Дмитрий Стешин: Натовские наёмники побегут быстрее ВСУ
И. Измайлов:
- Здравствуйте. Это радио «Комсомольская правда». Здесь Игорь Измайлов. Сегодня с нами военкор «Комсомольской правды» Дмитрий Стешин. Дмитрий, мы с вами говорим в майские дни, которые какой-то особый оттенок несут, это дни рядом с 9 мая, и каждый год, мне кажется, стихают какие-то разговоры лишние, и мы погружаемся в нечто такое сакральное. Что для вас этот день? Может быть, вы вспомните из детства, как вам передавался этот какой-то… Тогда же не любили говорить про войну деды, которых мы застали, то поколение. И как-то мы пришли в наш год.
Д. Стешин:
- Дед у меня вообще ничего не рассказывал, бабушка – только перед смертью. У меня супруга сообразила. Я из-за долгой дороги в Волгоград уснул, а она до 4 утра с ней сидела на кухне, выспрашивала. Не сообразили мы взять диктофон. Есть такой важный момент. Я себя отношу к поколению, которое было воспитано фронтовиками, бабушками и дедушками. Для нас война была свята. Я рос в городе Волгограде, в котором моя бабушка работала чертежницей на заводе «Красный Октябрь» до того, пока от завода вообще ничего не осталось. Она ушла из города с последней колонной беженцев и в ПВО дошла до Франкфурта-на-Одере. Дед у меня водил все типы танков в Челябинске, в Танкограде, и с каждой подготовленной бригадой танк выезжал на фронт, воевал, его не хотели возвращать обратно, и с трудом возвращали обратно на полигон. Дед тоже войну повидал, наверное, в самых страшных войсках – танковых. Не помню навскидку процент, но ужасающие были потери и живучесть машин, чуть ли не каждый третий бой – и всё, машина сгорала.
А потом ушли носители устной традиции, которые внутри семей передавали память об этой войне. И Великая Отечественная стала, да, действительно, сакральным символом, очистилась. Потому что все мы знаем, что не все воспоминания укладывались в идеальную картину мира. Вот эти воспоминания ушли уже на небо с последними фронтовиками. Их в живых осталось очень мало. Да, незыблемый, сакральный символ в светлых одеждах - наша Победа, 9 мая, вообще Великая Отечественная война. Это то, что нам оставили предки. Еще они нам оставили много лет мира, потому что нас боялись трогать.
И. Измайлов:
- Целое поколение прожило, слава богу, под мирным небом, то, послевоенное.
Д. Стешин:
- Да. Кстати, бабушка с дедушкой всегда очень уважительно относились к Леониду Ильичу Брежневу, они его считали своим братом-фронтовиком. Что бы там про него ни рассказывали, вы посидите хотя бы в месяц в землянке на Малой Земле. Хоть он и был политработником, но не в тылу сидел в Ташкенте или в Москве, а на передовой всю войну прошел. И именно при Брежневе вдруг вспомнили, что у нас есть такой символ и событие, как Победа, есть ветераны-фронтовики. Потому что не было ни пенсий, вообще никаких доплат. Хрущев вообще не любил Великую Отечественную войну, он там себя проявил достаточно некрасиво и пытался при любой возможности, чтобы как можно меньше про это вспоминали. Вот Брежнев все вернул назад и оставил нам этот прекрасный светлый праздник.
И. Измайлов:
- Вы застали то поколение, и перед нашим поколением уже громадная ответственность стоит по передаче следующим ребятам, которые подрастают сейчас, вступают в жизнь, этого какого-то незримого, то, что нельзя… Нет той записи диктофонной. Есть иногда сохранившиеся фотографии и что-то, что мы можем рассказать. Помните, одно время модно было в предыдущие годы клеить на машины «Можем повторить». Слава богу, сейчас этого не видно, потому что столкнулись и поняли, что это то, о чем деды рассказывали, это страшная, тяжелая вещь. Клеили и «Спасибо деду за победу». Интересно, если бы дед обратился к нам, как вам кажется, о чем бы он нас спросил, что бы мы ему сказали? Наверняка содержательный разговор был бы.
