Бить - нельзя, кричать - нельзя. Как воспитывая ребенка выстроить с ним добрые, доверительные отношения
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. Это «Родительский вопрос». У микрофона Мария Баченина. Вместе со мной, как всегда, эту программу ведет Александр Милкус. В гостях мы сегодня принимаем клинического, детского и семейного психолога, автора книг и бестселлеров для взрослых и детей, человека, который более 20 лет работает с взрослыми и детьми, Екатерину Кес.
Екатерина, нас заинтересовало ваше заявление, что существует воспитание без криков, насилия и прочего. Ну, насилие – окей, но крики… Вы нас лишаете последней надежды. Рявкнуть – это же нормальной. Как я говорю старшему: «Пока на тебя не наорешь, до тебя не дойдет». Или, когда он спрашивает: «Зачем ты на меня кричишь?», я говорю: «Я до этого три раза нормально сказала, ты просто не слышал». Поэтому мы решили к вам обратиться за консультацией. Хотелось бы начать с самого главного. Это действительно возможно или нужно на таблетках сидеть, чтобы быть спокойным? Мне кажется, все люди кричат.
Е. Кес:
- Конечно, это возможно, и это совсем несложно. Для родителей это становится намного проще, когда они лучше понимают причины поведения детей и почему ребенок ведет себя именно так, а не иначе. Потому что, как правило, когда ребенок плохо себя ведет, капризничает, упрямится, спорит, делает вид, что он не слышит и т.д., у родителей это обычно вызывает волну возмущения, негодования, раздражения. И на этой волне мы начинаем повышать голос и кричать. Но такое поведение ребенка может иметь определенные психологические причины. И причин этих может быть очень много. Например, ребенок обижен или он хочет отстоять свое право что-то решить, что-то доказать или самовыразиться. Или ему банально не хватает от вас внимания, и он специально делает то, что вы просите не делать, потому что он знает, что вы оторветесь от всех своих дел, все отложите в сторону и начнете на него кричать. В этом случае как раз крик – это и будет то самое внимание, которое он хотел, просто со знаком минус.
Когда я с родителями работаю, я всегда рассказываю, что для меня это немножко как хождение впотьмах, когда вы не понимаете, что стоит за тем или иным поведением ребенка, единственное, что остается, просто орать. Действительно, когда вы кричите, ребенку становится страшно, не по себе. Ну, никому неприятно видеть маму, папу с таким разгневанным, искаженным лицом, и ребенок идет и делает, он как бы подчиняется. И получается, что у нас воспитание строится на подчинении, но не на каких-то других опорах. Когда родители понимают, что происходит с ребенком, почему он так сейчас себя ведет, может быть, он сильно увлечен, погружен в игру, в какие-то занятия и просто меня не слышит. Такое тоже бывает. А может быть, он обиделся на меня и т.д. Тогда мое поведение уже будет не просто автоматом крикнуть, а попробовать именно с этой причиной поработать.
И тогда у родителей появляется очень много разных вариантов поведения, кроме того, как накричать. Это прекрасно работает и действительно помогает. И отношения улучшаются. Ведь ребенок может слушаться вас, не потому что вы крикнули, и ему страшно, а потому что у вас хороший эмоциональный контакт, потому что он к вам тянется, потому что он видит в вас человека, на которого он хочет быть похожим, потому что он ценит ваши отношения и т.д. И когда родители начинают выстраивать эмоциональную связь, такой хороший контакт с ребенком и больше внимания уделять каким-то совместным играм, времяпровождению, занятиям, а не только накормить, одеть, правильные наставления какие-то дать.
