Олег Кашин: Главное слово года - смерть
О. Кашин:
- Всем привет» Я – Олег Кашин. И где-то в России, причем в дороге – Эдвард Чесноков. Мы подводим итоги года. Вот именно в таком виде это оправданно в контексте того, что происходило в 2020 году. Эдвард, здравствуйте.
Э. Чесноков:
- Здравствуйте, Олег Владимирович. Я в поезде Москва – Абакан. Мы встали в Кирове на 25 минут. Я чудом поймал сетку. И да, здесь напрашивается шутка про «Кировлес». Но, наверное, не будем.
О. Кашин:
- Но все-таки, если подводить итоги года, конечно же, политиком года я бы назвал Алексея Навального, Эдвард. Возражайте, спорьте, пожалуйста.
Э. Чесноков:
- Вы знаете, я считаю, что человек года – это человек в маске. Потому что раньше мы говорили: господи, как же это смешно, когда собаки ходят в намордниках, а люди – нет. Давайте изобретем альтернативный мир, где все наоборот. И в итоге все это произошло. знаете, о нашем кировском герое, который охотился там на лося, а потом ездил на слоне, можно говорить долго. Но давайте поговорим о чем-то другом. О России.
О. Кашин:
- Россия и есть на самом деле в том числе Алексей Навальный. И главная проблема тех людей, которые условно защищают власть, защищают государство, что они готовы кого-то исключать из списка добропорядочных граждан. В последние дни мы говорим об иностранных агентах, которыми стали объявлять частных лиц. И сегодня Владимир Путин подписал закон, вводящий уголовную ответственность за плохое соблюдение обязанностей иностранного агента. В этом проблема.
А что касается человека в маске, да, разумеется, человеком года, хотя мы говорили о политике года, был человек в маске. Летом я случайно купил футболку, причем не обычную, а проводили конкурс в Америке – футболка с символом года. И там тоже был человек в маске. Надпись «Надежда». Но человек был чернокожий. Потому что на самом деле маска символизирует не только ковид, но и невозможность дышать, уже забытую совершенно. Мы забыли реально, нам, думаю, в голову не приходит, что Джордж Флойд был в этом году. BLM был в этом году. слишком много всего было в этом году.
Э. Чесноков:
- Уничтожение с дрона генерала Касема Сулеймани 3 января.
О. Кашин:
- А это было как будто десять лет назад. Или двадцать. И в этом год оказался уникален.
Если говорить о слове года, то это – «смерть». Имена – каждый составит свой список. Эдуард Лимонов, Константин Крылов, очень важный для меня и многих из тех, кого я люблю, редактор Александр Тимофеевский.
Э. Чесноков:
- Ирина Антонова.
О. Кашин:
- Михаил Жванецкий. В каждом году кажется, что год был беспрецедентным по количеству смертельных исходов, как пела группа «Аквариум». Но на самом деле именно в этом году, когда смертельно опасная болезнь стала фактором и политики, и экономики, и культуры, и всего на свете, каждая утрата воспринимается как часть этого большого контекста жуткого 2020 года.
Э. Чесноков:
- Вы в самом начале своего блистательного спича мартирологического сказали, что давайте не будем отделять Навального от России. Мы некоторым образом иронически восприняли высказывания одного известного политического деятеля «Есть Путин – есть Россия». Сейчас, по сути, вы идете в том же самому дискурсе, но почему-то обиделись бы, если бы я поиронизировал.
О. Кашин:
- Здесь, скорее, другая формула, более старая и более бесспорная. «Без меня народ не полный». Когда не лично вы, хотя и вы тоже, кого-то отделяете, что вот есть правильная Россия, а есть неправильная, и давайте не говорить о Навальном…
Э. Чесноков:
- Есть правильная Россия, которая признает воссоединение с Крымом и сопереживает русским людям в Донбассе.
О. Кашин:
- Это прекрасно. Есть правильные люди, которые не пьют, не курят, занимаются спортом. Но это не значит, что люди, которые пьют, курят, не занимаются спортом, какие-то унтерменши. Это такая логика. Я скажу, хотя я сам считаю…
Э. Чесноков:
- Люди, которые не занимаются спортом, они не представляют угрозу национальной безопасности. Они не требуют отдать Крым Украине.
О. Кашин:
- Всякое бывает. Но что касается требования отдать Крым Украине, вы же не презираете граждан Украины, которые считают, что Украина и Россия – братские народы, что Крым нужно отдать России. Есть такие граждане. И украинцы…
Э. Чесноков:
- Такие граждане в основном в Крыму живут. И они вместе с Крымом отчалили в родную гавань.
О. Кашин:
- Да, вы правы, что даже Виктор Янукович не говорил никогда, что считает Крым российским.
Э. Чесноков:
- Его и не слышно.
О. Кашин:
- Может, он уже тоже попал в этот мартиролог.
Э. Чесноков:
- Самоизолировался.
О. Кашин:
- Тем не менее, русский человек, даже если он говорит, что ему плевать на других русских людей, даже если он говорит, что хорошо…
Э. Чесноков:
- Это вечный русский эгоизм?
О. Кашин:
- Например. Я хотел заострить и сказать, что даже если русский человек говорит, что хорошо было бы, если бы умная нация победила глупую, как было в одном литературном произведении, он все равно остается русским человеком. Это не то что нормально, это, по крайней мере, естественно. И никого исключать из народа нельзя. Вот о чем я говорю.
В начале года, действительно, еще один момент, когда кажется, что это было десять лет назад, очень многих, может быть, многих моих знакомых, не ваших, растрогало такое интересное, причем и с телевизионной точки зрения, поздравление новогоднее украинского президента Зеленского, который буквально об этом и говорил. Что, да, разные, говорим на разных языках, по-разному относимся ко всему, но мы все украинцы.
И вот лично мне, Олегу Кашину, не хватает не то что политика, не хватает какой-то сущности любой. Даже если бы это Алла Пугачева сказала, я был бы рад. Что мы все – русские, какими бы разными мы ни были, как по-разному мы не смотрели на происходящее. Даже как бы по-разному мы не относились к итогам второй мировой войны, все равно мы все – русские. И Россия – наша общая. И нет никого, кого стоило бы исключать из России или говорить: вот ты не имеешь права называться русским.
Э. Чесноков:
- Это очень мило. Проблема в том, что мы с вами наблюдали, я сейчас даже не о навальнистах, но вот об этой армии фейсбучных и твиттерных троллей, которые накидываются и уничтожают любого, чье мнение хоть как-то не совпадает с ними. Екатерину Винокурову, которая вроде бы была своя, вас, даже меня, кого угодно. Эти люди эту вашу проповедь милосердия и взаимосогласия не слышат. И что делать с этим?
О. Кашин:
- А мы должны как-то ориентироваться на то, чтобы кто-то конкретный нас слышал? Бог слышит, история слышит.
Э. Чесноков:
- Вы говорите: давайте мы будем добрыми. Отлично. Но это напоминает историю с Европой и толерантностью к мигрантам. Давайте мы будем толерантными, но мигранты, которые приезжают, они не толерантны.
О. Кашин:
- Я верю в то, что Европа так или иначе победит и останется Европой. Но еще раз, действительно…
Э. Чесноков:
- Когда «Альтернатива для Германии» придет к власти, то победит.
О. Кашин:
- Например. Может быть, кто-то и пожестче. Так вот, действительно, вы правы, что есть люди, нетерпимые к чужому мнению, и так далее. Но было бы странно, если бы в этой условно вашей части общества, не скажу – половине, в вашей большей части общества выстроена вертикаль, стоит одна фигура на вершине, - было бы странно, если бы в другой части общества не было бы такой же, может быть, пародийной, но тоже вертикали с другой фигурой, стоящей на самой вершине. Это всегда дорога с двусторонним движением. Всегда сообщающиеся сосуды.
Э. Чесноков:
- В том-то и дело, что та пародия, которую они выдумали, она не соответствует оригиналу. У нас очень много разных акторов. От Малофеева и правого дискурса до Прилепина и левого дискурса.
