Александр Коц: Работа по поражению целей в Харьковской области идет круглосуточно
А. Коц:
- Здравствуйте, друзья. В эфире «Аналитика с именем». Коц Александр, военкор «Комсомольской правды». В студии в Москве мне помогает Игорь Измайлов.
Закончился мой отпуск, я возвращаюсь в зону СВО. По дороге заскочил в Белгородскую область, которая за прошлый год стала родной. Это для меня особенный регион. Он для меня стал открытием. Это очень уютный и удобный для проживания регион, который, к сожалению, в прошлом году и в этом стал фактически зоной боевых действий. Мы помним эти рейды, как их называют на Украине, на территорию России. Я всегда в зону СВО проезжаю через этот регион, который в новостях даже, наверное, перестал появляться. Потому что обстрелы этого региона, которые идут постоянно, стали новостной рутиной. Губернатор Гладков каждое утро подводит итоги минувших суток и каждый день публикует количество обстрелов, какие районы области попали под обстрел, сколько очередных домов мирных жителей разрушено, сколько, не дай бог, ранено мирных жителей. И все это стало новостным фоном.
Мне часто пишут жители Белгородской области: почему нас обстреливают, а мы не даем ответку? Я специально задержался в Белгородской области на пару дней, чтобы поработать с людьми, которые ответку действительно дают. И работал я с «летучим спецназом», как я его назвал. Это люди, которые работают во взаимодействии с аэроразведкой, работают FPV-дронами. Это открытие этого года, когда с помощью, в том числе, этих средств – ударных дронов, недорогих, но сложных в использовании, которые останавливали колонны на Запаорожском направлении, и здесь, на Белгородчине, работают точечно, по заранее выявленным целям, работают во взаимодействии, в том числе, с артиллерией. И эта работа идет каждый день. Я два дня здесь провел, и за это время я убедился в том, что ответка по противнику идет.
Есть такая старая аксиома, что если ты перестаешь кошмарить противника, он начинает наглеть, борзеть, много себе позволять. Это то, что происходило на Белгородчине до вторжения в область. После чего видно, что были сделаны определенные выводы. И сегодня работа по противнику за лентой – за границей, в Харьковской области, идет круглосуточно.
Вчера я приехал на пункт управления одного из спецподразделений, которое называется БАРС «Каскад», которое ведет аэроразведку приграничья с помощью нашей разработки – беспилотника Supercam, который может очень долгое время висеть в воздухе, выявлять цели, тут же передавать координаты на артиллерийскую батарею, которая моментально наносит эти удары. Вчера весь день я следил за тем, как выявлялись и поражались цели на той стороне. Как правило, это либо автомобильная техника, либо бронированная техника, либо живая сила.
Надо сказать, что видно, что в каких-то украинских районах приграничья противник несколько расслабился, отвык от того, что его могут кошмарить. Ведет себя безалаберно, за что платит большую цену. Полетали мы над городком Казачья Лопань. Я увидел на экране знакомые очертания здания, это был железнодорожный вокзал, станция «Казачья Лопань», на которой в 2014 году в мае меня сняли с поезда, когда я направлялся в сторону Донецка по железной дороге. Мне вручили запрет СБУ на въезд на пять лет. Я рассмотрел это здание, даже увидел соседнее кафе, куда меня пограничники водили пить кофе. Такие ностальгические нотки заиграли в уме. Но это, конечно, уже другой регион. И Украина теперь совершенно другая. И мы совершенно другие.
В том числе, вчера разведывали цели за спецподразделения, которое ведет борьбу с противником при помощи FPV-дронов. Я работал с группой, которая во взаимодействии с армейским спецназом. И на вооружении у этой группы дроны, которые называются «Упырь». Это народная разработка – конструкторского бюро, в финансировании которой участвовали неравнодушные люди, обычные россияне, которые читали бъявления, в том числе, и в моем Telegram о том, что идет такая разработка, нужно финансирование. На народные деньги проектировались, конструировались, затем выпускались эти дроны, которые теперь уже во всю мощь работают сразу на нескольких направлениях зоны СВО. Это и Белгородчина, Угледарское направление, Херсонская область. Надо отметить, что работают очень эффективно. При этом все делается своими руками, включая взрывчатое вещество. Я уж не буду раскрывать детали, чтобы не давать шпаргалку террористам, но взрывное вещество усиливается специальным способом, своими руками делаются заряды, которые шуточно называют «жуть», «вонь», «чмонь». Люди здесь не без юмора, на войне вообще без юмора очень сложно. Заряды разные – и кумулятивные, и термобарические, и напалм.
Сутки я провел в лесу с этой группой, когда по координатам аэроразведки наносились удары по целям. Через свои очки специальные, которые мне выдали, я имел возможность видеть этот процесс от взлета и до поражения цели. Не всегда все получается как задумано. Потому что противник очень активно противодействует с помощью систем РЭБ, пытаясь заглушить сигналы. Но тут такое соревнование РЭБов против дронщиков. Когда они что-то выдумывают новое, чтобы обойти РЭБ. Иногда это не получается. Потому что к границе с Белгородчиной Киев стянул очень серьезные системы РЭБ. Есть подозрение, что это их знаменитый «Буковель», модификация АД, который очень серьезно в нескольких диапазонах на разных частотах может подавлять наши беспилотники. Тем не менее, какие-то цели уничтожить удалось.
Мне отрадно отметить, что в этом отряде и в БАРС «Каскад», с которым взаимодействует этот отряд, работают, в том числе, и жители Белгородской области, которые пошли в эту группу, чтобы защищать родной край. И делают это по мере возможности с присущим им энтузиазмом. Это люди технически подкованные. У них есть какая-то подготовка инженерная. Есть те, кто очень хорошо разбирается в химии. Это важно, чтобы готовить взрывчатые смеси и сами заряды. Зачастую они делаются, в том числе, из штатных боеприпасов, которые идут еще с советских времен, но они модернизируются, можно сказать, на коленке. И неплохо себя показывают.
За то время, что я работал с ребятами, была поражена стоянка с автомобильной техникой, ангар, в котором находилась, судя по всему, какая-то рембаза, ее подпалили фугасом. И артиллерия очень здорово отрабатывала по выявленным аэроразведкой целям, в том числе был найден командный пункт, в котором как раз проходило совещание, было видно, как на него съезжались различные украинские командиры. По ним тоже наносился артиллерийский удар. Отрадно отметить, что корректировка и обнаружение целей идет в режиме онлайн, как это и должно быть.
И. Измайлов:
- Интересно, лето, Белгородчина, как настроение у наших ребят? Без юмора там сложно.
А. Коц:
- За линией – противник. На той точке, где я был, до противника километр. И ближе нас стояли только пограничники, подразделения «Ахмата» и срочники, которые держат оборону на границе. Дыхание войны здесь чувствуется постоянно. Буквально ежедневно работает ПВО, сбивает какие-то беспилотные летательные аппараты, которые летят либо на Белгородчину, либо через нее – куда-то в Центральную Россию. Здесь постоянно слышны артиллерийские разрывы, если ты едешь по трассе в сторону Шебекино. Это не обязательно по нам стреляют, это и наша артиллерия стреляет. Пока я был, накидывали из минометов по позициям «Ахмата». Слава богу, никто там не пострадал. Но такой беспокоящий огонь идет. Не сказать, что он такой интенсивности, как был до вторжения, но это есть.
Те ребята, с которыми я работал, это энтузиасты чистой воды. Им не нужен какой-то план сверху, команда. Они сами проявляют инициативу и работают по тем целям, которые сами и выявляют. Нет такой работы из-под палки или какой-то казенщины. Это люди, которые умеют воевать, которые любят это делать и делают это хорошо. И у которых, в том числе, есть свои счеты с подразделениями, которые стоят по ту сторону. А там стоит, в том числе, и батальон националистов «Кракен» (признан террористической организацией, запрещенной на территории России). Безусловно, у каждого из этих подразделений есть свои личные потери – либо от огня, либо от диверсионных действий противника.
Не так давно расходились по интернету кадры о том, как группа чеченских террористов, диверсантов зашла на нашу территорию и расстреляла «Урал» с нашими бойцами. К сожалению, они оказались не в то время не в том месте. А группа эта диверсионная охотилась как раз за тем летучим спецназом, с которым я работал. Доставляют они очень много неприятностей противнику. И эти диверсанты вышли как раз к той точке, с которой были последние запуски. Естественно, точки меняются постоянно. С одной точки два раза никто не летает. Тем не менее, на удачу эти террористы попытались поймать эту группу летучего спецназа, но ничего не вышло.
И работает она не на одном направлении – на нескольких. Постоянно кочует, постоянно применяет очень серьезные средства маскировки. Работа идет постоянно. Я бы хотел успокоить жителей Белгородчины, ответка идет серьезная, противник несет серьезные потери и в технике, и в живой силе. Но, к сожалению, вот этой плотности, наверное, недостаточно для того, чтобы полностью купировать угрозу со стороны Украины. Чтобы ее купировать полностью, в одном из интервью губернатор Белгородской области заявил, что нужно отодвинуть линию соприкосновения чуть ли не до Харькова.
Я помню, что на встрече с военкорами Владимир Путин допустил такую возможность формирования некой санитарной зоны вдоль границы, чтобы обезопасить регион, который страдает каждый день. Многие районы отселены, к сожалению, многие живут в гостиницах или ПВРах, либо переехали к родственникам в другие регионы России. Но работа эта ведется. Это что касается Белгородчины. Более подробно можно будет прочитать в моем репортаже, который я буду готовить для сайта и газеты «Комсомольская правда».
Раз уж мы заговорили о беспилотных аппаратах, нельзя обойти стороной новости об атаках на Москву – здание «Москва Сити», ту ее башню, в которой располагаются сразу три федеральных министерства. Конечно, это ожидаемо. Мы много раз говорили о том, что у противника никаких красных линий нет. И он исходит только из своих технических возможностей. К сожалению, технические возможности долетать до столицы нашей страны и атаковать такие высотные здания у них есть.
Помогает ли им это преодолеть наши рубежи обороны в зоне СВО? Ни капли. Здесь, безусловно, есть информационный эффект, есть попытка вызвать ощущение у жителей страны, что мы не можем защитить небо над столицей. И при этом каким-то образом дать украинскому обществу надежду: вот, смотрите, мы долетаем до Москвы, мы можем перенести боевые действия на их территорию. Зеленский прям так и сказал, что цель этих атак – дать россиянам почувствовать, что такое война. Он прямо признал, что эти атаки, в первую очередь, направлены на мирное население. Стратегических военных целей они не преследуют.
Меня зацепила вчера публикация в респектабельной The Wall Street Journal, в которой говорится о том, что Украина готовит массированный налет на Москву, и удары по «Москва Сити» была такая проба пера – прощупать наши средства ПВО и посмотреть, насколько далеко они могут зайти. К сожалению, зайти далеко им удалось. Просто так, наверное, такие публикации в американской прессе, не в таблоидах, а в уважаемых изданиях, не появляются. У меня такое ощущение, что это администрация Белого дома через газету посылала сигнал Москве, предупреждение о том, что такой налет возможен, надо к нему готовиться.
Есть ли у Украины возможности для такого налета? Технические возможности у них есть. у них огромное количество дронов, которые могут летать на расстояние до 800-900 километров. Публиковались неоднократно кадры в интернете с огромным количеством этих дронов. Поэтому, безусловно, такой вариант событий возможен. Но даже если 20 беспилотников долетят до Москвы и взорвутся, на самом фронте ситуация от этого никак не изменится. А на фронте дела у них не очень.
При этом я бы хотел отметить еще участившиеся атаки на наши корабли и гражданские суда в акватории Черного моря с помощью морских дронов. Я помню, когда только начиналась эпопея с FPV-дронами, мы от Украины очень сильно отставали. Потому что они очень быстро перенимали этот новый опыт в зоне боевых действий и ставили на поток производство таких FPV-дронов. Потом мы их догнали и перегнали, о чем сегодня плачут украинские волонтеры, которые поставляют FPV-дроны. Но сегодня мы, действительно, их очень серьезно по FPV обогнали. И FPVшки сегодня в войска поставляются как по линии волонтерской гуманитарной, так и по линии Министерства обороны, которое закупает наиболее удачные образцы. Пока я работал сутки, там были дроны, помимо «Упыря», еще «Бумеранг», говорят, неплохие дроны поставляют сейчас буквально тысячами, называются «Гортензия», работают они на расстояниях до 6 километров. Мы учимся.
Но вот в сфере морских ударных дронов мы, к сожалению, от противника пока отстаем. Я помню, у нас была проба пера – запустить такой беспилотный морской дрон по мосту в Затоке в Одесской области. И больше припомнить нечего. Хотя я знаю, что такие разработки у нас ведутся. Но, к сожалению, Украина уже накопила достаточно большой опыт применения этих средств. Можно только один Крымский мост упомянуть, который был атакован такими средствами. А у них уже целая линейка этих беспилотников морских. И сегодня они начинают атаковать уже гражданские суда, которые сопровождают наши военные корабли. Военные корабли тоже попадают под удар, но пока борются с ними исключительно вооружением не электронного характера, а простыми крупнокалиберными пулеметами. При этом с нашей стороны, к сожалению, пока таких атак нет. Тем не менее, в нашей тактике нанесения точечных ударов по целям в глубине Украины, они начинают носить такой характер, что называется, сжигания мостов. Когда мы начинаем бить по портовой инфраструктуре Украины, это говорит о том, что все-таки произошел некий перелом.
Мы начали говорить об ударах по портовой инфраструктуре. И здесь даже важно не то, что мы начали бить по портам, которые стоят на Дунае. Если мы говорим об Одессе и Николаеве, то при нынешней военно-политической ситуации не факт, что какие-то поставщики захотят отправлять свои корабли в такое опасное путешествие. Прежде всего, это связано с нежеланием страховщиков заключать контракты на страхование судов и грузов по такому маршруту. Между тем, через Дунай совершенно спокойно все это время, в том числе время действия зерновой сделки, судоходство шло, поставки на Украину, в том числе, оружия, боеприпасов и техники, они тоже производились, в том числе через дунайские логистические цепочки. Надо сказать, что часть грузов, возможно, была и нелегальной. Сегодня говорят, что к Турции прибило какие-то снаряды, которые уничтожались там саперами. Возможно, нелегальный груз просто сбрасывается в море, который должен был прибыть на Украину, но ввиду того, что Россия начала активные действия по уничтожению этой портовой инфраструктуры, эти грузы теперь доходить не будут.
При этом на дипломатическом уровне мы заявляем о том, что мы готовы вернуться к зерновой сделке, как только будут выполнены наши условия, но, очевидно, выполнены они не будут. Поэтому абсолютно правильное решение об уничтожении портовой инфраструктуры, которой противник не сможет пользоваться. Причем даже если мы что-то не до конца там уничтожим, все-таки это отпугнет большую часть поставщиков, большую часть перевозчиков от желания пользоваться этим путем, а значит, мы потихонечку, пусть не физически, но таким способом отрезаем Украину от Черного моря. Это сделать для нас жизненно важно, мы должны обезопасить себя, с одной стороны, от поставок на Украину тех грузов, которые могут сказаться на ситуации на фронте, а с другой стороны, все-таки нам надо думать, как обезопасить себя от ударов с моря, которые Украина продолжает пытаться наносить.
Конечно, вкупе с уничтожением портов на Дунае, в Одессе, Николаеве и т.д. хотелось бы, чтобы, наконец, начался процесс уничтожения тех логистических путей, которые ведут по земле. В частности, мы говорим традиционно о мостах, мы говорим о железных дорогах. Но будем надеяться, что со временем, когда промышленность сможет производить столько необходимого высокоточного вооружения, которое надо для поражения таких объектов, мы все-таки к этой задаче, наконец, приступим.
И. Измайлов:
- Возникает вопрос. Сергей Шойгу доложил на днях о том, что только за июль ВСУ потеряли более 20 тысяч бойцов. Мы вскользь обсудили историю с Сити, вместе с этим поджигают военкоматы через день. Вообще непонятно, что это, к чему это, с учетом того, что все в электронном виде и т.д. Западная пресса вместе с этим пишет, что что-то пошло как будто бы не так, мешают кусты, ветки, минные поля, Киев говорит, что подготовка западная хреновая, паршивая, и начинает действовать по старинке, и все это как-то начинает клубиться и дымиться. А, по большому счету, получается, остался месяц такой более-менее сухой погоды, сентябрь – как пойдет. Что впереди?
А. Коц:
- Знаешь, видно, что западные кураторы Киева очень недовольны результатами этого наступления. Там действительно быть довольным не с чего. И видно, что им хочется какой-то широкой поступи, им хочется, чтобы Украина прорвала хотя бы первую нашу линию обороны, к которой она пока даже не приблизилась. Сейчас идут бои, и тут изменений за прошедшую неделю никаких не произошло серьезных, изменения для Украины только отрицательные, если мы говорим о Купянском и Краснолиманском направлениях. И понятно, что видя противодействие, Киев не хочет бросать в бой танковые колонны, которые жгутся, в том числе и FPV-дронами, и работает артиллерия. Расчет был, конечно, на тот вариант, что дрогнет наша оборона, побегут наши соединения, находящиеся на переднем крае, но этого не произошло. Тут произошел, в том числе, наверное, и какой-то психологический перелом в наших подразделениях, когда мы поняли, что не так страшен враг, как его малюют, не так страшна западная техника, как на нее надеялись украинцы, постепенно наращивается потенциал наш ударный. 21 тысяча за июль – это очень серьезная цифра. При этом на Украине ведь не принято обнародовать данные о потерях, а тут у нас в эфире радио «Комсомольская правда» был эксперт, который посчитал все потери Украины за время специальной военной операции, и прибег он к простому способу. Он просто посчитал некрологи, которые публиковались в соцсетях на Украине, в региональной прессе, в региональных новостных ресурсах. И он насчитал 284 тысячи таких некрологов. Как минимум по этим соболезнованиям, которые выражаются в соцсетях, почти 300 тысяч противник потерял, а это ведь еще не считая пропавших без вести, не считая не собранных трупов по полям, не считая неопознанных, которые лежат где-то в рефрижераторах на границе с Румынией. То есть цифра-то колоссальная, просто украинское общество о ней не знает. И постепенно Украина теряет не только технический потенциал, потому что Запад не может оперативно восполнять потери в технике, которые несет Украина… Тут кто-то посчитал, какое-то дикое количество техники за все время наступления украинского было уничтожено – 49 танков, более 90 артиллерийских систем, более десятка средств противовоздушной обороны, около 300 бронированных боевых машин, несколько десятков MRAP.
И. Измайлов:
- Это сейчас, за лето?
А. Коц:
- Это за лето. Это сумасшедшие совершенно цифры. Понятно, что мы тоже несем потери. Понятно, что у нас тоже и человеческие жертвы есть, охотится и на наши артиллерийские системы противник. Больше всего сейчас противник охотится за нашими средствами РЭБ, которые вызывают у него большое беспокойство. Потому что их все-таки учили и готовили наступать в привычной натовской схеме сетецентрической войны, когда у тебя компьютер контролирует, где кто находится, и посредством спутниковой связи передает сигналы, кому как действовать. И каждый командир должен видеть на поле боя своего бойца. Но у них эта системе сетецентрическая не работает на тех направлениях, на которых они пытаются наступать, потому что там работает наша РЭБ. И Украина признаёт, что мы от русских отстали в этой сфере. Мы, в том числе, глушим сигнал GPS на опасных направлениях, который просто обнуляет всю спутниковую работу Starlink. У них работа вся построена именно на Starlink. Когда Starlink не видит GPS, он не работает, потому что ему важно не заработать там, где он заработать не должен, например, в России. Если он определяет себя в России или в другой стране, где покрытия якобы нет, он отказывается предоставлять связь. И это, конечно, дало свои плоды. И теперь понятно, что сейчас спорит, скажем так, советская военная мысль с натовской. И украинцы начинают больше склоняться к советской, возвращаться к ней, действовать уже не огромными колоннами, которые просто сжигаются в полях, подрываются на минах, которыми там усыпано все, и, по мнению британских ученых или военных обозревателей, мины слишком прикрыты травой и кустами (сегодня я такое вычитал), и это мешает продвижению.
И. Измайлов:
- Ветки мешают.
А. Коц:
- Да, ветки мешают продвижению украинцев. Надо сказать, что даже то, что они разминируют, это все равно потом обновляется дистанционным минированием, которое тоже работает. Запад требует результатов, которые будут достигнуты за счет западной техники, потому что иначе зачем же они ее поставляли? Как же объяснять своим налогоплательщикам, зачем они потратили десятки миллиардов на вооружение Украины этими типами техники, а результатов никаких нет? А украинцы говорят: слушайте, мы так всё сожжем, поэтому мы будем действовать по старинке, малыми группами, и не пехота должна поддерживать танк, а танк должен быть средством поддержки пехоты. Кстати, в этом конфликте произошла вот такая рокировка, когда основное – это все-таки пехота. Поэтому сейчас просто на штурмы бросают пехоту. При этом понятно, что ресурс человеческий небезграничен. Именно поэтому сегодня начинаются разговоры о том, что осенью или зимой начнется снова какая-то супермасштабная мобилизация (чем раньше были не масштабные, я не знаю), еще где-то они хотят нахватать людей, для того чтобы бросить на штурм.
И. Измайлов:
- Саша, несмотря на мобилизацию и могилизацию, которую проводит Киев, они бодрости духа не теряют, заняты тем, что снимают советский герб с «Родины-матери» в Киеве. У них на это есть какие-то ресурсы, время, деньги. У киевских ресторанов, судя по публикациям, весь новейший автопром спортивный по-прежнему стоит. То есть там совсем не так, как за сотни километров от столицы.
А. Коц:
- Это вызывает раздражение у украинского общества. Я читаю просто паблики украинские регулярно, смотрю, как там высказываются волонтеры, которые говорят: вместо того, чтобы закупать на Западе трезуб для нового хита «Украины-матери», как они ее переназвали, можно было на эти деньги купить много FPV-дронов. То есть такое раздражение в обществе идет, учитывая, что, с одной стороны, официальный Киев скрывает количество потерь, с другой стороны, идет постепенно ползучая мобилизация, интернет просто завален роликами, как крутят ласты прямо посреди улицы, в магазинах, в кабаках, и через три дня эти люди в итоге оказываются на передовой. Тут важно понимать, что люди, которые оказываются на передовой, это совершенно немотивированный контингент, это люди, которые не хотели и не хотят воевать. Все, кто хотел воевать, они давно уже ушли. Действительно на Украине был всплеск энтузиазма, всплеск патриотизма, и в военкоматах стояли очереди на начальном этапе специальной военной операции.
Да, у них был очередной всплеск, когда Украина демонстрировала какие-то удачи, как Херсон или Харьковская область. Но всё, людей, которые хотели бы воевать за Украину, и которые бы не понимали, что происходит на поле боя, все меньше и меньше. Все проезжают мимо кладбищ и видят количество флагов жовто-блакитных, развевающихся над могилами. И никому не хочется повторить эту историю.
Поэтому то, что сейчас поступает на передний край, это совершенно немотивированная, плохо обученная масса, которая при первой возможности старается сдаться. Понятно, что остаются подразделения серьезные, до 6 бригад, подготовленных Западом, даже не задействованы, но уже перемолото процентов 40, наверное, того, что Запад готовил именно для контрнаступательной операции. И судьба остальных 60% примерно та же.
Безусловно, противник может на каком-то участке фронта что-то продавить, где-то продвинуться. Вот сегодня, я видел, публиковались украинские карты, как они продвинулись за июль. Я бы постеснялся такой результат выкладывать, учитывая, что хотели они, как говорил глава ГУРа Буданов, до конца осени зайти в Крым…
И. Измайлов:
- В Ялте купаться обещали.
А. Коц:
- Да. А сегодня я слушал Арестовича, который говорит, что к Азовскому морю выйдем к осени (не стал он конкретизировать, в каком месяце осени, и какого года). Мы видим, что сроки сдвигаются. Это в том числе и за счет падения уровня самой пехоты, что отмечают наши бойцы на передовой.
И. Измайлов:
- Вот попалась статья. Я не знаю, подтверждают официально на самой Украине или нет. Сотовые операторы Украины насчитали безвозвратные потери сим-карт более чем в миллион (1 млн. 100 тыс.). Причем там начали уточнять – может, это те, кто выехал туда или сюда? Говорят: нет, это именно замолчавшие навсегда сим-карты. Есть вероятность называть их «безвозвратными потерями». Это, конечно, очень интересный вопрос. Шила в мешке не утаишь, все равно это будет подсчитано, рассказано. Соцсети есть, интернет есть, родные есть, близкие, кладбища эти бесконечные. Конечно, чудовищные цифры. И вот сегодня Скотт Риттер, отставной американский разведчик, публично заявил, что из-за истощенности подразделений украинской армии войска России в скором времени достигнут главной цели спецоперации, одержав стратегическую победу над ВСУ, тем самым заставив руководство Киева согласиться на мирные переговоры. Есть такие тенденции, что ВСУ рухнут?
И. Измайлов:
- Нет, таких тенденций нет. Скотт Риттер вообще, конечно, такой редкий оптимист, я его такой безудержный оптимизм не разделяю, при всем уважении. Во-первых, я не считаю, что России сейчас нужны переговоры. Мы пока не стоим на той переговорной позиции, когда мы могли бы диктовать свои условия. А нам нужна именно такая переговорная позиция. Ее сейчас нет. Но условия для появления такой позиции, безусловно, постепенно создаются. Потому что пока мы истощаем украинскую армию в ее контрнаступлении, у нас идет набор на контрактную службу. Вот сегодня Дмитрий Анатольевич Медведев озвучил цифру, что с 1 января по 3 августа на контракт в российскую армию пришла 231 тыс. человек. Это серьезная цифра, почти сопоставимая с мобилизацией прошлой осени. Безусловно, по уму (я просто не знаю, как этой цифрой распоряжаются), у нас уже должно быть готово несколько серьезных соединений, именно подготовленных, которые прошли хорошее обучение на полигонах. На полигонах обучение ведется. Более 100 воинских частей участвуют в подготовке наших бойцов. Десятки полигонов, на которых действительно с утра до ночи люди проходят боевую подготовку. Учитывается опыт специальной военной операции, идет обучение операторов. Потому что дронов у нас появилось много, операторов стало не хватать. У меня знакомые летуны уже переучивались, на разных типах беспилотных аппаратов умеют летать.
Конечно, когда Украина совсем выдохнется в своем контрнаступлении, у нас появится окно возможностей, когда мы должны будем бросить в бой вот эту свежую кровь. Но прежде чем ее бросить в бой наступательный, ее бы, конечно, хорошо было бы обстрелять. Потому что полигоны полигонами, а все-таки полностью подготовиться к боевым действиям невозможно. Невозможно научить человека не бояться близкого разрыва. Это приходит только с опытом. Только со временем ты начинаешь понимать, что то, что взрывается рядом с тобой, необязательно тебя убьет. То количество, которое мы набрали по контракту, если мы оставляем внутреннюю страну на срочников, а контрактников перебрасываем на потенциальные наши направления наступления, то это в принципе может сыграть. Но, естественно, в комплексе с тем, что эти люди будут, мало того, что обучены, но и экипированы, и вооружены, и то, что будет достаточно средств поражения, артиллерии, боеприпасов к этой артиллерии. Тогда, конечно, мы сможем начать контрнаступление, выйти на какие-то рубежи, когда можно будет что-то диктовать, или когда Украина сама об этом попросит. Я понимаю настроение многих патриотов российских, которые считают, что не надо идти ни на какие переговоры, что надо идти до польской границы. Но я не исключаю, что в какой-то момент такие переговоры могут возникнуть, просто потому, что ресурсы заканчиваются. Невозможно наступать вечно, мы все это понимаем, а Украине совсем загнуться Запад тоже не даст. Потому что будут наравне с техникой появляться различные подразделения иностранных наемников, добровольцев, отпускников. Даже живую силу они будут пытаться замещать своими подразделениями, камуфлируя их под неподконтрольные правительству отряды. Но все шансы уже этой осенью какого-то перелома в боевых действиях достичь у нас в принципе есть, я в это верю.
И. Измайлов:
- Саша, когда Дмитрий Медведев говорил сегодня про 231 тысячу, сказал, что служба по контракту в России должна стать престижной. Что для этого нужно?
А. Коц:
- Ты знаешь, я смотрел, недавно было награждение в Кремле наших героев. Мы часто говорим о том, что бойцы СВО должны стать новой российской элитой и в политике, и в общественной жизни. Надо как-то больше показывать обществу, насколько мы ценим этих людей, насколько они важны. А это ведь не только ежедневные ток-шоу на центральных телеканалах, это и кинематограф, и музыка, и литература. Вот этого нам надо больше. К сожалению, мы пока на государственном уровне за полтора года даже не приступили к съемкам какой-то художественной картины на тему героев СВО. А сюжетов для такого фильма тут вагон и маленькая тележка.
И. Измайлов:
- Да, и не заканчиваются, каждый день новые истории, о которых стоит рассказывать. Спасибо большое, Саша.
Подписывайтесь на авторский подкаст Александра Коца «Аналитика с именем»!
