему мы наблюдали неделю того, что происходило, когда бросали все, что можно было бросить, от союзников до вооружения?
В. Снегирев:
- Я бы не стал говорить о позорном бегстве. Это неправильно. Америка вышла из Афганистана, так же, как в свое время мы вышли. Другое дело, что мы вышли со знаменами, с оркестрами, с митингами. Провожаемые, с одной стороны, слезами счастья, с другой стороны – проклятиями. Разные были афганцы. А американцы ушли тихо, без знамен, митингов, речей. Снялись и ушли.
Но принципиальная разница в другом. Уходу наших войск предшествовали Женевские соглашения. Они были заключены 14 апреля 1988 года. Уходу американцев предшествовали соглашения, заключенные в Дохе, в Катаре. Они были сделаны 29 февраля прошлого года. Тогда были соглашения и сейчас соглашения. Но между этими двумя событиями огромная разница. Ибо после Женевских соглашений была реальная работа по политике национального примирения. Огромная работа была сделана и самими афганцами, Наджибуллой и его соратниками, и нашими военными, политическими советниками, спецслужб и так далее. И эта работа была, как я понимаю с дистанции многих лет, не напрасной. Наджибулла тогда простоял три года и стоял бы дольше, если бы мы тогда не бросили его, не имея тогда ни своих ресурсов. У нас магазины были пустые – какие там афганцы… Бросили мы их тогда. И Наджибулла в апреле 1992 года был свергнут наступающими или захватившими Кабул моджахедами.
Американцы, уходя из Афганистана, к сожалению, не оставили после себя этой прослойки людей, которые готовы были бы защищать то, что они там создавали. Эти западные ценности, армию, которую они формировали, спецназ, который они тренировали. Спецназ там был, и тренировали его лучшие инструкторы Пентагона. Но эти люди не стали защищать правительство афганское и президента Афганистана Гани.
Почему? На этот счет существует много версий. Одна самая очевидная – потому что для афганских элит и простых афганцев национальные интересы и интересы элиты кабульской – не одно и то же. Они прекрасно понимали, что это совершенно прогнившая верхушка, коррумпированная насквозь. Гани был марионеткой американцев. Это было всем известно.
В последние годы в Афганистане очень серьезно работала пресса. Было очень много газет, телеканалов, радиоканалов. У нас с Михаилом Юрьевичем есть общий друг – Саша Трубин, он знает хорошо язык дари, он работал многие годы в Афганистане переводчиком и советником. Он без конца смотрел в Москве афганские каналы и говорил, что там просто была необыкновенная свобода слова. Они критиковали и президента, и верхушку, и спецслужбы за коррумпированность, за взятки, за то, что там происходит беспредел. И люди не захотели эту верхушку защищать.
Но есть очень серьезное «но». Действительно, для всех это был шок. Но сейчас от этого шока потихонечку оправляются. Последние сигналы, поступающие из Афганистана, говорят о том, что Панджшерское ущелье, которое было оплотом во время советского присутствия моджахедов, становится оплотом сопротивления Талибану. Там есть сын Ахмад Шаха Масуда – Ахмад Массуд. Там есть бывший вице-президент Афганистана Амрулла Салех. И они заявили о том, что они будут стоять насмерть. Они попросили мировое сообщество о помощи оружием, боеприпасами. И Панджшер может стать символом сопротивления Талибану. А за Панджшером могут пойти и другие.
Е. Афонина:
- Михаил Юрьевич, добавьте.
М. Кожухов:
- Мне вообще не нравится ваша формулировка, что Америка позорно бежала. Это вообще неправда.
Е. Афонина:
- Вы неверно услышали. Я процитировала американское издание: «Это не должно было стать совершенно катастрофическим бегством». Теперь цитирую Жозепа Борреля: «События в Афганистане стали катастрофой для доверия к Западу в мире. Ее не смогли предвидеть западные разведки».
