Хватит давить? В России предложили отдавать конфискованные продукты сиротам и пенсионерам
И. Измайлов:
- Хватит уже наконец давить и портить хорошее продовольствие или все делается правильно? Об этом будем говорить в предстоящий час. Дело в том, что в России предложили отдавать конфискованные продукты сиротам и пенсионерам? И вообще нуждающимся. Хорошая идея или не очень? И что из этого выйдет? И откуда вообще об этом пошла речь, кто заговорил? В Госдуме предлагают ввести и, возможно, в ближайшее время внесут законопроект, который подразумевает изменение действующего закона, который называется «О качестве и безопасности пищевых продуктов». Оказывается, есть у нас и такой. Наверное, всем нам стоит с ним ознакомиться. Новым документом предлагается дополнить закон новой статьей о запрете уничтожения и захоронения пищевых продуктов, пригодных для употребления. Инициатива депутата от ЛДПР, зампреда фракции Ярослава Нилова. Ну, давайте прямо из первых уст и послушаем все его доводы за и против.
Ярослав НиловРоссийский политик, председатель комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов- Мы предлагаем от фракции ЛДПР прекратить варварское уничтожение продуктов, да еще за государственный счет. Вместо того, чтобы получать пользу, хорошую продукцию потреблять в пищу, передавать социально нуждающимся учреждениям, передавать общественным организациям, которые кормят тех же лиц без определенного места жительства, передавать в приюты для бездомных животных – тратят деньги, все это сжигают и уничтожают. Речь идет не только про санкционную продукцию, речь идет про всю продукцию, которую изымают, якобы, реализуемую с нарушением закона. Это и санкционная продукция, и завезенная с нарушением законодательства, и изъятая у браконьеров. И контрафактная продукция. Мы считаем, что необходимо все проверять и, если она соответствует критериям качества безопасности, необходимо использовать ее по прямому назначению. Если не соответствует, необходимо перерабатывать и использовать, в том числе, и как непищевую продукцию. Простой пример. Изъяли алкоголь – зачем его выливать? Пусть делают обеззараживающие жидкости, незамерзайки для автомобилей и прочее. Огромная потребность есть у благотворительных общественных организаций, которые формируют по приоритетам те же продуктовые наборы и развозят нуждающимся многодетным семья, инвалидам, одинокопроживающим пенсионерам и т.д. Мы ни в коем случае не говорим про продажу, потому что могут появиться различные коррупционные схемы. Мы говорим про задействование некоммерческого сектора, муниципальных организаций, систему службы и исполнения наказания. Ведь сидят те же убийцы, педофилы, террористы и государство их кормит за бюджетные средства. Вот давайте проверять продукцию и эту продукцию отдавать в систему исполнения наказаний, для того, чтобы готовили еду этой категории граждан из этих продуктов. А сэкономленные средства будем направлять на помощь многодетным семьям. Суть законопроекта – иной подход в вопросе утилизации и уничтожения изъятой продукции с целью получения плюсов для бюджета, для общества, для граждан, для нуждающихся.
И. Измайлов:
- Изъяли алкоголь – зачем его выливать? Мне кажется, эта фраза могла понравиться многим, кто нас сейчас слушает.
А с нами сегодня Петр Шелищ, председатель Союза потребителей России. И Кирилл Кабанов, председатель национального антикоррупционного комитета, член Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека.
Давайте с вас тогда и начнем. Кирилл, поддерживаете инициативу или не очень? Сам Нилов сказал о коррупционных составляющих, которые могут возникнуть. Посему на продажу предложил это не пускать.
К. Кабанов:
- Сразу скажу, что идея сама по себе хорошая. Но она касается только продуктов, у которых истекает срок годности. То есть, эта идея, которая давно обсуждается. Эта идея связана с тем, что эти продукты можно направлять на благотворительность, но благотворительность – это такое совершенно самостоятельное решение. Люди сами определяют – окажут они благотворительную помощь, либо не окажут.
Идея по поводу всего прочего – кстати, когда Нилов заговорил об алкоголе, в 90-е годы была такая активная борьба с поддельным алкоголем и в принципе правоохранители отбирали алкоголь и он тут же поступал у нас на продажу.