Д. Стешин:
- Когда я сидел в осаде в Славянске почти полтора месяца… Бабушка у меня освобождала Славянск в составе Второго Украинского фронта (сначала он был Степной, потом Второй Украинский фронт). И вот сидел я в этом Славянске несчастном под обстрелами и думал: единственное хорошее, что бабушка год не дожила до этих событий 2014 года, что она вот это не увидела, мне не позвонила и не спросила, как это так, внучок, мы освободили, оставили вам, а против вас опять стоят люди с теми же знаками на тех же знаменах, делайте что-то. Конечно, она бы мне так никогда не сказала, она меня очень любила. Но нет ничего страшнее внутреннего стыда, который абсолютно еще не изжит. Донбасс не освобожден. Люди, против которых мы воевали в 1941-1945, их реинкарнация, вполне себе успешно гарцуют на Украине, с той же самой символикой и с тем же самым мировоззрением. Ничего не закончено.
Я никак не отмечаю 9 мая, не хожу на «Бессмертный полк». Во мне еще сидит внутренний долг, который я не вернул своим бабушкам и дедушкам, хотя я стараюсь делать все, что он меня зависит, на моем участке фронта.
И. Измайлов:
- А что, на ваш взгляд, детям мы сегодня можем сказать, следующему поколению? Потому что 10 лет пролетело с 2014 года, когда Славянск, Харьков, который вышел тогда тоже на площадь, Одесса, которую сожгли. И там, к сожалению, выросло поколение, которое в детском саду учили зиговать, учили всем этим античеловеческим мерзостям. Мы много говорим про патриотизм, про поднятие флагов в школах, но достаточно ли этого или что-то еще нужно?
Д. Стешин:
- Передача традиций есть. Летом 2022-го на Угледарском направлении (тогда только-только начались тяжелые бои за Угледар в лесопосадках) в батальоне «Восток» я первый раз услышал новое название противника – немцы. В этом слове очень много смыслов.
И. Измайлов:
- И понятно сразу каждому.
Д. Стешин:
- Да. И оно прижилось на фронте. И язык какой-то кривой. Все мы знаем, что немцы и славяне, мы очень дальние родственники, есть слова заимствованные. И противник такой же жестокий, и относится к нам соответственно, абсолютно без жалости. Я за эти 9 лет на Донбассе всё пытался вспомнить хотя бы один акт доброй воли со стороны бандеровской Украины в отношении своих же граждан с Донбасса – предложение мира, поговорить, гуманитарка. Нет.
Я детям рассказал бы короткую историю из биографии своей бабушки, она настолько яркая и запоминающаяся. Бабушка работала чертежницей на заводе «Красный Октябрь» в Сталинграде. В конце октября от завода уже остались просто рожки да ножки. И начальник цеха сказал бабушке: «Маша, уходи». И последняя колонна беженцев формировалась, они на Саратов уходили через степи. И под Россошкой немецкие летчики упражнялись в снайперской стрельбе. Разогнали эту колонну по степи и расстреливали одиночных беженцев, группы беженцев. Бабушка отсиделась в каком-то ерике, в высоком камыше, дошла до Саратова. Там ей предложили на выбор три воинские специальности – медицина, связь и ПВО. И она пошла в ПВО. Я ее как-то спросил: «Бабушка, ты немецким летчикам пошла мстить?» Она ничего не ответила. Более того, незадолго до смерти она мне сказала, что немцев она простила, а вот условный Запад – нет. Она прекрасно знала всегда, даже в те годы, когда мы целовались взасос, она знала, что это враги, и рано или поздно они себя проявят.
Я, конечно, был поражен ее стержню. Она три раза попадала в котлы. Про два котла она мне рассказывала, про третий почему-то нет. Вернулась, по сути, без детства, без юности, без барабанных перепонок (ну на зенитке сидеть верхом).
И. Измайлов:
- А сколько лет ей было?
