Алексей Нечаев: Благодаря нам, на выборы пришли те люди, которые вообще не собирались голосовать
В. Ворсобин:
- У нас в гостях Алексей Геннадьевич Нечаев, руководитель фракции «Новые люди» в Государственной Думе. Алексей Геннадьевич, здравствуйте.
А. Нечаев:
- Здравствуйте.
В. Ворсобин:
- Вы такие партия-сюрприз. Я веду программу с Владимиром Вольфовичем Жириновским и он чуть ли не каждый раз собирается вас расстрелять - всю вашу фракцию - потому что вы отобрали у них голоса на этих выборах и он очень на вас зол.
А. Нечаев:
- А так и не скажешь…
В. Ворсобин:
- Вот что значит не включены камеры и микрофон.
Алексей Геннадьевич, скажите, кто ваш избиратель? Почему ваша партия вдруг выстрелила?
А. Нечаев:
- Я думаю, в обществе очень виден запрос на обновление. Подзастыла политическая система - 4 партии более 15 лет были в Госдуме одни и те же, с одной и той же повесткой, с одними и теми же людьми, и, конечно, мы, предложив чуть другую повестку и для людей всех возрастов, и очень радикально другую повестку для молодежи, для 20-30-летних людей, благодаря нам, на выборы пришли те люди, которые вообще не собирались голосовать в старом таком раскладе. Это первое.
Второе. Действительно, наверное, Владимир Вольфович не зря переживает. Часть избирателей старых партий тоже к нам с интересом отнеслась и, чем ближе было к выборам, тем больше было интереса. Потому что люди про политику думают все-таки ближе к выборам, а весной и зимой - меньше. И вот эта идея обновления, идея того, что надо больше вольности дать людям, что люди взрослые, что не нужно им это запрещать, то разрешать, а дать им делать то, что они считают нужным, интересным, дать им возможность самим выбирать свою жизнь, эта идея очень большой отклик нашла.
В. Ворсобин:
- Откройте такой секрет, если можно. Вы хоть в политике и человек новый, но в бизнесе вы человек состоявшийся. Ваша известная фирма «Фаберлик»… вот в вашем успехе больше сыграл бренд, удачно подобранный? «Новые люди», согласитесь, хороший бренд и очень многие угадали с этим желанием обновления. Или все-таки это программа? Я все пытаюсь нащупать вашего избирателя - кто он?
А. Нечаев:
- У нас очень много людей современных, людей модерна и даже постмодерна, людей, которые такие прогрессисты. Вся повестка последних лет 10 - это повестка стабильности, это повестка геополитических успехов. Но это не повестка такого прогресса, не повестка развития. Это такая вот стабильность - вот вам борщевой набор, вот вам по 10 тысяч рублей, это вам нельзя, это вам нельзя, это вам тоже не нужно. А вот люди хотят развиваться. Люди хотят, чтобы их дети жили лучше, чем они. А сегодня мы знаем столько примеров, когда внуки ждут, когда бабушка или дедушка получат пенсию. То есть, вот мое поколение все-таки жило лучше, чем наши родители. Поколение наших детей так в целом, скорее, готовится жить хуже, чем мы, и это тревожно. Люди не видят будущего, а хотят это будущее строить. Мы задавали вопрос на фокус-группах и потом в большом исследовании: что лучше - стабильность без всяких рисков или лучше все-таки перемены, пусть даже будут какие-то риски? И уже половина общества выбирает, что пусть какие-то риски будут, без революций, правда… не хотят революций. Эволюции - хотят. Это люди с современным запросом на обновление. Это вот наш избиратель.
В. Ворсобин:
- Я вас слушаю и перелистываю нашу историю тысячелетнюю - это ж когда в России была эволюция? Чтобы перемены к чему-то новому шли именно эволюционно, спокойно, без рывков? У меня такое ощущение, что все с рывками.
А. Нечаев:
- Нет, много было таких периодов. Например, внутри советского периода - 50-60 годы.
В. Ворсобин:
- При руководящей партии одной - у нас сейчас «Единая Россия», там - коммунистическая партия…
А. Нечаев:
- Нет, я говорю, что повестка развития в обществе была доминирующая. Вот после войны - 50-60-е годы, до 1968 года - это было время развития. Время, когда очень много было идей гуманизма, идей покорения космоса, научно-технического прогресса, и кибернетика там, и ЭВМ… Мы видим такой же период развития - конец 19 - начало 20 века. Когда Россия стремительно развивалась, к сожалению, неравномерно, это вызвало диспропорции большие. Если мы оглянемся назад, там в эпоху Петра Первого или даже немного глубже - отца Ивана Грозного - мы очень много видим таких эпох стремительного движения России вперед, когда и люди стали лучше жить, когда страна становилась ярче, интереснее. Очень много таких этапов. Россия она такая двойная, с одной стороны, она все время подмораживается, с другой стороны, все время расцветает.
В. Ворсобин:
- А каким образом вы собираетесь все это делать, вот если у «Единой России» конституционное большинство и те периоды, которые вы описали, там было конституционное большинство у партии власти. То есть, как вы заставите власть…
А. Нечаев:
- КПСС не была партией. Как и «Единая Россия» - это не партия. Это платформа. Не случайно когда-то в «Единой России» было три платформы - либеральная, консервативная, социальная. И КПСС не была однородная. В КПСС были свои ястребы, свои голуби, были свои агенты развития и свои ретрограды. Более того, и республиканская партия в США, и демократическая партия США - это платформы. Там реальных идеологических групп там по 3-4 группы в каждой из этих партий.
В. Ворсобин:
- В этом случае какая ваша цель?
А. Нечаев:
- Мы считаем, что есть два разных полюса. Один полюс - страна великая, все нас боятся, но люди бедные и ничего нельзя. И второй полюс - люди хотят реализоваться… вот мы делали опрос: 62% людей России хотят, чтобы их дети имели свое дело. Они не использовали там слово «бизнес» или «предпринимательство», они говорят - я хочу, чтобы у моего ребенка было свое дело. Мы спрашивали - а почему вы хотите? Три причины. Они говорят - пусть реализуется, пусть делает то, что в жизни считает нужным. Пусть самореализуется мой ребенок. Второе - он зарабатывать будет нормально. И третье - мы хотим, чтобы у него не было начальника, чтобы он сам решал, как ему жить. Это наша страна, это наши люди. Они вот этого хотят. И партия наша считает, что это возможно. Это можно сделать достаточно быстро. У нас не так много есть бед и угроз, которые заставляют нас все бросить опять в следующую там индустриализацию или супериндустриализацию.
В. Ворсобин:
- Но что нам мешает сейчас? Вот у меня четверо детей, они уже заканчивают школу. Да, они хотят. А что мешает?
А. Нечаев:
- Очень простая вещь. Люди часто воспроизводят то, что делают их окружающие, то, что им знакомо и то, что им привычно. Вот я уже 10 лет занимаюсь предпринимательским образованием. Сделал факультет в РЭО Плеханова, факультет бизнеса «Капитаны» называется. И сейчас мы открыли уже больше 12 в других регионах в университетах такую программу и вот в этом году открываем еще в 10 регионах. И, когда ты начинаешь просто учить школьников, студентов самым простым шагам, как сделать маркетинг, как продавать, как сделать продукт, как сделать свой бренд, то люди тут же это подхватывают. У нас страна очень творческих людей. Просто людям надо чуть-чуть базовых знаний.
В. Ворсобин:
- Ну а при чем здесь Госдума? При чем здесь вообще тогда политика? Зачем вообще партия тогда пошла в Госдуму? Потому что это не уровень таких решений.
А. Нечаев:
- Ошибаетесь. 4 года назад мы - была такая группа рабочая, вот вместе с Алексеем Кудриным, которая готовила программу действия после президентских выборов 2018 года. Мы уже тогда говорили - давайте 30% студентов и 50% школьников охватим предпринимательским образованием. Вот помните было время 100 лет назад, когда люди не умели читать и писать. Вот грамотность 21 века - это уметь что-то делать с электронными гаджетами, типа телефоны… вот мастерство в 20 веке было, а сейчас - блогерство, журналистика - это базовая грамотность. И вторая - предпринимательская. Научиться зарабатывать сам себе. Научиться делать продукты, научиться продавать услуги, научиться эти услуги оказывать. Предпринимательская грамотность - это грамотность 21 века. Вот мы 4 года назад придумали, как это по всей стране сделать. Ничего за 4 года не сделано. Ни министерством обрнауки, ни министерством просвещения, которое потом отделилось. Ничего не сделано и не будет сделано. Без политического инструментария ничего сделать невозможно.
В. Ворсобин:
- А почему они не собираются это делать?
А. Нечаев:
- А потому что не хотят. Или не могут. Потому что они строят школы, ремонтируют школы, они учебники издают. Они ищут ключи там, где светло, а не там, где ключи потеряли.
В. Ворсобин:
- Вот каждый раз, когда я говорю «Новые люди», я вот ценю мастерство тех, кто придумал это название для партии. Многие мучаются - как назвать свою организацию, как назвать свою фирму? А тут прямо попадание в десятку. У меня такое подозрение, что многие голосовали, даже не читая вашу программу и даже не очень представляя, кто вы. А вот этот бренд сыграл. Вы, как руководитель известной бизнес-структуры «Фаберлик», наверняка знаете, что маркетинг - это половина успеха. Как придумывалось это название? И действительно ли в названии кроется секрет вашего успеха?
А. Нечаев:
- Конечно, часть успеха в названии, тут я согласен. Вопрос - какая часть? Мы считаем, что четверть успеха.
В. Ворсобин:
- Четверть - это хорошо. Для партии это вообще чудесно.
А. Нечаев:
- Да, конечно. Как название придумывалось? Мы собрали 400 человек, наших первых активистов, это был конец февраля 2020 года, это было большое такое мероприятие, пятидневное, и в последний день, за два дня до съезда, мы стали обсуждать название. И эти 400 активистов съехались из 60 регионов страны накануне съезда, мы разбили их на 40 групп по 10 человек и было выдвинуто 40 названий разных. И дальше мы защищали каждое из них, потом обсуждали, какие есть риски в каких названиях, какие есть источники силы. Потом выбрали топ-5, сделали еще один подход и вот из этих потом пяти уже устроили голосование. Было два лидера, но явно побеждало «Новые люди»…
В. Ворсобин:
- Вы сейчас механику рассказываете, я понял, да.
А. Нечаев:
- Это предложили наши активисты, выпускники программы «Капитаны». Мы ж не зря их учили маркетингу, видите.
В. Ворсобин:
- Маркетинг прекрасен. Скажите, но ходят слухи, что вообще ваш проект спроектирован из администрации президента… Титов был ее руководителем…
А. Нечаев:
- Партия роста.
В. Ворсобин:
- Да. Ну, тоже партия предпринимателей и т.д. Это для того, чтобы как-то нашу либеральную общественность чем накормить. Потому что Навальный у нас сидит, «Яблоко» у нас в трансе…
А. Нечаев:
- Когда Титов делал Партию роста, Навальный нигде не сидел.
В. Ворсобин:
- Понятно. Но отобрать у него его сторонников неплохо было. И потом, во время выборов, когда власть дает людям голосовать, она же должна дать какую-то либеральную партию? И вот были такие разговоры, что это блюдо выбрано было с вашей помощью, и вы были искусственно сконструированы в администрации президента.
А. Нечаев:
- У нас вообще люди считают, что все… было такое стихотворение: «Прошла весна, настало лето - спасибо партии за это». Ну, можно, конечно, что администрация президента - автор всего. Это не так, конечно. Это была наша инициатива, моих студентов как раз. Другое дело, что, в чем вы, наверное, правы и те, кто выдвигает такую гипотезу. Вообще вот в жизни надо делать то, что считаешь нужным и дальше, если ты делаешь то, что нельзя, тебя на это накажут. То есть, есть разное время. Я же с интересом следил и за историей Бориса Титова в 2016 году, меня приглашали туда мои товарищи по бизнесу. И я увидел, что действительно вы правы - это предпринимательская партия. И я тогда сказал, что надо делать партию шире, чем предпринимательская. Надо делать на более широкую аудиторию. Потому что образованные горожане, молодые люди, а Титов - это чисто такой предпринимательский, узкий проект.
В. Ворсобин:
- А вы сказали - нельзя. Вот кому что нельзя? Кто это может сказать?
А. Нечаев:
- Вот, например, мы знаем, что Ксения Собчак вместе с Гудковым, по-моему, хотели преобразовать партию моего однофамильца Нечаева в «Партию перемен». Они собрали съезд, куда не позвали Минюст, избирком, и им потом не дали это сделать. Вопрос - почему им не дали сделать? Одна группа причин - говорят, что у вас неправильно съезд проведен, не пригласили представителей, неправильно внесли поправки. То есть, действительно, есть какая-то доля нарушений. Поэтому, когда мы делали съезд, мы делали съезд с очень большим количеством юристов. Пригласили и минюст, и избирком. Чтобы все видели, как мы и что проводим. То есть, не надо бояться запрашивать, чтобы контролеры пришли к тебе прямо в момент твоего мероприятия.
В. Ворсобин:
- Но это же дело не механики. Если захотят, вы хоть тысячу юристов приведете, если вы пригласите весь мир, все равно прицепятся к чему-либо. У нас же все-таки Россия.
А. Нечаев:
- Вот мы в ряде регионов с чем столкнулись? Например, по подписи наших кандидатов не допускают. И даже был случай, когда вот реальные подписи, а говорят, что эти подписи не действительны. Мы говорим - ну как, это же нотариус заверил. А нам говорят - нет, судебно-медицинская экспертиза показывает, что эта подпись поддельная. То есть, вы правы, что, наверное, если бы захотели, то как бы ты что ни делай… То есть, здесь и делать очень аккуратно, и идти в попутном ветре.
В. Ворсобин:
- А вы оппозиция?
А. Нечаев:
- Мы альтернатива. Во всем мире слово «оппозиция» - это рабочее слово. Есть правящая партия, а есть оппозиционная. И они спокойно меняются местами. В России оппозиция, к сожалению, имеет такую коннотацию, благодаря деятельности самой оппозиции, что это те люди, которые все время против. В чем разница слов «альтернатива» и «оппозиция»? Оппозиция - это те, кто чем-то недоволен. Вот я в Госдуме уже месяц сижу и все время идет такая я бы сказал оголтелая критика: правительство не так все делает, Центробанк не так все делает. Ребята, ну, разберитесь чуть поглубже… Дайте денег! Откуда их взять? Из фонда ФНБ. Деньги ФНБ надо и туда раздать, и туда раздать, и туда давайте раздадим, и туда давайте раздадим. Поэтому все раздавать - это не позитивная позиция. Мы говорим - давайте сделаем вот это, это и это. То есть, если ты реалист, а не мечтатель, не выдумщик, то в России это называется… Оппозиция в России - это выдумщики и такие люди, которые всем недовольны. Мы - партия исторического оптимизма. Мы - партия реальных предложений. Мы говорим - мы придумали парк в Костроме, который горожанам нравится, и вот «Единая Россия» местная эту идею стащила, но реализовала отчасти - уже хорошо. Нам какая разница?
В. Ворсобин:
- Как? Извините, но оппозиция хочет прийти во власть. Ведь плох тот солдат, кто не хочет быть генералом. Ну, это просто заповедь политика… Вы говорите, что «Единая Россия» слямзила ваш проект…
А. Нечаев:
- Реализовала.
В. Ворсобин:
- Ну хорошо. И вы спокойны? Вот удивительно.
А. Нечаев:
- Потому что часть жителей города Костромы знают, что это было наше предложение, мы потратили свои деньги, чтобы сделать проект этого парка. Все, нам достаточно. А кто потом там отчитывается… У нас в России важно не только формально, но и неформально.
В. Ворсобин:
- Альтернатива в отличие от оппозиции может критиковать?
А. Нечаев:
- Конечно. И это полезно. Просто когда ты критикуешь, ты говоришь - мы это критикуем и наше решение такое. Меня научили с юности: критикуешь? - предлагай. А предлагая, еще лучше - делай. Мало предлагать, надо еще и самим это делать. Поэтому в западном смысле слова мы оппозиция, но в российском смысле слова мы - альтернатива.
В. Ворсобин:
- Вы считаете, что слово «оппозиция» уже приелось и измучено…
А. Нечаев:
- Вот реально российская оппозиция власть брать боится. Зюганов с 1996 года. Явлинский вечный, который не был готов идти вице-премьером.
В. Ворсобин:
- Вот Навальный, пожалуйста.
А. Нечаев:
- Что, хотел брать власть? Ну, послушайте, хотел - это мечтания, это утопизм. Власть ты можешь взять только тогда, когда тебе готовы ее отдать. Вот мы смотрим - республиканцы и демократы. Трампу удалось взять власть, и потом он отдал эту власть. Извините, Навальному в России никто власть не отдаст. Потому что Навальный - это люстрации завтра… Навальный такой же якобинец… сама-то концепция люстраций, концепция свержения, концепция обрушения, такого опрокидывания - таким людям власть не отдадут никогда.
В. Ворсобин:
- Мне кажется, все-таки Горбачев не отдавал власть Ельцину, Николай Второй не отдавал власть Временному правительству.
А. Нечаев:
- Конечно, Николай Второй отдал власть Временному правительству. Думцам. Конечно, он отдал.
В. Ворсобин:
- Нет, формально и Горбачев подписал свой указ…
А. Нечаев:
- Давайте так. И Николай, и Горбачев отдавали власть системным людям. Несистемным людям власть никто не отдаст никогда. Проще бросить танки в бой и какую-нибудь гвардию национальную…
В. Ворсобин:
- А если система плоха?
А. Нечаев:
- А я не считаю, что наша система такая плохая, что ее надо свергать. В ней есть много недостатков. И со мной согласны большинство людей в России. Есть люди, которые считают, что надо свергать - но это меньшинство.
В. Ворсобин:
- Нет, я не говорю про свержение. Вы сказали, что надо, чтобы был системен… что сама система - это хорошо.
А. Нечаев:
- И республиканцы, и демократы - это системные партии. Мы видим в Европе целый ряд партий системных и есть ряд партий несистемных.
В. Ворсобин:
- Это там, где есть выборы. Причем, те, которые легитимны для всех… Вы доверяете тем выборам, которые проходам у нас в России? Потому что большинство руководителей партий, которые сейчас находятся в Думе, они находятся на грани непризнания этих выборов буквально каждый раз, и каждый раз достается ЦИКу. Вы признаете эту избирательную систему как справедливую?
А. Нечаев:
- Что здесь важно пометить? Все-таки быть на грани признания нелегитимности и не признавать - это две большие разницы. Второе. Из тех, кто на такой грани находится, на самом деле, это только коммунистическая партия. Я был в момент, когда нас собирала комиссия ЦИК после выборов и Жириновский такого ничего не говорил, «Справедливая Россия» такого не говорила, мы такого не говорили, поэтому одна партия действительно находится на грани непризнания и у нее есть для этого свои основания. Здесь еще в чем есть важный момент? Вот у меня, например, сейчас наши наблюдатели на этих выборах работали примерно только в пятой части избирательных участков. И там, где были наблюдатели, там выборы прошли нормально. Мы там кое-кого ловили за руку, надо отдать должное милиции - она очень быстро реагировала. Надо отдать должное избиркомам местным, потому что им тоже все эти придурки, которые подбрасывают бюллетени, не нужны. Поэтому там, где мы ловили, а такие случаи были - и в этом году, и в прошлом году, там ролик наш разошелся очень активно по Сети в прошлом году, и главу избиркома сняли… Система сама не хочет, чтобы были какие-то мутные истории. Но в этом году на 80% избирательных участников моих наблюдателей не было. И нам важно следующие выборы крупные - в 2026 году - закрыть уже все участки. Тогда я могу сказать - честно это выборы или нечестные. Например, мы знаем, сколько людей за нас проголосовало в некоторых регионах, так называемых электоральных султанатах, и видим, сколько там голосов оставили. И у нас это не сходится тоже. Но у нас не было в этом году людей, чтобы закрыть участки наблюдателями. Поэтому сейчас партия все сильнее и сильнее становится, мы эти участки закроем, и тогда я вам скажу… там вплоть до того, что наблюдателей пытаются выносить с милиционерами… то есть, там разные бывают ситуации… и коммунисты - это та партия, которая имеет бОльшее количество наблюдателей среди всех так называемых оппозиционных, поэтому здесь я бы их огульно не охаивал, потому что здесь они сталкиваются со многими нарушениями. Мы видим, например, ситуацию с ДЭГом в Москве. Было электронное голосование по всей России, где мы нарушений не увидели. Вот я не вижу нарушений в тех шести регионах, кроме Москвы, где они были. В чем отличие электронки в Москве от электронки в регионах? Потому что в Москве была функция «переголосование» и все наши сомнения связаны именно с этой функцией. Я очень надеюсь, что Москва эту функцию либо уберет из своей программы, либо просто электронная система голосования, которая была во всей России, придет в Москву.
В. Ворсобин:
- Вот, кстати, по поводу выборов, по поводу электората. На вас зол Жириновский, я понимаю. Но здесь же еще была такая загадочная история, когда либеральную часть пирога электорального поделили между собой коммунисты, Явлинский, после того, как он проклял Навального, вообще остался без голосов. Вообще-то вашу партию, «Новые люди» называют как осторожно либеральную партию и это в общем-то видно по вашей программе - вы говорите достаточно либеральные вещи. Чем вы отличаетесь от «Яблока» и чем вы отличаетесь от Навального?
А. Нечаев:
- Я помню как слово «либерал» звучало 25 лет назад, и как оно звучит сейчас. Сейчас, конечно, похоже на ругательство. Даже оппозиция - это более мягкое ругательство. Оппозиция - это такой детский мат .а либерал - это уже такой почти взрослый мат. Поэтому, конечно, слово «либерал» в России ругательное.