И. Измайлов:
- Вы имеете в виду коррупционную составляющую, да?
К. Кабанов:
- Конечно. Это злоупотребление в чистом виде. Что вы думаете, все уничтожается? Даже та же самая санкционка? Конечно, нет. Уничтожается показательно меньше одного процента, остальное поступает опять же в продажу. А то, что по поводу просрочки – существует такая проблема. В региональных магазинах, владельцы которых в больших торговых сетях скупают просроченный товар, переклеивают даты и отправляют в маленькие магазинчики – в регионах особенно. Поэтому вот это заявление и внесение изменения в закон – единственное изменение, которое можно было бы внести и о чем можно было бы подумать – что есть перечень общественных организаций, которые уже себя полностью… имеют уже определенный вес, высокую степень доверия как в обществе, так и у государства, да, они могут какие-то товары забирать. Ну, «Доктор Лиза», «Подари жизнь» - и много других. И эти товары, которые могут там через неделю испортиться, но они нормальные к употреблению, их можно сдавать вот в эти организации, при этом вводить налоговые льготы. Опять же, если мы введем налоговые льготы, тут же пойдет скачок махинаций с этими налоговыми льготами. Я думаю, что здесь вопрос заключается в том, что есть продукты питания, которые нужно только уничтожать. Например, мы знаем, что в икру, которая браконьерская икра, особенно красная, добавляют цианиды… в малых дозах, но добавляют. Чтобы она не портилась. Естественно, такие продукты есть нельзя. Опять же, мы говорим, что мы все уничтожать не будем – ну, тоже нереальная история…
По поводу переработки. Сейчас активно лоббируется история в правительстве по поводу мусоросжигательных заводов. Истратить бюджетные деньги и построить эти заводы по переработке…
И. Измайлов:
- Кирилл Викторович, подождите, давайте разделим по пунктам…
Петр Борисович, как, может быть, нам стоит это как-то систематизировать, разделить процесс?
П. Шелищ:
- Кирилл нас, мне кажется, увел в очень важную тему просрочки, но это другая тема. А если говорить об уничтожении санкционки, мы поддерживаем саму цель предложения Ярослава Нилова и считаем ее абсолютно правильной и благородной, а вот способ реализации этой цели, к сожалению, негодной.
И. Измайлов:
- Тогда давайте сразу обозначим. Санкционка. О чем идет речь? Это продукция, ввезенная на территорию нашей страны, верно?
П. Шелищ:
- Да. Я понимаю депутата Нилова, конечно, предлагать изменить закон о качестве и безопасности пищевых продуктов – это попроще, чем предлагать отменить указ президента 2015 года. Но этот самый закон о качестве безопасности здесь вообще не при чем к уничтожению санкционки. Потому что в этом законе есть 24-я статья, называется «Требования к изъятию из обращения некачественных или опасных пищевых продуктов» и 25-я – «Требование к экспертизе, утилизации или уничтожению некачественных и опасных пищевых продуктов». Там совершенно ничего не говорится о том, что надо уничтожать вполне качественные продукты, которым и посвящено предложение Нилова. Со всеми некачественными и не тем, которым грозит через 2-3 окончание срока годности – это вполне пригодные продукты. И уничтожаются они на основании указа президента от 29 июля 2015 года. Предыстория была такая. На каком-то совещании тогдашний министр сельского хозяйства Александр Николаевич Ткачев внес такое предложение: ну, дайте нам право незаконно завозимые в страну подсанкционные продукты уничтожать. Ну, вот президент этому совету последовал и дал такое право. Да, сразу должен сказать. Далеко не новое предложение. Был ряд судебных дел с рассмотрением и в Верховном суде обращений с требованиями признать недействующими нормы этого указа и последовавших за ним документов правительства. Верховный Суд отказывал, ссылаясь на то, что Конституция, законодательство, в том числе и закон о безопасности, и закон о специальных мерах экономических дают президенту право принимать такие решения. Но дело в том, что и по букве, и по духу и Конституции, и всех этих законов – я не оспариваю право президента – но его право защищать нас, граждан России, от всего, что угрожает нашему здоровью.
И. Измайлов:
- Кирилл Викторович, а по вашему опыту борьбу с коррупцией, вообще решаем этот вопрос? Или и браться не стоит?
К. Кабанов:
- Вы знаете, Петр Борисович, как всегда, профессионален, за что ему глубокое уважение. Дело в том, что, когда я еще находился на службе и работал с таможенными органами, этот вопрос поднимался, это была вторая половина 90-х годов. А проблема с конфискантом, тем более, со скоропортом, она не решена и решена не будет пока, в ближайшее время. Потому что есть совершенно отдельная история с санкционкой. А со всем остальным это история затянувшихся злоупотреблений. Потому что, если мы процедуру передачи не отработаем, а, скорее всего, мы не отработаем, потому что это является соблазном, - ты передаешь 10 ящиков, а пишешь, как в фильме «Кавказская пленница» - остальные выбросили в пропасть – а пишешь 1000 ящиков или 100 вагонов. Поэтому все это уходит на рынок. А гуманитарная помощь, которую нам поставляла Германия в свое время, с начала 90-х, ею торговали на улице бабушки.
И. Измайлов:
- Так в чем проблема? Они и сейчас так напишут.
К. Кабанов:
- Так и есть. Посмотрите - все рынки в санкционке. На самом деле, люди, которые хотят отдавать, отдают. Вопрос следующий. Если мы сейчас говорим о передаче того, что поступило в государственную собственность – это вот как раз скоропорт продуктов питания – процесс реализации без денег, а передача – я думаю, что в ближайшее время соответствующие подразделения, отвечающие за государственное имущество, они просто на это не пойдут и скажут, что очень сложная процедура, скоропорт, хранение…
И. Измайлов:
- Логистика – развезти, раздать.
К. Кабанов:
- Да, да. Хотя я сказал, что здесь должна бы быть как раз подача государства, страны, вот этих фондов, известных благотворительных организаций. Вот когда они объединятся и выработают систему, логистику, в том числе, и правовую логистику, можно к этому вопросу возвращаться.
И. Измайлов:
- А не скоропортящиеся продукты?
К. Кабанов:
- У нас вообще продукты попадают под категорию скоропорт и особо по условиям хранения. По поводу алкоголя еще раз говорю – история уничтожения алкоголя с 90-х годов идет, что якобы все сливается и уничтожается, а на самом деле он опять же попадет в другие руки и там же разливается.
И. Измайлов:
- Может, и лучше, что пенсионерам алкоголь хоть не раздадут?
К. Кабанов:
- Вот я про что и говорю. Ведь здесь вопрос в том, что у Нилова очень хорошая идея, и мы правильно сказали – мы морально-то поддерживаем. Пусть 10 ящиков сыра, которые для прессы бросают под трактор, пусть они лучше поступят куда-нибудь в детский дом – я согласен. Но вопрос такой, что это же логистика криминальная коррупционная выстроена. Для того, чтобы они оказались на нашем рынке, их нужно, вот эти 10 ящиков, бросить под трактор. Потому что нужно списать два вагона, которые конфискованы. Это и есть криминальная коррупционная логистика.
И. Измайлов:
- Петр Борисович?
П. Шелищ:
- Ну, никто, кроме Кирилла, не знает про нашу коррупцию и как это по жизни происходит, но я вам скажу так. И Кирилл, и наш уважаемый ведущий, мне кажется, что наша самая большая беда, которая нас, может, больше всего и отличает, и не дает нам быть успешными экономически – это тотальное недоверие и к другим людям, и к самим себе. Мы уверены, что обязательно из любого хорошего начинания мы сделаем какую-нибудь гадость. И это надо как-то переламывать, иначе мы так всегда будем жить. И я все-таки не считаю, что это неизбежно. Более того, я уверен, что по мере роста благосостояния люди становятся лучше и больше думают об общем благе.
И. Измайлов:
- Петр Борисович, вы оптимист. Пока что растут цены на продовольствие бешенными темпами…
П. Шелищ:
- Да. Вот пока растут цены на все, особенно важно дать возможность прокормиться самым нуждающимся людям. Сейчас остро нужны благотворительные столовые…
И. Измайлов:
- Никто не спорит. А как это сделать-то?
П. Шелищ:
- Не проблема. Послушайте, в этой цепочке будут друг друга очень хорошо контролировать. Вот у нас есть фонд «Русь», благотворительный фонд продовольствия «Русь», он уже сегодня распределяет очень большие объемы продовольствия, которые – вот то, о чем говорил Кирилл – это тема очень важная. Огромное количество у нас продовольствия либо уничтожается, либо уходит на теневой рынок, перемаркированная, только потому, что сегодня невыгодно ни торговли, ни производителям, у которых на складах лежит то, что они знают точно – в срок не продадут. Ну, ясно уже – не успеют, не смогут продать. Они бы отдали благотворителям, но им придется НДС за это заплатить. А отправить по договору настоящему или липовому с организации, которая уничтожит или якобы уничтожит, намного дешевле – там это стоит копейки. И во многом, может, как раз потому, что не уничтожают, а отправляют на рынки, перемаркировывают. Так что опыт такой есть и надо все-таки доверять друг другу, надо следить, конечно. Но, если будет передаваться той же таможней, скажем – таможня передает благотворительной организации и они подписывают акт, и хорошо бы, чтобы это было публично.
И. Измайлов:
- То есть, пришла санкционка. Таможня изъяла, под акт передала благотворительной организации…
П. Шелищ:
- Благотворительной организации. А у благотворительной организации есть договор с организацией, которая содержит благотворительные столовые или занимается дальше передачей.
И. Измайлов:
- А кто развозить это будет? Рефрижераторы или как это организовать?
П. Шелищ:
- Вот, вот. Инфраструктуры нет. Вот здесь должно государство помочь. А государство наше не хочет давать продовольственные субсидии и давать возможность. Уже сколько лет об этом говорим, сколько десятилетий, я бы сказал! А воз все и ныне там. Минпромторг с 2014 года это продвигает. И все в замороженном виде. Что надо помогать хотя бы такими сертификатами, дающими право купить отечественные продукты. Ведь Ткачев, когда он предлагал президенту уничтожать санкционку, у него был главный мотив какой? Помочь своим производителям убрать конкурентов. Ну, помогли. Но, во-первых, это на ценах сказывается – не думайте, что не играет роль на росте цен то, что нет вот этих самых санкционных продуктов…
И. Измайлов:
- Ну, это несколько отдельный вопрос. Давайте мы сосредоточимся именно на конфискате.
П. Шелищ:
- Она себя, на мой взгляд, исчерпала. Надо прекращать это.
И. Измайлов:
- Кирилл Викторович, ну, вот под акт передали благотворителям, вроде куда-то это уехало, а дальше это все не дойдет до пенсионеров, до столовых?
К. Кабанов:
- Если количество благотворительных организаций… такие организации есть. И Петр Борисович правильно говорит. Эти организации не то, что копейки не украдут, они собирают под себя миллиарды. И люди им доверяют и дают эти деньги.
И. Измайлов:
- А они смогут контролировать до последней точки?
К. Кабанов:
- Они на самом деле могут. Этих организаций, к сожалению, немного, но они уже большие и им можно доверять. Но проблема в том, что – доверяй, но проверяй. Потому что тут же появятся чиновники, которые будут составлять список организаций, особенно в регионах, свои маленькие организации, чтобы от этого куска откусить и получить некую бесплатную гуманитарную помощь. К сожалению, мы с вами знаем классику – Ильфа и Петрова – на чем всегда зарабатывают? На голодных и на лекарствах. Вот эта, к сожалению, проблема остается во всем мире, и эта проблема существует. Но сейчас есть уже операторы – общественные организации – которым можно доверить эту историю. Они даже сами логистику придумают. Они сами будут развозить…
И. Измайлов:
- Ну, уже здорово, уже хорошо.
П. Шелищ:
- Напомню, что, не войдя в воду, не научишься плавать. Надо уже наконец входить в воду. Есть мировой опыт…
И. Измайлов:
- Кирилл Викторович, а по вашим наблюдениям, меньше стали ввозить санкционки после того, как начали давить ее?
К. Кабанов:
- Ну, на любой московский рынок придите и посмотрите – у нас, что, закрылись отделы и итальянские или какие-то другие? Ничего подобного.
И. Измайлов:
- Как ввозилось все. Так и ввозится, да?
К. Кабанов:
- Конечно.
П. Шелищ:
- Если поверить в то, что сказал сейчас Кирилл Кабанов, что на самом деле на жизнь все это не сильно влияет, то я бы сказал, что это имеет огромное деморализующее такое значение. Вот мне смотреть просто больно, как показывают в телевизоре, как бульдозеры давят продукты.
И. Измайлов:
- Петр Борисович, когда изымают продукцию, как устанавливают, что это контрафакт? Какие эксперты надо проводить, чтобы понять, пригодна ли продукция к использованию?
П. Шелищ:
- Есть закон о качестве и безопасности, который обязывает в случае, если пищевой продукт признан некачественным или опасным, изъять его из обращения. И должен это сделать его владелец по своей инициативе или на основании предписания органов госнадзора. По своей инициативе – имеется в виду, в первую очередь, когда срок годности закончился, там уже никакой экспертизы не требуется. Единственное, подлежит ли продукт с закончившимся сроком годности утилизации или должен уничтожаться? Как правило, отдают в утилизацию. Потому что пищевые продукты с истекшим сроком годности не представляют опасности при их дальнейшем использовании. Что-то на корм животным, что-то в производстве удобрений широко применяется.
Есть специализированные организации, которые этим должны заниматься. По договорам с ними торговые организации или производители, когда у них на складах что-то застряло непроданное, им передают. Те подписывают акт, что они взяли на утилизацию. Все на этом заканчивается. А что мы потом что-то находим на рынках, ну, это другая история. К сожалению, у нас нет своих успешных расследователей. Хотелось, чтобы журналисты этим занялись. Я пытался, но безуспешно. Найти концы крайне сложно. Ответов от ответственных организаций не удалось получить.
И. Измайлов:
- Иногда и в магазинах товар приходит в упаковках просто перефасованный.
П. Шелищ:
- И там то, что исчерпанным сроком годности. От этого зафиксированных тяжких для здоровья последствий неизвестно. Срок годности устанавливается с большим запасом. Люди ж не сумасшедшие, если есть явные признаки – плесень, воняет…
И. Измайлов:
- Я видел программу, в которой показано, как просроченные семечки, орехи возвращают, их перепаковывают и опять пускают в магазин.
Нас слушает Сергей Лисовский, депутат Госдумы, член аграрного комитета.
С. Лисовский:
- Предложение Нилова – это популистские заявления. По-видимому, человек не до конца понимает, о чем говорит. Я помню, когда мы вводили закон об уничтожении черной икры, нам тоже говорили: давайте мы ее не будем уничтожать, давайте отдадим малоимущим. В чем оборот незаконного товара? Как только мы его оставляем на рынке, мы можем писать, что мы его отдали бедным, детям, кому угодно. Но в конечном итоге он появляется на рынке и давит на нашего производителя. В конечном итоге он бесконтролен. Находят схемы, что вроде бы увезли товар в детский сад, он там постоял час, а потом оказался в магазине.
И. Измайлов:
- Вы говорите о коррупционной составляющей.
С. Лисовский:
- Она существует везде. Вспомните скандал десятилетней давности в Италии, когда они просроченные сыры в огромных количествах собирали по всей стране, а потом их переупаковывали. Жулики есть в любой стране. Если мы дадим им возможность этим заниматься, они будут заниматься. Здесь идея – не уничтожать товар, а идея в том, чтобы санкционки не было, не было бы контрафакта. Но как только мы даем возможность этому товару через какие-либо благотворительные акции возвращаться на рынок, тут мы имеем сразу рост контрабанды.
И. Измайлов:
- Санкционку как ввозили, так и ввозят. Если отдавать товары благотворителям, уважаемым организациям, зарекомендовавшим себя серьезно, под пристальным контролем.
С. Лисовский:
- Идея – чтобы ее не было. Вы так говорите, как будто она увеличивается. Это фантазии. Она как раз уменьшается. Как только мы начали уничтожать санкционную продукцию, ее стало все меньше и меньше. Нельзя уничтожить до нуля, такого не бывает. Но то, что мы этот «бизнес» закончили, это точно. И задача наша – не уничтожать товары и продукты, а задача, чтобы их не было.
Сейчас вводится маркировка на продовольствие. Буквально года полтора – и вообще не будет у нас ни санкционки, ни контрафакта. Код индивидуален для каждой упаковки, его невозможно подделать. Мы реально освобождаем рынок для добросовестных производителей и для качественных товаров. Это огромная революция, о которой мы молчим.
Как только фармацевты ввели эти QR-коды, выяснилось, что у нас огромный бизнес, когда из больниц «списанные» лекарства появлялись в аптеках. И это было невозможно проконтролировать. А теперь люди до конца не понимали, что такое QR-код, и вдруг это пошло, причем в онлайне. Люди видели, что ушли лекарства в больницу, а через три дня они были проданы в аптеке.
И. Измайлов:
- Путь каждого товара вскорости можно будет отследить от производителя?
С. Лисовский:
- Каждой штуки упаковки. Когда вы просканируете эту упаковку, у вас сразу появляется – где товар произведен, откуда он прибыл, какие документы. К нему прикреплен ветеринарный сертификат. Теперь не надо просить сопроводительные документы. Любой гражданин может скачать программу «Честный знак», в магазине навел на QR-код, там есть вся информация.
Вы говорили о перебитых сроках годности. Это теперь тоже невозможно. QR-код индивидуален для этой упаковке. Если вы переупаковали товар, вы на этот товар должны купить QR-код.
И. Измайлов:
- Это возвращают производителю, он это распаковывает, запаковывает по новой. Проблем нет.
С. Лисовский:
- Только ему надо новый QR-код ставить. Потому что тот уже погашен. А если он покупает новый QR-код, его тут же Россельхознадзор спрашивает: а у вас объемов таких нет, как вы смогли? Вы выпустили сто килограмм товара, а QR-кодов просите на 120 килограмм. Откуда у вас этот товар? Система «Меркурий» работает бесплатно и открыто. Каждый может посмотреть, что там происходит. Эта система выявляет, я видел, как в компьютере появляется красная надпись. У нас выявляется, что три машины под одними номерами в разных областях развозят одно и то же мясо. И раньше это не ловили.
И. Измайлов:
- Здесь фальсификации исключены в моменте с QR-кодами?
С. Лисовский:
- Я оставлю год-полтора, и все, у нас не будет фальсификации в стране. Конечно, в небольших объемах на каких-то рынках во дворах такой теневой оборот будет всегда. Но глобально уже бизнеса такого не будет.
И. Измайлов:
- Впечатлены тем, что говорил Сергей Лисовский?
П. Шелищ:
- Мы получили две полярные позиции. Кабанов нам объяснил, что, что ни делай, все равно будут обманывать, воровать. Сергей Федорович рассказал о нашем светлом будущем через два года, когда вся продукция будет абсолютно легальной. Когда он вспоминал систему «Меркурий», не сомневаюсь, что она полезная, обеспечивает прослеживаемость для органов госнадзора движения продукции от фермы до прилавка, до торговой организации.
Когда он говорил о цифровой маркировке, по моему глубокому убеждению, в отношении подавляющей части продовольственных товаров она избыточна. Расходы на нее тоже вошли в цену товара и подстегнули рост цен. И это не только 50 копеек за марку плюс НДС на эту сумму. Это очень большие расходы и производителей, и продавцов на приобретение оборудования, его наладку, обслуживание.
Что касается наших рынков, то у нас огромная часть продовольствия маркируется. Но я не слышал, что изменилось на рынке. Что они выявили? Что они изъяли с рынка, какую долю нелегальной продукции перекрыли? Информации нет. Убежден, что этого нет в реальной жизни. Это ничего не дает. И никакой контрафакт эта цифровая маркировка не выявляет. Потому что производитель просто заказывает марок, сколько ему надо, они ему отпускают, он маркирует. Контрафактная – это продукция, нарушающая чужие интеллектуальные права. Он не имеет права так ее маркировать, но маркирует.
Результатов я не вижу. А что касается нашего потребителя, то те, кто покупает товар на рынке, потому что ищут, где дешевле, у них денег не хватает на то, чтобы в магазинах покупать, люди будут покупать товар, не глядя, есть там маркировка или нет. Они смотрят на цену.
Что касается санкционных мер. Я нашел данные Россельхознадзора. С введения этих мер в начале августа 2015 года до начала апреля 2019 года было уничтожено 27624 тонны продуктов. Если добавить еще время до конца прошлого года, грубо – 40 тысяч тонн. С одной стороны, это одна тысячная примерно объема импорта продовольственного, который у нас реализовывался до введения санкций. С другой стороны, если разделить на население наше, наше население потребляет порядка… не буду углубляться, получится 400 грамм на душу за прошедшие пять лет. А если это отнести на тех, кто особенно нуждается, у нас за чертой бедности порядка 16 %, это получится где-то по 2,5 килограмма на человека. Неплохая величина.
И. Измайлов:
- К нам присоединяется Иван Родионов, профессор Школы финансов Высшей школы экономики. Если эти продукты будут раздаваться нуждающимся, сильно это может изменить экономические показатели?
И. Родионов:
- На этих бедных, которые были названы, 16 %, это будет примерно по 200 рублей на год. Вряд ли кто-то всерьез к этой цифре отнесется. По 18 рублей в месяц – это фактически ничто.
П. Шелищ:
- А как сосчитали? У меня получается во много раз больше.
И. Родионов:
- 40 тысяч тонн, которые пропали, это всего лишь 120-130 млн. долларов. По 30-32 миллиона доллара в год уничтожается. У нас порядка 20 миллионов нищих, обидно их так называть. Разделите 30 на 20 – вот вам полтора доллара. О чем здесь говорить? За год полтора доллара. Никому не приходит в голову простое решение санкционных продуктов – отменить санкции. Эти санкции против народа, а не против наших противников.
П. Шелищ:
- Согласен, я уже об этом говорил. Санкции себя изжили. И это санкции не против зарубежных стран, а против своих граждан.
И. Измайлов:
- А вот это замороженное мясо из Аргентины не вытеснит наших мраморных бычков?
И. Родионов:
- Как вы думаете, откуда они? Мраморных бычков закупают, потом здесь выращивают. Продают по мировой цене. В магазине нет говядины. Есть птица и свинина. А говядина – «Мираторг». Кто может позволить себе купить за полторы тысячи бифштекс?
И. Измайлов:
- И курочка недешевая стала. Насколько перспективна отмена санкций?
И. Родионов:
- Наши потуги делать импортозамещение продовольствия бессмысленны. Сыр отечественный есть, но в три раза дороже и в два раза хуже. Кому это надо? В мире есть переизбыток продуктов питания, который готовы продать.
П. Шелищ:
- Не соглашусь. Надо было дать шанс нашим аграриям. Им дали шанс. И некоторые его неплохо использовали. Кто не справился – мы не виноваты. Возвращайте импорт.
И. Родионов:
- И можно было дотировать их на две трети, если это позволяет бюджет. Но почему мы с вами платим за плохой сыр в два раза дороже, чем он был в тех же европейских магазинах?
И. Измайлов:
- А контрафакт по цифрам какой?
И. Родионов:
- Это не так существенно. В основном уничтожается санкционка. Контрафакт всегда был, есть и будет. Даже если спросите справку на рынке от ветеринарного врача на мясо, вам ее дадут только в каждом втором случае, дай бог. Это не проблема. Это решаемая проблема. Подумайте о том, что эти 6-7 тысяч тонн продовольствия в год, которые уничтожаются, это вполне сопоставимо с потерями, которые связаны с нашей локальной продукцией.
П. Шелищ:
- Это деморализует людей, когда по телевизору показывают, как продукты давят бульдозером.
И. Родионов:
- Не все надо показывать.
П. Шелищ:
- Не все и делать надо.
И. Родионов:
- Есть же на корм свиньям. Это вполне решаемо.
И. Измайлов:
- Спасибо!
