Частные школы против государственных - есть ли разница, за которую стоит платить?
Д. Завгородняя:
- Доброе утро, дорогие друзья! Сегодня у руля нашей программы я, Дарья Завгородняя, Александр Милкус, наш бессменный капитан, в отпуске. А со мной вместе Александр Сергеевич Гулин, учитель истории, исполнительный директор ОАНО «Частная школа «Снегири». Здравствуйте, Александр Сергеевич.
А. Гулин:
- Здравствуйте, Дарья!
Д. Завгородняя:
- И Илья Владимирович Новокрещенов, начальник управления развития кадрового потенциала системы образования Департамента образования и науки города Москвы. Здравствуйте, Илья Владимирович.
Д. Завгородняя:
- Прежде, чем объявить тему нашей передачи, я хочу напомнить о том, что мы долгое время были на дистанционном обучении, которое в старших классах продолжается и сейчас в Москве. Этот опыт показал, что наши дети очень разные. И к каждому нужен индивидуальный подход. То есть, проблема личностного подхода вылезла в каком-то смысле, как спица из велосипедного колеса, и очень многие родители, кстати, даже и педагоги, заговорили о том, что не перевести ли нам ребенка на заочное обучение? Не перевести ли нам ребенка в частную школу? И вообще, каким-то частным порядком решать проблемы образования нашего чада? И вот сегодня мы хотим поговорить о частном образовании. Посравнивать частное и государственное образование. Есть ли у государственного образования какие-то преимущества, можно государственную школу сделать такой же классной, как частная? А, может быть, переоценены эти преимущества и плюсы частной школы? И вот мне хочется сразу проиллюстрировать эту тему личностного подхода. Недавно проходило социсследование, в котором родители высказали озабоченность проблемой того, что на дистанционке отличники и хорошисты продолжили усердно заниматься, а троечники скатились в двойки. Дети чувствуют себя заброшенными и кто-то от такой заброшенности даже счастлив… Но об этом мы позже поговорим, а вопрос Александру Сергеевичу - расскажите, пожалуйста, чем отличается частная школа, в чего ее преимущество?
А. Гулин:
- Перед чем?
Д. Завгородняя:
- Перед государственным образованием, с которым мы ее сравниваем.
А. Гулин:
- Ну, на самом деле, если совсем коротко, это малокомплектные классы… то есть, на данный момент мы вот с 1 сентября открылись, у нас примерно по 8-10 человек в классе. Это более расширенная программа… что касается средового дизайна обучения тоже есть некоторое отличие. Но здесь в общем-то это некоторое противоречие условное - государственного и частного сектора, я бы так сказал.
Д. Завгородняя:
- Но все равно, люди же платят деньги за частную школу. Мы ж должны понимать, в чем состоят плюсы… Вот малокомплектные классы, маленькие классы… Получается, что больше взрослых приходится на одного ребенка, да? Хорошо, а что такое тьютор, что он делает?
А. Гулин:
- Вообще есть очень много трактовок. И в государственных школах тьюторы есть, есть тьюторы в классах с какими-то особенностями развития, например. Есть тьюторы в частных школах, где это воспринимается как некий личный взрослый … считает, что тьютор - это классный руководитель параллели классов. В данном случае здесь надо договориться о терминологии. У нас, например, тьютор помогает детям на английском языке, потому что мы подключаемся к удаленке с преподавателями, носителями языка из Великобритании. То есть, это второй педагог, который помогает детям с более медленным усвоением материала его осваивать. В этом плане. Но, повторяю, что какой-то идиллии по поводу тьютора в системе образования практически нет.
Д. Завгородняя:
- Все равно, видимо, какое-то благоприятное воздействие на ребенка оказывает то обстоятельство, что много взрослых им занимаются. Наверное, можно с этим согласиться.
А. Гулин:
- Ну, если количественно брать время, уделенное каждому ребенку, конечно, да. Но опять же здесь все-таки некоторые качественные показатели связаны с ответом на вопрос - зачем тьютор нужен? Если это слово просто модное и, условно, продать родителям такую программу - это одна история. Если это действительно игра вдолгую, про выстраивание индивидуальной траектории обучения, то тьюторам и является хороший классный руководитель или руководитель класса, который в принципе все это и выстраивал. Потому что сейчас пытаются это каким-то образом формализовать в какие-то более-менее понятные трудовые отношения.
Д. Завгородняя:
- Хорошо. Скажите, а что нужно сделать, для того, чтобы попасть в частную школу? Кроме того, что заплатить деньги. Есть ли какие-то вступительные экзамены?
А. Гулин:
- Опять же, рынок частных школ очень отличается. Я бы разделил бы на несколько частей. Первое - условные частные школы, которые зачастую не всегда имеют лицензию на осуществление образовательной деятельности, которые выстраивают какую-то свою авторскую методику. Ну, например, очень много таких школ монтессори, которые с точки зрения формальной… не всегда у них есть такая лицензия. Но есть запрос родителей, очень много родителей выбирают такие школы, с таким подходом. Как они проходят аттестацию - это уже второй вопрос. Есть школы присмотра и ухода, я бы так их условно назвал. Это куда попадают дети, которые не могут и не хотят учиться в государственных школах, где важно платить деньги и забыть вообще о том, чем ребенок занимается с восьми утра до шести вечера. Есть сугубо селективные в хорошем плане школы, такие, как Летова или гимназия Примакова, или новая школа, где конкурс на поступление варьируется от 10-20 человек на место. Там совершенно другой подход к обучению и запросу родителей, который есть… есть частные школы с уровнем сервиса, с какими-то другими вещами, более не содержательными, а функциональными, они тоже имеют свое место. У нас в Москве и Подмосковье сконцентировано порядка 30% всех частных школ России.
Д. Завгородняя:
- А какое значение имеет общий показатель успеваемости? Участвуют ли частные школы в общем рейтинге? И много ли там отстающих? И вообще, как занимаются с отстающими?
А. Гулин:
- Мы сейчас какую-то среднюю температуру по больнице пытаемся выяснить, но у каждой школы свой подход к зачислению, к тестированию… И априори детей сильно запущенных, педагогически запущенных в частном сегменте меньше. Потому что родители имеют средства, которые вкладывают в ребенка, в будущую, возможно, какую-то инвестицию. И здесь, конечно, дети бывают отстающие и в данном случае как раз небольшое наполнение класса, в среднем, по частным школам России - 12 человек в классе. За счет этого можно выстраивать какую-то траекторию для отстающих детей. Можно по-другому выстраивать систему второй половины дня. То есть, это вопрос целеполагания опять - зачем это нужно?
Д. Завгородняя:
- А мотивируют ли детей, что они там учатся платно, мама с папой заплатили… может, это дополнительный стимул хорошо заниматься?
А. Гулин:
- Очень по-разному. Потому что опять же это больше к спросу со стороны родителей… Образование часто сравнивают с медициной платной, частной, что вот я плачу, соответственно, вы мне должны давать полный сервис… Школы с хорошей историей могут себе позволить не прислушиваться к такому потребительскому отношению к школе, как к услуге.
Д. Завгородняя:
- У меня такое ощущение, что, вероятно, родители с бОльшим пиететом относятся к частной школе, тоже сами сознавая, что они заплатили…
Илья Владимирович, а что вы думаете про частное образование, как специалист, который прошел все ступеньки системы нашей?
И. Новокрещенов:
- Я могу сказать, что единственное мое такое серьезное отличие и мой дефицит, наверное, который отличает меня от Александра Сергеевича, я в частном образовании никогда не работал. Я всегда работал в государственном образовании, хотя часто сталкивался с коллегами из частного сектора, поэтому представления о том, какое на сегодняшний день частное образование, какие у него особенности, в принципе, тоже имеют, и здесь соглашусь с Александром Сергеевичем - нам нет никакого смысла пытаться найти среднюю температуру по больнице. Потому что ключевая особенность частного образования состоит в том, что любая частная школа отвечает перед своими учредителями, исходя из тех целей и задач, которые сам учитель ставит в этой школе. А так как в частной школе учителями являются частные лица, задачи могут быть совершенно разные. От задачи заработать много денег для инвесторов, для владельцев этой частной школы и заканчивая выведению в мировые рейтинги, и от этого будет зависеть, чем частная школа будет жить. С государственными школами все гораздо более понятно. Существует государственная политика в области образования, существуют понятные цели и задачи, они отражены в законе об образовании Российской Федерации. Сейчас, например, в Москве есть системы измерения показателя эффективности каждой школы. И, собственно говоря, наверное, это ключевая особенность. Мы все-таки можем говорить о государственной школе, как о некоем едином таком пространстве, чего нельзя сказать о частной.
Д. Завгородняя:
- То есть, частные школы все кто в лес, кто по дрова? Но все-таки вот есть исследование о том, что в Америке, где тоже частные школы очень разные, то есть, там цены на образование частное средние, в США они варьируются от 5 с чем-то тысяч долларов в год до 50, и даже до 100 тысяч долларов в год. То есть, там тоже все в разнобой. Но у нас, наверное, похожая ситуация, но определенно вот Александр Сергеевич сказал в первой части, что с ребятами по английскому занимаются по видеосвязи носители языка. Это в государственной школе, наверное, устроить непросто и не так быстро. То есть, технологически средняя государственная школа, наверное, все-таки отстает от частной. Я вопрос этот хочу адресовать обоим моим экспертам. Александр Сергеевич, вы с нами?
А. Гулин:
- Да, я с вами. В общем-то, наверное, отвечая на этот вопрос, я тут не считаю, что… частные школы иногда даже отстают от государственных, по крайней мере, даже в Москве, по оснащению.
Д. Завгородняя:
- Но по каким-то причинам же родители туда отдают детей все-таки, тем не менее. Чем они руководствуются, вот если мы возьмем вашу частную школу?
А. Гулин:
- У нас очень сложная авторская, можно сказать, программа, которая…
Д. Завгородняя:
- Илья Владимирович, почему родители отдают детей в частные заведения?
И. Новокрещенов:
- А можно я сначала отвечу на первый вопрос, который нам обоим задали? Во-первых, я категорически против того, чтобы нас сравнивать с американцами. Не потому, что они там нехорошие люди - среди них есть очень много достойных людей, совершенно однозначно - а просто потому, что у нас исторически совершенно разные системы образования. И в США, в разных штатах оно, во-первых, разное. Во-вторых, все-таки государственное образование в США характеризуется заботой государства о тех людях, которые не могут себе позволить частные школы. Поэтому у них муниципальные учреждения - это учреждения для тех людей, которые находятся в группе социального риска, не имеют достаточно высокий уровень дохода. Поэтому не государственные школы - то, что нам показывают в разных американских фильмах, когда дети приходят, сдают оружие, их детекторами проверяют и т.д. - и в них в основном все учатся в частных школах, они действительно очень разные, но сравнивать государственную и частную школу в США и пытаться провести параллель с нашей, совершенно невозможно, потому что у них изначально образование частное, оно как-то так формировалось. У нас наоборот. У нас государство взяло сразу на себя заботу об образовании людей, особенно это случилось как раз после революции 1917 года, очень активными темпами стало оно развиваться - это одни из самых важных первых шагов советского государства. Поэтому у нас частные школы как раз стали возникать достаточно недавно, на волне в основном завершения советской эпохи, в условиях распада Советского Союза и начала новой какой-то истории. И до сих пор еще они не сложились, как мне кажется, в такую очень мощную систему. Оборудование московских школ, абсолютно согласен, каждая московская школа оборудована настолько хорошо, что большинству частных школ до этого оборудования… ну, надо просто понимать, что частные школы, как правило, в основном это школы небольшие, с небольшим бюджетом, с небольшими возможностями и, кстати, для вариативности образования, для того, чтобы выстраивать разные траектории, и для закупки оборудования, московские школы, школы большие, тем более, что город выделяет огромные средства на это, например, оборудование медицинских учебных классов - это школьное оборудование, которым завидуют не только частные школы, а и вузы завидуют. Потому что это оборудование очень современное. Не говоря уже про то, что связано с информатизацией.
На второй вопрос - почему родители отдают детей в частные школы - разные есть подходы. Самый популярный подход связан с тем, что частные школы предлагают больше комфорта для ребенка. Этот комфорт связан с небольшим количеством детей в классе, с большим количеством взрослых вокруг одного ребенка. Еще, может быть, какие-то условия чисто бытовые иногда лучше, чем в среднем в государственной школе, хотя и государственные школы тоже разные бывают - по-моему, они сейчас достаточно комфортные. Я говорю, прежде всего, о Москве, конечно.
Второе - это, наверное, желание родителей свое чадо поместить в такую среду определенную социальную, где дети будут развиваться с детьми знакомых, может быть, принадлежащих одному и тому же классу…
Д. Завгородняя:
- То есть, больше однородность такая социальная, да?
И. Новокрещенов:
- Да. И это как раз та история, которая, на мой взгляд, достаточно для ребенка вредная. История с большим количеством взрослых, которые опекают ребенка и история с однородной социальной средой - это опасные истории. Почему? Во-первых, потому, что нам всем очевидно сейчас, особенно показала это наша история борьбы с коронавирусом, что учебная самостоятельность ребенка, умение учиться самостоятельно - это одно из архиважнейших умений. Для экономики современной - да, для будущей - тем более. Но когда у ребенка огромное количество подпорок, костылей, советчиков, мотиваторов, так скажем, иногда стимуляторов, которые будут стоять над душой и будут четко отслеживать, все ли он задания написал и запятую поставил, это лишает ребенка возможности развиваться самостоятельно. И второе - это помещение в однородную среду. Будем честными, задача школы, вообще задача любого родителя - воспитать ребенка и сделать его готовым ко взрослой жизни, к самостоятельной жизни. Никто из людей самостоятельно во взрослой жизни никогда не будет существовать только в однородной среде, всегда будет разнородная среда. И каждый ребенок должен получить опыт общения с разными людьми, относящимися к разным категориям, с разными желаниями, с разными стремлениями в жизни и т.д. И лучше, если он получит опыт, даже негативный, общения с ребятами, которые будут, например, проводить по отношению к нему даже иногда агрессию - лучше он в детстве это переживет и научится этому противостоять, научится противостоять стремлению навязать какие-то плохие привычки и научится говорить «нет», когда он еще ребенок, чем когда он попадет во взрослую жизнь и окажется, что он не может говорить «нет», противостоять дурному влиянию и т.д. Так что, я думаю, что эти две характеристики привлекают родителей, но они при этом весьма опасны.
Д. Завгородняя:
- Я соглашусь. Но сегодня вся педагогическая общественность, и родительская, ломает голову над проблемой, как мотивировать ребенка? Психологи говорят о том, что главная мотивационная эмоция у человека - это страх. И у детей то же самое. Как бы мы вокруг детей с бубном ни плясали, все равно страх получить двойку - один из самых сильных мотивирующих моментов. Существуют социсследования, которые говорят нам о том, как избежать этого страха, в 30-е годы проводилось много исследований, исследований коллективов, и выяснили в процессе этих исследований, что люди, в том числе, и дети, становились более эффективны, когда на них обращают внимание, когда на них смотрят, когда большой брат следит за тобой. Несколько было таких исследований, самыми разными учеными они проводились, и мы об этом поговорим попозже, после перерыва…
Мы продолжаем сравнивать частные и государственные школы… Как заставить ученика учиться? Правда, «заставить» - нельзя так говорить, это плохое слово… Вот когда ребенок чувствует, что на него обращают внимание, он чувствует себя не заброшенным, он лучше учится. Я прочитала в интернете пост вашего коллеги Дмитрия Зеливанского, директора по коммерческим программам в «Новой школе»… он говорит о том, что часто приходят дети, которые умные, они могли бы хорошо учиться, но в пятом-шестом классе средней школы их просто не заметили, запустили и они там где-то зачахли на задней парте. А когда человек пришел в частную школу, им занялась куча народу и он быстренько вскарабкался на четверки и пятерки… Александр Сергеевич, вы с нами? Что вы об этом думаете?
А. Гулин:
- Первое правило, которому нас учили в педвузе, что не думайте, что до вас кто-то что-то с детьми делал. Во всем обвинять коллег из других школ, с другим бэкграундом, я бы точно не стал. По каким причинам ребенок не раскрывался? Есть исследование Джона Хетти, который проанализировал более 200 факторов, влияющих на академические успехи детей, и здесь это не только связано с отметками, про которые мы все время почему-то говорим. Сами отметки, как внешняя мотивация, которая в принципе невозможна, на мой взгляд, уже в 21 веке сильно не работают. Навык любви к учебе можно сформировать целенаправленно и долго, как в частной, так и в государственной школе. И вешать ярлыки, почему здесь не увидели, а здесь раскрыли, я бы точно не стал.
Д. Завгородняя:
- А как тогда раскрывать желание учиться, любовь к учебе? Что делать?
А. Гулин:
- Банальные вещи сейчас скажу. Например, вот у нас в учебную программу встроены все эти модные слова - софтскилс, 4К-компетенции - мы их сели, проанализировали с коллегами, и попытались встроить в государственную ФГОСовскую программу «Перспектива». И никаких серьезных проблем с этим встраиванием не было. Поэтому сейчас мы в этом направлении работаем. А куда ребенок пойдет после нас - у нас пока начальная школа - в государственную хорошую, в частную или за границу - это уже будет осознанный выбор ребенка и родителя. А для того, чтобы этот выбор сформировался, школа и должна развивать вот эти навыки надпредметные, назовем это так.
Д. Завгородняя:
- А 4К-компетенции - это что такое?
А. Гулин:
- Компетенции 4К - это креативное мышление, креативность, коллаборация… вот это все.
Д. Завгородняя:
- Илья Владимирович, а вы что думаете?
И. Новокрещенов:
- Они очень важные, эти вопросы. Во-первых, я бы не стал подменять мотивацию стимулами. Мотивация все-таки происходит изнутри человека. Это то, чем он сам хочет заниматься, то, что им движет непосредственно изнутри. Поэтому вся эта история со взрослыми, которые на страхе или еще каким-то образом над ребенком нависают, это история про стимулы. Потому что мотивация - это морковка, которая впереди. А стимул - это острая палка, которая позади. В этом смысле, конечно, сочетание того и другого дает эффект, поэтому то, что стимулы вообще не нужны - это тоже неправильно. Другое дело, что только на стимулах выстраивать образование абсолютно утопическая идея. Впрочем, то же самое можно сказать только про одни морковки. Здесь тоже весьма опасная история. Но, конечно, ключевое - это все равно мотивация ребенка. Это то, что должно идти изнутри. Проблема, которую мы сейчас обсуждаем, - это проблема того, что во всем мире происходит одна и та же история. В 11-14 лет ребенок вдруг резко теряет мотивацию к обучению. Если раньше в начальных классах он старался, что-то делал, ему было интересно, то к 5-7-му классу ребенок такой порыв теряет. Для него резко становятся важными другие вещи. И это нормально, во всем мире это так, потому что это то, что обусловлено биологией простой. Ребенок развивается, у него гормональная перестройка идет, социальная перестройка идет очень серьезная, мозг развивается. Поэтому проблемы снижения мотивации в этом возрасте - это проблема всеобщая, она не только между государственной и частной школой является водоразделом, а во всем мире она не нашла пока решения. Что с этим делать? Это вопрос, на который все педагоги должны пытаться найти ответ. Я уверен, что самое интересное, что может случиться в этом возрасте, - это дать возможность ребенку попробовать разное, для того, чтобы понять, что близко, что интересно и чем хочется заниматься. Поэтому у нас целый ряд школ в Москве начали заниматься тем, что в 5-7-х классах выстраивают такую интересную историю погружения ребят в принципиально разные предметные области, что называется, погружение с головой. Не урывками, по одному-два урока в неделю, а по-серьёзному. Во «Взрослом квартале» этот проект как раз называется «подростковая школа». Еще раз - задача сделать так, чтобы ребенок сумел в этом возрасте попробовать все. Тогда он сможет определиться со сферой своих интересов и понять, а что его мотивирует, что ему интересно? И тогда обучение в этом возрасте станет чуть более заинтересованным и, как следствие, более продуктивным.
Д. Завгородняя:
- Да, но дело в том, что мне все-таки хочется понять, что делать сейчас. Потому что сейчас средняя и старшая школа ушла на дистанционку в Москве. Где-то там отдельные классы тоже уходят на карантин в связи с заболевшими коронавирусом. Но, слава богу, стандартный карантин всего две недели, тем не менее, в принципе, уже многие родители говорят… кстати, в комментариях к посту Дмитрия Заливанского многие говорят о том, что а давайте-ка переведем детей наших вообще на заочное обучение. Соберем справки, что ребенок достоин заочного обучения и пусть к нему учителя ходят. Я считаю, что это такой очень эгоистический подход, потому что я помню, как мои коллеги учителя мучаются, как посреди рабочего дня нужно к надомникам идти… А нам дозвонилась Татьяна из Волгограда. Здравствуйте.
Татьяна:
- Мы забываем о роли учителя. Если учитель заинтересует своим предметом, то ученикам будет очень интересно и к концу школы он сделает выбор, или раньше. И, конечно, хорошо вы сказали про заднюю парту. Часто бывает, что на заднюю парту ученика посадят и на него не обращают внимания. Но это зависит не от школы, это зависит от учителя. Если учитель любит предмет и заинтересует, то ребенок может пойти по этому направлению.
Д. Завгородняя:
- Спасибо, Татьяна. Вот как решать вопрос с задней партой, Илья Владимирович? Потому что на дистанционке оказались фактически все…
И. Новокрещенов:
- Ну, я бы так не сказал. Много вопросов вы задаете… и хочется ответить сразу на все… Во-первых, про дистанционку одну реплику. Я думаю, что надо прекратить переживать по этому поводу - что случилось, то случилось, надо это уже принять. И вместо того, чтобы переживать, нужно думать, как использовать возможности, которые открываются сейчас в дистанционной и смешанной модели, для того, чтобы сделать обучение более качественным. Это реплика.
Теперь, я абсолютно согласен с Татьяной, которая сказала о том, что от учителя все зависит. Безусловно. Учитель - это человек, который мотивирует ребенка, прежде всего. И на самом деле ответ на ваш вопрос в продолжение этого тезиса. Если учитель считает, что ребенок - это пустой сосуд, который нужно заполнить, если учитель считает, что лучший способ провести урок - это свою говорящую голову детям предложить либо в классе, либо на экране компьютера, то это абсолютно провальная история. Нужно придумывать, как включить в образовательную деятельность каждого ребенка. Чтобы ребенок свою деятельность организовывал на уроке, а не учитель. Чтобы ребенок сам искал способы решения тех задач, которые ему ставит учитель, - интересных, познавательных, увлекательных и важных. Вот тогда все и случится.
Д. Завгородняя:
- А у нас звонок. Здравствуйте, Федор.
Федор:
- Я хотел бы высказать свое мнение. Я слушаю и ощущаю, что вот то, что я сейчас хочу сказать, оно в воздухе витает, просто никто его не озвучивает. Я бы хотел сказать о подготовке самих учителей, кто сейчас в государственных школах преподает. Потому что по своему опыту я вижу, что части учителей это все не нравится, им их работа не нравится, взаимоотношения с детьми тоже не нравятся, то есть, предмет их не устраивает, молодежи в школу идет мало, остаются те, кто доживает до пенсии и как бы, скрипя зубами, учит детей. Какие-то новые технологии осваивать не хотят… что с этим делать, тоже непонятно. То есть, мотивация самих учителей - как их замотивировать, чтобы хорошо учить детей?
Д. Завгородняя:
- Илья Владимирович, это к вам, наверное, вопрос. Спасибо, Федор.
И. Новокрещенов:
- Я абсолютно согласен с тем, что, если учитель сам себя считает неудачником, если ему все не нравится, если сам он немотивированное лицо, то вряд ли стоит от него ожидать, что он будет учителем. В лучшем случае, он будет урокодателем. А детям это не нужно и вредно. Что с этим делать? Ну, я тоже, может быть, скажу банальные вещи, но надо создавать условия для того, чтобы молодежь, которой это интересно, чтобы она шла в школу. Понятно, что до тех пор, пока заработная плата педагогов у нас не выйдет на достойный уровень, этого не случится. Вот в Москве это случилось. Потому что несколько лет назад, когда действительно заработная плата педагогов в Москве стала очень и очень достойной, мягко говоря, если не сказать большой, у нас проводился двойной негативный отбор в педагогические вузы. И в педагогические вузы пошли не троечники вчерашние, которым было надо куда-то идти… ну, девочки, например, надо ж куда-то идти, да. А пошли отличники. И вот эти отличники, которые в школе учились хорошо, которым стала интересна педагогическая работа и они понимают, что они смогут обеспечить себя и свою семью достойным уровнем жизни, они пошли в педвузы и они уже сейчас возвращаются в наши школы. И мы видим, что это совершенно другие педагоги. Наверное, это первое условие для того, чтобы мы преодолели эту негативную историю. Для этого нужно несколько лет, правда, чтобы это случилось, но в Москве это вот случается.
И второй момент. Конечно, нужно создавать возможности для роста учителей. То есть, не просто обучать их всему новому, а помогать им развивать свой внутренний потенциал. Личностный, профессиональный ли, делать интересные проекты. У нас таких проектов в Москве достаточное количество, они публичны, эти проекты, любой учитель может в них включиться, они очень интересны. Учитель прокачивает не только свои предметные компетенции, не только умение преподавать хорошо математику, но, прежде всего, личностные компетенции - умение работать с текстом, публично выступать и т.д. Это делает процесс их собственного обучения в течение всей жизни интересным, и они получают, кстати, очень интересные образцы того, как можно организовывать обучение по-другому, и с этими образцами уже приходят к детям. Я думаю, что эти две вещи важные на сегодняшний день.
Д. Завгородняя:
- У меня такое ощущение, что в принципе один на один с учеником работать все равно комфортнее. Меня все тема заочного обучения не отпускает. Александр Сергеевич, вы с нами?
А. Гулин:
- Да, можно коротко прокомментировать? Во-первых, что делать? Я долгое время возглавлял совет молодых педагогов Южного округа и ребят, которые приходили, которые горели, было действительно очень много и за последние 10 лет в системе их стало еще больше. Я считаю, что будущее за горизонтальным развитием педагогов. Например, один курс есть, который мы делали с коллегами, на нем училось в пандемию 3,5 тысячи учителей. Причем, этот курс был бесплатный и можно было там получить какой-то сертификат, но люди приходили за знаниями. И вот сейчас, по осени, уже третья итерации этого курса открывается и регионы активно хотят этому учиться. Поэтому обмен опытом, горизонтальное взаимодействие учителей может вот эту систему, когда уже люди опытные перегорели и не видят каких-то современных подходов в образовании, точно можно снивелировать.
Ну и последнее хотел бы сказать, что, подбирая новую команду в школу, мы принципиально всех учителей брали до 35 лет. И, надо сказать, что даже 23-25-летние учителя сейчас имеют опыт такой, что…
Д. Завгородняя:
- Ну, это дискриминация по возрасту получается… Но я хочу, заканчивая передачу, задать последний вопрос. Все-таки рекомендовали бы вы страстно желающим перевести ребенка на заочку родителям это делать или нет? Вопрос обоим нашим экспертам. Илья Владимирович?
И. Новокрещенов:
- Я считаю, что делать этого не нужно. Я считаю, что ребенок должен развиваться обязательно в кругу сверстников, учиться решать совместные задачи, а не индивидуальные, потому что без коллаборации, без умения коммуницировать в 21 веке на рынке труда очень сложно будет найти себе место. Поэтому абсолютно делать этого не нужно, нужно искать возможности в наше непростое время не переживать по поводу того, что что-то не получается, а просто искать новые возможности. И, пользуясь случаем, мне бы хотелось искренние слова благодарности нашим учителям высказать в эфире радиостанции «Комсомольская правда», потому что они реально сегодня большие герои и большие молодцы. И учителя, и воспитатели. И вообще, педагоги и директора школ большие молодцы. Спасибо вам, коллеги, огромное за тот труд, который в условиях борьбы с пандемией сегодня вы взяли на свои плечи.
Д. Завгородняя:
- Я присоединяюсь, потому что я смотрю на моих друзей педагогов и я просто очень им сочувствую. Александр Сергеевич, вы с нами?
А. Гулин:
- Да, конечно. Я считаю, что заочная форма, семейная форма обучения…
Д. Завгородняя:
- Ой, к сожалению, мы уже не успеем вас выслушать. Спасибо вам огромное.
