Кашин: «Все, что мы считаем нашим народным кинематографическим кодом, придумал в 90-е Эрнст»
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
Р. Голованов:
- Летописцы земли русской Олег Кашин и Роман Голованов. Мы начинаем наш учебник истории, который точно продлится до 31 мая.
О. Кашин:
- Здравствуйте, Роман. Вы сказали, 31 мая. Да, понятная дата, формально теперь до 31-го числа ограничены права человека в Москве. Я не знаю, насколько это число конечное, насколько 1 июня будет тем днем, когда свобода вернется, но, по крайней мере, вот новый горизонт. Меня сегодня московские коллеги спрашивали: «Ну что, Олег, ты сегодня решил не писать статью (а я решил не писать статью, отдохнуть решил перед праздником 9 мая), наверное, в паб пойдешь». Пабы в Лондоне открываются в декабре. Давайте иметь в виду, что и в Москве все откроется, если не в декабре, то в октябре-ноябре.
Р. Голованов:
- А что откроется в Москве, давайте послушаем Сергея Собянина, мэра Москвы.
С. Собянин:
- Мы считаем, что есть возможность дать людям возможность прийти на работу. Это производственные сектора, промышленный сектор, строительные сектора. В них работает достаточно большое количество людей. Часть из них и до этого работала. Это оборонные предприятия, Росатома, часть предприятий Ростеха и т.д. Сегодня мы раскрываем практически полностью потенциал промышленных предприятий. То же касается и строительства. В совокупности это даст работу полумиллиону человек, которые сегодня вынуждены находиться дома.
Р. Голованов:
- А эти полмиллиона – это кто, гастарбайтеры?
О. Кашин:
- Вот именно. Давайте поспекулируем. Потому что вдруг оказывается, что у московских властей приоритет. Строители, про которых мы понимаем, что у нас с вами (особенно у вас как у физического москвича) особенных знакомых строителей нет. Нет такого, что дядя Вася в соседней квартире работает на стройке. Нет, на стройке работает дядя Махмуд какой-нибудь, который живет в своем вагончике с 10 Махмудами. И вот этих людей власть пристраивает. Людей, которые ходят на свою работу, немножко ограничивают. Сказали, что предприятия малого бизнеса, по сути, в последнюю очередь будут открыты.
В итоге получается, что там, где есть деньги, где есть стройкомплекс, где есть эти миллиарды, которые проходят мимо рук власти, это печально, это опасно, тревожно, власть по этому поводу беспокоится. Там, где есть просто люди, власть говорит: ну, люди, посидите еще месяцок. Люди, конечно, посидят, но интересно, когда они взвоют. Потому что «вертолетных денег», как мы понимаем, никто никому давать не обещал.
Р. Голованов:
- А это выгодно – давать «вертолетные деньги»?
О. Кашин:
- А что такое выгода, Роман? Это же вопрос целеполагания государственного: а зачем оно существует? Для того чтобы богател какой-то номенклатурный слой, наверное, невыгодно. Для того чтобы была гармония с народом, наверное, выгодно, наверное, хорошо. Вопрос действительно в том, чего мы хотим, чего они хотят. Вот здесь такая философия власти буквально.
Р. Голованов:
- Еще сегодня мэр Сергей Собянин сказал, что реально людей с коронавирусом в Москве больше, чем выявлено. То есть тех, кто излечился.
О. Кашин:
- Прозвучала цифра 300 тысяч.
С. Собянин:
- Реально больных в городе еще больше. По скрининговым исследованиям, их в районе 2-2,5% от всего населения Москвы. В пересчете на цифры это около 300 тысяч. Наша задача – максимально выявить этих людей, насколько возможно. Для чего? Для того чтобы посадить их на карантин, чтобы они не заражали других – своих соседей или коллег по работе. Если необходимо, выписать им лечение амбулаторное, чтобы они не доводились до тяжелого состояния. Для этого проводится гигантская работа. Мы за неделю увеличили в два раза тестирование. Раньше тестировали около 20 тысяч, сейчас – больше 40 тысяч.
Р. Голованов:
- А где они прячутся, эти 300 тысяч?
О. Кашин:
- Хороший вопрос. Потому что в парках людей нет, наверное. Тоже вопрос – где эти мифические шашлычники, где эти люди, которые во всем виноваты? Уже прошло полтора месяца этой новой жизни, а власть до сих пор не освоила этот язык, наверное, взаимодействия с народом, когда народ с ней, по сути, на одной стороне, но власть по привычке относится к нему, как либо к врагу, либо к досадной помехе. В самом деле, ощущение того, что последний москвич и Сергей Собянин делают какое-то одно большое общее дело. Нет, культура противостояния буквально – вот у меня дубинка, а у тебя ничего нет, поэтому я прав. Наверное, так.
Я не хочу на самом деле… Тем более слишком многие и так мочат этого бедного Собянина сегодня, по-моему, совершенно неприличное нападение того политика, которого я обещал больше не критиковать какое-то время. Часть либеральной публики подсчитывает стоимость одежд вице-мэра Анастасии Раковой. Выглядит тоже довольно дико – ах, смотрите…
Р. Голованов:
- Пусть эта либеральная публика подсчитает стоимость своих одежд, стоимость своих поездок. Пусть она займется своими деньгами.
О. Кашин:
- Поэтому я и говорю, что не хочу присоединяться к людям, которые мочат Собянина. И те вызывают вопросы, и эти вызывают вопросы. Уж не знаю, как с этим быть, но кто хуже? Оба хуже традиционно.
Р. Голованов:
- Давайте еще Собянина послушаем – о введении масочного режима. У нас тут на улицу не выйдешь без маски.
С. Собянин:
- Давая возможность большему количеству людей работать, мы же понимаем, что увеличится количество передвижений на транспорте, так или иначе, все равно увеличится количество людей, которые общаются друг с другом. Это надо каким-то образом отчасти компенсировать. Поэтому мы вводим дополнительный режим самоизоляции в метрополитене, более жесткие требования. Это ношение обязательно масок, перчаток в общественном транспорте. Ну и другие требования по контролю за передвижением по городу, электронные пропуска и т.д. - все это остается в силе.
О. Кашин:
- Маленькая ремарка. Масочный режим и перчаточный режим – это ведь разные режимы. Вроде бы мы поняли и приняли, что надел маску – и ты никого не заражаешь, бережешь окружающих. А перчатки – это такая отдельная история. Перчатки – это такая большая коллекция вирусов и всякой грязи. Ты трогаешь перчатками поручни в метро, трогаешь улицу, дорогу, что угодно. В итоге на них скапливается абсолютное большинство какое-то коронавируса, и ты их не помоешь, наверное. Да, к рукам отношение другое, их постоянно теперь хочется мыть. Кто моет перчатки? Никто.
Р. Голованов:
- Я сегодня был в магазине и видел, как продавцы протирают перчатки антисептиками. Когда один покупатель прошел, чтобы принять второго, пшикают на эту ленту, прокручивают ее, чтобы лента промылась, и только потом тебе разрешают выставить туда свои покупки, и ты делаешь шаг вперед.
О. Кашин:
- Продавцы, конечно, молодцы. Но вы не будете же говорить, что это типичное отношение к перчаткам?
Р. Голованов:
- Нет. Два магазина, где я такое встретил.
О. Кашин:
- Живем мы давно, и мы много раз и слышали, и сталкивались с тем, что люди в масках на улице до карантина вызывали какое-то отдельное бешенство российской власти, еще со времен Манежки 10-го года. Потом в какой-то момент стало ясно, что власть очень большие надежды и планы свои возлагает на систему распознавания лиц. На митингах, на каких-то массовых мероприятиях им важно, чтобы люди попадали в кадр камеры, и чтобы потом кого угодно можно было распознать. Сейчас, когда власть сама заставляет людей надевать маски, то есть рушит сама себе всю эту систему цифрового ГУЛАГа, я думаю, рано или поздно они задумаются: и как же нам теперь распознавать людей? Наверное, в итоге придут к тому, чтобы на саму маску наляпывать QR-код, чтобы как-то распознавать людей. Ну а как? Весь город в масках, у людей нет лица.
Р. Голованов:
- Давайте объединяться вокруг Никиты Сергеевича Михалкова. Потому что он первый поднимает эту тему печати антихриста, которую нам всем лепят на лоб, и хотят нас отправить в цифровой ГУЛАГ, ввести нам чипы.
О. Кашин:
- Он второй. О печати антихриста как QR-коде я вам с самого начала карантина говорил, а вы говорили: да ну, это всего лишь QR-код. Вот, Роман, наступает время…
Р. Голованов:
- QR-код и чипирование – это разные вещи, Олег.
О. Кашин:
- Мы говорим про QR-коды.
Р. Голованов:
- Не боитесь, что вам чип внедрят?
О. Кашин:
- Да нет. Может быть, это и удобно будет. Чип – это хорошо, я думаю.
Р. Голованов:
- Мне кажется, вам уже внедрили его.
О. Кашин:
- А может быть, вам, Роман? Потому что вы, особенно в последнее время, превращаетесь в какого-то реального моего оппонента, а не доброго друга. Я иногда этого пугаюсь, конечно.
Р. Голованов:
- Ничего страшного. Я пока маузер не достал и к стенке вас не поставил.
О. Кашин:
- Вот-вот. А у меня вместо маузера – только браузер.
Р. Голованов:
- Сергей из Подмосковья пишет: «Очень токсично пока получается». Олег, что вы вытворяете?
О. Кашин:
- А что случилось? Я не понимаю, о чем речь.
Р. Голованов:
- Сергей пишет, что токсично получается.
О. Кашин:
- Если у нас беседа токсичная, в этом и есть наша цель, потому что и так слишком много, что называется, не токсичных речей вы слушаете. Кому не нравимся мы, слушайте Владимира Соловьева в 7 утра на «Вести FM».
Р. Голованов:
- Летописцы земли русской Олег Кашин и Роман Голованов начинают шелестеть уже не берестовыми рукописями, а настоящими «долларями», которые из 90-х сыплются. В чем замешан красноярский бизнесмен Анатолий Быков? Зачитываю РИА Новости: «Убийство, создание ОПГ, алюминиевые войны. Длинный шлейф уголовных дел из 90-х сильно мешал бизнесмену Анатолию Быкову в политической карьере».
О. Кашин:
- Да, но при этом алюминиевые войны – это всё лирика. Сейчас речь идет о конкретном убийстве 94-го года, в котором какой-то давний сиделец сознался и назвал Быкова заказчиком. И тут его с удовольствием арестовали. Удивительная история. С детства, сколько я себя помню, постоянно арестовывают Анатолия Быкова за какое-то убийство. Была легендарная история про убийство человека, известного как Паша Цветомузыка. Показали его мертвого, показали, как его мертвое тело несут, причем несут головой вперед. Потом оказалось, что он был жив, и это было, как с Бабченко, то есть сымитировали убийство, чтобы разоблачить Анатолия Быкова. А он все никак не разоблачался и не разоблачался.
Роман, это очень опасная история в плане судебных перспектив. Да, человека посадили, но при этом он жив, у него есть адвокаты. И если мы в эфире назовем его бандитом, нам может и прилететь. Поэтому давайте как-то деликатно повернем немножко в сторону, скажем, что это просто авторитетный предприниматель из 90-х. Действительно, безумно авторитетный предприниматель из 90-х. Вы видели, наверное, по телевизору, как он говорит. Он очень фактурный, он похож на героя сериала «Бригада». И чтобы было понятно, вот сейчас есть алюминиевый король Дерипаска, более-менее серьезный, приличный человек. А тогда такой мужчина с повадками человека, который ждет тебя в темной подворотне, этот человек был крупнейшим производителем алюминия в России, а значит, одним из крупнейших в мире.
Да, понятно, это лихие 90-е. Да, понятно, потом у него всё это поотжимали, и вместо него все эти люди в пиджаках и с какими-то более приличными представлениями о мире, хотя, может быть, даже с похожим бэкграундом. Но при этом Анатолий Быков, как плоть от плоти Красноярского края и кровь от крови Красноярского края, более того, герой, наверное, единственной полноценной истории успеха в Красноярском крае, той, которая была возможна в 90-е годы. Да, человек буквально с самых низов своими кулаками пробил себе дорогу к миллиардам. Его не вычеркнешь из истории Края. И поскольку он и сейчас депутат Заксобрания… Есть такая вечная тема – а если вдруг завтра убрать, куда-нибудь ликвидировать всю нынешнюю российскую политическую систему, чтобы не было ни Путина, ни Центризбиркома, чтобы пришла некая абстрактная демократия. И есть люди, которые говорят: а у нас народ выберет непременно фашистов, которые начнут резать киргизов, допустим, или армян. На самом деле, конечно, фашистов народ не выберет. При любой реальной демократии народ выберет как раз Анатолиев Быковых. Потому что кого ни поставь на Красноярский край, какого технократа в очках, профессионала, прошедшего МВА, тренинги с бросанием под танки, - нет, Анатолий Быков и возможностей имеет больше, и права имеет больше руководить краем, потому что это его край.
Вы скажете: действительно кошмар, братва рвется к власти. А я скажу – нет. Потому что никакая братва на самом деле не хуже никаких этих подполковников ФСБ, которые кажутся нам почему-то хорошей альтернативой этой братве. Более того, у этой братвы есть преимущество – она реально местная, реально любит эти места, и реально каждый второй житель Красноярского края либо обязан Анатолию Быкову какой-то своей судьбой, либо, наоборот, с ним в конфликте. Но это и есть настоящий региональный политик. Ройзман такой же (понятно, в гораздо меньшем масштабе). На Урале Ройзман имеет гораздо больше права на власть, чем кто бы то ни было из тех, кого назначает Москва. Такова Россия. И представить себе вот такой федерализм… Извините, если на Кавказе есть Кадыров, пускай у нас будет Анатолий Быков. Почему нет?
Р. Голованов:
- Но если он бандит, что с ним делать?
О. Кашин:
- На Кавказе некоторым бандитам дают звание Героя России. И ничего.
Р. Голованов:
- Каким бандитам?
О. Кашин:
- Бывшим боевикам, которые воевали на стороне Басаева. Это не только Рамзан Кадыров, но и Адам Делимханов, и Лорд пресловутый, очень многие люди. Люди, у которых в биографии между 94-м годом и 2002-м какой-то непонятный пробел. А чем ты занимался в Чечне? Ну, не знаю, занимался бизнесом. Понятно, каким бизнесом занимался Лорд - Магомед Даудов, Герой России. Понятно, каким бизнесом занимался Адам Делимханов. Понятно, чем занимались убитые Герои России…
Р. Голованов:
- А каким?
О. Кашин:
- Они воевали с нашим народом и с нашей страной. Они буквально убивали русских людей на войне. Вот такой у них был бизнес. Теперь они Герои России, теперь они чеченская власть.
Р. Голованов:
- Хорошо. Давайте пойдем дальше…
О. Кашин:
- Что же хорошего, Роман?
Р. Голованов:
- Хорошо, что вы это озвучили, что вы не боитесь, что вы смелый и честный человек.
О. Кашин:
- Русский человек. Вы боитесь, Роман, и вам Кадыров кажется приемлемым. Это разница между нами.
Р. Голованов:
- Да, Олег, я не честный, не русский, вообще не пойми кто. Один вы у нас честный, объективный и порядочный.
О. Кашин:
- Давайте нас будет двое, Роман. Это от вас зависит.
Р. Голованов:
- Олег, объясните, что происходит с олигархами из 90-х, когда сначала с одним толи самоубийство происходит, то ли убийство, дальше – Быков, сейчас – банкир Власова, который 500 миллиардов пытается вывести. Что происходит такое на фоне всей этой экономической вакханалии?
О. Кашин:
- Роман, вот у вас в кармане банковская карточка. Вы могли месяц назад пойти и купить себе автомобиль Porsche Cayenne. Прошел месяц или полтора. Теперь деньги те же (рублевая сумма), но вы можете купить половину автомобиля Porsche Cayenne. Наверное, это изменилось. Денег стало меньше у всех. А когда денег меньше, понятно, что человек, который переходит с «Доширака» де люкс, просто на «Доширак», это одно, а человек, у которого миллиарды или десятки миллиардов, переходит на миллионы, допустим. И это, наверное, для многих трудно, болезненно.
Про бизнесмена Босова ничего не могу сказать, но в издании «База» сегодня такая реконструкция последних часов его жизни. И это жуткое чтение. Про этого банкира. Когда говорят: абстрактный банкир в вакууме какие-то деньги выводил… В Российской Федерации ты, банкир, бизнесмен, без силовой крыши можешь что-то такое делать? Я думаю, за каждым такого рода банкиром Власовым стоит подполковник Захарченко, который следит за наполняемостью бассейна. Вы же, Роман, не думаете, что этот арестованный полковник (или подполковник) Захарченко реально владел этими миллиардами наличности? Конечно, это был полицейский или силовой общак.
Давайте произнесем такую вещь. Фамилия человека, по-моему, Воронцов. Это известный такой, одиозный во многом деятель социальных сетей, полицейский, который ведет социальные сети под названием «Омбудсмен полиции». Собирает всю страшную правду о жизни полиции, иногда смешную, иногда реально страшную, и вызывает, очевидно, прямую ненависть Министерства внутренних дел. В итоге против него возбудили какое-то жуткое уголовное дело по поводу, извините, развратных фотографий, которыми он то ли шантажировал другого полицейского, то ли еще что-то. И сегодня его квартиру штурмовал спецназ. О’кей, заткнут рот этому «Омбудсмену полиции», зато 90-е не вернутся, - вот такой разговор.
Р. Голованов:
- А этот «омбудсмен» - честный человек?
О. Кашин:
- Роман, в вашем понимании честный человек – тот, кто идет в маске, в перчатках строем за Собянина, за Путина, за отца Димитрия Смирнова, а остальные все нечестные. Все люди разные, все люди живые, все люди с недостатками. По крайней мере, человек по имени Воронцов («Омбудсмен полиции»), вряд ли заслуживает тюрьмы, которая, как мы понимаем, ему не за эти развратные фотографии, а за ту его публичную деятельность…
Р. Голованов:
- Мы читаем, что человек вымогал деньги у другого мужчины: «Я опубликую твои фотографии, если ты мне не переведешь энную сумму денег». Этот говорит: я не переведу тебе деньги. И он публикует фотографии. Потом человека из органов убирают. И что происходит? Мне сейчас рассказывают, что есть одни, есть вторые, а вот он организовал «Омбудсмена полиции» и пошел туда, значит, его трогать нельзя. Я не понимаю, где этот водораздел.
О. Кашин:
- Есть модельная история про российское МВД – дело Ивана Голунова. Когда вы с таким же выражением лица могли бы мне говорить: Олег, но ведь у него дома была нарколаборатория, он торговал наркотиками. А оказалось, не торговал. Поэтому, когда говорите «шантажировал», - нет, не шантажировал. Обнаженные фотографии того полицейского по прозвищу «Мохнатый шмель» (Расим Курбанов) утекли вне зависимости от этого «омбудсмена». Использовать эту историю как повод для ареста человека, который действительно им надоел, наверное, это такое почерк МВД. Ну, как подбрасывание наркотиков. Но по-другому они не умеют.
О. Кашин:
- Я никого не защищаю, ни за кого не заступаюсь, мне просто интересно разобраться. Когда вы говорите: вот тут все сволочи, вот тут – нормально, вот тут – опять сволочи, вот тут – опять нормально, - где водораздел, где плохо? Вот в чем пытаешься понять вашу мысль.
О. Кашин:
- Роман, вы не хотите понять мою мысль. По-моему, она ясна и понятна. Когда МВД арестовывает своего публичного оппонента, это вызывает вопросы.
Р. Голованов:
- Олег, у вас вышла целая колонка… ведь я не просто так упомянул совесть журналиста… самые бескомпромиссные ломаются первыми…
О. Кашин:
- Да, спасибо. Это не колонка, это лекция в Петербурге, для петербургской высшей школы экономики… Я не уверен, что это интересно широкой аудитории «Комсомольской правды», но на самом деле, Роман, во многом эта тема вызвана как раз тем, что мой приход к вам, приход в дружный коллектив радио «Комсомольская правда» реально вызывает не то что вопросы, а какое-то прямо бурление в некоторой части аудитории. Иногда приходится объясняться… и каждый раз каждый человек, который где бы ни был устроен, всегда находит оправдание персонально себе, а вот рядом, за соседним забором, там уже какие-то негодяи. Я, конечно, сам, безусловно, очень рефлексирую, и честно скажу – а, может быть, мне как-то уже хватит с Романом разговаривать, потому что иногда он выступает с позиции какого-то то полицейского, то Соловьева, то еще кого-то. Шутки шутками, но не знаю, нет такого… есть тоже такая традиция, когда, вот Майкл Бом регулярно говорит – зато я доношу правду до российского телезрителя. Не в правде же дело. Нет такой правды, которую вот донесешь – и стены рухнут. Вот про того же Кадырова мы с вами, по-моему, очень откровенно говорим всегда, и что? Как-то это вредит Кадырову? Нет…
Р. Голованов:
- Ну и что, вам сидеть в Лондоне и молчать? Что вам делать? Ну, давайте не будем спорить, давайте я буду молчать и будет говорить один Кашин. Но так будет никому неинтересно.
О. Кашин:
- Да, конечно. Как раз в этом смысле у меня нет абсолютно никакого противоречия… если бы напротив, на вашем месте, сидел какой-нибудь лояльный мне блогер, я не думаю, что мне нужна была бы Анна Шафран, как собеседник, типажно, да, как человек, который поддакивает и хихикает. С другой стороны, думаешь – а зачем это все? В итоге и либералы тебя считают врагом, и ваши считают врагом, и все считают врагом. Не знаю что делать.
Р. Голованов:
- Да вы уйдете и вас и так будут считать врагом…
О. Кашин:
- Я уйду и меня забудут – вот в чем дело. Это гораздо печальнее.
Р. Голованов:
- Олег, я не позволю, чтобы вас забыли. Я на страже стою, чтобы вас не забывали.
О. Кашин:
- Хорошо. Тогда давайте по другой волне нашей памяти проплывем. Меня заинтересовала история про самые любимые народные фильмы про войну. Первым фильмом в этом рейтинге вдруг оказался фильм «В бой идут одни старики». Роман, скажите, вы любите фильм «В бой идут одни старики»?
Р. Голованов:
- Да, это очень крутой фильм.
О. Кашин:
- Почему вы его любите?
Р. Голованов:
- С детства. Потому что мы с мамой и с папой садились, смотрели какие-то фильма 9 мая – «Диверсант», «В бой идут одни старики», «Девчата»… вот все, что крутят 9 мая, мы садились и смотрели. Как вот с новым годом связаны какие-то любимые фильмы, как «Ирония судьбы», «Служебный роман»…
О. Кашин:
- Вы назвали фильм «Диверсант». Это уже путинских времен фильм с Владиславом Галкиным покойным…
Р. Голованов:
- Он идет 9 мая, да… а сейчас будет третья… вообще будет интересно. Как же без Галкина они смогут снять, Галкин там вообще держал всю сюжетную линию. Я не представляю себе, как два маленьких диверсантика без главного диверсанта смогут чего-то там делать.
О. Кашин:
- При этом вот я не люблю эти рейтинги, типа, там 100 самых любимых фильмов. Вот из фильмов уже нашей эпохи я бы выделил, конечно, «Момент истины», потому что Евгений Миронов совершенно прекрасный, вот фильм по роману Владимира Богомолова, я сам безумно люблю этот роман, хотя, понятно, что это апология СМЕРШа, апология бериевщины, которая ставит палачей из НКВД выше, чем боевая армия действующая и это некрасивый с духовной точки зрения посыл, но роман действительно выдающийся, один из лучших русских романов вообще. Я успел попереписываться с его автором, Владимиром Богомоловым и потом уже, после его смерти, в «Комсомолке» как раз Ольга Кучкина вела расследование судьбы Владимира Богомолова, не только автора романа «Момент истины», но и автора романа «Иван», по которому Тарковский снял фильм «Иваново детство». Оказалось, что Богомолов был очень непростой и фамилия у него на самом деле была Богомолец, и он придумал себе биографию… в общем, человек жил двойной или тройной жизнью… но при этом фильм хороший, с Мироновым, почему-то не вошел в народный канон. А «В бой идут одни старики» - вошли. Это тоже отдельная история, за которую… никто об этом не говорит, но вот то, что мы считаем нашим генетическим кодом народным кинематографическим, да, а на самом деле это все придумал в 90-е годы один человек по имени Константин Львович Эрнст. Даже «Иронию судьбы» в Советском Союзе не было традиции показывать в новогодний вечер каждый год. Это эрнстовская традиция. Потом уже с годами поделили «Иронию судьбы» между каналами, пару лет показывает Первый, пару лет Россия, потом опять… Но это нашего времени традиция. То же самое набор фильмов «Бриллиантовая рука», «Джентльмены удачи», «Москва слезам не верит» - то, что все знают наизусть. Все это знают наизусть, потому что это ежемесячно показывали по телевизору в 90-е годы. Это удивительный феномен. И как раз вот то, что «В бой идут одни старики» стал таким главным фильмом, его еще раскрасили в нулевые годы, сделали цветным, это, конечно, уже не советское наследие, а вот как, знаете, советский флаг, знамя Победы, а на нем золотыми буквами Made in China, да… То же самое у меня отдельная претензия прямо есть к народному массовому вкусу, хотя, я думаю, это тоже навязанная история, мы вчера говорили о Лановом, конечно, фильм «Офицеры» - по-моему, худшее, что было сделано советским кинематографом в своей истории, такой деревянный кондовый фильм ни о чем, просто пересказ какой-то брошюры главного политуправления, там нет характеров, там нет людей, там песня омерзительная совершенно, которую невозможно петь и не трогает душу. Но и песню почему-то все любят. Вот это я не понимаю. Вот исключите меня из народа, но, правда, для меня это – загадка.
Р. Голованов:
- Не знаю, я вот 9 мая все, что идет по телевизору, смотрю с огромным удовольствием. Потому что это какая-то мистика, какая-то магия, потому что ты понимаешь, что там как раз твой дедушка чуть не погиб, потому что он только родился в 41-м году и его на салазках везут покрестить в усадьбу, где родился Лев Николаевич Толстой, потому что я из Тулы, и там его берет блаженная бабуля, несет и крестит. Это история про то, как начинается прямо где-то под Тулой, когда войска Гудериана подходят и начинается перестрелка, и коляска твоей бабушки остается между двух огней, где вот тут фашисты, а тут красноармейцы, и коляска стоит и каким-то чудом твоя бабушка выживает и становится самым стальным человеком в твоей жизни. Когда твоя вторая бабушка, бабушка Валя, рассказывает, что у нас есть было просто нечего и мы там эти картофельные очистки воспринимали вот как сейчас ты чипсы ешь, так вот у нас были картофельные очистки, нам их варили, мы кушали и радовались. Это вот тоже все военное и послевоенное их детство. Потом эта история моего деда, который рассказывает, что в какой-то землянке они пережидали, когда все это закончится, чтобы просто убежать. И все это, что есть в твоем народе, когда какой-нибудь негодяй говорит – а ты че, а ты победитель? Какой ты победитель, где ты воевал? Нет, я нигде не воевал. И мои деды, кстати, не все воевали. Прадеды мои воевали, мой прадед пытался вырваться на фронт, его не пустили, потому что закрыли на Тульском оружейном заводе и он в три смены просто все это ковал и отправлял на фронт… Другой мой дядя отправился просто на фронт… Вот это все в нас… Мы – народ победитель…
О. Кашин:
- Все правильно, Роман, но при этом, как из этого следует, что нужно любить музыкальный фильм студии Довженко, я не понимаю. Ну ладно, бог с ним, я скучный человек и вот вы сказали про своих тульских предков и я сообразил, да, Тула ведь город-герой, правильно? А это очень интересный момент. Потому что Тула, а также Смоленск и Мурманск – последние города-герои, там начало 80-х, конец 70-х, вот уже на излете наконец-то РСФСРовское лобби добилось присвоения золотых звезд трем русским городам. Потому что до этого как было? Пришел Хрущев к власти, Хрущев – украинское лобби – Киев город-герой ввели уже при Хрущеве медаль за оборону Киева, потому что, ну, какая оборона Киева? Сдали город Киев и как бы ничего с ним не случилось… Понятно, столицы союзных республик – Минск и т.д… Если бы не успели при Черненко дать Смоленску и Мурманску геройское звание, то все, уже никогда бы и не дали… Знаете, как в наше время говорят, что вместо города-героя теперь город воинской славы и все города воинской славы теперь в России, а кто не воинской славы, те – трудовой. И, когда городу Малгобеку, по-моему, в Ингушетии дали звание города воинской славы, мои знакомые шутили, что – ну, понятно, почему этот город наградили. Потому что его жители подарили Гитлеру не белого, а черного коня. Понятно, что это уже так всерьез никто к этому не относится…
Р. Голованов:
- И что следует из вашей речи?
О. Кашин:
- Да ничего на самом деле не следует. Заездили победную тему – это правда. И слишком в хвост и в гриву ее используют. Вот было одно время возмущаться – вот на бутылке водки повязана георгиевская ленточка или на собачьи ошейники повязана… когда это делается в масштабах государства…
Р. Голованов:
- Олег, а вы – государств?
О. Кашин:
- Нет, я народ.
Р. Голованов:
- Вот и я народ, Олег… и мы говорим не как государство, а свои личные истории…
О. Кашин:
- Да, да, но мы имеем право на диалог с государством и на то, чтобы указать государству, когда оно иногда теряет берега.
Р. Голованов:
- А на бутылку водки государство повязывает ленточку?
О. Кашин:
- Да, конечно. Оно, грубо говоря, поощряет это…
Итак, Роман, в городе Орле, вы видели, в день между Днем водолаза и Днем победы группа местных водолазов с ламинированными портретами своих дедов или прадедов прошла по дну реки Оки и вышла из Оки, как пушкинские богатыри. Вот ваше патриотическое чувство, эстетическое чувство как реагирует на такого рода мероприятие? Насколько это абсурдно или оправдано? Я вас спрошу, потому что меня – неинтересно, вы и так знаете, что я скажу: какой кошмар, какая пошлость… А вы что чувствуете?
Р. Голованов:
- Я скажу, что много всякой дичи творится во время Великой Отечественной войны, как и водка с георгиевской ленточкой. Что, я буду водку с георгиевской ленточкой защищать? Не буду…
О. Кашин:
- Может быть, и нормально. Более того, я даже не имею конечной позиции или там в Мурманске, по-моему, эти плакаты, что люди и олени вместе воевали, поклонитесь значит, им. Смешно кланяться оленям, но при этом олени реально воевали. Понятно, что… мы знаем, мы живем с ощущением того, что государство добивается от нас максимального трепета по отношению к этой теме, каждый в меру своего вкуса и в меру своего воспитания пытается в это попасть…
Р. Голованов:
- Нет, я вот честно скажу, что введен режим какой-то самоизоляции, все находятся в равных условиях… как это подавали? Что мы хотим обойти карантин, вот эти все изоляционные меры… если вы хотите обойти изоляционные меры, то не нужно ничего делать. Все будут стоять на балконах с портретами своих дедов, своих прадедов, петь песни. Мы тут будем завтра петь песню «День Победы, как он был от нас далек…», я даже микрофон специально принес, чтобы ярче звучать…
О. Кашин:
- Да, но только я, как старый певец, скажу, Роман, что этот фокстрот трудно петь хором…
Р. Голованов:
- Нет, мы включим Льва Лещенко и будем подпевать…
О. Кашин:
- А можно вот это «а-а-а-а» я спою отдельно? Потому что это главное в этой песне…
Р. Голованов:
- Мне кажется, что это кощунство будет… это как водолазы, которые по Оке плывут…
О. Кашин:
- Чем мы хуже водолазов, Роман, на самом деле?
Р. Голованов:
- Там какая-то страшная история или анекдот был про водолазов… помните?
О. Кашин:
- Я не хочу знать, наверное, Роман, давайте я огорожу себя от этого знания. Ну, хорошо, а у вас какие планы на 9-е число? Сегодня Собянин сказал, что, пожалуйста, друзья, не ходите смотреть салют, не ходите смотреть парад. Хорошо, то есть, все это для телевизора – и деньги, и силы, и ресурсы тратятся? Или для чего?
Р. Голованов:
- Олег, вот я уже где-то с 2016 года каждое 9 мая одну и ту же историю выкладываю в свои соцсети. Просто даже не переписывая посты, я их копирую и каждый год с одинаковыми фотографиями, одинаковыми текстами выкладываю – про свою прабабушку, про свою бабушку, про своего деда, прадеда… вот одни и те же истории я просто пощу в соцсети. Для меня в этот год мало что поменяется, потому что первый раз на Бессмертный полк я сходил в прошлом году, обычно я не мог выбраться 9 мая, потому что ты сидишь в редакции, как прикованный, и работаешь…. Вот какие у меня планы? Да так же в 12 часов, как сказал Лановой, всем спеть с балкона песню, постоять… ну, не знаю, может быть, только мы уедем на дачу 8-го и 9-го не вернемся… ну, такие планы… я скучный человек, Олег, неинтересный.
О. Кашин:
- Ну, я еще скучнее вас, но на самом деле в Великобритании тоже, правда, 8-го объявили, что советуют выходить, по-моему, в полдень, на улицу и аплодировать победителям и петь песни… Тут врачам по четвергам аплодируют вот как раз в восемь вечера по Лондону и сейчас вот мы с вами закончим, я выйду на улицу, а там народ хлопает. И на самом деле вот как раз, когда в Российской Федерации, в одной из 15 республик Советского Союза, эта дата и этот культ стал частью такой прямо гражданской религии, противопоставляющей Россию всему миру по сути, особенно западу, очень странно ощущать, что в Англии тоже празднуют победу над нацизмом и как бы мы могли это делать вместе, но – не захотели.
Р. Голованов:
- Смотрите, что нам пишут. «Олег, скучно, давай скандал»… Да куда ж еще-то больше? вы что, хотите, чтобы радио закрылось просто?
О. Кашин:
- Да, да, давайте не будем ругаться, давайте за мир и, собственно, ну, на самом деле, вот деды воевали не ради того, чтобы мы ходили строем. Они воевали для того, чтобы мы жили, чтобы мы ошибались, чтобы мы ссорились даже, чтобы мы говорили какие-то неприемлемые с точки зрения вас или меня вещи… это и есть жизнь.
Р. Голованов:
- А я вас сейчас перебью, потому что про это мы завтра будем очень много говорить… я думаю, что мы всю программу этому посвятим и еще с вами обсудим, какие можно фишечки туда вставить.
О. Кашин:
- Я надену георгиевскую ленточку, если найду, а если не найду, надену не знаю что…
Р. Голованов:
- А у нас в «Пятерочке», если ты на какую-то определенную сумму покупаешь, тебе выдают георгиевскую ленточку. Я обалдел, потому что мне сегодня не дали ленточку, а оказывается, надо на какую-то определенную сумму купить… о, думаю, вот это разделение. Если я денег у них столько не потратил, мне ленточку не дают…
О. Кашин:
- Значит, не патриот…
Р. Голованов:
- А если я у них там деньги потратил, значит, я патриот? Ну, обалдеть… вот вы как раз и рождаете там какую-то жуткую ненависть, потому что вот что значит… вот кто-то подошел, купил, а бабушка после этого стоит в очереди, она купила какое-то печенье и вы не можете дать георгиевскую ленточку… Вот это был ужас… у меня была злость… я уже хотел выкупить там вот сколько всего этого нужно… чтобы бабушке, которая стоит, видно, что она родилась-то как раз в эти годы – или послевоенные, или в военные… и почему ей вы не можете дать георгиевскую ленточку? Если вы акцию устраиваете, вы хоть людей проконсультируйте, чтобы вот такого ужаса не было, когда вы просто от себя всех отталкиваете… перед ней мужик какой-то закупился… на тебе георгиевскую ленточку, этот пузан взял и ушел с ней… Я не понимаю, что это за бред такой… Вот вы хотели скандал – вот вам скандал. Я требую, чтобы всем бабушкам, всем дедушкам выдавали в магазинах, если вы устраиваете какие-то акции, георгиевские ленточки…
О. Кашин:
- Роман, вот в ваше это выступление я еще такую шипучую таблеточку брошу… давайте засекать время, когда в лексиконе у Романа появится слово «победобесие». Не нужно зарекаться, я думаю, Роман к этому придет…
Р. Голованов:
- Олег, я вот за это слово готов как раз ставить к стенке и расстреливать… если вы этого хотели… вот за это слово «победобесие», которое вы с Темой Лебедевым там все продвигали, с этой либеральной шайкой, вот это меня злит… вот это слово «победобесие»…
О. Кашин:
- Тема Лебедев работает с властью, с Собяниным…
Р. Голованов:
- Тему Лебедева, по-моему, там осудили и оштрафовали на миллион рублей за всякие мерзости, которые он описал там…
О. Кашин:
- А один мужик в Челябинске портрет Гитлера повесил на Бессмертный полк – и никто не заметил…
Р. Голованов:
- А это мерзавец какой-то и его вычислят и накажут…
О. Кашин:
- И расстрелять, расстрелять…
Р. Голованов:
- Нет, расстреливать не надо…
О. Кашин:
- Прощаемся, Роман, до свидания…
Р. Голованов:
- До свидания.
