Платошкин о Бутиной: русские не сдаются, но частично признают вину
Россиянка Мария Бутина вернулась домой после 18 месяцев американской тюрьмы.
Скачать передачу [mp3, 41.6 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
Н. Гончарова:
- В студии Наталья Гончарова и Николай Платошкин. Главная тема к этому часу – это не убийство главаря ИГИЛ (запрещенной в России террористической организации), а возвращение в Россию гражданки нашей страны Марии Бутиной. Пять куриц она заказала маме, потому что, когда рассказывала в интервью «Russia Today» и радиостанции «Спутник»…
Н. Платошкин:
- То есть не хватало куриц в Америке?
Н. Гончарова:
- Она говорила, что куриные ножки это единственное натуральное мясо, которое давали ей в американской тюрьме.
Н. Платошкин:
- А черничный йогурт не давали?
Н. Гончарова:
- Бананы были тоже в дефиците. «Если вы считаете, что в американских тюрьмах рай, - говорит Мария Бутина, - то вы глубоко заблуждаетесь». Николай Николаевич, объясните, за что арестовали и приговорили к 1,5 годам лишения свободы гражданку России на территории США?
Н. Платошкин:
- Ну, гражданка России здесь подвизалась то в «Справедливой России», то в «Единой России». Потом связалась с господином Торшиным, который был советник от Марий Эл, член Совета Федерации, потом зампред Центрального банка. Гражданин Торшин почему-то был большой фанат США. Например, он организовывал российскую делегацию на так называемый молитвенный завтрак, который американцы устраивают каждый февраль с 53-го года, для того чтобы со всех стран собирать людей, дружественно настроенных к США.
Н. Гончарова:
- А где эти завтраки проходят?
Н. Платошкин:
- С участием президента США, сенаторы отбирают людей. Мне интересно, гражданин Торшин как зампред Центробанка, почему он молитвенными завтраками занимается? Там же появилась и Бутина. Она у нас возглавляла долгое время организацию по борьбе за разрешение ношения оружия. Я вам как офицер запаса могу сказать. Нормальный человек, которого научили владеть оружием, очень хочет, чтобы ему это никогда не пригодилось.
Н. Гончарова:
- Что за этим стоит?
Н. Платошкин:
- За этим стоит профилирование. Хочется девушке из Алтайского края где-то потусить – в Москве, в Америку поехать.
Н. Гончарова:
- Это какая-то личная амбиция?
Н. Платошкин:
- Да. Она же, наверное, видит себя президентом, премьер-министром. Видите, пытается через какие-то связи этого добиться. Когда она приехала в Америку, за ней установило слежку ФБР именно потому, что она была помощницей члена Совета Федерации Торшина. Если бы она была помощницей другого члена Совета Федерации, тоже бы установили слежку.
Н. Гончарова:
- А если бы она не была помощницей члена Совета Федерации?
Н. Платошкин:
- Если бы была обычная студентка, то нет. Плюс гражданка Бутина там не училась только. Я лично это слышал, это фигурировало в качестве доказательства, она говорила, что я представитель Российской Федерации. В Америке есть простой закон. Он, может быть, бестолковый, тупой, но он простой. Если вы представляете интересы какой-то чужой страны, не будучи дипломатом, военным атташе, вы должны зарегистрироваться в специальном офисе при Конгрессе и получить удостоверение. После этого вы ходите, лоббируете интересы Российской Федерации. Я, например, вел переговоры с бывшим губернатором Техаса, когда там работал. Он ко мне пришел с проектом договора, говорит: «Готов лоббировать интересы Российской Федерации». По-моему, он просил 100 тысяч долларов в год.
Н. Гончарова:
- А какие именно интересы?
Н. Платошкин:
- Что они имеют в виду? Вот приходите вы к какому-то сенатору, например, и говорите: вот я – Наталья Гончарова, вы вот этот закон не хотите принять, он вообще классный? Если вы от имени иностранного государства действуете, но не говорите ему об этом, вы преступник по американским законам. Если вы приходите и говорите: вот мое удостоверение, я Наталья Гончарова, я представляю интересы Российской Федерации и очень прошу вас принять вот этот закон. Без вопросов.
Н. Гончарова:
- В данном случае пришла помощница члена Совета Федерации…
Н. Платошкин:
- Ее еще обвиняли в сексуальных отношениях с американцами с целью получения политических выгод. Фигурировал один человек из компании Трампа, как они говорят. Я не знаю, правда это или нет. Ее обвиняют в том, что она представляла интересы РФ без официальной регистрации, и в том, что она вступила в заговор с чиновниками РФ с целью оказания влияния на политику США. Во втором пункте в декабре прошлого года она созналась. В Америке есть такое положение, что если вы идете на сделку со следствием, следствие скостит вам определенный срок – вместо 5 лет получила 18 месяцев, из которых 15 отбыла.
Н. Гончарова:
- Один из первых вопросов, которые ей задали – почему она признала себя виновной. Она объяснила, что когда стоит выбор между 15 годами и тем, что тебя оправдают, то решение будет однозначное.
Н. Платошкин:
- Я, конечно, не хочу сравнивать госпожу Бутину с Абелем, например, но тому тоже говорили, что если он сознается, он не 25 лет получит, как получил… А он в отличие от Бутиной был человек уже в годах, то есть для него это был пожизненный срок. Но он ни в чем не сознался.
Н. Гончарова:
- Чем здесь займется Мария Бутина, на ваш взгляд?
Н. Платошкин:
- Я думаю, тем же самым.
Н. Гончарова:
- Будет лоббировать чьи интересы?
Н. Платошкин:
- Опять с кем-нибудь свяжется – с «Единой Россией», с каким-нибудь сенатором. Или какую-нибудь телепрограмму, как Анна Чапман, будет вести. Ее, кстати, с ней сравнивают. Потому что Анна Чапман засыпалась на том, что ФБР читало ее электронную переписку. Электронная переписка Бутиной тоже была приобщена к делу.
Н. Гончарова:
- А засыпалась Бутина только на том, что она была в этом статусе?
Н. Платошкин:
- Она пытается к Трампу пробиться, по данным ФБР, спит с каким-то американцем, говорит: а вы меня не познакомите вот с этим, вот с этим и вот с этим? Я подозреваю, что она просто хотела связи какие-то там заиметь.
Н. Гончарова:
- А за ней никто не стоит? Это исключительно личные амбиции?
Н. Платошкин:
- Она созналась, что действовала в интересах российского чиновника. Видимо, тот же.
Н. Гончарова:
- Когда она прилетела в московский аэропорт, то вышла с представителем МИДа Марией Захаровой, сказала небольшую вступительную речь, повторив свои слова, что «русские не сдаются»…
Н. Платошкин:
- Они только частично признаЮт свою вину.
Н. Гончарова:
- А это, кстати, сдаются или не сдаются?
Н. Платошкин:
- Это – сдаются, конечно. Поймите, ее почему взяли-то? Копали под Трампа. В чем обвиняли Трампа? Что он связан с российским правительством. Но пока доказать это не удавалось. Они искали какую-то связку с официальными лицами. Видимо, они посмотрели на эту Бутину, увидели, что она связана с Торшиным, и решили: это то, что надо.
Н. Гончарова:
- А удалось до конца разыграть эту карту?
Н. Платошкин:
- Она в этом созналась.
Н. Гончарова:
- А Трампу от этого горячо или холодно?
Н. Платошкин:
- Знаете, мне интересно посмотреть полный текст доклада спецпрокурора Мюллера – есть там это или нет. Еще такое маленькое совпадение. Прежде чем Бутина в декабре 2018 года созналась, Торшин перестал быть зампредом Центробанка и вышел на пенсию.
Н. Гончарова:
- Совпадение?
Н. Платошкин:
- Наверное.
Н. Гончарова:
- Так Трампу горячо или холодно от этого?
