Режиссер Дмитрий Суворов: Зритель, посмотрев наш фильм, должен поверить, что человеческие возможности реально безграничны
М. Антонов:
- Друзья, у нас сегодня в эфире представление нового фильма, который в прокат выходит 9 июня, это лента над названием «Одна». Режиссер Дмитрий Суворов у нас в эфире. Дмитрий, здравствуйте.
Д. Суворов:
- Здравствуйте.
М. Антонов:
- Исполнитель одной из главных ролей Виктор Добронравов.
В. Добронравов:
- Здравствуйте.
М. Антонов:
-Во-первых, поздравляю! Очередное детище…
В. Добронравов:
- … в наши непростые времена.
Д. Суворов:
- Буквально очень долго мы его делали. Все это началось там чуть ли не в конце 2018-2019 года, когда я с женой случайно увидел в эфире телеканала передачу, там была история про нескольких выживших, и одна вот из таких выживших была Лариса. То есть, это было интервью старое, 2000-х годов. И я прямо настолько загорелся, что уже в час ночи начал своим коллегам, продюсерам в чат нашей кинокомпании писать – смотрите, есть такая история. Оказалось, они не слышали. И вот мы начали копать и буквально вот уже четыре года, с момента, как эта идея родилась и до финальной реализации…
М. Антонов:
- Для слушателей. 1981 год, авиакатастрофа с пассажирским самолетом и военным самолетом – столкнулись они на Дальнем Востоке, пассажирский самолет, летели там четыре десятка человек, упал и выжившей оказалась только Лариса Савицкая, которая получила тяжелейшие травмы…
О. Фомина:
- Что самое интересное, вот как уже Дмитрий сказал, фильм о выживших. И действительно, Лариса не единственная, кто выживал в авиакатастрофах, но, мне кажется, она единственный человек, кто пребывал все время в сознании. То есть, она может весь процесс описывать вот буквально посекундно.
Д. Суворов:
- У нас история реально уникальна в нескольких моментах. Во-первых, что два одиночества встретились в открытом небе на Дальнем Востоке – это просто нереально… на таких просторах столкнулись два самолета, в огромном пространстве Дальнего Востока! Потом второй уникальный случай – что выжила Лариса, потому что выжить при таком столкновении невозможно. То есть, это какое-то чудо. Вот мы решили некий такой слоган сделать, что эта история на реальном чуде основана, которое нам рассказала Лариса и которое мы попытались художественно экранизировать, то есть, донести до зрителя вот эту невероятную историю. Мне кажется, я таких случаев не припомню. Потому что вот Весна Вулович – это югославская стюардесса – она потеряла сознание. То есть, произошел взрыв, она потеряла сознание, упала, не помнит, как упала…
М. Антонов:
- Ее нашли в обломках и выжила она потому, что была пристегнута.
Д. Суворов:
- Да. То есть, как бы наш случай уникален тем, что Лариса, когда вот мы с ней встретились, она прямо полностью воссоздала эту картинку.
М. Антонов:
- Лариса Савицкая была консультантом на этом самолете.
О. Фомина:
- Она, кстати жива, вопреки вот мнению Википедии… по-моему, сейчас уже исправили…
Д. Суворов:
- Исправили, да. Когда мы начали искать, реально было написано, что она умерла… Но вот, видите, еще одно чудо, что мы не остановились. Было написано в Википедии, что Лариса умерла в 2013 году, и мы вот подумали, что не стоит всегда доверять Википедии…
В. Добронравов:
- Прекрасный слоган!
М. Антонов:
- Процитировали, между прочим, слова президента. Дим, скажи, пожалуйста, а насколько сложно снимать историю с заведомо известным финалом? Без интриги какой-либо? То есть, мы знаем, с чего она начнется и мы знаем, чем она закончится…
Д. Суворов:
- Да, вопрос очень хороший. Я скажу так. Я старался подойти к этому вопросу максимально честно. Когда Лариса мне все это пересказывала и когда мы собирали информацию, когда общались с ней, понятно, что, если бы просто все это экранизировать, как сухие факты, то это получилась бы некая иллюстрация, да. И мы попытались копнуть глубже и, когда она нашему редактору свою историю выдавала, мы подключили и Ларису, и нашего редактора к полиграфу. То есть, новый муж Ларисы занимается современными разработками и новыми моделями полиграфа, который считывает амплитуду голоса, считывает зрачок, то есть, как бы много параметров, и по этим параметрам мы видим, именно какие фразы, какие воспоминания человека максимально будоражат, возбуждают. И мы попытались все эти истории вычленить и художественным образом, именно на эмоциональном уровне, допустим, ну, как у нас примитивно говорят, до этого не было такого, но даже вот когда мы с Ларисой спорили, она говорит – погоди, ты придумал такую историю, а этого не было. А потом, когда я показал ей кадры, как это сочетается, как это визуально складывается, она говорит – ну да, я примерно чувствовала внутри то же самое. Допустим, есть у нас тигр, а он получился, знаете, как такой некий образ смерти, которая за ней ходит и ждет как бы, что она сдастся. И она говорит, что у меня было такое – я три дня в тайге провела и было ощущение, что как бы не сдаться и не опустить руки – потому что еще помимо того, что ты упала, у тебя тяжелейшие травмы, ты три дня не знаешь, спасут тебя или не спасут.
