Военкор Дмитрий Кулько: Наши воины сегодня самые лучшие в мире
И. Панкин:
- Здравствуйте, друзья. В студии Радио «Комсомольская правда» Иван Панкин. Это «Диалоги» с военным корреспондентом Первого канала Дмитрием Кулько. Дима, ты сейчас находишься на Артемовском направлении. Более того, судя по твоему Telegram-каналу, который так и называется – «Военкор Кулько» (подпишитесь, кстати, друзья), ты в Артемовске или на подступах находишься. Как там обстановка?
Д. Кулько:
- Больше на южном фланге, на этой линии обороны нашей Курдюмовка – Андреевка – Клещеевка. Противник с мая начал там попытки контрнаступления, большие силы на это потратил, сперва много работал техникой, потом понял, что в полях ее применять довольно дорого, потому что со стороны Артемовска, с этих многоэтажек и высот можно всю ее сжигать, поэтому с тех пор продолжает работать малыми штурмовыми группами. Предпринял серьезную попытку прорваться на окраины города, взять Клещеевку и выйти за железку на прошлой неделе. Больших успехов в этом не имел. Сейчас, можно сказать, такое затишье, хотя каждый день небольшие группы противника пытаются разведкой боем как-то выведать огневые точки. Потому что надо понимать, что это в окрестностях Клещеевки, там наиболее горячее место сейчас на всем Артемовском направлении. Сверху на это смотришь, это такой рыхлый фронт, Верден такой, только не огромный укрепрайон, а одиночные окопы, огромная сеть. Какие-то были вырыты, еще когда зимой наши силы продвигались, какие-то уже сейчас вырывают. То есть такая сеть одиночных окопов, какие-то пустые, в каких-то противник сидит и просто не показывается наружу целый день, а когда идет бой, оттуда кто-то начинает работать. Собственно, вот так сейчас линия фронта и выглядит. Большая серая зона, потому что невозможно много сил держать под таким огневым воздействием. Опять же, поля, лесополос практически нет. То есть такая довольно тяжелая обстановка.
И. Панкин:
- Ты Клещеевку упомянул. Недавно проходила информация, что Клещеевку контролируют ВСУ на самом деле. И еще по географии. Насколько я понял, сама Клещеевка находится в овраге, но при этом позволяет каким-то образом контролировать те высоты, которые рядом находятся. То есть высоты контролируем не мы, а противник. Этот момент растолкуй, пожалуйста.
Д. Кулько:
- Клещеевка не позволяет контролировать высоты. То, что осталось от Клещеевки, это больше уже такое громкое название, которое Украина во что бы то ни стало хотела хоть как-то контролировать. Но нельзя сказать, что это контроль. По сути, это такая серая зона. Да, противник держит ее большую часть, с юга и в центре наши – это практически 100-150 метров домов до железной дороги на севере, но Украина там держит около 30, может быть, 50 человек, но, по сути, все, кто заходит у них в Клещеевку, это смертники. Потому что это сплошные руины и примерно 10-20 подвалов, хотя бы то, что от них осталось. И дело времени, когда туда прилетит либо FPV-дрон, либо снаряд. И тогда отправляют туда новых. Это происходит практически каждый день. По сути, это такая серая зона, на которой противник тратит большие силы, чтобы говорить хоть о каком-то успехе на Артемовском направлении.
Это можно сравнить в каком-то смысле с Марьинкой. В Марьинке такие же руины, но там 9 лет Украина выстраивала линию обороны – большие подземные укрепления, бетонные. Здесь такого нет, там погреба раскуроченные, и кто-то пытается там находиться и периодически записывать видео о том, что они там что-то контролируют.
И. Панкин:
- Высоты кем все-таки контролируются. Изначально, как только пошли сообщения о том, что ВСУ взяли под контроль эту самую пресловутую Клещеевку, начали распространяться сообщения о том, что когда ЧВК «Вагнер» заходил в Бахмут (он же Артемовск), то сначала как раз взяли под контроль эти самые высоты. Сейчас ситуация как обстоит?
Д. Кулько:
- Большая часть высоты под противником. Это так называемая Лысая гора. Она делится на одну часть с лесополосой, другая часть – просто голый холм, где находится старый укрепрайон, разбитый совершенно. Этот укрепрайон с полем под противником и половина лесополосы. Там постоянно идут бои. То есть каждый день то противник идет вперед, то наши штурмовые группы пытаются занимать какие-то укрепления. То есть бои идут за каждую ячейку, которая находится в этой лесополосе. Я вчера делал репортаж о том, как удалось занять несколько точек. Выходит группа, ее замечают, тем не менее, противнику приходится раскрывать свои огневые точки, тут же туда летят FPV-дроны, тут же работает закрытый огневой танк. Эта группа тут же возвращается и занимает эти позиции. То есть там бои идут за каждые 10 метров.
И. Панкин:
- Они по-прежнему придерживаются тактики атак малыми группами? Но в чем логика этой тактики? И какова численность у этих групп, как правило?
Д. Кулько:
- Ну, принято считать, что это отделение, 8-10 человек, но я часто видел и трое, и четверо. Даже, наверное, чаще такими группами перемещаются. Логика проста. Современные боевые действия с использованием дронов сделали поле боя зримым, особенно такое голое пространство, как под Артемовском. Соответственно, любое выдвижение техники, больших сил сразу замечается еще на подступах, при выходе из глубины. Поэтому цель – как можно незаметнее подойти к противнику, для того чтобы занять укрепление. Другое дело, что это требует еще больших навыков от пехоты. Возьмем условно, если это укрепрайон какой-нибудь, где находится 5 человек, казалось бы, логично – отправь туда 3 танка, 50 человек, они его сметут. Но в современных боевых действиях не так. Эти наступающие силы разберет артиллерия еще на подходе. Гораздо эффективнее на этих пятерых отправить также пятерых бойцов и четко их корректировать, чтобы они уничтожили противника, заняли укрепление и подобрались как можно ближе, чтобы нельзя было ударить артиллерией. То есть как можно дольше находиться незаметно. И вот такой поток, группами по 5-8 человек, идет такая постоянная борьба, какие-то позиции забираем, где-то приходится откатываться под артиллерией, потом опять берем их под контроль. Там вот такая тяжелая обстановка.
И. Панкин:
- Наверняка ты хочешь, я хочу положить конец всем этим кривотолкам по поводу того, что очень велика вероятность, как пишут некоторые, что скоро противник сможет снова занять Бахмут (он же Артемовск).
Д. Кулько:
- Да нет, конечно. С мая идут наступательные действия, все силы брошены на это. Что они заняли? По сути, разрушили Клещеевку, сели в эти руины, и то не могут там толком усидеть, постоянно откатываются. Там до Артемовска еще сколько нужно протопать. Это очень много укреплений, технику применять нельзя, основные силы потрачены. В ближайшее время я не могу представить, на что можно рассчитывать Украине, чтобы как-то войти в Артемовск.
И. Панкин:
- В составе этих атакующих групп, ДРГ или как-то по-другому их можно называть, совершенно неважно, я имею в виду группы противника, там строго украинцы или встречаются и наемники?
Д. Кулько:
- Периодически, конечно, мы слышим о наемниках, но, безусловно, подавляющее большинство – украинцы мобилизованные. Понятно, что основные, мотивированная пехота, уже Украина ее потеряла. Мы общались с пленными, это в основном, конечно, мобилизованные, мобилизованные давно. Кто-то находился в резерве какое-то время, кто-то уже успел повоевать. Мобилизуя новых, они эти силы высвобождают, отправляют на штурм.
И. Панкин:
- Они играют в раскаяние какое-то или уверенно с вами общаются? Опиши, пожалуйста, этих людей.
Д. Кулько:
- Ну, сложно всегда описывать пленных. Я стараюсь, если честно, много вопросов не задавать, потому что мне не очень нравится это в принципе. Ну, что бы пленный ни сказал, этому доверия нет, поэтому нет смысла долго с ним говорить. Есть украинские журналисты, которые карьеру себе сделали, у них есть программа на YouTube, где они по 1,5-2 часа общаются с пленными в такой совершенно некорректной…
И. Панкин:
- Грубой манере. Да, есть такие. Особенно украинский телеканал Freedom этим грешит.
Д. Кулько:
- Они уже сделали карьеру, чувствуют себя супергероями, что они общаются с людьми, которые находятся в неволе. Я с пленными обычно разговариваю только по боевой части – как попали в плен, какие были бои, какие были потери. То есть какие-то короткие конкретные 3-4 вопроса.
И. Панкин:
- В целом информация, которую они тебе передают, она о чем говорит? По поводу потерь тех же у ВСУ, например, очень интересно.
Д. Кулько:
- Ну, потери колоссальные. Если посмотреть на карту тех сил, которые сконцентрировала Украина на этом направлении (таких довольно много в интернете, они очень похожи все), то мы увидим, что там огромное количество подразделений сейчас находится. Они как бы по щепотке – оттуда роту возьмут, оттуда полбатальона возьмут, из такого подразделения. И со всей линии фронта как бы стягивают, формируют какие-то всё новые и новые подразделения, которые не жалко, может быть. Те пленные, которые приезжают, они все говорят: мы сразу ехали, мы понимали, что нас включили в такой-то взвод, от которого от 30 человек осталось 8, и мы сразу понимаем, что нас присылают на пополнение в подразделение, которое несет тяжелейшие потери. Командира увидеть они не успевают, ни комбата, ни командира роты. Вот они с этим командиром взвода отправляются в эти ячейки и сидят.
И. Панкин:
- Мы про пленных с тобой говорили. Дима, уточни, пожалуйста, а как они экипированы, хорошо, плохо, в плане вооружений и непосредственно самой экипировки?
Д. Кулько:
- Да не сказать, что плохо. Нет, конечно, каких-то дополнительных наплечников, наушников, которые подавляют шум. Обычная экипировка, какие-то зарубежные, какие-то – внутреннее производство украинское. Не сказать, что совсем оборванные.
И. Панкин:
- То есть нормально. А вооружение все западное уже?
Д. Кулько:
- Ну, вооружение уже давно все западное, артиллерия исключительно западная. В основном это натовский калибр 155 мм, и в основном это кассетные боеприпасы. Если раньше было один такой и один другой снаряд летели, то сейчас, наверное, 8 из 10 снарядов, которыми работает противник на Артемовском направлении, это кассетные боеприпасы. Это тот же калибр 155 мм, который рассыпается в воздухе, накрывает такую большую часть, как китайские петарды. Довольно неприятно, потому что на открытом пространстве сложно укрыться, то есть нужно находиться чем глубже, тем лучше. То есть всё западное практически.
И. Панкин:
- С калашом, грубо говоря, у них уже никто не ходит?
Д. Кулько:
- Да нет, и Калашниковых много. Вот буквально два дня назад мы были, выходила группа разведчиков, собирала оружие просто по полю. Вот они под этой высотой рано утром вышли, собрали 71 автомат Калашникова. То есть, это все противника.
И. Панкин:
- Ты же до этого находился на Луганском направлении?
Д. Кулько:
- Мы и сейчас, у нас здесь тыловая база, можно сказать, где мы монтируем и отправляем материалы, и каждый день туда ездим, с ночевкой.
И. Панкин:
- А там в плане интенсивности боевых действий попроще?
Д. Кулько:
- В самом Луганске – да. Редко бывают какие-то удары высокоточные, а так часть ракет противника ПВО перехватывают. В Луганске и окрестностях, конечно, там спокойный город. Я вот уезжал из прошлой командировки в конце мая и в середине августа приехал – за лето сильно город благоустроили, очень много скверов, парков. Все в таком едином стиле, все эти тротуары широкие, как в Москве, с лавочками, какие-то новые заведения. Очень приятно видеть, что город получает вместе с тем, что он наконец-таки вошел в состав России. Очень приятно.
И. Панкин:
- Да, я вернулся с Донецка, к сожалению, Донецк каким-то особенным благоустройством похвастаться не может пока что. И не похвастаться может тем, что его сейчас довольно серьезно утюжат. Причем, если идти по городу и считать количество прилетов, то в какой-то момент ты тупо сбиваешься со счета и уже не контролируешь этот процесс. Насчитаешь 10 где-то и уже – все, сбился. Но, действительно, особенно если по прифронтовым районам прогуляться, какой-нибудь Киевский, Петровский район, то там вообще эти звуки не смолкают. То есть, там не до благоустройства пока что.
Д. Кулько:
- …со стороны Спартака заходил?
И. Панкин:
- Там был поселок Октябрьский, кажется, где дорога на аэропорт, и там полтора километра примерно до фронта. Я смотрел на дорогу и мне указывают, что где-то полтора километра и ты уже, собственно, на передовой будешь. И там летают дроны, я хотел прогуляться немножечко, но где-то бахнуло неподалеку и мне сразу скомандовали, что нужно уезжать срочно. Потому что заметили где-то какой-то беспилотник-разведчик, а, если нас заметили, то вполне вероятно может прилететь, поэтому давай-давай, ноги делаем. И мы уехали. Но минут 20 я поснимал, походил. Часть домов – жилые. Либо люди туда приезжают регулярно навещают, смотрят, наверное, от мародеров. Кое-где какие-то огороды. А часть даже красивых таких коттеджей, под дворцы, брошены. Видно, что они новенькие были, построены, возможно, перед Чемпионатом Европы, а потом хозяева были вынуждены в спешке их бросать и уезжать. Короче, все, конечно, довольно печальное зрелище, честно говоря.
Про твой фильм, который называется «Мужская работа». Друзья, если вы хотите этот фильм посмотреть, наверняка на сайте Первого канала можете его найти или Telegram-канал «Военкор Кулько» - там он есть. Расскажи, пожалуйста, про свой фильм «Мужская работа».
Д. Кулько:
- Как раз в этом периоде между командировками, когда находился в Москве, мы решили собрать репортажи как-то, их осмыслить и собрать фильм, чтобы рассказать историю о тех бойцах, с которыми работали с первых дней СВО. Это бойцы 4-й бригады - оператор дрона, танкист и пехотинец. Вот посмотреть на то, как эти ребята изменились, как они внутри изменились, а самое главное – как изменилась наша армия за то время, что идет специальная военная операция, потому что и с точки зрения техники, и с точки зрения тактики, потому что, безусловно, дроны и другие технологии совершенно революционным образом изменили тактику ведения боевых действий и вот мы попытались как-то осмыслить, проанализировать, как изменились войска. И кто такие современные наши российские воины, которые родились в бою. В нем рассказывается о том, как проходил этот путь, 4-я бригада прошла довольно большой путь от Трехизбенки, Светличное, Тошковки, освобождал Лисичанск, билась за Спорное, билась в Кременной и вот сейчас под Артемовском. Совершенно другие бои, совершенно по-разному применялась техника и вот мы подробным образом это разбирали.
И. Панкин:
- Ты, в том числе, показываешь людей, которых больше с нами нет. Есть, конечно, смысл рассказать об этом сейчас.
Д. Кулько:
- Да, в первую очередь, это командир 4-й бригады Вячеслав Макаров, который в марте этого года заступил на должность комбрига 4-й бригады и быстро завоевал уважение среди луганских бойцов, которые воюют с 2014 года. Потому что он всегда с ними находился в первой линии окопов.