М. Кожухов:
- Но это не то же самое, что «позорно бежали». Я хотел добавить, что в прошлый приход талибов им противостояла мощная сила, которую возглавлял знакомец Владимира Николаевича – Ахмад Шах Масуд. Да, таджик, но военный лидер в глазах всей страны. И активный Северный альянс и Дустум, который сейчас не только не стал оказывать сопротивление, но и просто уехал, как и Гани. В этот раз таких мощных, сильных фигур талибы не встретили на своем пути.
Сегодня прошла новость, что в каком-то городке состоялась демонстрация афганцев в защиту флага, который талибы хотят поменять.
В. Снегирев:
- Это было в Джелалабаде.
Е. Афонина:
- А чем закончилась эта демонстрация?
М. Кожухов:
- Это второй вопрос. Когда одна военная сила сменяет другую, неизбежны всевозможные эксцессы. И не надо представлять талибов каппелевским полком из фильма «Чапаев», который под барабанную дробь, с развернутыми знаменами. Это орда, это воинство. И там есть абсолютно все – от неграмотных, ленивых бармалеев, которые поняли, что стрелять легче, чем пахать, до выпускников Академии Фрунзе. Это не однородная масса. Но удивительно, что нашлись люди, которые испытывают какое-то чувство в связи с афганским флагом.
Я-то все время повторяю, что проблема и беда Афганистана заключается в том, что это не государство в нашем понимании этого слова. Это не нация в нашем понимании этого слова, которая ищет свою национальную идею, которая радеет за единство, беспокоится о границах, о лучшем будущем. Это скопление разных народов, говорящих на разных языках. Чуть-чуть по-разному молящихся Аллаху, с разными традициями, иногда взаимоисключающими интересами. И то, что, оказывается, в этом случайном наборе уже есть люди, для которых национальный флаг – флаг страны что-то значит, это для меня хороший признак. Значит, что все-таки происходят какие-то процессы, когда афганцы из племен, из семей, разных этносов…
Е. Афонина:
- У меня было ощущение, что это как раз те, кто остался, вышли с этим флагом, а не те, кто пришел в этот город. Я сейчас говорю о Талибане. Потому что стрелять в них начал Талибан. А вы говорите, что в Талибане вдруг неожиданно возникло желание поднять флаг Афганистана.
М. Кожухов:
- Я не сказал – в Талибане. Я сказал – в Афганистане.
Е. Афонина:
- У нас несколько сообщений. Москва: «В свое время Россия сделала большую ошибку, отказав в помощи северному альянсу Ахмад Шах Масуда. Позже его противники участвовали в боевых действиях на Кавказе против нашей страны. Нужно доверять и быть самостоятельными в своих решениях. Нельзя категорически все отвергать. Если талибы хотят развивать свою страну, надо им помочь. Это лучше, чем хаос». Нижегородская область: «Хороша справедливость! Первым делом женщин в мешки засовывать!». Москва: «Кроме меча, что европейцы и американцы несли в Афганистан? Может, строили школы, больницы, дороги? Что они несли, кроме разрухи? Несли обществу демократию?».
Жозеп Боррель, верховный представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности, сказал, что только США тратили на Афганистан по 300 миллионов долларов каждый день в течение последних двадцати лет. На что тратили эти сумасшедшие деньги? Вопрос.
М. Кожухов:
-Эти деньги тратили на строительство больниц, школ, дорог и так далее. Не надо быть в плену каких-то дурацких и нелепых штампов. Но как часто бывает в международных программах, которое мировое сообщество выделяет странам не очень благополучным, случается, что значительная часть этих денег уходит на упаковку этих программ, на презентации, на зарплаты чиновникам. И до адресата доходят совершенно другие цифры. Это, кстати, бывает и у нас тоже. Это такая мировая болезнь, как ковид, он не различает национальности.
Да, люди, находившиеся последнее время в Афганистане, говорят о том, что американцы повторили нашу ошибку. Они не строили основы экономики. Только хорошая жизнь убеждает людей, в конечном счете, в том хороша или плоха власть, а не пропаганда, не брошюра, которая печатается. Мы тоже этим не особенно занимались, а вели боевые действия, так, видимо, и американцы не слишком обращали на это внимание.
