Нападения «стрелков» на школы: как с этим борются в США и России
А. Милкус:
- Здравствуйте, наши уважаемые радиослушатели. Как всегда по воскресеньям, «Родительский вопрос» и я, его ведущий, Александр Милкус и моя соведущая замечательная Мария Баченина. Сегодня у нас сложная, непростая тема, но очень важная. Мы отталкиваемся от событий этой недели. В понедельник произошла тяжелая, страшная трагедия, 17 человек погибли в школе в Ижевске, школа № 88 в самом центре города, трое учителей, 14 ребят, несколько раненых находятся сейчас на лечении в больницах Москвы, Ижевска. И, конечно, мы хотели бы поговорить. Очень много сейчас было разговоров о том, как (и можно ли) обеспечить безопасность школ, образовательных учреждений, что происходит, как вести себя родителям, как вести себя школам, можно ли минимизировать, а может быть, вообще избавиться от такой страшной беды, как нападение на школу вооруженных молодых людей.
М. Баченина:
- Да, то, что мы называем скулшутингом. К разговору по этой проблеме мы пригласили эксперта Российской криминологической ассоциации, автора научной диссертации на тему «Массовые убийства в образовательной организации как объект криминологического исследования». Автор научных публикаций о скулшутинге и мерах по противодействию данному виду преступности Юлия Валерьевна Суходольская с нами. Здравствуйте, Юлия Валерьевна, добро пожаловать.
Ю. Суходольская:
- Здравствуйте. Спасибо большое за приглашение.
М. Баченина:
- И специалист по комплексной безопасности школы № 2036…
А. Милкус:
- Москва.
М. Баченина:
- Да, Москва. Павел Александрович Виноградов. Павел Александрович, здравствуйте.
П. Виноградов:
- Добрый день.
А. Милкус:
- По данным той же самой Российской криминологической ассоциации, 3 из 4 возможных скулшутингов у нас сейчас отслеживаются и прекращаются, останавливаются до совершения.
М. Баченина:
- Предотвращаются.
А. Милкус:
- Предотвращаются спецслужбами. Юлия Валерьевна, давайте тогда определимся. Я слышал много комментариев по поводу ижевских событий, где этот расстрел школьников, учителей называли терроризмом.
Ю. Суходольская:
- Если рассматривать проблему с уголовно-правовой точки зрения (а мы как юристы не можем рассматривать проблему с другой точки зрения), обязательным признаком террористического акта является цель дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций, либо воздействие на принятие ими решений. Об этом прямо сказано в статье 205 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за терроризм. При решении вопроса об уголовной ответственности за терроризм все-таки, за совершение террористического акта, необходимо исходить из материалов предварительного расследования. Насчет случая в Ижевске, трагедии в Ижевске, я бы избегала вот таких формулировок до окончания предварительного расследования. Существуют, конечно же, квалификации, которые другие, кроме статьи 205 Уголовного кодекса Российской Федерации и если вы спрашиваете с уголовно-правовой точки зрения, да, имеете в виду, ну, это статья 105 ч. 2 «Убийство двух и более лиц». Там предусмотрено наказание максимальное для законодательства Российской Федерации. Максимальное.
А. Милкус:
- Понятно. Вот давайте тогда зайдем с другой стороны. Как это можно было предотвратить? И можно ли предотвратить вот именно такой вид преступления?
Ю. Суходольская:
- За рубежом очень большой опыт, фактически, например ,США и они сами признают, что официальная статистика у них ведется актов скулшутинга с 1970 года. Представляете, да, это 50 лет. 50 лет они ведут официальную – официальную – статистику актов скулшутинга. Для нас это в принципе сравнительно новый вид преступности – скулшутинг. Первый случай у нас считается произошел в 2014 году.
А. Милкус:
- 8 лет.
М. Баченина:
- А можно я уточню, Юлия Валерьевна? Вот вы сказали о зарубежном опыте. Мы его можем взять на вооружение? Он нам подходит? И если да, то какой он?
Ю. Суходольская:
- Я изучила детально зарубежный опыт, в частности, я взяла опыт США. Почему США? Потому что согласно отчетам их же министерства образования, согласно научным публикациям их исследователей, американских исследователей, в США проживает – внимание! – одна треть от общего количества скулшутеров всего мира. Одна треть. Это достаточно такая устрашающая цифра, скажем так. И поэтому, конечно же, у них в данном направлении реализованы многие интересные мероприятия, которые бы нам очень сильно пригодились и могли бы стать основной для нашей работы в этом направлении. Например, стоит отметить, как положительный опыт, в 2018 году службой министерства внутренней безопасности США выпущено руководство по предотвращению актов скулшутинга в школах, названной «Безопасность школы с применением модели оценки угроз». Руководство по внедрению модели оценки угрозы безопасности школ, применяемой на территории США, структурно поделено на 8 так называемых шагов. В шаге первом в каждом округе штата рекомендовано официально создать многопрофильную группу по оценке угрозы безопасности школы из числа работников образовательных организаций. В группу по оценке угрозы безопасности школы должны входить различные специалисты от школьных психологов до опытных классных руководителей по различным дисциплинам.
А. Милкус:
- Подождите, Юлия Валерьевна, это получается, что они каждую школу оценивают на предмет опасности или вероятности возникновения там истории со скулшутином?
Ю. Суходольская:
- Да, совершенно верно.
А. Милкус:
- То есть, каждая школа изучается?Как часто? Потому что дети-то приходят, дети уходят из школы. Насколько часто проводится…
Ю. Суходольская:
- Согласно поступаемым сигналам. В протоколах действия группы детально регламентируется, кто будет проводить собеседование с проблемным учеником, кто будет опрашивать одноклассников, учителей, а так же кто будет нести ответственность за документирование действий группы. То есть, примечательно, что четко расписан алгоритм и круг обязанностей каждого из участников группы. Нет неразберихи, каждый отвечает за что-то. Это очень важно.
А. Милкус:
- Это очень важная вещь, потому что люди несут персональную ответственность.
Ю. Суходольская:
- Да, персональную ответственность. У каждого есть свой круг обязанностей. Каждая мелочь предусмотрена.
А. Милкус:
- Так. Следующий шаг.
Ю. Суходольская:
- В шаге втором руководства указано о необходимости разработки в каждой образовательной организации концепции, определяющей запрещенное поведение, требующей вмешательства со стороны администрации школы. То есть, это, скажем так, порог терпимости они это называют. К такому поведению относятся угрозы или участие в насилии, буллинг, принесение оружия в школу, издевательства, преследования других, а так же другие опасные преступные действия. В концепции так же должно быть определено, что маркером необходимости вмешательства администрации школы являются не только насильственные активные действия, но и иное поведение, в частности, резкое снижение успеваемости, наличие большого количества прогулов, изоляция в коллективе, внезапные или резкие изменения в поведении и внешности, употребление наркотиков, алкоголя, признаки депрессии и иного эмоционального неблагополучия.
А. Милкус:
- Так, подождите. Вот опять, да, ну, у нас такое впечатление по американским фильмам, что школа американская – это такой островок свободы. А здесь, получается, чуть-чуть ты выбился из своего алгоритма, да, пришел , не так себя ведешь…
Ю. Суходольская:
- Нет, нет, это не так…
А. Милкус:
- …начал хамить и ты уже на карандаше? То есть, любое проявление травли, буллинга, плохого поведения, снижения успеваемости…
Ю. Суходольская:
- Да, совершенно верно, агрессии.
А. Милкус:
- Подождите, вы сказали даже о снижении успеваемости.
Ю. Суходольская:
- Успеваемости. Это один из маркеров. Когда снижается, резко меняется успеваемость – это один из маркеров эмоционального неблагополучия подростка.
А. Милкус:
- Ага, так, следующий шаг. Это интересно.
Ю. Суходольская:
- Так, третий шаг руководства. Рекомендуется создать систему взаимодействия между школьным сообществом учащихся и администрации школы и группы по оценке угрозы безопасности. Вот здесь одно из самых интересных начинается. На практике такое взаимодействие реализуется в виде онлайн-формы на вэб-сайте школы, где любой ученик может анонимно сообщить об угрозах со стороны другого учащегося. Так же посредством такой онлайн-формы ученики могут сообщать об угрозах, размещенных в виде постов в интернете. Школы могут установить один или несколько механизмов взаимодействия. Например, кроме размещенной на школьном вэб-сайте онлайн-формы, можно использовать специальный адрес электронной почты или номер телефона, платформы, приложения для смартфонов или другой механизм, доступный для конкретного школьного сообщества. Независимо от того, какой метод взаимодействия школы выбирают для получения значимой информации, в руководстве подчеркивается, что должна быть обеспечена возможность передачи информации анонимно, поскольку ученики могут опасаться возмездия за свое обращение. В группах оценки угрозы безопасности назначается ответственное лицо, которое онлайн отслеживает такие обращения и оперативно докладывает о поступивших обращениях руководителю группы. И в качестве эффективного метода, тоже очень интересный опыт, в качестве эффективного метода борьбы со скулшутингом стоит отметить опыт образовательных организаций штата Колорадо США, где органами власти профинансировано создание специального мобильного приложения «Сейф ту тел», в переводе «Безопасно говорить», посредством которого любой желающий анонимно может сообщать об угрозах в адрес школ. Идея приложения состоит в том, чтобы обеспечить по-настоящему анонимное пространство, где любой желающий может предоставить советы , касающиеся насилия в школах штата Колорадо. С момента начала функционирования приложений в адрес правоохранительных органов поступило более 65 тысяч обращений и данное мобильное приложение помогло предотвратить ряд скулшутингов в средних школах в штате Колорадо в декабре 2019 года. Программа привлекла внимание всей страны и другие штаты так же стремятся разработать похожее средство получения информации. Ну, просто объяснить, да, нажать на значок приложения в смартфоне – это так, знаете, по-молодежному, по-подростковому, поэтому я думаю, что это бы сработало на самом деле.
М. Баченина:
- Давайте перейдем к нашим школам. Вот мы сейчас услышали тот опыт зарубежных коллег, да, а, собственно, Павел Александрович, можно вот по пунктам, ну, в виде дайджеста, сказать нам, как у нас отслеживается…
А. Милкус:
- Насколько вот эти меры они приемлемы в наших школах и осуществимы?
М. Баченина:
- И интегрированы, если они приемлемы.
П. Виноградов:
- В наших московских школах существуют так называемые антикризисные команды. Все, что сейчас как раз было сказано и применимо к нашим школам. То есть, у нас создаются различного рода комиссии, которые входят в антикризисную команду и работают в разных направлениях для определения как раз вот таких вот ребят, которые способны к скулшутингу. Плюс вдобавок ко всему, естественно, происходит отслеживание таких детей, работает почта доверия, телефоны горячей линии – то есть, работа ведется так же в этом направлении, в принципе, как по американскому сценарию.
М. Баченина:
- Павел Александрович, а много звонят? Вот потому что Юлия Валерьевна сказала, да, какое количество сразу было звонков, заявок, то есть, вот этот вал активного гражданина американского…
А. Милкус:
- Ну, они приучены. Мы знаем, что у них общество приучено стучать.
М. Баченина:
- Да не оправдывайте. Александр Борисович, что вы такое говорите, вот ей богу…
Ю. Суходольская:
- Он все правильно сказал.
А. Милкус:
- Спасибо.
Ю. Суходольская:
- У нас менталитет немножко другой.
М. Баченина:
- Получается, мы сталкиваемся с еще одной проблемой. Что под угрозой того, что ты будешь стукачом, ты, может быть, пропустишь какого-то преступника.
А. Милкус:
- Так посмотрите, вот история с Казанью, да, есть кадры, когда этот мальчик шел в школу. С обрезом. Значит, кто-то эти кадры снимал!
М. Баченина:
- Да, весь в черном, весь такой…
А. Милкус:
- Кто-то это видел. Но никто не нажал на красную кнопку, не позвонил в полицию.
М. Баченина:
- Все-таки я хочу, чтобы Павел Александрович ответил о количестве людей, которые откликаются на эти вещи. Давайте дадим ответить.
П. Виноградов:
- Звонки есть. Каждый звонок – это анонимный звонок. Есть, соответственно, работает почта доверия, она так же анонимна и в каждом конкретном случае он обрабатывается и подходят к нему со всей серьезностью вопроса.
М. Баченина:
- А вот серьезность – это как? Вот самый страх – это что к человеку, о котором сказали, вот звонок поступил, информация о котором, как этого человека проверяют? Гибко, аккуратно или сразу на допрос?
П. Виноградов:
- Проверяют очень аккуратно. То есть, проверяется с помощью социальных сетей, наблюдают за ним, разговаривают с классным руководителем, с учителями, проверяются все социальные сети.
М. Баченина:
- Ну, понятно, понятно.
А. Милкус:
- Я хочу добавить, и это тоже интересный опыт для родителей, который будет интересен для родителей, которые не живут в Москве. В рейтинге московских школ, который каждый год объявляется, есть показатель количества детей, которые находятся на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. То есть, школа заинтересована в том, чтобы таких детей было меньше, потому что школа таким образом попадает выше в рейтинг и есть мотивация развиваться этой школе. А школы, которые находится в верхних строчках рейтинга, они получают очень серьезные гранты от мэра города. И вот такая система, она позволяет школе – заинтересованная, мотивационная система – работать с девиантными (правильно я говорю?)
П. Виноградов:
- Да, девиантными.
А. Милкус:
- С подростками, которые в основном, конечно, это подростки, у которых девиантное поведение.
М. Баченина:
- Юлия Валерьевна, вот ваше изучение и подход к проблеме выявил какие, если на секторы все-таки разбить эту проблематику, чего больше – это семья? Это какие-то конфликты в окружающей среде? Или, собственно, это физика, то есть, здоровье не то. Или же конфликты в школе? Можно здесь поставить, знаете, не знак равно, а где больше, где меньше? Или это не будет корректно? Что преобладает?
Ю. Суходольская:
- Ну, скажем так, я против вот таких, знаете, черное, белое, плюс, минус, больше, меньше. Я все-таки думаю, что везде какая-то совокупность играет свою роль, но скажу немного свое мнение, да. Ну, криминологи, обычно это распространенная классификация, детерминант, которая способствует совершению любого преступления, это микросреда и макросреда. Микросреда – это близкое окружение, это семья, это одноклассники в данном случае, друзья. Макросреда – это, соответственно, уже, скажем так, уровень государственный больше. Общественный, государственный, медиапространство. Все-таки по моему мнению, очень многое зависит от микросреды, особенно от семьи. Конечно, ребенок, если мы говорим о фактах скулшутинга, где не взрослый человек их совершил, а именно подросток. Подросток или молодой человек, который проживет с родителями, с бабушкой или с дедушкой, как, например, некоторые скулшутеры российские. Дело в том, что, когда есть эмоциональная близость между ребенком, неважно даже – взрослым, подростком – эмоциональная близость между родителем и ребенком, то, конечно, родитель замечает, что с ним происходит. Невозможно не заметить этих изменений. Поэтому все же я считаю, что начинать необходимо с микросреды. То есть, это семья, это взаимоотношения с родителями. Те, на кого возложены обязанности по воспитанию ребенка, должны все-таки внимательно относиться к изменениям в психике ребенка. Очень внимательно. Смотреть, чем он увлекается, как проводит свободное время. Даже по тем мелочам, как он общается с животными уже можно сделать какие-то выводы. Поэтому микросреда, семья, близкие, друзья, окружение – это первое, что формирует психику несовершеннолетнего. Первое, что формирует. А дальше уже идет, скажем так, следствие. На государственном уровне, на общественном уровне, конечно, необходимо реагировать на все это. Поскольку можно вспоминать безопасность школы, но время, к сожалению, нам бросает новые вызовы и нам необходимо адекватно реагировать на них.
А. Милкус:
- Юлия Валерьевна, вот у вас в материалах диссертации я прочел, вы приводите очень интересный опыт немецких школ, где есть какой-то специальный опрос, который помогает выделить, определить ребят, потенциально, потенциально опасных или там теми, с кем нужно работать. А можем ли мы такой опрос проводить, адаптировать их опыт, или нам надо все-таки какую-то свою анкету?
Ю. Суходольская:
- Существует множество опробованных российских методик уровня… которые позволяют оценить уровень агрессивность подростка. Множество. Ничто не мешает, я считаю, разработать такую программу. В Германии она очень хорошо работает. Программа эта называется «Дай Реас», там проходит психологическое тестирование без исключения фронтально все ученики, все учащиеся школ…
А. Милкус:
- А как часто?
Ю. Суходольская:
- Раз в учебный год это точно. Это точно. Причем, сервер, на котором происходит тестирование, он напрямую соединен с сервером полиции. То есть, все данные, которые свидетельствуют о том, что подросток находится на какой-то грани и склонен к совершению преступления, немедленно, скажем так, передаются в соответствующие органы, которые могут отреагировать на месте. И система «Дай Реас» она апробировала себя и показала себя как очень успешная система, которая позволила предотвратить ряд серьезных актов скулшутинга.
М. Баченина:
- У меня вопрос к Павлу Александровичу. Все разговоры начинаются сначала вокруг вообще в принципе оружия, да, но это мы уже положили на дальнюю полку, потому что поняли, что не в ту дуду дуют. В первый раз, вот я, как журналист, впервые за все время вот этих трагедий я услышала сразу же толковые речи знаете о чем? О том, что школа по периметру была практически не защищена, ну, то есть, кто угодно может зайти на территорию, за ограду, и входная группа – это в общем-то оставляла желать лучшего. То есть, человек просто проникает, а затем, охранник-то, он не может быть вооружен в школе, это запрещено законом. Вот, собственно, может ли действительно только это быть причиной или, на ваш взгляд, это вот тоже комплексное, чтобы дорабатывать тех проблемных подростков, которые могут это совершить, но, с другой стороны, ему было 35 лет, он уже сто лет, как эту школу закончил.
А. Милкус:
- Я могу с тобой поспорить, а Павла Александровича тоже послушаем. Я считаю, что никакие ограды, никакие там броневики, которые стоят у входа в школу, не защищают. Может быть, меня Юлия Валерьевна поправит?
М. Баченина:
- Нет, пусть Павел Александрович все-таки ответит.
А. Милкус:
- Насколько я помню, если вот этот скулшутер, который уже вот триггер включился, он пришел убивать, он пришел гадить, значит, не прорывается в школу, он на падает на тех, кто находится на лужайке, на школьном поле.
Ю. Суходольская:
- БОльшая часть скулшутингов совершается изнутри, самими учениками. Нужно понимать, что это две разные совершенно, две разных ситуации и условия совершения преступления совершенно разные. Когда взрослый человек извне заходит или когда ученик изнутри. Это совершенно разные вещи. И поэтому внешнее укрепление, если совершен акт скулшутинга изнутри, оно мало что дает. Вот в чем еще парадокс.
М. Баченина:
- Но пронести оружие на территорию школы – это все равно извне.
Ю. Суходольская:
- Да, здесь уже, скажем так, очень важно наличие….
М. Баченина:
- Хорошо, я тогда конкретизирую вопрос. Павел Александрович, как сделать так, чтобы невозможно было пронести оружие извне?
П. Виноградов:
- Можно минимизировать попробовать, в любом случае. Наверное, полностью исключить этот вариант нельзя, но минимизировать можно. Каким способом? Например, московские школы – у нас каждая калитка закрыта на электромагнитный замок. Соответственно, для того, чтобы попасть на территорию школы, необходимо позвонить сотруднику охраны по домофонной связи.
М. Баченина:
- И он видит в видеокамеру, кто там стоит.
П. Виноградов:
- Он уже видит по видеонаблюдению, он уже видит через систему видеодомофона кто стоит, принимает решение, узнает цель визита, принимает решение о допуске человека на территорию образовательной организации. Если человек подозрительный, с помощью системы видеонаблюдения он может это определить, - если человек подозрительный, соответственно, у него есть кнопка экстренного вызова полиции и он может ею воспользоваться, соответственно.
М. Баченина:
- Ну а если это свой, Павел Александрович? Ну, ученик, вот этот злоумышленник он ученик…
А. Милкус:
- Была такая история в Отрадном.
М. Баченина:
- Да.
П. Виноградов:
- Абсолютно верно. Если это ученик, в любом случае, человек, который идет совершать преступление, он выбивается из общей массы. Как и в Отрадном, как и в других местах, где произошли трагедии. Данные ученики в основном всегда опаздывают. Они были среди опоздавших детей. И поэтому при входе в образовательную организацию Москвы везде установлены рамки металлодетекторов. Плюс вдобавок ко всему у ребенка должно быть изменено поведение, оно должно быть нестандартным, то есть, оно выделяющееся, поведение.
М. Баченина:
- А охранники способны идентифицировать вот это выделяющееся поведение? Они проходят это обучение?
П. Виноградов:
- Сотрудники охраны подготовлены к этому, да, они проходят обучение, с ними проводятся так же дополнительные инструктажи и в случае какого-либо подозрения они могут так же воспользоваться ручным металлодетектором.
М. Баченина:
- Я поняла.
П. Виноградов:
- Плюс вдобавок ко всему все школы Москвы как бы усилены дежурными администраторами. То есть, если сотрудник охраны не сориентировался в ситуации, у нас есть дежурный администратор, который может помочь сотруднику охраны в определении данных учеников и действовать по определенному заранее отработанному алгоритму.
А. Милкус:
- А давайте, вот если мы уже говорим про рекомендации, которые нужны, выходим за рамки Москвы, Юлия Валерьевна, а мы действительно можем обучить сотрудников ЧОПов, которые в основном, конечно, находятся в школе, в детском саду, в колледже, вот таким вот навыкам - определить по поведению, по походке, что есть опасность?
Ю. Суходольская:
- Нет, ничто не мешает, абсолютно ничто не мешает.
А. Милкус:
- А есть такие программы? В курсе вы таких программ?
Ю. Суходольская:
- Таких программ нет, это инициатива той школы, в которой, соответственно, директор принимает определенные управленческие решения. Инициатив, закрепленных так, чтобы это на обязательном уровне было, законодательно закреплено, нет.
А. Милкус:
- То есть, в принципе, если мы говорим в нашей программе о том, что нужно сделать для того, чтобы минимизировать, вот один из рецептов, один из советов – это подготовка охраны для…
Ю. Суходольская:
- Всегда четкие алгоритмы действия – что он должен делать, на каком моменте. Это всегда спасает. Всегда. Вы знаете, есть, даже скажу вот, по-моему, в Германии все-таки этот опыт был применен, по-моему, да. Но не суть важно, поскольку главное – результат. Очень важна, скажем так, очень важно наличие исправной системы громкой связи в каждом классе. И в одном из городов Германии был, скажем так, принято такое условное обозначение, фраза, которая обозначает, что в школу зашел убийца, скулшутер. Эта фраза должна быть абсурдной, то есть, привлечь внимание сразу всех. То есть, кто-то может подумать, что учебная тревога, все ученики, вернитесь на место, там закройте классы, педагоги, вернитесь на место, - и могут не всерьез это воспринять. А именно эта фраза она призвана обратить на себя внимание.
М. Баченина:
- Дать понять, что здесь никакой учебной тревоги нет, что сейчас вообще суперсерьезно.
Ю. Суходольская:
- Да. Так вот, удалось с помощью абсурдной фразы свести практически к нулю количество жертв. «Мискомаидет» – вот такую фразу сказал директор, когда получил сигнал от охранников, что в школу зашел скулшутер с оружием и сразу все прореагировали, спрятались, закрылись и количество жертв удалось свести к минимуму.
А. Милкус:
- А вот давайте, тут еще очень важный вопрос. Павел Александрович, а вот, на ваш взгляд, насколько часто вот такие учения должны быть? Понятно, что в Германии дети среагировали на эту фразу, потому что они заранее знали, как действовать вот при этой истории. У нас проводится, по-моему, если я не ошибаюсь, единственное в школе обязательное учение – это по пожарной безопасности и то в начале учебного года. Или это не так? Вот как часто надо тренировать? А понятно, что любое действие должно быть тренированным, для того, чтобы дети и учителя быстро и правильно среагировали на опасность.
П. Виноградов:
- Я хочу вернуться еще немножко к предыдущему вопросу и хочу сказать следующее. Что в школах московского региона тоже есть такой же алгоритм абсолютно, он разработан в каждой школе отдельно, у нас есть методички и есть определенная фраза. Есть система, соответственно, оповещения о чрезвычайной ситуации и по определенному алгоритму уже действуют сотрудники школы, в том числе, обучающиеся. Что касается тренировок, да, действительно, тренировки эти проводятся не только по пожарной безопасности, но и по антитеррористической защищенности, но еще вдобавок ко всему тренировки антикризисных команд, про которые мы сейчас говорим. Как часто проводятся? Не реже, чем раз в квартал проводятся эти тренировки. Плюс еще проводятся ежемесячные инструктажи на эту тему. Инструктажи с детьми, с сотрудниками, учения с отдельными классами – все это проводится в школах.
А. Милкус:
- Вот я бы очень хотел акцентировать на то, что сказал сейчас Павел Александрович, для регионов. Вот посмотрите, насколько отработан…
Ю. Суходольская:
- Да, Павел Александрович про свою школу очень четко отчитался, а вот про регионы я бы…
П. Виноградов:
- Даже не только про свою школу, я про всю систему московского образования. У нас в московских школах это принято. У нас в каждой школе созданы эти антикризисные команды. Вот как раз Юлия Валерьевна очень много говорила про американский опыт и про немецкий опыт, в Российской Федерации, именно в Москве, как раз, судя по всему, переняли этот опыт и как раз назвали просто это антикризисной командой. И работа построена в принципе на тех же самых алгоритмах.
М. Баченина:
- А в чем проблема для регионов? Это нехватка кадров, денег? В чем проблема, как вы считаете? Вопрос к вам обоим, пожалуйста.
А. Милкус:
- Я думаю, что тут не в деньгах…
Ю. Суходольская:
- Ну, вот смотрите, даже по системе громкоговорения, да. В Казани, вот можете меня даже проверить, но, насколько я помню…
М. Баченина:
- Один класс не сработало и из-за этого не закрыли.
Ю. Суходольская:
- Не сработало, да. То есть, просто не проверяли исправность системы громкоговорения. Можно прекрасно все и организовать, и прочее, но как бы про регионы… я не буду говорить о том, что чего-то где-то не хватает, но все-таки в разных регионах разный опыт – вот что я скажу.
А. Милкус:
- Ну, я бы хотел вот нашей программой дополнительный опыт принести. Вот те, кто нас слушают – учителя, родители – вот мы говорим о вполне понятном, уже отработанном московском опыте. И я думаю, что и в других регионах тоже уже где-то есть такие правила, алгоритмы, которые могут обезопасить ваших детей. Члены управляющего совета в первую очередь, активные родители, члены родительских комитетов, управленцы в школах – обратите внимание, отработаны и уже есть правила отработанные, переносите в вашу школу тоже.
П. Виноградов:
- Есть не только правила отработанные, а есть вся нормативная база, по которой можно работать.
А. Милкус:
- Не после трагедии, да, а до трагедии можно упредить, можно минимизировать. Вот мы в принципе эту программу сделали специально для того, чтобы подчеркнуть, что у нас тоже есть отработанные алгоритмы. Пожалуйста, следуйте им. Не просто каждый раз после вот трагедии я читаю в соцсетях – надо поставить росгвардейцев опытных, надо дать охранникам оружие и т.д. Вот важно упреждать и мне кажется, что еще важная вещь, о которой мы говорили, - это неравнодушие общества.
М. Баченина:
- Скажите, пожалуйста, возможно ли упредить в ста из ста процентов случаев? Это возможно довести систему до такой идеальной, безупречной работы, чтобы она не давала сбой ни разу? Или так не реально сделать?
Ю. Суходольская:
- Ну, это будет из области предположения, понимаете.
М. Баченина:
- Нет, я прекрасно понимаю, что тут можно сказать – слушайте, тут и теория относительности, это предположение – я все прекрасно понимаю. Просто-напросто нам всегда мало. Вот Александр Борисович сейчас перечислил вот то, что обычно выступающие в СМИ после очередной трагедии выдают на-гора. И эта гора растет, растет, растет и в итоге действия уходят в никуда – в песок. И снова через какой-то год мы пожинаем…
Ю. Суходольская:
- Поэтому я говорю о том, что если бы все бы работало настолько эффективно, например, там принятые нормативно-правовые акты, да, они должны работать, и их не было бы, этих фактов скулшутинга, если бы это работало, понимаете. Можно принять приказ и любой приказ по школе, по образовательной организации и положить его в долгий ящик. Ну, лежит он, да, он принят – и что? И что?
А. Милкус:
- Нет, я думаю, что вот как раз тот опыт, о котором говорил Павел Александрович, это как раз Москва извлекла уроки из трагедии в Отрадном.
П. Виноградов:
- Абсолютно верно.
А. Милкус:
- То есть, после этого и были приняты достаточно жесткие правила, и отработаны правильные алгоритмы. Хочется, чтобы учились вот уже на существующем опыте, для того, чтобы не повторять. Это первое. И второе. Мы сегодня говорили все-таки о подростках, которые приходили в школу с оружием, да, это вот и Керчь, и Пермь, и Казань, и сейчас Ижевск. Да, вот сейчас Ижевск – это другая история. И Юлия Валерьевна сказала, обратила внимание – 34 года, да.
Во-первых, он все-таки пришел в свою школу. Во-вторых, мы знаем, что он вел себя неадекватно. Мы знаем, что он ходил в черных одеждах, мы знаем, что он сидел…
М. Баченина:
- А что у него была свастика, что он состоял на учете…
А. Милкус:
- И это значит, что, если не мама, а он жил с мамой, то родители других учеников, соседи должны были обратить внимание, должны были написать, должны были позвонить. Как вот в Казани и так далее и так далее. Мы спохватываемся после того, как мы получаем вот трагедию такую. Надо до того. Надо понимать, что любое отклонение, девиантное поведение оно может привести к трагедии. Ну, позвоните, ну, сообщите, ну, напишите, ну, проверят. Если человек не представляет опасности, ничего не будет. Но, может быть, вы спасете таким образом жизни и своих детей, и их учителей.
П. Виноградов:
- Я могу тоже ответить на этот вопрос?
А. Милкус:
- Да, конечно.
П. Виноградов:
- Что касается ответа на вопрос. Объединение усилий как раз сотрудников школы, специалистов школы и общества, и создание многобарьерной системы безопасности как раз будет минимизировать такие случаи.
А. Милкус:
- Спасибо большое.
М. Баченина:
- Да, спасибо большое, уважаемые эксперты. Я с удовольствием еще раз представлю. Эксперт российский криминологической ассоциации, автор научной диссертации на тему «Массовое убийство в образовательной организации как объект криминологического исследования», автор научных публикаций о скулшутинге и мерах по противодействию данному виду преступности Юлия Валерьевна Суходольская была с нами. И специалист по комплексной безопасности московской школы №2036 Павел Александрович Виноградов. Спасибо вам большое, коллеги. Благодарю вас.