И. Панкин:
- На передовой, по сути. Там у тебя даже есть фрагмент, он появляется как раз рядом с ЛБС, представляется, солдаты офигели и говорят – у нас такие люди-то не ходят…
Д. Кулько:
- Да. Он ночевал на пеньке. Мы стараемся отснять материал и при первой возможности, если можно, выскочить оттуда. Потом еще раз приехать. И вот он даже расстраивался. Он говорил – как же так, давайте круглыми сутками со мной находиться… Это он больше, конечно, в шутку, за нас он всегда переживал, поэтому, когда только перебросили бригаду под Артемовск, он нас не брал. Потому что была высокая интенсивность и вот как раз, собственно, в первый же дни он погиб на передовой. Там же погиб и заместитель командира бригады Денис Черников, Герой ЛНР. Многие его знали, когда он еще был командиром батальона «Призрак», известного, созданного Мозговым еще во время формирования ополчения Луганщины. Погиб командир 3-го батальона «Леший», тоже, я думаю, многие его знают журналисты, он часто помогал коллегам и всегда вот тоже брал на передовую. Так же погиб в Клещеевке. И так же погиб командир Артур Богаченко, командир батальона «Призрак», уже немного позже, в августе. Он был таким новатором. Когда перебросили войска под Артемовск, многие дроны не могли летать. Противника дроны летали, а наши нет. И вот единственным бойцом, кто нашел выход, был Артур Богаченко. Он знал, как перенастроить беспилотники, нашел быстрый и простой способ, как поменять там сигналы хитрым образом и тогда удалось большую территорию удержать, я думаю, во многом благодаря его решению. К сожалению, тоже его не стало. Об этих людях мы говорим, говорим о потерях, обретениях, которые были за эти полтора года – в этом фильме.
И. Панкин:
- Что касается беспилотников, раньше была ситуация, что у противника превосходство по беспилотникам, эта ситуация, насколько я понимаю, исправилась? Ты по своему направлению можешь говорить сейчас.
Д. Кулько:
- Не сказать, что исправилась. Наверное, в целом все-таки превосходство есть по беспилотникам, учитывая просто огромную финансовую, техническую помощь и правительства западных стран, и тех сочувствующих, которые смотрят западную пропаганду. Потому что, допустим, FPV-дроны, дроны-камикадзе – это главная сейчас угроза в этом направлении, они же не поставляются правительствами, это все на какие-то деньги этих благотворителей, собираются, паяются, стоит в среднем тысяч 50 такой дрон и самодельное взрывное устройство. Поэтому я призываю всех всегда помогать фронту, потому что далеко не все могут направлять из военного ведомства. Поддержка дронами-камикадзе, которые сейчас очень нужны на фронте, потому что расход большой они очень эффективны, вот эта поддержка должна быть обеспечена сегодня только благодаря людям, которые могут поддержать фронт. Я об этом стараюсь везде говорить.
И. Панкин:
- «Ланцетов», то бишь, не хватает, я правильно понимаю?
Д. Кулько:
- Нет, «Ланцеты» - это другая работа. Это работа по артиллерийским установкам глубоко в тылу. А по окопам, по технике, которая выезжает, по бронетранспортерам, которые на три километра вот сейчас останавливаются на линии фронта и высаживают пехоту, по таким должны работать FPV-дроны. То есть, я опять же возвращаюсь к тому, как выглядит линия фронта в Клещеевке. Это небольшое укрепление, какая-то нора, которая куда-то там ведет под землей, ты можешь потратить на нее 50 снарядов и толком не разбить. А один FPV-дрон с термобарическим зарядом залетает и уничтожает небольшой гарнизон, который там находится. Поэтому это очень эффективно.
И. Панкин:
- Про беспилотники мы затронули с тобой тему, давай ее продолжим. У противника хорошего качества беспилотники? Ты в этой теме разбираешься.
Д. Кулько:
- Да, мы были не так давно в Курдюмовке. И там нам рассказывали о том, что появились у противника новые дроны. Уже довольно давно и мы, и противник используем большие промышленные сельскохозяйственные дроны, которые позволяют поднимать большую нагрузку, это 82-е мины. Так вот, сейчас такие же дроны переоборудуют, делают такую летающую турель – пулемет. Она подлетает и выстреливает шрапнелью. Такие же дроны сейчас начинают дистанционно минировать подходы. Подлетают и ставят мины. Все больше мы приближаемся к войне дронов.
Но и у нас есть такие же разработки. Я в прошлом году на Форуме «Армия» видел иранские дроны. Тогда все ждали, будет ли «Шахид», а увидели другой дрон и как-то на него не обратили внимание. По сути, тоже большой дрон с ведром, мины. А сейчас мы понимаем, что это одно из самых мощных оружий. Он может подлететь к подвалу в Клещеевке и за четыре мины разберет его так, что там уже больше никто сидеть не будет. Это очень эффективное и простое оружие. Другое дело, вопрос в управлении. Противник использует для его управления Starlink, которые он показывал в рекламе, что его ставят возле палаток и загородных домов. А теперь они их просто нахлобучивают сверху на этот промышленный дрон, ставят плату управления и управляют через интернет. Но наши рэбовцы уже давно нашли способы, как подавлять Starlink. Вопрос – как это масштабировать, аккумулировать, чтобы это везде работало. Понятно, что находятся новые решения у противника, на них тоже нужно отвечать.
