Варламов: В вопросах транспорта отсылки к 90-м выглядят уже неприлично
Скачать передачу [mp3, 42.9 МБ]
Мы предлагаем полный текст радиопередачи.
А. Норкин:
- Здравствуйте! Вы слушаете радио «Комсомольская правда».
Ю. Норкина:
- Здравствуй, Москва! Здравствуй, страна!
И. Варламов:
- Можно даже не представлять этого человека. Илья Варламов, журналист и блогер у нас сегодня в гостях.
И. Варламов:
- Добрый вечер!
А. Норкин:
- Давайте поговорим о делах наших скорбных. Так, поскольку вы постоянно в разъездах, поэтому сначала с сегодняшней новости. Открыта новая дорога М11 – Москва-Петербург.
И. Варламов:
- У меня есть вопрос к вам. Я по этой дороге недавно ездил в Вышний Волочек, Торжок. И там нет одного участка. И сегодня я смотрел на все карты, которые показывали, в том числе, и Владимиру Владимировичу, там не хватает третьего участка. Причем, все говорят, что дорога открыта. А нет одного куска.
А. Норкин:
- Вот что я понял. Я сегодня слушал внимательно…
И. Варламов:
- Там огромная куча песка лежит.
А. Норкин:
- И Дима Смирнов, наш коллега, который в пуле, он сказал так, значит, есть кусок, когда М11 новая выходит все равно, сливается со старой дорогой М10. Это южный объезд Твери. А северный будут еще достраивать.
И. Варламов:
- Она не готова.
А. Норкин:
- Ну, тут не знаю.
И. Варламов:
- А говорят, что готова. Я в замешательстве был сегодня, потому что на их этапе можно посмотреть. Есть второй участок, есть четвертый.
И. Варламов:
- Когда ты едешь по этой трассе, все замечательно. Шикарная дорога, скорость, правильная автострада, как в Европе. Ты кайфуешь. И тут тебя выгоняют с дороги.
А. Норкин:
- Ты считаешь, что нельзя было говорить, что она открыта.
И. Варламов:
- Нет, она просто не готова. Надо просто говорить, что готова почти вся, кроме одного куска.
Ю. Норкина:
- Частично. Там, видимо, уезжаешь на старые трассы?
И. Варламов:
- Ты уезжаешь на обычную дорогу, где все фуры, все плетутся.
А. Норкин:
- А чем это можно объяснить?
Ю. Норкина:
- Не успели.
И. Варламов:
- Если мы начали говорить про торжественные открытия, у нас в стране главная проблема – это то, что надо запретить делать к конкретной дате. Ко Дню города, например. Или к каким-то праздникам.
Ю. Норкина:
- Почему запретить?
И. Варламов:
- Открывать что-то. У нас все делается к дате.
А. Норкин:
- Аврал.
И. Варламов:
- Большая беда для Москвы, что у нас День города первые выходные сентября. Если бы его перенесли на октябрь, был бы месяц, чтобы доделать. У нас и так сезон, когда можно проводить какие-то работы, короткий. И сентябрь теплый, можно было бы работать. Но нельзя работать в сентябре, потому что все работы должны быть сданы ко Дню города.
А. Норкин:
- Потому что в сентябре проводить День города лучше, чем в октябре.
И. Варламов:
- Понятно. Слушайте, из-за это страдает качество, не соблюдаются технологии и так далее.
Ю. Норкина:
- Вы точно знаете, что не соблюдаются?
И. Варламов:
- Абсолютно точно.
А. Норкин:
- Если ты будешь все время гнать, то рано или поздно, конечно, сделаешь хуже.
И. Варламов:
- Есть определенные процессы, мы можем в них углубиться. Не думаю, что это будет интересно слушателям. Как бетон прочность набирает и так далее. Нельзя сделать за месяц то, что делается два месяца.
А. Норкин:
- Но Крымский мост-то построили с опережением графика. И дешевле.
И. Варламов:
- Я про Крымский мост ничего не знаю. А трассу? Может, хорошо, что они этот участок не доделали, не стали торопиться. Потом спокойно доделают.
