Певица Мара - про концерты на передовой и про то, когда песни об СВО станут народными
Певица Мара в студии Радио «Комсомольская правда»
В. Алфимов:
- Здравствуйте, друзья. Я – Валентин Алфимов, рядом со мной Григорий Кубатьян, спецкор «Комсомолки», наш военкор, у нас в гостях певица Мара и Капитолина Деловая. Говорить мы сегодня будем, безусловно, о музыке, но не просто о музыке, а о музыке, как средстве поднятия боевого духа, наверное, да.
Г. Кубатьян:
- О музыке на передовой, о музыке времен СВО.
В. Алфимов:
- Вот буквально на днях к нам приезжали девушки, героини специальной военной операции, к сожалению, у них нет звезд Героев, но нам это и не нужно, мы и так знаем, что они все герои. И была девушка, которая выступает в военном ансамбле и с концертами ездит по передовой. Она говорит, что бойцы очень любят, когда к ним приезжают. Пусть даже это какой-то маленький 15-минутный концерт, потому что, понятно, что на передовой нельзя дольше сидеть какой-то группой в одном месте. Это очень сильно помогает нашим бойцам выполнять их непосредственные обязанности, согласитесь?
Мара:
- Соглашусь абсолютно во всем. Конечно, в первую очередь, наша задача, вот мы ездим… там многие ездят просто чтобы такую развлекательную функцию выполнять, отвлекать ребят, переключать их, а наша задача немножко глубже и масштабнее. Мы их очень сильно мотивируем, заряжаем и даем им огромный энергетический заряд. Для этого, конечно, должны быть песни соответствующие, то есть, они должны быть не развлекательные, они должны ребят заставлять и думать о сильных вещах – о победе, о движении вперед, о русском характере, о нашей родине, о нашей земле, о силе, которая в каждом бойце, в каждом мужчине, и о том выборе, который они делают, когда они идут защищать наш Донбасс и в принципе всю нашу землю, которая стоит за нашим Донбассом. Потому что наш Донбасс – это наша русская земля, это наши русские люди, наши русские города. Поэтому, конечно, соглашусь полностью. Так же, как и то, что можно и 15 минут играть концерт, если это совсем передовая. У нас получается больше – минут 40 в среднем, практически полноценный концерт. И это дает мощнейший заряд.
К. Деловая:
- У нас бывали концерты в госпиталях, где в каждой палате игралось по две песни вообще.
Мара:
- И где лежало в палате по два, по три человека.
К. Деловая:
- Да, мы заехали в госпиталь в Макеевку и просто пошли по палатам. В какой-то было 7 человек, в какой-то было 3 человека. В одной палате две песни, в другой палате две песни. В результате ребята, которые могли ходить, они прямо за нами ходили из палаты в палату, послушать еще…
Г. Кубатьян:
- В последней палате уже был аншлаг?
Мара:
- Можно сказать, да.
В. Алфимов:
- А как сделать так, чтобы, когда ты переезжаешь с места на место, или переходишь из палаты в палату, исполняешь одни и те же песни, как сделать так, чтобы на третьей точке эти песни не превратились в какую-то рутину?
Мара:
- Во-первых, люди в палатах разные. В первую мы заходим – там реально боевые парни с позиций. И они сразу говорят – так, давай-ка нам про нас. Я говорю – хорошо, сейчас будет про вас. И пою им песни про них. Во вторую палату мы заходим, там лежат ребята, у которых только что произошли ампутации, они вообще другие. Рядом с ними родители находятся, например, с одним парнем сидели, и у них в глазах, во взгляде совершенно другое. Конечно, я разговариваю по-другому с ними, и эмоции, которые я внутри себя ощущаю, они новые, они другие. В третью палату мы приходим, там, например, дед совершенно боевой, местный, макеевский, и он, может быть, не с передовой, но он воевал с 2014 года, но он там выдавал пируэты и всех на уши поставил быстро. То есть, получается, три или более таких разных концерта. Но это получается редко, это такие исключения, когда вот по 2-3 человека в палатах. Конечно, в основном, это группы ребят от 15… ну, если госпиталь ростовский или Симферополь – там сколько было человек?
К. Деловая:
- Ну, я понимаю, в чем вопрос. Вопрос в том, не возникает ли ощущения, вот мы играем концерт за концертом, иногда по три концерта в день, как это с эмоциональной точки зрения, нет ли какого-то замыливания? Конечно, нет. Потому что каждый концерт особенный. На данный момент мы сыграли 50 концертов после этой последней поездки. Каждый концерт мы помним в подробностях, каждый из этих 50 концертов, включая то, что в Крыму у нас были концерты еще перед мобилизованными, осенью 2022 года. Потому что на каждом концерте совершенно особенные люди. Мы помним лица, имена с каждого концерта ребят, многие становятся нашими друзьями. Каждый день они нам пишут, по несколько человек, рассказывают про все, что с ними происходит, и на каждом концерте есть песня, которая вызывает какие-то невероятные у них эмоции. Где-то люди устраивают даже салют из автоматных очередей в честь Мары, в честь конкретной песни.
Мара:
- Все-таки в честь той энергии, которую они в песне, в музыке ощущают и они подключаются к этому.
К. Деловая:
- Это все невероятные ощущения, конечно, и здесь не может быть слова «рутина». Потому что это все огромнейшие, важнейшие и мощнейшие события для нас и для них, конечно, тоже. Вот видно, как они во время концерта меняются. Люди просто полностью меняются иногда. То есть, если вначале сидят ребята уставшие, видно, что им сказали – пошли на концерт, они такие – ладно, поспим на полчаса меньше, сходим на концерт. И вот они сидят уставшие, а к пятой песне это вообще другие люди, просто другие люди. Они готовы прямо сейчас встать и идти обратно на штурм. Мы это все ощущаем физически просто.
В. Алфимов:
- Хорошо. Как сделать так, чтобы, когда ты едешь на концерт, туда, на совсем передок, как заставить себя туда поехать? Потому что там страшно – там стреляют, там все взрывается, там ужас.
Мара:
- А ты там был? Просто мы так с Гришей переглянулись и подумали – а как же на этот вопрос ответить?
Г. Кубатьян:
- Я просто помню утро нового года, оно началось со взрывов, причем, взрывы устраивала Мара, на полигоне, она стреляла из гранатомета.
Мара:
- Из РПГ-7, а до этого у нас было 31 декабря, когда мы выезжали из Донецка во второй половине дня, и все предыдущие 10 дней по Донецку шарашили с такой интенсивностью – раз в полторы минуты был либо прилет, либо выход. И это не прекращающееся состояние работающей «арты», а, как позже оказалось, это «Царскую охоту» наши прикрывали, вот эта суперспецоперация, которая была, и она этим мощным звуковым шквальным прикрытием просто там ребята разбирали этот туннель и героически туда через месяц это все открылось, когда они уже туда пролезли. И мы понимаем, что мы в это время жили в Донецке, в 8 километрах от этих массированных артлиний и артдуэлей, 8 километров по прямой, и ты, естественно, в этом состоянии просыпаешься, засыпаешь, находишься, ночью там постоянно отрабатывала ПВО, а это очень громко – когда у тебя не только стекла дрожат, а кровать ходит ходуном. Ты просыпаешься от шатания кровати и думаешь – надо куда-то бежать или можно дальше спать? Поэтому вопрос страха в принципе отсутствует. То есть, люди, которые туда едут, наверное, по-другому все воспринимают, у них другое чувство страха, или его отсутствие правильнее сказать внутри, но есть инстинкт самосохранения – это нормальное состояние, когда ты там находишься, ты должен быть сконцентрирован, внимательно слушать, смотреть под ноги. Через это все проходят, это понятно. Но какая-то формулировка «как вы туда можете поехать, разве вам не страшно»? Нам не страшно. Мы туда едем к нашим ребятам, которые там каждый день работают, которые живут этим и которые просто стоят на позициях. Мне кажется, у них в реальном бою, в таком месиве, гораздо страшнее бывает. А мы все-таки приезжаем и играем концерт. И ведь мы не играем его прямо на штурмовых заходах, на позициях. Когда там уже идет накат, волна, это называется «не мешай». То есть, туда никто не должен лезть, туда никаких артистов… это все происходит чуть подальше, там, где у них ротация и какой-то отдых. Условно говоря, пункты временной дислокации, другие места, где они находятся, или просто отдельные места, где можно собрать безопасно какую-то группу и сыграть перед ней концерт.
К. Деловая:
- Когда сейчас мы ехали в Авдеевку, мы, конечно, понимали, куда мы едем. Мы понимаем, что это будет самый-самый пик.
В. Алфимов:
- Вы только-только из Авдеевки?
Мара:
- Да.
В. Алфимов:
- Ее освободили-то, мне кажется, недели не прошло.
Мара:
- Неделя уже прошла. Ее не просто освободили, ее уже зачистили и уже частично на данный момент происходит разминирование. Там события в принципе по продвижению наших войск происходят очень быстро, ежедневно идет отодвигание и отодвижение ЛБС дальше и дальше. И мы туда ехали к нашим уже ставшим друзьям, к ребятам, которые непосредственно штурмовали Авдеевку, брали городскую администрацию, устанавливали на нее флаги, не просто участвовали где-то на окраине, а конкретно были в самом эпицентре событий. Мы к ним ехали обязательно с ними это отпраздновать, поздравить их, сыграть для них такой мощный духоутверждающий и поднимающий концерт. И это очень важно, потому что победа, маленькая победа или большая для кого-то победа, но победа, одна из побед в большой такой цепочке наших побед – это все должно усиливаться. И концерт, энергия концерта усиливает это, на наш взгляд, максимально круто и максимально правильно.
К. Деловая:
- Утверждает эту победу. Они сами хотели этот концерт, они нам звонили и говорили – приезжайте, пожалуйста, это большая победа. Авдеевка – это большая победа. Приезжайте, давайте мы отпразднуем вместе. И мы собрались и поехали.
Г. Кубатьян:
- А вы планировали в самой Авдеевке дать концерт? Или как получится?
Мара:
- Ну, это по оперативке как получится, потому что мы ж не понимали, что мы там увидим, куда мы вообще сможем доехать, как это и что это. И вообще, в принципе, в Авдеевку в любом случае мы планировали заехать на позиции и даже если не какой-то там концерт со звуком, и даже если это не просто под гитару что-то, ну, просто там а капелльно спеть… Ну, в принципе, достаточно просто приехать, пообщаться с парнями, просто побыть вместе с ними в этом одном блиндаже, на одной позиции, потому что ты уже таким образом отдаешь им свою энергию, отдаешь им часть мирного состояния, которое они ждут, ради которого они все делают и сражаются. И хорошо уже даже так. Поэтому мы туда ехали, в первую очередь, конечно, с концертом.
К. Деловая:
- Мы повезли с собой звук, мы загрузили с собой приличный звук, в любом случае, мы понимали, что мы дадим еще несколько концертов для других ребят. То есть, если мы туда едем, то это точно на неделю и мы к кому сможем за это время, к тем и приедем. Поэтому мы загрузили нормальный звук, а уже когда мы приехали непосредственно для выезда в Авдеевку, просто было понятно, что сейчас будет такая оперативка, какая будет, мы поедем, оставим звук, перегрузимся, сядем на военные машины и поедем так, как мы поедем. Так оно и вышло. Мы поехали в сумерках, потому что нам сразу же сказали – давайте так. Беспилотники летают по полной программе, поэтому сейчас дождемся заката и поедем в такое время, когда дневные уже не летают, а ночные еще не начали летать. То есть, есть два часа в сутки – на закате и на рассвете – вот сейчас едем в этот час, когда наиболее безопасно. Никакие гитары не берем…
Мара:
- И колонки тем более. Тут два человека в брониках бы влезли в пикап…
К. Деловая:
- Да, надеваем броники и едем. Куда доедем, туда и доедем. Конечно, стремимся на первую линию, то есть, на первые позиции. Но по дороге сейчас увидим все, что увидим, поймем, почувствуем. И мы поехали.
Мара:
- Да, въезжали по дороге со стороны Ясиноватой, с частного сектора, да, по улице Соборная, видели, конечно, все эти… они нам говорили, что вот у этого дома любят журналисты фотографироваться, знаменитый такой, с огромным провалом, разрушенный. И весь город, ощущение такое, что Сталинград, наверное, выглядел так же. То есть, вот если есть какое-то визуальное сопоставление с тем, что было тогда и вот мы сейчас, вероятно, находимся примерно в таком же состоянии. То есть, это пыль бетонная, железо искореженное все, ФАБами раскрошенное и все это висит на каких-то остовах девятиэтажных домов и на, как гамак такой, провисает оставшаяся часть домов. И так целый город. И ты едешь по этой улице, уже минут 10, причем, трафик такой серьезный из военных машин, из пикапов…
К. Деловая:
- Нет, ну, там шестерки гоняют. Стоят красные местные машины. Люди при этом там живут.
Мара:
- Нет, машины красные они там уже стоят металлоломно. Они не выездные. Мы подъезжаем к этому храму, который действительно кажется чудом. То есть, посреди всего этого серопыльноразрушеннобетонного вдруг выскакивает из темноты, из полусумерек абсолютно белый и абсолютно нетронутый храм.
К. Деловая:
- Конечно, он посечен осколками.
Мара:
- Да, он посеченный, у него там стены пробиты, дырки большие видны, перед ним конкретные воронки на земле, двери наискосок висят, окна выбиты. Он весь в каких-то шрамах, в щербинах, он весь раненый, но он стоит, он совершенно целый. Значит, приходит хранитель этого храма, открывает нам его, мы заходим внутрь и понимаем, что внутри почти все сохранилось. Алтарь нетронутый, весь иконостас нетронутый… Фрески обвалились, ну, новые сделаются, это все-таки не суперстарые фрески, понятно, что они новые… но в целом ты понимаешь, что это какой-то такой поток света, который из этого места исходит и там действительно все наполнено такой какой-то мощной сохраняющей энергией.
Г. Кубатьян:
- Местные жители ходят в этот храм?
Мара:
- Мы не видели ни одного человека вообще. Вот только военные машины ехали, с достаточно мощным трафиком для такого места, но ни одного местного жителя за то время, пока мы там проехали, мы не видели.
К. Деловая:
- Но, когда мы разговаривали с этим хранителем, служителем, он нам рассказал, что он отгоняет мародеров. Что там были попытки, когда там совсем никого не было и можно было туда проникнуть, туда пытались какие-то местные жители залезть и вынести что-нибудь… Он говорит, что он там стоял, сначала от демонов с той стороны, потому что они тоже пытались, укры тоже пытались. А потом туда пытались какие-то люди… Местные жители, конечно, натерпелись очень и вот наш друг, гуманитарщик очень серьезный такой, Юра Мезенов, рассказывал, что, когда они поехали местных жителей оттуда вывозить, он рассказывал невероятные истории, как ему мать рассказывала, как укры просвечивали тепловизорами дома в поисках детей, которых они оттуда вывозили насильно. Вы же знаете, что они оттуда вывезли много детей, насильно совершенно. Она рассказывала, что она буквально поседела, потому что тепловизорами просвечивали и вытаскивали оттуда за шкирку детей, отрывали от родителей и увозили.
Мара:
- Вот уже отступая…
Г. Кубатьян:
- Это еще с лета было.
Мара:
- Возможно, да. Понимая, что они уже теряют позиции, надо хотя бы вывезти детей…
Г. Кубатьян:
- И потом, как я слышал, родители их уже не видели никогда. Эти дети просто теряются. Информация о них исчезает.
Мара:
- Да, дальнейшая их судьба разветвляется на разные варианты, и все они плохие, мягко говоря.
В. Алфимов:
- Мне кажется, вот за два года вы там проводите времени намного больше, чем здесь.
Мара:
- Да, проводим много времени. Вот за февраль мы там были два раза и каждый раз это такой выезд на неделю в среднем. Даже больше иногда получается.
Г. Кубатьян:
- Может быть, мы поговорим о песнях? Ведь эти поездки дают и материал для песен, так?
Мара:
- Конечно. Во-первых, это потрясающая фактура. А можно мы закончим про Авдеевку?
К. Деловая:
- Потому что это невероятная фактура. Мара уже вот вчера написала песню и показала мне.
Мара:
- Одним словом, когда мы из этого храма вышли, мы пошли к машине. А перемещаться там надо очень быстро, след в след и желательно по колее, по свежепроложенной какой-нибудь лучше тяжелой техники, чтобы ты четко видел, что в этой колее ничего нет. Потому что вокруг может быть все заминировано и может валяться все, что угодно – неразорвавшиеся кассетники, те же самые морковки от РПГ, какие-то сбросы, которые не сдетонировали, лепестки и колокольчики я даже не перечисляю. Поэтому таким гуськом мы должны были идти до этого храма и гуськом обратно. И мы вот таким образом колонной туда-сюда двигались и, уже загружаясь в машину обратно, в наш военный пикап, вдруг Капа говорит – FPV жужжит. Ну, естественно, люди, которые в этом разбираются лучше, чем мы, говорят – срочно все из машины, рассредоточились. Мы из машины вылезаем – действительно, жужжит над головой. И какое-то время повисев, а его не видно, только слышно…
К. Деловая:
- Он зависит конкретно над нашей машиной.
Мара:
- Да, завис и смотрит. И спустя доли секунды или секунды – время немножко трансформируется в этот момент, преломляется – но этот звук начал удаляться куда-то в другую сторону. И в этот момент раздается команда обратно в машину, мы туда все прыгаем, а надо сказать, что в бронике, который весит 35 кг, который на мне висел, он был с полным БК еще, с обвесом, потому что он был чужой и его просто не стали расформировывать, мне дали нормальный боевой броник…
К. Деловая:
- У меня был облегченный, а Маре дали, чтобы потренировала мышцы.
Мара:
- Да, мне дали мужской, он еще длинный, то есть, я в нем даже ногу не могу согнуть, чтобы в эту машину быстро сесть. Но зато с воротником кевларовым, как надо, но очень такой тяжелый. И я даже не заметила, как я в этом бронике оказалась обратно в этой машине. Одним словом, этот жужжчащий FPV просто летит в сторону машины, которая идет впереди в 20 метрах и врезается ей куда-то в бочину. Отскакивает от нее на обочину и не детонирует. Он просто не взрывается. Мы спрашиваем – так бывает? Нам говорят – бывает, но редко.
К. Деловая:
- Нам парни говорят – ну, даже не знаем, что сказать.
Г. Кубатьян:
- Недавно в Telegram была картинка – в лобовое стекло «Нивы» вонзился FPV заряженный и застрял в этом стекле, не взорвался.
К. Деловая:
- Это было примерно так же, только он отскочил и упал на обочину.
Мара:
- Да, и мы такие – а чего с ним будет на обочине? Нам говорят – либо сдетонирует рано или поздно, либо найдут его завтра и как-нибудь попытаются раздетонировать.
К. Деловая:
- Одним словом, после этого шел второй, потому что уже наступило ночное время и они уже пошли ночные камикадзе. То есть, они залетели достаточно далеко и поэтому им в любом случае нужно найти цель и самоуничтожиться. Поэтому им там бывает все равно – идет по полю один человек какой-то и, если у него заканчивается заряд, он спикирует на него, чтобы было не напрасно, не в землю упасть. И ребята говорят – садимся в машину и едем назад, потому что сейчас пойдет второй, а, может, и третий, и на позиции дальше мы уже не поедем, чтобы не светить позиции. Потому что нас они здесь уже увидели. Оператор нас увидел, поэтому надо обратно. Мы успели выехать оттуда до прилета следующих дронов и для концерта мы нашли уже более безопасное место, и ребят туда привезли много в результате. Это был уже концерт не для 5-10 человек, а там было все подразделение минометчиков, которые непосредственно в штурме участвовали и брали администрацию.
Мара:
- Да, и минометчики, и операторы БПЛА, и ударные БПЛАшки, и разведчики, конечно. Серьезные ребята, одним словом.
В. Алфимов:
- Сколько песен будет написано после этой поездки?
Мара:
- Я не знаю, что будет в будущем.
К. Деловая:
- Одна точно появится, конкретно про этих парней. Вот она уже появилась, уже припев у нее есть точно.
Мара:
- Да, уже вчера я ее так немножко покрутила в сознании, в голове, проиграла на гитаре, записала на диктофон, и Капа сегодня говорит, что я ее напеваю уже с утра целый день.
Г. Кубатьян:
- Можно озвучить эти строчки?
Мара:
- Нет, нет, это набросок… Нет, нельзя озвучивать…
К. Деловая:
- Начинается со слова «Вега». А «Вега» - это наш совершенно героический добровольческий отряд, который относится к 24-й бригаде спецназа. И вот они брали Авдеевку тоже.
В. Алфимов:
- Когда музыка, когда песни про спецоперацию будут такими же народными, в хорошем смысле слова, в смысле, когда они уйдут в народ, например, как у Розенбаума «В Афганистане, в «черном тюльпане»… и так далее.
Мара:
- Сложно сказать. У нас общество достаточно не то чтобы сильно разделено, наоборот, у нс общество сейчас соединено воедино и вот тот самый народ, которому нужны понятные ему песни, потому что у женщин, например, которые здесь, у матерей, у жен, у сестер, их мужья, их пацаны находятся там. И им там песни от непонятных артистов про что-то непонятное в принципе тоже не близки становятся. Но большая машина шоу-бизнеса работает так, что она максимально агрессивно раскручивает то, что нужно меньшинству и пытается навязать эти интересы меньшинства большинству…
К. Деловая:
- Давайте я здесь расскажу. Прямо вот по горячим следам, разговор, который у меня произошел вчера с одним главным редактором радиостанции. У нас вышла новая песня «Твоим щитом», она вышла 23 февраля, и вчера у меня был разговор. Главный редактор радиостанции говорит – очень мощная вещь, мы ее представим и сразу же запустим в эфир, но мы ее не будем представлять через хит-парад. Ну, там представление новинок в хит-параде. В хит-параде, говорит, мы ее представлять не будем. Я говорю – почему? Потому что это очень сильная песня, а хит-парад это соревнование, а с кем ей там соревноваться? Как такая песня может соревноваться с тем, что там в хит-параде, со всякой ерундой? То есть, вот когда такие песни будут у нас на первых местах, не обязательно наши, есть огромное количество сильных песен – тот же Аким Апачев, много сейчас ребят, которые делают очень сильные и приличные песни. Вот когда они будут на первых местах в хит-парадах, а мы знаем, что хит-парады в основном не так делаются, что действительно проголосуют там фанаты какой-то группы и сразу на первом месте… И вот когда эти песни будут на первых местах, вот тогда будет что-то меняться. Потому что с сознанием массовой публики, вот ее тоже нужно к этому подводить, и этим сознанием нужно овладевать. Но такое ощущение, что у нас этого не происходит. Вот несмотря на то, что все, казалось бы, СМИ внешне у нас поддерживают по полной программе СВО, патриотическое настроение в стране, при этом ощущение, что они это делают немножко как бы с фигой в кармане.
Г. Кубатьян:
- А можно составить такой хит-парад из 10 патриотических песен, которые вышли за время СВО? Какие бы вы назвали 10?
В. Алфимов:
- Так, Капитолина, какие?
К. Деловая:
- Я думаю, что несколько наших песен точно.
Г. Кубатьян:
- Какие ваши песни включаем в этот список?
К. Деловая:
- Новую песню «Твоим щитом», которая, я знаю, еще в эфире радио «Комсомольская правда» не звучала. И в хит-параде тоже.
В. Алфимов:
- Значит, прозвучит сегодня обязательно.
К. Деловая:
- Песню «Раненые города», потому что эта песня с 2015 года, она была написана тогда, и она вообще людьми Донбасса воспринимается, как своя-своя. Это песня обо всех о них, в 2015 году она была написана. Можно было бы включить еще штук пять…
Мара:
- «Русские люди».
К. Деловая:
- Да, «Русские люди», конечно. Это гимн, это наш манифест, она вышла в 2023 году, под День Победы, о русских людях, которых мы защищаем, освобождаем и все мы русские люди.
В. Алфимов:
- Так, кроме певицы Мары, кого еще?
К. Деловая:
- Я считаю, обязательно Аким Апачев – это просто вот один из главных певцов. Он достаточно радикален, он достаточно жестко звучит и он поэтому, может быть, нам и близок, потому что у нас в принципе тоже достаточно жесткое звучание, если мы играем полным составом. У Акима, я думаю, тоже минимум три песни надо брать туда. Это совершенно точно песня «Плыве кача», на украинском она так звучит, к которой все неоднозначно относились, потому что она на украинском, но надо понимать, почему она на украинском. Он говорит – я забираю мову, ваш украинский мы забираем, он наш. Песня «Леты и арбалеты» и есть песня «Хулиган», про наших друзей, про подразделение «Эспаньола». Это просто очень мощные песни.
Конечно, ребята из «Зверобоя», они появились и их сейчас стали крутить более-менее. Они оттуда, там Леша Иовчев, гитарист, он из Мариуполя, это все происходило с его семьей, все, что было в Мариуполе с его отцом, с его мамой, поэтому вот эти песни – «Мой Мариуполь», «Моя родина возвращается» - вот люди это все реально через себя пропускают. Появилась такая группа «Лампасы» - это такие веселые ребята, ска-панк, можно сказать. От панков вообще ничего подобного ожидать нельзя, потому что вот они все ходят с фигой в кармане. Я знаю, что все они ждут, что все переменится для них. А эти ребята, «Лампасы», они начали писать отличные песни, у них новая песня есть «Герои», я считаю, очень даже народная песня.
В. Алфимов:
- Последний сингл, который у них вышел 22 февраля 2024 года, называется «Батальон».
К. Деловая:
- Да, это новое название песни, которая уже была ими написана. Это не то что начали люди резко строчить. Это люди, которые все это делали и раньше, они этим жили.
Г. Кубатьян:
- «Лампасы» отличная группа, я был на их концерте.
Мара:
- Мы с ними сыграли тоже, в этих заездах у нас были пересечение, там некоторые концерты, грубо говоря, у нас был один аппарат на всех, поэтому мы даже играли вместе. И ездили в одном автобусе с ними. Отличные парни!
К. Деловая:
- Есть «Юта». Конечно, это не совсем рок-рок, но это очень искренне и очень по-женски то, что она делает. И песня про струну, она вообще нам очень близка. Она называется «Позывной «Струна». То есть, она там рассказала реальную историю про героического морпеха 810-й, где мы были, играли у них концерт, в этой бригаде морпехов, про героического парня, «Струну», который брал Мариуполь и про его историю.
Г. Кубатьян:
- Песня прекрасная, рвет сердце.
В. Алфимов:
- Да. Еще кого мы включим в этот список?
К. Деловая:
- Юлю Чичерину, она сделала огромное количество вообще всего и у нее очень много песен и в принципе туда можно включать каждую.
Мара:
- Да, тем более, сейчас в коллаборации с Прохановым…
К. Деловая:
- Да, там есть хорошие стихи. Есть группа «СерьГа», которые Галанин тоже делает… Почему нам так еще близка песня «Юты»? Потому что наша новая песня «Твоим щитом» она тоже про конкретного человека, про конкретного нашего героя-добровольца.
Мара:
- Да, это история о конкретном парне. Он доброволец, он попал в окружение, остался совсем один, из этого окружения он выбирался несколько суток, у него были сломаны ноги, поврежден позвоночник, и он чудом нашел рацию нашу, брошенную где-то на поле, и по этой рации он уже вышел на связь с нашими ребятами, с оператором БПЛА… и в эфир вышел оператор БПЛА с позывным «Опер» и «Опер» его пять суток тащил 4 километра по минному полю через минные растяжки. Сантиметр за сантиметром. А парень, «Кёник», он реально полз на локтях, он не мог ходить, и на локтях он эти 4 километра под взглядом птички, сверху, нашего разведчика, планомерно полз. Он рассказывал, что его вырубало и, чтобы не падать в обморок, он нюхал полынь, и просто как молитву, имена своих троих детей и жены крутил по кругу, и это его вело вперед, это ему давало силы и вообще он обещал вернуться, обещал вернуться живым – исполняй. И он на локтях, преодолевая все, сцепив зубы, полз. Конечно, когда он дополз в один из СЭПов, когда он вылез до какой-то точки, где можно было его подобрать, а в этих СЭПах мы тоже неоднократно играли, он уже ничего не понимал в принципе, он говорил, что я ничего не чувствовал – ни боли, ни усталости, ничего, я просто понимал, что произошло что-то невероятное и вот мой бог, мой спаситель – это «Опер», второй парень, который его тащил все это время. Вот об этом братстве, об этом мужском воинском чувстве единения, о том огромном, что не позволяет бросить своего, тащи его до последнего – наверное, об этом единении эта песня и о том мощном стимуле, который есть в каждом парне, в каждом мужчине, который остается на поле боя один, даже если он в очень плохих исходных позициях, он будет до последнего стараться выжить. И это очень важно для общей победы и для движения вперед.
К. Деловая:
- А песня вышла, когда мы уехали.
Мара:
- 23 февраля.
К. Деловая:
- Да, мы уехали 22-го. Я открываю наше сообщество, смотрю комментарии к песне и вот пишет человек: «Спасибо вам большое, все именно так, как вы в этой песне и написали. Было все именно так. Как можно было почувствовать «и по небу течет река» - как можно было это почувствовать, как вы смогли это почувствовать, это было именно так.
Мара:
- По небу текла река тех, кого ты недавно знал - позывные и имена - по полыни полз и вдыхал.
В. Алфимов:
- Спасибо большое, у нас в гостях были певица Мара, Капитолина Деловая, я – Валентин Алфимов, со мной рядом Григорий Кубатьян.
Мара:
- Слушаем песню «Твоим щитом».
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