Н. Платошкин:
- Трампу от этого абсолютно ничего хорошего нет. Американская система знаете, как функционирует? Вас бьют там со всех сторон. Вы отбиваетесь от одного обвинения, а второе ждет. Вы только отбились, перевели дух – вам выкидывают еще одно. В результате у конгрессменов, которые будут судить Трампа, создается впечатление, что Трамп плохой. Они даже забыли почему, но вообще он какой-то хреновый. То Бутина, то еще кто-то, это как ком наваливается, и народ уже даже не понимает, в чем дело, но считает, что что-то здесь не так, потому что много всего.
Н. Гончарова:
- Год с небольшим осталось до выборов американского президента. Вы делаете какие-то свои прогнозы?
Н. Платошкин:
- Начата официальная процедура импичмента против Трампа. Я думаю, что гражданка Бутина всплывет там обязательно.
Н. Гончарова:
- Трамп будет следующим президентом США?
Н. Платошкин:
- Я как практик жду такого, чтобы на следующих выборах столкнулись люди, каждый из которых хорош для России. Такая перспектива очень реальна.
Н. Гончарова:
- «Честное слово, надоели с этой Бутиной», - пишет нам один из слушателей. Николай Николаевич, эту тему мы слишком активно педалируем?
Н. Платошкин:
- Я тоже так считаю. Мария Бутина из Алтайского края. В Алтайском крае сельское хозяйство развито. Ей надо прекратить дурака валять, заниматься всей этой так называемой политикой, взять гектар и начать работать.
Н. Гончарова:
- С нами на связи Александр Ионов, представитель Марии Бутиной. Александр, а где сейчас Мария?
А. Ионов:
- Мария находится сейчас в Москве и сегодня вечером отбывает в родной Барнаул.
Н. Гончарова:
- Скажите, виделась ли она с мамой, со своим ребенком?
А. Ионов:
- С мамой она еще не виделась. Мама находится в Барнауле. Она виделась с многими родственниками, которые приезжали, в том числе из других городов – из Санкт-Петербурга и т.д. Насчет ребенка у меня информации нет. Насколько мне известно, детей у нее нет. Но это моя информация.
Н. Гончарова:
- Эта информация действительно не подтверждается и не опровергается никем. Александр, недавно пришли данные о том, что Мария Бутина задолжала своим правозащитникам, и вы как ее представитель ведете сбор средств на то, чтобы покрыть долги. Вы можете сказать, какая это сумма?
А. Ионов:
- Она задолжала не правозащитникам, а адвокатам. Общая сумма контракта была порядка 40 млн. рублей. На сегодняшний день мы должны в районе 110 тыс. долларов отдать бюро, где работает господин Дрисколл.
Н. Гончарова:
- То есть это адвокаты на территории США?
А. Ионов:
- Да.
Н. Гончарова:
- Вы можете расширить информацию, что этот долг был образован по вине Министерства иностранный дел, которое обещало выплатить эти деньги, но по каким-то причинам не сделало этого?
А. Ионов:
- Знаете, Министерство иностранных дел РФ занимается вопросами политического взаимодействия, иностранного сотрудничества. При министерстве действительно есть фонд защиты прав соотечественников, но там ситуация такая. Туда нужно подавать заявки, участвовать в грантовой истории. И потом вам либо одобряют, либо нет. Но, учитывая сумму долга, безусловно, мы таких прецедентов не знаем. Да и в принципе, к сожалению, на сегодняшний день очень мало наших граждан, которые находятся за рубежом, получают финансовую помощь. Поэтому мы изыскиваем эти средства из частных источников.
Н. Гончарова:
- У нас на связи Валерий Бутин, отец Марии Бутиной. Валерий, разрешите вас поздравить с возвращением дочери.
В. Бутин:
- Спасибо. Мы от всей души принимаем эти поздравления и от вашей аудитории, и от всех граждан, которые были с нами рядом, поддерживали, как могли.
Н. Гончарова:
- Мы только что разговаривали с Александром Ионовым, представителем Марии. Он сказал, что ведется сбор денежных средств на то, чтобы покрыть долги перед американскими адвокатами. По вашим данным, насколько быстро можно компенсировать эти долги?
В. Бутин:
- Эти данные могут быть не мои. Эти данные могут быть от той реакции, которую продемонстрируют неравнодушные люди, организации. Это сложный вопрос.
Н. Гончарова:
- Александр не смог ответить на вопрос, есть ли у Марии ребенок. Валерий, у вас есть внук?
В. Бутин:
- Нет, эта информация не соответствует действительности. Мария не замужем, и ребенка у нее нет, и не было.
Н. Платошкин:
- Американцы, если у какого-то обвиняемого нет денег, обязаны назначить ему бесплатного адвоката. А почему вы обратились к Дрисколлу, понимая, что у вас нет денег? Почему именно к нему?
В. Бутин:
- Во-первых, частично была произведена оплата.
Н. Платошкин:
- Не МИДом.
В. Бутин:
- Конечно, нет. Государственные структуры не участвовали в этом, у них нет на это полномочий – тратить деньги налогоплательщиков для финансирования работы адвокатов в интересах физического лица. Здесь хвала и слава многим гражданам Америки, на которых не распространяются русофобские настроения, сейчас присутствующие в Америке. А что касается адвокатов, они совершенно бескорыстно и ответственно заявили, что они видят, что никакого состава нет, что Мария является именно тем студентом и никакого отношения не имеет к спецслужбам, и все посылы были связаны с улучшением отношений между нашими странами.
Н. Платошкин:
- По американским законам, если вы занимаетесь улучшением отношений, вы должны регистрироваться в Конгрессе как лоббист. Почему Мария этого не сделала?
В. Бутин:
- У нас проще законодательство в этом вопросе, мы можем встречаться, можем разговаривать. Получается, у нас больше демократии.
Н. Платошкин:
- Знаете, странно. Вот если я приду куда-нибудь сейчас в Германии, скажу: я – Платошкин Николай Николаевич, представитель Российской Федерации, - наверное, это неправда.
В. Бутин:
- Наверное, эти ее заявления… Мы же понимаем, она гражданка России, и она говорила, что у нее существует мнение, что наши страны должны как минимум иметь нормальные отношения, не те, которые на протяжении последнего времени. Но является ли это поводом для регистрации, для признания ее со стороны власти лоббистом, - как-то это не умещается в голове.
Н. Гончарова:
- Валерий, а чем собирается заниматься Мария здесь, в России?
В. Бутин:
- Первое, что надо сделать, это дать ей покой – предположим, неделя-полторы, прийти в себя. Она удивительно хорошо держится. День назад она вышла с трапа самолета, и сейчас она выглядит уже совершенно нормальным человеком. В том смысле, что нет той психологической травмы, которая была ей нанесена. Чем она будет заниматься, она решит. Ей помогут в этом вопросе.
Н. Гончарова:
- А кто поможет?
Н. Платошкин:
- Неравнодушные люди.
В. Бутин:
- Да, неравнодушные люди. В конце концов, у нее три высших образования, она найдет, где применить свои знания.
Н. Платошкин:
- А с Торшиным она сейчас какую-то связь поддерживает?
В. Бутин:
- Я не могу сказать. По моей информации, нет. Видимо, они встретятся, им будет, о чем поговорить.
Н. Гончарова:
- А кто были первые люди, которые встретили здесь Марию, когда она сошла с трапа самолета?
В. Бутин:
- Ее встретил я как отец. Ее встретил человек, который на себя взвалил всю организационную работу, - Александр Викторович Ионов. Ее встретила Мария Владимировна Захарова.
Н. Гончарова:
- А у вас есть претензии к Министерству иностранных дел? Достаточная ли была проведена работа?
В. Бутин:
- Огромная им благодарность за то, что они помогали семье, поддерживали. Помощь была больше моральная. Они поддерживали нас, они поддерживали Марию. И только благодаря тому, что они сразу в эту работу включились… Кроме тех официальных заявлений, был непосредственный контакт наших консульских работников.
Н. Гончарова:
- То сообщение, которое вы зачитывали при Захаровой, с благодарностью МИДу, СПЧ, вы его сами писали?
В. Бутин:
- Да, я пока летел в самолете, писал это. Давайте даже не думать о том, что мне какие-то рекомендации были. Это было от всей души. Несколько волнительно, но от души.
Н. Гончарова:
- Николай Николаевич, про фашистов что-то нам тут писали радиослушатели.
Н. Платошкин:
- «Я видел фильм про фашистов, и там наша женщина тоже спала с фашистами. И если честно, я рад, что наша Бутина вернулась домой. Но не надо делать из нее героя, она провалила задание». Мне в этом письме только одно непонятно. Задание-то у нее было какое-то или нет?
Н. Гончарова:
- Давайте поговорим с Александром Малькевичем. Это президент Фонда защиты национальных ценностей, член Общественной палаты России.
Александр, было удивительно, когда Мария Бутина только приземлилась на территории РФ, ее отец стал перечислять, кому они благодарны. Он сначала сказал: представители МИДа, СПЧ, Москалькова… И, по-моему, дальше шла ваша фамилия – Александр Малькевич и ваш фонд. Каким образом вы участвовали в этом процессе?
А. Малькевич:
- Помощь и поддержка шла по двум направлениям. Во-первых, это то, что мы делали по линии правозащитной, моральной, общественной, медийной. Наш фонд, по сути, выступил инициатором такого народного фандрайзинга – участвовали в сборе средств, лично перечислили существенную сумму на оплату ее долгов перед американскими адвокатами. Хочется пошутить и сказать, что эфиры на федеральных телеканалах из серии «Маша, мы с тобой» - это, конечно, здорово. Но за полтора года работы почасовой оплаты дорогостоящих американских адвокатов долг превысил 40 млн. рублей. И вполне реальной была ситуация, при которой из-за этих долгов ее могли не выпустить из страны.
Н. Платошкин:
- А кто порекомендовал обратиться именно к этим дорогостоящим адвокатам? Других не нашлось?
А. Малькевич:
- Она, как выяснилось, к услугам Роберта Дрисколла прибегла еще весной 2018 года…
Н. Платошкин:
- То есть до вас. А вы теперь это оплачиваете.
А. Малькевич:
- Еще до своего задержания. Просто никто не понимал (и она в том числе), что все это превратится в такую многомесячную битву. Ну и знаете, как там начинается – наценка за срочность, наценка за сложность…
Н. Платошкин:
- Подразумевается, что она не понимала про адвокатов. Она не понимала, что когда она говорит, что является представителем Российской Федерации, она нарушает закон. Может быть, надо было почитать что-то, прежде чем в Америку ехать?
А. Малькевич:
- Николай Николаевич, тут такая история. Я ведь сам, когда из Америки уезжал в ноябре прошлого года, получил в аэропорту бумагу с требованием зарегистрироваться как иностранный агент. Закон можно так трактовать, что любой общественный деятель и журналист, который в Штаты въезжает, должен сразу по прибытии идти и вставать на учет как иностранный агент.
Н. Платошкин:
- Но вы-то журналист, а это студентка. У нас что, все студентки – представители Российской Федерации, что ли, как она себя величала? Может быть, поскромнее надо быть как-то?
А. Малькевич:
- Любой студент-политолог, который начнет там заводить знакомство с общественными деятелями, встречаться, посещать мероприятия…
Н. Платошкин:
- А для чего, кстати?
А. Малькевич:
- Это понятно. Если ты политолог, ты хочешь знать страну изнутри, хочешь общаться. А что, только по книжкам, сидеть в библиотеке университета и читать газеты и журналы?
Н. Платошкин:
- Можно сидеть, как выясняется, не только в библиотеке. Можно сидеть и в других местах, если законы не знать.
А. Малькевич:
- Закон очень широкого толкования. Получается, что студент в Америке должен ходить только покупать джинсы и в Макдоналдсе питаться, тогда он не будет вызывать никаких подозрений. А если ты в рамках стажировки, изучения пришел на какое-то мероприятие даже республиканской партии, разве это запрещено? Ты же там не подслушиваешь…
Н. Платошкин:
- Нет, не запрещено. Но если этот студент говорит, что он представитель Российской Федерации…
А. Малькевич:
- А он по паспорту…
Н. Платошкин:
- Он не представитель. Он гражданин Российской Федерации. Когда я там работал дипломатом, я был представителем именно Российской Федерации. Любое мое слово воспринималось как слово России.
А. Малькевич:
- Но дипломат это официальное лицо все-таки. Николай Николаевич, вы же понимаете, что в Америке идет охота на ведьм в версии 20. Так же, как тогда Маккарти всех хватал за подозрения любви к Советскому Союзу и объявлял коммунистами, так и сейчас: симпатизируешь России – значит, ты в шаге от преступления, наверняка готовишься вмешаться в выборы.
Н. Гончарова:
- Александр, вот я как журналист, сотрудник радиостанции «Комсомольская правда», если приеду в США, меня тоже задержат?
А. Малькевич:
- Поскольку вас будут пасти с самого первого часа пребывания на американской земле…
Н. Гончарова:
- Прямо будут пасти?
А. Малькевич:
- Через гаджеты. Слежка идет через шпионские программы.
Н. Гончарова:
- Зачем меня будут пасти?
А. Малькевич:
- Чтобы посмотреть, с кем вы общаетесь, с кем встречаетесь, какого рода материал. А вдруг вам какой-то компромат могут передать за демократическую партию, и вы вывезете его на флешке?
Н. Гончарова:
- Если я не помощник никакого члена Совета Федерации, я приехала туда с целью туризма. В любом случае за мной будет установлена та самая слежка, о которой вы говорите?
А. Малькевич:
- Да нет. За вами будут, потому что вы приедете как журналистка. Вы приедете как туристка, но вы журналисткой остаетесь, работником одного из крупнейших медиахолдингов страны.
Н. Гончарова:
- Александр, из той суммы, которую задолжала семья Бутиной адвокатам, какая часть собрана?
А. Малькевич:
- Погашено примерно две трети, остальное частично реструктурировали. Поэтому в целом, по сравнению с тем, что было раньше, там осталось, по-моему, около 10 млн. рублей. Сумма большая, но это можно теперь выплачивать в рассрочку, образно говоря, много лет.
Н. Гончарова:
- Что такое 10 миллионов рублей для людей, которые поддерживают Марию Бутину?
Н. Платошкин:
- Переходим к следующей теме. В Калининграде сотрудников полиции обвиняют в том, что они пытали человека, которого задержали, он был обварен кипятком. Есть данные, что его били. Полиция, естественно, утверждает, что он сам оторвал батарею отопления, сам обварился. Когда я ехал в Америку, меня тоже такими персонажами пугали: полиция там – ужас. Знаете, полиция там на первом месте среди госорганов по доверию граждан. На втором – суды, президент – на третьем. Я там с полицией сталкивался. Предположим, останавливают меня, говорят: «А что это у вас номер какой-то странный?» - «Дипломатический». – «Спасибо, что разъяснили. Пожалуйста, езжайте дальше». То есть ничего плохого. Даже звонили мне из полиции, говорили: «Мы хотим больше узнать о россиянах, как себя с ними вести, может быть, какие-то традиции есть. Вы не можете лекцию для сотрудников полиции провести?» Я проводил.
Н. Гончарова:
- В Калининграде 20 октября полицейские отвезли задержанного в отдел, и вскоре он умер. Полицейские утверждают, что он оторвал батарею, обварился кипятком. С нами на связи корреспондент «Комсомольской правды» в Калининграде Ольга Гончарова. Ольга, расскажите, почему возникают такие сомнения в причине смерти задержанного в полицейском отделении?
О. Гончарова:
- Я так думаю, что все складывалось так, что сегодня действительно против полицейских возбудили уголовное дело, хотя изначально пытались вы ставить, что пьяный дебошир хулиганил в отделении полиции, оторвал батарею, сам обварился, сам виноват. На самом деле получается так, что человека доставили в отдел для составления протокола об административном правонарушении, а в итоге родственники получили труп молодого здорового парня. Он бывший футболист черняховской команды «Прогресс», у него двое маленьких детей осталось. Вообще это не укладывается ни в какие рамки здравого смысла.
Н. Гончарова:
- Ольга, в Калининграде общественное мнение как настроено, когда обсуждают это дело и причину смерти? Есть доверие к словам полицейских?
О. Гончарова:
- Очень низкое доверие к сотрудникам полиции. Потому что такая практика существует, просто этот случай вопиющий, он просто всколыхнул этот пласт того, как ведут себя по отношению к задержанным людям, просто к людям сотрудники полиции.
Н. Платошкин:
- Кто же сомневается в том, что задержанный в Калининграде сам оторвал батарею отопления, сам взял себя и обварил? При этом еще испортил камеру видеонаблюдения, чтобы не было видно, как он сам себя обваривает. Отличная версия.
Н. Гончарова:
- Нет, сначала он был в наручниках. И в наручниках он оторвал камеру.
Н. Платошкин:
- Он, наверное, иллюзионист такой. Есть люди, которые от цепей могут освобождаться. Понимаете, если бы это был единичный случай, если бы люди не сталкивались с нашей полицией постоянно, она была бы супервежливой, семечки не грызла, матом бы не ругалась, конечно, в это бы никто не поверил. А верят-то почему? Потому что это не первый случай. Помните, в Татарстане убили одного человека полицейские? Они ему, извините, в задний проход бутылку из-под шампанского засовывали.
Беда в том, что у нас полиция, как и другие правоохранительные органы, неподконтрольна гражданскому обществу. Они подчиняются только начальникам, начальники – другим начальникам. Такого, как было в советское время, или как сейчас в Америке, нет. Когда полицейские отчитывались перед горисполкомом, и им депутаты могли в глаз дать за какие-то вещи. Они сейчас перед кем отчитываются? Да ни перед кем. Судов нормальных у нас тоже нет. В результате, если вы подадите в суд на полицейского, максимум, что он получит, - какой-нибудь условный срок или отмазку от приговора. Это все люди знают, все это видят.
Н. Гончарова:
- Почему люди, которые все знают и все видят, не могут повлиять на ситуацию? Год с небольшим прошел, когда стало известно на всю страну о пытках в ярославской колонии. Этим летом мы наблюдали кампанию по освобождению Ивана Голунова. Почему так происходит? Казалось бы, эти нарывы вскрываются, должно быть лучше, а на самом деле все только хуже.
Н. Платошкин:
- Знаете, люди, включая меня, наверное, виноваты сами. На выборы никто не ходит. А ведь что такое полиция и любые госорганы? Их назначает политическая власть. Если она у нас 30 лет не меняется, если у нас люди сидят на своих местах десятки лет, вы что хотите вообще? У них связи какие-то образовываются – и с криминальными элементами, и внутри себя. Будем валяться на диване – ничего в хорошую сторону не изменится.
Н. Гончарова:
- Нам же сказали несколько лет назад, что вот переаттестация, вот реформа, теперь у нас не милиция, а полиция…
Н. Платошкин:
- Может, ее в жандармерию переименовать, чтобы все было еще лучше? При чем тут переименование вообще, если механизм не выстроен? Если раньше милиция подчинялась обществу хоть как-то, партийным организациям, если письма писать в газету, кто-то реагировал каким-то образом, то сейчас вообще никто ни на что не реагирует.
Н. Гончарова:
- Что нужно сделать? Возможен какой-то механизм в России, чтобы полиция подчинялась обществу или была подотчетна обществу?
Н. Платошкин:
- Во-первых, надо сделать выборные суды. Судов у нас, на мой взгляд, фактически никаких нет. Если человек судится с государством, полицией, еще с кем-то, он почти всегда проигрывает, потому что суды стоят на стороне государства. Они должны быть независимые реально. Для этого они должны избираться населением. И, как в советское время, судья раз в месяц должен отчитываться перед избирателями. Избиратели могут его отозвать.
Н. Гончарова:
- Получается такая американская система…
Н. Платошкин:
- Да она в советское время была. Почему американская? Американцы у нас это взяли на самом деле. Если полицейский знает, что в суде всё выяснят и его посадят лет на 10, он будет этим заниматься? Наоборот, если он знает, в случае чего ребятишки отмажут, все нормально – вот вам и ответ.
Н. Гончарова:
- Это же нереально – в эту сторону повернуть систему, объявить судебную реформу?
Н. Платошкин:
- Путин объявил судебную реформу в 2000 году. Я тогда беседовал с председателем Верховного суда Лебедевым по этому вопросу. Планов было громадье. С тех пор, правда, ничего не поменялось.
Н. Гончарова:
- Возможно, чтобы что-то изменилось?
Н. Платошкин:
- Да. Для этого надо власть поменять.
Н. Гончарова:
- Что значит власть поменять?
Н. Платошкин:
- На выборах переизбрать другую партию.
Н. Гончарова:
- Другую – это какую партию?
Н. Платошкин:
- Например, тех, которые предлагают выборность судей, предположим.
Н. Гончарова:
- Какие партии у нас это предлагают?
Н. Платошкин:
- Например, я это предлагаю, если буду кандидатом. Можно за меня голосовать, еще за кого-то. Понимаете, вся эта болтовня про коррупцию, что мы разберемся… Вот вы говорите, переаттестация. Что, они сами себя, что ли, переаттестовывают? Давайте я сам себя переаттестую и скажу, что я самый лучший ведущий всех времен и народов. Где люди будут сами с собой бороться? Где вы это видели вообще?
Н. Гончарова:
- Кстати, это как Бутина рассказывала про судебную систему в США, давая первое интервью после освобождения. Она сказала, что 98-99 приговоров в американских судов обвинительные, потому что это суд присяжных.
Н. Платошкин:
- Я не знаю, что там Бутина в судах понимает. Видимо, столько же, сколько в лоббистской деятельности. Вы представляете, что такое суд присяжных? Во-первых, сам судья сначала решает, будет ли суд присяжных назначен. Это тяжкие преступления, как правило, - убийства, изнасилования и пр. Обычные мелкие дела решает судья. Мало того, присяжные разные бывают. Бывает малое жюри присяжных, большое жюри присяжных. В разных штатах эта система вообще разная. В некоторых штатах смертной казни нет, а в других она есть. Я не говорю, что эта система идеальная, для меня она плохая, потому что судья там решает не по закону, а по собственному чувству справедливости. Но их же там переизбирают. Если судья будет дурака валять, условно говоря, он не будет судьей просто. У нас они пожизненно назначаются.
Н. Гончарова:
- Вы сейчас несколько раз сказали, что народ не ходит на выборы, не выбирает для себя власть, соответственно, не выбирает себе и судебную систему, и все прочие системы. Может, это тот самый пресловутый менталитет русского народа, что вы нам лучше назначьте…
Н. Платошкин:
- Менталитет – это фашистское слово, его вообще не существует. Нет менталитета русских. Что такое русский менталитет – алкоголики и лентяи, что ли? Это те, которые Гитлера победили, которые первые в космос полетели, первые атомную электростанцию сделали и ледокол атомный, те, которые полюса достигли на подводной лодке? Это что, все идиоты и лентяи, что ли? Не надо нам этого говорить. Мы совершили в 1917 году самую великую революцию. Вы спросите кого угодно, они вам это подтвердят. Дураки этого не сделают, на мой взгляд.