Ю. Норкина:
- Вспоминаю в этой связи Израиль, когда первый раз нам экскурсовод… Везет нас по просторам этой дивной страны, говорит, вот смотрите, вот тут все пусто. Степь. Вот что скажет европеец? Вырубили? А на самом деле, не успели посадить. Поэтому все в наших руках.
А. Норкин:
- Доделают. А по вашему опыту, вы же постоянно в разъездах, вы в основном как ездите?
И. Варламов:
- По возможности стараюсь никогда не ездить на машине. Я прямо кайфую, когда приезжаешь в какую-то страну… Как я путешествую? Или по работе? Я просто прокладываю, везде любая навигация тебе дает маршрут на общественном транспорте, на автомобиле. И всегда, когда есть возможность ехать на общественном транспорте, я всегда выбираю его.
А. Норкин:
- Почему?
И. Варламов:
- Во-первых, я могу работать. Например, я в поезде могу работать, не могу работать в машине. Мне комфортно находиться в большом пространстве. Я не люблю сидеть с машине.
Ю. Норкина:
- Потом, понимаешь, что вместе с людьми.
И. Варламов:
- Весело!
Ю. Норкина:
- Это не развлечение.
И. Варламов:
- Можно купить что-то по дороге.
Ю. Норкина:
- Просто Илюша, он препарирует эту историю глубоко. В машине ты несколько обособленно, тепло, комфортно.
И. Варламов:
- И автомобиль не безопасен.
А. Норкин:
- Илья, а есть ли общее понимание? А как у нас транспортная инфраструктура развивается?
И. Варламов:
- По стране? Ужасно. Вы не пробовали путешествовать?
А. Норкин:
- Ну, мы особо далеко не ездим.
И. Варламов:
- У нас есть несколько системных проблем. Есть огромная проблема, связанная с авиацией. Из-за того, что в свое время была развалена малая авиация, сейчас со всем этим очень грустно, у нас большинство столиц регионов, вы всегда должны летать через Москву. Недавно был в Белгороде, а мне нужно было попасть в Казань. Из Белгорода в Казань раз в неделю кто-то летает, а в основном все через Москву. И когда тебе нужно из Белгорода в Казань, потом в Курск, а потом в Омск, Иркутск, ты практически не имеешь возможности просто полететь на самолете.
Давайте посмотрим другой вариант. Центр России. Нужно поехать в Липецк. Можно полететь на самолете. Это дорого. Казалось бы, недалеко, четыреста с чем-то километров.
А. Норкин:
- У меня в Липецке в прошлом месяце был концерт. Смотрю, как мне ехать. Если еду, то на поезде получалось порядка восьми с чем-то часов. И я ехал в Грязи воронежские – это пять часов. И оттуда на машине порядка 35 минут до Липецка.
И. Варламов:
- Казалось бы, самая населенная часть страны, где огромный поток. Тот же Воронеж. На поезде, по-моему, шесть часов, хотя до него четыреста километров. Туда три рейса «Аэрофлота» летает. Логистика очень сложная, быстро доехать не получится. А если мы отъезжаем куда-то в Сибирь, то вы выясняете, что куда-то добраться – это целое приключение.
А. Норкин:
- Вот вы сказали, что разрушена малая авиация. Согласен. Есть в интернете забавные картинки – расписание рейсов самолетов в советские времена. Там летали из маленького города в маленький город. На маленьком самолетике. Сейчас это даже невозможно представить. Но это же не мы сегодня развалили. Это развалили наши дорогие друзья, когда перестраивали нашу социалистическую экономику и ставили ее на рыночные рельсы. Ну?
И. Варламов:
- Стоп. Сейчас-то ничего не улучшается. Никаких подвижек. Даже ухудшается. Например, вокруг Москвы закрыли все аэродромы, где та же малая авиация как-то базировалась. Ближайший аэродром находится под Серпуховом. Аэродромы никому не нужны. Не интересны.
Ю. Норкина:
- А кому они должны быть интересны? Кто должен заниматься маленькими аэродромами?
И. Варламов:
- Конечно, они бы частникам были бы интересны. Посмотрите, насколько это просто! Я часто летаю и пользуюсь малой авиацией.
Надо частному бизнесу дать возможность. И вы не заметите, насколько это будет востребовано.
А. Норкин:
- А у нас это запрещено?
И. Варламов:
- Очень строго регулируется. На эту тему надо не со мной говорить. Я темой увлекаюсь, но не специалист.
А. Норкин:
- Давайте про железные дороги. Вам нравится путешествовать по железным дорогам. Удобно для работы. И что у нас там?
И. Варламов:
- С самими дорогами и сервисом все замечательно, если мы не берем скоростные дороги, потому что их мало и, скорее всего, в ближайшее время их ждать не надо. Но если обычные поезда, то замечательно. Кстати, недавно стали появляться замечательные вагоны, когда ты едешь, нормальная кровать, туалет в купе. Это невиданно. То, что раньше видел в фильмах. Мне понравился поезд в Рязань. Стоит приемлемых денег. И едешь как в гостинице.
А. Норкин:
- Вот у нас есть и частная компания, которая занимается дорожными перевозками. Она ездит Москва – Питер: Гранд экспресс. Они сейчас будет ездить в Крым. Это надо расширять? И тут частников допускать на рынок?
И. Варламов:
- Я живу с позицией, что частник всегда эффективнее. Государство должно создавать условия, чтобы бизнес мог работать. Регулировать. И когда государство начинает пытаться само всем управлять, возникают определенные сложности. Просто государство не может эффективно управлять. Это ничье. Не может чиновник выстраивать нормально бизнес-процесс.
А. Норкин:
- РЖД у нас госкорпорация.
И. Варламов:
- Госкорпорация.
А. Норкин:
- И вы сказали, что все неплохо. Скоростных дорог не хватает, но неплохо.
И. Варламов:
- В отношении РЖД отдельная история. Если вы хотите обсудить претензии к РЖД, мы можем их обсудить.
Ю. Норкина:
- Нет, мы недавно ездили и увидели вариант путешествия до Сортавала. Там есть туристический маршрут, в этом году начал работать. И там есть, когда кусочек проезжают на ретро-поезде, все сделано очень здорово.
И. Варламов:
- И есть в Москве от Савеловского вокзала.
Ю. Норкина:
- И там есть, что посмотреть. Парк и много разных зон, пещеры…
А. Норкин:
- Это разовое. Ты поехала и посмотрела. Порадовалась. Но мы говорим о повседневности.
Ю. Норкина:
- Мы, конечно, не так ездим, как вы. У меня сравнительный анализ идет с девяностыми, когда мне страшно было из окна поезда выглянуть.
А. Норкин:
- Страшно было войти в поезд.
Ю. Норкина:
- Страшен был поезд сам! Я, конечно, понимаю, что все это не быстро делается. Но к моему радостному удивлению, у нас много чего поменялось. И у нас дороги, которые стали делать! У меня радость от того, что делать стали!
И. Варламов:
- Можно сравнение с девяностыми без меня? Это несерьезно.
Ю. Норкина:
- Почему?
И. Варламов:
- Потому что это было тридцать лет назад. Отсыл к девяностым уже неприлично выглядит. Сейчас 2020 год.
Ю. Норкина:
- В девяностые сломали все, что было построено.
И. Варламов:
- Мы уже двадцать лет строим все с нуля.
Ю. Норкина:
- Вам кажется, что двадцать лет – это много?
И. Варламов:
- Это достаточно, чтобы девяностые сейчас в контексте инфраструктур не вспоминать.
Ю. Норкина:
- Илья, если мы берем правление, которое было у Сталина, до 20 лет – это отлично. Когда всех выстраиваешь, кто не согласен, в расход. Остальные все как зайки быстро копать, строить, класть, изобретать ракеты. Но мы же с вами демократическое государство!
И. Варламов:
- Вы сейчас что хотите обсудить?
А. Норкин:
- Трасса Москва – Казань. По плану должны закончить в 27-м году. Это долго или не долго?
И. Варламов:
- Для такого проекта, ну, опять же… Я не люблю давать оценки. Это дорого или не дорого. Долго или не долго. Любой проект…
А. Норкин:
- Вы все время говорите, что медленно строят.
И. Варламов:
- Я говорю? Я такого никогда не говорил!
А. Норкин:
- Вы только что говорили про это! Что высокоскоростных магистралей скоро ждать не надо, потому что это долго.
И. Варламов:
- Если вы послушаете, я скажу, почему не будет высокоскоростных магистралей. Их у нас не будет, для этого нужен высокий пассажиропоток. У нас для этого людей не хватает. Если вы посмотрите, где развито высокоскоростное железнодорожное сообщение, это будет Япония, восточное побережье Китая. Для того, чтобы это был экономически выгодный проект, вам нужно, чтобы каждые десять минут отправлялся этот поезд.
А. Норкин:
- Они нам не нужны, получается?
И. Варламов:
- Это не вопрос нужны или не нужны. Их, скорее всего, в масштабах страны не будет. Они будут, может, Москва – Казань. Москва – Петербург, это понятно. Большой пассажиропоток. Но скоростного поезда Москва – Владивосток, конечно, не будет в обозримом будущем.
А. Норкин:
- Знаете, он будет скоростной, но не очень.
Ю. Норкина:
- Значит, то не целесооьбразно.
И. Варламов:
- Конечно, нет. А по поводу дороги Москва – Казань семь лет? Опять же, вопрос не ко мне. Надо смотреть, что за проект. Может, там проектировать будут три-четыре года, потому что сложный проект. Пока землю выкупят, сделают проект, работы, конкурсы разыграют.
А. Норкин:
- Комплексный план до 24-го года – транспортный коридор Европа – Западный Китай. И в следующем году от Москвы до Владимира начнут. В 27-м году должны закончить. И есть планы продлевать дальше.
Ю. Норкина:
- Илья, вы положительно оцениваете ситуацию, которая у нас в железнодорожном сообщении? В авиационном.
А. Норкин:
- Он не обобщает, видишь?
И. Варламов:
- Давайте не будем обобщать. Есть хорошие моменты, есть плохие.
А. Норкин:
- Тогда перейдем к следующему. Приехал Илья Варламов до пункта назначения. Как вы выбираете место, куда хотите поехать?
И. Варламов:
- Я уже давно не выбираю. Я смотрю, от чего отказаться. По работе много дел и предложений.
А. Норкин:
- Объясните вашу работу.
И. Варламов:
- Я занимаюсь журналистикой. У меня есть определенное количество тем, которые я разрабатываю. По работе надо ездить в разные города. Кроме того, у меня есть шоу БДСМ, когда мы гуляем с мэром по городу.
А. Норкин:
- Что это?!
И. Варламов:
- Называется «большая дорога с мэром».
А. Норкин:
- Это же что-то из сексуальных…
И. Варламов:
- Это кто на что учился. У нас это «большая дорога с мэром».
А. Норкин:
- Извините, я не слышал.
И. Варламов:
- И мы гуляем с мэрами российских городов.
А. Норкин:
- Они вас приглашают?
И. Варламов:
- Конечно. По правилам они должны изъявить добровольное согласие.
А. Норкин:
- А вы их там чехвостите?
И. Варламов:
- Да. А я задаю неудобные вопросы. Ходим по неподготовленному маршруту.
А. Норкин:
- Расскажите про какую-нибудь последнюю поездку.
И. Варламов:
- Слушайте, будет ближайшая в Перми. Я недавно был в Перми, там выпал первый снег, была такая катастрофа. И мы гуляли по городу. Был прямой эфир с местными журналистами. И я говорю, ребята, кто знает, где сейчас мэр? А мэр города должен был где-то в городе следить за уборкой. Говорю, давайте мэра найдем? И с ним как-то поздороваемся. И тут звонят из пресс-службы. Говорят, вы в двух шагах идете. Мы смотрим ваш прямой эфир. Заходите к нам в гости и познакомимся.
Он согласился. И мы будем снимать перед Новым годом…
А. Норкин:
- Это что вы будете.
Ю. Норкина:
- А то, что было?
А. Норкин:
- Илья, расскажите про какую-нибудь последнюю вашу поездку. И что за неудобные вопросы вы мэрам задаете?
И. Варламов:
- Вопросы мы собираем у жителей. Я могу привести один потрясающий диалог, который возник с мэром Белгорода, когда мы пошли с ним гулять. Чтобы вы понимали, это неподготовленный маршрут. Мы встречаемся в кабинете, у нас есть программа, где хаотично выбираем две точки на карте, и задача мэра – из точки А в точку Б пройти.
А. Норкин:
- То есть он не знает, по какой дороге вы пойдете?
И. Варламов:
- Не знает никто. Мы приезжаем на место, идем гулять и тут встречаем одного жителя. Типовая окраина города, ходит какой-то житель. Я говорю: «Как дела? Может, какие-то вопросы у вас есть к мэру?» Кстати, большинство в регионах не знают, как у них выглядит мэр. И когда ты говоришь, что вот это мэр, люди говорят: да нет, ты шутишь, это не может быть наш мэр. Я спрашиваю: «Какие есть проблемы?» Он говорит: «У нас подвал течет, все очень плохо». Мэр говорит: «Я дам поручение, выясним, почему он течет». Он говорит: «Вы не понимаете, это же ужас, кошмар». Ну, подвал течет. Почему это такая катастрофа? Он говорит: «А если нас бомбить начнут, мы где будем прятаться?» Мэр говорит: «Да никто вас бомбить не будет». – «Как не будет? Вы что, телевизор не смотрите? Смотрели бы телевизор, знали бы, что бомбить нас будут, и подвал нам нужен сухой».
Ю. Норкина:
- А что у них там по телевизору показывают?
И. Варламов:
- Не знаю. Было забавно.
А. Норкин:
- А менее истерично настроенные граждане какие вопросы задают?
И. Варламов:
- По какой-то причине, когда ты начинаешь спрашивать, все ли у вас хорошо, все говорят: у нас все замечательно. Видимо, не принято как-то публично жаловаться.
Ю. Норкина:
- Илья, а вы не верите в то, что у них все хорошо?
И. Варламов:
- Да нет, конечно.
Ю. Норкина:
- Почему?
И. Варламов:
- Потому что ты потом заходишь на какие-то форумы или еще куда-то и читаешь, что там реально есть.
Ю. Норкина:
- Что там реально, можно узнать только на форумах?
И. Варламов:
- Ты можешь человека разговорить...
А. Норкин:
- Человек под камеру может действительно теряться и стесняться. А вы-то сами задаете вопросы? Смысл вашей поездки? Вот вы взяли мэра за руку, пошли по маршруту, который не согласовывали, провалились вместе с ним в яму, что-то еще случилось. А что потом должно быть? Цель ваших поездок какая?
И. Варламов:
- Моя цель – показать людям, во-первых, кто у них мэр. Потому что мэр оказывается в не совсем подготовленной для себя ситуации, он ходит без охраны, без пресс-службы. Это элемент шоу, надо понимать, что это проект на YouTube. Мы задаем вопросы про город.
А. Норкин:
- Вы, наверное, ставите какую-то цель, чтобы эти недостатки, которые вы выявляете, были устранены. Вы как-то контролируете это?
И. Варламов:
- Я лично это не всегда контролирую. Но обычно этим занимаются потом местные журналисты. У меня по некоторым городам есть классные кейсы, когда мы ходим, мэр говорит: мы здесь сделаем то, здесь сделаем то, - а потом, через полгода, например, местные журналисты проходят тем же маршрутом и смотрят, что меняется. Во многих местах реально есть какие-то изменения.
А. Норкин:
- То есть работает?
И. Варламов:
- Иногда работает, иногда не работает.
А. Норкин:
- А если не работает, что вы делаете?
И. Варламов:
- Смотря с чем.
А. Норкин:
- Я не знаю. Сейчас вы формально мне объясняете механизм путинской «прямой линии». Когда ему говорят: Владимир Владимирович, у нас тут яма на дороге. Он говорит: что за Вася там у вас губернатор? Вася моментально прибегает и своими ручками начинает эту яму заделывать.
И. Варламов:
- Если вы хотите спросить меня, контролирую ли я по каждому городу все, что мы прошли и обозначили…
А. Норкин:
- Иначе я не понимаю, зачем вы так делаете.
И. Варламов:
- Обозначили все проблемы, и я контролирую, выполнил ли мэр их или нет, - конечно, нет. Это просто невозможно. Я же один. Тогда мне надо собрать целый аппарат, который будет сидеть и каждый месяц этим заниматься.
Ю. Норкина:
- Тогда, получается, это просто шоу ради шоу?
И. Варламов:
- Это, получается, шоу в моем формате. Что значит шоу ради шоу? У меня есть определенный формат, чем я занимаюсь.
А. Норкин:
- Получается, вы прибежали, покричали: смотрите, куча говна! – и убежали. И вас не интересует, говно убрали или нет.
И. Варламов:
- Почему меня не интересует? Я не могу за этим следить. Уберут – хорошо, не уберут – они же с этим говном будут дальше жить.
А. Норкин:
- Это понятно. Но вы можете тем же местным журналистам сказать: я привлек внимание к этой проблеме, вы мне просигнализируйте через месяц, и мы потом вернемся к этому. Потому что тогда в этом будет смысл. А так любой мэр скажет: приехал ко мне Варламов – ладно, я его проведу, потому что он потом все равно про это ничего не будет говорить, и чихать я хотел на него.
И. Варламов:
- Давайте так. Задача убирать и контролировать уборку говна у себя под окном – это задача людей, кто там живет. То есть человек из Москвы не может ездить по всей стране и этим вопросом заниматься. Я не чиновник, я не губернатор, я журналист. Я могу приехать и сделать обзор. Я могу сделать фильм, могу обозначить проблему, могу объяснить или выяснить, почему те или иные процессы происходят. А дальше с этим нужно что-то делать. И что-то с этим делать могут местные жители. Есть такие города… При этом, как показывает мой опыт, чем хуже город, тем больше жители там со всем смирились, они со всем согласны. Вот приезжаешь в какой-нибудь город, а там ужас, кошмар из ваших историй про 90-е. И думаешь: как тут вообще все происходит? А люди говорят: пошел вон, у нас все хорошо и замечательно.
Ю. Норкина:
- Может быть, действительно, это ваше субъективное мнение, что у них все плохо, а у них все хорошо?
И. Варламов:
- Мнение любого человека, оно субъективное. Просто мне есть, с чем сравнивать. А им, видимо, нет, если их это устраивает.
Ю. Норкина:
- Когда Америка начала бомбить, Хусейну отрезали башку…
И. Варламов:
- При чем здесь Америка?
Ю. Норкина:
- У них же тоже свое представление о прекрасном. Поэтому они залезли совершенно в другой мир…
И. Варламов:
- Если вы сейчас выйдете, а у вас под окном будет гора мусора, вы скажете: что за ерунда, Сергей Семенович, почему у нас под окном мусор? А он скажет: это ваше субъективное мнение.
Ю. Норкина:
- Может быть, им хорошо в этом мусоре жить. Если это мой двор, я сама уберу. А бывает, приезжаешь в деревню, а они все в говне. И ходят, улыбаются, говорят: вы чё вообще, мы так всю жизнь живем.
И. Варламов:
- Я считаю, что это плохо. А они могут считать все что угодно.
А. Норкин:
- Илья, вы привели пример: Сергей Семенович Собянин, кучи мусора, надо все это благоустроить. Объясните мне, почему такая большая, шумная и критическая кампания против того, что делается в Москве? Что не так?
И. Варламов:
- А где она, большая и шумная?
А. Норкин:
- Если интернет открыть, там слова «урбанина», «этот оленевод, приехавший из Тюмени», «постоянный ремонт»… Вы сами как относитесь к тому, что в Москве происходит?
И. Варламов:
- Я не хотел бы давать какую-то обобщенную оценку. Если мы возьмем в целом тренд и то, что происходит в Москве с реконструкцией улиц, в целом это хорошо. При этом во многих моментах у меня есть достаточно претензий, что это недостаточно радикальные реформы. Банальный пример. Реконструировали Тверскую – нет выделенных полос для общественного транспорта. Реконструировали Садовое кольцо – нет выделенных полос для общественного транспорта. На Тверскую не вернули переходы и т.д. Нужно делать еще больше, нужно делать более радикальные реформы, раз уж начали. В целом тренд правильный, во всем мире то же самое происходит. Во всем мире сейчас тренд на переориентацию города для людей, чтобы он был удобным для пешеходов и т.д. При этом у нас есть свои особенности и свои проблемы с этим. То, с чего мы с вами начали, - качество и сроки. Я часто хожу вокруг Чистых прудов, и за последние 5 лет, по-моему, 6 или 7 раз там перекладывали плитку эту несчастную. Последние раз ее перекладывали месяца два назад. Я сейчас жду, что они начнут ее весной перекладывать. Что-то у них не получается.
А я знаю, почему у них не получается. Потому что изначально были нарушены технологии, она у них плывет. Вот вы строите дом, не соблюдаете технологии, не сделали теплоизоляцию стен, а потом поклеили обои. И там влажность, грибок. И вы можете обои переклеивать хоть каждый месяц. Пока вы не переделаете стены, ничего не изменится. То есть они там не утрамбовали основание, у них были проблемы с геодезией, с изысканиями. Из-за этого плитка шатается. Все это видят, смеются. Из-за чего? Сроки, торопятся, недостаточно опыта, проблемы с подрядчиками. С этим дальше надо что-то делать. Это одна такая проблема.
Вторая проблема, что удивляет или возмущает людей, это то, как это все делается, то, что все это спускается сверху. Люди любят, когда с ними советуются. Когда к ним приходят, когда у них есть возможность как-то на эту ситуацию повлиять, еще что-то. Этот механизм в какой-то момент они пытались зародить, но в итоге как-то не получилось.
А. Норкин:
- Насколько я знаю, в Подмосковье сейчас все делается с учетом общественного мнения. Мне даже говорили, что сейчас увеличили штат социологов, которые бегают по подмосковным городам, общаются с населением, и только потом выносится решение, что делать, что не делать.
Ю. Норкина:
- Министр культуры Владимир Мединский заявил РБК, что власти рассматривают несколько вариантов сохранения показов авторского кино в Москве после закрытия киноцентра «Соловей». Авторское кино вообще это такая большая классная история. Илья, расскажите, что такое киноцентр «Соловей».
И. Варламов:
- Кинотеатр «Соловей» это то, что обычно москвичи называют Киноцентр на Красной Пресне. Это такое замечательное советское модернистское здание, которое в 70-е годы начали проектировать. С точки зрения архитектуры оно неплохое. Его, к сожалению, очень долго строили, к 91-му году его достроили, а потом практически сразу начали уродовать. Москвичи в принципе и не видели, как это здание должно выглядеть.
Ю. Норкина:
- Уродовать его начали тогда, когда, видимо, там разместился ночной клуб «Арлекино».
И. Варламов:
- Сейчас это довольно мрачное зрелище из-за того, что его испортили. Его хотят снести.
А. Норкин:
- Оно кому принадлежит – оно городское, муниципальное или какая-то частная лавочка?
И. Варламов:
- Они сделали какие-то эти ОАО… Его хотят снести. Вначале были слухи, что будет какой-то классный проект, какой-то офис построят, еще что-то. Все спокойно ждали. Все это время ходят какие-то старые рендеры какого-то отвратительного жилого комплекса.
А. Норкин:
- Рендеры – это картинки компьютерные?
И. Варламов:
- Да. Когда эти картинки видели, все пугались. Тогда говорили: не обращайте внимания, это просто старье. Сегодня РБК выкладывает именно этот проект, что на месте «Соловья» будет построен какой-то жилой комплекс 20 с чем-то этажей.
Ю. Норкина:
- Это бред какой-то. Там нельзя. Там архитектурный ансамбль совершенно иной.
И. Варламов:
- Значит, вы пойдете на митинг, будете отстаивать «Соловья». Они хотят влепить совершенно отвратительный, бездарный… Это просто оскорбление Москвы. Это как в 90-е строили или в нулевые. Они решили построить прямо в центре. Вы хотите что-то сделать? Сделайте какую-то достопримечательность, пригласите хороших архитекторов. Но вообще я не понимаю, зачем его сносить. Его можно реконструировать, можно очистить от этой обертки. Это часть истории Москвы, и он там довольно органично вписывается.
А. Норкин:
- Это исключительно московская история или в других городах это тоже происходит?
И. Варламов:
- Уничтожение исторической городской ткани происходит вообще во всех городах. При этом в некоторых городах это происходит вообще чудовищно. Можно взять юг России, Ростов-на-Дону, Краснодар, где весь центр – просто как после бомбардировки. Появляются такие 30-этажные дома на месте частного сектора.
Ю. Норкина:
- Почему Сергиев Посад такой ладненький? Потому что эта культурная атмосфера сохранена абсолютно. Туда не нужно впендюривать эти здоровые дома. Я понимаю, что это бабла много. Ребята, стройте на окраинах, не трогайте город. На Красной Пресне построить какое-нибудь чудовище 22-этажное – это что, отмывка очередная? Забашляли администрации города за то, чтобы выкупили эту площадь. Сейчас это построят… Я пойду на митинг.
А. Норкин:
- Значит, частная лавочка, которая хочет извлечь прибыль. Ей интересно построить в таком месте.
И. Варламов:
- Им же кто-то согласовывает. Вы же не можете купить участок земли и построить там все что угодно.
А. Норкин:
- Видимо, мэрия согласовывает. Илья, а вы слышали что-нибудь о планах переделки в Сергиевом Посаде?
И. Варламов:
- Я очень боюсь этих планов. У нас тут православный Ватикан…
Ю. Норкина:
- Там будет пешеходный центр весь вокруг Лавры.
И. Варламов:
- Это суперопасная история. Потому что этой историей решила заняться Русская православная церковь. Они сказали, что все советское наследие в Сергиевом Посаде надо снести. При этом я не понял, что они собрались делать с людьми, и вообще на каком основании они собрались там всё советское сносить и стирать с лица земли. И там будет выстроено все такое лубочно-православное, у них будет православный Ватикан. Все это звучит красиво. Мы закрываем глаза и представляем, что у нас появится свой Ватикан, будем там красиво гулять. С этим есть проблемы. Первая проблема в том, что рассуждают чиновники от РПЦ, а мне хотелось бы, чтобы это были архитекторы или какие-то специалисты в градостроительстве. Второе. Если этот проект курируется Русской православной церковью… Я хочу напомнить, что за последние 20 лет РПЦ не произвела на свет божий ничего достойного с точки зрения архитектуры. Единственный достойный объект, который у них есть, это православный центр в Париже.
А. Норкин:
- Так у нас же ничего не дают строить Русской православной церкви. Начинают кричать: оставьте в покое наш сквер!
И. Варламов:
- И правильно кричат. Но когда они что-то строят или реконструируют, нет ни одного нормального ни храма, ничего, потому что у них с архитектурой все суперплохо. И Русская православная церковь просто не должна заниматься архитектурой, не должна заниматься градостроительством. Они должны заниматься тем, чем занимается церковь. Если мы хотим из Сергиева Посада сделать город-сад, надо приглашать архитекторов, урбанистов, градостроителей, чтобы каждый занимался своим делом.
Ю. Норкина:
- Я думаю, что православная церковь найдет достойных архитекторов.
И. Варламов:
- Пока прецедентов нет.
Ю. Норкина:
- У вас предвзятое отношение к Русской православной церкви.
И. Варламов:
- Если вы мне покажете три красивых храма, которые они построили за последние 20 лет, мы с вами продолжим дискуссию. Я думаю, вы их не найдете.
