Мардан: Разговоры о многоженстве в Москве — признак небольшого ума
В еженедельной программе «Опять пятница» Сергей Мардан и Надана Фридрихсон обсудили многоженство в России и угрозу, нависшую над российской олимпийской сборной.
Скачать передачу [mp3, 41.4 МБ]
Мы предлагаем читателям полный текст радиопрограммы.
С. Мардан:
- О чем думает русский человек, просыпаясь в 6 утра?
Н. Фридрихсон:
- Я лично думаю о Дональде Трампе. А ты?
С. Мардан:
- Я точно о Дональде не думаю, но, наверное, большая часть народонаселения, по крайней мере, та, которая до сих пор смотрит телевизор, думает о Дональде Трампе и об Америке. Но для тех, кто в последние два дня не успел телевизор посмотреть, скажу в двух словах. В Америке запущена процедура импичмента президенту Трампу. Демократическая партия пыталась это сделать в течение всех трех лет, пока он является президентом. Все обламывалось. От обвинений, которые ему непрерывно предъявлялись, прежде всего, о сотрудничестве с Россией и о том, что он марионетка Путина, он благополучно отбился. Беда подкралась оттуда, откуда он совсем не ждал. В протокольном списке у него стояла вполне себе дежурная встреча с главой Украины товарищем Зеленским. Встретились, перетёрли...
Н. Фридрихсон:
- Все началось с того, что они одним летним деньком решили поговорить. Созвонились, поговорили и, казалось бы, забыли. Но потом вдруг стало известно, что в ходе этого телефонного разговора Дональд Трамп якобы 8 раз давил на Зеленского и требовал, чтобы тот начал уголовное преследование сына Джозефа Байдена. А Джозеф Байден – его прямой конкурент на президентских выборах. Дональд Трамп психанул в итоге и опубликовал стенограмму этого разговора. Зеленского, кстати, не спросил. Зеленский был озадачен. Из этой стенограммы мы поняли две вещи. Что Зеленский очень любит Трампа и соглашался с каждым его словом, говорил: да, господин президент. А второе – что никаких 8 раз, никаких требований не было. Тем не менее, судя по опросам, более половины американцев поддерживают импичмент Дональду Трампу. Хотя, я так понимаю, импичмент обломился, то есть не будет импичмента.
С. Мардан:
- Скорее всего, не будет. Там процедура, с одной стороны, юридически очень простая, с другой стороны, организационно очень сложная. Импичмент запускается простым большинством в Конгрессе. Он, собственно, и был запущен. Проголосовать за импичмент палата представителей тоже может простым большинством. Но после этого вся эта история перемещается в Сенат, который должен проголосовать двумя третями (а там большинство у республиканцев, поэтому чисто технически проголосовать за него нельзя).
И этому предшествуют такие полноценные судебные слушания. Те, кто старый, помнят эти слушания еще при Билле Клинтоне, как он выступал в Конгрессе, рассказывал о том, что марихуану он в юности курил, но не в затяжку… В общем, тогда это ничем не закончилось. Скорее всего, это не закончится ничем и сейчас. В принципе и черт бы с ним. Какое нам дело до Трампа? Понятно, что никуда он не денется.
Н. Фридрихсон:
- Обидно. Ладно, его три года русским досье гоняли по всем Соединенным Штатам, рассказывали, что он агент Кремля. Как-то гордость брала за душу, что мы с тобой взяли и избрали Трампа американским президентом. А тут русского досье нет, оказывается, импичмент будет из-за Украины, и новый виток выборов в США будет проходить под украинским флагом. Мне обидно как-то.
С. Мардан:
- Я думаю, что гордость простого российского гражданина берет, когда он достает из шкафа, разбирая мусор, платежку о квартплате за 2005 год, смотрит, что он платил 10 лет назад 2 тыс. рублей в месяц, а теперь за ту же самую квартиру он платит 7,5. Вот это гордость.
Н. Фридрихсон:
- У американцев точно есть гордость, потому что при Трампе, как его ни гоняли, ни бомбардировали, экономика-то растет. И безработица сокращается, и фондовый рынок растет. Я тут прочитала, что лучший результат с 1938 года.
С. Мардан:
- Логика американцев, их привычка оценивать жизнь, в том числе и свою государственную власть, именно с точки зрения здравого смысла, то есть, как это влияет на твой карман, конечно, достойна всякого уважения. Им совершенно плевать, как он говорит, что он говорит, насколько он брутален, он унизил какого-нибудь европейского конкурента или был молодцом, или не был молодцом, простой вопрос – экономика растет, экономика не растет. Точнее, не так. Плевать им на экономику. Налоги растут или нет.
Главное отличие американца от русского в том, что американец сам рассчитывает и сам платит свои налоги. С вас ваши 13% и плюс 33% платежей в пенсионку, в фонд медстрахования и пр. платит работодатель. То есть вы представления не имеете о том, что вы платите налогов в совокупности почти 50%. То есть вы получаете не 20 или 50, а 100 тыс. в месяц. Вам работодатель платит «сотку» в месяц, вы богатый человек. Но из этой «сотки» ровно половину забирает родина на всякие полезные ништяки – на вундервафли, на «Калибры», на поддержку Венесуэлы, на поддержку пенсионеров и пр.
Н. Фридрихсон:
- Это популизм.
С. Мардан:
- А на что деньги-то уходят?
Н. Фридрихсон:
- Что же мы на Венесуэлу-то потратили?
С. Мардан:
- Да какая разница? Для меня что Венесуэла, что Киргизия имеют примерно одну и ту же ценность.
Н. Фридрихсон:
- Сережа, расскажи, что из твоего кармана отдали Венесуэле.
С. Мардан:
- Мне даже ближе Венесуэла. Для меня гораздо более оскорбительно звучит, что мои деньги отдают какой-нибудь Армении, например.
Н. Фридрихсон:
- Не «какой-нибудь», а вполне конкретной, члену ОДКБ, евразийского проекта. Так что у тебя забирает Венесуэла?
С. Мардан:
- Говорят, что в Венесуэлу инвестируют. Я даже по наивности готов в это поверить.
Н. Фридрихсон:
- Что у тебя забирает Венесуэла?
С. Мардан:
- 4 млрд. долларов.
Н. Фридрихсон:
- У тебя лично забрали 4 млрд. долларов и отдали Венесуэле?
С. Мардан:
- Поскольку у меня, как и у тебя, 50% зарплаты изымается на налоги, часть этих денег в том числе пошла на Венесуэлу, а другая часть пошла на Армению или на Киргизию.
Н. Фридрихсон:
- Бог с ней, с Киргизией. Что в Армению отдают, расскажи.
С. Мардан:
- Россия всегда всем что-то отдает. Советский Союз на самом деле 30 лет как не кончился, и мы на этом подсосе продолжаем держать братские народы. За каким бесом? Я знаю, за каким бесом. На телевидении мне недавно объяснили. Потому что они сдерживают терроризм. Какой терроризм сдерживает Армения, я не знаю, может, иранский или азербайджанский. Но и иранцы, и азербайджанцы, они давно здесь и приносят какую-то пользу.
Вернусь к американцам. Так вот, американец половину своих доходов в налоги отдает сам. Он аккуратненько на калькуляторе рассчитывает…
Н. Фридрихсон:
- Сережа, а куда он отдает? Ты лично в Венесуэлу в котомочке относишь? А американец-то куда?
Н. Фридрихсон:
- Американец отдает, например, на поддержку Украины. Но не так масштабно.
Н. Фридрихсон:
- А разве в США нет догмата, что демократию во всем мире мы поддержим везде, где только можем? В Ливию американцы не вбухивали?
С. Мардан:
- Сколько вбухивали? Вбухивали копейки. Американцы даже в Украину до 14-го года в общей сложности инвестировали меньше 5 миллиардов.
Н. Фридрихсон:
- До 14-го года там все спокойно было, там Янукович все под себя подгребал. Сейчас уже не 14-й год.
С. Мардан:
- За 25 лет они потратили в общей сложности 5 млрд. долларов. Если посчитать объем прямых и косвенных дотаций, которые Российская Федерация откинула на Украину, я думаю, что сумма получится минимум на порядок больше. В итоге все закончилось двумя майданами. Это к вопросу, как тратятся деньги. По-разному. Так вот, если в конце 2013 года Россия подписывалась под кредитом в 15 миллиардов и успела дать 3, еще Януковичу, то американцы ограничились финансированием украинской армии всего лишь в размере 250 млн. долларов в год.
Н. Фридрихсон:
- 391 млн. долларов сейчас фигурирует в рамках этого скандала вокруг Зеленского и Трампа. Сережа, если бы у тебя такую сумму забрали из кармана и в котомке повезли в Венесуэлу, я боюсь, ты сейчас где-нибудь на Красной площади бегал.
С. Мардан:
- Это в совокупности. Прямое финансирование украинской обороны по статье бюджета Конгресса – 250 млн. долларов, которые Трамп остановил…
Н. Фридрихсон:
- Уже не остановил, уже дал. Он уже вышел и сказал: я все на Украину перевел, что вы ко мне пристали. Объясни мне, зачем он вообще финансирует украинскую армию? Трампу какое дело до украинской армии?
С. Мардан:
- Я думаю, чтобы российская армия не расслаблялась и имела какое-то развлечение на своих западных границах.
Можно над американцами, конечно, хихикать, какие они дебилы, непрерывно пытаются своих президентов отправить в отставке, точнее, объявить импичмент. А некоторые, наверное, помнят, как Ельцина дважды пытались отправить в отставку, объявить импичмент. Первый раз в 93-м году все закончилось антиконституционным переворотом и расстрелом парламента из танков. Вот это, я понимаю, яркая история.
Н. Фридрихсон:
- Я слышала про этот расстрел парламента, но так и не поняла, что там все-таки произошло.
С. Мардан:
- В двух словах. Была запущена процедура импичмента президента Ельцина. Ее инициировал съезд народных депутатов, как конституцией 77-го года, действовавшей на тот момент, и было прописано. Более того, вопрос был вынесен на рассмотрение Конституционного суда, то есть высшего судебного органа страны. Конституционный суд РФ в 93-м году принял постановление о том, что знаменитый указ 1400 незаконный, процедуру импичмента можно запускать. После этого Ельцин распустил съезд. После этого он вывел танки на Краснопресненскую набережную и расстрелял парламент. И распустил благополучно Конституционный суд. Все мировое сообщество, включая США, все это устроило, никто слова не сказал.
Н. Фридрихсон:
- Но импичмент тоже провалился, Ельцин сохранил свой пост.
С. Мардан:
- Он не провалился. Ельцин совершил конституционный переворот и узурпировал власть.
Н. Фридрихсон:
- Но Трамп тоже, считай, узурпировал власть.
С. Мардан:
- Нет. Процедура, которая происходит сегодня в США, в отличие от того, что происходило 20 лет назад в России, абсолютно соответствует конституции США и судебной практике США, которая сложилась за 200 с лишним лет. Мы говорим о том, что это ничем не закончится. И в принципе для нас это представляет сугубо теоретический интерес. Меня вообще все это интересует в контексте, как это действует на нас.
Для меня это некий тезис того, как судебная процедура, в том числе в отношении высшего должностного лица страны, должна действовать в условиях большой страны, где живет много людей, которые хотят в какой-то степени на свою жизнь влиять. Понятно, что это экстремальная ситуация, понятно, что даже в Штатах до импичмента никогда не доводили, но тем не менее. Кстати, корейцы каждые 5 лет объявляют импичмент своему президенту.
Н. Фридрихсон:
- Тут поговаривают, что это уже менталитет у корейцев определенный.
С. Мардан:
- Корейцы растут на 10% в год при этом. Главный аргумент, который звучит с российского телевидения. Когда какой-нибудь Соловьев начинает бичевать проклятую либеральную оппозицию: они ведут к развалу страны, к коллапсу…
Н. Фридрихсон:
- Сережа, у нас нет оппозиции, мы безоппозиционная страна.
С. Мардан:
- Оппозиция есть всегда. Ты оппозицией кого называешь, Навального, условно говоря?
Н. Фридрихсон:
- Почему условно? Вполне конкретно.
С. Мардан:
- Это профессиональная оппозиция. Оппозиция есть в том числе и внутри государственной власти, там есть разные группы, с разными интересами, разными взглядами. Это люди, у которых разные взгляды на развитие страны сейчас или через 10 лет. Сейчас доминирует один подход. Есть люди, которые с этим не согласны. Вот они и есть оппозиция. Они действуют внутри правительства, внутри государственных органов и т.д.
Н. Фридрихсон:
- То есть противостояние силовиков и экономистов?
С. Мардан:
- Я почему вспомнил? На самом деле там даже такая экстремальная история для страны, как импичмент, на Южную Корею вообще никак не действует. Они как развивались, как бешеные, последние 60 лет, так и развиваются. Там одного президента посадили, второго посадили, третьего посадили, четвертого отстранили. Последнего тоже отстранили. За то, что она оказывала преференции своей подруге.
Н. Фридрихсон:
- Так это менталитет другой, видимо.
С. Мардан:
- Да. Потому что у них низкопоклонство перед Западом и перед Америкой. Они копируют Америку.
Н. Фридрихсон:
- Где они ее копируют, если у американцев импичмент как раз не прокатывает? Билл Клинтон спокойно отбрехался от всего, Трамп под импичментом ходит третий год - и ничего.
С. Мардан:
- Нельзя сравнивать, конечно, какую-нибудь Корею или Украину, где говорят, что мы пытаемся делать, как блестящие США, только ничего не получается. А знаешь, почему у Украины не получается? Потому что они такие, как мы. Потому что, как в том анекдоте, дали два стальных шара, один я сломал, а второй потерял. Вот это про Украину. Что Украина, что Россия. Но нас как-то бог милует, мы в основном проходим мимо рифов, нас почти не валит на бок. Тоже экономический рост в размере менее 1%, но, по крайней мере, нет такого дикого провала, который в самой развитой республике бывшего СССР имеет место быть.
Я не радуюсь на самом деле, мне ужасно жалко. Лично я рассматривал Украину как некую альтернативную Россию. Почему? Потому что там компактная страна, большое образованное население, близость к Европе, коммуникации и т.д. Они, по идее, могли стать второй Польшей, но не стали. Они стали второй Киргизией на самом деле, только с белым населением.
Н. Фридрихсон:
- По поводу Украины, которой, по твоим словам, мы могли бы стать.
С. Мардан:
- Да мы Украиной были до 2000 года.
Н. Фридрихсон:
- А почему не Украина была нами?
С. Мардан:
- Знаешь, в то время даже Украина чувствовала себя несколько лучше, чем Россия. По крайней мере, на Украине не было Чечни, соответственно, не было чеченской войны.
Н. Фридрихсон:
- А разве не было нескольких дружин из Украины, которые поддерживали террористов в Чечне?
С. Мардан:
- Кроме того, что об этом пишет российская пресса, я ничего про это не знаю.
Н. Фридрихсон:
- А ты хочешь, чтобы про это украинская пресса писала? Она пишет об этом.
С. Мардан:
- Насрать, был там кто-то или нет. В 90-е чего только не было. Русские воевали в Югославии, включая писателя Лимонова. И что из того?
Н. Фридрихсон:
- А ты что, поддерживаешь то, что происходило в Югославии в тот период – бомбежки, развал страны?
С. Мардан:
- Да, я поддерживаю развал Югославии. Это было абсолютно искусственное образование, которое собрали из народов, которые категорически вместе жить не могли. Заставить вместе жить хорватов и сербов могла только советская власть. Она и заставила.
Н. Фридрихсон:
- Поэтому надо бомбить? Тогда, по твоей логике, и Сирию правильно бомбили? Потому что Сирия же искусственная, это аппендикс Османской империи. Это вообще не должно быть отдельным государством.
С. Мардан:
- Я согласен. Конечно, не должно.
Н. Фридрихсон:
- Давай разберемся вот с чем. Дональд Трамп, по словам Зеленского, пообещал этому самому Зеленскому помочь вернуть Крым. И что будем делать с этим?
С. Мардан:
- Ничего не будем делать. С Крымом это совершенно искусственная тема. Тот же Трамп Зеленскому сказал открытым текстом… Это вообще был очень смешной разговор. Я прочитал всю стенограмму, а главное, я посмотрел видео, где Зеленский перед камерами разговаривает с Трампом. Я испытал чувство стыда и унижения, как будто это мой президент. На самом деле он же наш, он же по-русски говорит.
Н. Фридрихсон:
- Протестую. На украинском.
С. Мардан:
- Да плевать, на каком. Он думает и говорит дома по-русски, он русский человек. И он вел себя, как советский официант, который унижается перед пьяным барином: что изволите, господин президент? А этот английский язык, на котором он говорил? Ну нельзя на таком английском говорить.
Н. Фридрихсон:
- Мутко можно, а ему нельзя?
С. Мардан:
- И Мутко нельзя. Но Мутко всего лишь сраный министр, а это целый президент. Он разговаривал на английском, на котором продавец кожаных курток в Стамбуле говорит, чтобы продать тебе две кожаных куртки. Зеленский проявил себя исключительным клоуном. Я смотрел на все это и, честно говоря, ужасался. За него проголосовало несколько десятков миллионов людей.
Н. Фридрихсон:
- 73%, если мне память не изменяет, поддерживали и пока продолжают поддерживать его политику.
С. Мардан:
- Он изгибал спину, даже сидя в кресле. Никто себя так позорно не вел. На его фоне даже Порошенко выглядит просто глыбой, титаном духа. Петр Алексеевич, при всем том, это человек с очень большим опытом государственной власти, управления и публичных выступлений, он так позорно себя не вел, как мелкий шут. А этот реально вел себя, как мелкий шут. Но история с тем, что «посмотрите на эту пулю»… Что сценаристы этого «95 квартала» писали не смешное говно, что сценаристы Зеленского, те же самые, которые пишут ему выступления, пишут такое же бессмысленное, не смешное говно. Сейчас мы спросим украинского журналиста Всеволода Непогодина, который топит за Украину, кроет членами Российскую Федерацию, что он думает про эту историю. Всеволод, скажи, тебя ранила в сердце поездка твоего президента в США или нет?
В. Непогодин:
- Честно говоря, он выглядел достаточно достойно, у меня к нему нет никаких претензий. В этой ситуации он делает все что можно. Знаете, тут вспоминается старое выражение – не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет.
С. Мардан:
- Но он плохо умеет в таком случае.
В. Непогодин:
- Не стреляйте в актера из «95 квартала», он играет президента, как умеет.
Н. Фридрихсон:
- Так он играет президента или он президент?
В. Непогодин:
- Он и президент, он и играет президента. И пока он это делает достаточно убедительно, о чем говорят все социологические замеры, которые проводит его команда.
Н. Фридрихсон:
- Всеволод, что с пулей будем делать? Показал не ту пулю, рассказал историю трогательную, но вообще не к месту.
В. Непогодин:
- Да пусть он все что угодно рассказывает. У нас в стране это мало кого волнует.
С. Мардан:
- Внутри Украины эта речь никого не интересовала. Но и в зале в Нью-Йорке никого не было, когда он выступал. Он же выступал в прениях, там было два инвалида. А для кого тогда все это было, для российского телевидения, что ли, чтобы мы это сейчас обсуждали?
В. Непогодин:
- Вот вы обсуждаете, значит…
С. Мардан:
- Значит, цель достигнута.
В. Непогодин:
- Конечно.
Н. Фридрихсон:
- Я все-таки пытаюсь понять, что украинцы ждут от своего президента, если им все равно на то, что он так грубо ошибся на Генассамблее ООН, если ему все равно оттого, что он выступал не перед лидерами других стран, а в зале для дискуссий, где было действительно очень мало людей. Что же тогда вы хотите от своего президента?
В. Непогодин:
- То, что уже и происходит. Это перезагрузка властей на всех уровнях, раскулачивание местечковых неофеодалов.
Н. Фридрихсон:
- Кого раскулачили?
В. Непогодин:
- Много на местах. Это огромное достижение. Психологический настрой в стране поменялся. Потому что те люди, которые бетонной задницей просто сидели в парламенте на многих местах, их просто выкинули. И мы уже довольны этим.
С. Мардан:
- По внутренней повестке все понятно. Когда я смотрел запись встречи Зеленского с Трампом, у меня с ностальгией образ Петра Алексеевича всплыл. Насколько там был красивый человек – крупный, седой, у него такой приятный голос, хороший украинский язык. Зеленский же и по-украински жутко совершенно разговаривает. Не тоскуете по Петру Алексеевичу?
В. Непогодин:
- Нет. Владимир Александрович отображает чаяния среднего украинского класса, он – олицетворение надежд украинского обывателя, украинской посредственности, всех ее хотелок. Поэтому он и стал президентом.
С. Мардан:
- «Олицетворение украинской посредственности». Блестящая фраза.
В. Непогодин:
- А Петр Алексеевич почему проиграл? Потому что он себя возомнил президентом Галичины, трех областей – Ивано-Франковской, Львовской и Тернопольской.
С. Мардан:
- А мне кажется, что он себя осознал президентом не просто Галичины, а масштабным государственным европейским деятелем.
В. Непогодин:
- Нет, он себя возомнил президентом Галичины, поэтому другие области его не выбрали.
С. Мардан:
- А с пулей какая смешная история была.
Н. Фридрихсон:
- Тебе же объяснили. История с пулей была продумана от и до, чтобы мы с тобой ее обсудили, и не только мы с тобой.
С. Мардан:
- Ну, был на Украине единственный оперный певец. За каким-то бесом он поехал на восток, и его там застрелили из снайперской винтовки Горбунова.
Н. Фридрихсон:
- Прошу заметить, что застрелили ополченцы, как мы их называем, то есть те же граждане Украины.
С. Мардан:
- Возможно.
Н. Фридрихсон:
- Не «возможно», а это доказанный факт.
С. Мардан:
- Кем доказано?
Н. Фридрихсон:
- Сам этот человек, который убил его, в 16-м году об этом публично говорил. То есть это не секрет, кто его убил.
С. Мардан:
- Как известно, Кеннеди убил Ли Харви Освальд, но стреляли с трех точек.
Н. Фридрихсон:
- Хорошо, твоя версия, кто же его убил?
С. Мардан:
- Вообще не имеет значения. Его убили из русской винтовки Драгунова калибра 7,62 с расстояния 1200 метров. При этом Владимир Александрович Зеленский, который ни в какой армии не служил, ни в советской (в силу возраста), ни в украинской (в силу своей хитрости), показал крупнокалиберный патрон от танкового пулемета. Если бы в оперного певца стреляли из крупнокалиберного пулемета, там хоронить просто нечего было бы.
Н. Фридрихсон:
- Генассамблея какой-то странный эффект имеет…
С. Мардан:
- На Генассамблее сидят впечатлительные люди, которых можно удивить не только…
Н. Фридрихсон:
- Кто там сидел? 3,5 человека? Кого там удивляли?
С. Мардан:
- А может, они в записи смотрели и плакали. А потом ютуб им показывал рекомендованные ролики, украинские народные песни, и они понимали, какого певца потеряли.
Н. Фридрихсон:
- Стоит признать, что речь Зеленского произвела гораздо меньшее впечатление, чем речь Греты Тунберг.
С. Мардан:
- Это 16-летняя девушка с набором всяких психических…
Н. Фридрихсон:
- Только ты не начинай. Потому что всякий раз, когда обсуждают эту девушку, начинают с ее диагноза. Послушайте, друзья, если бы у меня был доступ к вашим медкартам, я бы тоже там много чего интересного нашла. Очень подло будет швырять тебе в лицо твои диагнозы в ходе дискуссии по поводу Зеленского.
С. Мардан:
- Подло со стороны родителей брать больного ребенка…
Н. Фридрихсон:
- Она не больной ребенок. Это дезинформация с самого начала.
С. Мардан:
- То есть три психиатрических диагноза это не больной ребенок?
Н. Фридрихсон:
- Объясню почему. Потому что в 13-14-16 лет у многих с психикой происходят сложные процессы. И если в этот момент взять за шкирку и потащить к психиатру, и шизофрению могут диагностировать, которой на самом деле нет.
С. Мардан:
- Уровень медицины в Швеции и в России очень разный. Вообще на Западе отношение к психиатрии немного другое. Если у нас это вещь стыдная, и с этим десятки миллионов людей просто живут, страдают, и страдают их семьи, и об этом стыдно говорить, потому что ты псих, тебя нужно отправить в дурку, а у тебя просто реальные медицинские проблемы, то там люди на это смотрят именно как на заболевание, и лечат это.
Н. Фридрихсон:
- Ее диагнозы не имеют никакого отношения к умственной деятельности. Она вполне в здравом уме, она в состоянии читать, писать, анализировать информацию. Поэтому какое отношение ее диагнозы имеют к ее позиции по экологии? Никакого.
С. Мардан:
- На самом деле это не ключевой вопрос…
Н. Фридрихсон:
- Тогда почему все начинают ее обсуждать с криком «у нее диагнозы!». Вы на какую аудиторию рассчитываете, и что вы хотите донести? Что это чокнутая девочка?
С. Мардан:
- Ты про Россию говоришь? Я отвечу. Потому что Россия это интеллектуальная периферия Европы сейчас. Потому что Россия не в состоянии никакую повестку предложить…
Н. Фридрихсон:
- Тогда не надо завидовать 16-летней девочке, которая предложила эту повестку.
С. Мардан:
- Где в десятках городов люди просто задыхаются от вони всё еще работающих заводов. В разговоре об экологии говорят о психиатрии. Да, это отражает состояние российского общества.
Мне интересно, это только у нас или в этой периферии западного мира дискуссия вокруг Греты Тунберг происходит в контексте ее лица и ее возраста?
Н. Фридрихсон:
- К сожалению, только у нас творится какая-то чудовищная вакханалия вокруг этой девочки.
С. Мардан:
- Я не уверен, что это только у нас творится.
Н. Фридрихсон:
- Такие «пляски» только у нас. Ангела Меркель, например, выступила с критикой заявления Греты Тунберг. Но она выступала не с позиции: это сумасшедшая девочка, вы ее не слушайте. Ангела Меркель все это грамотно перевела в экономическую, политическую плоскость. Ты же прекрасно помнишь, как из-за «зеленых» очень сильно выпороли, по-моему, «Фольксваген».
С. Мардан:
- Что значит, из-за «зеленых»? «Фольксваген» выпороли из-за сугубо экономических соображений.
Н. Фридрихсон:
- Помнишь, какой был повод? Что якобы продукция «Фольксвагена» выбрасывает очень много загрязняющих веществ и т.д.
С. Мардан:
- Не морочь людям голову. «Фольксваген» отымели, как тузиков, за подлог. Они подделали данные экологических тестов. Они хронически занижали объемы выбросов.
Н. Фридрихсон:
- По «зеленому» вопросу выпороли?
С. Мардан:
- Что значит «по зеленому»? Для американцев это не «зеленый» вопрос. Американцы не подписывают Парижское соглашение. Срать они хотели на экологию.
Н. Фридрихсон:
- Выпороли они «Фольксваген» по какому вопросу?
С. Мардан:
- По юридическому.
Н. Фридрихсон:
- Нет, публично они пороли по «зеленому» вопросу.
С. Мардан:
- «Зеленая» тема волнует только европейцев. Американцам положить с прибором на нее. Есть две большие индустриальные страны – США и Китай.
Н. Фридрихсон:
- Вспомни историю. Пороли они «Фольксваген» официально и публично ровно по этому поводу. Что там было подтекстом, это вопрос второй. Меркель прекрасно понимает, что эта Грета Тунберг и ее выступление, с одной стороны, правильное, с экологией действительно есть проблемы во всем мире. Но она понимает, что будет повод потом пороть немецкую промышленность.
С. Мардан:
- Я не уверен в том, что это правильно. Я внимательно прослушал это бессмысленное эмоциональное выступление, в котором явно психически неустойчивый ребенок…
Н. Фридрихсон:
- Опять началось…
С. Мардан:
- Именно так. Она вела себя как психически неустойчивый ребенок как минимум в очень сильном стрессе.
Н. Фридрихсон:
- Да у нее харизмы больше, чем у многих наших политиков.
С. Мардан:
- У любого шизоида харизмы больше, чем у нас с тобой.
Н. Фридрихсон:
- Еще раз. Она не шизоид, у нее нет этого диагноза. Не навешивай на нее то, чего у нее нет.
С. Мардан:
- В ее выступлении содержательно не было ничего, кроме эмоциональных обвинений в тональности «как вам не стыдно». С моей точки зрения, приснопамятное выступление Никиты Сергеевича Хрущева, когда он стучал тапком и говорил: «Мы вас похороним!», примерно то же самое, но оно было более содержательное, потому что имело под собой вполне ясный смысл. Оно объясняло, что российская экономика растет темпами в три раза выше, чем американская. О том, что российская ядерная промышленность сделала бомбу мощностью 100 мегатонн, которая может взорвать половину североамериканского континента, и т.д. Здесь я не услышал ничего. Они о чем толкуют? Европейская пресса пишет о глобальном потеплении. Ребята, где мы, а где глобальное потепление? Россия будет на другом фланге. Я – за.
Если зона рискованного земледелия сместится куда-нибудь в район Колымы, если на Колыме спустя 10 лет будут выращивать кукурузу, а мы будем купаться не только в Черном, но еще и в Белом море, а если Архангельск станет вторым Сочи, и там будут проводить летнюю Олимпиаду 2040 года, - по кайфу. Если при этом утонут Британские острова, мне на это все равно, пусть утонут, в конце концов. Много кто тонет. Например, столица Индонезии Джакарта, как я недавно прочитал, медленно и верно погружается в пучины океана. Что решили индонезийцы? Сказали: значит, перенесем столицу в другое место. Так бывает. Много столиц исчезло с лица земли.
Н. Фридрихсон:
- Ты еще Атлантиду вспомни, которая затонула.
С. Мардан:
- Дело не в этом. Я не понимаю какого-то апокалипсического настроя.
Н. Фридрихсон:
- Ты сам сказал, что затонут, например, Британские острова…
С. Мардан:
- Так пусть британцы и парятся. А нам-то что?
Н. Фридрихсон:
- Потому что глобальное потепление подразумевает под собой глобальное изменение климата. Те кисельные берега, которые ты тут нарисовал, что Россия будет в шоколаде, просто рай наступит, - это неправда.
С. Мардан:
- Я исхожу из простого. Если бы угроза была действительно серьезной, то все серьезные ученые с именем, академики говорили бы об этом. Ученые с именем об этом молчат. Об этом по какой-то причине говорит шведская школьница, которую поддерживает некая большая группа европейских активистов. Реакция Ангелы Меркель на самом деле абсолютно естественна. Потому что в Европе осталась только одна по-настоящему индустриальная держава – Германия. Я в Германии был много раз. Когда едешь по району Кельна, Франкфурта, ты понимаешь, что оказался на другой планете.
Это бесконечная череда суперсовременных заводов, которые не выбрасывают никаких оранжевых, зеленых дымов, как в каком-нибудь Нижнем Тагиле. Там вплотную к забору какого-нибудь химического концерна выращивают капусту. То есть там люди не дохнут от кислотных выбросов, они выращивают экологически чистые овощи там же, на месте. Поэтому я не очень понимаю, какие вопросы по экологии к развитым индустриальным европейским странам. В той же Швеции заводы до сих пор работают. Там даже самолеты делают эти жалкие 10 миллионов Шведов.
Она с кем хочет бороться? Она хочет бороться с Китаем, по идее, который является мировой фабрикой. Китай отреагировал? Нет, слова не сказал. Греты Тунберг для Китая не существует.
Н. Фридрихсон:
- Для Греты и Китай не существует. Она не про это говорила.
С. Мардан:
- А про что она говорила? Если ты не говоришь про Китай в контексте экологии…
Н. Фридрихсон:
- Ей 16 лет, Сережа.
С. Мардан:
- Ну и что? Ты в 16 лет была дурой, что ли? 16 лет это взрослый человек, который прочел несколько тысяч книжек уже.
Н. Фридрихсон:
- Сережа, ты в 16 лет не прочел несколько тысяч книжек. Девочка в 16 лет говорила то, чем она увлечена. Она увлечена экологией. Она этот геополитически-экономический подтекст даже не рассматривала. И она привлекла внимание к экологии больше, чем это внимание было. Ты правильно сказал, какие-то академики об этом не говорят. Говорили, просто мы не слышали.
С. Мардан:
- Представь себе на трибуне какого-нибудь унылого 50-летнего балбеса типа бывшего вице-президента Ала Гора, который занимается экологией последние 25 лет. Если бы он говорил то же самое: люди, целые биологические виды умирают, прошло время, когда мы должны говорить об экономическом росте, - его кто-нибудь стал бы слушать? Нет.
Н. Фридрихсон:
- Так, значит, говорит она правильные вещи, и она привлекла внимание к этим вещам.
С. Мардан:
- Понятно, что 16-летний ребенок сам ничего привлекать не может. С моей точки зрения, это проект (в хорошем смысле этого слова). Я бы сидел и думал: значит, так, планета гибнет, биологические виды умирают… Не знаю, кто умирает.
Н. Фридрихсон:
- А я тебе скажу. Около миллиона видов растений и животных находится под угрозой исчезновения из-за деятельности людей.
С. Мардан:
- Это эволюция.
Н. Фридрихсон:
- Нет, из-за деятельности людей. Это не эволюция.
С. Мардан:
- Биологические виды пропадают миллионы лет и появляются точно так же. Возникает вопрос. Для того чтобы привлечь внимание мировой общественности к важной, с моей точки зрения, проблеме, что я делаю? Давайте найдем ребенка. Вспоминаем Саманту Смит из 80-х годов. Прекрасная, очаровательная, красивая девочка. Тогда это работало. Сейчас это не работает. Сейчас пробить толстокожего современного европейца видом говорящего со сцены 15-16-летнего ребенка не получится. Давайте найдем ребенка, эмоционально незащищенного, такого ранимого. Она явно ребенок с психологическими проблемами, она почти плачет с трибуны, говоря об умирающих белухах.
Н. Фридрихсон:
- То есть говорит она правильные вещи. Около миллионов видов растений и животных под угрозой из-за деятельности людей.
С. Мардан:
- Да плевать я хотел на миллион видов.
Н. Фридрихсон:
- Это, между прочим, угрожает человечеству. То есть экосистема будет нарушена.
С. Мардан:
- Надана, тебе жалко птицу додо?
Н. Фридрихсон:
- Мне жалко, что мы обсуждаем зачем-то историю болезни этой девочки, хотя, по сути, она не имеет никакого отношения к той проблеме, о которой она говорит. Ты правильно отметил, вышел бы стареющий Гор ровно с этой же правильной тирадой, всем было бы скучно, все спали бы. Тут был правильный ход, что отправили эмоциональную девочку. С харизмой у нее все в порядке, и они ярко привлекает внимание к проблеме.
С. Мардан:
- Мне кажется, это просто подлость.
Н. Фридрихсон:
- Подлость – обсуждать ее психические заболевания.
С. Мардан:
- Не надо передергивать. Это чистая манипуляция на самом деле. Давайте мы обвиним того, в чем не хотим, чтобы обвинили нас.
Н. Фридрихсон:
- Давайте обсуждать проблему, которую Грета очень ярко подняла. Вместо того чтобы обсуждать эту реальную проблему, все как с цепи сорвались. Господи, какой позор. Взрослые мужики с седой бородой и разные тетки накинулись на 16-летнюю девочку и начали хулить ее медкарту, рассказывать, что она кого-то пугает. Причем чудовищно, что об этом говорят тетки, на которых без слез не взглянешь. Они себя-то в зеркало видели?
С. Мардан:
- Ты хотела, чтобы инстаграмщицы симпатичные об этом говорили?
Н. Фридрихсон:
- Я хочу, чтобы обсуждали проблему, которую подняла Грета. Она подняла важную проблему. Вместо этого начинается вакханалия старпёров, старых мужиков и не очень красивых теток, которые начинают нам всем рассказывать, что Грета их пугает, вместо того чтобы на себя в зеркало с утра осмотреть.
С. Мардан:
- А про что говорить?
Н. Фридрихсон:
- Про проблему, которую Грета подняла. Проблема есть. За этой проблемой стоит политический подтекст, экономический подтекст, Ангела Меркель вон стала переживать. Ты правильно сказал, Германия это одна из последних стран Европы, у которой мощная промышленность. И понятно, что по «зеленому» вопросу потом эту самую германскую промышленность будут полоскать вдоль, поперек и по диагонали. Это все круто, интересно, об этом можно говорить. Но вместо этого все как с цепи сорвались обсуждать диагноз Греты.
С. Мардан:
- Дело в том, что сама эта тема экологии неактуальна для русского человека. Она была актуальна в 1983 году, когда 300-миллионный советский народ колотился против строительства на Байкале целлюлозно-бумажного комбината, который все свои гигантские отходы просто сливал в озеро. Когда по всей стране дымили, не останавливаясь, тысячи заводов. То есть мы были в то время, как Китай сейчас. Это была проблема. Продолжительность жизни была меньше более чем на 12 лет, люди умирали, не дожив до 55 лет. Сейчас можно, конечно, думать, почему они умирали. В промышленных центрах они умирали… Скажем, взять какой-нибудь город Нижний Новгород или город Запорожье на Украине. Там было 130 огромных заводов. Они все работали. И никаких очистных сооружений практически не было. Тема экологии тогда была для абсолютного большинства советских людей актуальна. Сейчас, когда половина российской промышленности закончилась, ее нет, на месте этих заводов стоят либо руины, либо офисные или торговые центры, какая экология, кому это интересно?
Н. Фридрихсон:
- Тогда объясни мне, почему в России все так мощно и бурно стали обсуждать Грету, если тема для нас не актуальна?
С. Мардан:
- Потому что единственный контекст, в котором эта тема касается России, нас, я бы ее сформулировал так. Это некоторое внутреннее чувство того, что это неправильно. Неправильно использовать таких детей для чего бы то ни было.
Н. Фридрихсон:
- «Таких» - это каких?
С. Мардан:
- Детей с психологическими проблемами.
Н. Фридрихсон:
- У всех есть психологические проблемы, и особенно в переходном возрасте.
С. Мардан:
- Нет, не у всех.
Н. Фридрихсон:
- У тебя есть дети. Ты что, хочешь сказать, что в переходном возрасте у них тишь да гладь, да божья благодать в голове? У них нет психологических, эмоциональных проблем?
С. Мардан:
- У моих детей ничего подобного, что есть у Греты Тунберг, нет даже близко.
Н. Фридрихсон:
- Потому что тебе хватило разума не отправлять своих детей в психоаналитику при первых проблемах с поведением или с нарушением эмоционального состояния.
С. Мардан:
- Эти проблемы у нее были до поездки в Нью-Йорк. И родители, вместо того чтобы заниматься здоровьем, всячески это поддерживали, приняли деятельное участие. Мама уже написала книжку, получив за нее несколько миллионов долларов гонораров. Что, это из ниоткуда? Меня интересует, где знаменитая шведская ювенальная юстиция, которая за куда меньшие проколы детей изымает?
Н. Фридрихсон:
- Ты хочешь сказать, что эта девочка не имеет права говорить о том, что ее беспокоит, потому что, видите ли, у нее есть какие-то нарушения психики? Она не имеет права на свое мнение, не имеет право это озвучивать?
С. Мардан:
- Я разве об этом сказал?
Н. Фридрихсон:
- Ты об этом, по сути, говоришь.
С. Мардан:
- Нет. Я сказал совершенно о другом. Я сказал о том, что взрослые не имеют права эксплуатировать детей в принципе. Тем более взрослые не имеют права эксплуатировать детей с проблемами со здоровьем.
Н. Фридрихсон:
- Ее никто не эксплуатирует. Девочка занималась этой проблемой до Генассамблеи ООН, она была этим увлечена. Она ходила на акции, писала статьи.
С. Мардан:
- Девочка занимается проблемой? Ребенок не может заниматься никакой проблемой. Проблемами занимаются взрослые, которые детей юзают. Их юзают здесь, юзают там.
Н. Фридрихсон:
- Еще раз повторяю. Вот здесь базовое нарушение, постсоветская ментальность: дети не могут ничем заниматься. Могут! Искренне, честно, с горящими глазами. То, чего не хватает тебе, например.
С. Мардан:
- Надана, хватит врать.
Н. Фридрихсон:
- Сидеть дома на диванчике и пописывать статьи – это не то же самое, что стоять с акциями протеста за дело, в которое ты веришь.
С. Мардан:
- С какими акциями? Взрослые во всем мире используют детей…
Н. Фридрихсон:
- Не использует ее никто. Она в это верит.
Н. Фридрихсон:
- Дети верят, и эту веру детскую всегда используют. Например, там используют веру детей, что нужно бороться с потеплением климата. Здесь используют патриотическую веру детей, загоняя их в лагеря Юнармии. Как это было при советской власти, так это и сейчас.
Н. Фридрихсон:
- Чем тебе Юнармия-то не угодила?
С. Мардан:
- Мне плевать. Для меня это то же самое, что экологический активизм. Это то же самое – юзать детей для своих собственных целей. То есть кому-то надо продемонстрировать отчетность о росте патриотизма и воспитании молодого поколения, поэтому он придумал Юнармию и списал на нее несколько миллиардов рублей.
Н. Фридрихсон:
- Юнармия – это вообще про другое.
С. Мардан:
- Конечно, это не про экологию. Но это ровно то же самое, это использование детей.
Н. Фридрихсон:
- Приведи доказательства того, что на Юнармию кто-то что-то списал.
С. Мардан:
- Когда Грета Тунберг предложит пикетировать китайское посольство, тогда мы сможем поговорить о том, что за этим хоть что-то стоит, и это серьезно.
Н. Фридрихсон:
- За этим стоят серьезные дядьки с серьезными интересами. Но это не означает, что надо в саму Грету кидаться туфлями и на весь мир рассказывать про ее психическое состояние. Потому что ее психическое состояние не имеет никакого отношения к проблеме, которую она подняла. И она имеет право высказывать свое мнение. То, что ей повезло, она попала на поля Генассамблеи ООН, где действительно привлекла внимание к проблеме, к которой не привлек бы внимания тот же Гор, не надо завидовать в этом смысле.
С. Мардан:
- Ты правда считаешь, что ей повезло?
Н. Фридрихсон:
- Да, я считаю, что ей повезло.
С. Мардан:
- В чем?
Н. Фридрихсон:
- Она писала статьи на эту тему, вела активную деятельность по этому поводу. Да, ее заметили. Кстати, это не секрет. Как только она написала статью в один из журналов, посвященных экологии, с ней связались, договорились по поводу ряда акций протеста, связанных с экологией. Короче говоря, ее заметили. Я не говорю, что ее эмоциональность не сыграла тут какую-то роль. Конечно, ты прав, это хороший медийный проект. С точки зрения медийных технологий выбор Греты был правильный. Но это не отменяет того, что сказанное ею это серьезная проблема, и она просто мастерски привлекла к этому внимание. Никакой другой человек с этим не справился бы.
С. Мардан:
- На самом деле экологией занимается огромное количество людей, и в той же Германии «зеленые» это, по-моему, третья политическая партия. Это значит, что даже в индустриально развитой стране, такой как Германия, эта тема действительно актуальна, она не высосана из пальца. То есть мы можем хихикать, крутить пальцем у виска… А они думать о том, как будут жить их дети, в каком мире, какую воду они будут пить и что есть. А мы пытаемся ситуацию повернуть. Ну да, в каком-то смысле это самооправдание – о том, что у нас ничего не происходит, нам не о чем думать, не о чем говорить, кроме как о психическом состоянии какой-то шведской девушки или об импичменте Трампа. Но, с другой стороны, я стою на том, что обсуждение… Ты говоришь: она имеет права говорить. Да, имеет право. Любой человек имеет право говорить в каких-то обществах. Но в шведском обществе (и даже в российском) любой человек имеет право говорить, даже если у него есть какие-то проблемы. Но я абсолютно убежден в том, что взрослые не должны использовать детей…
Н. Фридрихсон:
- А пенсионеров?
С. Мардан:
- А пенсионеры это взрослые.
Н. Фридрихсон:
- Но они тоже незащищенные.
С. Мардан:
- В каком смысле незащищенные?
Н. Фридрихсон:
- У пенсионеров в силу возраста тоже могут быть какие-то проблемы с психикой…
С. Мардан:
- Какого возраста? На пенсию выходят в 60 лет. Проблемы с психикой бывают в любом возрасте. Они бывают в 14 лет, в 20, 30, 60 и в 80.
Н. Фридрихсон:
- То есть когда на митинг какие-то партии выводят пенсионеров с криком «Ельцин, дай жрать!» или с какими-то другими криками, ты почему-то не кричишь у микрофона: как они посмели, это же старики, у некоторых из них какие-то проблемы, диагнозы… Тебя это почему-то не возмущает. Ты не анализируешь медкарты людей, которых выводят на какие-то акции протеста.
С. Мардан:
- Почему ты решила, что меня это не возмущает?
Н. Фридрихсон:
- Я ни разу не слышала, чтобы ты, обсуждая какой-то митинг, который собрала какая-то условная партия, и этот митинг состоял в основном из пенсионеров, кричал: почему никто не проверил медкарты этих людей, вдруг там слабая умственная деятельность.
С. Мардан:
- Когда какая партия собирала каких-нибудь пенсионеров?
Н. Фридрихсон:
- Да постоянно. Есть партии, у которых это главный электорат.
С. Мардан:
- Какие партии?
Н. Фридрихсон:
- Да КПРФ. У них ядерный электорат это люди пенсионного возраста. Давайте пройдемся по всем, кто выходит на их акции, проверим у каждого медкарту, и будем разбираться, у кого повышенная умственная деятельность, а у кого снижена в силу возраста. А после этого будем говорить не о проблеме, которую они поднимают на митинге, а будем поименно перебирать людей, которые пришли на этот митинг, и выяснять, имеют они право с такими диагнозами протестовать или им надо уйти в лес и там себя забыть.
С. Мардан:
- Если КПРФ или «Единая Россия» вытащили бы на какой-нибудь «Народный фронт» выступать старика с Альцгеймером, я бы сказал ровно то же самое.
Н. Фридрихсон:
- А ты не знаешь, какие люди выходят на акции протеста той же КПРФ.
С. Мардан:
- Человек с Альцгеймером – для этого не нужно быть психиатром, чтобы поставить ему диагноз. Человека с психическим заболеванием ты и так видишь сразу, что у него есть проблемы.
Н. Фридрихсон:
- Проблемы есть у всех.
С. Мардан:
- Ты на экскурсию сходи в психиатрическую клинику, а после этого расскажешь мне, что проблемы есть у всех.
Н. Фридрихсон:
- Грета лежала в психиатрической больнице? Ее оттуда забрали в Генассамблею ООН? Тогда к чему ты приводишь пример психиатрической больницы?
С. Мардан:
- Ты говоришь, что проблемы есть у всех.
Н. Фридрихсон:
- Конечно, у всех. Но не все оказываются в дурке. И Грета тоже там не была.
С. Мардан:
- Надана, этот спор о чем вообще?
Н. Фридрихсон:
- Это спор о том, что у всех есть проблемы.
С. Мардан:
- Чтобы выйти из этого дурацкого разговора, простой вопрос. Ты хочешь мне сказать, что у этого ребенка нет психологических проблем?
Н. Фридрихсон:
- Есть. Но они не играют никакой роли.
С. Мардан:
- Не имеет никакого значения (для меня, по крайней мере), что у нее написано в медкарте. Я все это прочел, мне это неинтересно. Для меня очевидно, что у ребенка есть серьезные психологические проблемы. Для меня также очевидно, что взрослые, которые используют такого ребенка, мерзавцы.
Н. Фридрихсон:
- Мерзавцы ли те, кто использует пенсионеров, у которых тоже, возможно, есть проблемы с умственной деятельностью?
С. Мардан:
- Мы перешли к обсуждению теоретических вещей. Я говорю конкретно про эту историю.
Н. Фридрихсон:
- А я тебе говорю про конкретные митинги, которые проводят, в том числе при участии пенсионеров.
С. Мардан:
- Ты можешь назвать мне конкретного пенсионера, которого вытащили куда-нибудь на трибуну, у которого явно Альцгеймер?
Н. Фридрихсон:
- Почему обязательно Альцгеймер? У Греты Альцгеймер?
С. Мардан:
- Ты можешь мне привести живой пример или нет?
Н. Фридрихсон:
- Я тебе могу привести кучу примеров. Любой митинг КПРФ.
С. Мардан:
- Фамилию назови мне.
Н. Фридрихсон:
- Я не знаю фамилии этих людей.
С. Мардан:
- Психиатрические проблемы у кого, у Зюганова, у Купцова?
Н. Фридрихсон:
- Я не говорила про психиатрические проблемы. Я сказала: сниженная умственная деятельность, например, в силу возраста.
С. Мардан:
- А я сказал: человек с явными психологическими проблемами, которого юзают для политики. Ты мне можешь привести пример? Не можешь ты мне привести пример.
Н. Фридрихсон:
- Я тебя спрашиваю. Этично ли юзать пенсионера, у которого снижена умственная деятельность в силу возраста? Неэтично. Но тебя это не возмущает. Ты почему-то вцепился в эту Грету, как и все.
С. Мардан:
- Я не вцепился. Я сказал абсолютно простую, конкретную вещь – взрослые не могут юзать нездоровых детей. Это могут делать только мерзавцы. С какими бы благородными целями они это ни делали, это подлость чистой воды.
Н. Фридрихсон:
- Подлость – акцентировать внимание на этом. Потому что, вместо того чтобы обсуждать реально проблему, мы все кинулись на диагнозы.
С. Мардан:
- Эта проблема нас не интересует, поэтому мы ее не обсуждаем. Мы эту тему обсуждали, когда горели сибирские леса. Нас экология интересует исключительно в прикладном виде. Когда горят 4 миллиона гектаров под Красноярском – вот это проблема, которая актуальна для русского человека. А то, что вымирают биологические виды на восточном побережье Африки – насрать мне на эти биологические виды.
Н. Фридрихсон:
- У нас и со своими проблема. С тиграми. Вымирают.
С. Мардан:
- Ты за тигров не беспокойся. Вот уж кто у нас не вымирает, кого кормят, наверное, отборной говядиной, это амурских тигров.
Н. Фридрихсон:
- Потому что они вымирают? И в заповедниках их кормят, чтобы увеличить популяцию?
С. Мардан:
- Потому что их патронирует лично Владимир Владимирович.
Н. Фридрихсон:
- А почему он их патронирует?
С. Мардан:
- Потому что ему нравятся амурские тигры.
Н. Фридрихсон:
- Нет. Потому что это вымирающий вид, они занесены в Красную Книгу.
С. Мардан:
- Наверное, они вымирали, но давно уже не вымирают.
Н. Фридрихсон:
- А вымирали они почему? Из-за деятельности человека. Не потому, что природа решила, что амурских тигров надо убить, а потому что человек офигел настолько, что хотился, охотился, охотился. Доохотился до того, что амурские тигры оказались на грани вымирания.
С. Мардан:
- Ты знаешь, что в Москве-реке 200 лет назад водились осетры, например?
Н. Фридрихсон:
- Да, я слышала об этом. У нас Борис Борисович Надеждин очень любит рыбачить и рассказывать об этом.
С. Мардан:
- А теперь они там не водятся. Это стало биологической катастрофой для Среднерусской возвышенности? Нет, не стало.
Н. Фридрихсон:
- То есть надо уничтожать целые виды и ждать, когда какой-то станет таковым?
С. Мардан:
- Надана, прекрати балаболить, как шведская 16-летняя девочка, которая в жизни прочитала 2 комикса.
Н. Фридрихсон:
- Откуда ты знаешь, что она прочитала два комикса?
С. Мардан:
- Это естественный процесс. Биологические виды исчезают, покидают некий ареал обитания, потому что их вытесняют другие, более активные, более агрессивные виды.
Н. Фридрихсон:
- Да, человек с ружьем.
С. Мардан:
- Самый агрессивный биологический вид это человек. Там, где появляется человек, все остальные убегают или исчезают с лица земли. Если 2 миллиона лет назад на территории земли жило, по некоторым данным, 200 тыс. условных людей, то сейчас их живет 7,5 миллиардов. И всем нужно что-то есть, одеваться. Они распахивают землю, убивают животных. Но, поскольку они не могут убить всех диких животных, поэтому строят огромные свинофермы на миллион голов скота и тоже их убивают. Перспектив, что мы изобретем искусственное мясо, и у нас наступит тишь да гладь, на это надежды никакой нет.
Н. Фридрихсон:
- Перейдем к теме истории. Это больная тема. Особенно для России. Особенно в наши дни, когда на наших глазах эту историю пытаются переписать. Европейцы в очередной раз взялись за события второй мировой войны и того, что ей предшествовало. Дружной европейской семьей они осуждают пакт Молотова – Риббентропа.
С. Мардан:
- Пакт Молотова – Риббентропа европейская общественность всегда дружно осуждала. В 1989 году протоколы рассекретил за каким-то бесом Горбачев. Хотя их немцы рассекретили бы и без нас.
Н. Фридрихсон:
- Это гласность.
С. Мардан:
- Теперь эта тема предъявляется как доказательство исключительной, феноменальной, адской подлости Сталина и Советского Союза, который сговорился с Гитлером и расчленили Польшу. Решение Европарламента об очередном осуждении принято неделю назад. Это не было бы информационным поводом. Там был один жирный нюансик. Они уравняли преступления коммунизма и нациста, поставив знак равенства. На это отреагировал наш МИД, который в очередной раз устами Захаровой сказал о том, что это недопустимо, мы не допустим реванша, переоценки ценностей, Советский Союз принес на алтарь победы неисчислимые жертвы. Каждый большой европейский народ трактует историю так, как бог ему на душу положит. Объективной истории не бывает.
Н. Фридрихсон:
- История пишется победителем. Трактовать можно как угодно. Но преступления нацистской Германии трактовать в положительный плюс довольно затруднительно. Когда уничтожались люди только потому, что они не той национальности. Можно сказать, что это было хорошо? Постепенно мы к этому и придем. Потому что уравнять нацистскую Германию и Советский Союз могут только те, кто в перспективе планирует оправдать нацистскую Германию. Я не говорю, что в Советском Союзе не было политзаключенных, репрессированных. Но по политическим вопросам. Советский Союз не уничтожал новорожденных детей только потому, что они родились от еврейки или кого-то еще.
С. Мардан:
- А тебе скажут, что Сталин переселял целый народы.
Н. Фридрихсон:
- Я не оправдываю это.
С. Мардан:
- А я оправдываю.
Н. Фридрихсон:
- То, что при Сталине были репрессии – это чудовищно.
С. Мардан:
- А я не вижу в этом ничего чудовищного.
Н. Фридрихсон:
- Хоть на ХХ съезде компартия все это озвучила и осудила, но роль Сталина в истории – россиянам стоит начать дискуссии и прийти к какому-то консенсусу. Советский Союз победил нацистскую Германию. Если сейчас пошел тренд уравнять СССР и нацистскую Германию, значит, следующий шаг – сделать так, что нацистская Германия будет чуть лучше, чем Советский Союз. А следующий шаг – нацистская Германия будет чуть ли не святой, а коварный Советский Союз в шапках ушанках с криками «ату!» напал на мирных немцев. Закончится все лет через 50-70 примерно вот этим.
С. Мардан:
- Очень вольная трактовка. Я бы предложил немножко другую версию. Западный мир победил нацистскую Германию. США и Британия.
Н. Фридрихсон:
- С первого дня стояли буквально грудью и сдерживали Адольфа? Конечно же, не американские банки перечисляли ему денежку.
С. Мардан:
- Первыми в войну с Германией вступила Великобритания. Продержались они до 1945 года.
Н. Фридрихсон:
- И на передовой стояли?
С. Мардан:
- Они в одиночку противостояли Гитлеру в течение года. А после этого Гитлер атаковал Советский Союз. А после этого в войну вступили США. И война приобрела статус мировой. До этого была просто европейская война.
Н. Фридрихсон:
- Американцы вступили в войну в 1944 году. Не в 1941 году.
С. Мардан:
- Вот вам качество дипломата истфака МГУ! 11 декабря 1941 года Германия объявила войну США. О чем ты толкуешь? Обосрались и повисли.
Н. Фридрихсон:
- Извините.
С. Мардан:
- Вы поняли теперь, как учат на истфаке МГУ? Сейчас перетягивание каната идет в каком контексте. Западный мир всегда трактовал вторую мировую войну как столкновение сил добра и сил тьмы. Мы точно так же трактовали наше участие во второй мировой войне. Точнее, мы всегда говорили о Великой Отечественной войне. Мы на стороне сил добра. У нас были союзники. Они помогали, но не сильно. И мы воевали с абсолютным злом. В этой точке всегда было непересечение. Был такой люфт, шершавость, на которую все закрывали глаза. Вроде как мы заодно, мы – страны-союзники. Общая победа. Западу в этой ситуации некомфортно. Вроде как они приняли в свой состав бывший восточный блок – целую пачку наших коммунистических союзников, которых мы типа освободили, а потом научили их правильно жить, строить социализм. И они этим сорока годам советского протектората не очень счастливы. Спрашивают своих нынешних партнеров и друзей: мы же были под советской оккупацией. Вы как-то проявите свою политическую позицию. Восточная Германия была оккупирована Советской армией и находилась под советской оккупацией до 1989 года.
Н. Фридрихсон:
- Пока не рухнула Берлинская стена.
С. Мардан:
- Группа советских войск в Германии насчитывала почти 400 тысяч штыков. И 30 тысяч танков. Конечно, Восточная Германия была оккупирована. Вопрос – была ли оккупирована Польша? Я бы сказал, что и Польша была оккупирована. Потому что там находилась Северная группировка войск, в которой было сто тысяч солдат. И Венгрия была оккупирована, в которой была Южная группировка войск. А также была Чехословакия, где находилась еще одна большая группа советских войск. Это был плацдарм для возможной будущей третьей мировой войны. Мы готовились к возможному конфликту. Советский Союз всегда находился в кольце врагов. У нас различия с Западом были экзистенциальными. Это вопрос существования двух систем. Меня в школе учили, что крах капитализма неизбежен. Вопрос в том, мы будем ускорять этот крах или нет. Будучи маленьким мальчиком, я смотрел на глобус и закрашивал красным страны, которые уже строили социализм. Там была Эфиопия, Сомали, Ангола.
Н. Фридрихсон:
- С нами на связи Дмитрий Смирнов, корреспондент «КП».
С. Мардан:
- Мы начали разговаривать про империю. Что происходит в коридорах имперской канцелярии?
Д. Смирнов:
- Вчера удивлялись дипломатическому скандалу с публикацией разговора Трампа с Зеленским. Песков сказал: это их личное дело, мы в это не лезем. Но до сих пор я не припомню, чтобы полная распечатка разговора двух президентов публиковалась таким образом.
Н. Фридрихсон:
- В коридорах власти испугались этого прецедента?
Д. Смирнов:
- Была похожая ситуация.
С. Мардан:
- Когда они встречались в Хельсинки. Они требовали расшифровку их беседы с Путиным. Она так и не была опубликована.
Д. Смирнов:
- Да и с какой стати? Была история с Расмуссеном, который ныне генсек НАТО, в бытность премьером Норвегии он пришел на встречу с Путиным с диктофоном в кармане. И потом пытался это публиковать. Был скандал. Он перестал это делать.
Н. Фридрихсон:
- Когда Трамп решил опубликовать стенограмму, с Зеленским он это не согласовывал.
Д. Смирнов:
- Нет, они запрашивали украинскую сторону. Украинцы сказали: да, публикуйте. Потом Зеленский начал говорить, что его не так поняли. Он думал, что будет опубликована только речь Трампа.
Н. Фридрихсон:
- У нас никто не опасается, что разговоры нашего президента будут опубликованы?
Д. Смирнов:
- Такого не может быть.
С. Мардан:
- До сей поры никакие разговоры не были опубликованы. Эта ситуация говорит о том, что Украину никто ни во что не ставит. Она меньше, чем какая-нибудь Ботсвана.
Д. Смирнов:
- Добавлю слова из известного мультфильма: «Некоторые и мышей едят».
С. Мардан:
- Думаю, ни одному дипломату даже в голову не могло прийти, что возникнет такая коллизия, что конфиденциальный разговор двух первых лиц будет опубликован. Это ломает всю систему. Они лично встречаются, чтобы без лишних ушей решить какие-то вопросы. Это окно возможностей после этих событий закрывается.
Д. Смирнов:
- Его просто не существует. Это как история в фильме, где Басов играл черного маклера. Они будут разговаривать такими эвфемизмами. Это бред.
С. Мардан:
- Я сразу понял, почему Путин так долго не вступал ни в какие коммуникации с человеком с такой странной биографией как Зеленский. И я понимаю, почему они думали. Я после встречи в Нью-Йорке сказал бы: давайте только в официальной переписке, все личные разговоры бессмысленны, он человек несерьезный, он точно все сольет. Мелкий жулик.
Д. Смирнов:
- Я думаю, что Путин понимает, когда разговаривает, где не надо, он лишнего не скажет.
С. Мардан:
- Я сужу как простой человек. Я понимаю, что есть колоссальная разница. Вот наш президент – ни на секунду не возникает сомнений, что это президент очень большой, серьезной страны. И ты смотришь на этого мелкого фраера, который суетится и пытается заработать свои два рубля.
Н. Фридрихсон:
- Неприятный эпизод – именно так Сергей Лавров определил отказ Беларуси от размещения на своей территории российской военной базы.
Д. Смирнов:
- Это очередной виток торгов. За последние десять лет Лукашенко говорил про военные базы, что нужно защищаться. С другой стороны, мы ни рубля не получаем. Конечно, мы вместе стоим единым фронтом. С другой стороны, я хочу попросить денег за базы, но не могу, это наши русские братья. Это предмет торга.
С. Мардан:
- Там аэропорты передового базирования и так действуют. Какая еще база должна быть?
Н. Фридрихсон:
- При этом американцы разместят танковый батальон на белорусско-литовской границе.
С. Мардан:
- Это очень серьезно.
Н. Фридрихсон:
- Будет в Белоруссии наша база?
Д. Смирнов:
- Сергей прав, там две базы есть, нам больше не надо.
Н. Фридрихсон:
- Зачем тогда Лавров это комментирует?
Д. Смирнов:
- Это ответ на эскападу Лукашенко.
С. Мардан:
- Нам предлагают жить по-новому. Муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов предложил узаконить многоженство. В этом ничего удивительного нет. Многоженство давно фактически существует. Сколько можешь содержать женщин, столько и содержи. Но он хочет, чтобы все было по закону. Чтобы не было греховности и блуда.
Н. Фридрихсон:
- Этот проброс про многоженство далеко не первый.
С. Мардан:
- Послушаем, что говорит Ильдар Аляутдинов.
И. Аляутдинов:
- Считается, что рано или поздно мы к этому должны подойти. Это некая наша реальность, наша действительность, когда число женщин значительно превышает число мужчин, когда мы видим и понимаем, что есть очень много разведенных женщин, вдов, есть много ситуаций. И мы видим это ежедневно и читаем, когда люди вроде бы годы прожили со своей первой супругой, но в жизни что-то меняется, нравится кто-то другой, он легко с ней разводится и берет вторую. Другую, единственную. Тем самым оставляя первую, с которой прожил многие годы, оставляя ее не у дел. Вот этих заголовков мы много видим в повседневности. Есть закон, который четырнадцать веков назад был установлен Всевышним создателем. И многие библейские пророки имели несколько жен. Зачем мы это отрицаем? Зачем мы говорим, что это неприемлемо? Нужно посмотреть нашу действительность, как люди живут. Не сколько к этому готовы мусульмане. В то же время в исламе очень четко подробно прописаны все обязанности, зоны ответственности человека. Если эта практика будет, она в любом случае существует, если эта практика будет узаконена, в первую очередь нам нужно начать именно с мусульман и с регионов, где в своем большинстве проживают мусульмане.
С. Мардан:
- Объявляю голосование по многоженству.
Н. Фридрихсон:
- Это уже не первый такой проброс. Несколько лет назад руками, мозгами и сознанием русского автора в одном издании вышла статья с названием «Многоженство спасет Россию». Эти пробросы продолжат свое шествие. Я не очень понимаю, для чего это делается. Россия – светское государство. Почему одна из конфессий нашей многонациональной, многоконфессиональной страны считает, что нужно узаконивать традиции отдельно взятой конфессии?
С. Мардан:
- Я это понимаю. Это называется ползучая исламизация. Проявление классического окна Овертона. А почему нет? С точки зрения здравого смысла, будь я казанским татарином, я бы аргументировал так. Вы реально открыто, пользуясь общественным уважением, обсуждаете проблему узаконивания гомосексуальных браков. То, что является мерзостью перед Господом абсолютно для всех – и для христиан, и для мусульман, и для иудеев. Это глобальная тема. Это как экология.
Н. Фридрихсон:
- У нас не предлагают это узаконить.
С. Мардан:
- Эта дискуссия не останавливается.
Н. Фридрихсон:
- Глобальной дискуссии нет.
С. Мардан:
- Глобальная дискуссия – это на Первом канале, что ли?
Н. Фридрихсон:
- У нас в Госдуме не обсуждают, узаконивать ли однополые браки.
С. Мардан:
- Как известно, Госдума – это не место для дискуссий, это место для принятия законов, которые разработали в правительстве или в администрации президента. Тема есть, она обсуждается.
Н. Фридрихсон:
- Ты, правда, считаешь, что предложение узаконить многоженство связано с этим?
С. Мардан:
- Если бы я был казанским татарином, который бы по пятницам ходил на молитву, я бы сказал: если вы считаете возможным обсуждать вот это, почему мы не имеем права обсуждать это в таком контексте? Дискуссия должна сворачиваться и в первом, и во втором случае, с моей точки зрения. Я не знаю, кем. Я считаю, что в российской обществе нет места ни гомосексуальным бракам, потому что это мерзость перед Господом, ни многоженству. Если по первому я уже ответил. Россия – часть христианской цивилизации. Существование в форме светского государства не отменяет фундаментальных основ нашего государства, которое в своей этике имеет христианство.
Христианство идею многоженства отвергает. Но всякие скудоумные, которые учились в ПТУ, они употребляют термины: скрепы, традиции. Мы живем в этом укладе тысячу лет, со времен святого князя Владимира, да, у которого были триста наложниц, многоженство. На Руси при славянах это была обычная языческая практика. Но Русь приняла христианство тысячу лет назад, эта тема с повестки дня ушла. Мы ее воспринимаем простым рабоче-крестьянским образом.
Н. Фридрихсон:
- Считаешь ли ты, что муфтий Ильдар Аляутдинов, поднимая подобные темы, тем самым подогревает межнациональный и межконфессиональный конфликт?
С. Мардан:
- Да, безусловно. Умма – сообщество мусульман – устроено совершенно не так, как любая христианская конфессия. Там нет руководства. Нет митрополитов, архиепископов, епископов. Есть просто умма и есть учителя. Он накачивает собственную значимость. Я не понимаю, что такое муфтий Москвы. Он фактически занимается собственным пиаром. Если бы он про многоженство сказал где-нибудь в Махачкале, я бы понял. Это территория с преобладающим мусульманским населением, где эта традиция изживается последние 80 лет советской властью, но она все равно есть. В очень ограниченном виде. Я знаком с большим количеством мусульман, они живут с одной женой. Они ходят по пятницам на молитву. Традиции многоженства больше развиты у арабов. Содержать двух или трех жен накладно.
Н. Фридрихсон:
- Ты должен их содержать на одинаковом финансовом уровне. Они не должны жить в одном доме или в одной квартире. Это некое финансовое бремя. Меня удивляет, почему муфтий Москвы Ильдар Аляутдинов не говорит ничего про это.
С. Мардан:
- Москва – это русский город. Это территория исторической России. Поэтому заводить здесь разговоры об узаконивании многоженства признак не большого ума.
Н. Фридрихсон:
- Он осознанно подогревает. Зачем? Неужели только ради собственного пиара?
С. Мардан:
- Исключительно.
Н. Фридрихсон:
- Тут все хитрее. Он смотрит на перспективу вперед. Вот что сказал протоиерей отец Дмитрий Смирнов.
Отец Дмитрий Смирнов:
- Так как ислам – это наше будущее, в силу того, что рождаемость у мусульман выше, то это автоматически произойдет. Потому что разрешение иметь четыре жены у тех, кто Коран считает священной книгой, есть, но для людей богатых. Гайнутдин – человек богатый, ему не терпится дожить до этого момента, он продвигает эту одну, известную всем мусульманам, позицию. Взгляд христиан на брак известен. Мусульмане знают, в какой стране живут. Но так как большое вымирание среди народов, которые в традиции православного христианства родились, хотя мало что о нем знают, кроме двух праздников – Рождество и Пасха, - поэтому незачем тут полемизировать.
С. Мардан:
- Он троллит, конечно, традиционно.
Н. Фридрихсон:
- По факту он прав.
С. Мардан:
- По факту он не прав.
С. Мардан:
- Когда он говорит, что Россия – это территория ислама, что христиане меньше рожают, вымирают, здесь будут жить мусульмане в конце концов, - это троллинг чистой воды. Все здесь будет так же, как и сейчас. Но ситуация меняется. Это не первая дискуссия. Ее нужно рассматривать в контексте. Сегодня муфтий Москвы говорит, что нужно разрешить многоженство. Повторяется вопрос, что в Москве не хватает мечетей, давайте построим еще штук двадцать. Потому что здесь живет 4 млн. мусульман. Ребята, вы здесь работаете. Здесь живут русские, здесь русский национальный уклад, такой же, как в Костроме, в Ярославле, в Нижнем Новгороде, в Белгороде, в Киеве. Это территория исторической России. Мы здесь будем жить так, как мы привыкли.
Н. Фридрихсон:
- А Северный Кавказ ты отсек?
С. Мардан:
- Он живет своим укладом.
Н. Фридрихсон:
- Это часть России
С. Мардан:
- Безусловно, так же, как Московская область. Но разные части Северного Кавказа живут в основном своим укладом – национальным, религиозным, этническим. Человеческие обычаи меняются крайне медленно. Они не меняются тысячелетиями. Если бы дискуссия о многоженстве выносилась в повестку в Махачкале или Грозном – это актуальный вопрос. Но не надо эту тему вбрасывать нам. У нас нет такой проблемы. Поэтому многоженство никогда в России не будет узаконено.
Н. Фридрихсон:
- Ты не согласен, что мусульмане в России рожают больше?
С. Мардан:
- Согласен.
Н. Фридрихсон:
- Почему ты считаешь, что отец Дмитрий Смирнов говорит нелогичные вещи?
С. Мардан:
- Я сказал, что он троллит. Говорить о том, что наступила какая-то стабильность и теперь это норма, теперь будет так, - нет, все происходит в истории человеческой совсем не так. В 1919 году страны Антанты победили Германию, Австро-Венгрию. Немцы подписали капитуляцию. Казалось, что все кончилось. Однако спустя 20 лет немцы перевернули эту шахматную доску. То же самое будет и сейчас. Если европейцы, немцы, французы или бельгийцы через 10 лет решат, что их африканское, арабское население представляет…
Н. Фридрихсон:
- Мы про Россию.
С. Мардан:
- Этносы живут точно так же. Как только этнос, как общность людей, чувствует угрозу себе, он меняет предложенные правила игры. Так начинаются войны.
Н. Фридрихсон:
- Ты считаешь, что через двадцать лет будет война между мусульманами и теми, кто не относится к мусульманам в России?
С. Мардан:
- Я сказал, что это может быть. Я не сказал, что это будет. Я считаю, что может быть война в Европе.
Н. Фридрихсон:
- Что будет через тридцать лет в России по динамике населения?
С. Мардан:
- Я думаю, что российская власть не потеряла остатков здравомыслия и не потеряет его в будущем и будет решать эту проблему в контексте интересов русского, прежде всего, народа. Потому что нынешние программы повышения рождаемости они такие секулярные, общие для всех. Рожайте больше граждан, все будет зашибись. Это часть миграционной политики, которая реализуется в Российской Федерации. Все равно, кто к нам едет, у нас мало людей. Если сюда приедет сто тысяч людей с Украины, для нас это благо. Мы с ними один народ, одна культура.
Н. Фридрихсон:
- А с чеченцами мы не один народ?
С. Мардан:
- Одна культура? Ты смеешься? Нет российской культуры. Мы с чеченцами разной культуры.
Н. Фридрихсон:
- Ты противопоставляешь русских чеченцам.
С. Мардан:
- Есть русская национальная культура и есть чеченская народная культура.
Н. Фридрихсон:
- Мы все вместе живем в Российской Федерации.
С. Мардан:
- Мы живем в оной стране. Но мы разные народы, принадлежащие разным культурам.
Н. Фридрихсон:
- Тебе Украины ближе, чем чеченцы?
С. Мардан:
- Конечно. Украинский этнос в плане культурном, религиозном, цивилизационном, конечно, нам ближе несопоставимо. Мы один народ. Как Путин говорит: мы с украинцами один большой русский этнос.
Н. Фридрихсон:
- Украина – независимое государство. А Татарстан, Чечня, Дагестан – это часть России. И ты говоришь в эфире российской радиостанции, что тебе жители отдельного государства ближе, чем те народы, которые проживают на территории Российской Федерации.
С. Мардан:
- И что? А в чем я противоречу?
Н. Фридрихсон:
- И при этом ты прогнозируешь, что через двадцать лет будет война между русскими и чеченцами.
С. Мардан:
- Я не прогнозирую. Могу констатировать, что за последние десять лет было две чеченские войны. История предполагает, что могут быть войны самого разного характера. Межнациональные, войны религиозные. Мне в плане культуры ближе украинцы, чем чеченцы. Я Коран не читал на арабском языке. Я с исламской культурой немножечко знаком. Для того, чтобы понимать, чем живет сириец или египтянин, нужно в этом вариться. Я в другой цивилизации нахожусь. Вам кто ближе – французы или египтяне? Конечно, французы. Потому что я с французами – часть Европы, часть христианского мира.
Н. Фридрихсон:
- Россия – это не только Европа.
С. Мардан:
- Географически – да.
Н. Фридрихсон:
- И ментально, и культурно.
С. Мардан:
- Нет никакой ментальной Евразии.
Н. Фридрихсон:
- «Да, скифы мы, да, азиаты».
С. Мардан:
- Это с Дугиным надо обсуждать, что такое Евразия. Нет никакой Евразии. У тебя есть что-то общее с китайцами, иранцами или индусами? У тебя с ними нет ничего общего. Это отдельная цивилизация.
Н. Фридрихсон:
- И Северный Кавказ – тоже отдельная цивилизация?
С. Мардан:
- Конечно.
Н. Фридрихсон:
- Но при этом в составе России.
С. Мардан:
- Северный Кавказ покорила Российская империя в девятнадцатом веке. И воевала за него 150 лет. Ровно как покорила и всех остальных. И то, что Российская империя в конце концов распалась в 1991 году, это тоже исторический факт. Это к вопросу, почему Украина независимая. Пока независимая, я бы сказал так. А дальше посмотрим.
Н. Фридрихсон:
- Ты украинцам не угрожай.
С. Мардан:
- Я не угрожаю. Это благодеяние. Результаты голосования. За многоженство проголосовало 22 % позвонивших. Против – 77 %.
Н. Фридрихсон:
- Понятно, 22 % звонивших – мужчины.
С. Мардан:
- Любой женатый или в прошлой женатый мужчина не поддержит тему многоженства. Потому что это геморрой. Леонид Гайдай в своем великом фильме все сказал. «Столько бед и забот, ах, спаси, Аллах». С одной женой не разобраться, а с тремя – удавиться.
И снова национальный позор. Помните зимнюю олимпиаду в Корее, куда нас не пустили. Потому что глава РУСАДА Родченков – антидопинговой комиссии – сбежал в Америку, увез отсюда все секретные документы, из которых следовало, что российский спорт сидит на стероидах и запрещенных препаратах. Весь профессиональный спорт сидит на стероидах. Но есть жирный нюанс. Есть стероиды разрешенные, а есть запрещенные.
Н. Фридрихсон:
- Родченков говорил, что чуть ли не наши спецслужбы пичкали спортсменов.
С. Мардан:
- Главное, что предъявляли Российской Федерации, почему нас не допустили до участия в олимпиаде под национальным флагом, главное обвинение звучало так. Российская Федерация создала государственную систему сокрытия допинговых проб. Назывался бывший министр спорта Мутко, ему запретили на олимпиады даже приезжать. Теперь Мутко за спорт не отвечает. Он отвечает за строительство. В течение трех месяцев не может добиться восстановления жизни в Тулуне. Мы думали, что один раз мы позор пережили, на олимпиаду нас не допустили. Наши профессиональные спортсмены, в которых были инвестированы миллионы долларов, все равно туда поехали, прошли под олимпийским флагом. Защищали они типа честь самих себя. Мы сделали вид, что нам этого вполне достаточно. Типа, опять русофобия, опять проклятый Запад желает нас уязвить и унизить Россию.
Н. Фридрихсон:
- Родченков сбежал за бугор, якобы вывез базу данных, согласно которой у нас есть некая система пихания допинга спортсменам. На каком носителе он эту базу вывез? Мог ли он в эту базу внести какие-то корректировки от себя?
С. Мардан:
- Суть твоего вопроса: может быть, эта гадина Родченков проманипулировал с цифрами и обманул американцев?
Н. Фридрихсон:
- Теоретически мог?
С. Мардан:
- Нет. Подобного рода документы даются на проверку программерам. Любые внесенные изменения всегда видны. Если бы там была лажа, у него эта базу никто бы не принял. А если бы даже приняли и попытались извлечь некий геополитический капитал, то наши предъявили бы что-нибудь в ответ. Что Родченков – алкоголик и мерзавец, который обманывает весь цивилизованный мир. Вот посмотрите исходник. На этом бы тема сошла на нет. Конечно, там мы облажались.
Н. Фридрихсон:
- Государственная система пихания допинга существует?
С. Мардан:
- С моей точки зрения, вся спортивная система государственная. Никакой негосударственной системы финансирования профессионального спорта в стране нет. Можно взять абсолютно любой вид спорта, он содержится на государственные деньги. Даже если это так называемые частные футбольные клубы. Если «Зенит» финансирует «Газпром», хорошо, давайте похохочем, что это частные деньги. Это государство финансирует покупку футболистов за 10 млн. евро, чтобы они хронически проигрывали.
Н. Фридрихсон:
- То есть Родченков прав?
С. Мардан:
- Наш спорт остается с советских времен государственным. Это часть политики. Я убежден, что эта тема курировалась и контролируется разными специальными государственными людьми, которые эту тему провалили. Не в том, что спортсмены жрут допинги. Пусть жрут и дальше, мы ж побеждать должны. Хотя я не знаю, зачем. Но сделайте так, чтобы их не ловили. А если поймали, это кризисная ситуация, которую надо было разрулить. И я был в полной уверенности, что решили вопрос. С каким-то перерывом, но Мутко убрали со спорта. Туда посадили другого человека. Казалось бы, раз наступили на грабли, вам по лбу дало так, что шишка проходила в течение целого года. Вообще я считаю, что эти истории нужно оценивать с точки зрения денег. Этот скандал повредил России прямо и косвенно в деньгах. Страна вбухивала в эту олимпийскую сборную в течение четырех лет титанические деньги, чтобы они поехали в Южную Корею и заработали золотых медалей, а мы здесь гордились и в состоянии гордости повышали производительность труда и растили ВВП. Этого не случилось. Они не поехали под триколором в Корею, они не завоевали золотые медали. У нас гордость не выросла. ВВП не вырос.
Н. Фридрихсон:
- А сейчас что происходит?
С. Мардан:
- Оказывается, ВАДА снова предъявила очень серьезные претензии РУСАДА. Ребята, вы нам прислали фуфло, явно подделанное.
Н. Фридрихсон:
- Фуфло – это что?
С. Мардан:
- Отчеты по спортсменам. Из этого мы делаем вывод, что данные лаборатории не соответствовали исходникам, которые привез Родченков. Очевидно, что Родченков, с вероятностью 99 %, привез оригинальную базу. А сейчас собираются путем нехитрых русских манипуляций… Это настолько русская история, что я поражаюсь, что это может быть так.
Н. Фридрихсон:
- А что надо было делать? Родченков вывез базу, где хранились данные, кто кого чем пичкает.
С. Мардан:
- Это ситуация, которая отличает государственную структуру, чиновников от логики людей из бизнеса. Я бы рассуждал как человек, который всю жизнь проработал в бизнесе. О'кей, у нас есть проблема. Мы лишились большого контракта. Почему? Делаем несколько совещаний, выясняем, где узкие места, кто конкретно обосрался, увольняем этого человека. Но главное – немедленно начинаем менять всю процедуру. Ясно, что проблема не в человеке. Проблема в системе. И было достаточно времени для того, чтобы эту систему поменять. Прошло полтора года, и выясняется, что систему никто и не планировал менять. Каяться не стали. Это правильно. Но было неправильно – не заниматься изменением системы. Я скажу, как надо. Я бы спорт профессиональный в России просто запретил. Хочешь заниматься спортом – на стадион. Хочешь заниматься боксом – на свои деньги.
Н. Фридрихсон:
- Это фантазия. А если к реальности?
С. Мардан:
- Почему фантазия?
Н. Фридрихсон:
- Родченков чего-то там вывез. Данные лаборатории не соответствовали той базе…
С. Мардан:
- Девочек в бардаке поменяйте…
Пишут, что министр спорта Колобков известный спортсмен. Да мне плевать. Он лучше бы жизнь потратил на что-нибудь хорошее. Он занимался спортом, а потом стал чиновником, который не мог устранить…
Н. Фридрихсон:
- Это человек из спорта. Он пришел не с рынка, где носками торговал и про спорт только читал. Он из мира спорта, он понимает спорт, его потребности.
С. Мардан:
- Потребности спорта в анаболиках. Дайте им побольше допинга, чтобы они бегали побыстрее. Потребности спорта в этом?
Н. Фридрихсон:
- Как надо было нам выкручиваться в начале 2019 года?
С. Мардан:
- Всех уволить. Расстрелять нельзя.
Н. Фридрихсон:
- Какую базу нужно было показывать? Признать, что Родченков вывез корректную базу, и показать те же данные? Или заявить, что Родченков наркоман, сумасшедший, подделал базу.
С. Мардан:
- Это уже всё заявили. Если ты понимаешь, что у тебя в топ-100 спортсменов, которые перспективные, которые могут в горизонте 5 лет приносить медали, из 90 % грязные. И что они не пройдут ни одной пробы. У них вместо крови кислота. Это может быть? Скорее всего, именно так.
Н. Фридрихсон:
- Едва ли.
С. Мардан:
- Ты понимаешь, поскольку они попали в разработку, то с этим чего-то надо делать. Они перспективные или от них больше геморроя? Если спортсмен токсичен, условно говоря, если это штангист, которого уже дважды или трижды берут за задницу, потому что у него обнаруживают допинг в крови, ребята, на пенсию его отправьте. Он нам принесет только головняк. Только позор. Это потеря денег. Его на какой-нибудь чемпионат за границу привезти надо. Он же до этого полгода жрет жареные куриные грудки с гречкой. Они же тоже денег стоят. Все, на пенсию его, пусть идет работать на стройки и таскает гранитные бордюры в Москве вместе с армянами. Вот судьба токсичного тяжелоатлета, который не умеет прятать допинг.
Я понимаю, что спортсмены не виноваты. Я понимаю, что спортсмен – это тот же неразумный ребенок. Вся его жизнь находится в руках тренера или директора клуба. Ему говорят: Вася, вот тебе горсть таблеток, это витамины. Вася делает вид, что он понимает, что это витамины. И из года в год с 13 лет жрет эти витамины, превращая себя в Терминатора. Такова спортивная жизнь. Каждый выбирает ее для себя сам. Но если уж мы рассматриваем спорт как часть государственной политики, по крайней мере, сделайте, чтобы от нее польза была хоть какая-нибудь. Если пользы нет, а есть один только вред, давайте сделаем как Сталин, на десять лет вообще перестанем участвовать в олимпиадах. При Сталине СССР в олимпиадах не участвовал, потому что это было буржуазное изобретение. Стадионы Иосиф Виссарионович строил по всей стране.
Н. Фридрихсон:
- Нас опять в чем-то уличили, нам опять говорят, что мы сделали роковую ошибку. Что дальше? Наши спортсмены опять не смогут участвовать в олимпиаде и спортивных мероприятиях?
С. Мардан:
- Судя по официальным заявлениям министров и прочих чиновников, которые должны теперь отмазываться, у меня есть полное ощущение, что на олимпиаду нас опять не допустят. Потому что опять грязные. Тут главное опасение было в чем? Что могут на следующий чемпионат мира по футболу на допустить. Но тут беспокоиться не о чем. Потому что ФИФА плевать хотела на эту ВАДА. Это отдельная коммерческая организация, которая ежегодно зарабатывает несколько миллиардов евро денег. поэтому какие-то чиновники, которые сидят то ли в Англии, то ли в США, плевать они на них хотели. Не их собачье дело.
Н. Фридрихсон:
- Как мы выкручиваться будем? Что делать? Обнимать коленки под душем и рыдать?
С. Мардан:
- Да, готовимся к тому, что мы с тобой будем раз в неделю выступать и рассказывать про русофобию, про коварный Запад и проклятые США, которые хотят унизить Россию.
Н. Фридрихсон:
- А на самом деле они правы, мы сами виноваты. И нас порют за дело. Наши спортсмены не имеют права оказаться на олимпиаде?
С. Мардан:
- Мы не можем понять, что устройство современного западного мира сильно сложнее, чем наше. Это у нас есть короткая вертикаль, где фактически все более-менее важные решения принимает один человек. Хорошо, еще плюс три человека. Там структура горизонтальная. И то, чем занимается ВАДА, допустим, это международные чиновники. У них свои источники финансирования, они живут своей насыщенной внутренней жизнью. Им нет дела ни до какой внешней политики. Они получают немереные зарплаты из этих взносов и худо-бедно отрабатывают свой хлеб. А то, что дипломаты разных стран время от времени могут пользоваться возникающей внешнеполитической повесткой, так на то они и дипломаты, чтобы пользоваться любым возникающим поводом. Нет тут никакой русофобии. Здесь, как всегда, классическая русская некомпетентность, раздолбайство, безответственность.
Когда люди ни за что не отвечают, оно имеет всегда исключительно такие печальные результате. Если результатом работы министра Мутко стало отстранение российской сборной от олимпиады, он должен был получить волчий билет и вообще не приближаться ни к каким государственным решениям. Его кто-то уволил? Конечно, нет. То, чем занимается Мутко, мы видим в Тулуне. Он в течение трех месяцев не может восстановить малюсенький райцентр. Он не может школу восстановить. Вот это уровень федерального министра. А на его место пришел бывший спортсмен. Молодцы. Чего удивляться? Если не сделаны выводы, будете по жизни получать ровно то же самое. Ничего не изменится.
Н. Фридрихсон:
- Вице-спикер Госдумы Петр Толстой говорит, что угроза отстранения России от участия от олимпиады в Токио – абсолютная реальность, что нам нужно давать адекватный ответ, который мы не смогли дать, когда был прошлый конфликт.
С. Мардан:
- Петр Толстой назвал вещи своими именами. Если целый вице-спикер Госдумы говорит, что это абсолютная реальность, перевожу на понятный язык: ребята, нас точно снова не допустят на олимпиаду. Такого не было даже в 1980 году.