Д. Стешин:
- Только после школы. Она закончила чертежные курсы и пошла на завод. При этом прожила полную жизнь, до самой смерти цитировала наизусть классиков, стихи Лермонтова, работая в котельной, перечитала всю классическую литературу. Это был такой подход тогда в обществе, самообразование считалось честью. Сейчас, к сожалению, такого нет.
И. Измайлов:
- Конечно, другое совсем поколение. Бабушка, как и классики, знала прекрасно, что такое Запад, и всю жизнь не питала никаких иллюзий.
Еще одно такое сакральное место – это, конечно, Кремль и прошедшая церемония вступления в должность президента Российской Федерации. У вас была честь побывать там. Ваши впечатления, эмоции, чувства? С одной стороны, передовая, там, в зоне специальной операции, окопы, траншеи, кровь и фактически война за наше право жить, дышать и за спокойный тыл. И центр государственности – Кремль, где столетиями происходили разные события, где куются смыслы. Что вы там увидели, кого увидели, о чем говорили?
Д. Стешин:
- Сам факт, что меня туда пригласили первый раз. Пригласили не как журналиста, а как военкора, имеющего отношение к СВО. И публику я рассмотрел в Георгиевском зале. Кроме множества привычных медийных лиц, от Шамана, Эрнста и Проханова, вдруг оказалось очень много относительно молодых ребят от 30 до 40, даже и помладше, с орденами, в военной форме, с бородками фронтовыми, кто-то с палочкой, кто-то на инвалидной коляске. Тот самый кадровый резерв, о котором говорил президент в своем коротком достаточно Послании. Буквально 4-5-я строка – он поблагодарил тех, кто сейчас воюет. А потом был салют артиллерийский по окончанию церемонии.
Я слышал звуки выстрелов, через динамики шла трансляция, десяток телеэкранов висело в зале. При этом при каждом залпе батареи я чувствовал ногами, как дрожат полы. Когда говорят пушки, музы молчат, а чиновники тем более. Я думаю, очень многим не понравится такая смена элит, которую задумал Владимир Владимирович. Но то, что он пригласил ребят-бойцов на инаугурацию, это знак того, что процесс уже начался.
И. Измайлов:
- Как вам кажется, можно такое разделение провести? Ветераны специальной военной операции, участники СВО, врачи, общественные деятели, совершенно разный спектр был представлен, с одной стороны. С другой стороны, в широком смысле бюрократический аппарат. Это все едино или, глядя на новую элиту и на старую, можно сказать, что это все-таки разные? С одной стороны, мы не видели там многих, кого видели раньше, тех, кого было принято называть либералами, тех, кто уехал и, будем надеяться, не вернется.
Д. Стешин:
- Да, это тоже, кстати, важный момент.
И. Измайлов:
- Это вроде не бросается в глаза, но этих многих опостылевших физиономий уже не было. Действительно это единство наблюдалось? Насколько этот бюрократический аппарат живой, как вам кажется? Вот там вы его наблюдали. Он же разный тоже. Он закостеневший или адаптировавшийся и видит реалии, готов работать в соответствии со временем?
Д. Стешин:
- Знаете, я встречал чиновников такого качества, это люди-функция, менеджеры высшего класса, неподкупные, как мне казалось, кристально честные люди, готовые на все ради своей работы. Их совсем немного, к сожалению. Среди людей, собравшихся на инаугурацию, группы не смешивались. Дипломатический корпус отдельно стоял, военные как-то отдельно кучковались, встречали знакомых, пересекались, военкоры тоже с военкорами. Пока смешения не произошло. Есть только заявка, протокол о намерениях президента что-то сделать, как-то оздоровить элиты. Я в своей заметке нашел пример из агрономии. Ну, когда яблони перестают плодоносить, плоды становятся мелкими или их мало, прививают побег от новой яблоньки, и система как бы перезапускается. Я думаю, президент понял, что настало время сделать то же самое. Потому что 2022 год, начало СВО показало очень много проблем в аппарате управления, он не поддерживал полностью новый путь развития России. Попытка вырваться, сойти с догоняющего пути развития… Ну, мы же чем занимались последние 30 лет? Мы догоняли Запад, повышали ВВП, пытались что-то делать так, как на Западе. Ну, это путь тупиковый, мы никогда не догоним Запад, это же понятно. Нужно искать свой путь цивилизационный. Придется, сходя на другие пути, с Западом как-то размежеваться через конфронтацию, как правило.
И то, что мы видим, мы достаточно успешно противостоим Западу последние 3 года, что бы ни говорили, мы не рухнули под санкциями, нашли новых друзей. В целом путь, выбранный президентом, очень опасный и тяжелый, оказался верен. Единственное, ему нужно было весомое подтверждение, что этот путь поддерживает большинство населения страны. Вот выборы показали. Никакие соцопросы не дали бы внятной картины, все ли поддерживают СВО, все ли поддерживают другой вариант развития, не западный. Инаугурация – это же было совершенно протокольное мероприятие. Всё, президента выбрали, все решено, никакой интриги и т.д. Да, это была необходимая точка, юридический итог как бы того процесса.
И. Измайлов:
- Интересно, что накануне вступления в должность был указ о проведении учений с использованием тактического ядерного оружия в ответ (у нас такой термин циркулирует в информационном пространстве) на хамские заявления. Конечно, они содержат гораздо больше, это фактически эскалация Западом, сводящаяся к нескольким заявлениям. Это введение войск, уже открытое, наглое, прямое, на территорию Украины. Это проведение учений НАТО, которые они продлили до августа, крупнейшие учения, под 100 тысяч человек, использующие всю инфраструктуру альянса, у наших границ. Это разрешение британцами бить их оружием по любой точке России и т.д. Как это меняет ситуацию, на ваш взгляд, в зоне СВО? И если это введение войск состоится, что это будет тогда?
Д. Стешин:
- Никак не меняет. Критического количества оружия, которое бы переломило ход боевых действий, Запад не предоставил, людей своих тоже (он не дурной губить их просто так). Я могу отметить еще один момент, важный элемент общей картины эскалации. Совершенно хамское поведение среднеазиатских государств, которые входят в СНГ, в ОДКБ и как бы номинально всегда находились в орбите влияния России. Вы заметили, как они стали себя вести? А это же транслируется и на их граждан, и они, соответственно, ведут себя так же на территории России. Лояльность России к ним, доброта и мягкость общения со среднеазиатскими государствами я могу объяснить только одним – оттягивание до последнего нового очага конфликта в Средней Азии, в мягком среднеазиатском подбрюшье России, как писал Солженицын. Сравнение жутковатое, но до последнего момента (22 июня в 4 часа утра случилось) в германские порты приходили наши грузовозы с рудой, которую СССР поставлял по контрактам в Германию. И шли эшелоны, пересекали границы. Нужно было максимально оттянуть начало войны. Готовились лихорадочно. Я думаю, отчасти эта пауза неприятная 9-летняя, когда подвесили Донбасс, тоже была связана с подготовкой к активным боевым действиям, к СВО.
И. Измайлов:
- Ну, и в экономике тоже было видно. Готовили платежные системы, готовили к санкциям, которые, было понятно, раскрутят.
Д. Стешин:
- У людей очень короткая память. Они не помнят паромы на Крым (я простоял, помню, 34 часа в очереди). Я по Крыму бегал с кредитной картой, на которой была куча денег, а у меня закончились наличные, и я не мог их нигде снять. Я вот в Крыму был недавно. Да как в Москве, в любом овощном ларьке у тебя карты принимают. Это все было сделано, была введена альтернативная банковская система «Мир», карты выпущены. И много чего было сделано – и гиперзвук, и «Калибры», то, чего не было на 2014 год. И, скорее всего, если судить по 2022 году (это все, конечно, из области допущений и прогнозов)… Вот многие говорят: вот, в 2014-м, если бы мы пошли на Киев, нас бы встретили цветами. А если бы не встретили? Мы в 22-м уже ошиблись немножко один раз.
И. Измайлов:
- Вы важный вопрос затронули – ждут нас или нет. Интересно, что одной из целей специальной военной операции стала денацификация. Мы говорили о том, как в кратчайшие сроки, с одной стороны, мы успели многое сделать, и Крымский мост построить, сложнейший инфраструктурный проект, и в Крыму банки открылись, а они успели за 8 лет перепрограммировать там целое поколение.
Сейчас стоит вопрос о постоянных обстрелах Белгородской области и создания, как президент говорит, санитарной зоны. Кстати, на церемонии вступления в должность Рамзан Кадыров говорил, что нужно активизировать наступление, забирать ближайшие территории на Украине, включая Одессу и Харьков. Думаю, вы тоже скажете: Харьков – какая это Украина, это всегда был русский город. Нас ждут там, как вам кажется, в Одессе, в Харькове, в Киеве? Какая там обстановка? Как с этим быть вообще, с учетом, кстати, того, что постоянно грозит вхождение войск НАТО? Вы обратили внимание, сколько роликов стало появляться в последнее время в Telegram с украинской стороны, как людей просто за руки, за ноги на улицах хватают, тащат на передовую? Это же не те люди, которые горят желанием воевать с Россией.
Д. Стешин:
- Идейные погибли еще два года назад. Это вопрос, который я выяснял у воюющих товарищей, обладающих нужными компетенциями. Они давали прогноз (и, кстати, он продолжает неумолимо сбываться), что живой силы для фронта Украине хватит до конца 2024-го, потом – всё. То, что мы видим, как людей таскают, загоняют буквально штыками и прикладами на передок, - да, всё, дурных нема.
И. Измайлов:
- Причем они сказали, что беременных, если нормальное состояние, - в ВСУ.
Д. Стешин:
- За что стоял майдан, как говорится. Прошивка беликобандеровская, самостийная очень быстро слетает. Это поняли по Запорожью, части Херсонской области, Луганщине. Как не было ее. На это есть две объективные причины.
Причина первая. Это практически наши русские люди. Ну, некоторых мама, как мне ополченец в траншее под Славянском сказал еще в 2014 году, в детстве мимо коляски положила. Вот кого-то «положили мимо коляски», но это в большинстве своем русские люди, поэтому прошивка слетает.
Второй момент. Украина, эта область Малороссия, населена людьми, которые исторически, у них это в архетипе прошито, через них ходили вражеские армии взад-вперед. И если ты не будешь принимать с благодарностью любую власть, род твой очень быстро прервется, тебя просто убьют и хату сожгут. От этого все эти исторические анекдоты, портреты, где с одной стороны Петлюра, с другой стороны – Николай II, а еще и Ленин под половицей. Всех встречают с хлебом-солью. При этом, несмотря на такую гибкость суждений, 5 миллионов украинцев погибло в Великой Отечественной войне. Никто не скажет, что наши братья-украинцы, малороссы какие-то трусы, приспособленцы. Ну да, была на тот момент такая сильная власть, которую они посчитали лучшим выбором. Так что никаких иллюзий, когда Россия зайдет… Но сейчас скажу неприятную вещь. Я озвучу своего друга, который из Полтавы в 2014-м сбежал воевать на Донбасс, был там тяжело ранен в аэропорту и т.д. Он сказал: «Да, мы победим их, конечно, не вопрос, но они потом все равно будут вспоминать, что мы три года против москалей сражались». И это не отнять, противник очень серьезный, и война тяжелейшая, может быть, самая тяжелая война в XXI веке. Все эти факторы надо учитывать. Но я могу сказать, когда бьешь по желудку или, наоборот, желудок наполняешь, очень быстро меняется мировоззрение. У меня был такой момент. Я повез ружья-дронобойки, еще какие-то хорошие вещи своему товарищу, театральному режиссеру Александру Борисову, он ушел воевать. И я ждал, что это будут ужасающие дороги от Мариуполя, по которым я буду пробираться. Просто я знаю, какие дороги были в тех краях. И я ничего не понял. Я мчался 120 километров по шикарному асфальту, который начали класть еще в 2022 году, еще территории толком не были освобождены. И там сейчас везде прекрасные дороги.
И. Измайлов:
- Почему мы это не показываем, не рассказываем? Не для того, чтобы хвастаться, что мы там что-то сделали. Помните сообщения, что метро в Киеве затапливает, еще что-то? Почему нельзя показать, каким может быть метро? В Москве видно же, какое может быть метро, и такое метро может быть в Киеве. Не то чтобы подкупать или покупать, но если мы сделали Крым… Крымский мост, слава богу, они видят. А Мариуполь? Там же и дома строятся новые, и дорогие, и все это делается, восстанавливается. Сначала как-то вскользь это было летом, я помню эти кадры, а потом – вообще тишина. И этого не видим ни мы, ни там не видят.
Д. Стешин:
- И до сих пор работает бандеровская мэрия с господином мэром Мариуполя Андрющенко в Фейсбуке. Меня поразило в свое время, когда началась СВО, через два дня он собрал всех чиновников, деятелей культуры Мариуполя на совещание, договорился, что завтра будет вообще глобальное совещание, и исчез. Всплыл в Киеве, завел себе аккаунт в Фейсбуке.
И. Измайлов:
- А зарплату продолжает получать, видимо, как мэр Мариуполя.
Д. Стешин:
- На днях запустили поезд из Мариуполя до Волновахи, очень, кстати, нужный поезд, там и технические, и пассажирские перевозки будут. И вот я захожу к этому Андрющенко в Telegram. Ну, не так запустили, не тот поезд. Но это скорее уже потешно выглядит.
И. Измайлов:
- Вот сидит простой среднестатистический киевлянин. Ему что, хочется идти умирать или он хочет жить в современном городе, имея те возможности, которые имеются в Москве и т.д.? И мы это не показываем и не говорим об этом. А та сторона работает идеологически довольно сильно, это понятно.
Д. Стешин:
- Кстати, Мардан тот же со мной не согласился, но я считаю, что 70% малороссов, сбежавших с началом СВО в Европу, это наши люди, это наш кадровый резерв. Люди, которые выбрали любой ценой не стрелять в своих единоутробных братьев и не участвовать в этой кровавой оперетке.
И. Измайлов:
- Да и самому не идти умирать. Ради чего?
Д. Стешин:
- Да, три очень важных фактора. Разумеется, среди них есть великоукраинцы, но их не так много, как кажется, потому что они очень крикливые, любят махать этими флагами, лезть в кадр и т.д., но подавляющее большинство людей, в гробу они видали этого плутократа Зеленского с его киевской кликой.
И. Измайлов:
- Это какое-то упущение или вот эта часть работы не видна, или не так активно ведется на ту сторону? Как говорить с теми людьми, которые там остались и которые уехали, и слава богу – и в нас не стреляют, и умирать не пошли.
Д. Стешин:
- Скажу честно, говорить на данный момент можно только через полный разгром вражеской армии. Других вариантов нет.
И. Измайлов:
- А те, которые уехали?
Д. Стешин:
- Я сам люблю посетовать, что мы не умеем применять ассиметричные меры, какие-то неожиданные ходы. Ну, не умеем. Очень много согласований, и вообще, могут не оценить идею, поэтому ее не выдвигают. Вот раздавать украинцам, которых начали вытягивать с Запада в окопы под Работино, паспорта. Технически нет никаких вопросов, если паспорт выдан консульским отделом России в Берлине, допустим, такой-то серии. Но этот человек должен находиться на особом контроле. То есть опасения противника, что очень много будет инфильтровано российских агентов таким образом. Но, с другой стороны, мы просто выбиваем идеологическую табуретку из-под ног режима Зеленского. Украинцы не хотят воевать, поэтому идут получать российские паспорта. Это просто победа в умах. Ну, она же не только на фронте достигается.
И. Измайлов:
- Возвращаясь к этой истории с введением войск и нашими учениями. Одно сочетается с другим. Вы говорите, что могут войти, но принципиально это ничего не изменит в зоне специальной военной операции. Они же как сформулировали? Что надо войти, потому что, когда Киев посыплется, Россия начнет прорывать линию фронта, мы, мол, вынуждены.
Д. Стешин:
- У меня есть ощущение, что они будут бежать быстрее ВСУ. Исторических примеров хватает. Уход немцев из Киева Булгаков прекрасно описал в «Белой гвардии». Очень много было рассказов в 2022 году: наемники едут воевать за Украину со всего мира. Слушайте, наемник – это человек, который за некое вознаграждение согласился считать интересы другого государства своими интересами. И «Админ», товарищ покойного Татарского, человек, воевавший всю жизнь, из первого состава «Вагнера», он мне тоже золотые слова сказал: «Наемник едет воевать, зарабатывать деньги, но никак не умирать, у него другая задача».
И. Измайлов:
- Дмитрий, иногда как-то режет ухо, когда слышишь: у наших ребят в зоне СВО такие высокие зарплаты, вот они наемники, пусть они там… А они-то и умирают, и знамя поднимают за Родину, за дедов. Мы видим эти героические истории, коих не перечесть. Я надеюсь, когда СВО закончится, мы их соберем все, обобщим.
Д. Стешин:
- Нет, это не наемничество. Это первый раз Родина стала оплачивать патриотизм.
И. Измайлов:
- Это, кстати, очень интересный момент.
Д. Стешин:
- Я это обсуждал со своим другом «Харамом», человеком, у которого 17 осколочных и 5 пулевых, он с 2014 года воюет. Мы с ним просто ржали над этой формулировкой, что Родина первый раз стала оплачивать патриотизм. Всегда же было принято как? Платили либералам, разным мразям в надежде, что, может быть, они не предадут, будучи прикормленными, а патриотам чего платить, он и так патриот.
И. Измайлов:
- Да, это известная концепция.
Д. Стешин:
- А тут впервые все вывернулось наоборот. Я закончу свою мысль. Можете представить французско-итальянскую пехоту какую-то, свободное подразделение, бригаду в окопах под Работино или за Авдеевкой? Ну, сколько они там просидят? Мне кажется, они даже до линии фронта не доберутся.
И. Измайлов:
- Да, в мясорубку не спешат.
Д. Стешин:
- Все-таки у них есть свои правительства, есть бюджеты. Уличная политическая культура на Западе все-таки присутствует. Ну, спросят же с правительства: зачем вообще там погибли наши ребята, где вообще эта Украина находится?
И. Измайлов:
- Как вам кажется, исход специальной военной операции в нынешних обстоятельствах предрешен? Мы видим сейчас продвижение на Харьковском направлении, дай бог, Донецкую Народную Республику, наконец, освободим. Дальше не очень понятно что, но если посыплется, то это уже другой совершенно расклад. И уже ничто не поможет им – и то, что вы описываете с живой силой, да и поставка оружия. То ли они еще не успели развернуть свою промышленность и сейчас это делают, то ли не видят смысла сильно тратиться и говорят о том, что надо на удержание хотя бы работать.
Д. Стешин:
- Я не люблю прогнозы, но попробую все-таки спрогнозировать. Действительно, освобождение Донбасса, выход на естественную водную преграду, серьезный рубеж – Днепр, а потом лишение Украины моря.
И. Измайлов:
- И Одесса.
Д. Стешин:
- Да, Одесса. После чего Украина превращается в региональную заштатную страну, у которой на границах настолько озлобленные соседи, что, может быть, дни ее сочтены. Никому такая страна не нужна, никаких инвестиций, вложений в нее не будет. И, может быть, тогда через это и закончим более-менее дело миром, с минимальными возможными потерями с обеих сторон. Мне всех жалко в этой войне, конечно.
И. Измайлов:
- Да, это действительно история чудовищная, и с той стороны по тысяче в день, Сергей Шойгу сказал. Еще один вопрос. Мы с вами начали с 9 мая. Помните, довольно длительное время была такая фраза – лишь бы не было войны. Сейчас все больше стали говорить о ядерной истории, и учения с применением тактического ядерного оружия. Вы много были на военных историях. Вряд ли стоит спрашивать о том, страшно это или нет. Но в целом, как вам кажется, не замылился ли взгляд? Создается ощущение, что мир совершенно спокойно стал рассуждать на эти темы. Мы не очень знаем цену, в отличие от наших дедов, которые цену-то знали. Но в какой-то момент что-то пошло куда-то не туда как будто. Это не наш разговор, не мы его начали с этими учениями, понятно, что это ответ на заявления, но в целом мы видим, что Запад эту спираль раскручивает.
Д. Стешин:
- Знаете, это такой инструмент, тактическое ядерное оружие, «кинжал милосердия»… Я думаю, можно было бы избежать очень много жертв сразу же, как только первые западные вооружения появились на польском аэродроме Жешув, нанести туда удар. Конечно, риск был третьей мировой, но, мне кажется, именно после этого побоялись бы связываться с Россией, и история с Украиной была бы быстро свернута. Но кто бы взял на себя такой риск?
И. Измайлов:
- С одной стороны, мы видим европейских политиков, а с другой стороны, мы говорили про наемников, которые вряд ли пойдут в мясорубку под Авдеевкой умирать. С другой стороны, это сытое европейское потребительское общество. Вот оно слышит перспективы, к чему это все идет. А ему это надо?
Д. Стешин:
- Я вообще не понимаю, что получила Европа от противостояния с Россией, даже не с начала СВО, а с 2014-го, после всех этих санкций. Но Европа – такой прокси, аватар США, как и Украина, только калибром побольше, и прав у нее тоже чуть побольше. Но в целом США продолжает работать и обеспечивать свою гегемонию на планете. Европа им не нужна как конкурент. Ну, додуматься загубить свою тяжелую промышленность (я про Германию говорю), объявив санкции России. Из-за чего и для чего? Да, мы смотрим на развитие событий. Россия – абсолютно самодостаточная страна, особенно последние 3 года СВО это показали. У нас есть всё, даже киты в Белом море.
И. Измайлов:
- Еще один момент. Объявление в розыск ряда киевских персонажей, среди которых, в том числе, и Порошенко. И тут приходится слышать вопросы. Многие говорят: а чего раньше-то нельзя было это сделать? Порошенко надо было еще тогда, в 2014 году, к чему, кстати, многие призывали. Донецкая и Луганская Народные Республики у нас официально все время были с приставками. А мы говорили тогда уже: ДНР и ЛНР, без всяких приставок – непризнанные и т.д.
Д. Стешин:
- До последнего пытались решить дело миром. То, что их объявили сейчас, это значит, любая возможность переговоров с участием вот этих персонажей исключена. То, что наши СЦККшники работают с 2014 года, фиксируя любые прилеты по гражданским объектам, гибель мирных, особенно речь идет о западном оружии. Я очень надеюсь, что рано или поздно за гибель людей от западного оружия будет предъявлен счет. Я не знаю, дошла ли Россия до такой степени злопамятности. Ну, это позитивная злопамятность. Я на днях читаю: Испания поставила какое-то ракетное вооружение, еще что-то Украине. Какое дело Испании до этого конфликта? Что плохого сделала Россия Испании, чтобы она однозначно встала на сторону бандеровского режима в этом конфликте? Владимир Владимирович очень злопамятный человек (я тоже злопамятный) в этом смысле…
И. Измайлов:
- Не злой, но память хорошая.
Д. Стешин:
- Да. Я считаю, что это очень хорошее свойство. За все будет спрошено.
И. Измайлов:
- Что, на ваш взгляд, еще стоило бы давно сделать из того, что не сделано? Список этих персонажей, отношение к ним было у всех давно определенное.
Д. Стешин:
- Я думаю, пора приступать к точечной ликвидации деятелей киевского фашистского режима. Они-то не стесняются этим заниматься на территории России. А нас какие моральные обязательства сдерживают?
И. Измайлов:
- Военкор «Комсомольской правды» Дмитрий Стешин сегодня был в эфире радио «Комсомольская правда». Спасибо. До встречи. И с новой информацией, будем надеяться, победной, из зоны специальной военной операции.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью