Допустимо ли насилие со стороны полиции?
Е. Афонина:
- Я приветствую всех наших радиослушателей в Москве и в других городах вещания. Одной из самых обсуждаемых тем этой недели по-прежнему остаются события минувшей субботы, когда в Москве и в других российских городах прошли несогласованные с властями уличные акции. Итог их следующий. Вот по Москве можно сказать, что уже возбуждено несколько уголовных дел по статье 318 УК РФ «Применение насилия в отношении представителя власти в связи с исполнением им своих должностных обязанностей». Фигурантам по этому составу грозит до 5 лет лишения свободы. Но и есть другая сторона - те, кто пострадал от действий сотрудников правоохранительных органов. Пока фигурирует только одно имя - Маргарита Юдина - думаю, достаточно известная всем дама, которая сначала приняла цветы от сотрудников правоохранительных органов и извинения, а потом повернула на 180 градусов. Мы все это обсудим сейчас с нашими уважаемыми экспертами и спорщиками. И вопрос - допустимо ли насилие со стороны полиции? - я сразу выношу на ваше обсуждение.
А сейчас я предоставлю слово нашим спорщикам. На этот вопрос сегодня будут отвечать правозащитник Иван Мельников и председатель общероссийского движения «Сильная Россия» Антон Цветков. Кто готов ответить сразу на этот вопрос, чтобы нашей аудитории стало понятно, какой точки зрения придерживается кто из наших спорщиков. Антон Владимирович? Иван Владимирович?
И. Мельников:
- Я бы хотел обратить внимание на то, что ко мне после этого случая, как к правозащитнику, в социальных сетях многие обратились. Люди указали на эту ситуацию, на недопустимость такой реакции со стороны сотрудника правоохранительных органов и, наверное, я не могу не согласиться с ними. Есть основания, когда полицейский, когда сотрудник Росгвардии может применять силу. Но это не та ситуация, когда мы видим, как эта женщина, идущая навстречу сотруднику, не представляющая для него реальной угрозы, и здесь вот это применение силы избыточное, конечно, показывает отдельно взятого сотрудника, мягко говоря, в нехорошем ракурсе. У меня большой вопрос в плане прохождения им медицинской комиссии, потому что другие почему-то не били женщин налево-направо, а этот товарищ ударил. Допустимо такое поведение? Конечно, недопустимо. И я, наверное, сказал бы, что правильно сформулировать вопрос не просто допустимо ли насилии со стороны полиции? У нас законом четко регламентировано, когда можно применять, а когда нельзя. Я бы обратил внимание на то, что в этой ситуации было нельзя. Но когда летит человек с ножом на полицейского, конечно, он может применять физическую силу, он может применять и спецсредства, и оружие табельное. То есть, в этом случае, наверное, было бы правильно сформулировать вопрос - можно ли применять нарушение закона или нет?
Е. Афонина:
- Хорошо. Мы говорим про конкретную ситуацию с конкретными двумя действующими лицами. Если бы этой ситуации 23-го не произошло, вам было бы сейчас о чем говорить?
И. Мельников:
- Ну, я бы не увидел здесь такой реакции со стороны людей. Не было бы ко мне, как к правозащитнику, вопросов со стороны граждан в этом ключе… но мне, как юристу, это абсолютно понятно.
Е. Афонина:
- Антон Владимирович, итак, позицию Ивана Мельникова мы поняли. Что вы скажете?
А. Цветков:
- Если мы говорим о вопросе в целом, то, безусловно, насилие и применение мер физического воздействия, применение спецсредств, применение огнестрельного оружия возможно сотрудниками полиции, подчеркиваю, строго в соответствии с действующим законодательством. Второе. Бездействие сотрудника полиции так же наказуемо. То есть, если сотрудник полиции будет видеть, что кто-то избивает женщину, похищает ребенка, а он не применит насилие и не остановит этот факт преступления, конечно, к нему будут очень серьезные вопросы. То есть, еще раз обращаю внимание на то, что либо надо разбирать какой-то конкретный случай, либо в целом. Общемировая практика, российская практика заключается в том, что сотрудники полиции, один из немногих, наверное, государственных институтов, имеют право на применение физической силы.
