Владимир Мединский: Пройдет время и мы увидим героев, блестящие тактические решения и победы
А. Иванов:
- Друзья, всех приветствуем! У микрофона Алексей Иванов. И «Комсомольская правда» продолжает работу на Петербургском международном экономическом форуме. Мы рады приветствовать в нашей студии председателя Российского военно-исторического общества, помощника президента России Владимира Мединского. Владимир Ростиславович, первый вопрос я хотел бы задать о деятельности РВИО на новых территориях. Я знаю, что очень много проектов там реализуется. И, кстати, на Петербургском форуме тоже это обсуждалось. Понятно, что эта деятельность по сохранению исторического наследия нам важна везде, но в новых регионах, где в течение какого-то времени ее пытались как бы загнать под плинтус, пока эти регионы были на Украине, наверное, сейчас восстанавливать это сложнее или нет?
В. Мединский:
- Ну да, конечно, сложно работать. Потому что все находится в процессе становления. Мы создали там региональные отделения, сделали большой офис, штаб-квартиру, там бесплатно, сотрудничая с одной крупной структурой, подбираем людей, которые в этих региональных отделениях, это общественники, которые там работают на общественных началах. Ну, и три крупных проекта реализовали в прошлом году. Мы по поручению президента совместно с военно-строительной компанией Минобороны восстановили два больших комплекса, это Саур-Могила, это знаковый такой, главный мемориал на Донбассе, как Мамаев курган в Сталинграде, как Брестская крепость в Белоруссии. Вот там, на Донбассе, Саур-Могила. Это огромный холм, там был советский мемориал такой знаковый, он в 2014 году был уничтожен в результате бомбежек и артобстрелов, полностью разрушен. Вот мы восстановили его. В этом году планируем сделать вторую очередь этого мемориала, даже лучше, чем было в советские годы.
Кстати, там интересно, там такой огромный солдат на холме стоит. Это самая высокая точка Донбасса, видно Азовское море оттуда, поэтому там такие бои были ожесточенные. Солдат стоит наверху, к нему идет дорожка на холм, все это с подсветкой, красиво. И такие огромные бронзовые и бетонные стелы были с одной стороны, танкисты, летчики, пехотинцы, ну, те, кто воевал, лица, фигуры. Мы с другой стороны поставили такие же стелы, там герои СВО. Причем если на советских стелах образы обобщенные, то у нас у всех настоящие лица. Как правило, это павшие герои, Герои Российской Федерации, ДНР, ЛНР. Там у каждого есть свой прототип либо это просто фотографическое изображение.
Сейчас мы вторую очередь хотим сделать, обустроить территорию вокруг, сделать удобные парковки, подъезды, места общего пользования. Такой главный военно-мемориальный комплекс. Причем удивительно, что там были бои ожесточенные, в 1941 году довольно быстро наши ушли оттуда, не было сил сопротивляться. В 1943-м немцы там укрепились, это был так называемый крайний фланг Миус-фронта небезызвестного, который тянулся от Ростова, очень укрепленная линия вермахта, многоэшелонированная, и там были ожесточеннейшие бои, это же высота. По трагическому совпадению, в 2014 году, когда там воевали главным образом ополченцы донбасские, это стало таким местом ожесточеннейших и кровопролитнейших боев, ВСУ там залили железом тогда и заодно разрушили все, что вокруг можно разрушить.
Вторым нашим проектом в прошлом году было восстановление мемориала молодогвардейцам. Это под Краснодоном шахта, куда их сбросили. Их же сбрасывали туда живыми, после пыток, но живыми. Восстановили шахту. Там тоже было все разрушено. Небольшой музей, мемориальный комплекс. Причем поразительно то, что еще один из руководителей «Молодой гвардии» был оболган тогда. Когда пришли наши и взяли этих полицаев местных, участвовавших в казни, они, пытаясь как-то себя выгородить, оговорили одного из парней. Молодогвардейцам дали Героев Советского Союза тогда, всем руководителям штаба «Молодой гвардии». Но этот парень оказался сначала в числе предателей, потом провели расследование, оказалось, что он не только ни в чем невиновен, он еще один из самых активных участников и основатель этого движения. Но уже второй раз у нас не стали запускать всю эту процедуру Героев Советского Союза, наградили его, по-моему, орденом Отечественной войны или Красного Знамени.
Так вот, к восстановлению этого комплекса и к юбилею событий, которые были в 1943 году, президентом России было принято решение, ему присвоили посмертно звание Героя Советского Союза. По большому счету, жители Краснодона боролись за это 70 лет.
А. Иванов:
- Вы сказали про мемориал, и я сразу вспомнил, несколько грандиозных проектов в России появилось, Ржевский мемориал в первую очередь вспоминается, мемориал в память Александра Невского, парк «Патриот».
В. Мединский:
- Парк «Патриот» - это не по нашей линии, это Министерство обороны, это ведомственная история.
А. Иванов:
- Какие-то еще мемориалы такого плана планируются?
В. Мединский:
- Много. На новых территориях у нас будет 15 точек, которые мы восстанавливаем. Это всё – восстановление разрушенного, руинированного, доработка, приведение в порядок. Я даже боюсь их вам называть, потому что колоссальный объем работы, страшно представить, как мы все это успеем сделать. Везде у нас разные партнеры, где-то строители гражданские… Ну, во-первых, мы своими руками делаем все проектирование, историю и всю художественную часть. Там, где укладывается асфальт и плитка, это делают профессиональные строители, поэтому мы везде привлекаем разных строительных партнеров, организации. В общем, это непростая работа. За себя-то мы спокойны, а за строителей всегда беспокоимся, что они что-то не успеют.
В Ленинградской области мы вчера проводили большое совещание, Сергей Борисович Иванов как председатель попечительского совета его вел, приезжал губернатор Ленинградской области. На площадке был еще Сергей Евгеньевич Нарышкин, это наши партнеры, Российское историческое общество, на стройплощадке. Мы были здесь, в штабе. У нас огромный проект реализуется масштаба Ржевского мемориала в Ленобласти, посвященный теме, которую мы много лет продвигаем в сознании. Я, еще будучи министром культуры, выступал в свое время инициатором съемок фильма на эту тему, «Нюрнберг» вышел. Съемки этого фильма мы запустили 3-4 года. Это тема геноцида народов СССР. Вы же знаете, что у нас в рамках международного права признан геноцид в годы Второй мировой войны в отношении трех народов – евреев, затем цыган, которых также уничтожали по национальному признаку, есть локальный геноцид сербов. Локальный, потому что он только там, хорваты этим занимались, фашиствующая хорватская организация. Но мы, будучи преисполненными чувством внутренней гордости, что мы – народ-победитель, поэтому какое отношение к нам имеет геноцид, это мы всех могли отправить в те места, где им положено. Тема геноцида народов СССР никогда не поднималась. В действительности же в результате спланированной, организованной и спроектированной нацистами деятельности погибло, по самыми минимальным подсчетам, 13 миллионов мирных граждан СССР. Наши потери в годы Великой Отечественной мирного населения гораздо больше, чем потери на фронте. Пример, который у всех на устах. Более миллиона жителей блокадного Ленинграда – это что? А десятки тысяч мирных жителей, которые погибли за один день в Сталинграде во время налета в конце августа 1942 года? На Сталинграде была немцами отработана эта система тотального сожжения, воздушная воронка, вакуумная, когда город поджигается с разных сторон и дальше его засасывает. Кстати, потом союзники это сделали в Дрездене и во Франкфурте, по той же технике.
А. Иванов:
- Ну, и в Токио.
В. Мединский:
- Да, и в Токио. Но в Токио так получилось само по себе, Токио был бумажно-деревянный. А вот к каменному Дрездену, Франкфурту и каменному Сталинграду (это был один из самых красивых и благоустроенных городов Советского Союза) подходили системно. Там же определенная технология, как бомбят, какими бомбами, в каком порядке, одни бомбы пробивают крышу, вторые поджигают, дальше должно загореться.
А. Иванов:
- С чисто немецкой педантичностью.
В. Мединский:
- Ну, немецкой, британской, с русской то же самое, с англосаксонской. И там та же технология. То есть люди гибнут не от взрывов бомб, а, как правило, сгорают заживо либо гибнут от отсутствия кислорода, потому что возникает огненный вихрь, возникает страшный ветер и засасывает… На улицах Дрездена 100 метров в секунду были ветры, там людей сдувало просто, прах не могли найти, он в пыль просто превращался, как при атомной бомбардировке. Сверхвысокие температуры. Люди спасались только тем, что прятались где-то в подвале.
А. Иванов:
- Получается, в Ленинградской области будет мемориал, посвященный мирным жителям Советского Союза?
В. Мединский:
- Да, мирным жителям - жертвам геноцида народов СССР. Все руководящие, направляющие документы нацистского руководства, известный план «Ост» и даже приказы по вермахту, все это говорило об одном. Уничтожение шло по принципу: чем меньше советских, тем лучше.
А. Иванов:
- Уже известно, где будет эта площадка и проект?
В. Мединский:
- Да, известно, есть проект. Мы проводили конкурс на площадке РВИО и РИО. Мы вместе выбирали проект, было голосование. И общественное, и экспертное голосование. Утвержден был проект. Стройка идет полным темпом, с опережением графика. Нам немного легче в этом отношении, чем с Ржевским мемориалом. Ржевский мемориал на три четверти делался и внебюджетных средств. Мы ходили с протянутой рукой по спонсорам, просили. Здесь решением президента поддержано сооружение этого мемориала из фонда президента. В творческой части мы более спокойны. Плюс Ленинградская область очень помогает, они подтягивают инфраструктуру вокруг, дорогу делают, некоторое благоустройство. Губернатор Дрозденко очень в этом отношении энергичный, эффективный управленец. Здесь вроде все идет своим ходом.
За десять РВИО 300 памятников по всей стране. Памятник будет находиться в Гатчинском районе. Выбран он не случайно. Близко к аэропорту. Мы еще думаем и о туризме, близко к Пулково. Там по соседству с местом мемориала находилась так называемая детская спецбольница. Туда собирали детей в возрасте от 7 лет и откачивали у них кровь немцы. Детская кровь очень полезна для раненых солдат вермахта. Быстрое выздоровление. Откачивали, но не отпускали. Это не то что у вас 200 грамм возьмут и отпустят. Детей держали там как дойных коров. Кровь качали, а когда кровь переставала возобновляться, их прогоняли. Кто мог уползти. Многие погибали там же в овраге, умирали от обескровливания, истощения. Там же их и закапывали. Кому-то посчастливилось выжить, единицам. Такая практика войны. есть человеки, а есть недочеловеки, у которых можно забрать кровь в несколько этапов. А детская кровь хорошая, высокий иммуноглобулин. Немецкие врачи считали, что это лучше.
А. Иванов:
- Самое время проанонсировать, что издательский дом "Комсомольская правда" совместно с РВИО будет выпускать книгу «Геноцид».
В. Мединский:
- Большой альманах, посвященный этой теме. Мы очень благодарны «Комсомолке», что она вместе с нами в эту идею вписалась. Идея тяжелая, страшная. Мне бы хотелось, чтобы к моменту выхода книги там уже появился мемориал, или мы увидели его финальный проект. Я бы очень хотел, чтобы журналисты «Комсомолки» покопали эту историю с детскими спецбольницами. Они были не только в Гатчине. Это была плановая история. У немцев все было на потоке.
А. Иванов:
- Я знаю, что и другие книги, которые РВИО и вы лично выпускаете, они недавно были презентованы на фестивале «Красная площадь». Это те самые рассказы из русской истории, которые, в том числе, на радио "Комсомольская правда". Какие у вас дальнейшие книжные планы?
В. Мединский:
- Много всего. У нас выходит огромное количество литературы исторической, при нашей поддержке. Рассказы из русской истории – это мой проект. РВИО к этому не имеет отношения. Есть серия лекций, которые я читаю. Я их начинал читать в интернете по просьбе одного просветительского лектория. Но неожиданно они божьим промыслом попали на телевидение, на канал «Культура», на некоторые радиостанции. «КП» какое-то время их у себя крутила, делала подкасты хорошие. А потом эти же лекции мы записали, литературно чуть-чуть сократили. И появляются книги. две уже вышли, посвященные XVIII веку. На подходе книга о Петре I. И дальше эта серия продолжится. Многие говорят, что интереснее, чем учебник истории. Популярнее и больше любопытных деталей.
