Почему из одних школ учителя сбегают, даже если в классе всего 20 учеников? А в других «тянут» и 40
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. В эфире «Родительский вопрос». У микрофона Мария Баченина, а вместе со мной эту программу, как всегда, ведет Александр Милкус.
А. Милкус:
- Здравствуйте.
М. Баченина:
- В гостях мы сегодня принимаем методиста школы №548 из г. Москвы Фариду Мамедову. Здравствуйте, Фарида, добро пожаловать.
Ф. Мамедова:
- Здравствуйте.
А. Милкус:
- Я бы добавил, что школа №548 для многих, кто в системе образования не первый год, знает, что это школа, которая имеет еще название «Центр образования «Царицыно» и этой школой руководит известный, знаменитый педагог Ефим Лазаревич Рачевский. И команда у Ефима Лазаревича подбиралась очень много лет и достаточно так штучно.
М. Баченина:
- А я отмечу, что Фарида была завучем самого большого школьного корпуса Зиларт-школы № 548, там было 2000 учеников и 135 учителей в команде, и в этом году перешла в межкорпусный проект работать. Зачем мы пригласили методиста, спросит кто-то из слушателей. Вот у нас обычно педагоги, психологи, медики, люди, которые работают с детьми. Методист, понятно, что тоже работает с детьми, но в первую очередь, конечно, мы сегодня будем говорить о выстраивании взаимоотношений между учителями в команде, между родителями в команде и родителями-учителями, спрашивать, а как вообще не поубивать эти 48 или 52 человека, когда их в классе… И вообще, если кто-то хочет стать учителем, отговаривать или уже не надо?
А. Милкус:
- Я бы начал с вопроса, на который у меня нет однозначного ответа. 90-е годы – это время расцвета, можно сказать, авторских школ. Даже в 80-е годы много было авторских школ. И вот Ефим Лазаревич из этой плеяды. Небольшие камерные школы со своим уставом, со своими порядками, со своим лидером и т.д. Сейчас практически авторских школ небольших у нас не осталось. Зато стали объединяться школы и превращаться в такие большие комплексы, комбинаты и т.д. Я знаю, что очень много людей, очень много родителей, особенно возрастных, бабушек и дедушек, ностальгируют по камерным школам, где директор встречает ребят на пороге, знает всех по фамилиям, знает, какая семья чем живет и т.д. Сейчас наступило время технологий. Вот мы общались с директором Самарской большой школы, там первых классов может быть и 13, и 14, и 15 кряду. Фарида, на ваш взгляд, что лучше? Домашняя школа или школа с современными образовательными технологиями?
Ф. Мамедова:
- Лично мое мнение – это то, что так или иначе та культура, та атмосфера, которая складывается в школах, она зависит от того, ставится ли это своей целью… так или иначе команда школа ставит ли это своей задачей. Потому как независимо от того, насколько большая школа, ключевая коммуникация главная происходит между учителями, родителями, классными коллективами и непосредственно та команда управленцев, которая работает в том или ином корпусе, либо здании. Например, наш директор проводил где-то раз в месяц, раз в два месяца, такие открытые встречи и в нашем корпусе, и открыто общался с родителями наших учеников. Поэтому какая бы ни была большая школа, если есть задача выстроить открытый диалог, а школа №548 это все-таки школа с культурой, это такая семейная атмосфера, и это является одной из ценностей так или иначе, в независимости от объемов и масштабов это можно сделать. Но задача непростая, это правда.
А. Милкус:
- Как можно сделать, если первых классов до буквы Н бывает?
Ф. Мамедова:
- Да, вот у нас ровно так же. У нас 10-11 первых классов. На параллели пятых – это 9-10 опять же классов.
А. Милкус:
- Как выстроить такие семейные отношения? Вот мы учились в школе, у меня было четыре класса. Но мы друг друга знали, даже уже на уровне 9-го класса, любовь появлялась между мальчиками и девочками из А класса, Б класса. Как бы одно поколение и мы друг друга знали, даже соревновались. Хотя мы понимали, что класс А – это образцово-показательный класс, у них всегда обучение было на втором этаже и, когда приходила комиссия, на втором этаже всегда были Ашки. 5А, 6А, 7А. А мы всегда были на четвертом этаже, до нас никто не доходил. Но мы все друг друга знали, по крайней мере, и дружим до сих пор. А если 13 классов? Вот как выстроить отношения и с учителем, и с поколением?
Ф. Мамедова:
- Все зависит от той образовательной среды, в том числе, которая выстраивает школа. Это определенные события, мероприятия. Есть ли какие-то мероприятия, как точки склейки там детей из разных классов, если есть такая задача объединять детей в параллели, между параллелями. В целом для детей школа – это место, куда они приходят не только учиться, но и общаться. Для них это очень важная история. И на самом деле, мне кажется, им даже интереснее, когда так много людей вокруг. Вот у меня, например, был один класс в параллели. Я училась в Нижегородской области, у нас была небольшая школа. И в целом, мне кажется, это больше плюс, когда у тебя много ребят, с кем ты можешь познакомиться. А вот что касается отношений, таких теплых и открытых, все-таки это первоочередно непосредственная команда класса, команда родителей класса и команда учителей класса. И если здесь выстроена система, такая коммуникация действительно эффективная, позитивная, поддерживающая, то вот ровно там и происходит передача вот этой ценности атмосферы определенной, культуры вот в этой небольшой части большого-большого коллектива.
М. Баченина:
- Я сижу слушаю и думаю – боже, я когда-то очень хотела, чтобы мой ребенок пошел учиться к вам в школу, но мы живем в глубоком севере Москвы, а вы в противоположном конце. И вот сейчас я думаю – здорово, такая школа знаменитая, доверие вызывает… Но, когда разрастается, невозможно подобрать, чтобы все пазлы подошли друг к другу идеально. Есть даже такая поговорка - в семье не без урода (никого не хочу обидеть, есть такая поговорка просто). Вот что делать? Такой коллектив, в котором есть правила, стандарты, стремление… Он просто исторгнет из себя того, кто портит все это? Или же вы его переделаете под себя? Ну, есть же родители, которые вот как об стенку горох. Или ученики – господи, да когда ж тебя заберут отсюда? Ну, это же правда. Взрослые такие есть, да, вот они пришли к вам, а вот они не подходят, вот они против шерсти, и не хотят как-то под общество, они хотят общество под себя.
А. Милкус:
- Да и учителя в общем тоже…
Ф. Мамедова:
- На самом деле, вот то, что вы говорите, это очень живая история. И нормальная. То есть, это нормально. Понятно, что школа большая и во всех школах так или иначе существуют свои правила. Своя какая-то культура. И здесь мне нравится фраза про рассол и огурец. Так или иначе, все мы, погружаясь в определенную культуру, начинаем так или иначе становиться ее частью, носителями и т.д. То, что это не происходит сразу, это факт. И я могу сказать, что мы как раз строили молодой корпус, и это не происходит сразу. То есть, сразу все – мы 548-я, несмотря на то, что абсолютно новый коллектив учителей, коллектив команды, абсолютно новые коллективы школьников и родителей. И вот сразу это не происходит – это точно. То есть, на это нужно дать время всем.
Что касается происходит ли так, что кто-то никак не хочет к этой культуре, к этим правилам привыкать? Ну, это тоже нормально. Правила существуют, чтобы их нарушать, и для детей абсолютно нормально проверять какие-то правила, насколько они важны, что происходит, если нарушать какие-то границы? Это нормальная часть, мне кажется, детства так или иначе. И здесь, мне кажется, не стоит переигрывать в эту историю с правилами, играми. Все происходит постепенно. С постепенным погружением, принятием, привитием. Однозначно, есть и сложности здесь, никто не говорит, что все дети сразу приходят с пониманием этих правил и хотят их соблюдать просто потому, что это вот такая школа. Это нормальный процесс для детей и для взрослых, в том числе.
Так или иначе, многие приходят в школу, уже зная, что это за школа. То есть, вы сейчас проговорили очень важный момент, что вы знаете уже, что это за школа так или иначе, и определенно в этом есть и плюс свой. То есть, вы приходите, уже примерно понимая, что здесь и как здесь принято. С другой стороны, это еще такие в определенной степени ожидания. А ожидание – это всегда опасная история, особенно вот как раз мы, как молодой корпус, так или иначе были в той ситуации, когда ожидания были большими, а мы, например, как молодой корпус, еще какие-то отношения только выстраивали и эти отношения только закладывались так или иначе во все коллективы. Как коллектив учительский, так коллектив родительский и детей. Поэтому здесь две стороны медали, но так или иначе это однозначно, что те семьи, которые к нам приходят, они приходят в школу №548, школу Рачевского, зная, что это за школа и примерно понимания про те или иные правила, которые здесь есть.
А. Милкус:
- Скажите, а вы как в школу эту попали? Вы тоже, как вот Мария с сыном, а вы самостоятельно пробивались именно в школу Рачевского? Как получилось, что вы нашли друг друга?
Ф. Мамедова:
- Я являюсь человеком, кто выбрал эту школу и выбрал конкретно потому, что директор и все, что он транслирует и говорит, очень откликалось лично мне по ценностям. И я пришла в эту школу именно на ценности, на смыслы, на школу и на директора. Я являюсь не просто человеком, кто пришел, я не искала в тот момент работу, я хотела именно прийти в эту школу и именно к Ефиму Лазаревичу.
А. Милкус:
- А что вы закончили? Есть какой-то педагогический опыт до того, как вы попали к Рачевскому? Было ли у вас собеседование? Как вы друг с другом поладили?
Ф. Мамедова:
- Я работала заместителем директора в другой школе по содержанию образования и мы рассматривали переезд и вот, собственно, мы купили квартиру прямо около школы №548 именно потому, что я еще тогда не устраивалась в эту школу, но я знала, что я приду сюда работать. Мы даже выбрали место жительства рядом со школой. Кстати, так у многих происходит и со школой в корпусе Зиларт. Многие выбирают этот микрорайон, в том числе, потому что эта школа – это определенная история, это школа, которую хочется выбрать, а тут она является школой микрорайона.
Да, я проходила собеседование в несколько этапов. Я написала три раза письмо Ефиму Лазаревичу. В первый раз он мне не ответил. Я повторила свое письмо, надеясь, что он не воспримет это как навязчивость, а как желание продолжить сотрудничество. И вот так мы встретились, познакомились и с командой управленческой, и тогда как раз открывался корпус Зиларт и вот туда я и перешла.
А. Милкус:
- Вы еще, кроме того, что методист, еще и коуч. Я понимаю, что такое преподаватель курсов повышения квалификации для учителя, а что такое коуч? Зачем нужен коуч-педагог?
Ф. Мамедова:
- В этом учебном году, в течение года, я завершила обучение в мае на профессионального коуча. И лично для меня сейчас чем полезна эта история? В целом, когда я проходила обучение, я все время думала – а как я могу это использовать в работе? Вот сейчас, с моими учителями? Оказалось, что я никак не могу это использовать, потому что по стандартам я не имею право коучить своих сотрудников. Потому что есть определенные требования, правила безопасности, когда есть субординация определенная и это уже в целом недоверительная атмосфера. Я стала исследовать этот вопрос, потому что лично для меня было важно, чтобы я могла это использовать в коллективе, сейчас, и все лето я исследовала отдельное направление коучинг в управлении. То есть, как современный лидер, управленец, может использовать коучинговые техники, чтобы быть наставником, если быть точнее, ментором. Потому что эти понятия так или иначе отличаются. Как, например, давать обратную связь, когда ты посещаешь урок, так, чтобы она не топила, а вдохновляла и развивала. То есть, как с помощью вопросов развивающих и такой обратной связи побуждать педагога к развитию и повышению качества урока. А это может быть в командной работе, в решении любых проектных задач, проблем. То есть, я сейчас использую это именно как инструмент в работе с командой и со своими людьми. Но не как коуч, а сейчас есть такое понятие, как коучинговый стиль в управлении, и есть даже такая программа в Сколково, мечтаю на нее обязательно попасть, где как раз руководители больших компаний – и нефтяных, и бизнес-структур – обучаются этому стилю. Как разговаривать со своими сотрудниками, чтобы была не только мотивация финансовая, но и в целом мотивация развития, повышение своих компетенций и т.д., и в работе с командой.
А. Милкус:
- Я вот стараюсь пореже использовать иностранные слова… вот что такое коуч по-русски? Можно перевести на понятный язык?
Ф. Мамедова:
- Кто-то называет тренер, кто-то называет наставник, кто-то называет ментор. Разные есть попытки перевода, но коуч на самом деле сейчас, если не ошибаюсь, в профстандарт в работе с персоналом есть даже определенный пункт по определенным компетенциям как раз управленца и в работе с кадрами, и, если не ошибаюсь, там не изменено понятие коуча. То есть, коучинговые техники. Для меня это про что? Про создание определенных условий, с помощью системы определенных вопросов сильных для развития внутреннего потенциала повышения раскрытия так или иначе таланта, потенциала человека какого-либо, команды, если это командный коучинг.
М. Баченина:
- Когда вы рассказывали о школе, много раз прозвучали слова – стандарты, ценности. Я уверена, что нас слушают люди из разных городов нашей страны и для них будет интересно узнать, вот какой перечень, что это такое – ценности, правила? Вот что за правила школы №548, что за ценности? Расскажите, пожалуйста.
Ф. Мамедова:
- Здесь, наверное, лучше пригласить Ефима Лазаревича как носителя непосредственно этой культуры, потому что ключевое, наверное, я бы выделила здесь – это школа, в которой существует не просто регламент, а существует смысл тех или иных действий. Это первое.
Второе. Это культура так или иначе командной работы и взаимоподдержки. То есть, здесь действительно все нацелены на то, чтобы решать те или иные задачи с позиции не просто существующих алгоритмов А, В и С, а с точки зрения смысла и адекватности восприятия той или иной информации. Командной работы. Для меня, например, важным здесь является открытость. Открытый диалог. Наверняка вы видели на сайте диалог с директором, где любой родитель, ученик может написать ему и открыто публикуются его ответы. В целом культура такой открытости, выстраивания коммуникации без каких-то не очень понятных условностей, когда каждый родитель может встретиться и с учителем, и с завучем. Я вот называюсь методистом, а на самом деле понятнее, мне кажется, слово завуч. Собственно, я выполняла как раз функции завуча, просто сейчас такой должности нет. Поэтому это тоже часть культуры – открытый диалог в решении вопросов, смыслы в решении тех или иных задач и проблем.
А. Милкус:
- Мы начали разговор, как и чем может помочь учителю коуч, если в классе 35-40, а бывает и 45 детей. Вот что тут можно сделать, кроме как принести бутыль валерианки?
Ф. Мамедова:
- Вряд ли здесь может помочь коуч. Но я, как человек, который отвечает за организацию процесса, моя задача создать условия, в которых это будет комфортно. У нас нет классов, в которых 48 учеников, но я знаю, что это такое. Моя старшая сестра является учителем начальных классов(не в Москве) – она работает в две смены и у нее в одном классе 48 учеников, а в другом 38. И это действительно непростая задача. Для многих она абсолютно не очень ложится – а как это вообще в дне? Это как – раз смена, вторая смена, это родители, это первоклассники, это очень много… Здесь мне кажется важным, что так или иначе любая школа … есть пирамида Маслоу, да… базовые потребности, и одна из них – это потребность безопасности так или иначе.
Мне кажется, в таких условиях, когда нагрузка очень большая, закрытие этой базовой потребности безопасности она как сейчас может нарушаться в современных школах? Мне кажется, для вас не новая история, когда если сейчас мы напишем в департамент или напишем еще куда-то… Или соблюдение не совсем каких-либо границ учителя. И в такой ситуации это на самом деле, в том числе, посягательство на базовые потребности безопасности, потому что учитель начинает волноваться, переживать, не ощущать себя уверенно на своем месте. И вот здесь, мне кажется, как раз администрация, заучи, коучи – неважно, как они себя называют, какими компетенциями обладают, важно оказывать поддержку и помощь учителю, в том числе, при необходимости выходить на такие разговоры, когда случаются конфликты и т.д. Потому что это одна из самых болевых точек сейчас. В условиях открытости системы случилось так, что абсолютно в любом чате можно уничтожить любого учителя и его репутацию. Написав письмо куда-либо, можно, в том числе, посягнуть на какое-то даже состояние нормальное, когда человек спокойно выполнял свои задачи, а тут оказалось, что он делает что-то не так и для него это всегда волнительно и переживательно. То есть, это отдельная такая тема. Мне кажется, в этой ситуации очень важно, чтобы включалась, в том числе, администрация, создавала условия и безопасности, в том числе.
М. Баченина:
- А для учеников, когда выстраивать отношения, этим тоже вы занимаетесь? И здесь ответственность, в первую очередь, лежит на ком в вашей системе координат? На педагоге, на самом ученике, если это старший класс, или на родителях?
Ф. Мамедова:
- Если конфликт с учеником, вы имеете в виду?
М. Баченина:
- Да.
Ф. Мамедова:
- Здесь разные бывают уровни, в том числе, любого конфликта. Я включаюсь, когда ситуация, например, более сложная. Или когда идут нарушения, которые, например, уже входят в нарушение устава школы, правил внутреннего распорядка. То есть, определенные действительно уже серьезные нарушения. Привести к завучу – это такая история, которой много лет, много баек, но ты выступаешь в ситуации, в которых выступаешь медиатором, и это могут быть ситуации с родителями и с учениками.
А. Милкус:
- А вас боятся? К вам приводят учеников? «Сейчас вот к Фариде Мамедовне отведем и вы получите по первое число»?
Ф. Мамедова:
- Да, приводили и угрожали. Да, у меня даже коллега был, он заходил как-то ко мне в кабинет, вот так садился и я спрашивала – а что такое, что произошло? Он говорит – ты знаешь, я борюсь со своей психологической травмой детств: зайти к завучу без страха. Поэтому эта история про завучей, что очень страшно зайти к завучу, на самом деле, здесь очень много стереотипов, что завуч – это какой-то очень страшный человек.
М. Баченина:
- В моем детстве была страшная завуч, да, с фиолетовыми волосами… жуткие воспоминания!
Ф. Мамедова:
- Я еще не слышала ни одной истории, где завуч выступает человеком, с которым можно поговорить так, чтобы это не угрожало твоему состоянию какому-либо, какими-либо отношениями со школой, с родителями и т.д. Для меня встреча с ребенком – это всегда возможность поговорить. Например, если мы говорим про коучинг, как это работает в моей работе в школе, когда не ты читаешь лекцию ребенку, что не должно быть, а когда ты с помощью системы вопросов приводишь ребенка к тому, что он понимает какую-то ситуацию лучше, находит какие-то ценностные ориентиры для себя. Например, вопрос в конце разговора «что ценного для тебя сегодня было в нашем разговоре?», «а что ты забираешь с собой из нашего разговора?» - как форма передачи ответственности. Потому что иногда разговор с завучем воспринимается как привести, чтобы завуч его вот так поругал…
М. Баченина:
- …за ухо притащить в кабинет!
Ф. Мамедова:
- Да, у меня ситуация была в первый год, когда ко мне привели ребенка, а у меня в кабинете окна были наполовину застеклены. И вот если встать чуть выше, можно видеть, что у меня в кабинете. Так вот весь класс подпрыгивал и смотрел, что же я там с ним делаю в кабинете, как завуч. То есть, на самом деле много стереотипов и у детей есть страх действительно завуча. У нас с детьми всегда была какая договоренность? Ребята, если вас первый раз ко мне приводят, мы с вами разговариваем, думаем, как это решить, обсуждаем и решаем этот вопрос с вами лично. Но если второй раз и это уже серьезное нарушение, то я вынуждена буду уже принимать какие-то меры. Например, придется позвонить вашим родителям или еще что-то. Но ученики всегда на самом деле очень любят, когда с ними разговаривают, особенно если это подростки. Для них очень ценно, когда с ними разговаривают как со взрослыми, а не просто приглашают их на разговор и устраивают такую демагогию.
М. Баченина:
- Головомойку, да.
Ф. Мамедова:
- Да, такой призыв к совести. Когда ребенок может ни слова не сказать за этот разговор. И это такая уже техника есть – просто опустить голову, сделать вид, что ты послушен, а потом просто уйти. Из такого разговора ничего ребенок не уносит. Поэтому лично для меня обучение коучингу это, в том числе, как правильно разговаривать, выстраивать этот диалог, для того, чтобы это было не назидание, а действительно диалог, который приводит к какому-то пониманию, осознанию каких-то ситуаций, возможно, корректировке. И в целом выстраивание такого сотрудничества с детьми. Потому что, мне кажется, с современным поколением не очень-то работает история, когда мы просто размахиваем и просто указываем, куда идти – налево или направо. Это не работает. С детьми очень важно разговаривать. И разговор, мне кажется, в наше время особую ценность имеет. Разговор и с детьми, и с родителями, и с учителями. Правильно выстроенный разговор и диалог.
А. Милкус:
- Про родителей. Вот недавно у нас была программа и один директор школы радостно прокомментировал принятие закона или поправок к закону об образовании про трудовое воспитание, что наконец-то хотя бы по этому направлению нам родители не будут сидеть на голове и морочить голову, и мешать образовательному процессу. И вообще, разбаловалось за последние годы – вмешиваются в программу, пытаются воспитывать учителей. Вот в советское время такого не было. Как вы считаете, мешают родители или нет? И вообще, можно вызвать на ковер ребенка. А родителя?
Ф. Мамедова:
- Вызвать на ковер родителя? Я так поняла, что здесь два вопроса. Первый про трудовое воспитание школьников…
А. Милкус:
- Про трудовое, я думаю, что тут обсуждать нечего. Мне кажется, что правильно. Хотя вот недавно было сообщение, буквально на днях мне прислала одна мама, которая говорит, что в нашей школе в одном из регионов сказали, что мы теперь будем увольнять техничек, раз приняли закон про трудовое воспитание – и теперь дети будут после школы мыть парты, коридоры и аудитории. Мы распишем сейчас за каким классом какой участок чистоты будет закреплен.
Ф. Мамедова:
- Мне кажется, в любом деле не нужны перекосы. Да, трудно – это как форма деятельности, отличное дело, которое может объединять и коллективы, и так или иначе формировать, в том числе, определенную культуру чистоты и т.д. Здесь история про то, что уволили техничек, так или иначе, мне кажется, не стоит забывать, что ответственность за чистоту школы, санпин и т.д., остается на школе и это немножко другая история. Это про трудовое воспитание. Не вижу ничего в этом плохого. Главное – без перекосов, на мой взгляд.
А. Милкус:
- Главное, чтобы трудовое воспитание не ассоциировалось с тем, что теперь вы будете мыть парты и коридор. Все-таки трудовое воспитание понимается более широко… и в комментариях к принятию этого закона совсем по-другому было написано.
Ф. Мамедова:
- Да. А что касается второго вопроса – про родителей, когда они очень сильно внедряются, так скажем, и хотят что-либо делать, влияют каким-то образом на систему…
А. Милкус:
- Да, командуют. И это обижает учителя.
Ф. Мамедова:
- Это вообще отдельная история про коммуникацию родителей и учителя, про то, что не все могут правильно ее выстраивать. И если воспринимать родителей, то в моем понимании родители – это соратники. Вообще-то мы делаем общее дело, у нас дети из их семей и наша задача – заниматься воспитанием и образованием этих детей. И странно воспринимать родителей, как врагов или людей по ту сторону фронта. Это очень странно. Для меня всегда родители – это так или иначе партнеры. Партнеры в нашем общем деле.
Родителю хочется видеть перед собой уверенного человека, уверенного в том, что он делает. Потому что на самом деле безопасность чувствуют и родители, в том числе, когда видят перед собой людей, которые уверены в том, что они делают. С другой стороны, не должно быть крайностей. Только наша правота, а вы не имеете никакого права на то, чтобы вмешиваться. Наверное, здесь интересней какой-то контекст, какой-то кейс. Допустим, у нас была ситуация, когда родитель хотел снять учителя математики. Вот у него была прямо задача…
М. Баченина:
- В смысле снять?
Ф. Мамедова:
- Да, уволить.
М. Баченина:
- Ой, расскажите, я так с историком хочу… благо он не знает, где я работаю… ой, а, может, знает?! Замучил! История самый нелюбимый предмет у ребенка.
Ф. Мамедова:
- Смотрите, какая история здесь может быть. Первое в такой ситуации, когда приходят родители, важно, мне кажется, администрации найти истинное зерно. Потому что бывают ситуации действительно нарушений какой-то этики и т.д., и здесь надо разбираться. Здесь очень важно в таких ситуациях, когда ты выступаешь медиатором, человеком, который разбирает этот конфликт, найти истину. Потому что бывает, когда происходят какие- то нарушения, и здесь очень важно включиться и помочь учителю, если такое происходит. А бывает другая сторона. Я расскажу про учителя математики, когда учитель потрясающий! И если бы, например, другие родители узнали, что его хотят снять, я думаю, что там было бы просто ополчение. И в этой ситуации очень важно найти истину. И второе – разговор с родителями, что именно волнует, что беспокоит. Та ситуация, которая была, это желание, чтобы у ребенка были очень хорошие оценки. У ребенка не очень все получалось, но вот, собственно, злом в этой ситуации стал именно учитель и задача от этого учителя как-то избавиться. Сначала я занималась этим вопросом, потом письмо было отправлено дальше – Ефиму Лазаревичу и т.д. В общем, что мы сделали в этой ситуации? Мы создали комиссию, для того, чтобы дать компетентный ответ, объективный максимально, донести о профессионализме, о повышении квалификации учителя и т.д. Но бывали ситуации, когда мы сами лично прощаемся с учителями. Например, мы, как молодой корпус, так или иначе, важно понимать, что каждый год мы прирастали практически на целую школу. А это плюс 30-40 новых учителей и 500-600 школьников ежегодно. Мы начинали практически с нуля каждый раз строить школу. И да, бывают ситуации, когда ошибаешься и вот здесь работает то, что мы первые три месяца всегда наблюдаем. И иногда обратная связь от родителей адекватная, понятная. Здесь очень важно чувство такта, на мой взгляд. И как выстроен этот диалог. Потому что бывает порой он очень агрессивными за этим очень сложно как раз найти истину. И не всегда люди разбираются. Бывают крайности – какие-то директора видят какие-то жалобы и сразу снимают учителя, что, на мой взгляд, неправильно – без разбирательств. И другая крайность – когда вы, как родитель, говорите абсолютную чушь, это неправда, не разбираясь, а, например, могут быть ситуации, в которых учитель нарушает либо этику, либо какие-то нормы, требования к процессу учебному и т.д. Поэтому здесь, на мой взгляд, важно разбираться. И это непростая задача, честно скажу.
А. Милкус:
- Фарида, а вы сами по специальности учитель какого предмета?
Ф. Мамедова:
- Я математик.
М. Баченина:
- В жизни бы не сказала. Англичанка бы сказала.
Ф. Мамедова:
- Почему-то очень часто мне говорят именно это, что на математика я не очень похожа.
М. Баченина:
- Да, вы совсем не похожи на математика. Скажите, пожалуйста, вот сейчас люди слушают и думают – школа, наверное, такая элитная, вот как говорят о ней много, правила, ценности и т.д. А в вашу школу вы берете всех? Есть ли какая-то из этих ценностей, что этот «фулюган» нам не нужен в нашей красивой системе координат детской.
Ф. Мамедова:
- Наверное, одно из таких моментов для себя понять, походит ли эта школа мне, это то, что у нас все очень много трудятся и учатся. И вот если я готов много трудиться и учиться, это знаете, как часть, которая доносится и ученикам, и учителям. То есть, мы все много работаем и выкладываемся на результат. И то же самое здесь. У нас много уроков у детей – по 6, 8, 9 уроков. У нас есть художественные классы, в которых по 10 уроков. По сути, это школа искусств и школа общеобразовательная в одном месте. И много профилей. Большая нацеленность на олимпиадную подготовку и каждый ребенок со своим талантом может лучить здесь все возможности для его раскрытия. Но – трудиться. Никто не отменяет, помимо таланта, огромное количество усилий, которые нужно приложить. И вот здесь, если спросить, что для меня как критерий и иду ли я в эту школу? – это готовность трудиться и много учиться и заниматься.
М. Баченина:
- А есть такие дети в пубертате, которые говорят – да, я готов? Я знаю, что их не существует… Мне кажется, большинство говорит – не надо, я хочу с пацанами погулять, поиграть…
Ф. Мамедова:
- Ну, так оно и есть. Никто не отменяет особенности возраста. Но, мне кажется, здесь очень важно понять, что мы вообще-то школа, не которая устраивает селекцию. Школа Зиларт – это в принципе школа микрорайона. Все дети у нас не по конкурсу. У нас есть небольшой набор извне - в математические классы, классы китаистов, художественные классы, а все остальные – это дети, которые проживают на территории микрорайона. А если говорить про другие корпуса, то это ученики из дошкольных отделений. То есть, те, кто попал к нам в детский сад, они так же растут и так же добираются немного извне в различные профы – так же китаисты, художники, математические, инженерные, медицинские классы. И другие направления. Поэтому мы в целом не являемся школой, в которой все дети проходят селекцию. Кстати, это неправда. Мы являемся как раз примером той школы, которая учит всех.
М. Баченина:
- Я бы хотела, чтобы это прозвучало. Потому что мы с Александром Борисовичем готовы оседлать наших белых коней, выхватить саблю, начистить латы и скакать на селекцию, вперед! И рубать ее изо всех сил! Меня это очень сильно раздражает и даже унижает, хотя я как-то не столкнулось, но вот меня это унижает просто как само по себе существование этого. Я хотела бы, чтобы это прозвучало, потому что не все люди, которые живут в Москве и не все знают, о чем мы говорим. Мне бы хотелось, чтобы более глубокое было представление, почему мы именно начали об этом разговор.
Ф. Мамедова:
- Это, правда, важно. Некоторые позиционируют школу №548 как школу, в которой учатся дети, которые отобраны и т.д. Мы учим всех и, мне кажется, в этом в некоторой степени наша уникальность – достигать результатов и при этом не делать ставку на тех, кто пришел к нам уже готовенький из других школ. Мы учим всех с детского сада.
М. Баченина:
- Все боятся идти в учителя – денег мало, нагрузка большая, ученики ужасные… Что бы вы сейчас сказали тем, кто задумывается, идти в педвуз или не нужно?
Ф. Мамедова:
- На эту тему я вообще могу отдельно долго говорить. Учителями я восхищаюсь, я их обожаю, я знаю, что такое вести 36 часов, преподавать в институте, а еще диссертация, а еще классное руководство и т.д. Люди, которые работают учителями, это люди, которые ощущают, что выполняют свою миссию. И это правда так. Почему иногда их обижают какие-то вещи, прямо ранят? Именно потому, что для них школа – это миссия. То есть, они вкладывают в это огромное количество смыслов, ценностей. У меня была коллега, не совсем моя коллега, не совсем мой учитель, но она ушла из школы и вот захотела вернуться и, когда мы с ней разговаривали, мы вышли на то, что – почему ты хочешь вернуться? А потому что я чувствую, что я делаю какое-то невероятно большое дело, когда я работаю в школе. Мне кажется, это очень важно поддерживать и подчеркивать, и помогать учителям, в том числе, поддерживать их в этом, защищать, оберегать где-то, создавая определенные условия работы, не посягая где-то на их свободу очередными регламентами, да, свободу творчества. И помочь им действительно делать свое дело, потому что я мало знаю людей, которые не по любви в школе. Остаются в школе действительно по большой любви.
М. Баченина:
- Спасибо вам большое! Сегодня у нас в гостях была методист московской школы №548 Фарида Мамедова. До новых встреч!
Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно.
