Как уральские умельцы «бабу ягу» победили
И. Измайлов:
- Здравствуйте, это Радио «Комсомольская правда». Время «Аналитики с именем». Александр Коц, специальный корреспондент «Комсомольской правды» здесь с нами, Саша, приветствую.
А. Коц:
- Да, приветствую.
И. Измайлов:
- Интересно, мне кажется, в этот раз было бы начать не с оперативной информации, которой мы тоже, безусловно, коснемся, а с твоей совсем недавней командировки. Командировка была на Урал, на наши отечественные стратегические заводы. Мне кажется, что эта тема всегда идет вместе с СВО, рука об руку, о которой тоже хорошо было бы не забывать. Что удалось увидеть, где был и что видел?
А. Коц:
- Да, победа куется в тылу. И, конечно, оборонно-промышленный комплекс сегодня локомотив нашей военной машины на СВО. Понятно, что в конечном итоге все решает пехота, но кто-то должен снабжать эту пехоту оружием, танками и дронами. Мне удалось побывать на «Уралдронзаводе». Это такое ироничное название, которое взяла группа разработчиков, производящих FPV-дроны. В частности, FPV-дрон «Упырь» – народный проект. Многие мои подписчики, слушатели знакомы с этим проектом и, может быть, даже жертвовали свою трудовую копеечку на его развитие, потому что периодически я объявления о сборах для этого проекта вешал у себя в Telegram. И, собственно, то, во что вырос проект четырех энтузиастов, это, конечно, в том числе, заслуга неравнодушных россиян, которые помогли своими донатами этим ребятам.
Обо всем по порядку. FPV-дрон «Упырь» сейчас один из самых эффективных беспилотников-камикадзе, который действует на фронте, - и по дальности, и по возможности преодолевать противодействие радиоэлектронной борьбы, и так далее.
И. Измайлов:
- Он на себе может нести большую бомбу?
А. Коц:
- До трех - трех с половиной килограммов может. Но при этом ребята мастерят и свои боеприпасы большой мощности, но меньшего веса. Я работал с расчетами, которые летают на «Упырях». И это, действительно, очень эффективный аппарат в умелых руках, естественно. И не случайно, наверное, наравне с производством росли и возможности самих производителей, которые не только выросли до большого завода, но и организовали свои курсы обучения для операторов FPV-дронов. Обучают, естественно, на «Упырях», но оттуда через месяц выходят летчики, которые способны управлять любым типом FPV-дронов, Потому что в армии, к сожалению, пока нет такого, что я хочу вот этот дрон, закажите мне его, и я буду на нем летать. Вот какой попадется, этим он и сможет управлять. И на этих курсах за месяц обучают не только летать, обучают и тактике применения, в том числе вместе с дронами-разведчиками. Надо найти цель с помощью обычного «Мавика», дать координаты расчету FPV-дронов и поразить FPV-дроном, собственно, эту цель. Вплоть до тактической медицины преподают на этих курсах. Потому что, к сожалению, до сих пор на третьем году войны мы сталкиваемся с тем, что на передовой люди не владеют даже азами тактической медицины. И здесь же, на полигоне, где обучают будущих операторов FPV-дронов, совершается облет уже готовой продукции. Каждый дрон «Упырь» перед отправкой на фронт проходит всестороннюю проверку, включая полеты. Без этого на фронт не отправляется.
И. Измайлов:
- ОТК такой, да?
А. Коц:
- ОТК, да. И надо сказать, что эта команда прошла все проверки и испытания и в «Народном фронте», который помог с финансированием, и в Министерстве обороны, которое теперь централизованно закупает эти дроны в больших количествах, я не буду говорить - в каких. Это тот пример, когда фактически гаражное производство, но это было не гаражное, а подвальное производство, первый их цех был в подвальном помещении в 28 квадратных метров, а сегодня это несколько зданий. Просто им новый цех пока только дали, новое здание, они там осваиваются. Часть сидит в старом здании и готовится к переезду. Это то, что показывает, как в современных боевых условиях может развиваться научная мысль. Я вот нисколько не шучу про научную мысль, потому что у производителей дронов «Уралдронзавода» есть, в том числе, и собственный НИОКР - такое конструкторское бюро, где разрабатывается улучшение в FPV-дрон.
