Режиссер Клим Шипенко: Том Круз должен был лететь с нами в одно время
М. Баченина:
- В студии Мария Баченина, а также специальный корреспондент отдела культуры Денис Корсаков. В гостях у нас российский режиссер, кинорежиссер, сценарист, продюсер, автор фильмов «Салют-7», «Текст», «Холоп», «Вызов» Клим Шипенко.
Д. Корсаков:
- Что вы почувствовали в тот момент, когда вам предложили снимать «Вызов»?
К. Шипенко:
- Я дико обрадовался. Потому что я мечтал о полете в космос. Много думал о космосе, когда снимал «Салют-7». Для меня этот звонок был долгожданным. Я этот звонок ждал всю жизнь.
Д. Корсаков:
- Как это произошло?
К. Шипенко:
- Мне позвонил мой постоянный продюсер и партнер Эдуард Илоян. Сказал, что поступило такое предложение мне и компании Yellow, Black and White поучаствовать в этом фильме. И дальше мы уже встречались с Константином Львовичем.
М. Баченина:
- «Вызов» вы снимали совместно с «Роскосмосом». Вы подписывали какие-то документы о неразглашении гостайны? Вы же попадали на стратегический объект. Сейчас законодательство в сфере гостайны стало таким жестким.
К. Шипенко:
- Насколько я помню, каких-то гостайн мы не подписывали. Нас туда, где гостайны, не пускали. И уж точно нам не давали там снимать кино. Космонавты показывают МКС, даже в YouTube можно найти экскурсию по МКС, где космонавты летают, снимают на фотоаппараты. Там таких отсеков, чтобы они являлись гостайной, нет.
М. Баченина:
- Сценаристы, режиссеры не захотят теперь связываться с военной тематикой, с фильмами про силовиков?
К. Шипенко:
- Я даже не знаю, что там такого про войну, какие-то запретные темы?
М. Баченина:
- Пропаганда фашизма, например, может возникнуть. Волнения по этому поводу есть?
К. Шипенко:
- Я не опрашивал коллег насчет волнений на эту тему. Не могу точно сказать, есть или нет. Я думаю, что фильмы о Великой Отечественной войне так или иначе будут сниматься. Сложно будет их снимать, не показав ни одного фашиста. Скорее всего, до этого дело не должно дойти. Иначе просто фильмы про войну не надо снимать.
Д. Корсаков:
- Говорят, вы взяли на орбиту шлем для регби, чтобы в невесомости не биться головой о стены МКС. Он вам пригодился?
К. Шипенко:
- Да, мы долго искали, что же все-таки может защитить мою голову там. Понятно, что я буду много летать, в том числе спиной, смотря в объектив камеры. И не всегда буду контролировать. Чтобы остановиться в космосе, ты должен себя либо рукой остановить, либо ты должен обо что-то удариться. Если ты задал себе импульс, ты будешь лететь. Думали, что это будет за приспособление, из каких материалов он должно быть сделано. Все, что посылается в космос, должно пройти лабораторные тесты, абы что туда не пошлют. Из всех видов головной защиты подошел по сертификации «Роскосмоса» именно шлем от регби. Он был легкий для ношения, не громоздкий. Но при этом все удары он нивелировал. Травмы головы не случилось. Я еще высокий, там достаточно тесно. Моя концентрация была в основном на съемках и на камере. Я не всегда понимал, где моя голова в этом пространстве, очень часто ею бился.
М. Баченина:
- Когда вы все это затевали, в какой момент поняли, что полетите?
К. Шипенко:
- Интуитивно внутренне я знал, что будет. Как только это предложение поступило, есть интуитивное ощущение: да, я понимаю, разговоры, но это один из миллиона шансов. А здесь я внутренне знал, что это будет. Я понимал, что будут сложности. Но мне казалось, что это случится. Есть вещи, которые должны случиться. А если прям тщательно, то когда был указ о том, что этот проект должен быть реализован. Тогда уже все споры, сомнения внутри ушли. Космическая индустрия неоднородна, там есть те, кто был за, кто был против нашего проекта. Мы понимали, что это сопротивление. Месяцев через пять, когда уже был подписан указ о том, что это научно-просветительский проект, в рамках которого должен быть выполнен наш фильм, стало понятно, что полетим.
Д. Корсаков:
- Ваш рост не помешал, когда вас проверяли, годы ли вы для полета?
К. Шипенко:
- Мне он сильные неудобства создавал, когда я сидел в космическом корабле «Союз». Еще два сантиметра, и я бы просто не смог полететь. Мой рост 189 сантиметров. Максимально допустимый рост – 190. Но сидеть с этим ростом крайне неудобно. А мы на тренировках сидели в тренажере, который идентичен кораблю, по пять часов в этой позе, в скафандрах. Мне было неудобно из-за роста. Юле было не так неудобно.
М. Баченина:
- Там еще ограничения по весу.
К. Шипенко:
- Я вешу 95 килограммов. Когда мы начали медицинский отбор, я был больше, я был 105, похудел больше чем на 10 килограммов. Но мне это несложно далось. Надо считать калории, не пить крепкий алкоголь и раза три в неделю заниматься спортом часа по два. Ничего нового я не сказал.
Д. Корсаков:
- Как обстоит с комфортом на МКС? Еда в тюбиках?
К. Шипенко:
- С комфортом там своеобразно. Еды в тюбиках там уже нет. Там есть еда в консервах, сублимированная, которую нужно водой разбавлять, и она превращается в полноценную еду. И все. И просто есть печенье, хлеб в брикетах. Еда нормальная. Это не ресторан, но вполне себе. Спать там отлично. Потому что ничего не давит на тело. Это состояние расслабления тела достигается мгновенно. Это на Земле ты не можешь правильную позу принять, подушка не так, не так лежит рука. Там этой проблемы не существует. У тебя нет подушки, ты просто зависаешь в спальном мешке, привязываешь его веревочкой, чтобы он не улетел в другой отсек. У меня был отсек, а у космонавтов обычно каюты. Из каюты ты никуда не улетишь, а из отсека можно в другой улететь. Ничего страшного, просто неудобно.
М. Баченина:
- На станции, когда вы там были, выходы в открытый космос были?
К. Шипенко:
- Нет.
Д. Корсаков:
- По сюжету героиню выпускают в открытый космос. Эта ситуация хоть сколько-нибудь реалистична? Могли вас выпустить?
К. Шипенко:
- Могли. Кино – это только одной ногой в реальности. Но в принципе это невозможно. Именно так, как это происходит в фильме, что космонавт должен тебя сопровождать, перестегивать твои фалы, которыми ты пристегнут к станции, чтобы не улететь в открытый космос. Работники «Роскосмоса», Центра подготовки вам скажут, что для этого нужно полгода готовиться. И они правы, если ты полноценно готовишься выйти и работать. Но если ты выходишь посмотреть, как Юля в фильме, проветриться, то тебя может другой космонавт вывести и дать посмотреть на Вселенную. Это невозможно в зеленом платье, как в фильме. А остальное возможно.
М. Баченина:
- У вас были дублеры?
К. Шипенко:
- Да, были. Дублером Юли Пересильд была актриса Алена Мордовина. Она прошла всю подготовку, медкомиссию, весь путь, который прошла Юля. У меня был Алексей Дудин, он второй оператор по профессии. Он тоже прошел всю подготовку. И он помогал мне технически подготовиться, все снаряжение, киноаппаратуру, как работает камера, как перегонять материалы, как что устроено. Все гаджеты, приблуды, которые участвуют в съемках фильм, он мне помогал освоить. Если бы мы не полетели, есть дублеры. Но у нас дублеры были нам в помощь.
Д. Корсаков:
- Как на МКС с душем, с туалетом?
К. Шипенко:
- Там и с душем, и с туалетом не так хорошо, как со сном и с едой. Там все это происходит, но это происходит не так удобно. Душ – это обтирание мокрыми тряпками. Есть вода, но она не льется как из душа, они в минимальных количествах наносится на волосы. Это все делается, просто это все долго и муторно. Туалет – это пылесос, по сути. Каждый может дальше себе представить, как это происходит.
М. Баченина:
- В космосе по-другому в организме перераспределяются жидкости. А вы еще в шлеме, с камерой.
Д. Корсаков:
- И еще люди отекают.
К. Шипенко:
- Все это так. Кровь на Земле распределяется вниз, а там равномерно. Лицо опухает. Мы боялись, что Юля будет плохо выглядеть. Но на Юлю это возымело омолаживающий эффект, у нее кровь на лице распределилась ровно так, что она стала на десять лет моложе. У нее морщинок и так немного, но те, кто там небольшие были, и те разгладились. Юля стала выглядеть красивее и моложе. Как выглядел я было не так важно. Потому что я не в кадре.
Д. Корсаков:
- А у вас были отеки?
К. Шипенко:
- Кровь распределилась равномерно, я равномерно отек. Но это тоже разгладило какие-то морщины. Мне было наплевать, как я выгляжу, главное, как выглядела Юля. А что касается самочувствия, да нормальное оно у нас было. В организме происходит такой момент, когда ты знаешь, что тебе сейчас две недели нельзя болеть, плохо чувствовать. Ты даешь себе такую установку. Дальше уже неважно, но сейчас нужно войти в этот режим выживания, подвига. Я не говорю, что мы сделали подвиг, я говорю, что это такой настрой, что нужно выложиться на 150 процентов, потому что другого шанса не будет. И нельзя болеть. Такой режим мы включили. И мы себя чувствовали хорошо.
М. Баченина:
- Когда стало понятно, что летите, у кого-то из близких не было: только через мой труп?
К. Шипенко:
- Такой паники не было. Статистически с риском для жизни больше сопряжено вождение в Москве автомобиля. Каждый день едешь – смертельные аварии. А смертей за всю историю космонавтики было единицы. И это было все настолько нештатно. У космонавтов и космической индустрии все настолько продумано, проработано, десять вариантов на каждый случай, как с этой нештатной ситуацией справляться. Не было таких страхов. Близкие волновались во время старта. Это волнующий сам по себе момент. Еще проводы космонавтов так организованы. В день взлета все машут руками, плачут. Есть ощущение, что ты в космос на год летишь. Так есть, космонавты на полгода, а то и на год летают. Эта церемония уместна. Просто в нашем случае мы летели на две недели. И все так: ребята, не надо так трогательно это все делать. Мы через две недели вернемся. Мы соблюли все традиции.
Д. Корсаков:
- Вы смотрели «Белое солнце пустыни»?
М. Баченина:
- И мочились на колесо автобуса?
К. Шипенко:
- Да, конечно. Там миллион традиций. И все их мы соблюли. И «Солнце пустыни», и колесо автобуса, и посещение на Байконуре музея, домиков, поднятие этого флага, того флага. Там каждый день какие-то традиции были. Там полдня уходило только на то, что мы соблюдали эти традиции. Я говорил: друзья, нам надо еще подготовиться к фильму, как там снимать. Выделите нам время на подготовку, чтобы мы там фильм сняли. А то мы соблюдем все традиции, но фильма не будет.
М. Баченина:
- Том Круз тоже планирует снимать кино в космосе. Он с вами не связывался?
К. Шипенко:
- Не связывался пока. Но я думаю, что он и фильм пока не видел. Был момент, когда мы только начали этот проект, и он объявил о том, что он тоже будет. И плане полета, там эти планы полета на полтора-два года известны заранее, мы знаем, кто полетит через полтора года и с американской стороны, и с европейской. Это не происходит за два дня до вылета. Когда проект только начинался, в плане полета было расписание, что он должен был быть там в то же время, что и мы. Я подумал, что это круто, такой «Союз» - «Аполлон» кинематографический. И ему бы понадобилась наша помощь, и нам бы он в кадре не помешал. Я бы предложил ему выступить в роли американского астронавта. Мне показалось, что это было бы очень круто. Но потом у него полет почему-то не состоялся. Я знаю версии, но делиться ими не буду.
