Эксклюзивные подробности участия корейского спецназа в освобождении Курской области
И. Измайлов:
- Здравствуйте. Это Радио «Комсомольская правда», Игорь Измайлов и Александр Коц. В эти весенние дни перед большими праздниками мы говорим, конечно, о событиях этого дня. Мы не можем обойти, наверное, главное событие последнего времени – освобождение Курской области, наших старых границ, как угодно можно говорить. И такое неожиданное в каком-то смысле, ну, не выяснение, а вдруг все узнали, что там нам помогали наши северокорейские братья. Что можем про это рассказать? Как много их было, кто это?
А. Коц:
- Давай по порядку начнем все-таки, с освобождения Курской области. Потому что событие знаковое, 9 месяцев мы вынашивали эту победу, наконец, она разродилась. И сейчас бытует такое мнение, дескать, чему мы радуемся, мы освободили старую территорию, на которую противник залез, мы не могли его несколько месяцев выбить из Курской области. На самом деле нет худа без добра, и во всем надо искать положительные стороны, положительные эмоции. Я, кстати, еще в августе в своих эфирах из Курской области говорил, что, боюсь, это все затянется до весны. Тогда еще на меня писали такие записки высокие начальники в погонах о том, что я дискредитирую армию, о том, что я сталкиваю лбами начальника Генштаба и президента, и все это вранье. На самом деле тот, кто был на месте, все прекрасно понимали, что та территория, которую на конец августа занял противник, ее отбивать придется долго. Потому что очень быстро он окапывается, очень быстро он врывается в землю, очень быстро формирует оборонительные порядки. И для тех, кто работает на СВО не один месяц, это было очевидно, в том числе и для других моих коллег. И слава богу, что все это закончилось, и слава нашим бойцам. Поднимали российский флаг над последним освобожденным населенным пунктом в Курской области бойцы 22-го полка, с которым я много работал как раз по этому направлению, сими прошел Новую Сорочину, Старую Сорочину, часть Малой Локни. В общем, ребята героически, 44-й армейский корпус, не были они на слуху, но вот, у нас рождение новой военной героики, с новыми названиями полков, с новыми фамилиями. В общем, очень за них рад. Финальную зачистку села проводили 4 бойца. К сожалению, не разрешают назвать их имена, но можем назвать их позывные. Это «Злоба», «Урал», «Клещ» и «Танк». Они, собственно, и констатировали полное освобождение Курской области, их сразу в телеэфире поздравил президент.
Я бы что отметил? Что это вообще была не первая попытка Киева перенести боевые действия, скажем так, на международно признанную территорию Российской Федерации. Собственно, ВСУ под ширмой запрещенных в России всевозможных батальонов, корпусов, которые состоят из наших бывших граждан, периодически устраивали так называемые рейды по белгородскому приграничью. Можно вспомнить и нападение на Таволжанку, и попытка на Шебекино прорваться. А в марте прошлого года противник решил на Белгородчине развернуть крупномасштабное наступление.
Это сейчас, на фоне произошедшего в Курской области, те события кажутся местечковыми, но чуть больше года назад вообще в прорыве на Козинку и Сподарюшино должны были участвовать более 70 батальонов. Для сравнения. В этой курской эпопее участвовало 95 батальонов, то есть немногим больше. Украина тогда, в марте прошлого года, подготовила три эшелона вторжения, включая резервы, высокоточку. Но те события отличаются от курских тем, что наша разведка заранее вскрыла планы наступления вглубь Белгородской области, и, собственно, это наступление было сорвано на корню. Но десятки батальонов, они тогда так и остались ждать своего часа. Часть из них, конечно, была брошена на усиление в Харьковскую область, когда мы развернули свою операцию по созданию буферной зоны по линии Волчанск – Липцы, а часть мы увидели 6 августа 2024 года, когда ВСУшные малые маневренные группы хлынули в Курскую область.
Это была такая классическая тактика ударного кулака, когда они врубаются в нашу территорию, и потом направление их ударов, оно, как растопыренные пальцы, разворачивается – где удастся прорваться дальше. И они, пробив оборону, начали расползаться в стороны по асфальтированным дорогам пытались захватить как можно больше территории. В небольших селах они старались не ввязываться в бои, обходили их, предоставляя уже второму эшелону вторжения, где-то им удалось значительно продвинуться, где-то они сразу встречали ожесточенный отпор.