О. Кашин:
- Прилепин сегодня вас раскритиковал. Он обвинил вас в работе на партию «Новые люди». И вы что-то скрываете.
Э. Чесноков:
- Перепутав меня, видимо, с Алексеем Чеснаковым. Это не мой отец, не мой родственник. Да, я видел Суркова одни раз в гостинице на Арбате, когда была его закрытая встреча с активом движения «Наши». Я саморазоблачился!
О. Кашин:
- Ничего страшного в этом нет. Даже если мы с вами работаем на партию «Фаберлик», в этом никого стыда нет. И даже это бы нас с вами не исключало из русского народа.
Э. Чесноков:
- Я вам страшную вещь скажу – даже на «Единую Россию», наверное, уже не стыдно работать.
О. Кашин:
- Я думаю, что «Единая Россия» как-то в мерцающем состоянии существует.
Э. Чесноков:
- Она без нас проживет, конечно.
О. Кашин:
- Я думаю, что люди, работающие на нее, это какие-то совсем потерянные люди. Бог бы с ними.
Э. Чесноков:
- Давайте про Прилепина. Вы - человек, который беспристрастно взирал за нашей заочной пикировкой. Я напомнил о том, кто же на самом деле убил Есенина. Я просто озвучил версию литературного критика Даны Курской, что Есенина убил Устинов - его знакомый поэт, может быть, второго уровня, с которым они и с его женой вместе пили в последний вечер. Прилепин сказал, что это не так.
О. Кашин:
- Есенина убила атмосфера ненависти. Захар Прилепин почему-то возмутился высказанной в нашем эфире Эвардом Чесноковым версией об убийстве Есенина поэтому Устиновым. Я немножко интересуюсь этими вещами, но для меня поэт Устинов – это какой-то детский поэт из 90-х Лев Устинов. Тем не менее.
Люди, для которых важно доказать, что Есенина убили какие-то злодеи, ВЧК, агенты Троцкого… Я пытался избежать того же слова, за которое вы меня вчера справедливо ругали в эфире, тем не менее, мне это не представляется важным в том смысле, что жизнь в Советском Союзе 1925 года и так стоила слишком дешево. И не важно…
Э. Чесноков:
- Но она стоила дороже, чем в 1937-м.
О. Кашин:
- Наверное, дороже. Хотя каждый по-своему оценивает. Для Есенина, наверное, 1937 год был недосягаемым будущим. Возможно, даже светлым.
Э. Чесноков:
- 20-летие революции. Хорошее будущее.
О. Кашин:
- У нас в этом году тоже было двадцатилетие путинской революции, если угодно. Путин отмечал 20-летие прихода к власти. Давайте вспомним, мне кажется это забавным жанром. Действительно, любое воспоминание о том, что было до коронавируса, до пандемии, оно воспринимается как привет из довоенной эпохи.
Так вот, в начале года, когда отмечали 20-летие прихода Путина к власти, было многосерийное интервью Владимира Путина Андрею Ванденко, которое оборвали на полуслове. Потому что странно было по мере того, как вот этот адский коронавирус шествует по России, в ежедневном режиме выдавать по двухминутному ролику с Владимиром Путиным, где он рассказывает о том, что он ненавидит предателей.
Э. Чесноков:
- Это проблема наших медиа-менеджеров, которых мы, наверное, из цеховой солидарности не будем называть, но все всё понимают.
О. Кашин:
- Я думаю, даже речь не о руководстве ИТАР-ТАСС, а о Пескове, условно говоря. Сегодня Песков сказал, что Путин не в бешенстве или Путин не в истерике, комментируя отравление Навального. И для меня такого рода новости, когда мы говорим, говорим, а потом уже такой периферийный информационный фон: что-то там Путин, что-то там Песков. А вот Навальный сказал: Путин в истерике. А Песков это опроверг. И как-то всерьез уже об этом говорить трудно.
Любая, даже самая трагическая тема, какая угодно, пожив в нашем с вами информационном поле, превращается в такое, если угодно, удобрение, которое…
Э. Чесноков:
- Навальный превратился во вполне системную унылую бюрократию.
О. Кашин:
- Если бы один Навальный! Все превратились в системный унылый информационный фон. Я сужу по Великобритании, не думаю, что страны разные в этом смысле по-разному развиваются. Тем не менее, заболеваемость сейчас выше, чем весной. Но при этом весной было ощущение апокалипсиса, а к концу года ощущение стало таким привычным апокалипсисом.
Э. Чесноков:
- Ко всему человек привыкает.
О. Кашин:
- Конечно. и вот опыт 2020 года для тех, кто его пережил или переживает, во многом связан с этим, что, оказывается, если на человека надеть маску, человек готов ходить в маске. Если вокруг человека болеют и даже умирают многие люди, он готов не рвать на себе волосы, а, стиснув зубы, идти куда-то вперед. Оказывается, что восприимчивость людей, любых людей, любых народов к испытаниям такая же, как была 50 лет назад, сто лет назад. И если завтра будут по одному выводить и расстреливать, то тоже люди скажут: ну, ладно, бывает.
Э. Чесноков:
- Я понимаю, что вас заворожило это совпадение – 1937 год начинался с пятницы 1 января, и нынешний год. Но и 1993 год тоже начинался с пятницы. Не будут расстреливать.
О. Кашин:
- Согласитесь, 1993 год тоже не самый мирный, не самый уютный. Между прочим, есть такая страна, которая для многих модельная страна для развития постсоветского пространства, Белоруссия. Сегодня Александру Лукашенко на Новый год минские омоновцы подарили черный берет, объясняя, что теперь Лукашенко – настоящий омоновец, такой же, как мы.
Э. Чесноков:
- Я слышал, может быть, это какой-то полный бред, но чтобы войти в состав такого элитного спецназа, пройти крещение, человеку нужно убить кошку. Я допускаю, что это иностранные агенты фейк ньюс.
О. Кашин:
- А я допускаю, что Александр Григорьевич убил лично не одну кошку. Но здесь как раз я говорил не к тому, чтобы сказать: Лукашенко – кровавый палач и диктатор. Хотя, разумеется, это так. А к тому, что в течение года мы могли наблюдать, как одно конкретное общество, не чуждое нам – белорусы, одна конкретная нация, из точки А, в которой она была, такая мирная, сонная, спокойная, пришла в точку Б.
Э. Чесноков:
- 1986 год, плюс-минус.
О. Кашин:
- Абсолютно жестокое гражданское противостояние.
Э. Чесноков:
- 1993 год.
О. Кашин:
- 1993 год российский, с поправкой на то, что, может быть, у Лукашенко нет танков, а белорусской оппозиции нет того здания, в котором она могла бы быть парламентом.
Э. Чесноков:
- У белорусской оппозиции нет своего Хасбулатова.
О. Кашин:
- Хасбулатова ни у кого нет, кроме чеченского народа. Кашин-бинго наше традиционное. В этом году мы с вами регулярно говорили о каких-то чеченских сюжетах, безобразиях. Но откровенно говоря, оборачиваясь на этот год, я вообще ничего не помню. Ах, да, там похоронили с почестями парня, который отрезал голову учителю.
Э. Чесноков:
- Анзора – террориста.
О. Кашин:
- Я не играл сейчас. Я, действительно, забыл, потом вспомнил. Который отрезал голову учителю в Париже. Соответственно, мы говорим об этом, да, что в России есть такой особый регион, в котором особое отношение ко всему. И, наверное, в этом смысле он тоже будет и в перспективе…
Э. Чесноков:
- В России много особых регионов есть. Та же Тува. Что мы знаем о Туве?
О. Кашин:
- Тува – там Шолбан Валерьевич и там Сергей Шойгу регулярно любит проводить отпуск, в идеале – с Владимиром Путиным. Но Тува далеко. И к Туве нет такого отношения, что вот тувинские нравы, тувинские традиции расползаются по нашей России. А кавказские нравы, традиции, причем, естественно, не потому, что какие-то вредные дикие люди живут в горах, а потом что все-таки именно Чеченская республика пережила две кошмарные войны, а война всегда превращает человека почти в животное, не побоюсь этого слова.
Э. Чесноков:
- Может быть, наоборот, потому что мы слишком размягчены, что нам в течение 74 лет рассказывали разные отвлеченные истории…
О. Кашин:
- Отвлеченные истории нам рассказывают до сих пор про многонациональный российский народ.
Э. Чесноков:
- Это очень тонкая вещь. Еще лет пять назад, то есть даже после Крыма невозможно было представить, что будет хотят бы упоминание о государствообразующем народе. Сейчас оно есть. Это тактика мелких шагов по большой дороге.
О. Кашин:
- Это настолько мелкие дела. Я наблюдал, многие комментаторы патриотических взглядов говорили: как здорово, что теперь в конституции указана неотъемлемость, нерушимость российских границ. В итоге указана нерушимость, есть сноска – за исключением случаев демаркации границ. А под демаркацию, как мы наблюдали по отношениям с тем же Китаем, можно много чего подвести.
И очень прямо забавно, когда на одном из островов Курильской гряды, то ли на Кунашире, то ли еще где-то, после принятия поправок, а в этом году было событие, тоже подзабытое совершенно – поправки к конституции, там поставили на Курилах камень памятный с цитатой из новой статьи. И на этом же камне выбита сноска, что за исключением случаев демаркации. Я думаю, когда или если японцы уже хозяйским шагом придут на этот остров, они посмеются и этот памятник поставят в свой японский музей.
Э. Чесноков:
- Пока наша армия сильна, ничего подобного не случится. И пока наше общество монолитно. Вот давайте будем лучше работать над тем, чтобы укреплять нашу страну. И тогда даже сами попытки такого рода будут казаться смешными.
О. Кашин:
- У нас есть пример ближайшего российского союзника, не считая Белоруссии, пример Армении, которая, здесь тоже тонкий момент, это была не Армения, это была непризнанная Республика Нагорного Карабаха. В общем, армянский народ проиграл большую тридцатилетнюю войну , лишившись половины, по крайней мере, пока половины той территории, которую они называли Арцах, которую азербайджанцы и вместе с ними Россия, так получилось, называет Нагорный Карабах. Я наблюдал, как слово «Степанакерт» исчезло из стандартной прошивки телефона, когда в прогнозе погоды в айфоне смотришь, какая погода в Степанакерте, айфон тебе отвечает: в Ханкенди 20 градусов.
Э. Чесноков:
- Мировая жаба ничего не чувствует по отношению к христианам, например, чьи храмы разрушаются?
О. Кашин:
- Об этом мы тоже поговорим.
Мы начали говорить о том, что мировая жаба согласилась с ударом по христианству в Армении. Но, я думаю, это не так называется все-таки. Слушайте, Азербайджан – это все-таки не исламское государство. Азербайджан – такая маленькая Турция (причем во всех смыслах). И, естественно, для западного мира это гораздо более адекватный партнер, нежели подконтрольная российскому государству (даже в пашиняновские годы) маленькая, никому не нужная на самом деле Армения.
Э. Чесноков:
- Я не думаю, что Армения была подконтрольна российскому государству, если вы посмотрите на те шаги, которые предпринимались…
О. Кашин:
- Знаете, есть такая легенда, когда в руки российскому государству попало два железных шара. И российское государство один разбила, второй потеряло. Всегда так. Даже в этой ситуации, когда сама жизнь, само выживание армянского государства абсолютно зависит от России и только от России, даже в этой ситуации Россия умудрилась довести ситуацию до такого состояния, что в Армении победил пашиняновский прозападный майдан 5 лет назад.
Э. Чесноков:
- До какого состояния? Россия не может играть на многих картах одновременно. Когда Пашинян победил, то Россия занималась решением сирийского кризиса, террористов на дальних рубежах уничтожала. Мы же не можем везде быть первыми и сильными. Так не бывает.
О. Кашин:
- Пресловутый Обама в свое время гадил в каждом российском подъезде (понятно, это шутка популярная и довольно плоская, но тем не менее). Интересы Соединенных Штатов, даже если вы посмотрите программу «Время», вы узнаете, что и в Йемене, и на Украине, и в Сирии, и в Армении, и в Канаде, и в Мексике…
Э. Чесноков:
- Да, если ваша экономика в 25 раз мощнее нашей, они могут себе позволить 10 авианосных группировок, а у нас одна.
О. Кашин:
- Никто не просит от России вмешиваться в дела всех государств планеты. Но есть реально 1,5 настолько близких государства (Белоруссия и Армения). И там и там Россия не на высоте. Зато у России есть какие-то, скажем так, приключения в Африке, на Ближнем Востоке и т.д. Но насколько эти приключения будут подкреплены историей, то есть когда ваш музыкант условный вонзил русское знамя в горячий песок Судана, допустим, и спустя 50 лет белобрысые дети будут кричать по-русски «Слава России».
Э. Чесноков:
- Знаете, было же в советское время, когда мы дружили с людоедом Бокассой (настоящим людоедом, без кавычек), и там, в ЦАРе, русский язык изучался в школах. Вот это результаты. Там до сих пор многие, особенно старшее поколение, помнят русский язык.
О. Кашин:
- Я думаю, молодое поколение тоже выучит, начиная, по крайней мере, с каких-то отрывистых, местами матерных команд.
Наверное, подводя итоги года, стоит сказать о том, что Россия действительно своим сапогом, лишенным опознавательных знаков, ступала на те земли, которые традиционно были объектом колонизации чужих государств, других империй. Но насколько этот империализм действительно влияет на величие России или будущее величие России, даже высланная в Аргентину российская вакцина до сих пор кажется каким-то медийным курьезом, а не реальным эпизодом.
Э. Чесноков:
- Да, при этом сам президент Аргентины в Твиттере поблагодарил Россию.
О. Кашин:
- Да, разумеется. Разные бывают президенты. У нас также до этого года был самый дружественный президент Додон в Молдавии, теперь его нет. Россия – щедрая душа, даже в том смысле, что она не замечает, как теряет…
Э. Чесноков:
- Расскажу вам одну историю. Наш посол в Мали – внук того самого Громыко. Он стал первым послом, который встретился с путчистами (в августе был переворот в Мали). И месяца через полтора после этого один из подмосковных заводов поставил туда 20 самосвалов. Вот так это делается, наша экспансия, она самофинансируемая. Мы следуем идее Наполеона, что война должна кормить себя сама.
О. Кашин:
- Я думаю, здесь такая ситуация. Вот мы с вами произносим слово «Мали». Понятно, что его нет на кончике языка у обычного русского человека. Где это? Даже я сам слабо представляю, западная это Африка или восточная. И потому что до Мали никому нет дела, там честный посол, тем более внук Громыко, может что-нибудь хорошее сделать. Когда речь идет о более понятных, более близких странах от США до Португалии, оказывается, что, во-первых, посольства укомплектованы бессмысленными мажорами, которые…
Э. Чесноков:
- Подождите. Посол Антонов – это очень сильный посол в США. Посол Андрей Келин, у которого я брал интервью, абсолютно не тушевался, давал ответы по делу Скрипалей в Великобритании.
О. Кашин:
- Посол Антонов, согласитесь, в условиях этого даже не противостояния, а кампании шельмования Российской Федерации в США, отправлять туда генерала, у которого единственная миссия – ни с кем не соприкасаться, чтобы, не дай бог, не подумали, что Россия вмешивается… Ну, не знаю, я не назвал бы российскую дипломатию…
Э. Чесноков:
- Знаете, ведь не угодишь вашей точке зрения. Если бы отправили Захарову, которая вроде как умеет в Фейсбуке, Инстаграме писать, сказали бы: ну кто она такая, им же там нужны переговорщики по этим ДРСМД и т.д. Не угодишь.
О. Кашин:
- Хорошо, нужны переговорщики или нужны какие-нибудь силовики, кто угодно. Но посол Антонов чего добился за эти годы? Отдельный вопрос – чего он должен был добиться? Наверное, ничего.
Подводя итоги года, мы как-то забыли или нарочно упустили драматургически важнейшую культурную потерю года, а именно утрату президентом Трампом, тем президентом старой доброй Америки, победы на выборах, хотя он за нее дрался действительно как лев, будучи уже преданным всеми. Даже газета «Нью-Йорк Пост» позавчера попросила Трампа перестать бороться.
Э. Чесноков:
- Чтобы наши читатели поняли, «Нью-Йорк Пост» - это та самая единственная газета, которая опубликовала этот компромат на Хантера Байдена. Ее отказывались на Фейсбуке размещать. То есть была физически заблокирована возможность разместить ссылку на эту статью на Фейсбуке. Если эта газета сказала, что всё, значит, точно всё. Мировая жаба опять сказала, что никаких выборов, выиграет тот, кого мы любим, то есть эта наднациональная бюрократия, олигархи.
О. Кашин:
- Знаете, одно время было модно говорить, что вот очередной успех России, успех Владимира Путина - Путин опять на обложке журнала Time. Теперь Путин опять на обложке журнала New Yorker, на карикатуре, где показана гостиная Белого дома в упадке уходящего Трампа, где кругом какие-то летучие мыши, паутина, камин не горит, и на стене – маленький портретик Владимира Путина. Роль Путина в этой мирожабной мифологии – это, конечно, повод для отдельных диссертаций. Потому что мы (думаю, и вы, и я, каждый со своей стороны) понимаем, что Владимир Путин не настолько всемогущ и зловещ, чтобы как-то манипулировать…
Э. Чесноков:
- Естественно. Самый главный путинист – это Олег Кашин. Но, разумеется, они на нас гавкают. А что они еще могут сделать? Потому что они систематически проигрывают. Ни одна из их провокаций (со Скрипалями, с допингом) не достигла, по сути, цели. Немецкий участок «Северного потока-2» достроен.
О. Кашин:
- Да. Как бы ни старались те люди, которые пытались его сорвать с российской стороны, допустим, отравляя Навального. Ну и провокация со Скрипалями…
Э. Чесноков:
- Тут можно что-то сказать про нацпредателей, которые есть везде, Иудушек…
О. Кашин:
- Да, которых никогда нельзя прощать, как учит Владимир Путин, объясняя историю со Скрипалями, что предателей нельзя прощать, их надо наказывать, но это не мы.
Э. Чесноков:
- Не выдирайте его фразу из контекста.
О. Кашин:
- Понимаете, в чем наша общероссийская беда? Мы уже все всё обсуждали, и нет ничего, что могло бы всерьез и удивить, и сотрясти основы, как уже мною упомянутая однажды та самая голая секретарша из фильма «Город Зеро». «Ну и что?» - стандартный ответ на любой вопрос. Если помните, недавно в нашем с вами любимом МИДе была история с этой коробкой из-под водки «Абсолют», в которой был кэш от иранского МИДа.
Э. Чесноков:
- От иранского посольства.
О. Кашин:
- Да, консульского отдела. В общем, Россия, наверное, достигла того уровня, когда завтра высадятся инопланетяне на Красной площади, и все скажут: о, интересно, а кто за этим стоит, чья это игра, провокация, кто пиарится?
На самом деле 2020 год, который мы, как мне кажется как человеку, который всю жизнь предпочитал и сейчас предпочитает писать, а теперь приходится говорить, этот год мы с Эдвардом проговорили очень хорошо. Эта пресловутая летопись земли русской проговорена, она сказана. Эдвард, я думаю, и вы, и я, и многие, кто нас слушает, еще обратятся к нашему архиву. Потому что этот год во многом и для будущего так называемого транзита власти был, может быть, определяющим. Потому что какие-то эпизоды (не только отравление Навального, а даже поправки) еще скажутся в 24-м году или где-то еще. И ковид, безусловно, скажется и на экономике, и на нравах человеческих. Потому что год люди были в изоляции.
Э. Чесноков:
- Позволю себе сказать такое годовое завещание и призвать всех: давайте жить дружно. Находясь в вашей программе, я вдруг ощутил себя в сердце конфликта какого-то многолетнего, о котором все забыли. Вы ругаете Соловьева, Соловьев ругает вас. И возникает вопрос. А что с того, кому от этого хорошо? Ну, не хорошо точно никому. И вот я хотел бы верить, чтобы в 2021 году все-таки нашлись условия, когда великие российские политики, журналисты (я сейчас даже не только о Кашине и Соловьеве) нашли бы возможность как-то сосуществовать, помириться и перестать обстреливать друг друга из пушки.
О. Кашин:
- О Кашине и Соловьеве любой может сказать. А если Путин с Навальным?
Э. Чесноков:
- Давайте мы дадим хороший пример нашим коллегам и помиримся сами. Потому что все начинается с малого. Вот я более чем уверен, что, может быть, и сам Соловьев хотел бы все это прекратить, просто потому, что все уже забыли, из-за чего все это, и даже вы сами оба забыли. Может быть, он ждет от вас какой-то встречный шаг, вы ждете от него какой-то встречный шаг.
О. Кашин:
- Это и так уже любовь. Вы видите, как он говорит: нацистская мразь, подонок Кашин…
Э. Чесноков:
- Давайте перейдем к чему-то новому, примиримся, встретим Новый год без каких-то старых распрей. Потому что как можно говорить о том, чтобы, извините, Льва Пономарева никому не нужного в иноагенты не записывали, когда два очень больших журналиста, очень разных, у которых есть свои хейтеры, не могут как-то… Но вы же не Наполеон и Александр I, которые не могли поделить этот мир между собой.
О. Кашин:
- Разумеется, Эдвард, вы совершенно правы. Я тоже не помню, из-за чего мы с Владимиром Соловьевым начали строить такие отношения, но этими отношениями я тоже дорожу. Эдвард, вот вы меня называете «милый Олег Владимирович», а мне реально нужен кто-то, кто будет говорить: власовец, бандеровец.
Э. Чесноков:
- Я понимаю, что это вас заводит, но ведь нас слушают молодые журналисты. Они будут думать, что это нормально. Что когда вы перестреливаетесь головами противников из катапульт двух замков, то молодые журналисты думают, что это нормально, но это ненормально.
О. Кашин:
- Да, ненормально, и вы совершенно правы. Естественно, я за мир со всеми на свете. При этом у меня с недавних пор сложилось важное ощущение про жизнь. Не надо ничего сознательно улучшать, оставь, как есть – поломаешь. Буквально это такая же история.
Э. Чесноков:
- Вы это только садовникам и поварам не говорите.
О. Кашин:
- Видели бы вы мой сад. Там тоже садовник не помешал бы. Вот вы говорите: во имя мира на земле давайте помирим Кашина и Соловьева. Представьте, каким мощным будет этот огнемет (назовем его так), который на вас же будет обращен. Мы с Соловьевым будем говорить: Эдвард – власовец, Эдвард – бандеровец. Вам это зачем?
Э. Чесноков:
- Я исхожу из очень простой вещи, что в каждом человеке есть искорка света. Она есть в Навальном, в Кашине, в Соловьеве, в Чеснокове. И давайте мы все-таки не к тьме обращаться будем, не к плохому и дурному в человеке, а к свету.
О. Кашин:
- Да, конечно. Давайте искать свет. Вы будете искать в Навальном, я буду искать в Соловьеве, и мы вместе будем искать друг в друге. Так?
Э. Чесноков:
- Да, безусловно. Главное, 21-й год будет лучше предыдущего, потому что хуже быть уже не может.
О. Кашин:
- Тогда, дорогой Эдвард, с наступающим вас Новым годом. Я очень рад, что у нас с вами сложился такой тандем в этом году, пусть он переживет и следующий год, и переживет и вас, и нас, и смех, и грех, как говорится.
Прощаемся до нового года. Хорошо вам доехать туда, куда вы едете. Обнимаю вас.
Э. Чесноков:
- До новых встреч, мой милый Олег Владимирович и наши дорогие радиослушатели.
О. Кашин:
- Всем пока, всех с наступающим, всем счастливо.