М. Баченина:
- Это может быть профессиональная ревность.
К. Шипенко:
- Тогда еще не было места для профессиональной ревности. Тогда все только начиналось. Мы еще не полетели. Он мне не говорил, почему он не полетел, не звонил.
М. Баченина:
- А вы с ним знакомы?
К. Шипенко:
- Нет. Все, что я знаю, то же самое, что вы знаете из СМИ. Если он серьезно будет планировать снимать фильм на МКС, я бы на его месте поинтересовался у людей, которые там снимали. Но это человеческий фактор.
Д. Корсаков:
- В фильме на МКС минут сорок. А сколько вы сняли материала?
К. Шипенко:
- Мы сняли много. Но это материал. Я снял около тридцати часов. В фильм вошло где-то от 45 до 50 минут.
Д. Корсаков:
- А в остальном материале что было?
К. Шипенко:
- Это обычный процесс. Снимается много часов, из них потом монтируются два.
М. Баченина:
- Стоит ли этих недолгих минут фильма целый полет в космос? Неужели там такая разница между тем, что снимать невесомость на Земле и в настоящей невесомости?
К. Шипенко:
- Я слышал полемику и споры, критику. Все кино можно снять в студии. Любое. Вопрос качества, как оно получится. Куча ограничений. Это же эксперимент – этот фильм. Могло бы не получиться вообще ничего снять там. Этого никто не знал. Но хотели быть первыми. Это дорогого стоит. А дальше вы сами скажите, нужно ли дальше снимать в космосе?
М. Баченина:
- Ответьте на этот вопрос сами.
К. Шипенко:
- Все зависит от того, что там снимать. Мы со сценаристом, моим соавтором Бакуром Бакурадзе придумывали сюжет этого фильма, исходя из того, что у нас будет реальная возможность там снимать. И мы будем иметь доступ к реальной подготовке. И мы придумывали историю так, чтобы как раз она подходила под этот метод. Иногда метод диктует съемку, иногда съемка диктует метод. Здесь во много условия диктовали сюжет. Если бы я придумал фильм про «Чужой-6», мне бы сказали: хочешь, можешь там поснимать, - я бы сказал: нет, это не надо для этого сюжета. Потому что это сложно снять, фантастика. Не получится. Вопрос всегда – что снимать. Если это история, которая связана с реальной станцией, реальными космонавтами. Мы же так историю и придумывали, что она так работала, под реальных космонавтов придумывали. Если это такая история, возможно, это там и надо снимать.
У съемки на Земле есть масса ограничений. Я снимал фильм «Салют-7» в студии, я все их знаю. Я со всеми ограничениями столкнулся. Испытал от этого массу неудобств, огромное количество. Но «Салют-7» тоже на МКС не очень бы я снял. Это же вопрос, что за сюжет. Мне не дали бы там устраивать пожар на МКС, мне не дали бы воду разливать по всей станции. Это бы все равно мне пришлось делать на графике и в студии. Это всегда вопрос, что за фильм. И дальше уже надо понять, надо его снимать в реальных условиях или в студии.
М. Баченина:
- Какой ваш любимый фильм про космос?
К. Шипенко:
- В детстве это был «Москва – Кассиопея». Я видел все фильмы, которые были сняты на эту тему. Я не буду в этом смысле оригинален, я считаю, что «Гравитация» гениальный фильм. Не хороший, а гениальный. И это задало очень высокую планку для всех кинематографистов, которые работали после и будут работать с тематикой космоса, открытого космоса. Мне нравится «Интерстеллар», но это больше из научной фантастики.
М. Баченина:
- Согласна. А «Марсианин» почему вы не вспоминаете? Говорят, самый научно обоснованный фильм.
К. Шипенко:
- Не знаю. Что-то мне совсем не зашел этот «Марсианин». Он технически был очень плохо сделан, по невесомости, мне показалось, она совсем уж картонная там. Как-то мне не очень сюжет этот зашел. Мне больше нравится «Аполлон-13», естественно «Космическая одиссея».
М. Баченина:
- Но это не совсем про космос, это отношения, психология и философия.
Д. Корсаков:
- У вас в одной из ключевых сцен звучит песня Анны Герман. А почему именно она, как вы ее выбрали, кто ее выбрал – вы, Эрнст, еще кто-то из продюсеров, был какой-то мозговой штурм на эту тему?
К. Шипенко:
- Выбрал я, по одной очень простой причине. Когда мы были на МКС, Юля ее постоянно напевала себе под нос, что называется. Не то чтобы она выступала перед нами с этой песней, но она как бы у меня в голове в ее исполнении звучала все время на МКС. Поэтому она у меня ассоциировалась с космосом. Поэтому когда мы вернулись и начали допридумывать фильм по результатам того, как мы слетали, я подумал, что она у меня ассоциируется с космосом, и я хотел бы, чтобы под нее было прощание с космосом. Юля своим пением меня натолкнула, приучила меня, что это космическая песня.
М. Баченина:
- Речь, конечно же, о песне в исполнении Анны Герман «Эхо любви».
Д. Корсаков:
- «Мы долгое эхо друг друга». Я хотел спросить про операцию. Эта идея операции в невесомости, вы, насколько я понимаю, были на реальной операции, где человеку легкие разрезали. Какое впечатление это на вас произвело? Юле не было там плохо?
К. Шипенко:
- Во-первых, мы это придумали. Какая операция теоретически вообще возможна в космосе? Потому что в космосе не делали никаких операций, это наша фантазия, но это фантазия, основанная на реальных разговорах с врачами-хирургами. Поняв, что полостная быть не может, кто-то сказал: а давайте торакальная будет операция. Я вообще мало знал про торакальную хирургию, поэтому мы с Юлей начали это изучать. После того как мы написали в общих чертах эту операцию, дальше мы начали изучать, как она делается, как Юля должна ее делать. Да, мы ходили на операцию, она длилась 5 часов. Знаете, нормально, никто в обморок там не упал, все изучали, что вот этот человек делает, что вот тот.
М. Баченина:
- Пациенты, которым делали операцию, знали, что у них на операции присутствуют звезды российского кинематографа?
К. Шипенко:
- Я не знаю. Но мы и пациента толком не видела. Пациент был накрыт. Только то, что на мониторах. Ну, практически как в фильме показано, когда пациент закрыт тряпкой, и видно только то, что видно на мониторе.
Д. Корсаков:
- А в итоге врачи вам что сказали? Что такая операция реальна в невесомости? Врачи, насколько я понимаю, очень внимательно читали сценарий, анализировали все это. Это реалистично или там есть фантазийный какой-то элемент?
К. Шипенко:
- Конечно, есть фантазийный элемент. Если мы они считали это реалистическим, они бы сказали: вот как это делается. А мы вместе с ними придумывали, как это могло бы быть. Мы с врачами ЦУПа и торакальными хирургами говорили: ребята, вот такая ситуация. Они сначала говорили: нет-нет, ничего такого быть не могло, у нас все космонавты здоровые. Диалоги в фильме между врачами ЦУПа, они практически записаны нами, когда разговаривали настоящие врачи, я не придумывал эти диалоги. Я говорю: «Друзья, представьте, вот такая ситуация, получил травму. Вы знаете, что у вас есть, какие инструменты, какое медицинское оборудование на станции. Обсуждайте». И они начинали обсуждать: а вот это, а если вот это. И мы сидели, всё это записывали. Это такой жанр, вербатим, когда ты записываешь реальные разговоры и потом их превращаешь в художественную постановку. Во многом разговоры работников ЦУПа, врачей-хирургов – это реальные разговоры, адаптированные нами под кино. Ну, на 60-70% это реальность.
М. Баченина:
- Нет ли у вас сейчас желания снять фильм про специальную военную операцию? И если да, то что бы это была за история?
К. Шипенко:
- Нет, таких идей и историй у меня нет. Чтобы анализировать что-то, что происходит в настоящем, должно пройти время. Мы пока не знаем, какое время должно пройти, чтобы это все было осмыслено, осознано. Создание фильма занимает два года (ну, производство). Бывают, конечно, фильмы, которые снимаются быстрее, но сложные технически фильмы, они долго делаются. Нет, должно время пройти. Чтобы это не превратилось в публицистику. Я сейчас снимаю продолжение, которое было запланировано еще давно, это «Холоп-2».
Д. Корсаков:
- Какой там будет сюжет? Вроде бы все закончилось. И столько слухов вокруг.
М. Баченина:
- Сначала был один актерский состав, сейчас интернет наполнился, что, к сожалению, без Бортич будет, кто-то злорадствует, политизировано всё. Политикой сейчас обрастает всё, охватывает любую сферу, о которой раньше даже невозможно было подумать.
К. Шипенко:
- К сожалению, политика как-то пытается проникнуть в кинематограф, но пока кинематограф изо всех сил пытается сказать, что искусство должно быть искусством в первую очередь. И я лично держу этот подход. Искусство не должно быть пропагандой. Я придерживаюсь этой философии, собственно, так живу. Это что касается политизированности. Например, фильм «Вызов» не является политизированным, я его таким никогда не хотел делать, всячески избегал этого. Именно потому, что политика сегодня одна, завтра другая, а фильм выйдет через два года. И что, получается, этот фильм будет в одном времени существовать, которое существовало два года назад, в том контексте? Я хотел универсальную историю делать, которую можно было и 10 лет назад смотреть, и, надеюсь, через 10 лет в будущем. То же самое с «Холопом» и с другими моими фильмами.
Д. Корсаков:
- А актерский состав?
К. Шипенко:
- Актерский состав там практически тот же самый. Александры Бортич во второй части не будет, но это не по какой-то политической причине, а потому что будет новая девушка, которая в продолжении будет вместе с Милошем главной героиней, которая будет в центре, над которой будет происходить новый эксперимент. А все остальные в принципе останутся из первой части. Новая героиня – актриса Аглая Тарасовая, которая будет в главной роли. У Джеймса Бонда же каждый фильм новая девушка. И никто не говорит: а почему нет той девушки из предыдущего «Джеймса Бонда», почему тут новая, нам та нравилась. Ну, тогда был тот фильм, а сейчас новый фильм.
Д. Корсаков:
- Теперь Милош будет ставить эксперимент над этой девушкой?
К. Шипенко:
- Конечно.
М. Баченина:
- Вы сейчас всё расскажете. Погодите.
К. Шипенко:
- Эта информация на самом деле это не спойлер, она есть в интернете, она есть в пресс-релизе на тему съемок «Холопа-2». Я, собственно, начал снимать «Холоп-2» прошлым летом, блок деревенский я уже снял. И дальше в этом фильме будет все, что нравилось из первого фильма, и дальше - новые масштабные декорации и т.д.
-М. Баченина:
- Я вспоминаю кадры из «Холопа-1» и снятые с воздуха кадры, видимо, с дрона. И несколько дней назад была информация, что теперь запретили без спецразрешения. Теперь это проблема – снять с «птички» что-то?
К. Шипенко:
- Да, это будет проблемой. Я не знаю, каким образом теперь надо будет выгрызать эту возможность снимать с дронами. Кадры с дрона эффектные, мы любим эти кадры, это дает нам эту зрелищность, кинематографичность, и на большом экране кадры с дрона смотрятся особо круто. Да, это будет проблема для кино. Я не знаю, будут ли делать какие-то исключения для кино, это еще никто не понял, потому что недавно случилась эта новость. У меня в «Холопе-2» планировался дрон в съемках, в Санкт-Петербурге я хотел снимать с дрона и по-прежнему хочу. И мы сейчас будем спрашивать. Понятно же, из-за чего это делается. Знаете, к сожалению, и так сложно получить разрешение на съемки то в этом месте Москвы, то в этом месте Санкт-Петербурга. К сожалению, все, что хочется снимать, все самые кинематографические места, они всегда либо связаны с какими-то спецтрассами, либо спецместами, и это все очень сложно. Либо дают снимать 2 часа в 4 или 5 утра.
М. Баченина:
- Бывает сложнее, чем добиться съемок в космосе?
К. Шипенко:
- Да, есть места, в которых просто нельзя снимать.
Д. Корсаков:
- Хорошо, «Холоп-2». Можете представить хотя бы теоретически «Вызов-2»? Вот Эрнст пошутил, что на Луне будут его снимать.
К. Шипенко:
- Почему нет? Можно представить «Вызов-2». Я серьезно на этот счет не фантазировал еще. Ну, а почему нельзя? Можно.
М. Баченина:
- У вас были возможности или предложения поработать на Западе, в Голливуде (я имею в виду, до 24 февраля 2022 года, а может быть, и после)? Потому что есть такой стереотип, что все русские актеры, все русские режиссеры мечтают хотя бы раз поработать в Голливуде.
К. Шипенко:
- Я обсуждал эти предложения. Они были, и были обсуждения на эту тему и с моей, и не с моей стороны, и до, и после.
М. Баченина:
- Пока не сложилось?
К. Шипенко:
- Да, по разным причинам это не складывалось. А что касается мечты, она есть не только у русских. Вопрос не в том, что только у русских актеров или режиссеров есть мечта поработать в Голливуде. Это есть у всех, я уверен. Я знаю, что это есть у всех кинематографистов. И это связано только с одним. Голливуд собирает в себе лучших профессионалов со всех частей мира. И это дает возможность доступа к самым лучшим ресурсам, соответственно, у тебя есть лучшие инструменты для создания того, что ты хочешь создать. Это связано с этим. Я понимаю, что у актеров это во многом ярмарка тщеславия, но это не только ярмарка тщеславия, это действительно доступ к самому лучшему, что вообще есть в кино. Именно к человеческому ресурсу, я даже имею в виду, к актерам, композиторам.
М. Баченина:
- А кого бы вы хотели снять в кино из голливудских звезд?
К. Шипенко:
- Мне кажется, там огромное количество крутых актеров. Когда я говорю «там», я имею в виду и французских актеров тоже. Понимаете, Голливуд – это только маленький город. Я сейчас говорю больше про эту систему. Пенелопа Крус – тоже Голливуд или нет? Венсан Кассель – это тоже Голливуд?
М. Баченина:
- Да, это тоже Голливуд. Моника Беллуччи. Сталкивались ли вы лично, Клим, с отменой русской культуры на Западе, где бы ни было еще?
К. Шипенко:
- Вот сейчас фильм «Вызов», он пока не выходит, и я не знаю, выйдет ли в США, в странах Евросоюза. А должен был.
М. Баченина:
- Были такие планы и договоренности?
К. Шипенко:
- Да.
Д. Корсаков:
- Хорошо, «Вызов», «Холоп-2». У вас же еще готов, насколько я понимаю, фильм «Декабрь», который должен был выйти в прошлом году и не вышел, фильм о Есенине. Когда можно его, наконец, ждать?
К. Шипенко:
- Я надеюсь, что 1 декабря мы сможем его увидеть во всех кинотеатрах. Это моя личная надежда. Этот фильм на 99% готов. Я надеюсь, что это получится сделать, что Министерство культуры поддержит выход этого фильма 1 декабря.
Д. Корсаков:
- Там же возникла такая несколько скандальная ситуация, Захар Прилепин еще на стадии съемок сказал, что это фильм про то, что Есенина убили, а на самом деле его никто не убивал, и разразился такой мини-скандал. У вас там действительно Есенина убивают?
К. Шипенко:
- Я не хочу раскрывать историю этого фильма, потому что это будет спойлер. Зачем же мне это делать? А что касается скандала, у всех Есенин свой в нашей стране. Все его очень любят, это действительно, наверное, самый русский поэт, и многие ассоциируют себя или чувствуют какую-то близость с ним, девушки его обожают по одним причинам, мужчины его любят по другим. Поэтому все скандальные высказывания, они еще будут, и они были. Это связано с тем, что каждый думает: а мой Есенин другой, а вот у меня Есенин вот так бы жил.
М. Баченина:
- Или это связано с тем, что кто-то хочет показать, что он знает больше других. Это моя точка зрения.
Д. Корсаков:
- У меня ощущение, что вы все-таки приверженец скорее такого большого кино, которое для большого экрана, фильм, который идет 2-2,5 часа. Сейчас все уходят понемногу в сериалы. У вас наверняка было много предложений такого рода.
К. Шипенко:
- Знаете, моя карьера пока не зашла в сериальное производство, но не потому, что я как-то брезгую или что-то такое, просто по тем или иным причинам. Я снимал пилоты к сериалам, но это ограничивалось только этим. По той или иной причине это как-то не складывалось. Я даже хотел несколько сериалов снять, мы уже вели разработки их, уже были планы, они как бы стояли в плане, что называется, в моем графике, что вот сейчас я это закончу и дальше как раз начну работать над этим сериалом. Но по тем или иным причинам, по изменяющейся ситуации, в том числе политической, какие-то проекты не получалось и не получается сделать. Но, возможно, я к ним вернусь, когда поменяется ситуация.
Д. Корсаков:
- У нас была в студии Елена Валюшкина, которая играет маму героини Пересильд в вашем фильме, и она сказала такую фразу, которая меня очень удивила. Что, оказывается, есть масса людей, которые вообще не верят, что Шипенко и Пересильд летали в космос.
М. Баченина:
- Чем докажете?
Д. Корсаков:
- Вы с такими встречались? Что бы вы сказали таким людям?
К. Шипенко:
- Я не встречался, и я не вижу смысла вести с такими людьми диалог. Ну, это так же, как люди могут говорить, что Земля плоская. Я слышал о таких людях, но лично их не видел. Я слышал, что они существуют, но это для меня какой-то вид… Я даже не знаю, зачем с ними разговаривать, для чего.
М. Баченина:
- Тратить энергию и силы.
К. Шипенко:
- В общем, да, есть, куда потратить.
М. Баченина:
- Какие 5 фильмов вы бы порекомендовали? Фильмы от Клима Шипенко, то есть ваша какая-то внутренняя коллекция за 2022-2023 годы, которые произвели на вас впечатление?
К. Шипенко:
- Знаете, я был дико занят производством фильмов. Условно говоря, 70% посмотрел, те, которые на слуху. Я пытался посмотреть оскаровский пул, который был, и то не все, я посмотрел, наверное, тоже 70% этих фильмов. Мне очень понравился «На Западном фронте без перемен»...
Д. Корсаков:
- Да, роскошный абсолютно.
К. Шипенко:
- «Вавилон» понравился.
Д. Корсаков:
- Дэмьена Шазелла, на всякий случай.
К. Шипенко:
- Да. А чтобы прям понравилось, сказать… Я, к своему стыду, не смотрел «Аватар», не получалось никак на большом экране его посмотреть, и до сих пор не смотрел «Аватар-2», поэтому ничего не могу сказать про него.
Д. Корсаков:
- А «Всё везде и сразу», который получил «Оскар»?
К. Шипенко:
- Не мой фильм, я его не понял. Я не понял этого хайпа. Я пытаюсь, чтобы мне кто-то объяснил.
М. Баченина:
- Я хотела поблагодарить вас за то, что потратили на нас время. У нас скоро 9 мая. Можете поздравить наших радиослушателей?
К. Шипенко:
- Я не очень хорош в этом жанре таких поздравлений, мне кажется, я всегда это делаю плохо. Но, насколько могу, я, Клим Шипенко, поздравляю всех слушателей с 9 мая.
М. Баченина:
- Спасибо вам большое. И удачи вам.
