Дети и гаджеты - вред или польза?
А. Милкус:
- Здравствуйте, наши уважаемые радиослушатели. Я – Александр Милкус, Мария Баченина, как всегда, «Родительский вопрос». И сегодня не менее актуальная для родителей, для мам и пап тема про детей и гаджеты – смартфоны, планшеты и прочие ноутбуки. И у нас в студии наш друг, постоянный эксперт, человек, который все знает про излучение разного порядка, руководитель, президент Российского центра изучения ионизирующего излучения Олег Григорьев. Правильно я сказал?
О. Григорьев:
- Председатель Российского национального комитета по защите от неионизирующих излучений.
А. Милкус:
- Вот как раз про защиту мы и поговорим.
М. Баченина:
- Первый вопрос. Кого надо защищать от этого излучения?
А. Милкус:
- И что это за излучение – неионизирующее, чем оно отличается от ионизирующего?
О. Григорьев:
- Если мы говорим, что такое электромагнитное поле (проще, чем неионизирующее излучение), это будет точнее. Про электромагнитное поле, мне кажется, все слыхали, в курсе школьной физики, по крайней мере, об этом говорят. Это особый вид материи, как мы все должны были вынести из школы, который присутствует всегда, когда протекает электрический ток, когда есть антенна. Всегда все эти устройства излучают. Кроме этого, излучают паразитные электромагнитные поля разные устройства типа печей СВЧ. Но основу облучения населения сейчас составляют, конечно, информационно-коммуникационные технологии, и то, о чем говорят больше, это беспроводная сотовая связь, ну, и все виды систем беспроводной доставки данных - Wi-Fi, WiMax и все прочее.
А. Милкус:
- Можно ли ранжировать, насколько разное излучение опасно для человека? Раньше говорили, что наиболее опасны мониторы, телевизоры с электронно-лучевой трубкой. Это максимальное излучение, которое было в квартире. Сейчас таких телевизоров нет, есть жидкокристаллические, есть другие бытовые приборы. Можно ранжировать? Если мы говорим про квартиру, что наиболее опасно по излучению для человека?
О. Григорьев:
- Я здесь рискну сорваться в такую короткую лекцию. Почему говорили про телевизоры и мониторы? Потому что в то время основными источниками, которые формируют электромагнитную обстановку в городе и вокруг города, были радиопередающие, телепередающие станции, центры…
А. Милкус:
- Антенны.
О. Григорьев:
- Ну, антенны. Большие, мощные антенны. Каждый радиопередающий центр такого рода контролировался центрами Санэпиднадзора - санитарно-защитная зона, определенные измерения.
А. Милкус:
- Мы говорим про вышки – телевизионные и радиовышки?
О. Григорьев:
- Да. Это было в то время, когда на электронно-лучевой трубке были телевизоры. Это был основной значимый источник излучения электромагнитного поля. Потом ситуация стала меняться, с середины 90-х годов, когда возникла сотовая связь. Но примерно до начала 2000-х годов сотовая связь была у нас, прямо скажем, не очень распространена. После 2000 года пошло взрывное распространение сотовой связи, то есть базовые станции сотовой связи стали определять электромагнитную обстановку в городе, в окружающей среде. И все, что находится в руках (сотовые телефоны всех форматов, ручные радиостанции) стали определять электромагнитную обстановку персональную. То есть это гораздо более значимый для каждого человека стал источник.
В меньшей степени, как правильно вы сказали, стали определять средства отображения информации, то есть ушли телевизоры на электронно-лучевой трубке. И компьютеры, и видеодисплейные терминалы, они ушли, хотя к концу своей эволюции они были довольно неплохо защищены. То есть проблему электромагнитного излучения решили к концу их эволюционного пути.
Следующий этап (я более-менее точно скажу, 2010-2011 год) – еще один качественный перелом. Это внедрение стандартов сотовой связи третьего поколения.
А. Милкус:
- 3G.
О. Григорьев:
- Да, 3G, система Wi-Fi получили широкое распространение, возникли смартфоны, планшеты.
А. Милкус:
- Я тоже думал, что вы сейчас скажете, что как раз 2010-2011-й – айфон, потом iPad и т.д. И когда кнопочные телефоны выродились в смартфоны.
О. Григорьев:
- Ну, стали перерождаться. То есть это еще один этап (примерно с 2010 года), который характеризуется тем, что электромагнитное поле стало еще больше размазываться. То есть вначале у нас были мощные источники (радио-, телепередатчики)…
А. Милкус:
- И за ними был контроль.
О. Григорьев:
- За ними был тотальный, глобальный контроль. Затем они стали заменяться базовыми станциями, контроль за которыми был, но их же невозможно так контролировать, режим работы и т.д. И следующий этап – это когда источники размазались по площадям, вошли в квартиры, их интенсивность стала меньше, единичная интенсивность источников стала меньше, но их стало много.
А. Милкус:
- Мы можем по степени опасности ранжировать то, что у нас находится дома – СВЧ-печи, электрические духовки, электрические плиты, телефоны, компьютеры, телевизоры? Что опаснее или это всё сочетание? Роутеры Wi-Fi.
О. Григорьев:
- Два разных вопроса. Сочетание или что опаснее? Из всего ведущим, конечно, является система электроснабжения, неправильно выполненная.
М. Баченина:
- Проводка, что ли?
О. Григорьев:
- Да, проводка. Которую укладывают, как попало, образуют разные кольца, разные непонятные конструкции устраивают.
А. Милкус:
- А в чем она? Ну, засунут провод в стенку, там розетка.
О. Григорьев:
- Да. Но кабель может быть проложен по одной, второй, третьей стене, а есть экзотика, когда одна фаза заведена через одну стену, вторая через другую стену. Образуется магнитная катушка…
А. Милкус:
- Если неправильно проложен электрический кабель, то вы оказываетесь внутри…
О. Григорьев:
- Внутри катушки.
А. Милкус:
- Страшное дело.
О. Григорьев:
- Конечно. Это самое тихое, самое латентное. И много раз сталкивались с тем, когда были как раз на электронно-лучевой трубке телевизоры, они дрожали. Поэтому это чувствовалось, это было видно.
А. Милкус:
- Дрожали, потому что они попадали в резонанс катушки внутри квартиры?
О. Григорьев:
- Да.
М. Баченина:
- Есть какой-то эталон этого проведения? Вот сейчас кто-то слышит и думает: так, а я как раз ремонт делаю, и что же мне делать? Есть стандарты, СНиПы и СанПиНы.
А. Милкус:
- Я скажу, что сейчас ни один официальный ремонт, ни одна бригада не имеет права приступить к ремонту квартиры, если они не разработают электрический план и не утвердят его в органах, которые контролируют энергоснабжение. То есть это незаконно. Но естественно, что многие этим пренебрегают. Неправильно сделанная разводка в квартире, как Олег говорит, может привести (давайте говорить честно)…
М. Баченина:
- К смерти?
А. Милкус:
- Да, раковые заболевания.
О. Григорьев:
- Да, магнитные поля промышленной частоты - это одна из причин, которые связаны с онкологией. Второе, самое скрытое. Почему опасно? Потому что это самое скрытое. Это же не видно, антенны не видно, это только измерениями можно сейчас определить.
А. Милкус:
- Провод не видно, он спрятан где-то.
О. Григорьев:
- Да.
М. Баченина:
- А как это определить, если человек арендует квартиру, купил квартиру и не делает там ремонт? Есть какие-то приложения, датчики? Вот нитраты или нитриты мы же можем измерить, толщину металла можем измерить. А это?
О. Григорьев:
- Конечно, есть масса измерительных приборов. Но вообще-то, у нас никуда не исчез Санэпиднадзор, который имеет в каждом городе, в каждом районе аккредитованные лаборатории. И вот этот трюк с измерениями магнитных и электрических полей промышленной частоты в порядке надзора или в порядке реагирования на жалобы они делают легко и красиво. Никакой проблемы в этом вообще нет.
А. Милкус:
- Рассказываю. Мы с Олегом дружим уже давно. И когда я обнаружил на крыше своего дома базовую станцию, я обратился в Роспотребнадзор. Через две недели ко мне пришел специалист со специальным устройством, который померил всю электромагнитную обстановку в моей квартире, даже на балконе. Я получил заключение, где и как у меня какие электромагнитные волны проходят, влияет ли это на мою квартиру. Слава богу, эта базовая станция оказалась заглушенная, она не работала. Это совершенно официально делается, причем, по-моему… По крайней мере, я бесплатно получил эту консультацию.
М. Баченина:
- Главное, что мы сейчас эту консультацию в принципе получили.
А. Милкус:
- Олег, мы говорили про излучение в квартире. И мы сосредоточились на электрической разводке. Понятно, выясняем в Роспотребнадзоре, насколько она правильно сделана, и насколько она влияет на жителей. Кроме этого, что еще вы бы по ранжиру выстроили – роутер, планшет, ноутбук, СВЧ-печь? Что опаснее?
О. Григорьев:
- По ранжиру далее идет, конечно, роутер Wi-Fi и все, что находится в руках и связано с ним или с базовой станцией сотовой связи посредством электромагнитного поля, то есть смартфоны, планшеты, ноутбуки, которые имеют какие-то системы Wi-Fi, и т.д. Но прежде всего, конечно, это смартфоны и планшеты.
А. Милкус:
- Когда я настраиваю какой-то гаджет, у меня вылезает штук 10-12 адресов вай-файных сетей, которые есть у соседей сверху, снизу, сбоку, за углом и т.д. Насколько это опасно? Причем я вижу, что мощность этого сигнала такая, что я бы мог принимать, наверное, и подключаться к соседям, если бы пароль знал.
О. Григорьев:
- Ну, если эта точка Wi-Fi находится за стеной, с этой стороны, допустим, находится место вашего отдыха, кровать, где вы спите, и если стена относительно проницаемая (кирпич или дерево), то это, конечно, потенциально может быть вредным. Если же это достает на одну-две палочки, тремя этажами ниже, то вряд ли это может быть опасным.
М. Баченина:
- Получается, и в квартире нельзя, чтобы с одной стороны стены стоял роутер, а с другой стороны ваша кровать?
О. Григорьев:
- Конечно.
А. Милкус:
- Вообще, если вы устанавливаете роутер, его желательно установить в нежилом помещении – в коридоре, в каком-то закутке, чтобы он добивал, но точно не рядом с тем местом, где вы большую часть времени проводите.
О. Григорьев:
- Над входной дверью спокойно ставят эти роутеры, и они и находятся в точке максимального удаления обычно.
М. Баченина:
- Очень хороший совет.
А. Милкус:
- Насколько, на ваш взгляд, эффективно то решение, которое было принято года два назад, о запрете гаджетов в школах? Мы его можем поддержать? Вот дети и гаджеты.
О. Григорьев:
- Если говорить о школах, то, мне кажется, здесь уже весь предмет обсуждения ушел принципиально. Почему? Потому что это общецивилизационное мнение. Если, скажем, года три назад были дискуссии какие-то, собирались и в Совете Федерации, в Академии образования, какие-то обсуждения были и т.д., о международном опыте каком-то говорили, тогда международный опыт был разнообразный. Но сейчас и международный опыт, и мы, я бы сказал, очень прилично выглядим с этим ограничением (прямо скажем, запретом) использования смартфонов в процессе обучения, которое в нынешнем СанПиНе, мы выглядим абсолютно в мировом тренде. Но надо сказать, что мы еще большие демократы по отношению к этой ситуации, если сравнивать нас с другими странами – Китаем, положим, Швейцарией и т.д. Там этот запрет, и к нему относятся гораздо жестче.
А. Милкус:
- Что там за запреты?
О. Григорьев:
- Если мы говорим про эти страны, там полный запрет. В Швейцарии, например, он очень жесткий, включая даже все внешкольные мероприятия, например, походы, разные праздники и т.д., которые проводятся школами. Там не может быть никаких смартфонов у детей, это запрещено, за это штраф, изъятие. Штраф на родителей накладывается.
А. Милкус:
- То есть дети идут в поход и не берут с собой смартфон? Я думаю, наши родители в этой ситуации…
М. Баченина:
- Это еще от ментальности зависит. Во-первых, у нас совершенно другие территории. Во-вторых, Швейцария настолько воспитана… Если там мешок мусора не того цвета ты выбросишь, в каком-нибудь кантоне у тебя штраф – в половину стоимости квартиры. Там люди привыкли к этому. У нас, понятно, родители скажут: «Вы вообще в своем уме, в поход без смартфона? А как я узнаю, того ли цвета носки он надел?»
О. Григорьев:
- Знаете, мы в этом отношении очень похожи с Китаем, как выяснилось. Мы погрузились в эту тему, почитали, попереводили, что у них происходит. У них происходят очень похожие на наши дискуссии. То есть центральные органы ввели запрет и спустили реализацию этого запрета вниз. И вот на уровне провинций, на уровне даже городов эта дискуссия началась: а вот что, а вот как? Но линию проводят жестко, и жестко запрещают. Раньше были кампании, как в школах идут, волосы, джинсы и т.д.
М. Баченина:
- То есть внешний облик.
О. Григорьев:
- Да. В Китае на входе эти телефоны собирают...
М. Баченина:
- В коробочки.
О. Григорьев:
- …потом их куда-то на стадион и там их рубят.
А. Милкус:
- Подождите. Не в коробочки, Олег говорит, что их разбивают.
О. Григорьев:
- Не в коробочки. Зачем нести с собой? Уничтожают. Выстраивают их на эту линейку на стадионе…
М. Баченина:
- Они же стоят дорого. Зачем плодить общество потребления? Он попросит родителей новый купить.
О. Григорьев:
- Не уверен я в этом. Понимаете, ведь это все не то, чтобы блажь. Не блажь, как с джинсами, положим, хотя по ним тоже было идеологическое обоснование, но здесь вообще не блажь. Почему? Потому что стремительно растет заболеваемость. Что с этим делать?
А. Милкус:
- Заболеваемость чего?
М. Баченина:
- Онкология, скорее всего.
О. Григорьев:
- Нет, не только онкология. Онкология, конечно, растет, и это вообще страшная тема, что касается онкологии. Растет. Самое такое видимое, наблюдаемое всеми – это, конечно, заболевания глаз. Это то, что видят сразу все. То есть они слепые. Но это все, опять же, связано. Это связано и с экраном, и с электромагнитным полем, с теми данными, которые знали, но забыли.
А. Милкус:
- То есть лучше всего в школу смартфон не брать?
О. Григорьев:
- Да, лучше всего не брать.
М. Баченина:
- Господа, я под каждым вашим словом подпишусь. Но на личном примере… Мой ребенок учится удаленно, он на дистанте, то есть через компьютер. И смартфон, понятно, находится рядом с ним. И таких детей достаточное количество. Какие рекомендации вы дадите мне, а в моем лице всему этому комьюнити?
А. Милкус:
- Да даже не те дети, которые учатся на дистанте. Ребенок возвращается из школы в 2 часа и радостно обнимается со своим компьютером, ноутбуком.
О. Григорьев:
- Более того, то, что я видел не один, не два, не три раза. Он выходит из школы, у него телефон в руке, он идет и всю дорогу разговаривает по этому телефону.
М. Баченина:
- Да почему разговаривает? Он в него смотрит обычно и что-то там делает. Вот у меня обязательно он должен учиться, и это происходит через компьютер. Получается, что я ужасная мать, что я его неионизирующим излучением долблю?
О. Григорьев:
- Да нет. Послушайте, есть довольно простые технические решения вашей ситуации. Проекционный экран.
М. Баченина:
- Это что такое?
О. Григорьев:
- Это начиная от проектора… Если вы системный блок в состоянии подключить к проектору. Таких вариантов очень много.
А. Милкус:
- Есть портативные проекторы, они недорогие, они дешевле, чем монитор, на самом деле.
О. Григорьев:
- И он может спокойно работать, у него никакой нагрузки на глаза не будет. В противном случае, когда он работает с монитором, там множество светодиодов, каждый из них – источник света, который доставляет свои кванты в глаза, которые в этому эволюционно не приспособлены.
А. Милкус:
- Олег, что делать? Мы поняли, в школе лучше всего, чтобы ребенок был без гаджетов. И это не только наше мнение, так решили и Швейцария, Франция, Великобритания, Китай, все сейчас ограничивают доступ к смартфонам в учебном процессе. Я знаю, в старшей школе разрешено использовать смартфоны, при условии, что они необходимы для учебного процесса и только на том уроке, на котором они необходимы. С этим ограничением вы согласны?
О. Григорьев:
- Вообще или согласно СанПиНу? СанПиН это не разграничивает.
А. Милкус:
- Ну, я знаю некоторых учителей старшей школы, которые придерживаются вот такой формулировки в своей деятельности.
О. Григорьев:
- Ну, они берут на себя эту ответственность.
А. Милкус:
- Нарушая СанПиН?
О. Григорьев:
- Да.
А. Милкус:
- То есть по нашим санитарным нормам и правилам, смартфоны в школе находиться не должны?
О. Григорьев:
- Понимаете, мы с вами сейчас находимся немножко на разных полюсах. У меня перед глазами лежит статистика, которую мы обсуждаем уже практически второй год.
А. Милкус:
- Поделитесь ею с нашими слушателями.
О. Григорьев:
- Это статистика Росстата, которая показывает резкое увеличение заболеваемости. Мы конкретно берем 15-17 лет, этот контингент, старшая школа, которые уже стажированные пользователи. Не по СанПиНу, а по факту они стажированные пользователи.
А. Милкус:
- То самое первое поколение, которое, как у нас говорят, родилось со смартфоном в руке.
О. Григорьев:
- Ну почему первое поколение? Они – первое поколение, которое у нас идет в контроле. Они родились без смартфонов, в 2000 году. Это вторая проблема, которая 2000 года. Те, кто 2000, 2010, 2019 год, и статистика Росстата, Минздрава и всех исследователей в локальных каких-то ситуациях, которую мы видим, новообразования растут, если по отношению к домобильному периоду (1995 году), они выросли больше чем в 4 раза.
А. Милкус:
- Новообразования – это опухоли.
О. Григорьев:
- Да, это опухоли. В них, по данным Минздрава, 15% детских опухолей идут глиомы. То есть это опухоли головного мозга, которые, по всем прогнозам, по прогнозам с 1996 года, которые дает Всемирная организация здравоохранения, которые обсуждаются в Международном агентстве по исследованию рака, напрямую связаны с действием электромагнитного поля сотовых телефонов на детский головной мозг. То есть 15%. Если мы возвращаемся к этому поколению тех, кто в 2000 году получили (сейчас им где-то под 40), по данным Минздрава, в этом возрастном диапазоне прирост глиом самый высокий среди всех возрастов. И вот это та проблема, к которой мы должны понять, как относиться. Потому что если мы переходим к абсолютным цифрам, абсолютные цифры вроде бы не гигантские. То есть, если речь идет о детях, полтысячи человек примерно (взрослых, видимо, больше).
Как к этому относиться? Либо это плата за ситуацию, либо все-таки это свидетельство того, что сам подход не очень правильный. Либо мы платим, понимаем, что есть вероятность…
А. Милкус:
- Слушайте, человечество всегда платит. Появились самолеты – мы быстрее добираемся из точки в точку. В результате есть люди, которые гибнут в авиакатастрофах.
О. Григорьев:
- Да. Автомобили.
А. Милкус:
- С автомобилями то же самое – ДТП. У нас появилась совсем другая архитектура жизни.
О. Григорьев:
- Абсолютно точно. Вот об этом сейчас идет речь. И речь идет не о том, как прятать голову в песок, а что-то надо сделать, для того чтобы люди шли на этот риск осознанно. Вот когда мы говорим, что ребенок со смартфоном сидит дома, мы понимаем, что ответственность за ту ситуацию, которая может быть… Я лично получал письма от родителей. Отец пишет, что девочка за полгода сгорела с глиомой. До этого телефон у нее был везде – играет, спит, в общем, можно сказать, что круглые сутки с телефоном. Отец пишет: «Мы не знали, что это связано с электромагнитным полем, что есть хотя бы какая-то вероятность». Но сделать уже ничего нельзя, всё, нет ребенка.
То есть ответственность в этой ситуации лежит полностью на родителях. Школа и государство вместе со школой свою ответственность продекларировали, есть санитарные нормы, в которых сказано, что государство, школа, Роспотребнадзор понимают, что есть риск, и предлагают способ ограничения. Все остальное – это родители.
А. Милкус:
- Со школой мы поняли. Ребенок после школы взял смартфон, планшет. Как нужно вести себя родителям?
О. Григорьев:
- Родители, конечно, должны в первую очередь посмотреть на себя. В первую очередь родители сами должны использовать смартфоны лучше всего с наушниками проводными.
М. Баченина:
- Даже не беспроводные, а именно проводные?
О. Григорьев:
- Ну, хотя бы беспроводные. Лучше всего проводные.
А. Милкус:
- Не поднимайте телефон к уху, к голове.
О. Григорьев:
- Держать разрыв, совершенно верно. То есть разрыв между антенной телефона и головой – 30-40 (а лучше всего 50) сантиметров должен быть всегда. Это радикально снижает интенсивность воздействия. И это самое главное и единственное сейчас правило. Есть программы (зарубежные программы ставятся только на андроиды, к сожалению), которые считают дозу. Потому что интенсивность колеблется в зависимости от режима работы, от сетей и т.д. Это второй шаг – контролировать дозу.
М. Баченина:
- Дозу этого излучения.
О. Григорьев:
- Да. Можно подойти к этому через контроль экранного времени. В телефонах есть контроль экранного времени. Это то противоречие, с которым мы сталкиваемся. То есть мы говорим о сокращении экранного времени, выступает за сокращение экспозиции, которая связана с экранным временем. Но, как нам рассказывают наши коллеги, которые занимаются компьютерной безопасностью (есть такие Ашманов и Касперская, которые книжку выпустили)…
А. Милкус:
- «Цифровая гигиена» называется книжка.
О. Григорьев:
- Точно, «Цифровая гигиена».
А. Милкус:
- Хорошая книжка, но, к сожалению, 1,5 тысячи стоит. Очень рекомендую почитать ее. Игорь Ашманов, Наталья Касперская.
О. Григорьев:
- Да. Там есть одна недоработка, эту книжку надо объединить – «Цифровая гигиена и гигиена в цифровой среде». И тогда будет полный комплект. О чем там идет речь? О том, что производители как раз, наоборот, стимулируют это экранное время. То есть мы за сокращение, а они – за стимулирование всеми способами. Поэтому функция сокращения экранного времени, которая есть в каждом телефоне, это для родителей как раз.
М. Баченина:
- А сколько можно?
О. Григорьев:
- Если хотя бы их лимитировать часом в день, это было бы просто…
М. Баченина:
- Это несерьезно. Десятилетка никогда в жизни не согласится на час в день. За час не пройти никакую игру.
А. Милкус:
- Мы ради игры, что ли, будем рисковать здоровьем ребенка?
М. Баченина:
- Нет, я просто стою на позиции ребенка, с которым вы хотите договориться.
О. Григорьев:
- Ну, здесь вопрос. Вы же с ним не договариваетесь, к примеру, что касается алкоголя, сигарет.
М. Баченина:
- Это общественно порицаемые вещи, а телефон – не общественно порицаемая вещь, и он это прекрасно понимает, что телефон – это не алкоголь и не сигареты.
О. Григорьев:
- Это две разные вещи. Что значит общественно порицаемые? С каких пор алкоголь стал общественно порицаемым?
М. Баченина:
- Ну, злоупотребление алкоголем, оно общественно порицаемо.
О. Григорьев:
- А это злоупотребление телефоном. Статистический список Всемирной организации здравоохранения, болезни. Цифровая деменция.
М. Баченина:
- Да я за вас, и я за то, что вы оба говорите. Я просто сама сталкиваюсь с этим. И я понимаю, что могу просто забрать, но в моем лице будет враг. А с другой стороны, я хочу договориться. Я пытаюсь какой-то компромисс найти.
А. Милкус:
- У нас же программа называется «Родительский вопрос». Как раз родители должны уметь выстраивать отношения с ребенком. Олег правильно говорит, если ты как родитель с утра до вечера с телефоном, то договориться с ребенком не получится. Вы договаривайтесь друг с другом. Сначала сам с собой договорись, что я ограничиваю и показываю пример, сижу с ребенком, книжки читаю, играю в хоккей, занимаюсь спортом. И тогда ребенок согласится. А если папа с мамой пришли и сидят в соседних комнатах, чатятся друг с другом, то и ребенок будет сидеть в телефоне. Это нормальная история.
О. Григорьев:
- Да это обычная ситуация сейчас. Приходят на детскую площадку два родители…
А. Милкус:
- Да какие родители? Я бабушек и дедушек вижу, которые сидят в телефоне.
О. Григорьев:
- Это проблема в целом общества. Почему мы эти цифры и приводим. По органу зрения, по глазу рост в разы заболеваемости.
М. Баченина:
- У нас в гостях был руководитель Российского национального комитета по защите от неионизирующих излучений Олег Григорьев.
А. Милкус:
- Доктор биологических наук.