Е. Афонина:
- Я думаю, позиции понятны. Иван Владимирович, дело в том, что сейчас, обсуждая то, что произошло 23-го и сравнивая это с тем, что происходит в Европе, ну, простите, параллели напрашиваются сами собой, слышны часто такие реплики, что насилие возможно со стороны полицейских, если это оголтелая толпа, если это мародерство, если это какие-то противоправные действия, а, мол, мирные митинги, к каковым относится то, что происходило 23-го, ни в коем случае под эту категорию применения силы со стороны правоохранителей не попадает. Что скажете?
И. Мельников:
- Я бы обратил внимание на то, что действительно мародерство - и мы видим с вами вот эту известную историю в Соединенных Штатах - то, что происходило вокруг да около…
Е. Афонина:
- Ну и Нидерланды, пожалуйста, мы сейчас наблюдаем это все.
И. Мельников:
- Да, конечно. Слушайте, ну, не применение сотрудниками полиции в таком ракурсе… не то что можно спецсредства применять, тут большой вопрос применения, в том числе, и оружия. Но если мы говорим о ситуации, когда… надо разделять всегда людей. Есть люди, которые нарушают закон - это недопустимо. Мародерство недопустимо в соответствии с нашим законодательством… противоправные действия по отношению к другим людям, по отношению к сотрудникам правоохранительных органов… ну, слушайте, нужно задерживать сразу тех, кто, как мы видели, нападали на полицейских просто так, ни с того, ни с сего.
Е. Афонина:
- Это вы сейчас про Америку говорите?
И. Мельников:
- Про Россию, в том числе… Мы говорим с вами в целом. Есть, конечно, разница большая и у нас, наверное, в отличие от западных стран, сейчас, слава богу, не было таких погромов, не было колоссальных нарушений законодательства со стороны граждан…
Е. Афонина:
- Ну, там только в спину пинали силовиков, на глазах у всех - а так ничего не было.
И. Мельников:
- В этих ситуациях, когда происходят подобные вещи, конечно, задерживать нужно. Не только можно, но и нужно. И здесь ситуация в том заключается, что недопустимо со стороны никого нарушения законодательства…
Е. Афонина:
- Антон Владимирович, вы что скажете?
А. Цветков:
- Давайте прямо говорить. У нас совершенно другая методика обеспечения общественной безопасности при массовых мероприятиях. Ни разу за последние годы, за десятилетия, не были применены водометы, газ, резиновые пули, собаки, лошади и прочее. То есть, то, что активно применяется на массовых мероприятиях в Германии, когда людей собаками травят, в Америке когда лошадями давят - этого нет.
Е. Афонина:
- Зачитаю сообщения, которые пришли. «Строго в рамках закона», «Против хулиганов реверансы не помогут», «Хорошо сидеть в теплом кабинете, ковырять в носу и рассуждать, как должен себя вести в экстренной ситуации полицейский. Не нравится, как работают, приходите и покажите личным примером, как надо, а то трындеть – не мешки ворочать». «На гражданку Юдину, по всей видимости, надавили родственники, сообразив, что из этой ситуации можно извлечь деньги». «При чем тут мародеры и мирный митинг 23 января? Что вы обсуждаете?» «Зачем эта женщина перла навстречу полицейскому, чтобы поздороваться? Полицейский полностью прав, надо было после ее выхода из больницы эту дамочку арестовать».
В общем, вот такие комментарии. Давайте послушаем Анатолия.
Анатолий:
- Я хотел спросить гостей по двум конкретным персонажам. Кира Ярмыш, все видели, как ее ОМОН задерживал. Второй вопрос – Саид Джумаев, горец, который один против пятерых омоновцев дрался за русских. Мне бы хотелось узнать мнение ваших гостей, как они относятся конкретно к избиению женщин и к таким дракам, как у Джумаева?
Е. Афонина:
- А вы комментарий упомянутого вами гордого чеченского парня, который борется за русских, слышали?
Анатолий:
- Да, слышал. Я, например, считаю его героем.
Е. Афонина:
- Его объяснения вас устроили, почему он это делал?
Анатолий:
- Он дрался за русских.
Е. Афонина:
- Нет, объяснения были не такие.
Анатолий:
- Он для меня герой.
Е. Афонина:
- То есть объяснений его вы не помните?
Анатолий:
- Можно давать разные объяснения.
Е. Афонина:
- Кто-то из наших уважаемых экспертов может привести эти объяснения гордого чеченского парня, который боролся с полицейскими?
И. Мельников:
- Знаете, я еще не слышал. Но, с другой стороны, когда я видел этот ролик, здесь однозначно было насилие со стороны этого протестующего, он дрался с полицейскими. Понятно, что полицейские в ответ имели право применить силу.
Е. Афонина:
- А теперь то, что он сказал. «Меня ударили. Дальше я ничего не помню». Идеологическую составляющую мы убираем, эту гордую, о которой сейчас нам рассказал наш радиослушатель. «Очнулся, когда меня уже толпа собой закрыла. Что это было, не могу ничего сказать. Извините, не в себе был». Это идеология или это противоправные действия?
А. Цветков:
- Давайте прямо говорить. То, что делал этот человек, называется уголовное преступление. Это очень серьезная статья. Почему опасны такие несанкционированные мероприятия, протестные акции, которые проводятся именно на дестабилизацию, на массовые беспорядки? Потому что люди, зачастую даже добропорядочные, которые ничего не совершили в жизни, под эффектом толпы (это стандартная ситуация) совершают очень часто серьезные и тяжкие преступления.
А вы посмотрите, что было, на примере, когда парень, который решил высказать свою точку зрения, залез на фонарный столб (что я тоже не оправдываю). Несколько человек полезли за ним, скинули его вниз, прыгнули на него толпой, избивали руками и ногами. Но это же возмутительно. Еще раз подчеркиваю, каждый имеет право высказывать свою точку зрения, я за это. Но с помощью нарушения закона это нельзя делать. Нельзя избивать других людей…
Е. Афонина:
- Это понятно. Можете прокомментировать ситуацию с Маргаритой Юдиной? В законе о полиции есть пункт…
А. Цветков:
- Ситуация с ней очень простая. Нас там не было. То, что мы видим на видео, любой человек скажет, что не надо было бить женщину ногой в живот, это очевидно. Но мы не понимаем, что там было сбоку, в какой обстановке находился полицейский. Он сейчас заявляет, что у него стекло, которое на шлеме, было затуманено. На полицейских реально там нападали, их обливали газом, их били в спины.
Я могу сейчас оценивать только то, что я видел, и хочу подчеркнуть, что исходя из того, что мы видели, не надо было бить эту женщину. Что он себе там представлял и видел через это размытое стекло, не знаю, но его руководители поступили как настоящие офицеры. Один из руководителей питерской полиции позвонил, извинился перед ней, предложил необходимую помощь. Он поступил именно как руководитель. Этот парень пришел, принес ей цветы, извинился. Это правильный, адекватный поступок. Что будет дальше, безусловно, все будет зависеть и от позиции самой потерпевшей, и от тех показаний, которые будут давать очевидцы, возможно, будут другие видеозаписи. Там будет расследование и по линии самого подразделения, где он служит, и по линии Следственного комитета и прокуратуры. Вы поймите, у нас очень серьезный надзор за соблюдением сотрудниками полиции норм действующего законодательства.
Е. Афонина:
- Антон Владимирович, наши радиослушатели абсолютно правильно пишут (и я с ними согласна), что эта ситуация, во-первых, не бытовая, это не то, что происходит, когда люди вышли в магазин, и им нужно оказать какую-то помощь, все в спокойной, расслабленной обстановке. Но в упомянутом мною Законе о полиции, где четко написано, когда можно применять физическую силу, написано следующее: «Для доставления в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции, в помещение муниципального органа, в иное служебное помещение лиц, совершивших преступление, административное правонарушение, и задержание этих лиц».
Если предположить, что доставляли задержанного молодого человека (а именно его и вели), и гражданка Юдина вышла буквально перед полицейскими – «Освободите мальчика», то это можно при желании подать как препятствование доставлению задержанного в отделение полиции.
А. Цветков:
- Давайте прямо говорить. Мы, с одной стороны, должны защитить сотрудников полиции от необоснованных обвинений. У нас действительно есть ситуации, когда сотрудник полиции боится применять табельное оружие при задержании преступников, потому что его самого потом могут за это посадить. Эта проблема существует. Что касается данной ситуации, подчеркиваю, мы сейчас с вами находимся в позиции Пастернака – «не читал, но осуждаю». Если он реально ее видел, если он реально оценивал обстановку и ударил ее ногой в живот, то, конечно же, это было необоснованное применение физической силы. Это моя позиция. Но что он там увидел, после того как ему газом лицо залили… Ведь очень многих людей действительно отбивали, и вы это знаете. То есть, когда задерживали, ведут, очень многих людей, их отбивали. Кстати, того же чеченца, который избивал полицейских, его же отбили, выкинули в толпу. То есть, если у него глаза были залиты слезоточивым газом и затуманено забрало, он мог и не увидеть. Но мне кажется, что этот парень, если бы видел, что перед ним женщина находится, наверное, он бы не ударил ее ногой в живот.
Е. Афонина:
- Давайте в Москве по итогам вот того, что прошло в прошлую субботу - за медицинской помощью обратились 12 человек из участников акции, в воскресенье уже в больницах не осталось ни одного из тех, кто туда обращался за медпомощью. 42 сотрудника правоохранительных органов получили травмы различной степени тяжести. Им брызгали в глаза перцовый газ, наносили удары, нескольких полицейских облили белой краской, у одного сотрудника отняли шлем и гоняли его, играя в футбол. Плюс мы все видели, как сотрудников полиции и силовиков забрасывали снежками, в них летели файеры и вот теперь я опять возвращаюсь к тому же вопросу - а протест-то мирный?
Я хочу спросить вас - скажите, пожалуйста, то, что это была спланированная заранее и хорошо проплаченная акция, думаю, ни для кого уже не секрет. И то, что подготовка велась заранее, тоже известно всем. Скажите, кому нужно принижать статус силовиков? У меня такой вопрос. И я объясню, с чем он связан. Мы помним Белоруссию, где срывали знаки отличия и якобы полицейские рассказывали, что мы не поддерживаем кровавый белорусский режим и т.д. Мы видели, как в Тик-Токе нашем российском примерно те же истории и происходили. Мальчики с подведенными глазами срывали с себя какие-то нашивки и говорили - я сотрудник полиции, я ухожу из полиции, я не могу здесь служить. Вот что это, зачем это надо? Для чего это делается?
А. Цветков:
- Ответ очевиден. Кто заинтересован в том, чтобы дискредитировать, ослабить полицию. Кто? Преступники. Полиция создана во всех странах мира для борьбы с преступностью. И, конечно, очевидно, что преступность будет делать все для того, чтобы полицейским ограничили возможности, чтобы настроить общество против полиции. Даже люди, которые смотрят ролики и даже критикуют полицию, подчеркиваю, очень часто небезосновательно, действительно, та кадровая политика, которая была в последние 20 лет, привела к тому, что из полиции ушло очень много профессионалов. Крайне слабо раскрываются преступления по горячим следам. Люди, когда обращаются в полицию за реальной помощью, сталкиваются с тем, что их сначала опросят, потом допросят, а потом, собственно говоря, не помогут. Много таких случаев. Но когда что-то случается, все равно обращаются в 02 и определенному количеству людей - их тоже немало - полиция все-таки помогает. У нас среди полицейских есть достаточно весомый процент профессионалов, самоотверженных людей, которые честно и профессионально работают. Поверьте мне, они еще больше, чем гражданские, переживают от того, что видят вокруг те проблемы системы, которые для всех очевидны. На этих профессионалах и держится вся работа.
Теперь дальше. Когда сотрудник полиции применяет насилие? Подчеркиваю, у нас на самых деле в стране одни из самых гуманных ограничений по применению мер физического насилия со стороны сотрудников полиции. И когда он применяет насилие, он после этого в большинстве случаев подвергается проверке либо со стороны своего руководства, либо со стороны органов прокуратуры и, не дай бог, Следственного комитета.
Е. Афонина:
- Иван Владимирович, вы не согласны?
И. Мельников:
- Я здесь скажу про другое. Я с Антоном Владимировичем согласен здесь во многих вещах. Другой момент, что, конечно, я бы хотел обратить внимание, что действительно есть профессионалы в полиции, есть люди, которые работают, но, на мой взгляд, дискредитировать сотрудников полиции чаще всего может только другой сотрудник полиции. То есть, вот как в этом случае. Вот мы же видим, другие не били на этой акции протеста …
А. Цветков:
- Иван, вот вы правозащитник, среди правозащитников жулики есть?
И. Мельников:
- Естественно.
А. Цветков:
- Среди правозащитников, работающих в нашей стране, есть правозащитники, работающие в интересах иностранных государств?
И. Мельников:
- К сожалению, да.
А. Цветков:
- Вот мы о чем говорим. И я здесь с Иваном согласен в каком плане? Нельзя по паршивой овце судить обо всех. То есть, среди каждой профессии - думаю, что, если я к вам, Елена, сейчас обращусь, вы скажете, что есть и продажные журналисты, которые за деньги отрабатывают материалы и вводят в заблуждение общество. Есть коррумпированные журналисты. Есть алкоголики везде. Понимаете, наша основная задача - уйти от раскола в обществе. От взаимной какой-то критики и перейти к конструктиву. Среди полицейских выявить настоящих профессионалов и их поддержать. Создать нормальные условия работы, чтобы пришли новые профессионалы.
Е. Афонина:
- Антон Владимирович, очень важно отношение общества и руководства страны к тому, что в итоге и как подается темой силовиков. Простите, может быть, привожу сейчас не очень корректный пример, но я считаю, что в данной ситуации он применим. Одну точку зрения и одни действия со стороны власти продемонстрировали в 2014 году на майдане, когда тех, кто противостоял толпе и пытался всю ситуацию держать под контролем, в итоге заставили встать на колени - это еще до всех этих событий в Америке, когда полицейские вставали на колени - вот там Беркут поставили на колени, показав, что это ублюдки, уроды и прочее, которые издеваются над мирными гражданами. Вторая позиция - это Белоруссия, где было сказано: он правоохранитель, он силовик, он защищает вас, он охраняет порядок - он имеет право, практически индульгенция. Вот какая из этих позиций вам кажется в данной ситуации применима к нашим условиям?
И. Мельников:
- Вы знаете, я бы обратил внимание, что здесь истина посередине. И другого быть не может. Почему? Когда на Украине Беркут оставили фактически под пулями, без права применения оружия, ну, извините меня, это абсолютно ненормально. А есть второй момент. Если мы завтра скажем, что это индульгенция - ваши погоны - то мы получим огромное количество нарушений. И это может привести к расколу общества.
Е. Афонина:
- Иван, маски раздавали, улыбались, на снежки не реагировали, белой краской поливали - внимания не обращали. И дальше все это перечеркивается действиями одного сотрудника правоохранительных органов. Вот это справедливо, по-вашему или нет? Потому что то, как себя сдерживали… я не представляю, как это… вот вас закидай снежками, вы же начнете реагировать, правда? Это нормальная реакция человека - начать каким-то образом отвечать. Как сотрудники полиции сдерживались, я не знаю. Как сотрудники правоохранительных органов все это терпели, я не знаю. Как показывали его бегающим с поднятым шлемом с перцовым газом, которым ему забрызгали глаза, и при этом не получить помощи, я не знаю. Тем не менее, они все это выдержали. Они могут или не могут отвечать на эти действия? Они должны или не должны на них отвечать? Антон Владимирович, пожалуйста.
А. Цветков:
- В первую очередь, сотрудники полиции не должны вестись на провокации. И все агрессивные действия толпы, а там были в том числе профессиональные провокаторы, те люди, которые знали, что делают. Они вызывали определенные действия со стороны сотрудников полиции. Для чего? Провокаций никто потом из западных СМИ по телевизору не покажет, а жесткие действия со стороны полиции покажут. То есть, нужна еще, в том числе, сакральная жертва. Что произошло на майдане? Сакральная жертва. Что произошло в Белоруссии? Сакральная жертва. Если бы не качественная работа со стороны руководства полиции со своим личным составом, то, поверьте мне, провокации возымели бы свое место и ответную реакцию в бОльшем количестве случаев. Потому что нормальные мужики стоят, которые, извините, с переработкой, за минимальные зарплаты, и в снег, и в стужу охраняют общественный порядок, а их обзывают, в них швыряют что-то и, кстати, основное-то нее снежки, да, обливают газом. Конечно, поддашься. И вот дальше, когда их на агрессию какую-то вызвали, уже огромное количество людей, которые все это снимают, уходит все в западные СМИ для дискредитации. И точно так же в наших социальных сетях, обратите внимание, мало мы видим самих провокационных действий, но очень много видим ответной реакции. То есть, видео обрезается и дается ответная реакция. Поэтому отвечаю на ваш вопрос - кидают снежки в полицейского - должен молчать или нет? Должен. Он нее должен поддаваться на провокацию. Потому что основной акцент был на то, что в него кинули снежком, а он ударил дубинкой.
Е. Афонина:
- Наш слушатель пишет из Нижегородской области. «Снежком можно покалечить. Уже были прецеденты, когда в снежки вкладывали куски кирпичей, железки и ледышки. Их просто заранее замораживают. При мне такое было».
Александр нам дозвонился из Тверской области.
Александр:
- Хотел бы сказать, что, во-первых, это не просто допустимо, а это обязанность в определенных случаях. Расширять надо во многих вещах. Тем более сейчас практически, можно сказать, гибридная война против нас давно уже развязана теми, кто орет про эту гибридную войну, из соседних государств в том числе.
Е. Афонина:
- Александр, мы поняли, что допустимо насилие со стороны полиции, и даже можно бы и пожестче.
Следующий телефонный звонок. Станислав из Краснодара.
Станислав:
- Знаете, тут у одного эксперта проскочили слова о том, что люди работают с переработками, недоплачивают зарплаты. Так вот кто дискредитирует – тот, кто не платит людям нормальную зарплату, начальник, который производит насилие над своим подчиненным и заставляет работать в три смены. Вот откуда идет в первую очередь дискредитация. А потом уже люди, накрученные палочной системой… Я против несанкционированных митингов, против того, что эта дезорганизация произошла, что власть не смогла урегулировать вопрос. Но был один ролик, и вряд ли он постановочный. Хотели какого-то молодого человека взять и, как обычно, в кутузку затащить. И женщина его не отдавала, не отпускала, возможно, это была родственница. И прохожий, адекватный взрослый мужчина, говорит: «Вам нужна палочная система? Вам нужно для галочки взять? Возьмите меня». И полицейский переключился на этого мужчину, который спокойно разговаривал, взял его под ручки и увел. А это не дискредитация ли той полиция, которая действительно работает в палочной системе?