А. Иванов:
- Петр I очень сложный персонаж. Я знаю, что Лев Толстой пытался написать роман из жизни петровских времен, но не смог. Не так уж много у нас…
В. Мединский:
- Пытался, но в итоге Толстой сказал, что не понимает, не чувствует этой эпохи, что все очень сложно и кроваво. Зато его дальний родственник Алексей Толстой написал. Хорошо получилось. У нас есть серия книг, которая называется «Собиратели земли русской». Это подборка, она уникальная, я очень горжусь этим проектом. Потому что я сам его придумал когда-то. От Рюрика и до сего дня, мы берем тех правителей нашей земли, при которых земля русская прирастала, увеличивалась. Не всех, были и провалы. Под одной обложкой издается какой-то художественный роман. Они есть – и о Дмитрии Донском, и об Александре Невском. Издается художественная книга, издается исторический комментарий, специально написанный нами к этой книге. Затем издаются статьи историков-популяризаторов, посвященные этому периоду. Ключевский, Соловьев, Карамзин. А потом еще воспоминания современников, если они есть. О Петре I это целый том. Современники-иностранцы о Петре I. И у вас получается глубокое погружение. Вот художественная литература, вот историки, вот анализ, вот воспоминания иностранцев. Все это собрано вместе. Такого продукта раньше и не делалось. Пока мы дошли до Николая I включительно. Движемся дальше.
А. Иванов:
- Я посмотрел последние информационные поводы ваши. Заметил интересную тенденцию. Вы вчера закладывали памятник министру просвещения Уварову. На днях вы читаете лекцию про Победоносцева Константина. Интересный момент. Вы возвращаете в оборот имена государственников, которые долгое время, уж точно при советской власти, считались не совсем правильными.
В. Мединский:
- Мракобесы и реакционеры.
А. Иванов:
- Много таких имен вы еще собираетесь вернуть?
- Конечно. Велика и обильна наша история. Я никого не хочу идеализировать. Они все были люди со своими тараканами. И уж Победоносцев точно. Но это были поразительно интересные люди. Большие ученые, мыслители, люди со стержнем, со своим представлением о добре и зле, которому они искренне служили. И каждый из них был идеалистом своего рода. У меня идея памятника Уварову родилась после того, как я прочитал лекцию об Уварове в рамках своего цикла. Я по-другому посмотрел на этого человека. Он фактически является воссоздателем Петербургского университета. Формально Петербургский университет отмечает 300-летие в следующем году, создан одновременно с Академией наук Петром I. Но это формально. Потом его закрывали, потом его преобразовывали в гимназию. У Московского университета совсем другая история. Но реальное решение о создании Петербургского университета во всей его мощи, с множеством факультетов, с привлечением лучших российских и иностранных преподавателей, принимал Уваров – мракобес, консерватор.
А. Иванов:
- Про Уварова в основном знают три слова.
В. Мединский:
- Православие, самодержавие и народность. И никто не понимает, что он имел в виду под этим. Потому что деталей дальше никто не читал. Будучи самым православным и апологетом церковной темы, граф Уваров создал самое технологически продвинутое, силиконовую долину построил середины XIX века. Сколково. Самое технологически продвинутое учреждение в Европе – Пулковская обсерватория. Это личный проект графа Уварова. Именно он уговорил императора Николая Павловича снять ограничения на выезд преподавателей за рубеж. И организовывал за бюджетный счет поездки лучших преподавателей и студентов и выпускников за рубеж, где они стажировались, обучались и возвращались потом преподавать в Петербургский и Московский университеты.
А. Иванов:
- А Николая Павловича в этом сложно было убедить.
В. Мединский:
- Его вообще в чем бы то ни было сложно было убедить. Но убедил. Нашел слова. Но это все после восстания декабристов. Они там чему-нибудь нехорошему научатся, эти якобинцы, фармазонству. Ездили, ездили и доездились. Убедил, нашел слова. И молодые талантливые ученые, преподаватели ездили, стажировались, впитывали самое лучше и реализовывали это здесь. Дмитрий Иванович Менделеев таким образом появился у нас. И много других.
А. Иванов:
- Есть такая фраза расхожая «история рассудит» и история, конечно, рассудит когда-нибудь потом, но вот сейчас, скажем, в наше время вы видите, за исключением, разумеется, правителя нашего, людей, которые так же войдут в историю русской мысли, русской культуры? Может быть, назовете кого-то?
В. Мединский:
- Называть кого-то – это дело неблагодарное, можно сглазить. Поэтому чтобы они точно попали, я их называть не буду. Мне кажется, такие люди есть. Во всем. И в культуре, и в госуправлении, и в военном деле. Вот я вижу, что военкоры встречались с президентом, наверняка там критиковали действия каких-то отдельных генералов. Так всегда бывает. В любую войну так бывает. И в первую мировую критиковали, и в Крымскую критиковали. А уж как там Скобелева критиковали в русско-турецкую, не мне вам рассказывать. В Великую Отечественную с критикой было потяжелее, потому что жесткий режим был, свободы слова не было, но на своем уровне тоже критиковали. Но когда проходит время и когда начинаешь смотреть на большое с расстояния, у тебя возникает возможность сказать – да, вот здесь были ошибки, вот тут мы прокололись, конечно. Вот тут Сталин не угадал – из тысячи вариантов выбрал неправильный. А вот здесь гениально, а вот это мы герои. А вот так, как придумал Рокоссовский операцию «Багратион» - никто не мог придумать такое. Вообще. А так как Чуйков организовывал уличные бои в Сталинграде – потом это в академиях изучали всех стран мира и он уже брошюру написал. А так как работали наши рядовые бойцы, как наши снайперы работали, их никто в мире ни до, ни после близко не мог повторить те масштабы урона, который наносили наши штучные люди – снайперы. Только разница между нашими и немецкими снайперами заключалась в том, что у них были единицы, а у нас – тысячи. Работала система ОСОАВИАХИМ, «Ворошиловский стрелок» и технология – снайпер советский работает не один, а в паре, либо в тройке. И уйти от него невозможно. Поэтому и военная наша повестка, пройдет время, и мы поймем, увидим героев, увидим блестящие тактические решения, увидим победы и, конечно, будем разбирать ошибки так же, как сейчас мы совершенно спокойно разбираем на отдалении ошибки второй мировой и первой мировой. В этом нет ничего зазорного – это жизнь. Но за этой жизнью стоит труд, пот, кровь.
А. Иванов:
- Странно было бы не спросить в этом контексте про школьный учебник истории. Вы руководите этим проектом, если я не ошибаюсь…
В. Мединский:
- Нет, руководит проектом, конечно, министерство просвещения. Я хочу сказать, что впервые за последние 20 лет точно на моей памяти министерство просвещения обрело политическую волю и наконец-то – сколько об этом говорили! – у нас появится единый государственный учебник истории. То, что вот это многообразие учебников - это великая ложь того, что якобы там это приведет к какой-то там конкуренции, это великая ложь нашего времени, как говорил Константин Петрович Победоносцев. Этим оправдывались коммерческие интересы, помноженные на невнимание к содержанию – вот так я скажу деликатно. Министерство просвещения занялось своей работой, занялось ею очень качественно и глубоко. Во-первых, политическая воля, во-вторых, они создали эту рабочую группу, у нас работает комиссия межведомственная по просвещению, и в рамках этой рабочей группы лучшие ученые, академики – действительно вот мы там собираем как базу, как Лего, мы собираем единый учебник. Времени очень мало. Первый учебник по истории СССР писался три года. Сталин принимал решение – Сталин, Жданов, Киров – на троих. Три года учебник писали. Мы пишем учебник за три месяца.
А. Иванов:
- Там будет глава про СВО?
