История мобилизационной экономики СССР: сможет ли современная Россия повторить сталинский рывок
С. Мардан:
- В эфире Радио «Комсомольская правда», я – Сергей Мардан. Сегодня у меня в гостях не экономист, а историк – Евгений Спицын. Россия столкнулась с такой вещью, позабытой много лет назад, под названием «мобилизационная экономика». Боюсь, что, кроме историков, никто не понимает, с какого бока к этому подступаться.
Е. Спицын:
- Здравствуйте.
С. Мардан:
- Начнем. Вы бы какой период хотели выбрать? Мобилизационную экономику военную возьмем?
Е. Спицын:
- Естественно. Надо понять, что мобилизационная экономика в Советском Союзе стала строиться практически одновременно с началом строительства социализма по всему фронту и с началом первых пятилеток.
С. Мардан:
- Важно это отметить, в отличие от постсоветской России.
Е. Спицын:
- Да. Хорошо известно, что 20-е годы – период НЭПа – новой экономической политики. У нас в свое время пели аллилуйю НЭПу, выдавали чуть ли не за эталон, особенно в годы горбачевской перестройки, когда стали активно пропагандировать идею возвращения к Ленину. На самом деле нэповская экономика это было уродливое детище. Ленин это прекрасно понимал. Сталин тоже это прекрасно понимал. Это была лишь жизненно важная необходимая формула ухода от той катастрофы, которая случилась в годы гражданской войны, с тем, чтобы не породить новую гражданскую войну уже со всем крестьянством. Ленин не случайно сказал, что наша политика военного коммунизма превратилась в политику Кронштадта.
Когда мы говорим о НЭПе, надо понимать принципиально важную вещь, которую у нас не понимают многие политики и историки до сих пор. НЭП выполнил очень важную задачу, принципиально важную задачу восстановления того промышленного и аграрного потенциала, который был в царской России до войны.
С. Мардан:
- Который был?
Е. Спицын:
- Был. Как только эта задача была решена, историки спорят, но обычно называют либо 1926, либо 1928 год, Сталин и его ближний круг поняли, что на путях НЭПа кардинальным образом перестроить существующую экономику невозможно. Она и будет так же развиваться по аграрно-индустриальному пути. То есть медленными шагами, как развивался традиционный или классический капитализм в той же Британии, в Голландии, во Франции в XVIII-XIX веках. А нужен был рывок. Не случайно он сказал: нам история отвела десять лет. Либо мы это сделаем, либо нас сомнут. Он как в воду глядел. И вот нужна была политика принципиально иного масштаба и направления, которая позволила бы вот этот качественный рывок сделать за десять лет. Не больше. Поэтому и объявляется курс на строительство социализма, составляются планы первых пятилеток.
Понятно, что с огромным количеством огрехов. Делали все методом проб и ошибок, с огромным количеством издержек. Но основную кардинальную задачу мы выполнили. Мы создали индустриальную мощь страны, на базе которой создавался уже военно-промышленный комплекс. Не надо представлять дело таким образом, что эти процессы развивались параллельно. Нет, одно шло за другим. Надо было создать сначала индустриальную мощь, создать отрасли группы А, чтобы они могли производить собственные средства производства, чтобы мы эти станки и оборудование не закупали, а чтобы мы сами это производили. А потом уже на базе вот этого станочного парка, энергетического парка, металлургического и так далее, мы уже создали свой военно-промышленный комплекс.
Вот эта работа активно началась где-то в середине 30-х годов. Больше того, когда началась третья пятилетка в 1938 году, то там приоритетным было развитие именно ВПК. Причем я хочу сказать, что там в рамках развития ВПК, то есть создания танков, артиллерии и так далее, причем новейших видов, особое внимание уделялось созданию так называемых специальных и тяжелых станков. Колоссальные средства выделялись на это. В первые два года пятилетки рост производства этих станков вырос почти в два раза, точнее, на 86 %. Невиданные темпы .Мы своими руками, вчерашняя лапотная Россия, изобретали, создавали, конструировали и запускали в серийное производство целые кластеры этих новейших станков, многие из которых даже не были на Западе.
С. Мардан:
- Некоторые из которых работают до сих пор.
Е. Спицын:
- Кстати, я сам работал на таких станках на заводе Хруничева, когда проходил практику, а потом, когда не поступил в институт и до армии работал на заводе фрезеровщиком.
Когда мы говорим о мобилизационной экономике, надо иметь в виду, что все 30-е годы – по сути дела, это была мобилизационная экономика. Плюс тут военные годы. А вот здесь уже были особенности в организации этой военной экономики. Вот еще что важно понять. Когда мы говорим вообще о советской экономике как таковой, не надо все красить одной краской, как у нас это принято. Надо четко отделять сталинскую экономику от хрущевской, брежневской, я уже не говорю про горбачевскую экономику. Сталинская экономика имела несколько важнейших столпов, которые Хрущев выбил в середине – второй половине 50-х. И экономический рост Советского Союза сначала стал падать, а потом практически совсем скатился к нулю. Именно потому, что была деформирована и, по сути, уничтожена сталинская экономика.
Монополия внешней торговли – это понятно, это золотое правило советской экономики. монополия банковской деятельности – тоже понятно. Госбанк, никаких частных контор. Национализация основных средств производства, отсутствие частной собственности на средства производства. Чтобы не рассказывали нам сказки, что в Советском Союзе не было вообще частной собственности. Была – личная частная собственность. Полнейшая национализация земли. Земля в государственной собственности и не объект купли-продажи. При этом земля передавалась колхозам, в том числе и колхозникам, в безвозмездное, бессрочное пользование. Но при этом они не могли ни покупать, ни продавать. И земля не участвовала вообще в товарообороте. Это столпы сталинской советской экономики. Условно говоря, ленинско-сталинской советской экономики.
Но Сталин в годы первых пятилеток и в годы войны добавил очень важные элементы к этой экономике. В 1932 году при Григории Гринько, тогдашнем наркоме финансов, была создана так называемая двухуровневая система денежного оборота – наличная и безналичная. Все расчеты между предприятиями, учреждениями, организациями – только по безналу. Никакого нала там вообще быть не могло. Поэтому выбивалась основа любой коррупции. Все наличные расчеты – только на потребительском рынке и в розничной торговле. Даже оптовая торговля осуществлялась по безналу. Это основа основ. Когда стали разрушать эту двухуровневую систему финансов, то понятно.
Параллельно с государственной собственностью существовал довольно большой сегмент негосударственных предприятий – сталинских артелей, которые Хрущев тоже разрушил. Эти сталинские артели, прежде всего, оперативно реагировали на потребительский рынок и на малые партии товаров. В войну и после войны Госплан примерно планировал производство 9,5-10 тысяч наименований продукции. В артельном производстве производили порядка 33-34 тысяч наименований. То есть в три с лишним раза больше, чем то, что планировалось Госпланом. Малыми партиями. Оперативное реагирование не только на потребительский рынок, но и на государственный заказ. В годы войны те же артели делали автоматы, снаряды и так далее. Я уж не говорю про всякие лесозаготовительные артели, золотопромышленные и так далее.
В чем принципиальная разница сталинских артелей от других форм собственности? Когда мы собрались и решили создать артель, каждый внес свой пай в это артельное производство. В соответствии с внесенным паем ты получаешь не только заработную плату, но и по итогам работы так называемую прибыль, которую заработала твоя артель. Но если ты уходишь с этой артели по каким-то причинам или просто умираешь, не передаешь это по наследству, то твой пай остается нетронутым в артели. И ни одна из частей артельного пая не участвует в купле-продаже.
С. Мардан:
- Про артели сталинские.
Е. Спицын:
- Чтобы нас приблизить к нынешнему пониманию ситуации, чтобы мы могли провести прямые аналогии и изъять из прошлого то, что нам необходимо в нынешнем и в будущем, давайте остановимся на такой структуре как Госплан – Государственная плановая комиссия.
С. Мардан:
- Я вот помню еще здание Госплана. Там теперь сидят депутаты. А вообще эта структура может существовать в нашей современной жизни? Ее можно воссоздать? Или мы можем на это смотреть исключительно как на некий исторический артефакт?
Е. Спицын:
- Надо понимать, Госплан Госплану рознь. Сталинский Госплан, хрущевский и брежневский – это абсолютно разные вещи. Я расскажу именно про сталинский Госплан.
С. Мардан:
- Про военное время.
Е. Спицын:
- Первоначально Госплан создавался исключительно как научно-экспертная контора. Члены Госплана должны были давать какие-то научные рекомендации, экспертные оценки и так далее.
С. Мардан:
- Это как комиссия, которая еще ГОЭЛРО еще разрабатывала.
Е. Спицын:
- Почему ее и возглавил Кржижановский. Когда началась реализация НЭПа, Троцкий стал бегать и говорить: надо дать директивные функции Госплану. Чего он нам дает рекомендации, экспертные оценки. Толку-то от них? И Ленин тогда продиктовал статейку «О придании законодательных функций Госплану». И говорит, что в этом вопросе товарища Троцкого надо бы поддержать. И в этом вопросе Политбюро ЦК поддержало товарища Троцкого. Госплану были даны директивные полномочия. Издание нормативно-правовых актов разного уровня, обязательных к исполнению. По мере нашего продвижения вперед, к социализму, этот перечень директивных функций все возрастал и возрастал.
А вот дальше происходит следующее. В 1938 году председателем Госплана становится Николай Алексеевич Вознесенский. И практически сразу, став главой этой структуры, она тогда называлась Государственной плановой комиссией, Госплан и так, и так назывался, и при Ленине, и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе. Но при Ленине и Сталине это была Государственная плановая комиссия, а не комитет. Когда Вознесенский становится главой Госплана, он создает институт уполномоченных Госплана.
С. Мардан:
- Что они делали?
Е. Спицын:
- Первоначально их было 14 человек. По мере становления этого института, на январь 1944 года, самый разгар войны, эти уполномоченные были во всех регионах страны.
С. Мардан:
- Кто были эти уполномоченные?
Е. Спицын:
- Это были люди с высшим образованием, с опытом работы. Они сидели не в Москве. Это промышленники, инженеры.
С. Мардан:
- То есть это не партийные руководители, не эффективные менеджеры?
Е. Спицын:
- Нет. Более того, это даже не экономисты, это были инженеры в основной своей массе.
С. Мардан:
- Где же нам взять инженеров?
Е. Спицын:
- Каковы были их функции на первых порах. По мере становления и развития этого института, обрастали огромным количеством директивных функций. Первоначально их послали туда в качестве контролеров, чтобы они контролировали те решения, которые Госплан принимает на самом высоком уровне. У них были такие бумаги железобетонные, которыми они могли по голове стучать всех, начиная от директоров любых предприятий, кончая секретаря обкомов и крайкомов партии. Их полномочия подтверждали специальными постановлениями Совнаркома СССР.
Потом Вознесенский настоял на том, чтобы к чисто контрольным функциям добились функции организаторов. Эти люди уже познали особенности своих регионов с точки зрения организации производства, распределения людских ресурсов, материальных ресурсов. И они должны были разрушить систему ведомственных отношений и конкуренции.
С. Мардан:
- Все как у нас.
Е. Спицын:
- Они должны были саккумулировать на себе единый фронт работ по целым направлениям – промышленного производства, аграрного и так далее. Что во время войны делали руководители этих госплановских структур? Идет эвакуация завода. За первые два месяца эвакуации в 1941 году неучтенными было порядка 3 тысяч вагонов с промышленным оборудованием. Сняли, погрузили, отправили. А куда? С какого завода? Ничего непонятно. Приходит такой состав в Куйбышев или Челябинск. Эти уполномоченные Госплана вместе с директорами промышленных предприятий ходили по этим вагонам, смотрели оборудование и на месте распределяли своими полномочиями это оборудование по заводам, оно тут же вступало в строй. Не было бюрократии, переписки, выяснений.
Существует фабрично-заводское училище. Оно в годы войны закрыто. А станки там стоят. Эти станки снимались, отправлялись на производство, чтобы они наращивали промышленную продукцию. Это был очень важный институт, который занимался не только контролем, но и организацией производства на местах. Плюс они постоянно поставляли реальную информацию о том, что есть, чего нет, как решить ту или иную проблему. Причем они вели переписку напрямую с Вознесенским. В период войны все заместители Вознесенского сидели не в Москве, а в крупных регионах – Поволжье, Урал, западная Сибирь, Средняя Азия. Они первоначально опирались на этот аппарат уполномоченных Госплана, а потом постепенно из местных кадров был создан аппарат заместителей председателя Госплана.
С. Мардан:
- Это большая структура была?
Е. Спицын:
- Да, большая. Понятно, что в брежневские времена этот штат сотрудников Госплана был раздут непомерно. Но даже Байбаков, а я был знаком с Николаем Константиновичем, даже бывал у него дома.
С. Мардан:
- Министр топлива и энергетики.
Е. Спицын:
- Министр нефтяной промышленности.
С. Мардан:
- Великий человек.
Е. Спицын:
- Во время войны он был замом, а в январе 1944-го его назначили наркомом.
С. Мардан:
- В 33 года.
Е. Спицын:
- Он рассказывал, как его назначили. Он говорит: приезжаю на работу, открываю газету, а там указ Президиума Верховного Совета о моем назначении народным комиссаром нефтяной промышленности. Я обалдел. Со Сталиным встретился только через несколько месяцев. Звонит Поскребышев и говорит: товарищ Байбаков, вас Сталин приглашает на уголок. Значит, в кремлевский кабинет. Приезжает туда, заходит. Поскребышев говорит: посидите, подождите, товарищ Сталин занят. Зашел сам в кабинет к Сталину, вышел и говорит: он там ищет книгу, стоит на стремянке. Вы зайдите тихонечко и кашляньте. Заходит в кабинет, действительно, на стремянке стоит Сталин. И в глаза сразу бросилось, что он в таких мягких грузинских сапогах без каблуков. И дырки на пятках.
С. Мардан:
- Знаменитая апокрифическая история.
Е. Спицын:
- Рассказывает: я кашлянул, Сталин повернулся ко мне. А, товарищ БайбАков! Они с Берией на пару ударение не там делали. И в конце беседы Сталин его спросил: какими качествами должен обладать советский нарком? Я ему стал перечислять банальности. Сталин говорит: это все верно, товарищ БайбАков, все правильно. Но у советского наркома должны быть еще два непременных качества – это бычьи нервы и оптимизм.
Байбаков, по сути дела, руководил Госпланом как счетной конторой.
Когда создавался Госплан, то между собой боролись две группы экономистов-специалистов. Так называемая «кондратьевская» группа и «струмилинская». Кондратьев потерпел поражение. Потому что они рассматривали Госплан и вообще план как баланс. Дебет с кредитом, как бухгалтеры. Они говорили: есть теория волн экономических, мы должны по этим волнам и плыть. Не мы должны определять характер этих волн. Мы должны двигаться по этим волнам. И не рыпаться.
А вторая модель, которую предложил Струмилин, и его поддержал Кржижановский и другие, они говорили: нет, план – это цель. Мы должны определить главные и основные цели нашего движения вперед, а не подстраиваться под теорию волн или что-либо еще. В чем была суть сталинского Госплана? Именно Госплан был центральным штабом, мозговым центром, который определял основные цели и направления развития советской экономики по всем азимутам и направлениям. И вот это сломает Хрущев.
В 1955 году была проведена первая реформа Госплана, на базе старого Госплана было создано две структуры. Обновленный Госплан, который стал госкомитетом, а не комиссией, и так называемая Госэкономкомиссия, которую возглавил старый глава Госплана Максим Захарович Сабуров. Госэкономкомиссия стала заниматься текущим, годовым планированием. А новый Госплан стал заниматься перспективным пятилетним планированием. И в данном случае они потеряли многие управленческие и директивные функции, в том числе и институт уполномоченных Госплана.
С. Мардан:
- Потому что стали заниматься, условно, программой «2020», то, за что придется отвечать следующим поколениям.
Е. Спицын:
- Помимо этих реорганизаций, ведь еще раз Госплан был реорганизован уже после проведения так называемой совнархозовской реформы, когда была уничтожена отраслевая система управления. И многие госкомитеты были переведены на уровень госкомитетов Госплана. Так и писалось: Государственный комитет при Госплане СССР. Статус их был резко понижен. Плюс началась кадровая чехарда. После гибели Вознесенского, до Брежнева, то есть за неполные 15 лет, на посту главы Госплана сменилось 10 человек. В том числе такой персонаж как Иосиф Иосифович Кузьмин. Это просто дуб дубом. И он два года возглавлял Госплан.
С. Мардан:
- Возвращаемся к мобилизационной части. Я вас слушаю, у меня грустные мысли. Есть ощущение, что мы не сможем это воспроизвести.
Е. Спицын:
- Было бы желание. Наш человек способен на чудеса.
С. Мардан:
- Жизнь заставит.
Е. Спицын:
- Если будет желание и будет поставлена такая цель и задача, пожалуйста, я даже готов впрягаться в эту работу на контрольно-распорядительных функциях.
С. Мардан:
- Можно сказать, что секрет сначала сталинской индустриализации, которая являлась фактически первым началом мобилизации, построения военной экономики, это Госплан, основа основ. Причем Госплан как проектный штаб, в полном смысле этого слова.
Е. Спицын:
- Да, именно сталинский Госплан. Это я хочу подчеркнуть.
Еще два практических примера, которые можно легко реализовать. 1940 год. По инициативе Политбюро выходят два законодательных акта. Один – 10 мая 1940 года, другой – 26 июня 1940 года. Первый акт устанавливает жестокую уголовную ответственность от 5 до 8 лет тюремного заключения для всех бракоделов. И персональную ответственность за брак на производстве несут, прежде всего, директор, главный инженер и начальник отдела технического контроля. Второй законодательный акт – ликвидируется шестидневная рабочая неделя и семичасовой рабочий день, который был установлен в 1928-1932 годах. И вводится семидневная рабочая неделя, восьмичасовой рабочий день.
Рабочие и служащие предприятий не имеют права покидать производство. Перевод с производства на производство возможен только с разрешения руководителей организации, директоров заводов и так далее. За прогул – тюремное заключение на срок от 2 до 4 месяцев. За самовольное оставление предприятия, учреждения, организации – уголовная ответственность, на зону, до 2 лет. Были установлены жесточайшие нормы трудового распорядка. Эти нормы существовали вплоть до 1955 года. Они были уничтожены во времена Хрущева. Это людей мобилизовало, не расхолаживало.
Способны мы на подобного рода вещи? В обыденной жизни, конечно, такие вещи недопустимы. А вот если страна находится в преддверии войны и во время войны, это обязательная вещь, без этого никуда. Эти указы принимаются в 1940 году, когда уже все понятно, но войны еще самой нет.
С. Мардан:
- По идее, у нас нечто подобное должно было быть принято в 2021 году, условно?
Е. Спицын:
- Да.
С. Мардан:
- Как на критически важных промпредприятиях вопрос с бронью от мобилизации решался?
Е. Спицын:
- А это сами предприятия определяли, кто из специалистов им нужен.
С. Мардан:
- Не военные комиссары были главные?
Е. Спицын:
- Нет. На заводах были не только уполномоченные ГКО, но и были уполномоченные других структур, в том числе НКВД, Наркомата обороны, если речь шла об оборонных заводах.
С. Мардан:
- Государственный комитет обороны ведал всеми вопросами, включая и мобилизацию.
Е. Спицын:
- Все абсолютно. Более того, Генштаб разрабатывал планы не только мобилизации военнообязанных, но еще и производство патронов и снарядов. Не только план развертывания войск, что обычно делают военные, но в том числе и мобилизационный план в сфере военной экономики. Когда был создан Государственный комитет обороны 30 июня 1941 года, в составе всего пяти человек тогда: Сталин, Молотов, Берия, Ворошилов и Маленков. Это уже в 1942 включили Вознесенского, Кагановича, Микояна и так далее. Обычно называют фамилию Шверника, Косыгина, Микояна, которые занимались эвакуацией промышленного производства. Первую комиссию по эвакуации возглавил Каганович.
С. Мардан:
- Это все железнодорожники хорошо знают. Они Кагановича почитают до сих пор как полубога. Сталин – это бог, а Каганович – полубог.
Е. Спицын:
- Каганович был одним из немногих, кто был удостоен Звезды Героя соцтруда. Вознесенский за войну Звезду не получил. Обычно говорят, что Вознесенский всю войну возглавлял Госплан. Ничего подобного. С 10 марта 1941 года до 8 декабря 1942 года Госплан возглавлял Максим Захарович Сабуров. А это был человек, очень близкий Маленкову. Кто-то говорит, что они были чуть ли не студенческими друзьями. И Сабуров потом уже Госплан после отставки Вознесенского в 1949 году опять возглавит, вплоть до известных событий, когда произойдет реформа Госплана в 1955 году. Сейчас эта фигура забыта, к сожалению. Но это был один из крупнейших государственных деятелей страны.
К несчастью, у нас наверху общественных представлений находятся зачастую люди, которые явно не заслуживают этого. Пример – Столыпин и Витте. Еще те реформаторы, которые реформаторами по своей сути не были. И вообще многие реформы, которые проводили в жизнь Витте и Столыпин, не по своей воле, готовили совсем другие люди.
С. Мардан:
- В истории так бывает.
Е. Спицын:
- Тот же Дмитрий Мартынович Сольский. Кто знает о нем? Плеве Вячеслава Константиновича у нас обычно рисуют ретроградом. А он был одним из крупнейших государственных деятелей и подлинным реформатором. Иван Логгинович Горемыкин – то же самое. У нас эти штампы, порожденные еще в школьной программе, а может быть, в документальном кино, которые запали в мозги или в душу, определяют общественный дискурс.
У меня до сих пор не укладывается в голове, почему тот же Байбаков, Косыгин и так далее, которые работали в сталинской системе, знали, как она функционирует, вместо того, чтобы…
С. Мардан:
- Итак, я вас прервал?
Е. Спицын:
- Понимаете, тот же Байбаков, Косыгин и так далее. Они все работали в сталинской системе, в мобилизационной экономике и до войны, и после войны. Они выросли на этом. Их богатый опыт, профессионализм ковался в этой системе. И вместо того, чтобы вернуться к наиболее важным столпам этой экономики, которые показали свою эффективность на всех этапах, они почему-то не вернулись к этому, а они пошли по пути попыток на базе конвергенции экономической выстроить какую-то принципиально иную модель. И барахтались все 60-е. Ведь, на самом деле, косыгинская реформа началась не в 1965-м, а в 1962-м. И Косыгин первоначально как первый зам Хрущева по правительству, был противником этой реформы. У нас мало кто это знает.
Но самое интересное, что косыгинская реформа не ограничилась только 1965-1970 годами, то есть, временем восьмой пятилетки. Все 70-е – начало 80-х годов – это попытки ее реинкарнации или оздоровления. Два пика – 1973-1975 годы, потом рубеж – 70-го – 80-го годов, имеется в виду 1979-1980-й – это комиссия Кириллина, который был председателем Государственного комитета по науке и технике, заместителем Косыгина по правительству, академик, известный ученый и личный друг Михаила Андреевича Суслова. Поговаривали, что даже Кириллин должен был сменить Косыгина на посту главы правительства, но он в 1980 году добровольно ушел в отставку. И вернулся на работу в Академию наук, стал вице-президентом.
Все, что потом пытался делать Андропов и Горбачев – это и были вот эти самые наработки. То есть, мы в 60-е годы в эти сети попали и не могли никак их разорвать. Мы запутались в этих сетях, при этом все, что было наработано при Сталине, взяли и выкинули на помойку.
С. Мардан:
- Вот эта вот историческая альтернатива. Вы увлекательно и убедительно рассказали про великого Сталина в очередной раз. Мы как бы на этом наследии до сих пор и едем. Но ведь вам же скажут, что в то же самое время, когда СССР да, исходя из исторической очень сложной обстановки, развивался вот так. Есть же альтернативный путь развития, есть, допустим, США, которые так же выстраивали гигантскую мобилизационную экономику, но действовали совершенно по-другому.
Е. Спицын:
- Правильно.
С. Мардан:
- Вот нам в нашем нынешнем состоянии что более реализуемо – сталинская или товарищ Рузвельт?
Е. Спицын:
- Слушайте, товарищ Рузвельт построил свою экономику на ограблении своих граждан, на ограблении других стран и народов, тогда еще Латинской Америки, тогда до Европы его щупальца не дотягивались. А мы выстраивали свою экономику, наоборот, в условиях полной автаркии, когда не получали ни единого цента. И нам буквально копейки доставались за счет каких-то экспортных товаров типа леса, хлеба и нефти. У нас даже золото не брали к оплате.
С. Мардан:
- Очень похоже, кстати.
Е. Спицын:
- Это принципиально разные модели. Одно дело – строить экономику исключительно опираясь на свои ресурсы, силы, интеллект и так далее, не получая фактически ничего. А другое дело, когда ты экономику свою строишь, во-первых, получая все лучшее, в том числе, и технологии откуда только можно. И плюс ограбляя безнаказанно десятки стран и народов. Поэтому это принципиально разные экономики.
Мы себе, во-первых, не можем этого позволить по этическим соображениям.
С. Мардан:
- Потому что нам некого грабить.
Е. Спицын:
- Во-вторых, нам просто не позволит никто этого делать, даже если мы захотим.
С. Мардан:
- Это правда.
Е. Спицын:
- Так что надо исходить из наших реалий, соображать, что нам подходит лучше. И, потом, у нас есть этот опыт. Что же мы будем перенимать американский опыт, если у нас есть свой собственный, который доказал свою эффективность? За какие-то десять лет лапотная Россия в прямом смысле, чтобы вы понимали, накануне Первой мировой войны численность населения российской деревни 82%. Ни тракторов, ни сеялок, ни веялок, ни комбайнов – ничего. В то время, как в Америке давно бегают трактора.
Уровень производства понятно какой, мы ведь в основном брали вал зерна за счет распашки новых территорий, а не за счет расширения аграрного производства вглубь. Мы все вширь. Потому что у нас такие просторы. И за какие-то десять лет разрушенную страну в годы Первой мировой, гражданской войны, где было полным полно классовых и социальных противоречий, превратить в гигантскую индустриальную державу!
С. Мардан:
- Но вот мы не будем долго сейчас говорить про то, что приключилось за последние 31 год, это и так всем понятно, но вот к 2022 году Россия превратилась в экспортно-ориентированную сырьевую экономику. У нас есть какие-то объективные предпосылки для того, что помимо первичной обработки, допустим, нефти и железной руды, делать что-нибудь посложнее?
Е. Спицын:
- Ой, к сожалению, вы знаете, у нас, действительно…
С. Мардан:
- Или это 28-й год номер два?
Е. Спицын:
- Я думаю, что 28-й год номер два. Потому что у нас огромные прорехи, лакуны, прежде всего, в станкостроении, машиностроении.
С. Мардан:
- Оно почти на ноль сведено.
Е. Спицын:
- Основа любой эффективной и передовой экономики – это станкостроение. А у нас, к сожалению, я не хочу сказать, что оно полностью разрушено, но по нему нанесен был сокрушительный удар. И сейчас мы примерно по оценкам специалистов производим только одну десятую часть того, что мы производили в Советском Союзе. Но кадры еще какие-то остались. Надо успеть. И вот здесь, действительно, вопрос стоит: а мобилизация? И кадров, и ресурсов, и технологий, и всего остального. И счет идет в прямом смысле на годы. У нас никаких десятилетий впереди нет, потому что надо восстанавливать промышленный потенциал.
Вот говорят о том, что у нас заводы военно-промышленного комплекса работают там в три смены, производят…
С. Мардан:
- Есть такое дело, да.
Е. Спицын:
- Но вы имейте в виду, что мы не знаем, как дальше будет развиваться ситуация.
С. Мардан:
- Удастся ли нам получать компонентные электронные…
Е. Спицын:
- Нет, даже не в этом. А когда в такую же три смены заработает военно-промышленный комплекс Америки и всех стран НАТО?
С. Мардан:
- Скорее всего, в следующем году.
Е. Спицын:
- Ну, вот я вам об этом говорю. Сможем ли мы потягаться в этом смысле?
С. Мардан:
- Это большой вопрос.
Е. Спицын:
- Поэтому надо не посыпать голову пеплом, а срочно решать насущные проблемы, в том числе, восстановление. И тут важно перестроить кардинально подготовку кадров. И не только инженерных, у нас рабочих нет. Я вчера буквально слышал директора одного из заводов, у него мобилизовали в армию строгальщиков.
С. Мардан:
- Отлично!
Е. Спицын:
- И взять негде! И у него встал цех. Слушайте, ну, так нельзя! Послушайте!
С. Мардан:
- Я вам скажу больше. Когда мне рассказали, что выпускники Бауманки идут работать рабочими на тот же Хруничев, говорю, да не может быть! Там же семь лет надо учиться! Причем, учиться!
Е. Спицын:
- Да.
С. Мардан:
- И потом они идут рабочими.
Е. Спицын:
- Эта проблема кадров сейчас очень острая. Особенно высококвалифицированных рабочих кадров. Сейчас же как? Лучше я буду офис-менеджером! По продажам где-то штаны… Рабочим я пойду? Что я, лох, что ли? Понимаешь? Слушай, я сам работал на станках фрезерных, это шикарные станки, если подходить с любовью к работе, ты просто как…
С. Мардан:
- Владыка металла, я знаю!
Е. Спицын:
- Да!
С. Мардан:
- Это потрясающие опущения!
Е. Спицын:
- Вот мне сейчас дали бы поработать на фрезерном станке, да я с огромном удовольствием! Ничего зазорного в этом нет! И мы, например, гордились, что многие из нас, уже получив высшее образование, начинали свою карьеру с рабочих специальностей.
С. Мардан:
- Вот это вот романтическое ощущение – не поступлю в институт, пойду поработаю на завод, к сожалению, не работает. Где он тот завод, как папа мой говорил?
Е. Спицын:
- Вот это да. Согласен.
С. Мардан:
- И последнее. Воссоздание такой структуры как ГКО? Это обязательная опция?
Е. Спицын:
- Смотря какие функции будут к этого ГКО и кто войдет в состав. Ну, слушайте, если ситуация будет развиваться, как сейчас развивается, да.
С. Мардан:
- То есть, это неизбежно?
Е. Спицын:
- Да. И не только ГКО, но и Ставка.
С. Мардан:
- Ставка Верховного Главнокомандующего.
Спасибо вам большое за исторический экскурс, за аналогии. Евгений Спицын был у нас в студии. Понравился подкаст? Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно!
