Георгий Бовт: Если бы не было западной помощи, Украина уже бы не держалась
И. Панкин:
- В студии Радио «Комсомольская правда» Иван Панкин. На связи Георгий Бовт, известный российский журналист и политолог. Мое почтение.
Г. Бовт:
- Здравствуйте. И мое почтение тоже.
И. Панкин:
- Мы не вещаем в YouTube. Вы размещали информацию в своем Telegram-канале «Бовт знает», на который я рекомендую подписаться, что заблокированы наши каналы.
Г. Бовт:
- А подкасты остались?
И. Панкин:
- Нет, если канал грохают, то все. Весь архив, все богатство, все, что нажито непосильным трудом. Конечно, все эти программы есть, потому что они размещались и на других площадках. Но там их искать было удобнее. Трансляция идет на других площадках, среди наш Telegram-канал Радио «Комсомольская правда», в Одноклассниках есть. А самое главное – во ВКонтакте. Вступите в нашу группу «Радио «Комсомольская правда». Надеюсь, все у ВКонтакте получится, чтобы мы могли отказаться от этого проклятого вражеского YouTube насовсем.
Вы за блокировку YouTube?
Г. Бовт:
- Нет, я против всяких блокировок.
И. Панкин:
- Аргументируйте.
Г. Бовт:
- Я считаю, что нельзя душить свободу слова до бесконечности. Если речь идет о каких-то нацистских публикациях или террористических листовках какого-нибудь ИГИЛ, который признан террористической организацией, то, да, это надо ограничивать. Кроме того, педофилия. Очень ограниченный список. Изначально у нас, когда принимался соответствующий закон, было четыре основания для этого: педофилия, наркомания, суицид и что-то еще. Но не терроризм тогда еще. Но с тех пор аппетиты блокираторов разрослись до непомерных размеров. Сейчас в России заблокированы даже не десятки тысяч, а уже на сотни тысяч пошло количество сайтов. И это, мне кажется, уже too much.
Я против блокировок. И против блокировок, когда европейцы блокируют российские СМИ. Потому что они якобы пропагандистские. Хорошо, пропагандистские – это все СМИ в какой-то степени пропагандистские. Потому что они проводят определенную редакционную политику. И вообще критерии и отличие пропаганды от СМИ чисто субъективные. Интуитивно мы понимаем, что вот тот деятель – пропагандон, а тот – нет. Но этот субъективный момент очень опасен. Когда субъективный момент ставится в основу государственной политики ограничения СМИ, то это уже не субъективизм, а это напоминает уже тоталитаризм или диктатуру. Поэтому я против всяких блокировок.
И. Панкин:
- Это сейчас мировая тенденция. В ней нет основного игрока.
Г. Бовт:
- Это, с одной стороны, мировая тенденция, с другой стороны, все-таки, к сожалению, наши власти по этой части идут несколько впереди. И по количеству, и по качеству, и по охвату. По тем основаниям многочисленным, по которым у нас блокируют СМИ, не только зарубежные, но и свои собственные, мне кажется, оно чрезвычайно расползлось, это число оснований.
И. Панкин:
- Вот только я хотел с вами солидаризироваться по этой части, но не могу. Я понял, вы говорите про свои СМИ. Но сейчас не военное, но полувоенное время. Так что есть этому объяснение. До этого такого душилова не было.
Г. Бовт:
- Отчасти соглашусь, время военное. И это потребовало от властей, конечно, ужесточения.
И. Панкин:
- Намечаются переговоры. Папа Римский перекрестил нас и пообещал примирить. И вроде как представители России и Украины встретятся за столом переговоров. Никто не смог, а Папа Римский смог.
Г. Бовт:
- Ну и что? И Папа Римский не сможет. Они из уважения к Папе, он все-таки пожилой человек, уважаемый, благоверный, я бы даже сказал, как-то его уважить надо, посидеть за столом. Но из этих посиделок за столом ничего не вскроется и не выяснится до тех пор, пока не будет выяснена ситуация на поле боя. Сейчас Киев, насколько я понимаю, делает большие ставки на распиаренное контрнаступление, которое все никак не начнется. Запад тоже ждет от Украины решительных действий. И ждет, что уже что-то решится.
К сожалению, все это напоминает циничные ставки, когда собрались в римском театре люди – смотреть на поединок гладиаторов, или гладиаторов со зверями. И вот они уже заскучали, что нет каких-то решительных действий, не идут вперед армады «Леопардов», не рвутся по степям Украины. Ненавистные русские полки не бегут в панике обратно в Россию.
Современный обыватель в информационном плане все время ждет зрелищ, динамичности, драматизма, что должен извергаться вулкан, должны идти масштабные боевые действия. А когда военные действия переходят в стадию вялотекущего противостояния, типа как «На Западном фронте без перемен», как у Ремарка было, это не красочно, это не картинно, тут нет телевизионной картинки, она уже западному обывателю надоела, требуют все время каких-то действий, толкают Зеленского под руку: давай уже, мы на тебя столько поставили, давай вперед. А он говорит: надо подготовиться, нужна еще военная техника. А там уже такое нетерпение начинается. Как-то это все не по-человечески.
И. Панкин:
- Путин и Зеленский согласились провести переговоры со спецпосланниками Папы Римского для обсуждения достижения перемирия на Украине. Путин и Зеленский все-таки очно встретятся?
Г. Бовт:
- Нет.
И. Панкин:
- Георгий Георгиевич, я снова новость напомню, потому что вы только короткий комментарий дали, а необходимо дать более развернутый. Итак, Путин и Зеленский согласились провести переговоры со спецпосланниками Папы Римского для обсуждения достижения перемирия на Украине, но очно они встречаться, вы считаете, не станут.
Г. Бовт:
- Это же не прямые переговоры. Приедут посланники, сначала в Москву, потом в Киев, потом опять в Москву, потом опять в Киев. В Москве им скажут, что все задачи СВО должны быть выполнены, отдачи территории обратно быть не может. В Киеве им скажут, что мы хотим вывода российских войск с украинской территории, восстановления границ 1991 года, и это есть наша непреклонная воля. Всё, на этом можно закончить переговоры и отправиться обратно к Папе Римскому.
И. Панкин:
- А зачем тогда? Все ведь понимают, что именно так и будет? Зачем устраивать этот цирк?
Г. Бовт:
- Есть же хорошая поговорка – делай, что должно, и будь, что будет. Не надо думать, что политики это такие насквозь циничные люди, и они руководствуются только какой-то прагматической идеей или паранойей, например, или еще чем-то. У политиков есть какие-то идеи, они видят в этом свою миссию – выполнить. Папа Римский видит свою миссию в том, чтобы добиваться мира, потому что он считает это важным и хочет на это работать. Для него это очень важная идея, поэтому он предпринимает какие-то усилия. Потом есть такая надежда, что количество усилий, предпринимаемых разными странами, рано или поздно все-таки перейдет в какое-то новое качество. Тем более что ситуация сейчас для многих выглядит тупиковой. Ну, хорошо, уперлись, и стоять так можно еще годами друг напротив друга, обстреливать то «Хаймарсами», то «Градами», то «Кинжалами», то еще чем-то, число жертв будет множиться. Рано или поздно все войны ведь заканчиваются, и многие войны заканчиваются, как Первая мировая война, не потому, что кто-то что-то выиграл. Территория Германии ведь не была оккупирована тогда. Она закончилась, потому что все воюющие стороны осознали, что они не могут больше ничего достигнуть. Ровно так же кончилась и ирано-иракская война в 80-х годах прошлого века, с которой очень часто сравнивают нынешний конфликт. Она длилась 8 лет и кончилась ничем. Убили 1,5 миллиона человек, включая пару-тройку десятков тысяч мирных жителей.
И. Панкин:
- Детей огромное количество.
Г. Бовт:
- С обеих сторон были огромные потери. Никаких приобретений, ни территориальных, ни каких бы то ни было еще, ни одна сторона не получила. Просто перестали воевать. И до сих пор мне нынешний конфликт очень эту войну и напоминает, честно говоря. С самого начала напоминает.
И. Панкин:
- Вы считаете, что так же и закончится, статус-кво?
Г. Бовт:
- Я не хочу делать никаких прогнозов, как, я считаю, она закончится, я сравниваю. Пока она очень похожа на этот военный конфликт. А выводы делать о том, что мы проиграем, это как бы уголовно наказуемо. Я и не думаю, что мы там проиграем, например, вчистую. Я думаю, по части поставленных задач и целей рано или поздно, если они не будут еще долго достигаться, придется вносить какую-то корректировку, очевидно, и как-то более четко определить задачи.
И. Панкин:
- Я, собственно, именно поэтому и критикую.
Г. Бовт:
- А в чем, собственно, и как должна выглядеть победа Российской Федерации? Ответа на этот вопрос нет.
И. Панкин:
- Это действительно так. И это отвратительно.
Г. Бовт:
- Ответ на вопрос, как должна выглядеть победа Украины, он есть у Киева, вполне четкий - она должна выглядеть вот так
И. Панкин:
- Как? Граница 1991 года?
Г. Бовт:
- В максимальном варианте – да, так.
И. Панкин:
- А какого месяца 1991 года?
Г. Бовт:
- Все понимают…
И. Панкин:
- Я не понимаю.
Г. Бовт:
- Перестаньте. Максималистская постановка Киевом вопроса о границе означает и Крым тоже, и весь Донбасс.
И. Панкин:
- Знаете, формулировать желания надо правильно. Значит, надо говорить: в границах 1990 года. Но они сказали, что 1991-го. Мы тут их и подловили.
Г. Бовт:
- В границах 1991 года, тогда уже Крым отошел Украине по Беловежскому соглашению.
И. Панкин:
- Я о том и говорю, что надо было думать о другом, о сохранении страны вообще. А страну они сами развалили еще тогда.
Г. Бовт:
- Да пока она как-то не развалена, еще держится.
И. Панкин:
- Георгий Георгиевич, она и держится за счет чего? За счет траншей из МВФ?
Г. Бовт:
- Конечно, никаких иллюзий нет, если бы не было западной помощи, Украина уже бы не держалась, уже бы перешли к стадии партизанской войны. Что тоже, кстати, довольно дорогое удовольствие для противника, вести партизанскую войну и контролировать занятую территорию. Там же есть определенные расчеты по стандартам военным, что на 20 жителей нужно одного солдата армии, которая занимает эту территорию, если территория враждебная. Ну, сколько там осталось? Миллионов 30, наверное, осталось. Вот и посчитайте, какая должна быть армия, контролирующая эту территорию.
И. Панкин:
- Георгий Георгиевич, я поправлю вас. Все-таки Крым стал украинским по решению Хрущева, в 1990 году он был как раз привязан к Украине. При развале страны его решили оставить Украине. А я имел в виду все-таки 1990 год.
Г. Бовт:
- Потом Кравчук вспоминал, что было обсуждение с Ельциным, что, мол, забирай Крым и т.д., но он как-то на это не повелся. На самом деле был тогда такой поворотный момент. Может быть, многих проблем удалось бы избежать. Вообще Советский Союз неграмотно развелся просто. Это как жена с мужем разбрехались и разошлись, а потом выясняется через 3 года, что есть претензии на имущество, на детей, на деньги, на машину и на дачу. Так и с Советским Союзом получилось, грамотного развода не было. В идеале надо было сесть всем тогдашним лидерам, устроить какую-нибудь международную конференцию, пригласить кураторов, которых на тот момент все уважали, и решить – Приднестровье туда, Крым сюда, Карабах, что с ним делать, тоже понятно, Абхазия, Осетия. Все эти вопросы надо было там и решать. Но не срослось, как говорится. В силу неопытности и, в общем, политической безграмотности многих тогдашних руководителей. Хотелось побыстрее стать суверенными президентами, заседать в ООН, ездить в Америку с визитами и т.д.
И. Панкин:
- Что думаете по поводу продления зерновой сделки? Говорят, что это довольно позорное продление, по крайней мере, таковым его называет большинство.
Г. Бовт:
- Я хочу увидеть тех, кто считает, что это позорная сделка. Пусть они выйдут с пикетом протеста, например, куда-нибудь к МИДу.
И. Панкин:
- Георгий Георгиевич, что, каждый раз надо, если вас не устраивает какое-то решение, с пикетом выходить?
Г. Бовт:
- Мне интересно, хватит ли мужества у людей, которые называют это позорной сделкой.
И. Панкин:
- Ну, задержат. И что, теперь нельзя критиковать какие-то решения? Нам же власть не объясняет. Мария Захарова ничего конкретно не сказала, Небензя тоже ничего, кроме слова «имплементация», которую они ждут, тоже не сказал ничего.
Г. Бовт:
- Давайте я вам объясню. МИД пытался делать очень грозную позу такую, как у животных бывает, в позу такую угрожающую встал и произносил очень много всяких ультимативных требований, ни одно из которых в результате выполнено не было. Один из законов дипломатии гласит, что если ты не будешь бить, то не замахивайся, а если ты замахнулся, то бей. Замах был очень большой, в результате сейчас задним числом подбирают какие-то слова, говорят, что идут в последний раз на это, и что если за два месяца ничего не будет сделано, то опять сделку разорвут. Но это всё уже говорилось в марте, говорилось в ноябре. Уже смешно становится.
И. Панкин:
- Выходили из сделки даже.
Г. Бовт:
- Да, и выходили даже. Но на самом деле там ходов не было никаких других.
И. Панкин:
- Начали говорить про зерновую сделку. Ее продлили на два месяца. Уже в третий раз это делают. Напомню условия, которые не выполняет западный мир. Подключение к системе SWIFT «Россельхозбанка», возобновление поставок в Россию сельхозтехники, снятие ограничений на страхование и доступ в порты для российских грузовых кораблей, возобновление работы аммиачного трубопровода Тольятти – Одесса, разблокировка счетов и финансовой деятельности российских компаний по производству удобрений.
Г. Бовт:
- Допустим, сделку бы не продлили. И дальше что? К вопросу о том, что если не будешь бить, то не замахивайся. Дальше, по идее, надо было блокировать зерновозы, включая турецкие, в Черном море силами военных российских кораблей, обстреливать, топить, обстреливать Одесский морской порт, и так далее. Такая полномасштабная война на море началась бы.
И. Панкин:
- Я не думаю, что дошло бы до этого?
Г. Бовт:
- Почему? Конечно, не дошло бы. Правильно. Просто в этом случае зерновой экспорт стал бы продолжаться без российского участия. Не согласны? Ну и всё.
И. Панкин:
- Секундочку, мы контролируем часть территорий, с которых зерно вывозится.
Г. Бовт:
- Что значит – контролируем? Мы что, контролируем одесский порт?
И. Панкин:
- Нет. Но мы как раз можем обстрелять не турецкие, но какие-то другие корабли, которые будут вывозить зерно без нашего участия.
Г. Бовт:
- Нет, не можем.
И. Панкин:
- Почему?
Г. Бовт:
- Вы же сами сказали, что не можем.
И. Панкин:
- Я сказал, что турецкие, допустим, не будем. А там не только турецкие.
Г. Бовт:
- Хорошо, а какие будем? Греческие?
И. Панкин:
- Почему бы и нет?
Г. Бовт:
- Это страна НАТО.
И. Панкин:
- И что дальше? Турция тоже страна НАТО.
Г. Бовт:
- А дальше нужно отдавать себе отчет в том, что из себя представляет турецкий военно-морской флот на Черном море и российский. И посмотреть на соотношение сил. И увидеть, что турецкий ВМФ больше, намного. У России все равно были бы связаны руки для того, чтобы полностью прекратить вывоз зерна. Поэтому вывоз зерна продолжался бы, только без нашего участия. А так, по крайней мере, у России остается право досмотра этих судов на предмет того, не провозится ли там оружие.
Какие могут быть послабления? Они могут быть как раз по «Россельхозбанку», но не в виде переподключения к SWIFT, а в виде того, что ему разрешат проводить платежи через американский J. P. Morgan. Может быть, будут какие-то послабления по разрешению продажи, экспорта российских удобрений. Но в то, что запустят аммиакопровод Тольятти – Одесса я, честно говоря, в ближайшее время не верю. Как и во многие другие положения этих требований.
И. Панкин:
- Вы хотите сказать, что мы не могли выйти из этой сделки?
Г. Бовт:
- Мы могли выйти, просто она бы работала без нас. Лучше сделать вид, что ты в ней участвуешь, и ты на это согласился, чем потерять лицо. Вышел и вышел.
И. Панкин:
- Это объективное вынужденное решение?
Г. Бовт:
- Да.
И. Панкин:
- И вы его одобряете?
Г. Бовт:
- Я вообще не прибегаю к оценкам хорошо или плохо в политике. Я говорю – эффективно или неэффективно, были варианты, не было вариантов, что такое хорошо, а что такое плохо – это понятия субъективные. Это еще подарок Эрдогану. Не надо про это забывать. Который он, впрочем, вряд ли оценит. Потому что он знает ему цену. Цену его я описал. Сделка бы работала и без нас.
И. Панкин:
- Но его бы не перевыбрали. А его теперь после продления зерновой сделки все-таки выберут во время второго тура.
Г. Бовт:
- Минуточку. Исход второго тура неочевиден. Он еще имеет шанс проиграть. Поскольку турецкому избирателю на зерновую сделку наплевать с высокой колокольни.
И. Панкин:
- Нет, в Турции огромное количество людей из стран, которые зависимы от зерновой сделки. Это я вам говорю с полной уверенностью. У них многие родственники остались в этих самых странах.
Г. Бовт:
- Для массового избирателя зерновая сделка не имеет никакого значения. Для них имеют значение последствия землетрясения, где погибло более 50 тысяч человек, где выяснилось, что правительство коррумпировано насквозь, местные власти коррумпированы насквозь, потому что они позволяли строить сараи многоэтажные, которые сложились, хотя не должны были вообще складываться. Вот что важно для массового избирателя.
Что касается зерновой сделки, то приток дешевого украинского зерна и по Турции ударил. Потому что они были вынуждены ввести на него пошлины у себя на внутреннем рынке, в отличие от Европы, и вообще ограничить его ввоз. Поскольку местные турецкие фермеры стали против этого возражать. Конечно, кто-то наживается. Всякие посредники, транспортные компании. Но для массового избирателя эта сделка не имеет большого значения.
Для массового избирателя Кылычдароглу начал произносить совершенно националистические речи, у него усилился антироссийский акцент, он стал говорить, что выгонит всех беженцев, что Эрдоган – прислужник Путина. Это может сработать. Антирейтинг у Эрдогана выше. Если рассматривать второй тур как соревнование антирейтингов, то положение у Эрдогана не очень хорошее.
И. Панкин:
- Когда Кемаль Кылычдароглу говорит о том, что Россия строит заговор против Турции, поверьте, на избирателей это влияет очень плохо. Вообще когда он критикует Россию, это очень плохо сказывается на его потенциальной аудитории. Потому что Россию лучше не критиковать. В Турции очень хорошее, теплое отношение к России. Просто совершенно объективно. Будьте в этом уверены. Поэтому Кемаль Кылычдароглу не только из-за зерновой сделки и проиграет второй тур.
Г. Бовт:
- Я не берусь сказать, кто выиграет в этой гонке. И у того, и у другого есть шансы как выиграть, так и проиграть. В этом случае я не берусь предсказать исход выборов.
И. Панкин:
- А я предсказал, посмотрим, чья возьмет.
Главы Армении и Азербайджана – Пашинян и Алиев – приедут в Москву 25 мая. Это будет трехсторонняя встреча при посредничестве Владимира Путина. Планируется обсудить урегулирование конфликта между республиками. Путин – не Папа Римский, у него получше получается. В прошлый раз справились. А в этот раз договор мирный будет подписан?
Г. Бовт:
- Все упирается в статус Карабаха. Позиция Азербайджана жесткая заключается в том, что Ереван должен признать Карабах частью Азербайджана, живущие там армяне должны получить азербайджанское гражданство или свалить оттуда на фиг. Кочарян петляет как может, он готов признать статус Карабаха. Во всяком случае, на словах. Но хочет оговорить статус для местных жителей, - автономию и тому подобное, чтобы избежать совсем уж полного позора. Российская позиция противоречит азербайджанской в большей степени, поскольку она заключается в том, что давайте отложим статус Карабаха будущим поколениям. Эти сказки про будущее поколение Баку слышать не хочет. И пользуется в этом поддержкой как Турции, так и западных стран, которые говорят: давайте решать сейчас. В кои-то веки в Армении появился лидер, который готов заключить мирный договор и признание государственного суверенитета Азербайджана над Карабахом. Так давайте ковать железо, пока горячо. Такой расклад.
Не знаю, может быть, Путину удастся смягчить позицию Алиева. Особенно если Эрдоган проиграет выборы, кстати говоря. Потому что Эрдоган крепко поддерживает Алиева. Какую позицию займет новый президент в случае поражения Эрдогана, пока не очень понятно. Будет ли ему до Карабаха. Посмотрим.
И. Панкин:
- Действительно, посмотрим. А какие ништяки, Георгий Георгиевич, мы можем Алиеву предложить, чтобы смягчить его позицию?
Г. Бовт:
- Честно говоря, не знаю. У Баку очень сильные переговорные позиции. Он одержал военную победу, он, в общем, никак не зависит от России экономически, скорее наоборот. Он активно развивает свою экспортную политику в направлении экспорта энергоносителей в Европу. Он собирается выступать транзитным хабом, в том числе для реэкспорта энергоносителей из Центральной Азии. Поэтому, честно говоря, честно апелляции к дружбе и взаимной торговле (она существенная, конечно, там овощи, фрукты всякие и т.д.), апеллировать тут особенно не к чему. Так что не знаю.
И. Панкин:
- А зачем нам их мирить, зачем нам тратить на это силы, время и ресурсы?
Г. Бовт:
- Всякая страна, которая претендует на какую-либо значимость хотя бы в региональном масштабе, она должна, в том числе, помогать решать глобальные вопросы. Она должна бороться с всякими пандемиями, она должна помогать бедным, посылать самолеты МЧС жертвам катастроф, землетрясений и т.д. Иначе это даже не региональная держава, а провинциальный колхоз. Поскольку мы претендуем на статус некой такой значимой, хотя бы на постсоветском пространстве, державы, то в принципе задача миротворчества на постсоветском пространстве, по идее, должна стать одной из центральных идей российской внешней политики. Не стравливать всех друг с другом и продавать оружие обеим сторонам (как это, кстати, и происходило в армяно-азербайджанском конфликте, мы же продавали оружие обеим сторонам, хотя больше продавали Армении), а пытаться их мирить каким-то образом.
Что касается данной ситуации, то, в общем, речь идет о достаточно остром гуманитарном вопросе. Десятки тысяч жителей Нагорного Карабаха могут оказаться не только без основных прав, но и без жилища, они могут оказаться беженцами, их могут просто выгнать со своей земли, на которой они жили очень долго, мягко говоря. Поэтому, если бы Москве как-то удалось решить этот вопрос, прежде всего гуманитарный, то, наверное, был бы плюс в карму российскому внешнеполитическому ведомству, президенту и т.д. На стравливании и на поддержании военных конфликтов не завоюешь всемирной славы и не войдешь в историю.
И. Панкин:
- Население там около 150 тысяч человек. Такие данные за 2015 год. Это довольно много на самом деле.
Г. Бовт:
- Это много. Ну, куда они побегут? Тогда их надо в России принять? Но тогда надо целую гуманитарную операцию проводить, потому что люди побросают свое имущество, дома. Это прощание с родиной. Какими деньгами это компенсировать?
И. Панкин:
- Никакими. Зеленский не поедет в Японию на саммит G7, но и в Белом доме сделано очень интересное заявление. Байден не будет извиняться за бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Оцените, пожалуйста, уровень цинизма.
Г. Бовт:
- Надо сказать, что ни один американский президент никогда не извинялся за действия США. Даже когда сбили иранский пассажирский самолет в 80-х годах прошлого века, потом при Буше была выплачена компенсация жертвам, а извинений так и не принесли. Вот такие у них жесткие традиции.
И. Панкин:
- Но деньги действительно Японии выделялись сразу после Второй мировой войны, огромные деньги американцы выделяли. И, в общем-то, японское экономическое чудо, оно и стало возможным, и технологический прорыв, как раз при помощи американцев.
Г. Бовт:
- Да, это так. Деньги выделялись на восстановление промышленности и т.д., да, большие деньги выделялись.
И. Панкин:
- Именно поэтому они считают, что извиняться не должны.
Г. Бовт:
- Нет, не поэтому.
И. Панкин:
- А почему?
Г. Бовт:
- Это не связанные совершенно действия. В Америке так принято понимать, что американский президент не должен извиняться перед иностранными государствами. Это примерно как в Китае. В Китае тоже никто не извиняется ни перед кем.
И. Панкин:
- Ну, Китай я в этом смысле понимаю, а вот американцев – нет.
Г. Бовт:
- А почему? Китай, например, вторгся во Вьетнам. Когда там закончилось вторжение американское, через некоторое время туда пыталась вторгнуться Народно-освободительная армия Китая. Им там быстро надавали по сусалам, и они ретировались оттуда, но никаких извинений за эту откровенную агрессию принесено тоже не было.
И. Панкин:
- Китай и с Японии, например, тоже извинений не требует официально.
Г. Бовт:
- Япония не извинялась за шанхайскую резню, насколько я помню.
И. Панкин:
- И Китай не требовал извинений, официально не было такого.
Г. Бовт:
- Не требовал. Вот так на Востоке считается, что…
И. Панкин:
- На Востоке – да, вы правильно говорите, а Соединенные Штаты Америки немножко не Восток, а другая сторона.
Г. Бовт:
- Послушайте, много кто за что не извинялся. Была такая мода после холодной войны, там была серия покаяний, в меру искренних, в меру неискренних и т.д. Ельцин извинялся за Катынскую резню, устроенную НКВД. Путин уже не стал извиняться.
И. Панкин:
- Может, потому что у Путина другое мнение по этому поводу?
Г. Бовт:
- Ну, не знаю, какое у него мнение. Что правильно всех расстреляли, что ли? Вряд ли он так думает.
И. Панкин:
- Нет, я не об этом. Там как бы неочевидно, что только НКВДшники.
Г. Бовт:
- Да перестаньте, все там вполне очевидно, расстрел проводился силами НКВД. Логика была другая. Что уже один раз извинились, второй раз не буду.
И. Панкин:
- Георгий Георгиевич, прощаемся со слушателями до следующей недели, до следующего четверга.
Г. Бовт:
- Ну, давайте, только без слез прощаемся. Еще увидимся.
И. Панкин:
- В силу того, что вы давно к нам не ездите, и без обнимашек тоже. Иван Панкин и Георгий Бовт были здесь, остались очень довольны. Слушайте радио «Комсомольская правда». До свидания.