В. Добронравов:
- А потом, я еще могу сказать, что это совершенно не приговор, когда ты знаешь сюжет или там чем заканчивается. Все помнили сюжет фильма «Движение вверх», что советские баскетболисты выиграли. Тем не менее, напряжение…
М. Антонов:
- Я даже знал финал фильма «Девятаев».
В. Добронравов:
- Да. И таких примеров масса. Когда фильм сделан с душой и со знанием дела, в кинотеатре возникает магия. Ты забываешь, ты следишь за ходом сюжета и ты подключаешься к этому. Мы все знали, что советские баскетболисты на последних секундах, там Белов забьет мяч. Но нас все равно это держало до самого конца в напряжении. И здесь то же самое. Это процесс. Кино – это процесс.
О. Фомина:
- Виктор, вы играете представителя спецслужб, который, можно сказать, заметает следы этой катастрофы. Вот вы как для себя оправдывали действия своего героя?
В. Добронравов:
- Ну, заметает следы – это не совсем точно, это слишком грубо сказано. Но, конечно, это человек системы, человек инструкций, человек в футляре такой. У него есть четкая задача – найти виновных, а при необходимости их назначить. Потому что, конечно, все это было засекречено в Советском Союзе, это было невозможно, у нас все было максимально идеализировано. Но всем недоброжелателям, которые начнут говорить, что у нас там антисоветская картина или что-то такое, я покажу фигу с маслом и скажу, что эта история совершенно не про это. В наше непростое время, прежде всего, это духоподъемное кино. А я очень люблю, когда кино духоподъемное, когда ты выходишь и тебе хочется жить. Эта история основана на реальном чуде, произошедшая с обычной девушкой. И вот когда мы виделись с Ларисой на съемочной площадке, я удивлялся тому, насколько она простая, мирская женщина, абсолютно ничем не выделяющаяся. И в такую ситуацию мог бы попасть кто угодно из нас. И если хотите, то напрашивается аналогия. Помните фильм Денни Бойла «Миллионер из трущоб»? Маленький парень попал на передачу и ответил на все вопросы, просто потому, что так жизнь его сложилась, что он знал все ответы на эти вопросы. Так жизнь сложилась в нашей истории, в нашем фильме, что все, что было до, и та любовь, которая жила в ней, и те умения, те знакомства, через которые она прошла, позволили ей пройти эти испытания. А испытания на нашу долю выпадают у всех.
О. Фомина:
- А вам не кажется, что было предопределено крушение и ее спасение? Вот она же рассказывала в своих интервью, что накануне они с мужем смотрели фильм про спасение 17-летней девушки, самолет которой потерпел крушение…
В. Добронравов:
- Вот, вот, я и говорю – все же, конечно, промыслительно. Всё не просто так в этой жизни. Я абсолютно в этом уверен, и находил тому массу подтверждений, что все в этой жизни не просто так.
О. Фомина:
- Что вам пришлось впервые делать на съемочной площадке в этом фильме?
В. Добронравов:
- Мне пришлось с удовольствием полетать над просторами нашей необъятной родины на вертолете с открытой дверью…
Д. Суворов:
- Да, да, Виктор буквально на краю прямо Ми-8…
М. Антонов:
- Привязанный, наверное?
В. Добронравов:
- Нет, нет, не привязанный. Но там все было в рамках техники безопасности. Тем не менее, это было волнительно, конечно, когда ты на полном ходу, с открытой дверью, наблюдаешь за осенним лесом в Пермском крае… Ух!!
М. Антонов:
- Лариса абсолютно реальный персонаж, Лариса Савицкая. Князев – собирательный образ?
Д. Суворов:
- Да, Князев получился собирательный образ. Единственное, что, когда мы с Ларисой обсуждали, она показала, что был такой некий человек, который к ней приезжал, но не было вот такого, что ей прямо сказали – подпиши бумагу, никому ничего не рассказывай. К ней приезжал человек, расспрашивал, что она помнит, что там произошло в самолете – для нее по ощущениям это было как взрыв. Взрыв – и самолет начал постепенно разламываться, разрушаться. То есть, она даже не почувствовала, что это столкновение было.
В. Добронравов:
-В одном из интервью меня спросили про моего героя – собирательный это персонаж или есть у него прототип? Так мне кажется, что именно в этом и смысл, что мой герой собирательный. Потому что в моем персонаже система. А история не про того, кто ищет, а история про нее, про это чудо, которое случилось, и как она выжила, благодаря своему огню внутри себя.
М. Антонов:
- Виктор, а вот было такое – сценарий получили, посмотрели – ну. А что играть? Полфильма ходить с покерфейсом? И вот эти все обрывочные фразы – так, быстро ко мне, все…
В. Добронравов:
- На самом деле, для меня как раз это самое сложное. Потому что для меня это тот самый вызов актерский. Артисты разные бывают, бывает кто-то очень сдержанно играет, а я вот люблю, когда яркий представитель вахтанговской школы и т.д., и поэтому, когда меня Дима позвал на пробы, мне вообще казалось, что я как-то молодоват, что этот человек должен быть там за 50, какой-нибудь такой прожженный КГБшник…
Д. Суворов:
- Это вот тогда стереотип был бы, если бы мы так сделали.