Тогда киевское командование и натовские их кураторы прекрасно понимали, что моментально мы отреагировать не можем, потому что России нужно время, чтобы перекинуть резервы. То, что сегодня в Киеве говорят, дескать, они этой операцией упредили наше наступление в Сумской области, это бред сивой кобылы. Потому что, собственно, наступать нам там было нечем. Если бы нам было там, чем наступать, мы бы изначально остановили это вторжение. Но там не было каких-то серьезных войск, были погранцы, были срочники, был полк ВКС, например, не имеющий никакого боевого опыта, были подразделения, которые находились на отдыхе в Курской области, как 9-й полк героический бросили на оборону Малой Локни, когда они сражались в окружении в женской колонии.
В общем, основная цель – это, безусловно, было достичь Курской атомной электростанции и устроить торги. На Льгов они пробиться не смогли, хотя в какой-то момент подошли к нему на критическое расстояние, то есть там практически километров 11-12 до Льгова оставалось, реально это крайне опасно было. Делали они ставку на прорыв через Коренево, но там врага как раз встретили обычные пехотеи, в том числе и срочники, из полка ВКС ребята, огневые группы Росгвардии. Собственно, именно в этой точке была предотвращена катастрофа. Потому что, если бы противник через Коренево вышел к трассе, соединяющей Рыльск и Курск, он бы разрезал область на две части, спустился бы по этой трассе до Льгова, вышел бы на Курчатов и захватил бы АЭС. Собственно, план не выгорел, но, повторюсь, вот здесь остановила обычная пехота без боевого опыта. Тогда еще не подошли бравые морпехи, тогда еще не подошли герои-десантники, и настоящими героями стали вот эти ребята, которые под Коренево не дали им прорваться.
Потом уже пошли резервы, которые в бой вступали практически с марша. Я помню, как освещал, как морпехи сожгли колонну под Сафоновкой, там с десяток единиц техники, как спецназовцы из «Анвара» в районе Гирьи колонну техники пожгли, как мотострелки и добровольцы из «Ахмата» постепенно выстраивали линию фронта. Может быть, сейчас кто-то и не помнит, но стабилизировать обстановку нам удалось только ближе к концу сентября. И на тот момент стало ясно, что под противником 1200 квадратных километров. Собственно, вот тогда, в конце сентября, я и сделал тот прогноз, которого сам испугался, по поводу того, что только весной мы их выгоним.
И. Измайлов:
- Мы и в эфире неоднократно это говорили.
А. Коц:
- Да, констатировали неизбежное. Потому что, к сожалению, специфика боев такова, что кто успел зарыться, того будет очень сложно сковырнуть. Тогда, в конце сентября, Сырский пытался изолировать Глушковский район Курской области. Это довольно большая территория юго-западной части Курской области, получается. Тогда взорвали все мосты, которые вели в этот район с большой земли. Расчет был на то, что наши подразделения дрогнут под угрозой изоляции и начнут бежать, отступать. Но никто не дрогнул. Там тогда стояли морпехи 155-й дивизии. Никто не побежал. В общем, там они начали получать по шапке. А во второй половине сентября уже мы начинаем наносить первые контрудары, постепенно освобождая Кореневский район. Вспоминаются сразу десантники 106-й дивизии. Я общался с командиром роты (ныне – Герой России), и он тогда говорил, как он своих ребят настраивал: «Я своим парням сказал, что нас ждет настоящая десантная операция. Для этого наши войска создавались, для этого нас готовили, для этого мы обучались. Нас забрасывают в тыл врага, и мы держимся в круговой обороне до подхода основных сил». То есть такая себе задача. Собственно, как эта операция удалась, Снагость освобождали, когда в голове колонны просто ехал украинский «Казак» трофейный. Это, собственно, и сбило с толку оборонявшихся украинцев. Десантура тогда залетела в село (я публиковал эти кадры у тебя в Telegram-канале Kotsnews), когда вслед за «Казаком» залетают БМП, МБД, они занимают круговую оборону по одному, чтобы всех не накрыли сразу артиллерией, и до вечера они там держались, пока не подошли морпехи. И постепенно вот так пошло освобождение Кореневского района. Тогда противник попытался организовать фланговый удар, прорвав границу к западу от наших сил. Помните эту эпопею с прорывом на населенный пункт Новый Путь, Веселое?