В. Мединский:
- Да, конечно. Там много новых глав… и про СВО, и про… во-первых, там весь текст, начиная с 14-го года, в учебнике, старый текст меняется примерно на 50-70%. Остальное компелируется, собирается все лучшее. Это новый методический материал, там очень много рассказов о людях – личности, портреты (этого не было). Мы убираем всю ненужную статистику в учебнике. Учебники были забиты какой-то статистикой. Мы делаем очень плотный макет – там гораздо больше информации на страницу текста, чем было раньше. Там герои появятся, там люди появятся, там будут ссылки, в том числе, с QR-кодами на художественные фильмы, на сериалы, на литературу художественную, которую можно почитать. Все это в порядке эксперимента вот с колес мы сейчас за три месяца этот учебник делаем для старших классов. И дальше уже в более спокойном режиме мы за год поставили мобилизационную задачу сделать учебники для всех классов, начиная с 5-го и по последний.
А. Иванов:
- Но СВО еще не закончено, придется второе издание тогда выпускать.
В. Мединский:
- Дополним, ничего страшного. День Победы мы обозначим, не переживайте.
А. Иванов:
- Это самое главное.
Вот вы были министром культуры и вот сейчас, когда вы, может быть, попадаете иногда на просмотр телевизора, вам нравится то, что показывают в плане сериалов молодежных?
В. Мединский:
- Я не смотрю телевизор последние 20 лет. Поэтому не попадаю. Министерство культуры никак не относится к телевидению. Телевидение – это ведомство министерства связи.
А. Иванов:
- Но там выходят сериалы – массовая культура все-таки.
В. Мединский:
- Там выходят сериалы, которые, как правило, финансируются телеканалами. Министерство культуры при мне начало дотировать отдельные сериалы, ну, которые мы считали важными с государственной точки зрения, чтобы они снялись на соответствующем качественном уровне. Дело в том, что сериалы исторические, костюмные – их снимать дорого. И будет либо сниматься какая- то дешевка – фильмы категории В… дешево снимать можно про что? Про прекрасную няню, бытовуху, ментов и бандитов. Вот это нормально. Это все малобюджетное кино. А снять сериал про Екатерину Великую, про Бориса Годунова, по классике литературной – там «Тихий Дон», там конные эскадроны – как это? Это вот сериалы по Достоевскому, Толстому, Шолохову – большие исторические полотна. Та же «Екатерина», «Декабристы. Союз спасения», «Годунов», «Рюриковичи», «Романовы» - эти масштабные проекты министерство культуры поддерживало и я скажу, что в основном мне за них не стыдно. Были менее удачные, может быть, менее рейтинговые, были более рейтинговые, но не было ни одного, за который было бы мучительно стыдно, что – господи, что же мы такое натворили? Это в части сериалов.
С художественными фильмами – там тяжелее. Потому что их поддерживается много, ни один министр никогда не может и не должен - мы же задаем политическую линию прочитать все сценарии и отследить, что потом реализуется на съемочной площадке? Это невозможно. 100 фильмов поддерживается в год художественных. Поэтому попадается бог знает что. Ну, боролись, выкорчевывали, вносили в черные списки, подавали в суд. Ну, по крайней мере, такого откровенного вранья и дряни, как какие-нибудь фильмы, как «Штрафбат»… ну, это историческое фэнтези, понимаете. Причем, ладно бы фэнтези было позитивное…
А. Иванов:
- Сплошное очернение.
В. Мединский:
- Чернуха. Ну, или «Сволочи» там… Это историческое фэнтези, которое делалось в той или в иной степени либо при государственной поддержке, либо при государственном благоволении. Это неправильно. Я хочу сказать, что нынешнее министерство культуры, насколько я знаю, потому что министр возглавлял у нас департамент кино, они эту линию продолжают и прекрасно понимают, что такое хорошо, что такое плохо и в этом отношении есть какая-то преемственность – идеологическая, что не может не радовать.
А. Иванов:
- Спасибо большое. Владимир Мединский, председатель Российского военно-исторического общества, помощник президента России был в гостях у радио «Комсомольская правда» на Петербургском международном экономическом форуме.
В. Мединский:
- Спасибо, Алексей.