Недавно одна мама мне написала: «Вы порекомендовали, что можно изменить поведение ребенка за неделю всего лишь за полчаса в день. Просто надо на полчаса все отложить, погрузиться и немножко с ним позаниматься, поиграть, поговорить в то, во что он хочет. Мы с папой поняли, что последнюю неделю даже 5 минут не проводим с нашим 6-летним ребенком. И мы решили ради эксперимента, скорее чтобы доказать вам, что вы говорите ерунду. Мы каждый день примерно по полчаса с папой проводили время с этим мальчиком. Вы знаете, низкий вам поклон, ребенка на самом деле не узнать через неделю. Это реально работает, потому что ребенок стал намного более сговорчивый, покладистый, с ним легче договориться, он быстрее откликается и т.д.». Так что это возможно. Главное, в это поверить и захотеть.
М. Баченина:
- Екатерина, вы сказали, что воспитание выстраивается на подчинении. Я даже боюсь спросить. А оно на чем-то другом должно выстраиваться, разве не на подчинении? Главный – родитель.
Е. Кес:
- Да, главный – родитель. Но подчиняться – это значит постоянно делать то, что тебе говорят. Но ребенок, он же не солдатик, он не какой-то винтик, не робот, он живой человек с маленькой формирующейся личностью, и у него могут быть свои чувства, потребности и желания. И бывают ситуации, в которых он, например, может просто чего-то не хотеть, так же как и любой взрослый, например, не хочет эту пищу кушать, или не хочет эту одежду надевать, или не хочет сейчас идти на улицу, а хочет посидеть, книжку почитать. И когда ребенок проявляет свое нежелание, несогласие, если у вас есть внутренняя установка, что ребенок должен подчиняться, я главный, я взрослый, то вы, таким образом, не даете ребенку проявить свое Я. А у детей есть врожденная потребность к тому, чтобы проявлять свою волю. Мы все рождаемся со свободной волей. Детям важны такие ситуации в жизни, когда они чувствуют, что могут что-то решать, что от них что-то зависит, что они могут на что-то влиять. И главное, чтобы родители давали эту возможность в тех ситуациях, когда это безопасно для ребенка, когда это не принципиальные вещи. А если у вас есть установка, что он должен подчиняться, то вы везде и по всем фронтам всегда будете требовать, чтобы он просто молча сделал то, что вы хотите. И если он говорит: я не хочу, я не буду, мне это не нравится, мне это неудобно, не нравится платье, не хочу гулять, не хочу убирать, - у вас на любое его «не хочу» тогда будет моментально возникать огромное возмущение, потому что вам будет казаться, что что-то пошло не так.
Поэтому я с вами абсолютно согласна, иерархия – это очень важно, родители – главные, ребенок при них. Не родители при ребенке, а ребенок при родителях. Не надо из ребенка делать центр семьи. Сейчас немножко другая крайность, когда вокруг детей вся семья вращается, всё делают, только бы его не обидеть, только бы его не травмировать, только бы все было хорошо. А это немножко другая крайность. Да, есть авторитеты, родители решают по большим вопросам, что и как. Но надо спокойно относиться к тому, что ребенок может что-то не хотеть или ему может что-то не нравиться, потому что он живой человек. И важно, как вы с этим обращаетесь. Если вы обращаетесь с этим спокойно, уважительно, рассудительно, можете с ним поговорить, лишний раз объяснить, предложить альтернативу, может быть, что-то по-другому, предложить в чем-то помощь, то он будет понимать и чувствовать, что ко мне относятся с уважением. И вы транслируете, таким образом, некоторый пример того, какого ему в дальнейшем в жизни ожидать к себе отношения. Потому что если ребенка унижают… У меня огромный опыт, я вижу взрослых, которые рассказывают, как с ними обращались в детстве – «закрой свой рот, твое мнение не спрашивают, будешь говорить, когда вырастешь, Я – последняя буква в алфавите, пошевеливайся» и т.д. То есть постоянно транслируется ребенку, что ты никто, звать тебя никак, закрой свой рот и делай то, что тебе говорят взрослые, а что ты думаешь, никого не волнует. И тогда это формирует внутреннее ощущение: я неважный, я маленький, мое мнение ничего не значит, лучше быть ниже травы, тише воды. И в дальнейшем это просто формирует определенный паттерн, то есть такое мировоззрение, что человек не верит в себя, он позволяет себя унижать, обижать, не может отстоять свои границы, не может себя защищать. Все формируется с детства.