И. Измайлов:
- Мы говорим о том, как освобождалась Курская область. Несмотря на то, что это действительно оказалось небыстро и протянулось до весны, но точка поставлена, мы можем сказать, что, несмотря на то, что какие-то единичные случаи встречались в лесах, но, судя по всему, этот вопрос уже закрыт.
А. Коц:
- Да, этот вопрос закрыт. Кто-то, может быть, там еще остался, бегает, обмороженный или голодный. Я просто хотел вот так, для истории ключевые точки этого противостояния все-таки зафиксировать. Я начал говорить про попытку захода во фланговый удар, когда мы освобождали Кореневский район, через Новый Путь, на Веселое, рвались колонны. Тоже там у меня один из героев репортажа, который меня поразил, который сразу мне всплывает в памяти. Это молодой офицер 106-й дивизии ВДВ Эммануил Давыдов, который в первый день этих боев получает ранение и фактически в окружении начинает жечь эту технику, которая пыталась зайти нам в тыл. На протяжении трех недель он там воевал, жег технику, захватывал трофеи, воевал трофеями, стрелял из выведенной из строя бронированной машины «Казак», из пулемета, по противнику, прослушивал трофейную рацию, передавал ценные сведения в штаб. Вот такой парень. Я ему говорю: «Слушай, что ты внутри себя в этот момент чувствовал?» Он говорит: «Знаешь, у меня отец – офицер спецназа. Он меня воспитывал, и когда я еще в детстве занимался спортом, дзюдо, он мне вбил в голову такую установку – если поражение тебе кажется неминуемым, сделай так, чтобы тебя запомнили». Вот, собственно, эти три недели он делал так, чтобы его запомнили. Сжег, по-моему, 12 единиц техники, включая танк «Леопард», который подорвался на выставленном минном шлагбауме. И в тыл он ушел только тогда, когда получил еще одно ранение и уже не мог держать в руках автомат. А так он прослушивал рацию, перехваты. Говорит: «Из штаба украинского кто-то спрашивает на позиции, которая рядом с ним: «Остался там еще кто-то из русских?» - «Да бегает тут один бешеный, без шлема, лысый, никак не можем его поймать».
В общем, он сделал так, чтобы его запомнили, как учил его отец. А тем временем площадь вторжения постепенно сужалась, и Сырский, снимая батальоны с Донецкого направления, бросал их в Курскую область. Этим, конечно, надо было воспользоваться, чтобы не только не замедлить свое наступление в Донбассе, но и нарастить темп. А как, собственно, с этим справиться, если надо отбивать это наступление, которое становилось все сильнее и сильнее, потому что очень много было поставлено в Киеве на карту? И, собственно, в декабре 2024 года мы тарифицировали договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Россией и Северной Кореей, который мы подписали еще 19 июня 2024 года. Собственно, один из его пунктов предполагал оказание военной помощи в случае агрессии против одной из сторон. И вскоре корейские подразделения постепенно начали прибывать в Россию. То есть мы за счет подразделений союзников могли не ослаблять наше давление на других участках фронта. И у нас пошло постепенно освобождение городов Донецкой Народной Республики, у нас пошло движение на Купянском направлении, у нас срезан Времьевский выступ, у нас освобождены Пятихатки, у нас на Краснолиманском направлении движение с севера идет, у нас на Часов Яре, на Торецке продолжается движение.
И то, на что рассчитывал украинский Генштаб, в том числе, помимо захвата АЭС, это еще отвлечение наших ресурсов на Курскую область, это реализовать Украине не удалось, в том числе и за счет прибытия союзников. Сначала они, конечно, проходили обучение на полигонах, причем, как правило, на дальневосточных полигонах, знакомились с современной тактикой боевых действий, овладевали навыками управления дронами, потому что, конечно, они с такой техникой раньше никаких дел не имели, знакомились с полевыми реалиями. Их в шутку называли наши парни «боевые буряты» либо просто словом «союзники», в шутку или для конспирации, не знаю, может, и то и другое.