В. Добронравов:
- Да, да. И мне нравится как раз бороться со стереотипами. Поэтому для меня это очередной актерский вызов – сыграть какого-то непохожего на себя, прежде всего, человека. Поэтому это как раз не знак минус для меня, а наоборот плюс.
О. Фомина:
- Я знаю, что исполнительнице главной роли пришлось немало испытаний выдержать в реальности – и в болоте она у вас там несколько часов…
Д. Суворов:
- …да, да, и в реке…
В. Добронравов:
- И холодно было, и она намучилась – да…
О. Фомина:
- Как вы там ее страховали?
Д. Суворов:
- На самом деле, Надя молодец, Надежда Калиганова, исполнительница роли Ларисы. Потому что вот даже когда мы снимали катастрофу в самолете, она сказала – давайте я сама буду. У нас построен был даже больше, чем в реальный размер Ан-24, на огромной платформе, на пневмопружинах, и он резко, на 45 градусов, носом наклонялся вперед, резко вбок, резко назад. И какие-то вещи она говорила – давайте я, потому что важно же лицо, эмоции чтобы были в кадре. И многие вещи опасные она сама делала, и поразила нас реально. То есть, это заслуживает уважения.
М. Антонов:
- Извини, я вот услышал про эту модель самолета – то есть, никаких спецэффектов, никаких зеленых экранов – механика чистая и самолет у вас разваливался…
Д. Суворов:
- Нет, конечно, ты там дорисовываешь, то, что ты в павильоне, у тебя по фонам хромакия, но вот именно чтобы люди – каскадеры, актеры – именно реально подлетали к потолку, мы построили…
В. Добронравов:
- Сколько мы снимали этот эпизод? 10 дней?
Д. Суворов:
- 10 дней где-то мы снимали этот эпизод, просто одну сцену.
О. Фомина:
- Вы еще и самолет купили, я знаю.
Д. Суворов:
- Это вообще отдельная история. Мы купили самолет в Перми, чтобы воссоздать эти обломки. А вот именно чтобы снять сцену, мы просто в Москве построили в полный размер Ан-24 и поставили его на огромную пневмоконструкцию, Гимбал она называется, и этот Гимбал, таких еще в России не строил, потому что он мог резко, на 45 градусов, наклоняться. И когда Виктор Иванов, постановщик трюков, сняли видео и послал своим американским коллегам, потому что они с Мартином Ивановым, сыном, работают еще в Голливуде и Мартин Иванов дублирует Мэтта Дэймона. И они послали коллегам своим – смотрите, мы в России построили… то есть, там настолько это опасно выглядело, что он прямо чуть ли не падал… но, естественно, просчитали все.
В. Добронравов:
- Представьте, какая маленькая выработка, если в 10 съемочных дней снимается 5-минутная сцена.
Д. Суворов:
- По одному кадру, да.
М. Антонов:
- Нет, нет, из нашего интервью вырвут фразу киношники «Суворов купил самолет» - все, и вынесут это в заголовок…
Д. Суворов:
- Нет, это другая история. Два самолета мы в Перми купили.
О. Фомина:
- И почем нынче самолеты?
Д. Суворов:
- Я точно не помню, но это были уже списанный самолет, который уже не летает, там порядка 5-6 миллионов. Но самое дорогое не купить самолет, самое дорогое – привезти самолет и в тайге разложить его.
М. Антонов:
- Это все хорошо, но вот сейчас Виктор сказал про вызов, который он получил с этой ролью, Дим, но для вас ведь тоже это вызов был? Вы до этого драматическими фильмами-катастрофами…
Д. Суворов:
- Конечно, я прямо посвятил реально, да…
М. Антонов:
- Я сразу скажу, что у Дмитрия есть первый короткометражный фильм…
Д. Суворов:
- Кстати, хороший фильм, мы за него много наград на «Кинотавре» получили, в Севастополе.
М. Антонов:
- Хорошее кино, «Шлюха» называется. Посмотрите. Но до этого такое кино вы не делали.
О. Фомина:
- Мне кажется, таких фильмов-катастроф по пальцам пересчитать. Вот «Экипаж» если…
Д. Суворов:
- Ну да, если вспоминать, то в России у нас один-два фильма таких вообще было и это было испытанием не только для меня…
М. Антонов:
- «Тревожное воскресенье» - советский, хороший фильм, про горящий корабль, с Виторганом в главной роли… Так как решиться было?