Важно просто уважение. Это то, чего часто нам не хватает по отношению к детям. Еще Корчак об этом очень много говорил и писал в своих книгах. Это один из первых педагогов, который стал говорить про уважение. Что можно быть строгим, можно быть последовательным, можно быть авторитетным, но при этом никуда не девается уважение к ребенку. Мы почему-то думаем, что он маленький, ничего не понимает, с ним можно по-разному, вот вырастет, тогда будет заслуживать уважения. А уважение важно показывать с самого раннего детства. Уважение к границам, уважение к телу, уважение к мнению. И тогда вы транслируете, как ребенку к другим относиться, и к родителям в том числе. Потому что странно ожидать, что ребенок, например, не будет грубить, если родители сами грубят – «Ты что, дурень, что ли? Быстро встань, уйди отсюда!», кричат, обзываются. А потом ребенок чуть-чуть подрастает (а может быть, и маленький еще) берет пример, и то, что слышит, выдает обратно. И родители возмущены – как ребенок может так общаться? Когда мы начинаем разбираться, оказывается, что взрослые так говорят детям.
А. Милкус:
- Екатерина, я нисколько не сомневался, что вы именно эту точку будете отстаивать. Она, в общем, понятна. Не знаю, в какой ситуации родители к вам приходят. В принципе во всех умных книжках написано: уважайте, разговаривайте и т.д., и, конечно, ни в коем случае не порите их по субботам на конюшне. Но давайте зайдем с другой стороны. У детей есть разные возрастные кризисы. И первый, насколько я помню, случается года в 3-4, когда человек осознаёт и выстраивает первые границы. Второй – в начале младшей школы, когда он тоже выстраивает понимание себя в этом мире. И в это время дети проверяют родителей (понятно, что неосознанно) «на слабо», выясняя, какие у него границы есть, а каких нет. И родитель тоже живой человек. Если на нем экспериментируют – «не буду этого делать», а еще и так хитро посматривают на реакцию, далеко не каждый родитель может сдержаться. А уж про подростковый возраст, когда находит коса на камень в самом таком ярком проявлении, бывает еще сложнее. Как обойтись родителю без насилия со стороны детей? Потому что дети достаточно жестокие существа.
М. Баченина:
- У меня 3-летний ребенок. Слово «да» я не слышала уже месяца полтора. На любой мой вопрос звучит «нет». И хитрое поглядывание между делом. И еще, конечно, отстаивание того, что «я хочу». Я это понимаю, я присаживаюсь на корточки и т.д., но психика не выдерживает, когда ты слышишь через каждую секунду – «туда, туда». «Туда» - значит, гулять. Это действительно добивает, когда у тебя в жизни еще очень много всего. Саша попал в точку. Я считаю, что надо мной сейчас просто психологическое насилие осуществляется.
А. Милкус:
- Понятно, что Екатерина сейчас скажет: вы взрослые, вы должны больше всех понимать, вы несете ответственность…
Е. Кес:
- Нет, я скажу другое. В дошкольном возрасте хорошо родителям помогает, когда вы с ребенком переходите немножко на его язык. Его язык – это игра. Для родителей большим подспорьем оказывается, что детей можно увлечь, заинтересовать, побудить делать то, что они не хотят, через игру, через фантазию. Вы, Маша, наверняка помните, когда вы в детстве играли, вам было весело, у вас прекрасно работало воображение, фантазия. Для детей в дошкольном возрасте ведущая деятельность – игра. И они всё делают через игру, они из палочки могут целую историю придумать, им даже не нужны игрушки.
И как раз ваш 3-летний ребенок - это самое время, когда можно использовать всякие игровые способы. Например, он никуда не хочет. Начинают разговаривать вещи. Вам может казаться: я такая уставшая, у меня сил нет. Но у вас два варианта. Можно, конечно, гавкнуть, крикнуть, рявкнуть. Я не знаю, соглашается ваш ребенок или нет…
М. Баченина:
- Он рыдать начинает.
Е. Кес:
- Ребенок рыдает, потому что когда мама кричит, это часто вызывает слезы. Вам, наверное, его становится жалко, вы не очень довольны, что крикнули. В любом случае, на крик все равно уходят эмоции и время. Вы это время можете потратить на то, что, например, с ним начинает говорить ботинок: надень меня, пойдем…
М. Баченина:
- Я понимаю, о чем вы говорите. У нас так с едой. Мы кормим сначала игрушки, а потом уже Василия.
Е. Кес:
- Да, можно сочинять истории: жил-был на свете мальчик Вася, он тоже не хотел… Я сейчас могу много перечислять. Просто направление такое, что чуть-чуть переключиться на что-то, как ребенку сделать это интересно. Когда ребенку становится интересно, он очень быстро в это вовлекается, он быстро хочет это сделать, потому что это связано с игрой. И для родителей это всегда способ облегчить свое родительство, когда не нужно так долго бодаться, не нужно заставлять, кричать.
Мне хочется, чтобы Александр меня правильно понял. Мы не говорим о том, что вообще нельзя повышать голос и даже прикрикнуть. Понятно, родители живые люди. Мы же не говорим, что нужно быть идеальным и вообще никогда никаких эмоций не показывать. Понятно, что ситуации бывают разные, и прикрикнуть можно, и голос повысить. Мы скорее говорим о том, что когда повышение голоса и крик становится некоторой нормой общения в семье. Когда родители говорят: по-другому он просто не понимает, он только крик понимает.
М. Баченина:
- Про трехлеток понятно, они еще добрые и пушистые, они зайчики. Но у меня есть другой пример – 12-летка. Когда ты просишь человека о чем-то несколько раз спокойно, человек говорит либо «сейчас», либо не слышит и не реагирует. Как только ты гаркаешь, он обиженно говорит: «Почему ты на меня орешь?» Но зато это работает. И в этот момент совершенно не испытываешь какого-то кайфа, что ты победил. Потому что это действительно нецивилизованно и ранит всех участников этого процесса. А как быть с подростками? Потому что подростки – это совершенно другой материал. Там игра, а подростки – это «Мама, не надо меня целовать».
Е. Кес:
- Это абсолютно другой материал, вы совершенно правы. И все, что работало в доподростковом возрасте с детьми, многое перестаёт работать с подростками. Я и с подростками много лет работаю, с их родителями, и у меня самой сыну 15 лет. Так что мы с вами в одной лодке. Дело в том, что для подростков эти методы прессования, заставлять, кричать, они будут очень плохо на них действовать. Потому что если маленький ребенок обидится, заплачет, уйдет куда-то, но он тотально зависит от родителей, и он все равно подчиняется, то подростки обычно на такие методы реагируют очень болезненно, они могут не разговаривать с родителями целыми днями, могут грубить, хамить, хлопать дверями. У родителей, может быть, остается единственный способ воздействия – какие-то карманные деньги или еще что-то. С подростками крайне важно выстраивать доверительные отношения и позволять им в определенной степени принимать какие-то свои собственные решения, давать им ощущение, что у них есть право выбора, иногда действительно давать им выбирать, а иногда давать ощущение, что у них есть право выбора.
Но у подростков это Я и желание показать себя, желание экспериментировать со своей внешностью, у них меняются очень часто интересы, они уже в этом возрасте не хотят делиться и рассказывать, что с ними происходит. И родители вынуждены ходить по очень тонкому льду. С одной стороны, мы продолжаем контролировать, держать руку на пульсе, что происходит, и направлять ребенка. С другой стороны, мы не можем уже те способы, которые у нас быстро работали и очень хорошо помогали с маленьким – гаркнул, и он сделал, приказал или сказал, что я тебе это не дам, то не дам, отниму у тебя телефон, еще что-то, но как можно отнять телефон, вырвать из рук у 14-летнего парня? Ну, вырвешь ты. А что дальше? Сколько это будет продолжаться? Поэтому подростковый возраст это тот возраст, когда крайне не рекомендуется пытаться приказывать, заставлять и пытаться подчинить подростка. И тут очень важный момент. Дело в том, что основная задача в подростковом возрасте – отделиться от родителей психологически, сепарироваться и потихонечку из ребенка перетекать туда, во взрослое состояние. Психологически отделиться, сепарироваться сложно, когда у вас сю-сю-сю, у вас все время мир да любовь, вы все время всем делитесь, за ручки держитесь, много времени проводите.
Поэтому подростки становятся очень часто грубоваты, агрессивны. Потому что это помогает задаче психологически отделиться. И вот эта подростковая агрессия, на которую очень многие родители жалуются, что он становится очень агрессивным, это тяжело выдерживать, но важно понимать, что, во-первых, там физиология, гормональная буря. Это не просто слова, у них действительно такая мощнейшая перестройка происходит, и органы неравномерно растут, части тела неравномерно растут, они себя в зеркале порой не могут узнать, они бьются о косяки и части мебели своими руками, ногами, потому что не успевают привыкнуть к своим меняющимся формам. Действительно много изменений, и они сами себе не хозяева, у них перепады настроения, они сами страдают от этого. Я работаю с подростками, и они говорят: «Я сам себя не понимаю, не узнаю, не знаю, почему так со мной происходит».
А. Милкус:
- Очень хорошо работает и везет тогда, когда у подростка находится то, что называется значимые взрослые, да. Это как раз тот спасательный круг, который помогает семье вырваться из этой ситуации. Хорошо, если это значимый взрослый, который там тренер, старший брат, какой-то близкий человек, которого вы можете или контролировать, или которому вы доверяете. Иначе это может быть какой-нибудь товарищ из подворотни или еще кто-то. Вопрос – как найти этого взрослого? Вот Маша тоже любит примеры из собственной жизни, я тоже стараюсь примеры из собственной жизни приводить… Вот у меня у старшего сына, когда он как раз ушел в тяжелый пубертатный период, он решил показать себя и занялся гитарой, и повезло очень, что учитель, который преподавал гитару, оказался еще и носителем таких житейских, человеческих мужских мудростей и вместе с аккордами он ему объяснял все эти вещи. При этом, со своим 16-летним сыном он сильно разругался, потому что он его не воспринимал как значимого взрослого. И как раз в это время, когда он воспитывал моего, спасибо ему большое за это, как раз это было вовремя, у него-то дома было… в результате они развелись с женой и он сына оставил. Слава богу, мне повезло. Но везет не всем. Что тут делать, как найти эту систему, как «подсунуть» значимого взрослого, на которого вы будете рассчитывать и которому вы будете доверять?
Е. Кес:
- Вы совершенно правы, что очень часто как раз родители не становятся такими значимыми взрослыми, потому что у них сложился уже определенный стиль взаимодействия с подростком. И это плавно перетекло из детства, когда родители читают нотации, рассказывают, как правильно, у них свое представление о том, как он должен выглядеть, как он себя должен вести. И он воспринимает это как некоторый колпак, от которого ему хочется… ему хочется по-другому подсветить себя перед человеком, который не будет его пытаться, может быть, много критиковать, а попробует его понять. Что здесь можно предложить? Обычно такие взрослые могут потихонечку параллельно в семье быть, с которыми ребенок просто общается. Это может быть брат, сестра, тетя, это может быть какой-то понимающий дедушка, но, бывает, и бабушка. Это могут быть преподаватели или тренеры, если ребенок, например, занимался в этих секциях до подросткового возраста, но продолжает общаться. Предположим, у меня есть пример, когда в театральную студию ребенок начал ходить в 9 лет, они очень любители преподавательницу, потом они все много лет там занимаются, и вот им уже по 15-16 и она им уже просто как вторая мама – они к ней идут и с ней делятся тем, чем они не поделятся с родителями. Потому что они доверяют ей, она немножко другими глазами на них смотрит, чем родители. У родителей своя задача. Родители должны на своего ребенка определенным образом пытаться влиять и настраивать его.
Вот у вас получилось, что именно в подростковом возрасте что-то предложили ребенку или он сам захотел играть и вот так повезло с преподавателем. Наверное, это могут быть какие-то, отталкиваясь от интересов подростка, чем он хочет заниматься и куда он хочет пойти, и я здесь за то, чтобы поддерживать любой интерес, любое дуновение в эту сторону. Может быть, даже если вы знаете, что он долго не будет этим заниматься и долго не продержится, но, если у него есть интерес и есть желание и вдруг появилась потребность это попробовать, очень важно поддерживать и, может быть, там он встретит такого человека, который станет для него значимым взрослым.
Еще как вариант это могут быть хорошие летние лагеря, с традициями, куда едут дети. Подчеркну – с традициями. Лагеря могут быть разные. Есть хорошие, в которые, например, даже гаджеты нельзя брать и в которых очень хорошее есть и командное ощущение, и много творчества, там дети не сами по себе, а их объединяют и направляют, и с ними занимаются. Там могут появиться какие-то такие фигуры – преподаватели или старшие вожатые. То есть, специально подсунуть не получится.
М. Баченина:
- Ну, хотя бы просто пробовать и искать. И это хорошо, и этого не надо бояться, потому что, я полагаю, у некоторых мам особенно может возникнуть чувство ревности – ага, она тебе дороже, чем мама. Нет, это великая удача и огромное подспорье. У меня, например, к сожалению, сейчас такого нет и куда я ни пытаюсь его направить… нет.
Е. Кес:
- Я бы еще хотела добавить. Конечно же, это детский психолог. Детский, подростковый психолог. Ну, любой психолог, у которого есть базовое профессиональное образование психологическое и он может работать и с детьми, и с подростками. Есть психологи, специалисты, мои коллеги, которые именно в это направление сознательно идут и больше работают именно с подростками, с их родителями. Почему? Потому что психолог как раз тот человек, который знает, как слушать внимательно, знает, как эмоционально поддерживать, знает, как направлять в случае необходимости. Но здесь нужно быть готовым к тому, что обычно психологи не обсуждают с родителями все то, что психолог обсуждает на сессии с ребенком. И это даже важно сказать подростку, что все, о чем мы будем здесь говорить, это конфиденциально, это между тобой и мной. Но психолог обычно говорит, что единственная ситуация, в которой я должен буду рассказать родителям, по крайней мере, известив тебя обязательно, но мы должны будем поговорить, если я пойму, что то, о чем ты рассказываешь, для тебя это представляет опасность, для твоей жизни и для твоего здоровья. Так как ты несовершеннолетний. Вот этот момент обсуждается. А дальше, когда подросток чувствует, что у него безопасная и комфортная такая обстановка, где он может рассказывать о себе все, что угодно, это для них становится таким местом, где они могут сбросить свое напряжение, где они могут пожаловаться в нелицеприятных словах о чем-то рассказать, иногда не подбирая выражений. Потому что некоторые психологи говорят о том, что, если тебе очень хочется, ты можешь даже использовать, например, матные слова, но в границах разумного, если другое слово тебе не подобрать. Некоторые психологи это разрешают. И получается, что у ребенка есть такое место, куда он может прийти и побыть собой полностью.
М. Баченина:
- Допустим, родители сознают, что доверие между подростком и родителем куда-то исчезло, или оно так и не случилось. То есть, когда родитель выстраивает все как должно, как правильно, не пытаясь понять, дать возможность выбрать, вместе оторваться, разрешить покрасить волосы в фиолетовый или розовый цвет… И вдруг человек думает – черт, что же я делаю? Он же у меня сквозь пальцы просачивается, а это ж мой ребенок – тем более, если он один. Это же тот, на кого я когда-нибудь смогу опереться. Можно ли вернуть это все? Я имею в виду, как быть, чтобы вдруг не стать… чтобы это было естественно, как начать работу в этом направлении? Особенно это заметно, когда между одним родителем есть эта некая связь, а между другим – нет. Например, между сыном и отцом не случилось какого-то доверия.
Е. Кес:
- У меня сразу в голове моментально появляется очень много разных идей. Но так, чтобы это было быстро – можно сесть и просто написать: первое, что мне не нравится в своем ребенке, что я не люблю, за что я его постоянно ругаю. Написать список прилагательных, которыми вы можете охарактеризовать то, что вам не нравится в вашем ребенке. И обязательно дальше список того, что вам в нем нравится. Какие его сильные стороны, какие черты характера. Потому что, если послушать, что мы говорим, как правило, мы делаем акцент именно на том, в чем тебе надо исправиться, что у тебя не получается, что ты опять сделал не так. И ребенок в основном это слышит. И вот это записывается, записывается на подсознание – какой я. Хорошее очень часто взрослые отмечают про себя, в глубине души, но не говорят об этом вслух. А любому человеку приятно чувствовать, что ты нравишься, что к тебе хорошо относятся, что замечают какие-то твои старания. Что такое родительская любовь? Ну, просто хорошо, что ты есть, с тобой рядом мне радостно, я люблю видеть тебя, я люблю разговаривать с тобой и тебе не нужно добиваться каким-то образом моей улыбки, моего внимания, моей любви – ты просто заслуживаешь это по праву рождения. И, написав этот список, подумать. Во-первых, с этим могут быть сложности. По моему опыту, родители первую колонку пишут по 15-20 прилагательных, а во вторую… иногда не знают, что вписать. Ну, вот он веселый. А что еще? Ну, он ловкий, смелый, искрометный юмор, доброе сердце, креативный, красивый, хорошо говорит, весело шутит, помогает по дому, умный. Ну, вот просто посидеть, подумать и себе честно ответить – вот мой ребенок это о себе знает или нет? Можно даже ему предложить написать. Вот слева напиши то, что тебе в себе не нравится, а справа – что нравится. Детям очень сложно написать, что им в себе нравится.
М. Баченина:
- Но ведь не все так однозначно. Если взрослый обижен на ребенка, потому что ребенок его не уважает, оскорбляет, унижает… Взрослый тоже внутри ведь ребенок. Он обижен и он не хочет в одни ворота играть… И он все больше и больше получает того, что его ранит. Здесь только можно пойти к психологу и как-то это разрулить?
Е. Кес:
- Конечно, мы не читаем из правой колонки, не подходим к нему и не говорим – я посидела, подумала, что ты добрый, веселый, ловкий – все, галочка поставлена. Нет. Это просто для себя, увидеть в своем ребенке не только человека, который постоянно там дуется, плохо себя введет, бесит меня, раздражает, а увидеть в нем сильные стороны и просто стараться вкраплять в течение дня какие-то слова, которые вы можете сказать в эту сторону. Обращать на это внимание. Это очень сильно разворачивает ребенка эмоционально в вашу сторону. Я заметила, что ты мне помог – спасибо большое. Там ты убрал тарелку, ты поиграл со своей сестричкой. Это очень примитивные вещи, но это работает. Вот вы меня спросили про какие-то рабочие вещи – просто обращать внимание на хорошее и вслух об этом говорить. Это первый момент.
Второй. Вы сказали, что взрослый обижен, он сам рассержен и т.д. В отношениях между ребенком и взрослым в ответе за отношения взрослые. Опять таки это про иерархию, про то, что он уже большой, у него есть жизненный опыт. И ожидать от ребенка – нет, пусть он первый ко мне подходит, нет, пусть он выстраивает отношения, нет, пусть он старается, я же для него столько стараюсь. И мы как бы сваливаемся тогда в детскую позицию и ждем, что ребенок должен работать над отношениями, осознать, что они как бы в тупике и начать предпринимать ряд действий, чтобы как-то меня вернуть, мое расположение. Это детская позиция. Взрослые в ответе за отношения с ребенком и взрослые думают, что я могу сделать, как я могу вот эту ниточку протянуть. Потому что в итоге эта ниточка была где-то оборвана или надорвалась в результате того, что взрослому, вероятно, не хватило ресурсов, знаний, мудрости где-то. Не надо на ребенка возлагать ответственность за эти отношения, он в конечном счете, когда родился, вообще ничего не умел – ни говорить, ни ходить. Все как оно сложилось, оно складывалось в результате того, что определенным образом мы с ним общались, определенным образом мы с ним взаимодействовали. И сейчас почему-то вот такой итог. То есть, итог такой почему? Нужно себе задать этот вопрос. И кроме вот этого списка – конечно, это не панацея, это просто один из шагов, который можно сделать. Второе. Вот ребенок что-то рассказывает, чем-то делится, в редких случаях, когда отношения уже сложные, дети редко делятся, но, если он делится, вот просто закрыть рот на замочек и не говорить «я же тебе говорила» или «а ты вот сделай это». То есть, чтобы ребенок почувствовал, что он может подойти и поделиться, рассказать что-то и увидеть заинтересованные глаза. Нужно все отложить, посмотреть, послушать внимательно ребенка и сказать – я тебя понимаю, я тебя слышу, могу ли я тебе как-то помочь? Вам сейчас кажется, что это совершенно банальные вещи.
М. Баченина:
- Нет, мне так не кажется. Мне очень сложно удержаться от совета, когда я вижу, что ребенок в пубертате, он же начинает отстаивать свои границы, обозначать и пытаться стать лидером, приспособиться, но, когда я вижу, когда моего сына унижают и какая-то злоба вокруг, мне очень сложно удержаться от того, чтобы сказать – пошли их далеко и надолго и прекрати общаться с токсичными людьми. Ему хочется утвердиться так. Вот вы сказали, что не обязательно к психологу, но я не могу с этим согласиться, потому что у каждого из нас есть триггер. Вот когда моего ребенка оскорбляют, как будто меня оскорбили, это мои детские обиды, которые для меня не закрыты, соответственно, мне их надо идти и решать. Иначе я устрою для ребенка в жизни черт знает что и он будет к мамке прибегать и в 35, и дергать меня за юбку и говорить – забери меня отсюда, иди разберись, позвони родителям… Мне кажется, тут очень сложно все. И надо это как-то принять. И успокоиться, что все не просто, но можно вырулить. Как-то так.
Е. Кес:
- Конечно, если есть возможность у родителей обратиться к психологу и немножко поработать над своими какими-то установками, может быть, над какими-то детскими историями, ну, даже просто хотя бы чтобы лучше понять, что происходит с ребенком и как с ним можно наладить связь. То есть, мы не говорим о каких-то длинных курсах – не у всех есть такая возможность, да. Это могут быть просто отдельные консультации. Почему я сказала, что не обязательное это условие для того, чтобы наладить отношения с ребенком? Потому что нас будут слушать люди, у которых, например, нет возможности обратиться к психологу.
М. Баченина:
- Сегодня в «Родительском вопросе» была клинический детский и семейный психолог, автор книг и бестселлеров для взрослых и детей, человек с более 20-летним стажем практического опыта со взрослыми и детьми, автор онлайн-курсов, которые помогают нам, родителям, практикующий психолог Екатерина Кес. Спасибо большое. Удачи.
Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно.