Потом их перекинули в Курскую область. Жили они в полевых условиях, чтобы сильно не отсвечивать. Сначала их пробовали на третьей линии, в самом тылу, потом - на вторую. Потом у них была «проба пера» на закреплениях. То есть сначала идут наши штурмовики, затем уже силы закрепления, чтобы быстро закопаться, быстро занять оборону и ликвидировать угрозы контрудара. Ну, и потом уже начали их пробовать в штурмовых действиях. Они отличались такой хорошей слаженностью, дисциплиной. Как рассказывали мне ребята, у них было такое фатальное пренебрежение к смерти, и очень выносливые парни. Потому что очень молодые эти ребята, особенно из подразделений сил специальных операций. Условно говоря, 20-22 года – это их нормальный возраст. И все крепкие такие, подкачанные, поджарые, не такие, как на этих лубочных картинках про Северную Корею, то есть вполне современные спецназовцы, вполне современная пехота, которая понимала, зачем они прибыли. Собственно, они внесли большой вклад и в освобождение Кореневского района, и в боях под Старой и Новой Сорочиной, и в прорыве на Куриловку (это к югу от Суджи) тоже здорово они помогли. Гончаровку, кстати, в Судже эти ребята штурмовали. У них такое строгое было правило не попадать в плен живыми, и, собственно, они не сдавались в плен живыми. Вот те кадры, которые показывали украинцы (ну, их надо еще идентифицировать), там видно, что очень тяжелораненые попались им эти корейцы. Естественно, они не сдавались добровольно, к чему, кстати, их противник склонял. Для противника не было секретом присутствие корейских войск в наших рядах, и они разбрасывали этими агитснарядами листовки в форме северокорейских купюр. Там 5-тысячная купюра (не знаю, как называется сама денежка), и на ней еще иероглифами текст был выведен. Я потом переводил – «Сдавайся. Ким Чен Ын довел вас до смерти, заморил голодом ваши семьи. Положите желтый флаг перед собой, поднимите руки и громко крикните «свобода». Медленно идите навстречу украинским солдатам и выполняйте их требования». Но ни один корейский солдат тогда не нарушил ни своей присяги, ни союзнических обязательств.
Собственно, Пхеньяну было важно получить, в том числе, опыт ведения современных боевых действий, изучить тактику, технологии потенциального противника (я имею в виду не Украину, конечно, а коллективный Запад) и приобрести знания, которые для них недоступны из-за жесткого санкционного режима. Собственно, корейцы эти задачи выполнили, ну, и в разгром группировки на нашей земле в рамках этого нашего договора они внесли существенный вклад. Их прибытие позволило нам не ослаблять давление на других участках, о чем я сказал, продолжать наступление в Донбассе и нанести огромный урон группировке вторжения из 95 батальонов.
Финальный этап освобождения на нашей территории начался 6 марта, с операции «Поток», в которой, кстати, корейские подразделения не участвовали, там участвовали только наши штатные подразделения, наши добровольческие подразделения из добровольческого корпуса. Корейцы в трубу не лазили. Ну, и параллельно с этим практически полностью была обрезана логистика суджанского гарнизона противника, фронт начал рушиться, и с этого момента авантюра Зеленского пошла к своему логическому завершению. Но, как мне кажется, это все только начинается, потому что наши войска уже выполняют задачи в Сумской области, там заняты уже 4 населенных пункта и около 100 квадратных километров территории. Чтобы избежать подобных вторжений в будущем, президент и отдал приказ на создание в приграничье зоны безопасности по типу харьковской.
И я бы еще отметил одну цитату Владимира Путина - «Полный разгром противника в курском приграничье создает условия для дальнейших успешных действий наших войск и на других важнейших участках фронта, приближает разгром неонацистского режима». И это, в том числе, для тех, кто вдруг уверовал, что с нынешним украинским режимом можно о чем-то договориться, и вот-вот наступит мир. Это не так. Вот президент призывает и дальше громить нацистский режим. Ну, а курская операция позволила уничтожить, помимо всего прочего, 76,5 тысяч украинских военнослужащих, более 400 танков, более 340 бронетранспортеров, под 2 тысячи бронированных машин, под 3 тысячи автомобилей, за 600 артиллерийских самоходных установок, «Хаймарсов» полтора десятка и пр., включая установки зенитно-ракетных комплексов. Это тоже очень значимый результат.
И. Измайлов:
- Где мы еще увидим северокорейских братьев, возникает вопрос.
И это, конечно, важная страница не только в Курской операции, но и в специальной военной операции – это участие северокорейских наших братьев в освобождении одного региона, но здесь, конечно, возникает вопрос – где мы их увидим еще, и увидим ли? И, наверное, можем приоткрыть сейчас уже небольшую тайну, что тебе довелось повидать их еще до того, как об этом было официально объявлено. Конечно, такой у всех вопрос возникает – трудности перевода? Наверное, невозможно к каждому приставить переводчика, особенно на передовой…
А. Коц:
- Если не ошибаюсь, я в ноябре прошлого года первый раз увидел их. Я приехал на один из командных пунктов и ждал, когда часовой про меня доложит, стоял на таком импровизированном КПП в лесу, и тут вдруг выходят двое невысоких офицеров в нашей форме, встают у дороги, ждут машину, потому что машины не оставляют рядом с такими объектами. Я не обратил внимания на их внешность восточную, потому что много работал с Восточным военным округом, и как бы это нормально – там и буряты, и якуты, и тувинцы. То есть, когда ты не антрополог, сложно различать. Но тут они заговорили между собой, я не понял ни слова, но понял, что это корейский язык, потому что у меня дочь учила корейский, и я услышал вот это словосочетание «имнида», это что-то глагольное такое, и понял, что ребята говорит по-корейски. И тут я понял, что все-таки это правда, это не слухи. Для себя я оставлял какую-то такую возможность, что это все-таки слух, хотя пару роликов с Дальнего Востока мне уже друзья присылали, где они там были на полигонах, но мне все не верилось, что они примут участие в боевых действиях. Тогда как бы больше ничем особо вот эти слухи о прибытии в Курскую область подразделения «Искендер» ничем не подкреплялись. Офицеры эти уехали, причем, за рулем был русский парень, боец, поэтому я решил, что, наверное, один был высший офицер, а второй был его переводчик. Спускаюсь в бункер, а там уже все указатели – где штаб, где ситуационный центр, где командующий, где еще что-то – уже все продублировано на корейском языке. В кабинете у большого командира висит фотография, где Ким Чен Ын пожимает руку Владимиру Путину. То есть должен быть соблюден вот этот политес. Я позже такие же фотографии и указатели встречал в госпиталях в Курской области, среди раненых встречал характерных вот этих крепких молодых парней, заметно моложе, чем привычный сегодняшний боец российской армии. И вопреки ожиданиям, они не ходили по клиникам строем. То есть, это такие же ребята в больничных пижамах, только возрастом отличаются, а так же в столовой с подносами стоят, так же выходят на улицу покурить, так же втихую для себя открывают вселенную мировой паутины, хотя пользоваться мобильными телефонами им строго запретили. Но вот наши сердобольные бойцы их научили. Но у них ни соцсетей нет, ни электронной почты нет, поэтому кому-то сообщить о том, где они находятся, поделиться роликом, они просто не могли физически. Это, собственно, одна из причин, по которой никто долгое время не мог доказать их присутствие в Курской области. Строжайшая дисциплина, как в подразделениях корейской армии, так и среди тех, кто их готовил к бою. А в рамках вот этой конспирации подразделения союзников, как их называли наши бойцы, жили обособленно. И при этом жили они не в населенных пунктах, а в полевых лагерях, на полигонах, в лесах, не пересекаясь с нашими подразделениями, и во время подготовки они общались только исключительно с российскими инструкторами. Наши инструкторы преподавали им азы современной тактики и современного боя – мне понравилось, что их обучали, в том числе, и противодействию дронам. Но вообще знакомые бойцы, которые пересекались с ними на поле боя, отмечают высокий уровень сплоченности корейцев, их беспрекословное следование уставу, инструкциям. До курьезов доходило. У меня знакомые телевизионщики поехали на полигон снимать наших дроноводов, которые проходили обкатку новых дронов, и делали они это как раз в месте расположения корейских подразделений. И на КПП машина дроноводов проехала, потому что, видимо, корейцы ее уже знали, а вслед за машиной журналистов вдруг выстрелы в воздух раздались – то есть их не знают, а они не остановились, и вот корейцы попросили объясниться. А на обратном пути, говорят, уже вот канонично, по-северокорейски стояли, улыбались и махали руками. В общем, приняли их за своих, все хорошо.
Сложнее было, конечно, объяснить корейским командирам бесперспективность штурмовых действий большими силами. Потому что им, конечно, хотелось наступать красиво, таким широким фронтом, задействуя вот эти даже не взводы, а роты, но уже во время реальных боевых действий они достаточно быстро поняли, что так много не навоюют, и уже на ходу перестраивались на эти малые маневренные группы, которые и продемонстрировали результат. Но, конечно, тоже несли потери, на войне без этого не бывает, и Ким Чен Ын уже сказал, что корейским освободителям Курской области в Пхеньяне поставят памятник. А я предлагаю сейчас послушать наших инструкторов, с которыми удалось пообщаться, какие у них впечатления от общения с союзниками.
- «Из главных особенностей подготовки самое первое, наверное, с чем мы столкнулись, это языковой барьер. С языковым барьером боролись каким образом? Получается, командиры подразделений наших союзников проходили с переводчиком упражнения вместе с нами, мы им показывали, а потом под нашим руководством так же руководили своими подразделениями. Как бы это была главная особенность. Вскоре начали сами союзники учить наш язык со временем, потом мы так же, и с самого начала был у нас небольшой разговор, у них там 20-25 слов, которые я знал, и мне этого хватало в принципе, для того, чтобы проводить занятия без переводчика. Плюс еще особенностью какой, отличающейся от нашей подготовки? Очень хороший уровень физической подготовки у ребят. Если есть какие-то базовые навыки и нет прямо углубленного узкого какого-то профиля, мы можем из них лепить все, что угодно. То есть нам позволяет их физическая подготовка, их дрессировать, тренироваться получается как нам угодно, и мы можем рассчитывать на то, что они справятся как бы. Даже случаев там тепловых ударов, еще каких-то случаев, когда человеку стало плохо с сердцем, практически не случается».
А. Коц:
- Это был командир подразделения инструкторов. И еще один парень с позывным «Тони», который преподает огневую подготовку.
«Тони»:
- Что первое стоит отметить – подразделения прибывали структурно, подготовлено. То есть, то, что касается боевой подготовки, физической подготовки, все было хорошо. Но в реалиях СВО тот опыт, который мы получили, нам приходилось им передать. То есть, в первую очередь это противодействие дронам, FPV и тому подобным воздействиям. Они информацию воспринимают очень хорошо. То есть, мы почти сразу нашли общий язык. Да, языковой барьер много значит, но нам удалось это преодолеть, и мы сделали все от себя возможное.
- Что-то, может быть, больше понравилось? Есть какие-то черты, скажем так?
«Тони»:
- Да, есть. Это определенная командная работа, сплоченность, военно-политическая работа. Люди стоят плечом к плечу и на это очень приятно посмотреть.
- По реалиям современного боя, который сейчас диктуется специальной военной операцией, я так понимаю, что были совершенно не готовы вот именно к противодействию БПЛА?
«Тони»:
- Ну, я вам хочу сказать, что никто не готов. Война настолько скоротечна, и настолько это все быстро происходит… все очень быстро меняется. Порой случаются такие моменты, когда мы сами не готовы. Поэтому все в плане подготовки – только мы приняли задачу, только мы поняли, как с этим бороться, сразу выливаем …. Несмотря на то, что они прибыли не так подготовленными, как мы, мы все равно передаем в полном аверме все свои знания… Единственное, что пришлось, это немного сделать апгрейд себя. То есть, поднять свой языковой барьер и работать дальше в том же темпе, для того, чтобы понять друг друга.
- Что тебе понравилось в этих ребятах?
«Тони»:
- Мне понравилась самоотдача. Они очень точно выполняют все поданные команды, все задачи. Изначально эти парни очень хорошо замотивированы своим военно-политическим руководством. И ведут договор о всеобъемлющей помощи, они сюда приехали и ни разу не отступили от своих намерений. Нам очень приятно с ними работать и мы всегда работаем рука об руку и плечом к плечу. Из того, что нам стоит перенять, мы получили интересные образцы вооружения, например, это их миномет 60-миллиметровый, который переносится очень просто, максимально быстро развертывается и показывает отличные результаты.
И. Измайлов:
- Саш, ну, конечно, вот эта история с северокорейцами невероятно интересная, и тоже все задаются вопросом – увидим ли мы их еще где-то? Можем ли мы расширить такое военно-техническое сотрудничество до бОльших проектов?
А. Коц:
- Как минимум, ходят слухи, что мы увидим подразделения сил специальных операций Северной Кореи на параде 9 мая. Ходят слухи, что будет отдельная коробка из наших союзников и это было бы вполне справедливо. И лидера КНДР Ким Чен Ына тоже было бы здорово увидеть на трибуне. Кстати, китайский лидер, по словам Пескова, должен приехать на парад 9 мая в Москву.
Что касается боевых действий, ну, в принципе, с точки зрения российского законодательства, мы на своей территории где угодно можем использовать в рамках нашего соглашения всеобъемлющего с Пхеньяном эти подразделения. То есть, это может быть в любой точке специальной военной операции, будь то Донбасс или Луганщина, или Херсонщина, или Запорожье.
И. Измайлов:
- Приграничье то же самое.
А. Коц:
- Да. И сегодня и украинцы, и их европейские кураторы они, безусловно, держат в уме, что операция с участием корейцев может быть не такой ограниченной, как она была в Курской области. Я не буду называть даже порядок цифр, который там был, поскольку это не озвучивалось российскими официальными лицами, но это реально ограниченная операция. А вот теперь имейте в виду, что эта операция может быть и более расширенной. То есть, силы специальных операций, по разным данным, нет каких-то официальных данных, но по разным данным, насчитывает до 200 тысяч человек в Северной Корее. Вот и представьте, если там 100 или 150 тысяч приедет – это огромный контингент, который вполне может решить ход боевых действий на каком-то из стратегических участков. Поэтому, конечно, будут это иметь в виду теперь наши заклятые партнеры в Европе.
Во-вторых, я думаю, что КНДР, конечно, могла бы нам помочь и вооружениями. Ходят слухи, что пушки «Коксан» грузные в калибре 170 миллиметров приехали в Россию. Честно говоря, я их ни разу не видел, это такая разработка, которая бьет обычным снарядом на 40 километров (у нас нет такой дальности на «Савушках») и активно реактивным снарядом на 60-70 километров. То есть это по возможностям сопоставимо с французским «Цезарем». Так что «Коксан» вполне подходит для того, чтобы кошмарить дальние тылы противника. У них вообще в принципе артиллерийский парк достаточно широкий – оценивают в 10,5 тысяч единиц. Там и 122 миллиметра, там и 152 миллиметра, там и реактивная артиллерия, начиная от 107 и заканчивая 240 миллиметров реактивные минометы. Особая гордость у Пхеньяна – это баллистические ракеты. Там есть, например, КН-23, которая способна на 900 километров забрасывать 500-килограммовую боевую часть – это бы нам тоже вполне пригодилось. Ну и вообще, чтобы держать на плаву эту мощнейшую артиллерийскую группировку, страна задействует всю свою оборонную промышленность. В КНДР десятки предприятий по производству и снарядов, и пушек, и минометов, и РСЗО, потому мы тоже можем использовать эти промышленные мощности, да. Боеприпасы на складах у них там десятки миллионов. И они на сто процентов совместимы с нашей артиллерией. То есть, у нас по факту появился союзник с миллионной армией, с развитым ВПК, с огромными запасами боеприпасов, который готов воевать с нами плечом к плечу, если понадобится. Это очень серьезный сдерживающий фактор для противостоящих нам западных стран.
Конечно, мы будем смотреть на реакцию. Обещают там какие-то нам возмездия за привлечение корейских спецназовцев к нашим боевым действиям, но на самом деле, конечно, они обижены. У них было столько наработок, они собирали по крупицам эти доказательства присутствия корейцев на поле боя, а тут мы взяли и разом все их усилия перечеркнули, и все эти свои доказательства они могут выбросить в мусор. Но, повторюсь, наши отношения с Пхеньяном не ограничатся исключительно военной целесообразностью. У нас может быть огромное количество экономических, инфраструктурных проектов, уже говорится о строительстве моста, который соединит наши страны.
И. Измайлов:
- И говорят, что старт дали уже. Мишустин старт дал.
А. Коц:
- Да, старт дали. Плюс это рабочая сила. Ведь мы многие годы зачем-то в ущерб, в том числе, и себе, поддерживаем санкции ООН против Северной Кореи, по которым мы не имеем права привлекать рабочую силу из этой страны. Я вырос во Владивостоке, у нас в то время на стройках трудились исключительно корейцы. Это трудолюбивая, это неконфликтная и недорогая в сравнении с нынешними мигрантами из Средней Азии рабочая сила, которая не будет создавать гетто, которая не будет создавать параллельные серые зоны, налоговые и прочее. Они могли бы стать достойной заменой трудовой миграции, которая, к сожалению, у нас превращается просто в переселение. Едут уже не работать, а жить, осваиваться и создавать какие-то параллельные – государство в государстве – территории, повышать криминогенную статистику и прочее. В этом плане, я считаю, что нам надо очень работать с Северной Кореей. Мы продолжаем работать с Северной Кореей, я знаю некоторые строительные компании на Дальнем Востоке, которые оформляют северокорейских строителей как студентов, чтобы обходить санкции. У нас много сейчас уловок для обхода многих санкций и тут, мне кажется, не надо стесняться, а плотнее и теснее работать с этими ребятами, которые доказали верность союзническим обязательством, в том числе, своей кровью.
И. Измайлов:
- Интересно, конечно, было бы увидеть и китайских бойцов тоже не спиной к спине, в формате которого мы с ними в союзнических отношениях находимся, но и плечом к плечу, тем более, вот уникальная возможность такая – лаборатория, где можно поучиться современным …
А. Коц:
- Я думаю, что корейцы им все расскажут про современную войну, никуда не денутся. Они очень зависимы от Китая.
И. Измайлов:
- И отличить их внешне сложно, наверное…
А. Коц:
- Безусловно. Я думаю, что где-то на каких-то дипломатических уровнях их участие в военных действиях на территории России было согласовано или одобрено Пекином, я думаю, без этого не обошлось. Ну или, по крайней мере, Пекин не возражал против этого.
И. Измайлов:
- Саш, конечно, мы не можем обойти тему объявленного перемирия, предложенного нашей страной в очередной раз по случаю праздника великой Победы, 80-летия. Не хочется спрашивать здесь, работает или нет, у нас есть итоги Пасхального перемирия, но в целом динамика и тенденция выстраивается и все больше говорит о том, что перемирие должно быть более длительным. Мы говорим, что да, конечно, мы не против, давайте как-то серьезно к этому вопросу подходить. А Киев молчит, и ответа нет. Более того, террористические акты продолжаются и угрозы… прямо в это перемирие вдарить по параду.
А. Коц:
- Да, вдарить по параду. Это их ответ на наше предложение отпраздновать…
И. Измайлов:
- Да еще и по мировым лидерам, которые приедут…
А. Коц:
- Да. Ну, это показывает как бы намерение Киева… вот они говорят – а давайте 30-дневное перемирие. Слушайте, ну, вам предлагали 30-дневное энергетическое перемирие, которое предложил вообще-то Трамп, это его была инициатива, и мы эту инициативу поддержали. И 30 дней мы не били по украинским энергическим объектам. А Украина за эти 30 дней нанесла 112 ударов по нашей энергетической инфраструктуре и по международной энергетической инфраструктуре на нашей территории. С какого перепугу нам вдруг сейчас соглашаться с ними на месячное перемирие? Кто будет контролировать? Как будут верифицировать нарушения этого перемирия 30-дневного? Ну, вот нет инструментов, которые бы отслеживали режим прекращения огня в течение 30 дней, поэтому мы и предложили на 3 дня просто из гуманитарных соображений в эти священные для любых чтущих свои корни, свою память, людей. Но вот на Украине, к сожалению, с этим тяжеловато. Поэтому не надо нам вестись на все эти предложения, тем более, после угроз ударить по параду, которые были поддержаны на разных уровнях украинской власти. Нам важно продемонстрировать свою способность, возможность на три дня прекратить огонь по всей линии боевого соприкосновения. А это почти 2000 километров. Показать, что у нас нет диких дивизий, диких подразделений, которые не соблюдают это перемирие, что мы полностью контролируем свою армию и четко отвечаем за свои слова и выполняем свои обязательства. В очередной раз нам это продемонстрировать. Ну и там, где удастся достичь тишины, все-таки опять же вытащить и тела погибших, и раненых с передка, и так далее. Важно продемонстрировать это. Это не метание бисера перед свиньями – это четкое выполнение постепенно наших задач специальной военной операции.
И. Измайлов:
- Спасибо, Саша. Впереди уже майские дни, хотелось бы, чтобы они были более спокойными, но… До встречи через неделю, и, наверное, по ситуации, в зависимости от развития событий.
Подписывайтесь на наш подкаст на любой удобной площадке, чтобы не пропустить новые выпуски с Александром Коцем!