Д. Суворов:
- Тут, скорее, возникает, вот когда ты чувствуешь, что это история, которая твоя, тебе нужно как бы взять и делать, как говорится. Копаться в этом, общаться, долго готовиться. Как бы она не случайно попалась. Такое ощущение, что все не случайно реально в жизни происходит. Мы ее ночью с женой увидели, Ларису, и я настолько загорелся, что ночью начал писать… И загорелись там продюсеры, которые с нами работали, коллеги мои загорелись. Знаете, как бывает, вот импульс, когда ты чувствуешь, что тебе нужно это сделать, что ты должен заняться прямо…
М. Антонов:
- То есть, портосовщина такая – ввязаться. А там уже посмотрим, что будет?
Д. Суворов:
- Да, да, и никто не ожидал из наших даже продюсеров, что придется покупать самолет, везти его, распиливать.
В. Добронравов:
- В портосовщине нет интуиции, а здесь очень важна интуитивная составляющая, когда тебя что-то влечет, что-то тянет и ты не совсем понимаешь, почему это происходит.
Д. Суворов:
- Да, да.
О. Фомина:
- Но тут все сложилось. Потому что Лариса перестала давать интервью, вот категорически сказала нет всем журналистам, и тут вдруг сценаристам она начинает рассказывать всю свою жизнь. Это ведь потрясающе. По сути, это снова пережить все эти события. Это непросто. Я так понимаю, что она для себя как-то вот все отложила это куда-то в дальний ящик и постаралась не вспоминать.
Д. Суворов:
- Да, но мы к ней летали в Крым, уговаривали ее. Она сначала тоже долго думала, стоит ли ввязываться во всю эту авантюру? Но так получилось, что вот мы с ней общались и она в какой-то момент говорит – Дим, когда я падала, у меня прямо в голове возник вот этот кадр из фильма 1971 года «Чудеса еще случаются». А там тоже как бы художественное кино и тоже на реальных событиях, и тоже девушка выжила. Только там высота была 3 километра. То есть, Лариса где-то с пяти с лишним километров падала, а у них летел самолет винтовой, в Латинской Америке, по-моему, где-то с трех километров. И она говорит – вот когда разрыв самолета, когда все начали кричать, падать, у меня вот этот кадр в голове встал прямо перед глазами и я вижу, я помню, что это на реальных событиях, и кадр из этого фильма – она в кресле сгруппировалась, готовится, держится и врезается в листву – ну, там джунгли были. И она как бы реально увидела, сгруппировалась, вжалась в кресло и готовилась прямо к удару, чтобы в сознании принять этот удар. И реально все получилось. Если бы она физически … да, вот как кошки, бывает... кошки же готовятся. Когда кошку бросаешь, кошка готовится упасть на землю, и она говорит, что вот этот кадр мне помог и поэтому она говорит – Дим, наверное, и наше кино надо делать, потому что мало ли, ну, кому-то это может помочь… по сути, мы старались и сделать такую историю, чтобы человек, посмотрев наш фильм, поверил, что человеческие возможности безграничны реально.
О. Фомина:
- В пяти местах у нее был сломан позвоночник, была сломана рука, ребра и три дня человек, извините, шарахался по тайге.
Д. Суворов:
- Да, она ходила. Не так много, как у нас в фильме…
В. Добронравов:
- Ну, опять же, это истории я не про то, что делать в жизни, когда у тебя в трех местах сломан позвоночник. Это истории кино, язык кино разговаривает с нами, через экран, другими вещами. Что бы ни происходило – сгорел дом, потерял ты паспорт в другой стране – любые наши передряги и испытания нам даются зачем-то и мы должны с ними справляться.
О. Фомина:
- Мы можем их преодолеть, как показывает проект…
В. Добронравов:
- Да, это про это. А не о том, как страшно летать на самолетах и что нам делать…
О. Фомина:
- Кстати, у Ларисы ведь не развилась аэрофобия?
Д. Суворов:
- Да, она прилетала к нам в Пермь на съемки. Мы снимали по всей России и она несколько раз на самолете прилетала к нам.
О. Фомина:
- Вот тоже, да, феномен такой. Это, кстати, у многих спасшихся в авиакатастрофах…
Д. Суворов:
- Она говорит, что второй раз уже не случится.
М. Антонов:
- Было ли место импровизации? Ну, хоть какой-нибудь?
В. Добронравов:
- Я думаю, что для моего героя в этом фильме совсем маленькое было поле для импровизации. Скорее, были какие-то предложения, наверное, от меня к Диме. Дима, давай вот здесь так, а здесь наоборот не будем. Потому что эти вещи мне нравятся…
М. Антонов:
- А это нормально, когда актер что-то предлагает? Я знаю, что некоторые актеры говорят – режиссер хозяин, сказал, значит, так и сделаем.
В. Добронравов:
- Я так привык. Я работаю в театре Вахтангова уже почти 15 лет под руководством Римаса Туминаса и я привык. Это все время как бы стоять рядом со своим кирпичиком, который вот сюда можно положить? Клади. И вот ты кирпичик положил, забетонировал, взял следующий и стоишь рядом… Мне так комфортнее, а не когда ты приходишь, как у нас есть такое выражение, «стилизуй меня, Мейерхольд». Как бы вот ты же крутой, ты великий, ты режиссер, давай, а я тут все сделаю. Мне гораздо больше в сотворчестве находиться. Но, к сожалению там или к счастью, вот был такой собранный персонаж, у меня не было больших возможностей где развернуться… как в фильме «Т-34», где у меня был такой яркий персонаж, с кучей всяких фразочек, шуточек…
М. Антонов:
- У вас в «Чемпионе мира», кстати, тоже сотрудник спецслужб…
В. Добронравов:
- И очень тоже было непросто. Был очень собранный персонаж. Поэтому здесь мы приезжаем и в зависимости от объекта или какого-то операторского решения, у меня возникают какие-то мысли. А, может быть, мы сделаем вот так? Или вот так? Мне вот это было, конечно, интересно. Но сказать, что я там где-то импровизировал – не тот образ.
М. Антонов:
- Дим, максимальное количество дублей с актерами в этом фильме?
Д. Суворов:
- Да, там была одна сцена, вот когда Надя выбегает к вертолету – это тоже одно из реальных событий, когда Лариса махала платочком и подумали, что она из соседнего лагеря. Там был лагерь и как бы у нас в фильме тоже вот как раз Князев летит в этот лагерь…
О. Фомина:
- Это как раз в трейлер сцена вошла.
Д. Суворов:
- Да. Вот мы пытались в одном кадре поймать. Вот представьте, мы выбегаем, там с ногами, поднимаемся за спиной, бежим, оборачиваемся камерой в лицо, потом обходим актрису, выходим на небо и должен в этот момент точно прямо в камеру вертолет залететь, который мимо нее пролетает. И вот реально мы гоняли вертолет, парни уже сказали нам – ребята, у нас сейчас топливо закончится.
В. Добронравов:
- Такие однокадровые сцены очень помогают попадать в определенную атмосферу. Помнишь, у нас была тоже большая-большая сцена однокадровая, где Князев прилетает, развернутый палаточный городок, там еще военные, машина такая, палатку сдуло… В общем, тот дубль, который у нас получился идеально, в нем парень из массовки посмотрел в камеру и улыбнулся. И все хватаются за голову – господи, что ж ты все испортил-то? Потому что все остальное было идеально.
Д. Суворов:
- А тоже все подключены. Представьте, должен вовремя вертолет влететь в кадр, Витя должен выпрыгнуть из вертолета, вертолет должен рядом параллельно с ними, пока они идут к палатке…
В. Добронравов:
- …зависнуть, потом вовремя улететь, все артисты должны сказать текст, оператор должен все снять.
Д. Суворов:
- И вот кто-нибудь один споткнется или там…
М. Антонов:
- Хорошо, что маме привет не стал передавать…
Д. Суворов:
- Нет, нет, он там споткнулся или затормозил…
О. Фомина:
- Ну, большинство фильмов снимается все-таки в павильонах, а здесь натура, здесь вы рассказали о сложностях съемок, вот пермская тайга – это было самое сложное там? Или какие-то другие еще испытания вас подкарауливали? Гнус, например?
Д. Суворов:
- Ну, вот эта сцена с самолетом была очень сложная. Потому что, во-первых, в России реально даже те, кто строил конструкцию, ребята наши, они делали для экипажа тоже вот этот Гимбал, конструкцию для самолета, они не делали ее настолько подвижной и настолько максимальный наклон они не делали – это было даже вот в плане оператора, представьте, как бы оператору нужно сориентироваться, мы придумывали крепеж для камеры, которая может по салону самолета групповаться, иногда браться на руки, в какой-то момент он летит по салону, потом оператор берет его в руки и снимает актера на полу который валяется. И вот этих куча моментов все нужно было обсудить, придумать технически и чтобы никто не пострадал. Потому что там 50 человек в этой огромной декорации, с оператором там все сидят…
В. Добронравов:
- Вообще кино – это труд огромного количества людей. И когда люди приходят и брызгают своим ядом, при этом жуют попкорн, мне, конечно, всегда бывает очень обидно.
М. Антонов:
- Мне, по-моему, Тигран Кеосаян рассказывал, что, когда был совсем юным и был жив его папа, какой-то фильм они смотрели и вот подросток Тигран сказал – какое же дерьмо этот фильм – за что получил от отца просто подзатыльник со словами «Ты сделай хотя бы что-нибудь в этой жизни». С другой стороны, люди голосуют рублем…
Д. Суворов:
- Нет, это самый главный показатель. Если люди покупают билеты, если люди смотрят, это в какой-то мере тоже да…
О. Фомина:
- Вы все-таки общались с Ларисой, что называется, от первого лица, она вам выдавала такую информацию, которую, может быть, не выдавала даже когда-то журналистам.
Д. Суворов:
- Да, какие-то интимные вещи, которые мы учитывали, когда снимали.
О. Фомина:
- Что это было?
В. Добронравов:
- Приходите в кино.
Д. Суворов:
- Я не могу сказать. Какие-то вещи не вошли, но они помогали существовать актерам – Наде Калиганову и Максиму Иванову, который играл Володю. Эти вещи интимные – их подробности встречи, их знакомства.
О. Фомина:
- А вот выживание в тайге меня интересует. Бывает, актеры пытаются войти в образ, там голодают, не пьют какое-то время, чтобы слиться со своим персонажем.
О. Суворов:
- Там иногда приходилось, наоборот, говорить – Надь, надо пить, чтобы голос был пропавший, сорванный… чтобы голос был прямо настоящий… ну, представьте, когда ты двое суток в 8 градусов – мокрая земля, мокрая одежда… нужно пить…
М. Антонов:
- Чтобы как-то смягчить связки? Иначе ты начинаешь хрипеть.
Д. Суворов:
- Да, да.
В. Добронравов:
- Это был уже даже не август.
Д. Суворов:
- Это сентябрь. Да, мы начали в конце августа. А в Перми это бывает прямо уже такое мерзлое…
О. Фомина:
- Сентябрь в Перми это уже да, это уже глубокая осень, надо сказать. То есть, комаров, конечно, уже нет в это время.
Д. Суворов:
- Ну, там была парочка, но фактически уже не было… мы одного поймали, заставили играть в сцене, когда она там просыпается, у нее комар кровь пьет. Одного поймали комара-актера…
М. Антонов:
- Он не улыбался в камере?
Д. Суворов:
- Да, да.
М. Антонов:
- Дим, конечно, когда мы представляем кино, мы говорим – а вот там снялись Виктор Добронравов, Ян Цапник… и вдруг мы говорим Надежда Калиганова, у которой четыре фильма, если не ошибаюсь, у нее прекрасные театральные работы…
Д. Суворов:
- Когда мы ее брали, там было один или два фильма.
М. Антонов:
- Да, у нее прекрасные работы в МХТ, театральная актриса, ее вы могли увидеть в картине «Цой»… и здесь возникает вопрос – а кого попопулярнее найти, чтобы народ на фамилию пошел…
Д. Суворов:
- Мне мнение, что сейчас это уже не работает. Что народ на фамилию идет. То есть, народ идет на историю, они хотят увидеть какие-то человеческие эмоции, какую-то историю интересную. В какой-то степени, может быть, работает на такие семейные, детские фильмы, что там узнаваемые актеры, там Федор Добронравов, например, - это работает. А в нашем случае, наоборот, здорово, что это не замыленное лицо. Надю никто не знает пока и это здорово. Больше веры, что это реальный человек, что это не актер, который играет роль какую-то.
М. Антонов:
- Но кастинг был?
Д. Суворов:
- Кастинг большой был. И были известные девочки.
О. Фомина:
- А какую задачу поставили актрисам?
Д. Суворов:
- Меня Надя поразила тем, что она настолько живая, что как бы, бывает, актер приходит и ты видишь, что у него уставшие глаза, у него там какие-то свои заботы. А Надя настолько горит, живая и я подумал – ну, как здорово, ведь это же тоже Лариса только начинает жизнь, они верят в светлое будущее, у них планы, они семью начинают строить. И здорово, что она такая эмоциональная, яркая, живая. Мне кажется, и Лариса до катастрофы вот была такой. Надя очень поразила всех, не только меня. Кому мы показывали пробы – продюсеру, генеральному продюсеру – они все сказала: да, она неизвестная, но она, похоже, тот, кто нам нужен.
О. Фомина:
- Я знаю, что Ларису вы приглашали на съемочную площадку, она прилетала в вам в Пермский край…
Д. Суворов:
- Да, я успел с ней пообщаться, она несколько раз прилетала к нам, общалась с Надей Калигановой, даже, по-моему, вы перекинулись какими-то фразами…
В. Добронравов:
- Чуть-чуть. Когда Лариса приехала, это было таким событием, у нас была смена, я помню, как раз вертолет мы снимали, ну, это просто было событие регионального масштаба, правда, что на съемочную площадку фильма, посвященного человеку, который выжил, приезжает этот человек, и, конечно, там была куча репортеров пермских, Ларису там разрывали на части, поэтому не могу сказать, что прямо у нас получилась какая-то полноценная беседа.
М. Антонов:
- Я здесь выписал, когда посмотрели люди трейлер, стали писать… значит, они нашли совпадение с другими фильмами, как это обычно бывает. «Это смесь «Экипажа», «Выжившего», «Чуда на Гудзоне» с Томом Хэнксом, который самолет посадил на воду, и сериалом «Перевал Дятлова». Вот как на это все реагировать?
Д. Суворов:
- Ну, как реагировать? Люди любят искать всегда сходство. Так проще по жизни.
О. Фомина:
- Мне кажется, люди просто решили кругозор продемонстрировать, что все они смотрели эти фильмы.
В. Добронравов:
- Странно, что вы не нашли еще фразу, которая, и это моя любимая фраза после выхода трейлера, «Посмотрю обзор BadComedianа, а потом буду смотреть кино. Конечно, это меня просто поражает. Люди, вы сошли с ума! Опомнитесь! Окститесь! У вас вообще своего мнения должно быть по жизни или вы будете опираться на чьи-то мнения? Как можно? Любимое дело нашего народа – давать оценки после выхода…
Д. Суворов:
- Даже если Женя BadComedian талантливый парень…
В. Добронравов:
- Безусловно. Но он работает в своем жанре. Это ж тоже нужно понимать.
Д. Суворов:
- Да, а люди ждут, когда им разложат, что вот это плохо, а вот это правильно…
В. Добронравов:
- Жанр Жени – разложить кино и сделать так, чтобы это было остросатирически, смешно, искать там недочеты и, даже если их там нет, их найти. А люди смотрят и думают, что как бы это истина в последней инстанции и не имеют при этом своего собственного мнения. Конечно, это удивительно.
О. Фомина:
- Кто придет на премьеру и что вы ждете от этого события?
Д. Суворов:
- Мы придем точно. А кто еще придет? Ну, придет съемочная группа, актеры, наши близкие, Лариса придет. Вот я долго с ней общался, спрашивал, готова ли она посмотреть, вроде она все готова посмотреть. Потому что вначале она говорила, что не хочу еще раз смотреть и все это вспоминать. Но вроде согласилась. Сегодня говорит – ладно, я представила, что это твое кино, что это вообще не моя жизнь, и мне легче так посмотреть это на экране, что это чье-то художественное кино…
В. Добронравов:
- Закрытая премьера – это всегда светское событие внутри Москвы. Это такой междусобойчик, когда приходят все люди, имеющие отношение к кино. Продюсеры, режиссеры, актеры…
О. Фомина:
- Доброжелательно настроенные?
В. Добронравов:
- Нет, нет. Это совершенно не обязательно. Но нам важно, чтобы пришел зритель в кино, потому что, как я уже вначале нашей беседы сказал, самое прекрасное, особенно в наши непростые времена, когда выходят картины, которые заставляют нас жить и с оптимизмом смотреть в будущее. И которые духоподъемные. Кино вообще должно быть, мне кажется, таким. Оно, конечно, бывает разным, но мне кажется, что сейчас нашему зрителю не хватает таких фильмов – честных, добрых и духоподъемных.
М. Антонов:
- Согласны ли вы с утверждением, что кино у нас хорошее, но мы его продвигать не умеем? Вот если бы там какая-нибудь бизнес-мысль крутилась бы, то уже бы и мерч бы был…
О. Фомина:
- Сувенирка, будем говорить проще.
Д. Суворов:
- Мы для съемочной группы сделали, кстати.
О. Фомина:
- А для зрителей?
М. Антонов:
- Уже бы на премьере в октябре, на предпоказе, будем так говорить, на закрытой, раздавали бы диски с главным саундреком из этого кино…
В. Добронравов:
- Мне кажется, что это палка о двух концах. С одной стороны, все, что вы сказали, все это так, безусловно. Но мы столько лет жили с оглядкой на запад, столько лет… обратите внимание, вот мы вставляли раньше видеокассету и смотрели фильм голливудский с переводом – и все, и сразу меняется восприятие… потом ты включаешь наш канал, смотришь любой наш фильм, слышишь русскую речь и у тебя немножко какой-то… мы к этому привыкаем уже многие годы… вот развитие кинематографа последние там 25 лет это происходит. И сейчас очень много фильмов вышло, которые вернули веру зрителя российского в наш кинематограф. Но это не потому, что мы не умеем его продавать. Недавно посмотрел мультфильм нашего производства, который сделан просто по кальке американской, захожу посмотреть, что там пишут – и люди так и пишут: ой, сняли на американский манер… Так – да. А почему вас не смущают эти вещи, когда вы смотрите американский манер? Почему мы не говорим – о, очередное американское… Да, если это сделано хорошо, по всем лекалам, по правилам, как должен быть сделан детский фильм или там мультфильм. Сделано все очень круто, недавно мультфильм прошел в прокате. Так почему нет? Это именно так и происходит.
М. Антонов:
- Почему Виктор говорит про мультфильм, потому что «Кощей, похититель невест», где Виктор озвучивает Кощея, очень скоро выйдет в прокат.
В. Добронравов:
- Опять же, я его не видел, я надеюсь, что все будет хорошо.
О. Фомина:
- Знаете, мне кажется, что вот когда какой-нибудь небольшой промах, начинают писать – а, не дотягивают до Голливуда…
В. Добронравов:
- Вот, вот, вот!
Д. Суворов:
- Я могу сказать про себя. Когда мы делали кино, я специально эту сцену катастрофы я посмотрел все референсы и я подумал, что надо сделать так, как не делал никто. И мы попытались сделать это и вот прямо передать ощущение, что камера, то есть, зритель, находится в этом самолете и он прямо с Ларисой подлетает, улетает назад, разрывается… То есть, камера и зритель как будто бы одним кадром внутри этого крушения, с ней рядом присутствует.
М. Антонов:
- Я могу сказать, что, когда я смотрел отрывок, и вот когда идет полет, и вдруг этот резкий толчок… да, я вздрогнул вместе с ними…
Д. Суворов:
- Ну, в трейлере это пока нарезка, в кино это огромная полноценная сцена большая. Фактически это как бы со скрытыми склейками однокадровая история. Началось разрушение и мы одним кадром… и я просмотрел референсы – я не видел такого референса. Обычно резкий монтаж динамичный – разрыв, взрыв, маски выпадают. У нас я старался сделать какой-то подход свой, авторский, чтобы это не было копиркой.
В. Добронравов:
- И опять же, это производит впечатление на большом экране. Когда это происходит в кино. Это невозможно смотреть на ноутбуке, экране телефона…
Д. Суворов:
- Да, это не работает вообще точно. Потому что вот когда мы в 5:1 посмотрели, в звуке Dolby Atmos, просто мы, уже которые сто раз гоняли эту сцену, видели, мы просто с открытыми ртами сидели. Когда в Dolby Atmos, в хорошем зале, в хорошем звуке, ты как будто бы сидишь в самолете реально. Крики просто царапают по душе, когда люди орут, прямо когтями… это прямо вот мощно…
В. Добронравов:
- Не отпугивай зрителя, Дим, не отпугивай. Все хорошо, ребята.
Д. Суворов:
- Я такого не видел, чтобы было в российском кино, да и в американском я не помню, чтобы настолько мощно…
М. Антонов:
- Извини, Оксана, я про режиссерскую версию. Понятно, что есть кинопрокатная версия, но наверняка и остались какие-то дополнительные материалы?
Д. Суворов:
- Да, да.
М. Антонов:
- А это же самая мякотка, как мы любим, да, киноманы – будет ли фильм о фильме, с дополнительными сценами…
О. Фомина:
- А, может, и сериал?
Д. Суворов:
- Да сериал мы не хотели бы делать, хотя были такие предложения. Мы подумали, что у нас как бы вроде сложилось это на одном дыхании, цельное кино, почти два часа, а делать сериал – это значит специально наполнять, добавлять, растягивать, менять напряжение темпоритм, а у нас прямо мощное такое, на одном дыхании кино получилось. Поэтому от сериала мы отказались, хотя поступали предложения. Но по поводу не вошедших сцен мы подумаем, у нас есть еще большой такой документальный фильм, который рассказывает, как мы строили самолет, как мы в тайгу привозили самолет, как мы снимали.
В. Добронравов:
- Как раз фильм о фильме снимался параллельно.
Д. Суворов:
- Да, мы это выложим все постепенно.
В. Добронравов:
- Ребята начали его снимать еще до первого съемочного дня. Когда мы приходили на пробы костюмов, гримов, мы рассказывали, как все происходит…
Д. Суворов:
- Да, да, Женя Лизунов, наш товарищ, снимал весь процесс как такой документальный фильм фактически. Потому что мы надеемся, что кино войдет в историю и эти материалы интересно будет и показать, и нам пересмотреть тоже. Потому что огромный труд, огромная команда реально.
О. Фомина:
- А, может, даже в школе на уроках ОБЖ будут показывать.
М. Антонов:
- Вполне возможно. Я вспоминаю мое знакомство с режиссером Николаем Лебедевым, мы познакомились на съемках фильма «Звезда», «Легенда №17», «Движение вверх», и вот «Нюрнберг» сейчас должен выйти… и как-то Коля очень здорово вошел в эту ипостась исторического кино. Я почему сейчас смотрю на Диму и думаю – а не будет ил он выискивать и дальше такие истории?
Д. Суворов:
- Да я с удовольствием. Это очень здорово. Потому что, когда ты находишь какую-то неизвестную историю, у тебя фактически есть материал, который проверен жизнью. То есть, не то, что ты сидишь и пишешь, придумываешь, а есть реальная история, которая жизнью как бы сформировалась и случилась. И это здорово передать вот это все… Эмоции, уникальная история, откопать и показать их, сделать все на большом экране, чтобы зритель погрузился прямо с головой в эмоции…
М. Антонов:
- А учитывая роль Виктора, который сыграл агента КГБ…
В. Добронравов:
- Не агента, а сотрудника. Я попрошу.
М. Антонов:
- Хорошо, сотрудника КГБ конца 70-х – начала 80-х…
Д. Суворов:
- А потом он ушел со службы.
М. Антонов:
- Почему я сказал агенты? Почему-то у меня в голове…
В. Добронравов:
- Стереотип, наверное?
М. Антонов:
- Нет, нет, «Агенты КГБ тоже влюбляются» - был такой фильм с Газаровым Сергеем в главной роли.
Итак, 9 июня, фильм «Одна». Режиссер Дмитрий Суворов. Один из исполнителей главных ролей Виктор Добронравов. Друзья, сходите в кино. Как вот сказали наши сегодняшние гости – за вас ваше мнение никто не сформирует. Мы можем сказать, что кино гениальное, мы можем сказать, что, может быть, где-то не получилось. Не верьте на слово. До тех пор, пока вы сами не увидите, вы собственного мнения об этом фильме не сложите. Поэтому сходите в кино и посмотрите.
О. Фомина:
- И удовольствия тоже никто не получит за вас.
М. Антонов:
- А дальше уже будете судить, насколько получилось или не получилось. Виктор Добронравов и Дмитрий Суворов были у нас в эфире. Спасибо вам большое.
Д. Суворов:
- Спасибо большое.
В. Добронравов:
- Спасибо вам!