Е. Афонина:
- А почему в таком случае после вывода советских войск власть продержалась почти три года? Если мы только военными действиями удерживали то положение дел, которое там было.
М. Кожухов:
- Вы хотите меня убедить в том, что мы хорошие, а американцы плохие?
Е. Афонина:
- Я не имею права задавать вопросы?
М. Кожухов:
- Мне эта позиция не близка. И, в конце концов, важен результат. Мы вышли оттуда точно так же, как вышли оттуда американцы с нулевым результатом. Наступил этот нулевой результат через два дня или через два года – с точки зрения истории погоды не делает.
В. Снегирев:
- Я не знаю, как твои впечатления по Афганистану, но я там бывал после этого много раз и после талибов, и при моджахедах, и приезжал, беседовал с разными людьми. Надо сказать, что отношение к шурави – к советским гораздо… Удивительная вещь! Меня потрясало. Отношение было хорошим, потому что они помнили о том, что СССР, шурави оставили там ирригационные комплексы в Джелалабаде, и политехнический институт, и два микрорайоне.
М. Кожухов:
- Это в шестидесятые годы, Володя! Шестидесятые!
В. Снегирев:
- Но все равно это было! Это вспоминается. Американцы, наверное, тоже что-то оставили, но гораздо в меньших объемах. Этот триллион долларов был элементарно разворован!
Е. Афонина:
- Тогда если вы говорите, что не было никакого бегства американцев, это был вывод войск спланированный и заранее, все замечательно, объясните… Понимаю, может, в какой-то степени и грает политическая конкуренция свою роль. И обида политическая. Но почему тогда Дональд Трамп говорит о том, что американская военная техника, брошенная в Афганистане, достанется русским. И обвиняет Байдена.
Цитирую: «У нас там новейшие танки и ракеты, я хотел забрать все военное оборудование, потому что знал, что они не будут сражаться (имеется в виду афганцы), миллиарды долларов, новейшие вертолеты, которые теперь будет изучать Россия и Китай, кто угодно, потому что это лучшая техника в мире». Вот цитата Трампа! Америка там что-то оставила? И если оставила, то для кого?
М. Кожухов:
- Послушайте, это смешно! Трамп критикует все, что делает Байден.
Е. Афонина:
- Безусловно.
М. Кожухов:
- Давайте оставим разборки Трампа и Байдена американцам.
Е. Афонина:
- Но вы видели кадры, когда талибы снимали оружие, которое им досталось! Это что?
М. Кожухов:
- Вы меня спрашиваете? Если вы хотите поговорить – говорите! Если спрашиваете – дайте мне ответить.
Я видел своими глазами, как мы сбрасывали танки просто потому, что у них застрял мотор, снимали дорогостоящий лазерный прицел, а танки сбрасывали на выводе. Когда уходит армия, она уносит ноги, что американская, что русская, что британская. Вы хотите, чтобы мы подчистили за собой, унесли все пуговицы, что ли, от формы? Так же сделали и американцы. Никто не собирался увозить оттуда эти «хентеры».
В. Снегирев:
- Можно добавить? Вы процитировали звонок или письмо слушателя, который сказал, что надо нам сейчас помогать талибам. Вот это очень принципиальный вопрос. Может, даже главный вопрос сегодня. Надо ли помогать талибам? Талибы до сих пор считаются у нас нерукопожатными, организация запрещенная и в ооновских списках, и в наших. Однако наш МИД, по-моему, поспешил с тем, чтобы как-то вот какие-то слова говорить. Даже были слова достаточно приятные в сторону талибов сказаны, что удивительно. Правда, сегодня вот министр иностранных дел слегка отгреб назад, сказал, что мы должны иметь дело со всеми политическими партиями и движениями в Афганистане. Почему? Потому что сегодня возникает реальная опасность новой гражданской войны в Афганистане. И к нам завтра обратятся наши бывшие союзники по Северному альянсу за помощью дать им оружие, боеприпасы и деньги, а это, никуда не денешься, мы были их союзниками, мы помогали им в борьбе с талибами – тот же Масуд, тот же зам президента. Вице-президент Афганистана. И что тогда? Это очень серьезная ситуация. Более того, эта война грозит очень большими проблемами в Кабуле. Сегодня в Кабуле остались многие бывшие представители власти, включая Абдуллу Абдуллу – это таджик, который был соратником Ахмад Шаха Масуда. Он там второе лицо в Афганистане. Если начнется война, то они будут заложниками у талибов. Таджики, хазарийцы, узбеки и все прочее. Ситуация очень непредсказуемая. И спешить с выводами, кому помогать, я бы не стал. Надо сделать паузу. Посмотреть, что будет там происходить, что будет происходить с талибами, с Панджшером, с войной. И тогда уже делать какие-то заявления политические и так далее.
Е. Афонина:
- А вот эта ситуация, она останется в границах Афганистана? Или будет выходить за? Есть такое мнение, что под угрозой может оказаться и Россия, под прямой угрозой, когда через Узбекистан, Таджикистан и так далее, думаю, объяснять пути не нужно, к нам пойдут даже, может, и не люди, а идеи?
В. Снегирев:
- Россия уже под угрозой. Михаил Юрьевич сказал, что это правда, что в рядах Талибана воюют выходцы из Российской Федерации. Не знаю, есть ли из Татарстана, с Северного Кавказа. Но они есть стопроцентно. И эти идеи, правильно, талибы, думаю, что в их планах нет прямой агрессии на север, на республики Центральной Азии. Но идеи радикального ислама – очень опасная зараза. Гораздо опаснее, чем ковид. Или там чем СПИД. Они распространяются по всему миру. И они крайне опасны.
М. Кожухов:
- Кроме того, в рядах Талибана есть и игиловцы, и радикальное исламское движение узбеков. И они, скорее всего, преследуют другие цели, чем руководство Талибана. Угроза эта есть. С моей точки зрения, прав Володя, говорит, что нам не надо торопиться, потому что мы можем оказаться в сложной ситуации.
Было справедливое замечание Володи о том, что непредсказуема ситуация. Она может развиваться самым разнообразным сценарием. Но все-таки мне не нравится, когда над нашим МИДом подтрунивают, что, дескать, вот объявили террористами и с ними разговаривают. А что прикажете делать? Вполне вероятна ситуация, когда талибы успокоятся и займутся внутренними делами Афганистана, а все эти ребята, которым с ними было до сегодняшнего дня по пути, посмотрят на север. И кто сможет мне обещать, что через год или раньше в Москве не появится какой-нибудь нехороший человек с какой-нибудь нехорошей идеей?
Я отлично понимаю, почему мидовцы ведут разговоры с талибами. Варианта только два – или строить стену там, где ее построить невозможно, потому что между Таджикистаном и Афганистаном неприступные высокие горы. Там даже в советские времена никакого замка на границе не было. Потому что там физически невозможно установить границу. Но преодолеть этот участок можно. А если не стена, то необходимо разговаривать. И для этого разговора есть основания, есть десятилетия отношений, есть люди и там, и здесь, у которых налажен бизнес, налажена торговля. Есть остатки русской, еще советской военной техники, которая требует обслуживания. Есть брошенные, полуразрушенные, но объекты, которые в 60-е годы там построили советские специалисты. И никто, кроме российских специалистов, их не сможет поднять.
У этих разговоров есть основа экономическая. И я очень хорошо понимаю, что это просто необходимо делать. Необходимо искать какие-то точки соприкосновения, думая о собственной безопасности, о безопасности наших людей. Спасибо союзникам по натовской группировке, что они в течение 20 лет все-таки сдерживали эти процессы. Хорошие они или плохие, или такие-сякие, это каждый может решить для себя сам. Но благодаря их присутствию мы были избавлены от этой головной боли. Сейчас они уехали в свой Техас, а мы остались с проблемой на расстоянии вытянутой руки. И нам просто необходимо думать о том, как с этим быть.
Е. Афонина:
- Сообщение из Пензенской области: «Мне одному кажется, что все происходящее в Афганистане – это всего лишь сговор американцев с талибами? Мол, мы уходим, вы у власти, но мы вам будем говорить, что и как нужно делать».
М. Кожухов:
- Нет. Есть еще люди, которые надевают фартуки, приклеивают длинные ногти, вставные зубы, они собираются в подземном каземате и думают, как же сделать плохо человеку из Пензенской области.
В. Снегирев:
- Полно людей, которые смотрят сериалы американские, фильмы, наши фильмы и сериалы. Конспирология стала очень модной штукой. Она очень красивая, хорошо работает на обывателя. Я считаю, что никакой конспирологии здесь нет. Здесь много всяких моментов, версий, факторов, которые надо изучать, анализировать. Но без конспирологии. Есть явное вмешательство, вернее, поддержка талибов Пакистаном. Это сто процентов. Есть какие-то еще силы внешние. Но без конспирологии.
Е. Афонина:
- Идеология – да. Наркотрафик – тоже да? Я думаю, что этот вопрос наверняка активно поднимался и в то время, когда вы работали в Афганистане. Что делать с этим наркотрафиком? Или этот вопрос сейчас не стоит на повестке дня, когда Талибан заявил: мы не будем производить наркотики.
В. Снегирев:
- Вопрос еще как стоит. Я тут согласен с Замиром Кабуловым, нашим спецпредставителем президента Российской Федерации по Афганистану. Он был послом в Афганистане, мы начинали когда-то вместе, он работал в посольстве еще совсем молодым дипломатом. Он прав, говоря о том, что сегодня ВНР Афганистана половина зависит от наркобизнеса. И что будет, если немедленно прекратить выращивание мака и производство героина? Катастрофа будет. Я не думаю, что талибы немедленно свернут это дело.
А как прекратить? Я не знаю. Американцы пытались каким-то образом заставить крестьян выращивать вместо мака пшеницу. Когда я приезжал в Кабул, я эту проблему изучал. Там существовало несколько организаций – местных и международных, штук пять, и чем больше их было, тем больше увеличивался прирост героина. Еще в те годы там 3 тысячи тонн героина поставлялось в основном на север, к нам. Сколько сейчас – я не знаю. Что с этим делать? Непонятно. Но то, что афганская экономика нуждается в поддержке.
Миша сказал о том, что нужно было заниматься экономическими проектами реальными. А как? Инвестиции крупные как могут пойти в Афганистан? Да, там есть сегодня крупные месторождения меди, кобальта, еще редкоземельных металлов. А как их разрабатывать? Нужна инфраструктура, железные дороги, дороги. Кто их будет строить?
Е. Афонина:
- Китай уже заявил об этом.
В. Снегирев:
- Какой Китай? Рискованно вкладывать деньги, ибо ситуация непредсказуемая. Сегодня есть талибы, завтра не будет талибов. Северный альянс. А потом опять талибы. Взрывы, война. Кто захочет вкладывать свои деньги в такую страну?
Е. Афонина:
- Китай официально сказал, что готов вложиться в восстановление Афганистана. Поможет восстановить разрушенную инфраструктур, заниматься разработкой месторождения лития, который Китаю очень нужен.
В. Снегирев:
- Заявления заявлениями. Но Китай уже пытался в течение 20 лет разрабатывать меднорудное месторождение в Айнаке, самое большое в мире. И что? Кроме заявлений, ничего не было. Потому что очень непредсказуемо, очень опасно.
Е. Афонина:
- Афганистан. Какая страна следующая? Вижу, что ответа на этот вопрос нет.
Благодарю наших уважаемых экспертов, с которыми мы сегодня обсуждали вопросы Афганистана.
Понравилась программа? Подписывайтесь на новые выпуски в Яндекс.Музыке, Apple Podcasts, CastBox и Google Podcasts, ставьте оценки и пишите комментарии!
