Делают все роботы – счастлив человек
С 2019 года в Москве и Московской области появились роботизированные комплексы по переработке отходов с внедренным искусственным интеллектом. Он помогает распознать машине не только цвета и фракции мусора, но также позволяет отличить грязный предмет от чистого, и рассортировать соответственно. Об этом ведущему программы «Чистая страна» Михаилу Антонову в эфире радио «Комсомольская правда» рассказал генеральный директор РТ-Инвест Андрей Шипелов.
- Друзья, радио «Комсомольская правда», мы продолжаем говорить о том, что надо беречь экологию, надо вовсю развивать в себе это чувство бережливости. Тема нашего разговора - искусственный интеллект при сортировке мусора. Андрей, что это такое – современные полигоны или что-то еще?
- Да, если можно так выразиться. Это комплексы по переработке отходов, где все отходы, которые мы собираем с вами раздельно (синий и серый бак), мы отправляем на комплексы по переработке отходов. Эти комплексы представляют из себя очень современные, роботизированные, хорошо оборудованные, автоматизированные комплексы, которые разделяют все возможные фракции. Это и пластики, и картоны, и бумага, и стекло, и органика, и многое другое. В Подмосковье больше нет полигонов в традиционном восприятии этого слова, нет больше помоек, нет больше чистого складирования отходов.
- Этот роботизированный комплекс, про который вы говорите, он за нами проверяет?
- Он исправляет наши с вами ошибки. Первое партнерство у нашей компании с населением получается в тот момент, когда люди разделяют свой мусор и кладу в синий бак то, что подлежит переработке, и в серый бак – то, что не подлежит. Наша компания забирает эти баки отдельно и развозит на комплексы по переработке - каждый на свою линию, каждый для своих целей. И вот на этих линиях появляется второе партнерство. Машина начинает осуществлять разделение этих фракций. Всего 32 фракции возможно разделять на таких комплексах. Перерабатывается органика, выделяется отдельно стекло, стекло разделяется по различным цветам. Мы знаем, есть прозрачное, есть цветное, есть темное. То же самое происходит с пластиками, которых 6 видов выделяется. Они также сортируются по цветам. И это высшая фаза, где можно добиться технологического превосходства. Почему необходимо развивать искусственный интеллект? Потому что просто механизированные комплексы эффективно, но повышение коэффициента полезного действия от них возможно именно формируя фактически задачи, которые делает искусственный интеллект.
- В чем заключается суть искусственного интеллекта?
- Скажем так, есть автоматизированные руки, которые стоят на ленте и с помощью машинного зрения умеют определять, какие фракции проходят сейчас на ленте, насколько эти фракции загрязнены, стоит ли их сейчас забирать или на следующем сепараторе это сделать. Так работает искусственный интеллект. Чем он отличается от просто роботизации и IT-программы, которую можно написать? Она не думает, она знает, что белое надо забрать, черное не трогать, тяжелое пропустить, а легкое – применить форсунку и отстрелить. А искусственный интеллект думает: а ведь это белое, просто черным запачкано. И мы его заберем, отмоем и пустим в оборот. Более того, он еще и обучается. Потому что дальше, в конце линии, стоит оптический распознаватель, который определяет, сколько же в хвостах после этого робота осталось, и что там осталось, и можно ли дать сигнал роботу, чтобы он перестроился. Вот так приблизительно это работает, только более сложно. Вторая часть искусственного интеллекта – это все-таки управление полностью всем комплексом. То есть сегодня мы внедряем на сергиево-посадском КПО такую систему, которая выдает на центральный котроллер огромного цеха трех сортировочных линий информацию о том, как работают узлы этой системы. Потому что это огромное количество разных механизмов, уже очень сложных.
- Люди выбрасывают, помимо всего прочего, старые приемники, платы, фотоаппараты, телевизоры - безумное количество ценных металлов. Искусственный интеллект на это тоже настроен?
- Да, мы уже сегодня на наш комплекс выделяем, в том числе, и электронный лом. Он отправляется специализированным организациям, которые из него выделяют те самые полезные ресурсы, редкие металлы и все остальное.
- А как же ручной труд? Он теперь вовсе не нужен на такой работе?
- И люди необходимы в таком цеху, не все можно доверить машине, есть какие-то крупные, например, куски. Все мы знаем, что происходит, если многоквартирный дом только что сдали, кто-то делает ремонт. Ну, взяли, либо по ошибке, либо неграмотно положили в контейнер с раздельным сбором, бросили неаккуратно какую-то арматуру. Конечно, при попадании такого куска арматуры вместе с бетоном на линию по сортировке она может вывести очень дорогостоящее оборудование из строя. И, конечно, необходим человеческий контроль.
- А коэффициент полезного действия? Искусственный интеллект, даже при нынешнем развитии техники, понятие недешевое. Ну, так же как роботизированная система. Соотношение затрат на искусственный интеллект, на его развитие, на его апгрейд, на его обслуживание, сопровождение и т.д. В итоге овчинка выделки стоит?
- Безусловно, стоит. Эффект серьезный, особенно на очень больших объемах. Всего в московском регионе - 11 млн тонн. Из них 3 млн тонн проходит через нашу компанию – то есть через искусственный интеллект. И эффект от этого – 300 тысяч тонн вторичных ресурсов в год. Для понимания это груженный вторресурсами поезд длиной 5 тысяч метров. Вот тот эффект, который дает искусственный интеллект.
- Вы их продаете эти 5 км вагонов вторсырья или они остаются у нас? Мне финальная точка не совсем понятна.
- Спрос на вторичные ресурсы присутствует. Компании, которые их применяют или заменяют ими первичные ресурсы, прежде всего, действуют из своих коммерческих интересов. Они эти ресурсы покупают дешевле, скажем так. И это серьезная экономия для производства конечной продукции. И мы на этом зарабатываем. Этот бизнес везде в мире, в том числе и в России, не является очень маржинальным. Это бизнес, который при своих огромных вложениях в инфраструктуру, окупается 7-8 лет, и только на 8-9-й год начинает приносить прибыль инвесторам. Как правило, инвесторами всегда являются крупные фонды, крупные банки. В нашу компанию также вкладывают деньги крупнейшие российские банки, у нас есть и иностранные партнеры, которые с самого начала с нами в этом бизнесе участвуют. Поэтому это хорошо организованный процесс, который работает в долгую. Почему так происходит? Потому что это прежде всего и социальный бизнес. То есть он несет две смысловые задачи для бизнесмена. Это и делать страну, планету чище, перерабатывать вторичные ресурсы, и зарабатывать умеренно. Но он достаточно стабильный. То есть, организовав такие предприятия, они работают 10-15-20 лет. Поэтому это умеренный доход на долгосрочную перспективу.
- Иностранные партнеры из-за санкционного давления не делают паузу в отношениях?
- Нужно отдать как бы должное политикам в мире, вообще ответственному бизнесу, экология в данном случае является, наверное, более высоким приоритетом, чем санкции.
Экологию и политику не смешивают, по крайне мере мы такого не наблюдаем. Есть определенные сложности с поставками оборудования, но в целом можно работать.
- Когда мы говорим «роботизированная система», сразу представляется какой-то завод. Или это все же каких-то компактные площади? И какое там соотношение отечественного и западного оборудования?
- Изначально мы вели политику глубокой локализации применения российских технологий. Сегодня мы с гордостью можем сказать, что у нас более 80% уже полностью российское. И в данном случае мы не испытываем серьезного давления санкций, так как крупные узлы у нас производятся крупными предприятиями, такими как «Атомэнергомаш» («Росатом»). Там мы делаем котлы для наших заводов по энергетической утилизации, множество другого крупного оборудования. То есть это все полностью российское - начиная от металла и заканчивая конечным изделием и системами управления. Более мелкие узлы также изготавливают российские компании, которых много. У нас уже 80 различных технологических партнеров на территории России. Это и IT-продукты, это и компании, которые делают машины и оборудование. То есть много-много всего, и строительные компании, это всё из России.
- Нужны ли для этого большие территории? Или вы просто модернизируете какое-то предприятие, вводя туда роботизированную систему? Как все это происходит?
- В данном случае мы строим всё заново. То есть в чистом поле строится предприятие, на котором работает 1000 человек. Например, комплекс по переработке отходов. И мы уже сейчас строим вторые очереди и вводим их в эксплуатацию. То есть каждое такое предприятие перерабатывает 1 млн тонн. Это большие цеха, это территория более 50 гектар, на которых все это строится. И самое важное, что все это в замкнутом цикле, хорошо организовано и управляется автоматизировано.
- Куда далее направлены ваши интересы – на запад, на восток?
- Ну, во-первых, все-таки существуют правительственные программы, которые позволяют развивать эти технологии на территории, и они так же успешны, несмотря на ковид и санкционные вопросы. Мы уверены, что это хороший опыт, он в ближайшие 2-3 года распространится на самые крупные территории, там, где плотность населения высокая. Это города-миллионники, это все, что связано с территориями вокруг этих городов. Конечно, там самая тяжелая техногенная обстановка. Поэтому такие предприятия должны появляться сначала на таких территориях, предотвращать экологический ущерб. И наши планы как раз направлены на это. Мы уже сделали шаги в Краснодарский край – объявили о создании такой же программы полного цикла.
- А роботы – это дорого?
- Роботы — это умеренно дорого. Но при этом они на долгосрочной перспективе, работая в серьезном, большом бизнесе, делают свое дело и окупаются. Но в данном случае хочу в защиту сказать. На самом деле отрасль по переработке отходов – это даже при применении самых современных технологий является одним из главных работодателей, крупных работодателей. С 2019 года, создав компанию с нуля, ввели 11,5 тысяч рабочих мест. И главное, у меня есть большая надежда, что партнерство робота и человека позволит в будущем жить счастливо, создать замечательную чистую страну и передать ее детям.