А. Цветков:
- Я видел этот ролик, он меня тоже удивил. Палочную систему, конечно, частично убрали, но в большей части она осталась, ее как-то переименовали. Проблемы есть. Проблема заключается в том, что объявленная реформа системы МВД, где, собственно говоря, не были обозначены реальные, конкретные цели и задачи, а некие общие понятия, которые обсуждались, она до сих пор не закончена, непонятно, к чему привела. Кроме какого-то единоразового повышения зарплаты и изменения формы, практически ничего не изменилось, за редким исключением.
Проблема в системе органов внутренних дел серьезная, и все это прекрасно понимают. И это отдельная тема, ее надо обсуждать в экспертном кругу, ее необходимо реализовывать, эту реформу, смотреть лучшие международные примеры, оставлять лучшее, что есть у нас. У нас тоже есть много хорошего. Но обсуждать сейчас в течение 5 минут, хорошая полиция или плохая, что нужно сделать, мы с вами не сможем. Расширять полномочия по применению насилия тоже не надо, в целом достаточно. Посмотрите, сейчас идет гнобление не только сотрудников полиции, но и те люди, которые на законодательном уровне занимаются серьезно вопросами общественной безопасности, в интернете уже идет информационные вбросы по Александру Хинштейну. Я думаю, что вам и правозащитник, который сидит в студии, подтвердит, что человека, депутата Государственной Думы, который бы больше помогал потерпевшим (он помог десяткам тысяч обманутых дольщиков), сложно вспомнить. И вот начинают даже таких людей очернять, идут вбросы определенные.
То есть сейчас все направлено на дестабилизацию, на раскол общества: свои – чужие, либералы – патриоты. Этого нельзя допустить. Мы – многонациональная страна. Нас пытаются расколоть по национальному признаку, нас пытаются сейчас расколоть по идеологическому признаку. Вот этого нельзя допустить.
Что касается митингов. Ну, кто может сейчас согласовать огромный митинг, на того надо возбудить уголовное дело. Эпидемиологическая обстановка в стране-то серьезная. Может быть, она через две-три недели изменится, но я думаю, что она изменится в худшую сторону после проведения таких мероприятий. А у нас в интернете для обмена мнениями есть масса площадок.
Е. Афонина:
- Вот что пишет наш радиослушатель. «Парень прав, он выполнял свой долг, и остаться в строю – часть этого долга. Ситуация накаленная, и все, кто там находился, правонарушители. Откуда прилетит, неизвестно, и намерения этой женщины тоже непонятны».
И. Мельников:
- Я бы обратил внимание немножко на другое. То, что у нас сейчас происходит, я абсолютно согласен с позицией Антона Владимировича, что раскалывают общество. Мы все – люди одного государства, неважно, в форме человек или без формы, мы все граждане. Поэтому ничьи права нарушаться не должны. По поводу вопроса, связанного с расколом в системе МВД по некоторым позициям. Я бы хотел сказать, что полицейские призваны защищать народ. При этом государство должно обеспечивать должным образом самих этих сотрудников полиции.
Е. Афонина:
- Зачитаю сообщение от нашего радиослушателя из Белгородской области. «Первое. Нужно было правильно ставить вопрос. Не насилие со стороны сотрудников правоохранительных органов, а применение силы. И второе. Поиграть в снежки пусть приходят к сотрудникам правоохранительных органов в свободное от службы время. А в данном случае снежки – это оказание сопротивления сотрудникам правоохранительных органов».
Подведу итоги нашего голосования. Итак, может ли полицейский применять силу? «Да» сказали 70% наших радиослушателей, 30% против этого.
Я благодарю наших сегодняшних спорщиков и экспертов.