В. Ворсобин:
- Вы уверены?
А. Нечаев:
- К сожалению, так, да, для большинства людей. При этом, само слово «свобода» - ничего плохого в нем нет. Мы, например, говорим, что мы за вольных людей. И они в России есть. От трети до половины людей в России - это…
В. Ворсобин:
- …не крепостные, а вольные?
А. Нечаев:
- Да. Не государственные люди, а вольные. Россия, собственно, вольными людьми и прирастала. И все наши завоевания Сибири, Дальнего Востока, юга - это все делали вольные люди, а не служивые. Служивые только Польшу и Кавказ завоевывали. Что здесь важно? Наше отличие от «Яблока» в том, что Явлинский почему-то всегда отказывался от того, что его звали в правительство, например. Почему? Я не знаю. Мы не правозащитная партия. У «Яблока» было две повестки - правозащитная и экологическая. И там, где «Яблоко» занималось экологической повесткой, они хороши… Но в правозащитной - это такая очень сложная история. С одной стороны, ты защищаешь людей, которые сидят, людей, которых преследуют, с другой стороны, по мере того, как ты это делаешь, ты начинаешь ополчаться. У тебя все меньше и меньше стираются какие-то свойства…
В. Ворсобин:
- Деформация.
А. Нечаев:
- Да, как у надзирателей есть своя деформация, так и у правозащитников тоже есть своя деформация, потому что это очень психологически тяжелая работа. Мы - люди, которые с историческим оптимизмом, люди, которые пытаются что-то сделать, а не против чего-то бороться. Вот в этом разница. Что касается фонда борьбы с коррупцией…
В. Ворсобин:
- Ой, добавьте теперь… у нас же знаете какие законы? Кстати, поговорите на этот счет в Госдуме. Это идиотизм. А то сейчас приходится говорить в микрофоны говорить вот эту волшебную форму, чтобы нас не оштрафовали - организация, которая признана экстремистской.
А. Нечаев:
- Да, да. Я думаю, что есть три типа людей в России. Есть такие лоялисты, которые всегда за власть - как ни странно, от 25 до 30 процентов они будут всегда за власть. И меня всегда удивляло - кто те люди, которые хотели голосовать за Ельцина весной 1996 года? К лету уже многие хотели голосовать, но вот весной было 5% людей, которые хотели голосовать за Ельцина. Кто эти люди? Что их привлекало? Поэтому всегда есть лоялисты. И в России их примерно сейчас 25-30%. Всегда есть утописты. Утописты в России двух типов есть. Одни такие протестный тип утопистов, которые говорят - нет, вот коррупция, вот у нас украли все… и мы их сейчас вот свергнем, будут люстрации, они будут наказаны, они будут по тюрьмам сидеть - в таком ожесточении говорят они. Но я считаю, и третьи люди - это реалисты. Реалисты говорят - у власти есть дефициты, власть не видит, как сделать это, это и это, использует неправильные механизмы и это надо подкорректировать. Но они не предполагают, что теперь надо всех посадить, кого-то там расстрелять. То есть, они не хотят обратного катка репрессий. Вот когда кто-то говорит о прекрасной России будущего, то он ее не описывает. Вот проблема утопистов, что для них всегда прекрасная Россия будущего - это что-то такое неопределенное. Ну, сам себе придумай, выдумай…
В. Ворсобин:
- Дойдем - там будет видно как бы?
А. Нечаев:
- Да, он не описывает это. А реалисты говорят - это такая, такая и такая-то Россия. И вот эти реалисты понимают, что в политике в моменте можно сделать очень немного. Но даже это немного стоит того, чтобы это делать. Например, закон об иноагентах. Утописты считают, что его можно отменить. Я считаю, что сейчас его, к сожалению, отменить у нас не получится.
В. Ворсобин:
- Ваша фракция проголосовала бы за отмену этого закона?
А. Нечаев:
- Проголосовала бы. Но в реальности мы сейчас стараемся внести те поправки, которые хотя бы смягчат несколько положений этого закона. Пока еще у нас «Комсомольская правда» тоже не оказалась иноагентом случайно. Надеюсь, такого не произойдет.
В. Ворсобин:
- Постучите по дереву.
А. Нечаев:
- Будем очень на это надеяться. А когда мы Росбалт увидели иноагентом - это что?
В. Ворсобин:
- Я вообще-то удивился…
И вот мы дошли до самих депутатов, которые сейчас находятся в Госдуме. Их немного - по-моему, 10 человек, да?
А. Нечаев:
- 13 избрались от нашей партии и двое самовыдвиженцев к нам присоединились уже в перерыве между выборами и началом заседаний в Госдуме.
В. Ворсобин:
- Мы говорили о том, за что бы вы проголосовали, но уже вашу партию протестировали на одном из законопроектов - вы голосовали снова по-новому, то есть, вы какое-то новое веяние в Госдуме вводите. Дело в том, что законопроект об общих принципах организации публичной власти в субъектах Российской Федерации - ну, он многослойный закон, о нем можно много говорить, со многим не соглашаться, по мне так он вообще понятен - все больше вертикализации и еще больше унитарности государства, но ваша фракция проголосовала никак, она проголосовала половина за, половина против. Это уникальный случай в Госдуме.
А. Нечаев:
- У нас пять человек проголосовало за, пять против и пять воздержалось.
В. Ворсобин:
- Еще интереснее. Тогда в этом случае ваш избиратель вот сейчас слушает нас - он же проголосовал за вас, как за единое целое?
А. Нечаев:
- У нас уже есть партия, которая называется «Единая Россия». Поэтому мы считаем, что, когда мы говорим о вольных людях, то здесь не нужно избыточной такой регламентации. То есть, у нас внутри фракции была определенная дискуссия. Потому что в этом законе есть целый ряд вещей совсем прямо отвратительных - для меня, например. Есть ряд вещей действительно хороших, в том числе, и для меня. И есть ряд вещей, которые нейтральные такие… которые ничего не портят, но и ничему не мешают, на мой взгляд. Мы полемизируем и дальше у нас по этим вопросам было свободное голосование, как и по большинству вопросов. Например, я видел, что несколько человек у нас самоопределились уже в процессе дискуссии. Идет дискуссия, выступают другие фракции, задаются вопросы. То есть, мы и к голосованию обсуждаем, и еще на самом заседании тоже можно…
В. Ворсобин:
- Подождите, но это не фракция, которая голосует не единым блоком.
А. Нечаев:
- В вашей голове это не фракция. А в моей голове и, например, в Европе - это так. Более того, это в Штатах так. Во многих странах мира принцип единого голосования, когда потом человека исключают из фракции, как некоторые партии это делают, - это вообще странно. Это очень странное представление о демократии. Типа, нет, будете голосовать так, так и так. Зачем нам это надо-то? Единообразие - в чем там ценность-то, я не очень понимаю? Вот вы говорите, что избиратели голосовали за вас, как за единое целое. Ну да. Но и избиратель разный. Я уверен, что часть избирателей считают, что надо так, часть избирателей считают, что надо так, а часть - так.
В. Ворсобин:
- А у вас хотя бы есть общее мнение по поводу QR-кодов?
А. Нечаев:
- У нас такое мнение, что обязательная вакцинация - это неправильно. Это мнение общее. По QR-кодам есть люди, у которых разные взгляды есть.
В. Ворсобин:
- Да, я нашел вашего самого депутата - это 23-летняя…
А. Нечаев:
- Самый молодой у нас 22-летний Георгий Арапов.
В. Ворсобин:
- Ну а вот девушка ваша… Ксения Горячева. Она как раз очень смело высказалась по поводу QR-кодов… Сейчас же у нас модно говорить о том, что надо вообще чуть ли не принудительно прививки делать, и что QR-коды - это наше все. И я вижу, что есть партия, кроме «Справедливой России» и коммунистов, которые сомневаются, есть еще одна партия, которая сомневается. И я хочу понять, почему. Почему при том, что почти 1200-1300 гробов в день, все-таки ваша позиция, как я понял, общая - это не надо принудительной вакцинации и, я так понимаю, QR-коды…
А. Нечаев:
- В QR-кодах есть две линии. Первая линия - то, как QR-коды сейчас выглядят, я считаю, в таком виде закон, особенно первый, он не нужен. Там по транспорту еще хотя бы есть дискуссия, а вот как сейчас первый закон выглядит, это действительно, и откровенно говорит целый ряд и деятелей «Единой России», и людей из правительства, они говорят - это QR-коды для того, чтобы люди пошли и вакцинировались. Они впрямую говорят - это принуждение к вакцинации, такая форма мягкая. Это отвратительно, на мой взгляд. Да. Но, например, некоторые наши депутаты считают, что это нормально. Что, вы хотите, чтобы я им, как маленьким детям говорил - нет, голосуй так?
В. Ворсобин:
- Подождите, я вот мысль доведу до конца. Она с виду отвратительна, да, я соглашусь с вами. Но человек пойдет, вакцинируется и выживет. Таким способом чиновники дают ему жить.
А. Нечаев:
- И так считает часть наших депутатов, как вы говорите. Вот часть считает, как вы говорите. У меня несколько друзей очень сильно переболели, поэтому что такое ковид, я знаю. Действительно, это очень тяжелое заболевание, особенно если тебе там уже за 50 и там потом остаются остаточные последствия. Есть очень много нюансов и закон, как сегодня вот он выглядит, он эти нюансы все не учитывает. И если, например, будут внесены, там готовится ряд поправок и если эти поправки будут внесены, ну, например, есть такая штука, называется Т-клеточный иммунитет…
В. Ворсобин:
- Антитела те же самые.
А. Нечаев:
- Это лучше, чем антитела. Потому что антитела показывают сколько у тебя их сейчас в организме, а Т-клеточный иммунитет показывает твою реальную …
В. Ворсобин:
- Ну, Т-клетки, которые тоже антитело, собственно.
А. Нечаев:
- Давайте его включим тоже для QR‑кодов. И там много чего есть у нас конкретных поправок и, если они будут внесены, то это перестает быть отвратительным. Но у закона одна цель - идите, не мытьем, так катаньем, вакцинируйтесь, то получается, что ты ради благой цели делаешь неправильные ходы. Я считаю, на уровне картины мира, как мир устроен, что плохие инструменты, плохие средства искажают хорошую цель. Ленин написал работу «Государство и революция» - прекрасно. Но только потом все делал по-другому совсем. Если бы большевики не пришли к красному террору, мы бы в другой стране жили. И когда нам говорят - да, у нас прекрасная цель - чтобы люди не умирали. Но мы-то будем это делать отвратительными средствами, вот таким принуждением людей к вакцинации. Мне кажется, что мы такими средствами плохими искажаем благую цель. И это даст отдачу. Вот сейчас США получают отдачу. И вот у нас много накопилось уже негатива в стране и, я думаю, что, когда мы лезем в тело человека, то мы рискуем получить такую отдачу, что никому мало не покажется.
В. Ворсобин:
- Знаете, Володин же открыл для постов свой телеграм-канал по поводу вот этого и сейчас по этим откликам работают, по слухам, правда, правоохранительные органы и смотрят, кто особо ярко высказался на эту тему, а там-то, собственно, из этих тысяч многие высказались, то есть, видно, что власть решительно настроена на QR-коды и на продолжение этого давления и, более того… А вообще имеет ли какой-то смысл Госдума в этих пропорциях? Что-то там делать, доказывать? Если есть солидарность "Единой России", если они голосуют все по команде, какой смысл?
А. Нечаев:
- Во-первых, есть понятие политическая динамика. Политическая динамика - это огромные скорости. То, какая Россия после января 2021 года - это совсем другая Россия, чем она была после летних событий 2019 года в Москве. То, какая Россия после 2019 года - она другая, чем была после 2016-го, после 2016-го она другая, чем после 2014-го. То есть, Россия очень меняется. И меняются рейтинги разных людей, разных политических деятелей, разных партий. Я вижу вот эту динамику. Она очень высокая. И то, что сегодня является конституционным большинством, завтра перестанет им быть, поймите это. Я строил Фаберлик 24 года. Начинал с продаж 3 миллиона рублей в первый год. Сейчас это 32 миллиарда рублей. Меня ничего не смущает, чтобы 20 лет делать что-то одно и то же, чтобы добиться результата. Программе «Капитаны» будет в этом году 10 лет. 10 лет я занимаюсь образованием студентов, школьников и мне не тяжело это. Поэтому у нас есть точка входа. В ту дверь, которая была закрыта, мы вставили ногу, наша фракция - в Госдуму. Она маленькая. Но по содержанию, по дизайну, по языку она другая, она живая. Это живые люди. К нам подходят депутаты разных партий и говорят - слушай, ты так как-то живо выступаешь, у нас так не принято вообще. Я говорю - мне продолжать или перестать? Нет, говорят, продолжай, продолжай.
В. Ворсобин:
- У вас там и КВНщик есть для этого, собственно, бывший.
А. Нечаев:
- Мы - живые люди. Есть политическая динамика. Впереди выборы 2026 года, потом 2031-го. Мы никуда не спешим.