И, конечно, сегодня все смотрят в сторону искусственного интеллекта. Противник нас уже пугает, что скоро дроны будут летать роем и думать за оператора, куда им лететь, какие цели поражать.
И. Измайлов:
-И огибать какие, что важно, видимо, да?
А. Коц:
- Вот с этим-то как раз и проблема, потому что тут есть какая-то доля лукавства. Потому что пока ни одна разработка искусственного интеллекта не может отличить вражеский танк от невражеского, своего пехотинца от чужого, и в этом пока загвоздка. Просто многие, допустим, условные автопилоты уже называют искусственным интеллектом, и тут идет разночтение в терминах. А на самом деле есть качественные разработки, которые тоже называют искусственным интеллектом, хотя он им не является, их называют машинным зрением. Что это такое? Это когда на определенном этапе полета дрон уже летит к указанной оператором цели сам. Условно, тот же человек, летчик в очках, с пультом, он летит, видит километров в двух цель, понимает, что впереди, скорее всего, будет РЭБ, у него будет обрыв связи, и он просто дрону указывает, что вот та вот железяка - это твоя цель. Если пропадает связь, ты летишь на нее сам. И все. У тебя обрывается канал связи, но дрон знает, куда ему лететь, и фактически на захваченную цель он обрушивается.
У производителей «Упырей» есть уже эта технология, они уже ее испытывают на полигонах. Будем надеяться, что скоро эта технология будет поступать войска. Потому что на самом деле за год существования этого проекта, чуть больше, уже было внесено около десяти изменений в этот дрон. Основная часть, конечно, по линии каналов связи, по линии каналов передачи видео. Это увеличение дальности полета, это противодействие элементом РЭБа противника. И это, конечно, в первую очередь, надежность и удобство в эксплуатации. Как они говорят, дрон должен быть солдатоустойчив. Случайно его сломать нельзя, его нельзя сломать специально, потому что мне прям в цеху дали деталь фюзеляжа: на, попробуй сломать. Я эту деталь во все стороны крутил и так, и сяк, и пытался сложить, и пытался скрутить. Ничего не ломается. И этот корпус уральского производства, это не какие-то китайские запчасти, у них вообще из китайского только чипы и двигатели. К сожалению, пока собственные чипы и двигатели делать не умеем, платы даже уже умеем делать. Есть попытки у нас одного завода российского. Пока, к сожалению, качество их страдает.
И. Измайлов:
- А интересно, что за материал? Не утяжеляет ли он дрон?
А. Коц:
- Нет, наоборот. Это очень легкие конструкции. Весь этот пластичный пластик делается на 3D-принтерах отдельно. На этом заводе большой цех, где стоят, не буду говорить сколько, но достаточно 3D-принтеров, которые в режиме 24/7 печатают необходимые детали. И важно, что он, как они говорят, солдатоустойчив. Наступил случайно. Я просто работал с расчетами «Упырей», от начала, когда ты с базы выезжаешь, до самой точки, когда ты уже начинаешь взлетать. И это совершенно разные условие. И в пикапе все это потрясется. А потом еще в рюкзак это все погрузить, надо до точки дойти, а это километров пять, на точке разгрузиться. А еще надо быстро развернуться. «Упырь», наверное, сегодня по свертыванию и разворачиванию - самый быстрый дрон, это две минуты на развертывание, простейшая конструкция антенны, но очень эффективная, это его преимущество среди аналогов, и так же за две минуты все это сворачивается. У аналогов это от 15 минут. А здесь такая хитрость конструкции, что все это делается очень быстро. И пока ты дойдешь, все это потрясешь, все это помнешь, а еще обстрел, ты с этим падаешь. В общем, все это должно без сюрпризов заработать уже на точке взлета. И, конечно, ребятам удалось все это сделать.
И тут, конечно, еще помимо заказов, которые сейчас поступают от Минобороны, все-таки нужна помощь государства. Потому что производителей не только «Упырей», а вообще современных дронов, FPV-дронов, надо приравнять к IT-индустрии по льготам, чтобы налог на НДС, налог на зарплаты и прочее-прочее у них были как у айтишников. Поддержать эту перспективную сферу, которая нам и после войны пригодится, потому что сегодня, к сожалению, этой поддержки у наших производителей дронов нет, а она должна быть. Потому что это та же IT-индустрия, и в ней задействованы те же умы, наши молодежь, что самое главное, с того же Уральского радиофака, которых тоже очень надо поддержать.
И. Измайлов:
- Саша, интереснейшая тема, то, что ты рассказываешь. Мне кажется, что это противостояние, в каком-то смысле с азартом, и оно одновременно не только теоретическое, но и сразу опробуется на поле боя, в практических условиях. Да еще и задачи постоянно усложняются, и требуется тоже моментально их решить. Мне кажется, что давно наша родина не сталкивалась с таким динамичным развитием. Дроны - это совершенно невероятно, что ты говоришь. Помнишь, мы как-то говорили со специалистами по разминированию, они говорили о том, что важно понимать, что после окончания специальной военной операции все это не будет свернуто, что наш военно-промышленный комплекс, наши умы будут востребованы государством. И не нужно будет им дальше искать, куда себя применить, или деньги искать. Это производство есть, работает совершенно шикарно. Надо им только импортозаместить двигатели, чипы и дальше расширять производство. Не раз в нашей программе мы говорили о современных технологиях, связанных с оптоволокном на дронах. Мы понимаем, что вот «Упыри» это автономная система.
А. Коц:
- Они не делают на оптоволокне.
И. Измайлов:
- И быстрое развертывание - две минуты, наверное, с оптоволокном дольше.
А. Коц:
- Я не думаю, что дольше, наоборот, меньше, потому что оптоволокну не надо разворачивать антенну и ретрансляторы, они действуют без этого, это, грубо говоря, дрон, который летит на веревочке. Эта веревочка порядка 10-15 километров, а будет еще выше. К сожалению, у нас пока такие катушки с оптоволокном делает в России только один завод. Пробовали, кстати, китайские делать. Именно по оптоволокну качество не то, пока не нашли массового производителя этих катушек, чтобы запустить массовое производство. Есть, конечно, у оптоволокна свои минусы, и обрывы, и ограничение по рельефу. Потому что все-таки дрон летит, а за ним еще тянется вот этот проводочек.
И. Измайлов:
- Зато его не видно, он не светится.
А. Коц:
- Во-первых, он не светится, во-вторых, ему абсолютно по барабану РЭБ, в-третьих, у него прекрасная камера, это вот то, чего не хватает нам сейчас для машинного зрения. Потому что на FPV-дронах сигнал аналоговый, камеры аналоговые, и, к сожалению, они не видят так далеко, чтобы оператор мог указать на цель, которую атаковать. Как только перейдем на цифру, все сразу станет легче. Но это вообще такой разговор широкий о том, куда идет современное роботостроение, беспилотье. Потому что производители «Упыря» мне говорят, что, в принципе, все идет к тому, что на переднем крае человека не будет. В переходном периоде человек просто будет под землей, а дальше, в будущем, он будет сидеть за десятки километров просто с пультами, а там будут воевать дроны. Это, конечно, перспектива далекая, все равно надо ногами заходить в населенные пункты, поднимать флаги над администрациями и прочее-прочее. Но, тем не менее, да, это вот то развитие, которое получило беспилотная тематика. Сейчас, конечно, активно развиваются и наземные роботизированные системы, надводные и подводные. Где-то мы опережаем противника, где-то противник опережает нас. В части, например, безэкипажных катеров, которые на Черном море очень активно применяются врагом. Но в целом мы не отстаем. Тот же «Уралдронзавод» пытается сделать что-то похожее, что применяет противник, но при этом более привлекательно по цене и по удобству. Тот же тяжелый дрон «Баба-Яга», который применяет противник, сбрасывает и минометные мины 82-мм, и самодельные заряды, и противотанковые мины ТМ-62.
И. Измайлов:
- Это их название или наше?
А. Коц:
- Это они называют, это общее название «Баба-Яга». Так прижилось. На «Уралдронзаводе» тоже сделали свою «Бабу-Ягу», она не на Starlink, как у противника, но она летает на 20 километров, может тащить, по-моему, до 20 килограммов. И главное, что она намного легче традиционно. «Баба-яга» это сельскохозяйственный тяжелый дрон, который делается в Китае. А это делается полностью у нас, на своей элементной базе. Легкая, ее при необходимости может переносить один человек, один человек может развернуть, один человек может на ней полететь. Но, понятно, все равно нужен расчет, потому что второй человек должен нести то, что к ней прицепят. Это либо тяжелые боеприпасы, уже значительно тяжелее, нежели несет FPV-дрон, но основное предназначение - снабжение переднего края. Потому что в сегодняшних боевых условиях, конечно, это огромная проблема, когда очень сложно подобраться на передовую, а людей надо снабжать. Людям нужны боеприпасы, людям нужна вода, провизия, топливо для генератора, если речь идет о зиме. А на машине подъехать невозможно, на багги подъехать очень сложно. На квадроцикле подъехать – это лотерея. На мотоцикле - тоже лотерея. У нас сейчас основное снабжение переднего края – это ножками. Это группы подноса, так называемые, которые тащат и продукты, и воду на себе в бутылках полуторалитровых, и мины для минометов. А это каторжный труд, который выполняют люди. А дроны их могут заменить. И наземные дроны, с этим у нас пока сложнее, но вот такие «бабки-ежки», как делают на «Уралдронзаводе», могут до 20 килограммов таскать на передний край.
И у них была проблема. Говорят, мы скидывали эти пятилитровки с водой, а они на земле разрываются просто моментально. Так они сделали специальный механизм, который, как кран, на веревочке, на тросике спускает прямо в руки бойцу этот груз, он забирает, и веревка просто сбрасывается, и к ней потом приделывается новая катушка с этой веревкой, и никаких проблем.
И. Измайлов:
- Боец отличает, что это наш дрон летит по его душу? Я думаю, что его предупреждают, что вот к ним вылетело то-то и то-то, встречайте. Идет развитие беспилотное. Если первые FPV-дроны летали на три километра, и могли нести только корпус от гранаты-колотухи времен Великой Отечественной войны, то сегодня это уже серьезные аппараты, с серьезной технологической базой, у которой есть и предохранитель, и дистанционный взвод боеприпаса, и дистанционное самоуничтожение. Все сделано для того, чтобы оператор максимально безопасно для себя действовал этим дроном. Потому что все-таки это штука взрывоопасная, а тут ты до конца уверен, даже если дрон потерял связь, есть возможность взять и нажать дистанционный самоподрыв, чтобы он полностью не попал врагу, хотя вряд ли враг что-то там для себя нового, интересного найдет. Но вот технологии переменных частот, которые мешают РЭБу воздействовать на дрон, они уже реализованы на этом беспилотнике.
И. Измайлов:
- Хотя мне тут где-то попадалось сообщение о том, что обломки сбитого БПЛА С-70 «Охотник» попали в руки украинцев для изучения.
А. Коц:
- Да, у нас была на минувшей неделе история. Под Константиновкой был потерян наш новейший тяжелый ударный дрон С-70 «Охотник». Это тот, который летает в паре с Су-57. Telegram, как летят два силуэта. Один пускает ракету, второй взрывается, падает. Честно говоря, я не думаю, что там что-то секретного найдут украинцы. Там даже ходили разговоры, что по месту падения был нанесен удар «Искандером», на всякий случай. Но там уже перемога большая, сбили современный, новейший наш БПЛА. Но, честно говоря, сбили и сбили. У беспилотников судьба такая. Они предназначены для того, чтобы беречь жизни пилотов.
И. Измайлов:
- Рано или поздно все собьют.
А. Коц:
- Да. И то, что его сбили в зоне СВО, говорит о том, что пока Киев ходит с протянутой рукой, жалуется, выпрашивает новые какие-то средства поражения, мы начинаем испытывать что-то новое. «Охотник», действительно такая штука, которая не очень публичная. И то, что Су-57 вместе с С-70 уже выполняют задачи и поражают, кстати, цели, это, мне кажется, хорошая новость. У любого нового оружия есть целый комплекс детских болезней, которые можно выявить только при практической эксплуатации. И тот факт, что с ним что-то произошло в воздухе, это обычное дело, это происходит на испытаниях. Видимо, был утерян канал связи, и дрон летел в сторону украинского тыла, и было принято решение сбить его, чтобы он не приземлился целеньким. Собственно, это и произошло. Но ничего страшного. Да, обидно, да, у нас их немного, да, они дорогущие. Ничего не разбивается и ничего не ломается только у тех, кто ничего сам не делает. Как Украина, например. А мы ведем перспективные разработки, испытываем у нас «Орион» вовсю лупит по западной технике ракетами в Курской области. И это тоже, мне кажется, большое достижение. Наравне с малой авиацией, о которой я говорил раньше.
И. Измайлов:
- Мне понравилась фраза: «Искандером» на всякий случай.
Мы сейчас более подробно поговорим об оперативной ситуации. Есть и хорошие новости, они стабильные, слава богу, об освобождении новых населенных пунктов в Курской области. Но вначале мы зацепились именно за самолеты. Киеву вновь пообещали. Во-первых, там что-то сказали голландцы, что Ф-16 уже там, ждите. И очередную партию «Миражей». Что это за история? Появятся ли они? Как они могут повлиять или что-то изменить в зоне боевых действий?
А. Коц:
- Вообще, конечно, издалека, со стороны забавно смотреть на украинские СМИ, когда им что-то новое обещают, чего еще не было. Вот «Миражи», вот новые вундерваффе, ттеперь-то мы их... Такой повод для торжества на хуторе: Франция объявила, что поставит истребители с дальнобойными ракетами. Об этом объявил министр обороны Франции Себастьян Лекорню, пообещал, что эти самолеты появятся на Украине в первом квартале 2025 года, в январе-марте. Вот такая растянутая по времени история. Причем первый раз об этом заговорил Макрон еще летом, в июне, по-моему, и он обещал, что этот тип самолетов на Украине появится до конца нынешнего года. По каким-то причинам эта поставка не только задерживается, но и растягивается во времени, и как бы украинскому команду ни хотелось, но одномоментно получить такое количество самолетов, которое могло бы повлиять на ситуацию на фронте, наверное, им удастся.
Мне эта ситуация, честно говоря, напоминает 2023 год, когда передавали все это и «Брэдли», «Леопарды», «Абрамсы», всю эту широкую натовскую линейку. Но при этом во времени это было так растянуто, таким тонким слоем масла размазано в пространстве и времени, и в итоге такая скорость поставок не позволила Киеву собрать какой-то мощный бронетанковый кулак, с помощью которого он бы смог стратегически прорвать фронт. Мы попытку видели в прошлом году, летом, на Запорожье, но результаты, мягко говоря, были скромные. Официально-то не называется, сколько «Миражей» будет поставлено Киеву, но по оценкам французских СМИ, Париж сможет передать примерно 6 «Миражей» серии 2000-5. Это модернизированные машины, на которых французы летают где-то, по-моему, с середины 80-х. Это схожий с Ф-16 по конструкции аппарат, но он получился дороже, чем Ф-16. И аварийнее. Тайваньские ВВС летали на «Миражах», и у них, по-моему, под 12% аварийность была, просто отказы, какие-то технические неполадки. Они капризнее, чем американские Ф-16.
Из высокоточки один «Мираж» может нести, например, две ракеты Scalp, это аналог Storm Shadow, причем в линейке у него есть также противорадиолокационные ракеты, которые могут работать по нашим системам ПВО. Засвечивается наш радар, и они на этот сигнал направляют. При этом по своим истребительным характеристикам «Мираж», несмотря на наличие ракет «воздух-воздух» - и средней дальности, и большой дальности, - значительно уступает и нашему Су-30СМ, и Су-35. И по набору возможностей, в принципе, не сильно, да и ничем, наверное, не превосходит Ф-16. А Ф-16 уже шесть штук как раз есть на Украине. И каких-то изменений на фронте в связи с прибытием этих Ф-16 не видно, их там уже меньше.
И. Измайлов:
- Они их берегут пока.
А. Коц:
- Один самоубился. Они их используют пока для охоты на «Герани». Надо было привезти издалека Ф-16, чтобы на беспилотники охотиться. Я не скажу, что «Мираж» совсем бесполезное железо. Это нормальный истребитель, с современной авионикой, с системами обнаружения целей, сопровождения сразу нескольких целей. И, если Макрон даст разрешение на использование тех же Scalp - дальнобойных крылатых ракет - по нашим тылам, нам, конечно, придется учитывать эту угрозу. Но мы ее уже учитываем, уже предпринимаются определенные действия на случай, если разрешат бить дальнобойными ракетами. Но легкой прогулкой, как в Ливии, когда они, как в тире, летали и расстреливали эти каддафистские колонны, которые шли без прикрытия ПВО, какие-то «Стрелы» были у них из прикрытия. Я просто там сам лично наблюдал все это с земли, как их расстреливали.
Украина здесь еще столкнется, как мне кажется, с тем же, с чем она столкнулась в связи с этим зоопарком, назовем это так, наземной техники, когда из разных стран огромное количество техники, у всех разная база, никакого унифицированного подхода к ремонту этой техники нет, ремонтной базы нет, в итоге приходится от фронта таскать далеко - в Румынию, в Польшу, все это чинить. А самолет это все-таки аппарат, это покапризнее танка «Леопард», к нему тоже нужен свой подход. И вот когда у тебя будут какие-то шведские самолеты, американские, французские, все это разное-разное, а базы ремонтной нет, базы обслуживания нет. Как они будут с этим справляться, я, честно говоря, не знаю.
И. Измайлов:
- Может, расчет на то, что они одноразовые и, как дрон, долго не проживут?
А. Коц:
- Так они недолго будут в фаворе у своих поставщиков. Как-то им крантик-то перекроют. Поэтому есть вариант, что определенная часть самолетов, которые им передают, будет просто храниться, стоять не на территории Украины, условно, на территории Молдавии.
И. Измайлов:
- Вот вопрос, а как технологически передаются? Тут кто-то подметил, что если по железной дороге, то там тоже не так просто в связи с тем, что колея разная, и это все не быстрое.
А. Коц:
- Да нет, я думаю, самолеты-то перелетают, а оборудование увозится просто фурами. Но я думаю, что у них нет такого количества аэродромов, на котором можно было бы разместить большое количество западной авиации. Просто нет ресурсов для обслуживания большого количества. Поэтому часть этих самолетов будет стоять, базироваться где-то в Польше, Румынии, Молдавии. Это не значит, что они оттуда будут летать на боевые вылеты. Условно говоря, у тебя сбили пять «Миражей». Пять «Миражей» прилетело из Румынии. Сели. Либо самолет взлетает из Польши, садится в Староконстантинове, заправляется, подвешиваются ракеты, после чего самолет взлетает, летит уже на боевое задание. И вроде как он и не из Польши летит, потому что заправлялся он в Староконстантинове. Ракеты на него повесили в Староконстантинове. Переставили номерные знаки. А еще сейчас ходят разговоры о том, чтобы на Украине открыть производство дальнобойных крылатых ракет. Будут разобраны на три части. Ракету привозить на Украину, в каком-то цеху эти три части соединили, о, это уже украинская ракета.
Собственно, мне кажется что это такая уловка, которая очень очевидна. И, в том числе, из-за этого была изменена ядерная доктрина. В любом случае, если три части этой ракеты будут собираться на Украине, эти три части все-таки были сделаны в ядерной державе. Это, мне кажется, подпадает под тот пункт, когда неядерному государству помогает ядерная держава. И это уже расценивается нами как повод для того, чтобы ударить ядерным оружием. Там, правда, не уточняется, по кому ударить ядерным оружием. Я думаю, что, скорее, имеется в виду неядерная держава. Но мы оставляем за собой такое моральное право. Это вот то, что касается самолетов.
Очередные пляски с бубнами вокруг нового чудесного оружия, а при этом на фронте у них сейчас бьются рекорды по дезертирству. Об этом сейчас говорят не на российском телевидении, не какие-то российские пропагандисты, которые рассказывают небылицы, а об этом весь украинской сегмент соцсетей сейчас кричит, воет, вопит навзрыд, бьет в рынду, в колокола. Это приобретает какой-то элемент эпидемии - дезертирство на Украине. При этом законодатели Незалежной на это реагируют как-то странно, фактически узаконивая это явление. После падения Угледара в украинском обществе появился «угледарский синдром», который может возыметь эффект домино для всей украинской армии.
И. Измайлов:
- Закон, который приняла Рада, запрещающий мобилизацию граждан до 25 лет. Проект закона, и не очень пока понятны его перспективы. Они же начали снижать, брать некого.
А. Коц:
- Да, по поводу закона о запрете мобилизации людей с 18 до 25 лет, это временная мера. Потому что при бусификации, как это называется на Украине, это когда тебя в бусик насильно пихают, в микроавтобус, часто бывают ошибки, и просто загребают служить людей, которые не проходят возрастной ценз. 23, 24 года, люди просто оказываются на фронте в какой-то радостный для себя момент. Поэтому принят такой закон. Как только будет принято решение о снижении возрастного ценза, соответственно, будет снижен и возрастной ценз этого закона. Поэтому тут никаких иллюзий быть не должно.
По угледарскому синдрому. Вот как раз на прошлой программе мы с тобой разговаривали и даже цитировали украинских офицеров, военных, военных журналистов, журналистов, которые служат, о том, как их там побросали, как плохо была налажена логистика, как плохо была проведена эвакуация. И это как снежный ком с горы летит, и все больше и больше этих сеансов разоблачения, саморазоблачения. Тут на неделе было опубликовано видео, как наши бойцы заходят в один из подвалов Угледара и там обнаруживают полевой госпиталь, в котором валяются украинские раненые, перебинтованные, несчастные, забытые. Были фотографии умерших раненых на носилках в окопах вокруг Угледара. И наши бойцы, зайдя в такие полевые госпитали, тут же оказывали помощь этим брошенным украинцам. Это можно было бы назвать инсценировкой, снятой в павильонах «Мосфильма». Но этот полевой госпиталь в Угледаре засветился на другой съемке - на съемке украинских захистников за несколько дней до падения Угледара, где они в том самом подвале, в том самом антураже говорят, что мы здесь раненые, нас бросили, произошла эвакуация, и нас просто забыли. Это тот самый подвал. И этих раненых в итоге спасли наши бойцы.
И буквально вчера новый командир 72-й бригады ВСУ фактически признал, подтвердил слова наших бойцов. Я процитирую: «К сожалению, определенное количество людей мы не смогли забрать. Под огнем противника группы эвакуации, которые выходили, иногда даже не могли выйти к точке встречи. Во время маневренной обороны и выхода с боем, действительно, не удалось эвакуировать всех», - признался Охрименко. Но это такие дипломатические формулировки «во время маневренной обороны, выхода с боем». Это было бегство, во время которого они побросали своих бойцов. Они могли бы их эвакуировать, если бы приказ на отход из Угледара был отдан вовремя, заблаговременно. Приказ, как мы говорили на прошлой программе, не был дан, потому что Зеленский тогда находился в Нью-Йорке на заседании ООН. И Зеленскому не нужен был негативный фон с оставлением городов в то время, когда он бегал с протянутой рукой, просил новые вооружения, просил новые разрешения на удары дальнобойкой, просил посмотреть его мирный план, в котором, в мирном плане, значилось продолжение боевых действий в Курской области, и так далее.
Но вот эти сеансы саморазоблачения, когда украинские военные, украинские журналисты говорят о тяжелой ситуации с людьми, об отсутствии мотивации, о том, как обрушается фронт, о том, как в разы вырастает уровень дезертирства, уже принимаются законы, по которым самовольное оставление части не является дезертирством, фактически узаконивают это. Потому что просто большие объемы этого явления, и всех сажать - будет какая-то совсем неприглядная картина. Но это может возыметь тот эффект домино, когда все это начнет падать, падать, падать, потому что не успевает противник обучать подразделения, чтобы бросить их на фронт. У них сейчас в тылу происходит формирование уже с прицелом на следующую контрнаступательную операцию, скорее всего, на следующий год, скорее всего, на весенне-летнюю кампанию. 14 бригад, там порядка 60 тысяч человек, но они их обучают и они их в бой сейчас не бросают. Соответственно, они ждут под них и поставки техники, и поставки артиллерии, и вооружения и прочего-прочего.
А то, что есть в наличии из резервов, это слабо подготовленная и не мотивированная масса. Где-то она сражается, потому, что есть бок о бок подразделения с боевым опытом, тогда, конечно, обучаться легче, уже с винтовкой, в окопе. Но когда тебя бросают, как ту же николаевскую тероборону, на Угледар, более ста человек просто взяли, ушли и устроили митинг, что нас, неподготовленных, бросили на амбразуру, мы на такое не подписывались. И довели до того, что командир батальона этой теробороны просто застрелился от позора. Застрелился. Это, опять же, не какие-то пропагандистские байки, это все я читал в рассказах украинских военных и украинских средств массовой информации. Это такой интересный сигнал, который, мне кажется, еще будет иметь последствия, в том числе, психологически.
И. Измайлов:
- Мы обещали несколько слов сказать об оперативной обстановке. И здесь мне вспомнилась недавняя фотография Зеленского на фоне дорожного знака «Сумы» после Нью-Йорка. И особо внимательные наблюдатели отметили, что это плохой признак для этого города. Возможно ли развитие ситуация в динамике так, что и этот город после селфи Зеленского окажется освобожден нашими вооруженными силами?
А. Коц:
- Может быть, когда-нибудь, вряд ли в обозримой перспективе У нас самые активные действия идут сейчас на Угледарском направлении, на Торецком направлении. На Угледаре мы сумели к западу от Угледара еще больше продвинуться, взяли населенный пункт Золотая Нива. Если кто любит помечтать, пофантазировать, можно просто посмотреть на карту от Угледара, взглянуть на дорогу, которая ведет на запад, Пречистовка, Золотая Нива. И дальше, если смотреть по дороге, это Великая Новоселка, от которой начиналось контрнаступление на Южно-Донецком направлении в прошлом году у противника. А дальше смотрим на запад, там уже и Днепр. Но это так, если помечтать.
В целом, как мне кажется, сейчас будем развивать, просто оформляем левый фланг для развития нашего движения на север. В сторону Богоявленки мы уже двигаемся, необходимо обеспечить безопасность левого фланга этого движения. Поэтому сейчас пойдем мы к северу, соответственно, на Курахово и далее на Покровск. Собственно, на Покровском направлении тоже есть определенные успехи, группировка «Центр» там двигается. Немножко перешло в позиционное стояние все происходящее на Курском направлении, но и здесь не без успехов. Буквально сегодня подразделения группировки войск «Центр» освободили населенные пункты Новая Сорочина и хутор Покровский. Об этом Министерство обороны объявило официально, можно уже об этом говорить в открытую. Оба этих населенных пункта находятся в Суджанском районе. Новая Сорочина расположена где-то километрах в двух к северу от Малой Локни, нависала над нашим гарнизоном в этом населенном пункте. Малая Локня стоит фактически на трассе, которая идет из Суджи на север. Собственно, она находится сейчас под огневым контролем и значительно осложняет логистику ВСУ, особенно в преддверии осенней распутицы. Сам хутор Покровский расположен в двух километрах к югу от Любимовки. За нее тоже сейчас не утихают ожесточенные бои. Освобождение Покровского позволяет обезопасить фланг российских подразделений, которые штурмуют сейчас Любимовку, и, собственно, лишит противника возможности контратаковать с этого направления.
Здесь также проходит стратегическая трасса, которая из Суджи ведет в Коренево. Честно говоря, не очень понимаю, зачем противник продолжает здесь пытаться навязать нам встречные бои. Мы говорим, что дезертирство, упал моральный дух и так далее, но все равно на многих участках фронта противник давит, атакует, контратакует, в том числе и в Курской области. Перспективы Курской авантюры, вот хоть убей, до сих пор мне не ясны. Да, был план, и план был хорош. План в итоге сломался, и сломался он полностью окончательно в одной точке - это в Коренево. Вот если бы они прошли Коренево, они вышли бы на Рыльск, они вышли бы на трассу до Льгова, они вышли бы на Курчатов, могли бы зайти на Курскую АЭС, но не получилось. И сейчас уже очевидно, что не получится.
Поэтому, да, горько, что нам приходится вести бои в Курской области, но для Киева это может стать стратегической ошибкой, которая может сказаться на ситуации на всей протяженности линии боевого соприкосновения.
И. Измайлов:
- Спасибо, Саша.
Подписывайтесь на наш подкаст на любой удобной площадке, чтобы не пропустить новые выпуски с Александром Коцем!