По части интернета, если раньше у противника был такое превосходство в способах связи благодаря Starlink, то мы на днях находились в километре от Клещеевке, стоял спутниковый интернет. Их довольно много сейчас по всему Артемовску, везде можно ловить вайфай. Когда мы там находились, мы были с птуристами, которые стреляют из ПТУРа. Мы спокойно ждали, пока будет боевая задача, сидели в социальных сетях. В этом смысле ситуация исправилась. Можно всегда находиться на связи, все команды отдавать. Даже если что-то глушат, интернет есть, можно оперативно работать.
И. Панкин:
- Противодронных ружей хватает нашим ребятам? Или они в дефиците?
Д. Кулько:
- Как только появляется противодронное ружье, да, он может заглушить частоты вайфай, на которых летают коптеры обычные, маленькие, но противодронные ружья можно обходить, нужно усовершенствовать сами ружья. Гораздо эффективнее, есть такие рэбовские переносные комплексы, которые с рюкзачками. Когда штурмовые группы идут, они идут как с оружием, так и с таким черным кейсом. Другое дело, что аккумулятора хватает на определенное время. Нужно быстро действовать. Это сейчас гораздо эффективнее показывает себя под Клещеевкой.
И. Панкин:
- Кто-то из военкоров демонстрировал небольшое устройство, на ладони помещается, которое сигнализирует о том, что приближается дрон. На всякий случай перестраховаться, спрятаться в укрытие.
Д. Кулько:
- Буквально два дня назад Первый канал закупил такие устройства на все группы. Там есть две антенны. Одна показывает на 300 метров приближение дрона, другая – на 1300 метров. Это очень удобно, особенно когда ты работаешь, мы несколько раз танками выезжали работать из закрытой огневой позиции. Дроны-камикадзе туда долетают. Я все это время просто слушал – летит дрон или нет. Его слышно, как бензопила. А гораздо удобнее, когда у тебя висит такой прибор. Он выглядит как рация, сигнализирует о приближении. Можно действовать. С первого попадания FPV-дрон не может разбить танк, который хорошо укрыт динамической защитой. Эскадрилья налетает, пытается заклевать и поджечь его. А люди, которые находятся вокруг, могут пострадать. А мы едем на броне, нам надо действовать, если мы узнаем, что дрон приближается.
И. Панкин:
- Прятаться. А в танке места нет.
Д. Кулько:
- Я еще немаленький, мне и так сложно туда помещаться. Быстро я не запрыгну точно. Хорошая вещь. Говоря о современных боевых действиях, это то, что нужно каждой штурмовой группе, которая сегодня выходит. Ты должен знать, что приближается дрон противника. Они сейчас пока ориентируются в основном на слух.
И. Панкин:
- Дело идет к осени, к распутице. Захлебнется ли украинское наступление? Или как обещает условный глава украинской разведки Буданов, оно продолжится? Зеленский тоже об этом говорит, что мы продолжим, несмотря на холода. И дожди им не помеха.
Д. Кулько:
- Оно уже захлебнулось и провалилось. Об этом пишет западная пресса.
И. Панкин:
- Само по себе наступление продолжается.
Д. Кулько:
- Сами боевые действия в ближайший месяц продолжатся точно, потому что погода в Донбассе сейчас как в родном Ставрополе – продолжается лето, второй август. В октябре начинается распутица. Наверное, будет небольшая передышка. Да, техника вязнет. Другое дело, что она вязнет на линиях снабжения. А в самих боевых действиях практически не применяется техника, не выезжает на ЛБС. Работает пехота. У противника, несмотря на то, что он понес огромные потери за весенне-летнюю кампанию, силы еще есть. Они продолжать мобилизировать, Запад требует результатов, требует продолжать давить, поставляет вооружение, новые контракты. Безусловно, в ближайшие месяцы противник продолжит наступать, в том числе на Артемовском направлении.
В распутицу, скорее всего, будет передышка. Но зимой штурмовать можно. Это мы видели сами, когда наши силы штурмовали Артемовск всю зиму довольно успешно. Давить они точно будут. Но эту передышку и нам можно использовать, чтобы нарастить силы, улучшить обороноспособность. Уже контрактников больше 300 тысяч набрали. Те, которые были в первой волне, мы их видим, они готовятся уже на прифронтовых полигонах и уже на боевые задачи даже ходят в Клещеевку. Мы работали с подразделением специального назначения, так вот там штурмовая группа уже из контрактников, которые все это время готовились, ходят на высоту в Клещеевку, работают.
Работают наши заводы в три смены, поставляются танки. Мы снимали Т-72Б3М, наибольшую эффективность показала именно эта конфигурация, в которой улучшен двигатель, улучшены орудия, броню накинули, со стволом поработали.
И. Панкин:
- По мнению некоторых, устаревшие танки превращаются во вполне себе современные после этого усовершенствования.
Д. Кулько:
- Как говорят танкисты, если ты в старый прицел смотрел на дом, ты видел только подъезд, то в новый прицел ты видишь весь дом. Хорошо зарекомендовавший, давно показавший себя в бою танк Т-72, который больше всего любят танкисты, дали ему такой прицел и всю остальную броню. Пятые контакты, которые от тандемных боеприпасов. Хорошая машина.
И. Панкин:
- Я думал, что Т-90 «Прорыв» больше нравится танкистам.
Д. Кулько:
- На нем надо еще поучиться больше. Как сказал президент, это лучший танк в мире. Безусловно, «Прорывов» тоже хочется больше. Но Т-72 – боевая рабочая лошадка.
И. Панкин:
- Что касается настроя солдат и всех этих разговоров, что грядет заморозка, и не зимняя, а политическая?
Д. Кулько:
- За политическими событиями довольно слабо следят на фронте всегда.
И. Панкин:
- Но слухи так или иначе доходят.
Д. Кулько:
- Часто спрашивают: как бойцы считают, как воспринимают тот или иной факт? Бойцы занимаются боевой работой с утра до ночи. У них есть определенная ложбина, которую они пытаются взять или выбить, или пытаются танки подогнать и отработать. Они с утра до ночи заняты своей боевой локальной задачей. Иногда на клочке земли в 10 квадратных метров. Поэтому все эти разговоры – когда закончатся боевые действия, как пройдут переговоры, - здесь никак не обсуждают.
И. Панкин:
- Нацеленность на победу?
Д. Кулько:
- Конечно. Уже на такой стадии бойцы, когда они много прошли, друзей потеряли, успехи сделали многие. Конечно, они продолжают, они в состоянии постоянного выполнения боевой задачи. Они уже так много сил в это вложили, что они продолжают добиваться своих целей.
И. Панкин:
- Многие говорят, что злее стали, эмоциональнее стали по этой части наши бойцы, если сравнивать с началом спецоперации. Появилась у них хорошая злость. Можешь подтвердить?
Д. Кулько:
- Злость – нет. Профессионализм большой. Наши воины сегодня действительно самые лучшие в мире. Очень профессиональные, все знают свою работу. Под Клещеевкой разные части. Некоторые ротируются, приходят новые. Но все довольно быстро находят общий язык, все работают по одной и той же схеме. В каждой части есть подразделение беспилотной части, есть FPV-дроны, они тут же находят друг друга, общаются, как они будут действовать, работать. Во многом это еще и работа подготовки в тылу. Очень часто бойцы уезжают на обучение в Москву, Петербург, в другие города, обучаются работе с беспилотниками, современным тактикам. Офицеры приезжают в академию, в училища, повышают тоже свои навыки. Потому что там аккумулируется весь опыт боевых действий. Эта работа уже себя показывает на передовой. Именно в этой работе, в связке разных частей, общий язык быстро находят.
И. Панкин:
- Спасибо большое.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью