Виктор Литовкин: Война - это всегда битва щита и меча
И. Панкин:
- Здравствуйте, друзья, меня зовут Иван Панкин, это «Диалоги» с Виктором Литовкиным, военным экспертом информагентства ТАСС, полковником в отставке. Виктор Николаевич, здравствуйте.
В. Литовкин:
- Здравствуйте.
И. Панкин:
- Первый вопрос, что называется, издалека начнем. Конечно, говорим мы про спецоперацию – не так давно было анонсировано Зеленским, в том числе, контрнаступление - это что было, ради пиара сделано, как вы считаете?
В. Литовкин:
- Конечно, ради пиара. Украина не способна сегодня, на мой взгляд, развернутое контрнаступление осуществить. Во-первых, нет для этого ресурсов – ни людских, ни экономических, ни военных. Во-вторых, нет персонально подготовленных военнослужащих. Если цифра о 80% погибших профессиональных военнослужащих за эти 4 месяца, прошедших с февраля 2022 года, то непонятно, как они, с кем они будут совершать контрнаступление и вообще, сколько у них танков есть, сколько у них осталось артиллерийских орудий. Одно дело – расстреливать из артиллерийских орудий мирное население, города там, поселки, другое дело пытаться прорвать оборону российской армии. Это немножко разные вещи. Контрбатарейная борьба у нас хорошо развита и мы если не всегда нам удается прервать стрельбу по мирным городам, по объектам жизнеобеспечения там в Донецке, в Луганске, в других местах, то, я думаю, что в чистом поле это, безусловно, удастся. Тем более, что, когда совершаешь контрнаступление, ты не будешь прятаться в жилых домах, не будешь занимать подвалы, не будешь занимать первые или вторые-третьи этажи в городских зданиях. Для контрнаступления нужен маневр, нужен размах, нужна авиация. Авиации на Украине нет, как мы все знаем. А поставки авиации из восточной Европы или из Соединенных Штатов – это совсем другая история, которая говорит только о желании Соединенных Штатов на перспективу заработать.
И. Панкин:
- А как нет-то? Сообщается, что подбит там Су или еще что-то.
В. Литовкин:
- Ну, одинокими самолеты подбивают, правда. Но это не авиация. Это отдельные самолеты.
И. Панкин:
- Хорошо. Еще много говорят о том, что Украина вообще воюет пушечным мясом. Насколько это соответствует реалиям?
В. Литовкин:
- Это действительно так, судя по всему. Потому что, если Мариуполь мы брали два месяца, Северодонецк брали месяц, Лисичанск брали уже две недели, то все остальные города на этом направлении в этом регионе мы освобождаем за неделю, за полторы. Так что, если бы воевали профессионалы, то они воевали бы упорнее. И талантливее, так скажем. А так сгоняют тероборонщиков, которые плохо подготовлены, плохо мотивированы и они скорее сдадутся в плен, чем будут до последней капли крови отстаивать свои позиции. Мы дождались, когда Аристович, по-моему, хвастался тем, что Украина сделала новое слово в военной науке, в оперативном искусстве – она опрокинула советскую формулу «ни шагу назад». Конечно, понятно, что это была тонкая ирония, но это раскрывает суть того, что происходит на Украине в вооруженных силах Украины.
И. Панкин:
- Не все понимают, надо растолковать. Мы имеем два месседжа с фронта. Один звучит так, что в украинской армии много пушечного мяса, как я и сказал. А другой месседж такой – наши войска очень медленно продвигаются. Вот объясните. Как так получается? Воюют у них зеленые ребята. А продвигаемся при этом медленно.
В. Литовкин:
- Это уже, по-моему, набило оскомину эти разъяснения. Дело в том, что мы взяли на себя односторонние обязательства не наносить удары по жилым кварталам, по объектам жизнеобеспечения Украины. Мы помним 1999 год, когда американцы 78 дней бомбили Белград. Они в первую очередь наносили удары по электростанциям, по теплоэлектростанциям, по гидростанциям, по мостам, железнодорожным вокзалам, по химическим заводам, по металлургическим заводам. Даже по телевизионным станциям, и даже по китайскому посольству. Это было в течение 78 суток. Мы взяли на себя обязательства не воевать с мирным населением. Поэтому мы не стреляем по боевой технике, которая укрывается Украиной между домов. Почему мы не стреляем? Потому что даже если мы выстрелим по танку или там БПМ, или по самоходной артиллерийской установке, осколки, которые будут разлетаться от нее, разлетятся в радиусе 25-50 метров и это значит по окнам, по живым людям, которых согнали бандеровцы в эти дома, чтобы прикрыться ими, да. Поэтому это медленно, да. А потом, второй вопрос – а мы куда торопимся? Мы, что, к годовщине Октября взяли на себя обязательства освободить Донецкую и Луганскую народные республики? Или к новому году, к Рождеству Христову и т.д. Война – это трудная работа. Надо это понимать. Она связана с кровью, с гибелью людей, с увечьями людей. С грязью. Поэтому торопить никого не надо, это не гонки Формулы-1. Так что наши люди делают свое дело. Мы Луганскую народную республику освободили полностью, вот Донецкую заканчиваем освобождать. Запорожскую область освободили почти полностью, без Запорожья. Херсонскую область освободили вместе с Херсоном. Практически Азовское море полностью наше. Я понимаю, аппетиты могут быть у людей, сидящих на диване, очень большие. У меня тоже такие аппетиты, я иногда тут расхожусь в гневе – почему не делается так, почему не делается так? Но я тоже себя останавливаю, потому что каждый мнит себя стратегом, бой ведя со стороны. И поэтому давайте доверимся людям, которые воюют на земле. Мы же не применяем авиацию, даже стратегическую авиацию, тяжелые ракеты не применяем там, потому что они могут наносить удары по жилым кварталам. А мы этого не делаем, потому что нам жить с украинским народом, с населением Украины. Это наши люди. Почему мы должны ими жертвовать ради достижения каких-то призрачных временных успехов? Я имею в виду успехов по времени. Мы, конечно, освободим их от бандеровцев, но не сразу.
И. Панкин:
- Тем не менее, допустим, возьмем Мариуполь – он весь разрушен. Так или иначе, разрушения будут – это же война. Я не про спешку говорю и не как диванный аналитик. Но многие называют эту спецоперацию странной войной. Странная она именно потому, что, часто вот и вы говорите, задаетесь неудобными вопросами. Кстати, какими?
В. Литовкин:
- А вот про Мариуполь, который весь разрушен – вы уверены, что это мы разрушили Мариуполь?
И. Панкин:
- Нет, я не сказал, что мы. Он просто в результате боевых действий разрушен.
В. Литовкин:
- Если вот эти бандиты, бандеровцы, негодяи, уходя из любых городов, уничтожают эти города. Потому что ненависть, злость и месть клокочут в их сердцах. Поэтому они этим занимаются. Поэтому ничего удивительного нет, что разрушены города. Но мы их отстраиваем, что делать. На войне такое бывает. И давайте мы вспомним – я помню, как мальчиком я был и мы еще подрывались с пацанами, когда на местах, где проходили бои, вытаскивали гранаты, снаряды, поджигали их. Очень интересно было смотреть, как они в кострах взрываются, когда мы их подкатывали туда. И много моих друзей погибло от этих вещей. Так что еще мы с вами последствия войны увидим не раз. И не только в таких безобидных, как кажется, вещах. Поэтому ничего странного в войне нет. Война не бывает странной, она бывает войной.
И. Панкин:
- Виктор Николаевич, а какими неудобными вопросами вы лично задаетесь? Вот вы сказали, что иногда сам гневаюсь по поводу того, что иногда это делается так, а не эдак.
В. Литовкин:
- Меня вот конкретно возмущает, почему мы не уничтожаем пункты переобувания вагонов с европейской узкой колеи на широкую российскую колею? Все эти пункты известны, я, будучи юным лейтенантом, пересекал эти вагоны – когда вагоны поднимали и меняли колесные пары. Почему мы их не уничтожаем? Почему мы допускаем, что на Украину перевозят эти Хаймарсы и прочее? Почему на Украину приезжают всякие высокопоставленные деятели из разных стран западных? Нам, что, очень интересны эти пропагандистские шаги, которые демонстрирует Украина всему миру, что она непобедима, что запад вместе с ней, что запад ей доставляет финансовые, материальные средства, поставляет ей оружие для того, чтобы она боролась с Россией. Вот как-то мне не очень понятно, почему это делается. Я догадываюсь, конечно, почему, но я думаю, что должны быть военные задачи на сегодняшний день впереди быть, чем экономические или финансовые отдельных финансово-промышленных групп.
И. Панкин:
- Виктор Николаевич, по поводу сроков, какими вы видите сроки окончания? Многие говорят, что это может затянуться на годы. Вы частично в первой части об этом сказали, что мы вроде как никуда не торопимся, потому что там идут военные действия и торопить наших ребят не нужно. Тем не менее, у вас наверняка есть какие-то прогнозы.
В. Литовкин:
- Нет, у меня прогнозов нет по срокам. Это понятно. Я еще раз говорю, я сижу в Москве, в кресле, а там люди на земле работают и рискуют своей жизнью, а я здесь только языком работаю. Но я думаю о чем. Президент поставил три задачи нашим войскам для проведения специальной военной операции. Первая задача – обеспечить безопасность Луганской и Донецкой народных республик. Вторая задача – демилитаризация Украины. Третья задача – денацификация Украины. Вот Луганскую республику мы освободили. Донецкую в ближайшие недели, я думаю, освободим. Но безопасность мы не обеспечили. Их продолжают обстреливать. Для того, чтобы обеспечить безопасность и Луганской, и Донецкой народных республик, мы должны отвести украинские боевые системы от границ Луганской и Донецкой народных республик, как минимум, на 150-300 километров. А это о чем говорит? О том, что мы должны освободить от бандеровцев Харьковскую, Сумскую, Днепропетровскую, Запорожскую область и мимоходом там Николаевскую и Одесскую. Тем более, когда мы освободим эти области, никто не даст гарантий. Что укробандиты, нацики не будут обстреливать Харьковскую область, Запорожскую и т.д., со своих территорий, которые останутся под ними. Вот так же, как они сейчас обстреливают ту же Запорожскую и Херсонскую области. Значит, надо двигаться дальше. И в этом процессе мы будем заниматься демилитаризацией Украины, уничтожать всю боевую технику, которая есть на Украине, уничтожать все военные заводы, которые производят эту технику, уничтожать все заводы, которые занимаются ремонтом и восстановлением этой техники. А вот денацификация – это очень длительный процесс. Потому что за 30 лет, который на Украине мы предоставили незалежной, там создалась целая система оболванивания людей, внедрение в их сознание исключительность и высокомерие по отношению к другим национальностям, которые не только на Украине живут, но и во всем мире в основном. Вы посмотрите, эти вот украинские беженцы приезжают в Европу на роскошных автомобилях и требую там от европейских государств, чтобы они предоставили им пятизвездочные гостиницы, пайки ежедневные, ежемесячную денежную помощь не менее 2000 евро и т.д. и т.п. Откуда это родилось? Неужели люди, которые просят помощь, приезжают на роскошных автомобилях и требуют такие огромные деньги? Это вот вся эта идеология бандеровщины в них выражается. Поэтому надо будет переделывать книги, надо будет переделывать методические пособия, надо будет школьную программу переделать, надо будет воспитывать новых учителей, новых профессоров, новые программы университетов, новую историю Украины писать. Заново писать историю Украины. Ну и все остальное делать. Эта задача на долгие годы. Даже если мы полностью освободим Украину, мы должны понимать, что это лет 10, 12, 15 займет, как минимум.
И. Панкин:
- Вы коротко об этом сказали, а я не уточнил. А с чем связана проблема, по которой наше командование никак не найдет выход из ситуации с обстрелами мостов в районе Херсона, например?
В. Литовкин:
- Мы же об этом уже говорили. Потому что технику прячут в жилых домах. А мы не стреляем по этой технике, которая в жилых домах находится. Наши самолеты не летают над этими жилыми домами и не наносят удары по этим объектам. И потом, это же борьба идет. Мы гоняемся за «эмилересами», «эмилересы» подъезжают где-нибудь, выпускают снаряды по заранее разведенным объектам – у них же есть координаты любых точек на Украине – полностью оцифрованная карта Украины и любые координаты известны, остается только выяснить температуру воздуха, движение ветра и т.д. И все, нанесли удар и через две минуты их нет. Поэтому засечь их на этом месте очень сложно. Тем более, что, еще раз повторяю, они находятся в жилых домах. Поэтому, конечно, надо в этих местах размещать системы противовоздушной обороны, эшелонированные системы. Ну, надо еще одну вещь сказать, которую почему-то многие не слышат и не хотят слышать. Что мы воюем на Украине с личным составом 150-180 тысяч человек. А на Украине вы сами назвали эту цифру – 700 тысяч.
И. Панкин:
- Нет, я не называл, но 40-миллионная страна, да.
В. Литовкин:
- Ну, звучала эта цифра – 700 тысяч современная армия Украины.
И. Панкин:
- Ну, я имею в виду, что это крупная страна.
В. Литовкин:
- Да, тут какие могут быть сомнения? Она еще когда-то была высокоиндустриальной страной и высококультурной страной. Богатейшая страна, как говорится, в золотой орбите Советского Союза. Украина была для военнослужащих, когда распался Советский Союз, люди мечтали вернуться на Украину и служить там, закончить воинскую службу там. Их не останавливало даже, что надо было принимать украинскую присягу и изменять советской присяге. Ну, формально считалось так. Хотя мне бывший командующий военным округом в Киеве Чичиватов говорил, что - вот я командующий Киевским округом, меня заставляют принять украинскую присягу, а у меня сын в российской армии служит. Что, мы будем друг в друга стрелять? Поэтому то, что случилось с Украиной за эти 30 лет – это страшная трагедия. Это трагедия, которую Украина нанесла сама себе.
И. Панкин:
- Виктор Николаевич, вы извините, что я дотошничаю в этом смысле, но не могу не уточнить. А мы почему не наносим удар по ж/д путям и по дорогам, по которым поставляются те же Хаймайрсы в Украину? Почему? Мы оставляем возможность для переговоров?
В. Литовкин:
- Я не думаю, что мы оставляем возможность для переговоров. Просто несмотря на то, что идет специальная военная операция, Россия через территорию Украины поставляет газ в Европу, Россия через территорию Украины поставляет в Европу нефть, Россия через территорию Украины поставляет в Европу уголь, ну и все остальное по мелочи… Поэтому железная дорога нужна нам самим. Я уже говорил, что тут, к сожалению, становятся задачи промышленно-финансовые выше задач сохранения человеческих жизней. Или военных задач. Но это вопрос не моего уровня.
И. Панкин:
- Понятно. Хорошо. Вот лично я до сих пор не понимаю, почему никак окончательно не решат проблему с обмундированием? До сих пор есть проблемы у наших ребят с теми же брониками, касками. Это как?
В. Литовкин:
- Я на этот вопрос ответить ничего не могу, потому что у меня такой официальной информации нет. А то, о чем говорят, ну, на войне много чего говорят.
И. Панкин:
- И про Хаймарсы не могу не спросить. Как сильно эти самые Хаймарсы, которыми нас пугают, меняют ситуацию на фронте? И о них расскажите, что это за системы в целом?
В. Литовкин:
- Хаймерс – это система залпового огня, которая достаточно легко меняет свои кассеты. У них кассеты заранее готовы для шести ракет, могут быть кассеты на дальность которые стреляют ракетой на 80 километров, могут быть на 150 километров, могут быть на 300 километров. Говорят, даже есть ракеты, которые стреляют на 500 километров. Но американцы пока таких ракет не передавали на Украину. Тем более, что данные для подготовки для стрельбы они получают через космос.
И. Панкин:
- Спасибо большое. Иван Панкин и Виктор Литовкин, военный эксперт ТАСС, полковник в отставке, был у нас в «Диалогах». Виктор Николаевич, спасибо, что растолковали некоторые моменты, связанные с текущей информацией на фронтах. До свидания.
