Егор Бероев: Я не подам руку актёрам, которые предали Россию
Е. Арефьев:
- Друзья, всем привет! Сегодня у нас в гостях актер театра и кино, победитель шоу «Ледниковый период» Егор Бероев. Меня зовут Егор Арефьев. Егор, спасибо, что пришли к нам.
Е. Бероев:
- Добрый день! Спасибо большое, что позвали.
Е. Арефьев:
- Сегодня мы говорим с Егором, в том числе, о его новой работе в фантастическом триллере «Сквозь время», который вышел на большие экраны. Картина, которую снял Александр Богуславский, между прочим, сын Виталия Богуславского, директора картины «Москва слезам не верит», где одну из главных ролей сыграл как раз Егор. Введу в курс дела тех, кто только собирается посмотреть эту картину. Это такой фантастический сюжет – в ходе испытаний некоего скоростного самолета на новом источнике энергии бизнесмен Итон Блейк, которого играет Виктор Добронравов, и его брат Джейкоб, которого играет Егор Корешков, оказываются на острове, который на картах никак не отмечен. Они там сталкиваются с таинственным туманом, внутри которого существует и прошлое, и будущее. Егор сыграл одну из ключевых главных ролей в этой картине и поэтому мы с ним сегодня беседуем.
Егор, первый вопрос такой. Насколько вам вообще, может быть, с детства, может быть, с юности были интересны путешествия во времени? Советская фантастика или фильм «Гостья из будущего»? Все это интересовало вас?
Е. Бероев:
- Фильм стартует в кинотеатрах с 15 июня. А по поводу фантастики – да, я в детстве очень сильно увлекался Александром Беляевым. Я думаю, что вы тоже помните этого автора. Я прочитал все, мне было, наверное, лет 11-12, и он мне нравился больше, чем Булычев, я помню. Беляев – это и «Голова профессора Доуэля», «Светопредставление», «Человек-амфибия», «Ариэль», «Остров погибших кораблей». Он, конечно, уникальный был человек и сама история его жизни, с которой я познакомился уже будучи взрослым человеком, она, конечно, уникальна. Очень интересный автор и действительно, может быть, сейчас несколько позабытый. Я давно не вижу каких-то экранизаций, в основном сейчас увлекаются Стругацкими, а я бы, конечно, сильно бы, как бы приложил усилия, для того, чтобы разобраться вообще в его творчестве, в том числе, и нашему кинематографу. Но у нас же сейчас не так просто все с кинематографом. У нас нет достаточного количества инициативных таких ярких копающихся авторов, которые вылезают и начинают… как-то все происходит случайно, спонтанно и не всегда на уровне. На хорошем таком, качественном.
Е. Арефьев:
- Хотя материала бесконечное количество.
Е. Бероев:
- Хотя материала – бесконечное количество и тут просто вопрос в таком доскональном погружении в любви к своему делу. Вот этого очень мало сейчас. Очень мало. Сценарии пишутся очень быстро и уже на съемочной площадке дорабатываются, если можно назвать это доработкой. Потому что у нас в основном так все это… Та история, которую мы сняли в Крыму и в Москве тоже, в Подмосковье, которая называется «Сквозь время», она вообще была снята на английском языке. Вообще уникальная история. Я занимался с педагогом по английскому, у меня был до этого фильм на английском языке, где я играл несколько сцен на английском – это был фильм Первого канала «Начальник разведки», где я играл Ахмерова. Там тоже было несколько сцен на английском. Мне очень понравилось заниматься, я занимался с педагогом моей дочери по английскому языку, это было очень интересно. И потом вот сразу я зашел в этот фильм на английском целиком. И надо сказать, что все ребята весьма неплохо говорили на английском. И потом, когда ребята продюсеры решили, что этот фильм они будут выпускать уже в России, на русском языке, то нам пришлось дублировать себя же. Я не знаю, кто-то, может быть, этого не делал, но я дублировал себя самого и это было непросто, потому что надо было в английский текст попадать, искать слова, так, чтобы это, с одной стороны, не потеряло смысл, с другой стороны, не потеряло эмоцию. Потому что иногда, когда мы начинаем менять словами местами, понимаете, английский язык одно предполагает, а вот… Я вообще в принципе не люблю дублированные фильмы. Это сейчас большая беда, потому что на одном портале, на котором я смотрел часто фильмы, раньше была возможность смотреть с субтитрами, а теперь они в основном только дубляж дают и это ужасно. Я не хочу обидеть, конечно, актеров дубляжа, но я просто не люблю фильмы, когда актеры дублируют их.
Е. Арефьев:
- Хотя есть среди актеров дубляжа выдающиеся артисты, мастера своего дела.
Е. Бероев:
- Выдающиеся. Вы знаете, я могу сказать, что вот в наше детство мы смотрели все эти французские фильмы, американские фильмы, но в основном американские фильмы мы смотрели все-таки с субтитрами… нет, с закадровым переводом. То есть, мы слышали английский текст, как говорил актер, и со стороны шли вот эти голоса наших выдающихся переводчиков, которые даже не мешали, а создавали такую атмосферу правильную. Не мешая игре того человека. А почему-то сейчас дубляжисты, актеры, которые дублируют, им кажется, что нужно сыграть вместо актера… что-то сыграть, что-то сказать… Это ужасно. Нельзя никогда. И наши актеры, мастера дубляжа раньше, вот как там Алексей Борзунов, они все-таки старались с уважением отнестись к сыгранной роли и как бы не пытаться изменить или как бы добавить что-то. Но ребята же поставлены в такую ситуацию, что им нужно… мы не слышим текста актера, поэтому они должны сыграть за него. Вот это проблема. И тут, конечно, их нельзя в этом смысле осуждать.
Е. Арефьев:
- Мы говорим о картине «Сквозь время» и я хочу спросить, может быть, такой непростой вопрос будет, но разговор у нас сегодня, я надеюсь, откровенный и честный… Насколько у русского фильма, хорошо, допустим, он снят на английском языке, но понятно, что играют русские актеры, русский режиссер, насколько у этого фильма в нынешних обстоятельствах реальности есть шансы быть увиденным и услышанным в мире?
Е. Бероев:
- Нет, не только шансы, но я знаю, что ребята очень удачно продали этот фильм за границу, уже с началом СВО. Китай, Южная Америка, Индия… Я просто не хочу врать, но я знаю, что они продали так, как они предполагали его продать. Видимо, это не европейские страны точно и я думаю, что это не Америка, но это вот страны, наверное, оставшиеся дружественными нам, они купили. Китай, может быть, в первую очередь купил это кино. Я думаю, что оно озвучено на китайский язык, они любят это дело… И, по-моему, это не первый фильм, который ребята продают таким образом.
Е. Арефьев:
- Было бы здорово. Потому что вот сколько мы ни пишем о кино, в том числе, о голливудском кино, к сожалению, вынужден констатировать, что даже очень хорошие наши артисты звездами Голливуда не становились. Даже те, кто очень хорошо пробовал себя там, как правило, ничем хорошим это не заканчивалось. Никаких суперпримеров ярких мы привести не можем, видимо, потому, что мы остаемся для них как бы таким ментальной визуализацией зла? Получается, вот, допустим, Владимир Машков, который жил там даже какое-то время и в плавучем доме жил, его дочь рассказывала, теперь Мария Машкова, актриса, живет там, вместо него, и говорит, что за пять лет работы и походов по кастингов ничего, кроме проститутки, ей не предлагали. Вот есть, на ваш взгляд, проблема в восприятии русских актеров западными продюсерами, режиссерами?
Е. Бероев:
- Вы знаете, я совсем точно не хочу обсуждать Машу Машкову и я не думаю, что это такой персонаж, который нужно как-то обсуждать в формате возможных актеров, которые могли бы играть в американских фильмах. Но я знаю, есть некоторые другие актеры, которые снимались за границей, в том числе, Володя Машков, кстати, у которого неплохо это получалось, Ксения, моя жена, работала в двух американских фильмах – это были просто не фильмы класса А, это были фильмы класса В, но это были американские фильмы, я ездил с ней и практически работал водителем у нее там, когда она работала за границей. Потом мы были на премьере в Палм-Спрингс, это рядом с Голливудом. А режиссером фильма был Джон Дейли, если не ошибаюсь – это продюсер фильма «Терминатор». Она играла главную роль. Это был такой интересный опыт, но потом просто мы поняли, что для того, чтобы дальше продолжать там карьеру, нужно там жить и ей нужно бесконечно ходить по кастингам. У нее великолепный английский, но все-таки мы люди этой земли и для нас практически невозможно длительное отсутствие в своей стране, на своей земле.
Е. Арефьев:
- Отрыв от почвы.
Е. Бероев:
- Да, невозможно. Все-таки своя земля питает нас.
Е. Арефьев:
- Егор, вы сказали, что про Машкову говорить не хотите и я понимаю, почему… и тоже сказали, что не нужно придавать таким людям большое значение. Поэтому спрошу иначе. Вот недавно в свежем интервью Яна Трояна, вы знаете ее наверняка – это героиня фильмов Василия Сигарева…
Е. Бероев:
- Мы снимались с ней еще в фильме «Конец фильма».
Е. Арефьев:
- Да, прекрасно знакомая, отличная актриса, такая, на мой взгляд, ищущая себя в диапазоне между Нонной Мордюковой и, может быть, где-то Натальей Гундаревой…
Е. Бероев:
- Яркая актриса.
Е. Арефьев:
- Да, яркая, амплуа народной женщины, женщины из народа. Она с Урала, кроме того, то есть, она не притворяется… с тяжелейшей судьбой… в этом трехчасовом интервью вы можете в Ютубу посмотреть, там и тяжелейшее детство, и потеря ребенка… все там есть.
Е. Бероев:
- Это что за интервью?
Е. Арефьев:
- С иноагентом с одним, его зовут Юрий, фамилия из четырех букв…
Е. Бероев:
- Зачем же вы призываете с иноагентами интервью, причем, в портале, который…
Е. Арефьев:
- Ну, во-первых, нужно врага знать в лицо. Во-вторых, мы смотрим это так. Мы закрываем правую часть рукой, чтобы его не видеть, а Трояна мы слушаем. Так вот, она там проговорилась, там очень много всего, и по поводу того, как она получала гражданства, для того, чтобы, друзья, лайфхак – если вы хотите получить вид на жительство во Франции, как Яна, вам нужно всего лишь предать родину. Как это делается? Вы собираете кипу бумаг – это рассказала сама Яна – приходите в визовый центр, и, чтобы получить таунт-визу, вы должны доказать, что вы боролись с режимом. То есть, вот простой рецепт, как получить вид на жительство в Европе сегодня. Всего лишь надо продать родину. И она проговорилась в очень важной вещи. Она говорит, что, когда снимали финальный сезон «Ольги», там все на площадке рыдали. И рыдали все не потому, что наши парни каждый день отдают свои жизни, рыдали не потому, что уже десятый год поливают металлом ДНР и ЛНР, а рыдали потому, что вот началась СВО. Вот все рыдали. У меня такой вопрос. Все-таки вы общаетесь с людьми творческими и вот у меня есть подозрение, что 80% примерно придерживаются таких же взглядов. То есть, началась СВО, мы все, конечно, будем снимать кино, но будем плакать, потому что вот у нас такая страна, потому что она начала специальную военную операцию и вот мы вынуждены в этом всем жить. Как только она получила возможность уехать, они досняли этот сериал, все обязательства она выполнила, она сразу же уехала. Как, на ваш взгляд, вообще можно ли делать кино… вот мы с вами говорим о том, как нужно снимать, что нужно снимать, а можно ли снимать, когда большинство людей смотрят на свою страну, на свою армию, на свой народ именно так?
Е. Бероев:
- Это сейчас, конечно, популярны вот эти размышления по этому поводу и у меня есть впечатление такое, что я нахожусь в России и тоже иногда сталкиваюсь с такими выступлениями моих коллег, у меня есть ощущение, что актерское образование очень слабое образование. Люди, может быть, еще останавливаются в какой-то момент в развитии. Достигая какого-то уровня, может быть, уровня какой-то известности, может быть, они останавливаются на такой вот какой-то материальной стезе своего существования – зарабатывания денег… вот тот актер. Про которого вы говорили, мне кажется, тоже в какой-то момент… то ли как-то пытливость мышления какого-то или какое-то критическое мышление, или какие-то основы, несмотря на то, что мы в принципе воспитаны со многими из них, внутри нашей страны, одинаковыми школами и как бы мы, можно сказать, что мы воспитаны к любви к нашей родине, к стране… Я не знаю, что мне им сказать, кроме того, что у меня нету никакого чувства к ним. Ни жалости, ни обиды. Наверное, кому-то я просто не подам руки за то, что сказано было. К людям, кто больше все-таки пытается достучаться до истины, я посоветую очень простой путь. Получить информацию о том, что все-таки там происходило до того, как они все проснулись. Потому что они проснулись все вот 24 февраля 2022 года. А раньше они не знали о том, что там идет война, о том, что 2 мая 2014 года в Одессе сожгли русских людей украинского гражданства…
Е. Арефьев:
- … и беременных женщин, и тех, кого не досожгли, добивали… в доме профсоюзов.
Е. Бероев:
- Да. 2 июня 2014 года украинская армия бомбила Луганск, и это было очень много жертв, это был страшный день, я помню эти видео – женщины с оторванными ногами… Я был сейчас вторую половину мая в ЛНР, с начала апреля, 10 дней, я был в ДНР, в Донецке, в Мариуполе, в Запорожье, во всех регионах… Вот сейчас, в конце мая, я был в ЛНР и даже у меня возникла необходимость заехать в Кременную – это на линии боевого сопротивления, то есть, мы были на фронте. Мы попадали не раз под обстрел «Градов», в том числе, попали и сейчас, 25 мая, в в нас сильно покидали снарядами, мы укрывались в подвале и я просто знаю, я привык не делать никаких заключений, не зная предмета. Если я что-то говорю, то я говорю, опираясь на факты. Нужно изучить людям все-таки … нельзя говорить, не зная предмета того, как все происходило с 2013 года. Пусть глубже не залезают, достаточно с 2013 года. Все числа, все даты, все есть, что произошел бандитский захват власти, что это незаконное свержение президента. Потому что, если мы помним, 22 февраля 2014 года Рада постановила о снятии полномочий, а это не входит в их полномочия, но они сняли полномочия с президента, потому что он не был на Украине, а он был на Украине, он только 24 февраля выехал. Короче, за 45-миллионный народ принял решение почему-то миллион человек, которые вышли на майдан. Никто не спрашивал никого. И дальше люди, которые не хотели, не согласны были со свержением этой власти, они выступили против, в результате чего Турчинов направил армию против своего же народа. Армию! Это называлось АТО – антитеррористическая операция! Никто этого не знает, никто не слышал, сколько народу погибло там. Давайте все-таки смотреть в лицо правде. Я понимаю, что это люди, которые были уже долго прикормлены вот этой кислятиной, в том числе, вот у меня отвратительное ощущение вызывал этот канал еще во время эпидемии. Они все-таки против страны нашей были еще во время эпидемии, против страны. С какой готовностью и азартом они транслировали эту западную такую повестку во время эпидемии, такую западную, абсолютно ВОЗовскую. У меня еще тогда они вызывали вопрос, не говоря уже как бы об оскорблении их. Потому что риторика оскорбительная. И потом, конечно, когда люди уехали и почему-то оттуда… нет, не уезжайте, останьтесь здесь и сохраняйте позицию свою, говорите здесь это, на территории страны. Почему вы не можете это сделать? Шевчук остался и говорит. Вызывает уважение. Если у него есть такая позиция, пусть. Но зачем же выехать туда и подгавкивать оттуда?
Я сейчас был лично на фронте, и до этого был, и сейчас мы делаем фильм про людей, жителей Донбасса, пять серий, документальный фильм. Просто мы были на заводах, мы были на конюшнях, в больницах, в роддомах, мы хотим просто рассказать нашей большой земле про ту малую землю, про новую землю. Наверное, малую землю – так ее будем называть, у нас есть такое понятие. Я его услышал, что есть большая земля и есть малая земля. Вот рассказать про то, что там живут потрясающие люди, удивительные люди.
Е. Арефьев:
- Какое впечатление у вас осталось от общения с ними?
Е. Бероев:
- Невероятное впечатление. Знаете, у меня такое ощущение, что они нам нужны больше, чем мы им. Для того, чтобы не помереть от материализма, от цинизма, нам нужно это общество. Они все-таки ближе к тому советскому, чистому, искреннему, такому настоящему патриотическому отношению к жизни, неподдельному. Конечно, очень сложно, вот те освобожденные территории, мы были сейчас в Северодонецке – это непростая земля. Непростая. Но мы подходили к людям на улицах, никто никого не готовил – 99,8% людей, которых я встречал, были искренне рады мне. Искренне рады тому, что российская армия пришла. Что Россия пришла. Они ждали этого. И, знаете, удивительно, это люди, у которых семьи разделены, у которых дочь на той стороне, потому что у нее муж воюет там, а она получила осколочное ранение где-то в Днепропетровске. Или это семья прямо поделена – один брат здесь, другой там…
Е. Арефьев:
- «Тихий Дон».
Е. Бероев:
- До такого! Но все равно это женщины, которые понимают, когда там до начала СВО вот на этих освобожденных территориях Северодонецка, рассказывали мне, когда была украинская армия, они ловили человека, который поддерживал ДНР, привязывали его ногами к машине и возили по городу до того, что у него отваливались руки, ноги, голова в крови была. До какой степени можно быть зверьми, чтобы вот таким образом поступать? И таких свидетельств очень много. Вы знаете, у них есть знание того, что на большой земле, тем более, в наших столицах есть разные позиции в этом отношении. Но они очень удивляются этому. Очень удивляются. У меня сомнений не было, но вот читая Telegram-каналы, зная максимальное количество информации здесь, все равно не понимаешь, пока не попадешь туда, не понимаешь, что происходит по-настоящему, что происходит. Вот мы жили в Донецке, на Донецк кидают каждый день по 50-70 снарядов 122-х, 150-х. Каждый день. Мы попадали в Донецке под обстрел, валялись по асфальту, потому что нужно ложится на асфальт… у меня охрана сразу падала на меня, потому что, если взрывается, то он вот как купол вверх так осколки. А осколки – страшное дело… И вот сейчас, когда мы были в Кременной, рядом, 100 метров от нас, два удара «Града». То есть, один удар – это шесть снарядов… вот ушами понять это невозможно. Мы были в подвале и в ста метрах от нас так, что вот ветер просто ворвался в комнату… это жуть… у меня мой помощник сидел в машине, благо была прикрыта машина домом. Если бы между домами снаряд попал, машина бронированная была, но все равно, если бы вы видели, что происходит, кинетическая энергия летящего осколка невероятна, она прошивает даже эту броню. Это вот артиллерийская война против мирного населения. В Донецке каждый день продолжают погибать люди вот просто так. И это не началось 24 февраля. У меня родственники живут в Донецке. Это началось в 2014 году. Украина стала воевать против своего народа, так же и в Крыму, который не согласился признать бандитскую власть. У них кто-то спросил? Никто не спросил. Просто устроили бардак на майдане, да еще обманным путем, как это умеют они делать. Вот и все. И дальше, конечно, люди, вот в магазине мы к женщине подходили в Северодонецке тоже, Рубежное – страшно, конечно, разбиты города, там вблизи Бахмута… и женщина сказала – да, действительно, когда была Украина, я не говорю на украинском, это не мой язык, я знаю там несколько фраз, я всю жизнь прожила в Северодонецке и мы разговариваем на русском языке. Но когда мы устраивались на работу, нас обязывали говорить на украинском языке. Только на украинском. Ну, как можно дойти до такого идиотизма?
Е. Арефьев:
- То, о чем нам рассказывают - ну, вот езжайте в Киев, ну, никто вам ничего не скажет, если вы будете по-русски говорить, это все пропаганда, ну, нет такого…
Е. Бероев:
- Да, ну, все-таки нужно понять здесь, что мы воюем не с Украиной и с украинцами, а мы воюем с силами НАТО, кто уже за ними стоит, я не знаю, это уже там разные есть позиции, но, я думаю, что эта война, конечно, с неугодной Россией. Потому что мы им сильно мешаем. Мешаем во всех основаниях. Даже в каких-то гендерных экспериментах вот этих, то, что они с детьми делают, да, в школах. И я знаю это реально, на конкретных примерах, потому что мне это рассказывали непосредственно. Мы все-таки противостоим этому, мы православная страна и я очень в этой ситуации, конечно, благодарю президента за то, что он сохраняет эту позицию. Жесткую позицию в этом отношении. И говорит про это, открыто говорит. О запрете пропаганды таких вещей. Все-таки о сохранении национальных ценностей и традиций, наших, исконных традиций. Мы многонациональная страна, больше 190 национальностей. В этом наша сила. Мы никогда никакого отношения не имели ни к нацизму, ни к… Мы никогда не разбирались, кто на каком языке говорит. И, вы знаете, мы живем в Москве, как бы мы живем в таком муравейнике национальностей, мы каждый день сталкиваемся с разными, даже в такси общаемся с этими людьми, приехавшими из других республик и разговаривающими плохо на русском языке, разговаривающими на своих языках, мы замечательно к ним относимся ко всем. Это наш народ, россияне. Поэтому, конечно, прекрасные слова Бодрова, которые вот вы часто упоминали – никогда не надо плохо говорить про своих, когда они находятся на поле боя. Никогда. Что бы, как бы, где бы… плохо про своих – нельзя. Если я в чем-то, может быть, в каких-то указах мог поспорить с президентом раньше там, сейчас, когда мы воюем, мы должны во всем поддержать своих - президента и армию. Это наш долг. А иначе зачем мы живем в этой стране? Иначе зачем мы называем себя россиянами и почему те люди, которые уехали и оскорбляют нас, народ российский, называя себя народными артистами, а армию, ребят, которые воюют, защищают наш суверенитет, почему они решили, что они больше знают, чем наше государство, чем люди, стоящие во главе нашего государства? Откуда они это решили? Откуда эта информация? Неужели они не понимают, что их обманули? Просто обманули. Просто дали им этот пряничек, который им угоден был. Ну, это же очень простая логика. Вот тут у меня вопрос - в недальновидности, в недостаточных каких-то умственных возможностях… И тут винить нельзя. Ведь мы же с уважением относимся к ментальным особенностям каким-то, не все могут понять сразу. Может быть, кто-то поймет потом, может быть, кто-то никогда не поймет. Но мы сильнее все равно, поэтому тут вот я бы не стал кидаться на них. Мы все равно сильнее. Мы сильнее и правда на нашей стороне. Я спокойно к ним отношусь. Бог с ними. Ну, несчастные люди. Несчастные. Без родины. И они сейчас вот эти жалкие потуги снять с себя иноагента, чтобы попытаться продать эту квартиру… они же не могут продать квартиру, они разом все кинулись, эти иноагенты, и Минюст не снимает с них этих иноагентов. И они вот несчастные там, они уже не знают, как это… ну, сами сделали выбор. Всегда у человека есть выбор остаться со своими или поддержать врага.
Е. Арефьев:
- У нас и разговор такой, Егор, я так понимаю, сквозь время… Вот есть одно время как будто бы, да, время московских или питерских кофеен, время каких-то патриков, где люди прибывают и живут вдали от этого токсичного, неэкологичного Донбасса, и есть время другое, в котором существует в настоящий момент русская армия, в котором существует наша страна, наша империя, и вот сквозь это время мы пытаемся сегодня проходить. Где-то между этими двумя временами зависли некоторые наши артисты. Мы сегодня выяснили, что они как будто бы потерялись и себя найти не могут.
Е. Бероев:
- Да, очень хорошо вы говорите, мне очень приятно с вами беседовать, и я могу вам сказать, что и те герои с патриков они уйдут. Эти ценности поменяются.
Е. Арефьев:
- Очень хочется верить.
Е. Бероев:
- Вот точно – придут другие герои. Придут с этой войны другие символы. Люди с другими ценностями. Вот эти люди, которые заезжают на Малую Бронную на дорогой машине и показывают мощь и громкость своего двигателя, когда люди идут в этом стакане между домов и они, значит, нажимают на гашетку, включая все кнопки усилителя, выхлопа – вот эта глупость, она пройдет. Это примитив, вот который связан с материализмом мышления, с тем, у кого какая машина, и вот эти девочки несчастные, которые обращают внимание на эти машины, они знают, какая цена у этой машины и за сколько эту девочку можно соблазнить, за какой децибел вот этого рыка этого двигателя… Это уйдет все. Это станет невоспитанно – есть на такой дорогой машине. Эта нескромность будет порицаема. Потому что будут другие герои.
Е. Арефьев:
- Очень хочется верить. Вы снимались в сериале «Перевал Дятлова», сыграли Семена Золотарева… я знаю, что сейчас или проходят, или готовятся съемки картины «Перевал Дятлова», где вы будете принимать участие. Не знаете об этом?
Е. Бероев:
- Не знаю, Егор, не знаю, у нас достаточно неплохой получился сериал. И он хорошо прошел, он имел большой успех. Более того, он был тоже продан в какие-то западные страны, и в Южной Америке имел большой успех…
Е. Арефьев:
- Да, и на платформах выходил…
Е. Бероев:
- Да. Я не знаю, можно ли так сразу быстро снимать и кино в такой же тематике – мне кажется, коммерчески это не всегда выгодно. Мне кажется, что сейчас нужно, наоборот, возвращаюсь все-таки к теме, о чем мы говорили с вами до этого, там очень много интересных историй, связанных с геройством наших ребят на Донбассе, во время этой кампании, во время того, что происходило там. Нам нужно рассказать людям о том, что там происходит и о том, что там было. Мне кажется, что пока мы очень в этом деле слабы, недостаточно вот тех усилий наших пропагандистов, которые там с пеной у рта в основном в какой-то злобной манере все это рассказывают. Наоборот, это отворачивает людей и молодежь от этой информации.
Е. Арефьев:
- От темы даже самой. Вот чтобы подумать, поразмышлять, посмотреть самому.
Е. Бероев:
- Да. Все-таки нужно рассказывать спокойно, с добротой, что там живут потрясающие люди, и страдают, и погибают… вот мы сделали и я знаю уже несколько историй, единственное, что у меня просто до всего не доходят руки, но уже несколько историй, которые могли бы вполне стать основой для сценария художественного фильма. Вот про них нужно снимать, про этих героев. Это уже герои нашего времени, и их много. Реально много. Даже вот случаев, которые там происходили, которые мне рассказывали, удивительные есть истории. Просто удивительные. И потом, второй раз снимать про «Перевал Дятлова» или еще что-то – здорово, но – зачем?
Е. Арефьев:
- Да, и тут еще важно, что вот я углублялся в тему подготовки, точнее, пропаганды в хорошем смысле этого слова при начале Великой Отечественной войны, когда только вот стало известно, что совершено вероломное нападение, буквально сразу же были мобилизованы все силы, не только военные, но и творческие. По фронтам ездили, начиная от Клавдии Шульженко и всех прочих наших суперартистов, вокалистов… и джаз –банд Утесова, и кукольные театры, и вообще все, которые в Москве, да и не только, все эти силы были брошены туда. Не говоря уже про все киностудии, которые уже в 1941-42-м году начали выпускать суперхиты про войну. Вот хочется увидеть… не потому, что я милитарист, не потому, что я хочу, чтобы убивали украинцев, мне хочется вот это донести – дело вообще не в этом. Дело в том, что существует уже внутри нашей страны, потому что есть границы за пределами географических, к сожалению. Вот так бывает в истории, что за пределами исторических, есть еще какие-то границы. И вот эти территории они уже как бы приросли к нам навсегда. Очень хочется, чтобы узнали те, кто не знает об этом, те, кто боится к этой теме прикасаться или те, кому некогда… очень хочется узнать, конечно, от наших киноделов, мастеровитых, от наших артистов, потому что одного Егора Бероева на это не хватит с Михаилом Пореченковым… ну, пять человек мы можем перечислить… чтобы не относились к этому с презрением, с каким-то снисхождением или с фигой в кармане. Потому вот Полина Агуреева, которая служит в театре Фоменко, она рассказывала, что я звала Цыганова, еще кого-то… я не прошу, говорит, вас фотографироваться с обнимку с военными, чтобы на вас потом накинулись и куда-то там не взяли, типа, в кино, или агитировать за Донбасс – нет, просто вместе мы съездим, вам покажут, вы можете даже не афишировать это, мы скажем, чтобы вас не снимали. Анонимно. Хоть кто-то поехал? Вот поехала Агуреева, Стеклов и еще пять человек… вот и пожалуйста, вот то, что мы имеем, спустя год спецоперации. Зато, если человека спросят об этом, он вам расскажет, Цыганов, и про Бучу, и про Ирпень…
Е. Бероев:
- Володя Стеклов был, кстати, очень здорово, мне ребята военные рассказывали, что он очень хорошо съездил, очень теплое такое ощущение осталось.
Е. Арефьев:
- Его обнимали, целовались с ним, они концерты там давали… ну, опять же, к сожалению, это единицы.
Е. Бероев:
- Да, конечно, абсолютно согласен. Вот было очень странно для меня, что… все-таки они должны понимать, что мы вместе с ними, с ребятами, мы должны быть все мобилизованы внутренними ресурсами, нашим участием. Понятно, что мы будем мобилизованы и формально, потому что я уверен, что мы будем мобилизованы. И будет необходимость. Но я считаю, что эта необходимость будет, в том числе, из-за того, что пока мы не понимаем, что происходит. Пока мы не хотим это признавать и вот осталась какая-то такая дистанция, когда вот некоторые актеры… и не только, я знаю, что и некоторые продукции как бы сторонятся людей, которые поддерживают свою страну. Вот это странно. То есть, как бы не хотят…
Е. Арефьев:
- Да, это правда, прикоснуться к чему-то неприятному.
Е. Бероев:
- Вокруг меня нет ни одного человека, кто был бы за войну. Ни одного.
Е. Арефьев:
- Я думаю, и вы вряд ли выходите на улицу и говорите – я за войну, больше людей разбомбить, всех убить! Речь же не об этом вообще идет.
Е. Бероев:
- Да, да. Вопрос в том – за своих вы или против. Вот это надо определиться. Мне кажется, сейчас время такое, которое уже не терпит вот этих полумер. Сейчас либо да, либо нет. Невозможно быть в стороне. В особенности, если ты еще являешься лидером общественного мнения. Ну, как там лидером каким-то легким, в смысле, актеры, художники, сценаристы, режиссеры, музыканты, певцы… тут надо очень жестко занять позицию, потому что очень много провокаций и многие из музыкантов попадаются на эти провокации и тут надо держать очень четкую и понятную, непоколебимую позицию в этом отношении. Честную позицию. И, конечно, понимать, что от этого зависит победа наша. Победа. Потому что сейчас вопрос идет о том, что мы должны победить. Потому что я слышал такую кислятину на этот счет… Ну – неважно… Как неважно? Это наша страна. И наши ребята воюют, жертвуют своими жизнями там, их ждут здесь матери, жены, дети…
Е. Арефьев:
- А скольких людей нет уже!
Е. Бероев:
- Да. И мы должны победить. И выполнить! И сколько уже нету! Ради тех, кого уже нету, мы должны, мы обязаны приложить все усилия, для того, чтобы быть с этими ребятами, победить и выполнить ту задачу, которая поставлена Верховным Главнокомандующим.
Е. Арефьев:
- Мы сегодня говорили с замечательным актером Егором Бероевым. У него в середине июня – 15-го числа – выходит картина «Сквозь время». Его фонд организовывает концерт на ВДНХ 25 июня, все приходите, все смотрите. С вами было радио «Комсомольская правда». Меня зовут Егор Арефьев. Будьте счастливы, друзья! Всем пока!
Е. Бероев:
- Спасибо.
Понравился подкаст? Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно!
Артур Смольянинов признан в России иноагентом.
