Как сегодня воспитывать молодых людей в духе уважения к истории страны
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. Вы слушаете «Родительский вопрос». Меня зовут Мария Баченина. Вместе со мной - автор и ведущий программы Александр Милкус. Сегодня у нас канун великого праздника, поэтому все то, что в голове, посвящено ожиданию и празднованию этого великого дня – Дня Победы. Так как мы – «Родительский вопрос», Саша предложил очень важную и актуальную тему – как сегодня воспитывать молодых людей так, чтобы они уважали историю страны. Чтобы они понимали, причем серьезно, а не формально, те жертвы, тот героизм, которые были во время Великой Отечественной войны, чтобы они понимали, что такое победа в Великой Отечественной войне. Мне кажется, этот вопрос очень актуален круглый год, но сегодня он максимально выходит на острие.
Сегодня у нас в гостях начальник управления организационно-методического обеспечения Российского детско-юношеского центра Анна Зассеева. Анна, здравствуйте.
А. Зассеева:
- Доброго дня, дорогие друзья.
А. Милкус:
- Анна, я последние две недели очень много и читаю, и смотрю мероприятий, которые связаны с увековечиванием памяти героев Великой Отечественной войны, подготовкой к празднованию 9 мая в школах, колледжах, вузах. Можно назвать очень много акций, начиная от «Бессмертного полка», который сейчас проходит в школах, заканчивая «Песнями победы без срока давности», «Сад памяти», в общем, очень много всего сделано. Как сделать так, чтобы это все ложилось в душу, в сердце нынешних ребят? Для меня это праздник святой, но у меня оба деда, которых я помню, которые меня воспитывали, они были фронтовиками, это через меня прошло. У меня тетя была блокадницей, и мне не надо рассказывать про блокаду. Мы с ней шли как-то по улице, и была рассыпана мука в дорожной пыли. Она подняла ее, собрала в подол и понесла домой. Мука, пересыпанная дорожной пылью, она не могла ее оставить. Для меня это понятно, для моих детей это понятно, потому что они учились в такой школе замечательной, в которой, несмотря на 90-е, 2000-е годы, проходили слеты классов городов-героев, научные конференции. И до сих пор такие конференции в этой гимназии проходят. У меня сын ездил тогда на всеэсэнговскую конференцию по исторической памяти, он делал доклад. И я знаю, что для него это понятно, это пропущено через сердце. Но это 2000-2010-е годы, у меня дети уже взрослые. Что с нынешними, как до них достучаться? Нужно ли достучаться? Или работает память поколений, все-таки они понимают, какой ценой завоевано счастье?
А. Зассеева:
- Знаете, я сама тоже отношусь к поколению, которое воспитывалось как раз в 10-е, я ближе к вашим детям, и росла я в Санкт-Петербурге, поэтому для меня история блокады Ленинграда тоже близка, потому что там земля пропитана этой исторической памятью. На сегодняшний день, как мне кажется, то, что вы сказали про память поколений, это абсолютно точно не исключает настоящего поколения детей. Если мы говорим о том, какие сегодня события проходят, и какие действительно позволяют нам достучаться до детей, и то, о чем сегодня дети хотят говорить, то мне кажется, что тот пример, который я сейчас приведут, он наиболее отвечает этому вопросу. У нас на сегодняшний день есть дети, которые представляют ученическое самоуправление образовательных организаций, и они завершают конкурс советов обучающихся во Всероссийском детском центре «Орленок», на сегодняшний день там проходит тематическая смена, и дети разрабатывали акцию ко Дню Победы. И самый главный вопрос – каково было содержание этой акции. Дети предложили создать видеодневник моей семьи. Собственно, что позволяет достучаться? Это та самая память поколений, но через мою семью, через то, что связывает меня как правнука или праправнука с теми событиями и с теми страницами истории.
Для меня очень важно, чтобы мы в рамках всех этих памятных дат, которые связаны с историей Великой Отечественной войны, в первую очередь говорили о семье, о том, какие места в нашей стране связывают меня как ребенка с памятью поколений моей семьи. Вот я точно знаю, что моя память лежит в Калужской области, потому что там были бабушка и дедушка, они там росли, и там же они проходили войну в оккупации. И для меня это очень трепетные страницы моей истории, такого моего семейного архива. Несмотря на то, что, как мы знаем, часто старшее поколение не стремилось рассказывать детям о том, как это происходило. И я тоже знаю, к сожалению, только отрывки, урывки и сегодня могу восстановить, наверное, только через архивные какие-то документы, что на самом деле происходило там.
Но пробудить этот интерес, для того чтобы я стремилась познать и узнать, как это было, заставляет то, что я знаю, где они жили, я знаю, что они проходили. Не с точки зрения, может быть, какого-то их эмоционального переложения для меня сегодняшней, но с точки зрения того, как это действительно записано, если вообразить дневник моей семьи.
А. Милкус:
- Анна, еще такой болезненный вопрос. Мы воспитывались на старых советских фильмах. Это и «Горячий снег», и «Они сражались за Родину», и эпопея «Освобождение», мы это смотрели. Сейчас есть целая серия фильмов про Великую Отечественную, снятых современными кинематографистами, современным языком. А нужно ли вот так? Там много action (извините за англицизм, но именно action), там много такого действа, больше голливудщины. Нужно ли таким языком, это тот язык, который они понимают, нужно подстраиваться? Или все-таки нужно ребят просто водить на фильм «Горячий снег» и объяснять, почему он вот так снят и о чем он говорит?
А. Зассеева:
- Пожалуй, неоднозначный вопрос. И, наверное, не может быть однозначного ответа. Каждый из нас выберет ту интерпретацию, которая близка каждому из нас. Потому что когда мы говорим про кинематограф, каждый из нас, наверное, назовет свои фильмы, которые задевают конкретно мои какие-то струны души. Но, как мне кажется, сегодня мы говорим про важное, это в принципе про то, как кино влияет на ребенка, на юношу. Если мы чуть-чуть расширим этот вопрос, я бы сказала, что абсолютно точно важно смотреть фильмы и обсуждать эти фильмы с детьми. Возможно, те фильмы, которые были сняты в советский период и которые, как мне кажется, гораздо более потрясающие нас…
А. Милкус:
- Да, эмоциональные. Ну, потому что их снимали фронтовики, которые понимали, что они хотят показать на экране.
А. Зассеева:
- И время было ближе к событиям, поэтому и нерв такой там совершенно иной прослеживается. Так вот, мне кажется, что очень важно с детьми смотреть и то и другое. Я бы сказала, что мы бы, наверное, мыслили это как исследование, что ли, исторической памяти через кино. Я сейчас не про то, как художественно воспринимаем мы это, а скорее про то, как и с точки зрения, например, уроков истории, на которых мы можем знакомиться с фильмами именно советской эпохи, можем анализировать этот наш исторический период. Как мы с точки зрения современного зрителя можем смотреть, но обязательно анализировать. Всегда обязательно анализировать то, что мы увидели.
Я бы сказала, что сегодня есть и удачные, и неудачные, наверное, кинокартины, которые действительно по-разному на нас влияют. И здесь важно, кто оказывается перед выбором того, что показать ребенку. Для меня сейчас таким однозначным ответом будет, поскольку я работаю с федеральными проектами и программами и говорю чаще всего про образовательные организации, про школы, поэтому я в первую очередь, наверное, обращаюсь к педагогическому коллективу, который сегодня владеет большим количеством материала с точки зрения того, что есть в информационном пространстве. И сегодня такая хорошая инициатива, как киноуроки в школах, она достаточно давно существует, сегодня она приобретает большее развитие. И, как мне кажется, это позволяет нам как раз видеть те фильмы, которые снимаются и выходят не на широкую публику, и это тоже хорошо. Есть в школах сегодня советники директоров по воспитанию и взаимодействию с детскими общественными объединениями. Да, они есть сегодня не в каждой школе страны, не в каждом даже регионе, проект только развивается и реализуется поступательно. Тем не менее это те самые люди, которые могут стать проводниками, и которые могут действительно оценить, что нужно ребенку, который прямо в этой конкретной школе учится и в этой среде развивается.
М. Баченина:
- Вы сказали, что отношение к войне и к победе в этой войне – это твоя семья. Я вспомнила, когда меня принимали в пионеры, меня принимали около памятника танкисту Блинову. И вот это для меня было очень значимо, потому что танкист Блинов – мой земляк. И это землячество для меня всегда имело смысл какой-то. А родственные связи, они недалеки от землячества.
По поводу кино я совершенно не согласна с моим коллегой, по поводу голливудщины. Потому что, я считаю, это просто современное кино. Оно в другом темпе, оно с другими красками. Мне не нравится, когда раскрашивают знаменитые фильмы, но это все равно соответствие времени и другим поколениям, которые уже не воспринимают это.
У меня в голове сейчас интерактивная выставка в Музее Победы. Это восторг, это восхищение, это просто выстрелы воздух и, выражаясь словами классика, чепчики туда же у меня летели, в воздух. И это тоже современное что-то, что этих детей держит. Что самый главный инструмент? Я имею в виду, не семейственности, не передачи из поколения в поколение, а из того, что нам предлагает окружающий нас мир, что нам предлагают музеи, выставки, кино, самое главное. Литература, может быть, хотя они вообще не читают. Ну, они читают очень много, но в WhatsApp, укороченные предложения.
А. Зассеева:
- Они читают другое. Знаете, вы очень хороший пример привели про то, как интерактивная выставка сейчас влияет и воздействует на нас. Мне кажется, что соединение визуального, аудио- и видеоформатов дает нам совершенно по-другому осмыслить и увидеть то, что переживалось и происходило. Я сама, например, участвовала в чтении имен тех, кто погиб в блокадном Ленинграде. Как человек из Петербурга я неслучайно эту историю трепетно тоже переживаю. Вы знаете, это тоже совершенно другое восприятие. А потом, когда ты понимаешь, что это еще и звучит где-то, это можно услышать, это можно воспринять как голос города… Здесь есть переплетение и землячества, то есть памяти земли, это и мое личное, мое пережитое сейчас, сегодня. И я, наверное, не сразу задумаюсь о том, как это будет звучать дальше, как это воздействует на меня потом. Но импульс, который задается в этом соединении памяти и меня сегодняшнего, в этой сопричастности меня к чему-то большему… Мне кажется, что в принципе история про сопричастность – это отдельная такая тема.
М. Баченина:
- А вы помните, как нас ставили в почетный караул?
А. Зассеева:
- Да, я тоже стояла в почетном карауле.
М. Баченина:
- Это сопричастность, которую ощущала я. Для меня это было великой честью, потому что не всех пускали.
А. Зассеева:
- Мне кажется, очень ценно еще сегодня, что мы это наследие сохранили. Потому что почетный караул сохранен, дети стоят в почетном карауле. Я не так давно вернулась из Ставрополя, где на монументе дети стоят постоянно. И это не только про детей, которые у нас входят в отряды юнармейцев, а это в принципе про школьников, у которых есть желание дорасти, для того чтобы тебя поставили в этот почетный караул.
М. Баченина:
- А как у них вообще появляется это желание? Вот смотрите, я представляю своего 12-летнего ребенка. Он хороший, добрый парень. Вот я подхожу к нему, расскажу все, объясню, у нас доверительные отношения. Саша, он не поймет, что такое «постоять». Это есть, наверное, но не у многих, вот это понимание, что это честь.
А. Милкус:
- Я думаю, что во многих советских школах, когда старшие классы стоят, и стоят уважаемые старшеклассники, лучшие, то ты хочешь быть таким, как они. И очень важно, что у нас, прежде чем человек становился в караул, с ним еще дополнительно проводили уроки истории. Он понимал, возле чьих могил он стоит в карауле, он понимал, ради чего это все действо.
А. Зассеева:
- Мне кажется, что это как раз талант педагога, еще и так об этом сказать, чтобы ребенок точно понимал, чтобы не происходило здесь никаких подмен и никаких ложностей (простите за такое слово), чтобы не было подлога в этом. Я этим занимаюсь не потому, что мне нужно этим заниматься, а я истинно чувствую это.
А. Милкус:
- Да, и дети чувствуют искренность. Анна, а есть ли какие-то методички, занятия с советниками директоров, с классными руководителями, как рассказывать? Я понимаю, что мы не можем рассказать, как быть искренними, но какие-то методики, как говорить с современными ребятами, какие примеры приводить. Может быть, родители некоторые с удовольствием послушали бы, подключились к таким разговорам.
А. Зассеева:
- Сегодня у нас существует цикл внеурочных занятий «Разговоры о важном», которые как раз обладают всем методическим арсеналом того, что может использовать и учитель, и в принципе специалист, который работает в образовательной организации, и родитель. Потому что все это доступно, открыто. И сегодня, мне кажется, уроки «Разговоры о важном», они очень понятно вошли в цикл жизни каждого школьника, каждого, кто как-то к школе относится.
Я бы еще отметила, что нет абсолютно точно никакого лекала. Как вы правильно сказали, не может быть, наверное, того инструмента, как именно разговаривать, как эмоционально это прочувствовать, как ощутить собственную сопричастность. И здесь, на мой взгляд, очень важно понимать человеку, который выходит к ребенку, что он – носитель определенной информации, что он, выходя с чем-либо к ребенку, должен тоже к этому эмоционально отнестись и прочувствовать. Пример, который я бы здесь хотела привести. Я не так давно оказалась во Владикавказе и доехала до Беслана. Для меня как для человека, у которого есть осетинские корни, и как для человека, который, в общем-то, видел события, которые там происходили, и не понаслышке об этом узнал, для меня всегда это было очень сильным эмоциональным переживанием, когда я об этом, будучи учителем, говорила с детьми 3 сентября. Но только лишь будучи там, на месте, у меня как будто такой пазл и фрагмент достроился, и я еще больше это эмоционально пережила.
И здесь, возможно, будет правильным сказать о том, что для каждого, кто работает с ребенком или кто воспитывает ребенка, для каждого родителя и для каждого учителя очень важно тоже прочувствовать, что было в моей семье, и как история Великой Отечественной войны прошла через мою семью. Как история Великой Отечественной войны, может быть, проистекала, становилась в моей жизни, на моей малой родине. И не только мы глобально, наверное, должны говорить про Советский Союз, но и про мою конкретно эту маленькую точечку, маленькое село, поселок или маленький городок. И, возможно, не только важно говорить про такие крупные сражения, которые мы знаем, про Сталинградскую битву, про блокаду Ленинграда, про то, что мы знаем, потому что оно такое большое, а что было у меня, если я причастен к жизни достаточно маленькой точки на карте нашей огромной Родины.
А. Милкус:
- Я не так давно общался с учителями из школы небольшого села в Курской области. И они весь год ухаживают вместе со школьниками за могилами. На околице есть могилы красноармейцев, солдат, которые погибли. Много лет уже прошло, много поколений деревенских жителей ухаживают. И через эти могилы они как раз, можно сказать, проводят воспитательную работу. Все село сгруппировано вокруг памяти, вокруг этих замечательных женщин, которые это сохраняют для многих поколений, и вот этой школы, которая хранит эту память. Мне кажется, это важная история. Вы правильно сказали про семью. Это сообщество людей, которые живут на данной территории, малой родине, меня как раз впечатлили эти рассказы, как они занимаются этим делом не к дате, 9 мая, а это происходит постоянно.
А. Зассеева:
- Как мне кажется, именно история вот этого, как вы правильно сказали, сообщества в таких примерах позволяет нам как-то по-другому это чувствовать. Знаете, когда я начала работать в Российском детско-юношеском центре, мы начали сталкиваться с историями, которые лежат не только в нашем ощущении, которые касаются меня лично, а я начала видеть, как это происходит в стране, в очень разных отдаленных уголках нашей родины.
И, возможно, когда мы начинаем говорить о том, как это еще где-то происходит, о том, как заботятся о могилах в этой школе, о том, как какие-то проекты (как сейчас модно говорить), какие-то дела помогают нам эту преемственность поколений выдерживать, ощущать ее, переживать ее. Я сама ребенком тоже ездила в разные уголки Ленинградской области, это были акции заботы, это были встречи с семьями. Ну, поскольку я росла еще в тот период, когда мы могли застать тех, кто не просто был ребенком войны, а тех, кто действительно участвовал в сражениях, фронтовиков, поэтому для меня переживание, оно совершенно другое, не такое, как у ребенка сегодня. У Марии есть ребенок 12 лет, и вы наверняка это чувствуете, что вы тоже по-другому говорите уже с этим поколением. Но говорить об этом важно, и говорить об этом эмоционально, наверное, тоже важно.
Что касается литературы. Сегодня есть много современной прозы, которая позволяет нам где-то даже окунуться. Не всем нужно читать «Блокадную книгу», это очень тяжело, но, возможно, художественные произведения, которые написаны для детей, сегодня тоже позволяют нам…
М. Баченина:
- Более того, компьютерные игры в этом случае тоже играют свою роль. Конечно, правильная компьютерная игра, без искаженной исторической составляющей. Я за этим категорически слежу и подвергаю мощнейшему остракизму и вымарыванию всего того, где пытаются изменить историю Великой Отечественной войны и нашего участия. Потому что для меня это очень важно, у меня оба деда воевали, и блокада тоже коснулась моих родственников. Но я даже не про компьютерные игры. Я хотела вас спросить об отрядах поисковиков. У меня в жизни было несколько моментов, когда я, будучи взрослым журналистом, брала интервью. И так совпадало, что кто-то из моих знакомых начинал со мной говорить накануне Дня Победы о своих родственниках, что пропали без вести. И я, пользуясь этим навыком, который приобрела во время интервью, отыскала в Курской области на фотографиях братских могил место захоронения деда своей подруги.
К чему я веду? Вы только что говорили про эмоциональность. Эта история у меня вызвала просто потрясающий душевный отклик, что я это смогла. Это был азарт, желание и какая-то дань уважения, дань памяти. Можно ли, на ваш взгляд, привлекать детей?
А. Зассеева:
- Поисковые отряды существуют, и не только для взрослых, есть опыт, когда подростков, старшеклассников тоже к этой деятельности привлекают. У меня был опыт, когда я работала в одном из районов Санкт-Петербурга, и точно знаю, что это никуда не ушло из нашей жизни, что такие поисковые отряды работают. Знаете, у нас была акция захоронения перед 9 мая. И каждый год находят кого-то, и каждый год случались у нас такие дни памяти, с участием и детей, и сообществ молодежных. Это позволяет нам тоже чувственно проживать это. Это возвращаясь к вопросу о том, как важно видеть, когда равным равному передает какой-то опыт, как важно смотреть на старшеклассника, который занимается какой-то деятельностью, и меня это тоже будет привлекать и вовлекать. Мне кажется, это все, сегодня существующее, способствует тому, чтобы мы по-другому смотрели и на тех детей, которые сегодня в школе у нас учатся. Так часто мы говорим о том, что они совершенно ничего не помнят, совершенно ничего не знают. Тем не менее, сегодня настолько много детей, настолько много инициатив, которые эти дети предлагают, для того чтобы эту историческую память сохранять, что я точно могу сказать, как человек, который много работает в образовании, я вижу, что это действительно не ушло в забытье, это не брошено и не отсутствует в ребенке как понимание того, что это часть меня настоящего. Если бы не было этого в нашей жизни, то, наверное, и та идентичность, которую я могу в себе прочувствовать, она была бы вообще другой. Это точно наш культурный код, это точно наш генетический код.
А. Милкус:
- Саша, когда вы ездили по городам и весям в связи с вашей деятельностью, вы видели формальное отношение подростков? С чем сталкивались вы?
А. Милкус:
- Во-первых, мне очень важно, что мы в конце нашего разговора вышли на понимание инструмента, как с новым поколением говорить. И мы понимаем, что это по-другому надо делать. Я на прошлой неделе был в жюри конкурса «Медиастарт». Там ребята, которые занимаются в московских медиаклассах, представляли свои проекты. Так вот, два проекта, которые на голову выделялись среди всех. Первый проект – ребята сделали паблик про свою волонтерскую деятельность. То есть они не придумали паблик, а рассказывали о том, чем они реально занимались. И это сразу же вызывало доверие. И второе. Ребята сделали чат-бот про школьный музей. Большая школа, они провели опрос, выяснили, что 30% школьников даже не знают, что есть музей памяти воинского соединения, которое защищало Москву, которому посвящен школьный музей. И они сделали современный чат-бот, который проводил виртуально по этому музею. Это была живая работа, и сразу было понятно, что ребята сами прочувствовали и побывали в этом музее, и не только побывали, они занимаются этим музеем.
Я благодарен Анне, что мы не говорим слово «проект», оно для меня такое канцелярское. А вот через дело сразу видно, что ребята погружаются. И сегодняшний проект очень важный, школьный музей Победы, это тоже через искренность. Это ребята, которых никто не загоняет в эти музеи, они сами продолжают работать.
Я недавно познакомился с замечательным Алексеем Панфиловым, советником директора по воспитанию Ликино-Дулевского лицея (это Московская область). Как раз мы говорили про воспитание, про акции, про дела, связанные с Днем Победы, увековечивание памяти героев Великой Отечественной. Оказалось, что он еще эсэмэмщик в этой школе. И он использует разные современные технологии, для того чтобы привлечь ребят, чтобы ребятам было интересно. У них в школе проходит, как и во многих школах, акция «Бессмертный полк». И он прогнал через некий инструмент, искусственный интеллект и оживил фотографии тех людей, родственников, которые принесли школьники. И я подумал, что это далеко неоднозначно. Потому что эти люди уже ушли, и мы помним их по этим портретам, а тут они голову поворачивают и т.д. Ну, не знаю. Наверное, я человек старой школы, мне это не очень понятно. А он говорит, что ребятам это понравилось, это было интересно, это зашло, они читали описания (там кроме фотографии были описания каждого, дедушки, бабушки, прабабушки),
А. Зассеева:
- Получается, через соединение аудио, видео, текста, как будто все должно в хорошем смысле оживать. Я понимаю, что здесь есть такая неоднозначность, но сам подход, способы восприятия у ребенка нашего дня, они, наверное, в этом соединении разного.
А. Милкус:
- Тут важно не перегнуть, пройти по грани, не увлечься современными инструментами. Про фильмы. Когда мы празднуем каждый год День Победы, на телеэкранах повторяют советские фильмы. Не один фильм мы можем вспомнить – и «В бой идут одни старики», и «Завтра была война», в общем, много чего. Почему-то не повторяют фильмы с большим количеством экшена, с большим количеством батальных сцен.
М. Баченина:
- Саша, вы что имели в виду, когда говорили о современных? Вы имели в виду «Т-34»? Вы имели в виду современные фильмы о войне?
А. Милкус:
- Да.
М. Баченина:
- Так «Т-34» очень удачный фильм.
А. Милкус:
- Он хорошо прошел по экранам. Почему не делать ретроспективу современных фильмов, которые сняты 5-7-10 лет назад?
М. Баченина:
- Они еще не стали классикой кино. И эти актеры не воевали.
А. Милкус:
- Вот он прошел и ушел с экрана, а фильмы советские продолжают показывать, потому что они несут в себе эмоциональный заряд. Может быть, там нет таких здорово снятых батальных сцен (хотя про «Освобождение» можно и это сказать), но…
М. Баченина:
- У нас с мужем такая традиция. Каждый год мы заранее начинаем смотреть современный сериал «По законам военного времени», благо, до сих пор снимаются очередные сезоны. Мы его обожаем. И я плАчу местами (это по поводу формализма). Нельзя все фильмы как бы в одну когорту, но я вас очень хорошо понимаю.
А. Зассеева:
- Я, еще будучи выпускницей школы… Был сериал такой «Линия Марты», по Первому каналу он шел, он про девочку, которая с семьей переехала в Петербурге в новую квартиру, и при ремонте они нашли письмо. И дальше там такое обращение к блокадному Ленинграду, там показывается линия жизни девочки, которая в этой квартире прошла блокаду, и той девочки, которая сейчас. Я удивилась тому, что совсем недавно увидела его на одном из наших агрегаторов фильмов. И мне стало отрадно оттого, что кажется, что эти мини-сериалы, которые выходили, мы сегодня тоже можем к ним обратиться. Возможно, сегодняшняя я пересмотрю и буду с каким-то другим ощущением относиться именно к этой картине, но тогда для меня это была очень понятная история, потому что я была ребенком, который, по сути, смотрит на ребенка.
Наверное, я здесь с Марией соглашусь, что мы сегодня не можем понять, осязать, насколько мы пересматриваем эти современные картины. Потому что, наверное, в каждой школе я выберу своё, и я как учитель, даже выбирая кино ко Дню космонавтики, я буду обращаться к очень разным художественным произведениям, и современным, возможно, и несовременным. Здесь нельзя быть, наверное, столь однозначным. Как мне кажется, самое главное, чтобы у человека, который совершает этот выбор, он позволял эмоционально откликнуться. Если я как взрослый, который выбрал этот фильм для просмотра (семейного ли или в рамках нашей деятельности в школе или в каком-то другом образовательном учреждении), чтобы и я тоже эмоционально к этому как-то относился. Тогда и ребенок, который это смотрит, по-другому будет к этому относиться, даже к фильму, который, казалось бы, сегодня с таким количеством спецэффектов, совершенно с другим временнЫм ощущением, он быстрее. И вообще, фильмы, которые в советский период вышли, они действительно ощутимо медленнее, и это точно можно и нам с вами сейчас прочувствовать.
А. Милкус:
- Вот мы отпразднуем со слезами на глазах День Победы. Что делается для того, чтобы это событие не было привязано к дате 9 мая, а 10 мая мы уже забыли и пошли дальше – школьная программа, последний звонок и другие мероприятия? Чтобы это не было, как говорится, датским событием.
А. Зассеева:
- День Победы, безусловно, кульминационный. Если мы говорим про цикл воспитательной работы, если мы возвращаемся к этой части, которая касается нашей школы и в принципе системы образования, абсолютно точно это не только 9 мая. По-моему, такой хэштег используется у движения «Волонтеры Победы». Это то движение, которое как раз говорит о том, что память, она не приурочена к какой-то конкретной дате на календаре. И действительно не только 9 мая, следом у нас день начала войны, 22 июня. В каждом регионе свои памятные даты, и очень отрадно, что мы можем видеть, как это в каждой школе, каждой семье, возможно, вспоминается. И абсолютно точно мы не забываем, и в цикле воспитательной работы всегда есть эта линия, и она, как мне кажется, на сегодняшний день всегда очень достойно и очень трепетно выдерживается.
М. Баченина:
- Коллеги, к сожалению, вынуждена объявить финал нашей сегодняшней программы. Спасибо вам большое, Анна. У нас в гостях была начальник управления организационно-методического обеспечения Российского детско-юношеского центра Анна Зассеева.
А. Милкус:
- Спасибо большое, Анна, за важный разговор.
А. Зассеева:
- Спасибо, коллеги. Очень приятно.
