«Надежность идентификации меня»: зачем нужен предложенный Минкомсвязи цифровой паспорт

Олег Качанов

Олег Качанов

Сергей Мардан и Мария Баченина в программе «Вечерний Мардан» расспросили замглавы Минкомсвязи Олега Качанова о приложении-паспорте, электронном голосовании за поправки в Конституцию и «цифровом фашизме».

Мы предлагаем полный текст радиопередачи.


С. Мардан:

- Главные новости сегодняшнего дня. Окончательно приходит свобода в Москву. Царь дал вольную. Неделю нас еще помытарили, но сегодня московский мэр Собянин был вынужден проанонсировать, что по спискам можно будет гулять, откроют подпольные в прошлом химчистки, а, может быть, даже и парикмахерские, и будет открыта вся розничная торговля непродовольственными товарами.

М. Баченина:

- Да, и еще одна новость, которую мы не можем оставить без внимания. Компания Mail.ru Group и компания QIWI заявили, что при всей этой свободе, которую объявили, они будут выводить сотрудника из режима удаленной работы не ранее 1 сентября. То есть, удаленка уже вошла в привычку и, по-моему, все довольны.

С. Мардан:

- И последняя прекрасная новость. Минтруд порадовал граждан Российской Федерации в рамках поддержки кризиса и так далее, аттракцион невиданной щедрости – увеличен размер минимального пособия по безработице в три раза. Значит, пособие теперь 4,5 тысячи рублей в месяц! Говорят, это всего на три месяца работает… Не знаю ни одного российского региона с самого депрессивного, с самыми низкими ценами, где можно было бы хоть как-то протянуть на 4,5 тысячи рублей. Потому что исходим из простого. Даже если работы у тебя нет, даже если тебе выплачивают пособие, то квартплата средняя в России за какую-нибудь стандартную двушку или трешку в убитой хрущобе будет как раз в размере этих 4,5 тысяч рублей.

М. Баченина:

- Ну, или мяска поесть один разок…

С. Мардан:

- Ладно. Поехали дальше. Значит, сегодня мы зададим самые неприятные, прямые вопросы заместителю главы Минкомсвязи России Олегу Качанову… Слушайте, вот эта попытка приучить российский народ форсировано к цифровизации и к общению даже с отцом нации через ЗУМ, мне кажется, она не сработала и не сработает. Живьем все равно придется вам приезжать в студию и живьем разговаривать в следующий раз…

О. Качанов:

- Тут вспоминается классика: «Живьем брать демонов!».

С. Мардан:

- Да. Значит, смотрите. Мы тут в течение, наверное, последних пару лет все дружно пели дифирамбы, причем, заметьте, не за деньги, не по повелению начальства, а вполне себе по зову сердца, и как бы всем тыкали в рожу и говорили, что в России лапотной, как нас оскорбляют до сих пор на проклятом западе, многое сделано не просто на уровне мировых стандартов, а часто и лучше. И, соответственно, показывали, в том числе, и Госуслуги. И тут в разгар режима самоизоляции и общения Путина по ЗУМу, Госуслуги легли, как только народ решил оформить путинские 10 тысяч. Как же так?

О. Качанов:

- Знаете, так и хочется спросить – вы сейчас серьезно?

С. Мардан:

- Абсолютно.

М. Баченина:

- Я вам могу сказать – я полночи дозванивалась. Это не только лег сайт, а еще легла и телефонная связь. 40 минут ждешь, а потом сбрасывают…

О. Качанов:

- Ситуация действительно была для нас как бы технически крайне сложная, вы просто поймите правильно – есть определенная пропускная способность системы. И она достаточно устоявшаяся, она, конечно, может расширяться, но в идеале это делать неким эволюционным образом, когда мы понимаем, что год от года мы прирастая в плане нагрузки, в плане пользователей, в плане транзакций и т.д. Это понятная тема, она планируется, она каким-то образом прогнозируется. Но, конечно, к сожалению, она идет не плавно, то есть, мы идем, идем, до тех пор, пока не понимаем, сейчас уже загнемся от нагрузки, и тут все начинают это понимать, и, разумеется, в этот момент происходит скачкообразное увеличение всех мощностей, обслуживающего персонала и т.д. И дальше мы опять получаем какой-то запас прочности и на нем едем дальше. А здесь получилась следующая история. Что благодаря прекрасной пиар-акции, которая нам была устроена, у нас в один день поток посетителей превысил в 12 раз наш стандартный трафик. Вы представляете, что это такое? Поэтому, исходя из этого, да, ситуация была крайне сложной. И первый день у нас действительно была «давка на портале», когда очень много народу не просто пыталось зайти на форум, а еще и судорожно жать на кнопки – да когда ж этот портал перезагрузится, когда ж этот портал проклятый выйдет на связь наконец… А это только увеличивает нагрузку на портал и как бы усложняет жизнь инженерам, которые пытаются его оживить.

М. Баченина:

- Когда оживят-то? Когда живую воду подвезут?

О. Качанов:

- Живую воду-то стали давать сразу. Просто цифры говорят сами за себя. У нас за первые сутки, когда эта «давка» была, более двух миллионов человек подали заявление. Это говорит о том, что да, это было тяжело, но не так, что, знаете, мы повесили амбарный замок и сказали – все, никому не приходить. Нет, такого не было. То есть, заявления шли и заявления шли с такой скоростью, что фактически за первые сутки у нас услуга стала самой популярной за все время жизни портала. Но ладно, мы здесь даже как бы фоном опускаем, что параллельно еще, например, была модернизирована услуга для выплат на детей от нуля до трех лет, а она тоже достаточно популярна, она на фоне вот этой услуги 316, конечно, кажется небольшой, но, извиняюсь, по ней тоже 300 тысяч заявлений в тот же день пришло дополнительно. То есть, получилось так, что вот эти дни 12, 13 и 14 – это просто была распродажа на портале Госуслуг. Конечно, поэтому трафик огромный, инженерам там пришлось очень серьезно поработать и в авральном порядке все-таки доумощниться, доработать все места, где, как выяснилось, тонко, там и рвется, под высокой нагрузкой стали проседать основные сервисы и, собственно, дальше уже выйти в нормальный рабочий режим.

С. Мардан:

- Это все понятно, дело житейское, большая нагрузка, система не справилась, подвисла… мы все поняли бы. Но это ж все происходит на фоне совершенно революционных новаций, которые Минкомсвязи не просто собирается, а вводит в нашу жизнь таким волевым порядком. Значит, ввели единый реестр народонаселения. Вводится электронный паспорт. Дальше что еще будет?

М. Баченина:

- Электронное голосование.

С. Мардан:

- Да. Ну, народ же не зря начинает то, что называется, в трамваях про цифровой фашизм-то говорить. Это все зачем? Особенно если у вас даже мамки, которые пошли оформлять путинские 10 тысяч, умудрились систему положить. А что будет, если какая-нибудь вражеская разведка захочет украсть все наши паспортные данные из единого регистра?

О. Качанов:

- Хороший вопрос. На самом деле, он немножко как бы в разных плоскостях… Во-первых, если вражеская разведка захочет чего-то у вас украсть, не забывайте, чье устройство вы держите в руках. Вражеская разведка к вашим данным давно и прочно имеет достаточно серьезный доступ. И почему-то, как пользователя, вас это мало заботит.

С. Мардан:

- Заботит, почему не заботит-то?

Олег Качанов

О. Качанов:

- очень хорошо, что заботит. Поэтому я тогда верю, что вы трепетно относитесь к своим персональным данным и не будете просто так расшвыриваться, например, тем же мобильным паспортом, который, по нашим замыслам, должен, как минимум, в формате эксперимента появиться. Вы же не даете свой обычный паспорт первому попавшемуся человеку, чтобы он сделал с него скан, копию, чтобы он с ним сходил куда-то…

М. Баченина:

- Олег, мобильники крадутся, вот о чем мы говорим… чаще, чем паспорта… паспорт легче сохранить, чем вот этот аппарат, на который все хотят покуситься. Вот я за это боюсь.

О. Качанов:

- Понятно. Но, смотрите, кража вашего устройства не всегда означает именно кражу данных с них. Потому что устройство можно блокировать, устройство можно удаленно стереть. В конце концов, все те программы, которые на нем стоят, в том числе, мобильное приложение, которое запланировано в рамках эксперимента по мобильному паспорту, тоже будет иметь определенные степени защиты. Начать с того, что оно просто тупо данных не хранит. Оно обеспечивает защищенное соединение с инфраструктурой, данные поднимает в нужный момент, отображает или передает их и после этого сессия схлопывается и данные вообще на нем не сохраняются.

М. Баченина:

- Мы поняли, что не нужно волноваться, если украдут. Но, получается так – стою я на кассе бутылочку купить, а тут данные не передались, потому что в этом магазине плохая связь. Я к чему веду? К тому, а зачем это нужно вообще? Вот чего нам не хватает?..

О. Качанов:

- Что значит зачем это нужно? Примерно с таким же успехом можно было бы 10 лет назад спрашивать – ой, ну зачем нужен заказ пиццы через интернет, что, я до кафе, что ли, дойти не могу?

М. Баченина:

- Тут все понятно – базовая потребность у человека: поесть…

О. Качанов:

- Правильно. А вторая базовая потребность, которая чуть выше поднимает, - сделать это еще с удобством и безопасностью, да. Поэтому, конечно, гораздо безопаснее посидеть дома и поесть, и выпить бутылочку, чем идти по темным улицам ночного города, слушая различные песни из подворотни…

С. Мардан:

- Олег, вы начали отвечать на вопрос, зачем же нужен этот электронный паспорт. Вот какова сверхидея, по-простому? Вы человек структурно мыслящий, я уверен, что вы легко нам ответите.

О. Качанов:

- На самом деле, я бы немножко не сужал конкретно до электронного паспорта, а все-таки проговорил бы про формат взаимодействия граждан с государством, перевод его максимально возможно в онлайн-режим, перевод максимально возможно, условно говоря, в автоматическое принятие решений и, как необходимое условие, это корректная идентификация граждан при совершении различных действий в интернете. И, если переходить конкретно к идендификации при совершении действий в интернете, тут как раз выплывает этот мобильный паспорт. Поймите правильно. Если вы совершаете какие-то действия в интернете, в незащищенной сети, которые могут повлечь за собой юридически значимые последствия, то хорошо бы очень четко представлять, что тот, кто находится на стороне пользователя, кто находится на стороне там пользователя взаимодействующего, чтобы понимать, что, если я сейчас сижу в интернете и нажимаю кнопочку «отправить договор на подпись», то это именно я нажимаю. Соответственно, на другой стороне сидит Иванов Иван Иванович, который со своей стороны готов этот договор подписать. Вот представьте себе, что мы удаленно таким образом договорились с ним заключить какую-то сделку. Если эта сделка касается только того, что я там выйду на балкон, рукой помашу, а он мне улыбнется в ответ, это одна история… Если все-таки я совершаю действия, которые имеют определенную юридическую значимость, ну, банально, запрашиваю государственную услугу – вот хочу, чтобы мне государство заплатило денежку, потому что я насиделся на карантине и хочу наконец выйти в магазин за хлебушком… В этом случае мне потребуется более корректная идентификация, более доверенная идентификация. Да, у нас есть единая система идентификации и аутентификации, которая определенным образом защищена, которая хранит в себе данные пользователя, которая хранит как раз вот этот логин и позволяет путем введения логина и пароля проидентифицировать себя, значит, подать заявление. Здорово. Это определенная степень защиты. Но представьте себе, что кто-то из вас захотел при помощи удаленной идентификации не госуслугу получить, а машину купить, или продать, и, не видя человека, который на той стороне находится, я совершаю юридически значимые действия. Я направляю ему на подпись свой договор купли-продажи, подписывая со своей стороны электронной подписью, и рассчитываю, что в ответ совершится такое же действие. Вот здесь обойтись просто логином и паролем, наверное, не очень рационально, да. Поскольку никаких следов этого логина-пароля не останется – это раз. Во-вторых, он может быть скомпрометирован. Никто не знает, что вот я сейчас сижу перед компьютером и именно я ввел этот логин-пароль. Это могла сделать моя супруга или случайный человек, который почему-то подглядел эти данные у меня… Поэтому степень надежности нужно повышать. Вот тут приходит на помощь мобильный паспорт. Он повышает надежность хранения этих данных, надежность идентификации меня, как взаимодействующего агента, то есть, я могу, применив мобильный паспорт, условно говоря, идентифицировать себя и это будет более доверенное действие. То есть, будет понятно, что здесь моя рука задействована… То есть, достоверность этой транзакции повышается.

М. Баченина:

- Это понятно. Но вот мы упомянули про электронное голосование. Действительно, если легло до этого, а начнем голосовать, можете гарантировать, что не ляжет? Тут уж совсем серьезно… К такому гигантскому шагу готовы?

О. Качанов:

- Готовимся.

С. Мардан:

- А зачем? Электронное голосование зачем? У России, что, других забот нету, кроме как впереди планеты всей внедрить электронное голосование? Я поглядел вашу биографию – вы занимаетесь цифровой трансформацией. Я немножко в курсе, что это такое. Я вот пытался расспросить людей, что такое цифровая трансформация на промышленных предприятиях, но сдался через пять минут… понимаю, что не хватает моих гуманитарных знаний. Может, нам заняться цифровой трансформацией именно оставшейся в живых индустрии, а потом приступить к политическим процессам, через 10 лет, когда весь цивилизованный мир потренируется, а не одни китайцы?

О. Качанов:

- Во-первых, цивилизованный мир уже немножко потренировался и определенный опыт в этом есть.

С. Мардан:

- Это Эстония, что ли?

О. Качанов:

- В том числе, да. Отдельный опыт использования есть и в других странах…

С. Мардан:

- Подождите, где есть электронное голосование из больших, развитых демократий?

О. Качанов:

- Например, в прошлом году был опыт использования онлайн-голосования в США. Поэтому да, мы в данном случае не совсем первопроходцы, но, конечно, в откровенном смысле пионеры – в смысле масштабов, я имею в виду. Теперь почему этим надо заниматься? Ну, скажем, у людей молодого поколения есть достаточно высокий спрос вообще на онлайн в целом. Онлайн-общение, онлайн-покупки, онлайн-голосование в конце концов. Голосовалки-то никто не отменял. В любом чатике сделайте голосовалку и тебе народ активно голосует. Это привычный формат, понимаете.

Сергей Мардан

С. Мардан:

- Конечно. Это просто девальвирует саму идею осмысленного выбора.

О. Качанов:

- …это формат новый, и на него уже точно спрос есть, и я предполагаю, что будет. Не удовлетворить этот спрос неправильно, наверное, да. Будут ли здесь какие-то риски? Ну, очевидно, новые риски появляются, как только мы переходим к новым формам взаимодействия. Этого не избежать.

С. Мардан:

- Олег, а в этом процессе электронного голосования, электронного реестра, электронного паспорта Минкомсвязи является своего рода подрядчиком для верховной власти или идеологом-разработчиком?.. Вам ставят задачу главные люди в стране – вот хотим, чтобы электронное голосование было, как в Телеграме. Вы за кошек или за собак? Вы за Путина или за Зюганова?

О. Качанов:

- Наша роль в данном случае где-то экспертная, что к нам просто приходят с запросом, типа, а можно ли сделать вот так? И наша задача – самостоятельно, с привлечением экспертов в рынке, который существует – дать ответ: да, можно, это делается так-то и так-то, сделать можно за такое-то время за такие-то деньги. Это первый вариант. Второй вариант – что нас привлекает фактически некое агентство. Агентство в том смысле, что мы на себя берем фактически реализацию некоторых вещей под ключ. То есть, приходит сутевой запрос – вот как реализовать вот то-то и то-то, и может ли Минкомсвязи это реализовать? – Минкомсвязи анализирует, говорит, что можно, готовы взяться и для этого нужно то-то и то-то.. Условно говоря, нужно поправить нормативку, нужно выделить финансирование, нужно понять, кто у нас исполнитель по такой-то процедуре, нужно использовать рыночный опыт… и тогда в такой-то срок появится такой-то продукт. И мы берем и выпускаем его под ключ. Третий вариант, когда мы выступаем в части электронного правительства во многом мы действительно идеологи. То есть, когда мы говорим, что часть сервисов должна работать в онлайне, без участия людей, без участия чиновников, поймите правильно, это идеология. Мы говорим – зачем нам нужен человек, принимающий решение на стороне государства, если есть четко выписанный алгоритм взаимодействия по услуге или по функции государственной, и мы понимаем, что, если на входе человек все сделал правильно, нет оснований потом ему эту услугу не предоставить. Зачем в этой цепочке нужен дополнительный человек, который будет смотреть на это, думать, чесать репу и принимать решение? Не нужен. Это уже идеология. Идеологические вещи в основном как раз вот Минкомсвязи закладываются в программных документах. Ну, условно говоря, как та же программа цифровой экономики. Вот там закладывается идеология, на основании этой идеологии определенные мероприятия и продукты, которые в конечном счете должны получить люди. Уж если нет конечного сервиса, конечного продукта, который получают люди, наверное, нет смысла особо этим заниматься.

С. Мардан:

- Спасибо большое.

М. Баченина:

- Москвичам разрешили гулять.

С. Мардан:

- Давайте послушаем, что сказал московский мэр.

С. Собянин:

- Если одновременно сказать: «Ну, давайте, теперь гуляем, как хотим, где хотим и сколько хотим», - я боюсь, что на улицах Москвы будет, примерно как на первомайской демонстрации. Поэтому мы предлагаем сделать это в тестовом режиме, сделать как бы график, когда граждане, проживающие в тех или иных домах, могли выходить на прогулки. Взять максимально простую и доступную схему, но все-таки, чтобы не все сразу. И вот так неделю-другую пожить, посмотреть, как ситуация будет развиваться.

С. Мардан:

- Я умом понимаю, что Собянин как хороший чиновник думает, как не допустить бардака (хотя я не понимаю, почему должен быть бардак), но на выходе все равно получается вполне себе оскорбительно. Что с электронными пропусками, которые были введены с благими целями, я понимаю, чтобы остановить распространение проклятого вируса и пр., но на выходе народ заговорил про электронный фашизм, и теперь попробуйте эту тему из повестки снять. То же самое и сейчас. И так было ясно, когда Путин сказал, что 24 июня будет Парад, было совершенно очевидно, что через день-два придется снимать ограничения в городе Москве. Тем более что уже в течение последней недели это было видно абсолютно по всем информационным лентам, по всем агрегаторам, что позитивная повестка начала рекой литься из всех каналов, все газеты, все радиостанции, все телепрограммы говорили, что выздоровевших больше, чем заболевших, и т.д.

Хорошо, если это так, отмените просто.

М. Баченина:

- Давайте уточним, что Сережа считает унизительным.

С. Мардан:

- Получать пропуск на прогулку я считаю унизительным. Гулять по графику я считаю унизительным.

М. Баченина:

- Я не про это. По расписанию, по графику.

С. Мардан:

- Что, в тюрьме, что ли, гулять по расписанию? Право на прогулку? Даже можно было понять запрет выходить из квартир два месяца назад, в самую острую информационную фазу, когда этот запрет был введен. Особенно в условиях той эмоциональной истерии, которая была, люди старшего возраста психовали массово и боялись выходить, это можно было понять, это легко было объяснить. Но сейчас прошло более чем два месяца. То есть улицы полны людей, и все это видят. У меня вопрос. Сергей Семенович инкогнито выходит из прекрасного дома московского генерал-губернатора на Тверской, 13? Я бы советовал иногда садиться в неприметную какую-нибудь «Ладу Приору» с низкой посадкой и уехать куда-нибудь в сторону северо-востока или юго-востока, поглядеть, что там происходит. Там практически нормальная жизнь, сколько людей было, их там столько и есть. Есть единственное отличие. Кабаки и пивные закрыты, что вносит некую дисгармонию в повседневную жизнь, и пустой центр, ровно по той же самой причине - потому что закрыты кабаки и пивные. И вот эти праздношатающиеся люди, которые этот центр забивали и создавали толпу, им там нечего делать, центр пустой. Если выглядывать из окна на Тверской, 13, будет полное ощущение, что режим самоизоляции соблюдается в Москве. Но если отъехать чуть дальше за Садовое кольцо, очевидно, что он давно кончился. И сейчас уже надо перестать лишний раз раздражать людей и придумывать дополнительные какие-то оговорки, бюрократические пункты. Лучше от этого не будет, от этого будет только хуже, на мой взгляд. Все, карантин кончился. Скажите, наконец, это прямо и ясно.

М. Баченина:

- А как тебе с 5 до 9?

С. Мардан:

- В смысле, прогулки будут с 5 до 9?

Мария Баченина

М. Баченина:

- Да. Москвичам без ограничения с 5 до 9.

С. Мардан:

- А остальное – комендантский час?

М. Баченина:

- А остальное по графику.

С. Мардан:

- Мне кажется, что здесь совершается самая главная ошибка, которую не должен совершать ни один русский чиновник, ни один взрослый русский человек. Потому что весь опыт говорит о том, что национальное самосознание у нас так устроено: как только власть чем-то грозит и не исполняет свою угрозу – всё, это по экспоненте вырастает, из принципа начинают нарушать. Потому что мы – Азия, здесь по-другому не работает: либо шпицрутенами прогнать, либо разрешить всё. На мой взгляд, так. Когда я сегодня утром ехал мимо сквера около дома – дети гуляют, мамы гуляют, группами по двое-трое, собачники, пенсионеры. Замечу, без масок. Энергичные пенсионеры занимаются скандинавской ходьбой, не имея на это ни специального разрешения, ни электронного пропуска. Плевать они хотели. Нельзя так. Я в этом абсолютно убежден.

М. Баченина:

- Ты это кому говоришь – пенсионерам нельзя?

С. Мардан:

- Пенсионерам уже все можно. Я это говорю тому, что называется властью. Мы же про Москву говорим, Москва – центр мира, здесь же 20 миллионов человек живет. Здесь живет половина России, по большому счету. Мне кажется, такое обсуждение Москвы и того, что происходит в Москве, абсолютно логично. Тем более что первое время, когда карантин был введен, большинство российских регионов очень пристально смотрели, что принимается здесь, и зеркально отражали московские же меры. Соответственно, когда Московская область отменила все пропуска, было понятно, что произошел некий перелом сознания, и на Москву больше никто смотреть не хочет. То есть меры всем представляются несколько избыточными. В общем, я со всеми согласен.

Я не договорил, что, слава тебе, Господи, с 1-го числа… И в собянинском заявлении, кстати, было, что непродовольственная розница - в Москве работает более 300 тыс. человек. Да, за этих людей можно порадоваться. Потому что очевидно, что два месяца они зарплату, скорее всего, никакую не получали. Потому что 80% из них либо сидели на минималке, либо их заставили написать заявление об отпуске за свой счет, и они лапу сосали и гречку из закромов ели. А теперь, худо-бедно, начнут торговать косметикой, шмотками…

М. Баченина:

- Розетки, электроника какая-нибудь.

С. Мардан:

- Прочитал сегодня и спешу поделиться. Не спешим идти в магазины, торгующие шмотьем. Во-первых, потому что экономический кризис никто не отменял, и, возможно, завтра вам просто нечего будет есть. Поэтому выбор стоит так: новые джинсы или пожрать. Но если вдруг терпеть нет никакой мочи, действительно пришла необходимость купить новые кроссовки, практически все крупные розничные сети будут вынуждены распродавать все со скидками в 50-70%. Согласно статистике, примерно 40% весенне-летних коллекций не распродано, и им уже не удастся их в обычном порядке распродавать. Последний шанс купить все дешево.

М. Баченина:

- Сергей, ты не прав. Потому что я уже очень долго жду этих распродаж. Нигде не снижается, ни в одном онлайн-магазине я не вижу эти 50-60 и больше процентов.

С. Мардан:

- Что касается импортных товаров, то их надо было покупать сразу, как только произошла девальвация. Я напомню, рубль по отношению к доллару подешевел на 25%, соответственно, те, кто мог, у кого хватило здравого смысла совершить крупные покупки, купить стиральную машину или новый пылесос, они это сделали.

Что значит - нет распродаж? Ты зайди в онлайн-магазины, там постоянно скидки какие-то.

М. Баченина:

- Захожу.

С. Мардан:

- Если зайти в онлайн-магазины розничных одежных сетей, практически в течение двух месяцев у меня завалена вся почта специальными предложениями и скидками. А то, что после открытия физических магазинов им придется все распродавать, это ясно, как божий день. Конечно, придется. И распродавать они это будут по всей большой России. Просто для того, чтобы выжить.

Помнишь, как в самом начале кризиса розничная сеть «Спортмастер» объявила о своем закрытии? Эта судьба на самом деле остается близкой и очень актуальной для десятков розничных компаний, которые были вынуждены закрыться. Я имею в виду прежде всего тех, кто торгует одеждой и обувью. Это предбанкроты.

Вот прекрасная новость пришла. Детский омбудсмен Анна Кузнецова предложила расширить выплаты в 10 тысяч на семьи с детьми 16-17 лет. На самом деле это был такой забавный момент, который довольно активно обсуждался в соцсетях, во всяких родительских чатах и пр. Родители задавали риторические вопросы: а ребенок старше 15 лет, его кормить больше не надо? В чем была логика Министерства финансов, сотрудники которого приносили Путину на подпись это решение? Очевидно, что ребенок заканчивает школу в 16-17 лет. Соответственно, до окончания средней школы он остается настоящим, полноценным недееспособным ребенком, которого родители вынуждены кормить, обувать, одевать и оплачивать ему онлайн-игры. Вот почему довольно большая социальная группа была исключена? Я уж не говорю, что на самом деле человек становится дееспособным и получает возможность пойти зарабатывать хоть какую-то копейку не раньше 18 лет. Кто-нибудь пробовал до исполнения 18 лет устроиться на работу?

М. Баченина:

- Я пробовала.

С. Мардан:

- И как? И когда ты пробовала? Это при советской власти еще было, наверное.

М. Баченина:

- А что тогда? Я пробовала, и получалось, и зарабатывала.

Программа в студии Радио КП

С. Мардан:

- Отвечаю. Сейчас это практически невозможно. Сейчас работодателю нужно выполнить такое количество условий, для того чтобы взять несовершеннолетнего на работу, что в этом нет ровным счетом никакого ни материального, ни не материального смысла. Ты получаешь чистый головняк. Брать на работу несовершеннолетнего можно, только если ты берешь на работу собственного сына или дочь. Вот у тебя есть барбершоп какой-нибудь или диджитал-агентство, и ты берешь на работу своего 17-летнего детеныша курьером и даешь команду бухгалтерии и отделу кадров оформить все документы. Но если ты честный барыга и к тебе приходит какой-то 17-летний, ты говоришь: хорошо, в лучшем случае – за кэш. А лучше вообще не связываться, потому что одна головная боль.

Но дело не в этом. Это реальность, она легко измеряется. Мы сейчас пообщались с заместителем министра связи. Они KPI измеряют на счет раз, причем в режиме онлайн. Они могут взвесить эту процедуру и выдать примерную вероятность того, что несовершеннолетний может заработать себе на жизнь, она будет стремиться к 0 или к 10%, не суть важно. Соответственно, если любой человек продолжает жить в семье до наступления совершеннолетия, он не может быть исключен из программы социальной помощи. Если на 16-летнего 10 тысяч не распространяется, то добрые родители должны дать ему пенделя и сказать: иди, собирай ягель или грибы какие-нибудь весенние, нам тебя кормить больше нечем, денег нет. Вот и вся логика.

Почему потребовалось два месяца и личное участие детского омбудсмена Кузнецовой, я, честно говоря, не понимаю. Но даже ее участие, скорее всего, ничего не значит. То есть в чиновничьей иерархии она, скажем так, она человек, не сильно влиятельный. Она голос свой возвысила, и это прекрасно, то есть она свой функционал исполняет. Но для того чтобы это дошло до подписания какого-то документа, я думаю, такая длинная дорога, что к тому времени будет уже официально объявлена победа над пандемией, соответственно, выплата любых денег будет признана неактуальной, неправильной. С 1 июня в Москве – иди и работай, что хочешь, то и делай.

Еще тут пишут: «А если ребенок-инвалид?» А как быть? Про них тоже ничего не говорится.

М. Баченина:

- В этом случае все понятно.

С. Мардан:

- Что понятно? А если это просто 9-10-11-классник?

М. Баченина:

- Тут выхода нет. И выбора тоже.

С. Мардан:

- Это просто пример отсутствующей части головного мозга у людей, которые готовили вполне нормальное, хорошее, правильное решение. Но у них центр какой-то отсутствует. Я понимаю, когда матерям, допустим, оплачивается декрет либо выплата на малолетних детей. В этом есть логика, потому что ребенок дома, мать к нему привязана, она его кормит, заботится и т.д. Вот в этой абсолютно житейской, человеческой логике в прошлом году Путин сказал, что эти выплаты должны быть продлены до 7 лет. Логично. Ребенок вырос и пошел в школу. Начиная с этого момента, у матери объективно появляется хоть какая-то социальная свобода, то есть она может вернуться к карьере, к учебе, к чему угодно. То есть ребенок, по крайней мере, на полдня занят, а если еще, бог даст, есть продленка, то она может снова стать членом общества. А здесь логика в чем была?

М. Баченина:

- Единственное, что можно предположить, что это часть каких-то политических технологий: а вот сейчас мы еще и это дадим народу в качестве такого щедрого жеста. Почему бы нет?

С. Мардан:

- Если это политтехнологии, то я сказал бы, что это политтехнологии, которые придуманы и проплачены врагами России. Потому что любой родитель, у которого дома был, условно, 15-17-летний школьник, когда он прочитал эту новость про то, что на каждого ребенка до 15 лет включительно будет выдано по 10 тыс. рублей, а его обалдуй – это просто обуза для семейного бюджета, кроме очередного чувства социальной неприязни к чиновничеству, он ничего не испытал. Вот и вся политическая технология. То есть любое не принятое решение может быть столь же опасным, столь же вредным, а часто и более вредным, чем решение принятое. Особенно если решение принятое просто половинчатое или оскорбительное. Это к вопросу о прогулках по расписанию.

Post persons