Гвардии сержант Ерванд Манвелян: Бояться – это нормально. Главное, чтобы страх не перешел в панику
В. Алфимов:
- Здравствуйте, дорогие друзья. Я – Валентин Алфимов. Мы продолжаем знакомить вас с героями специальной военной операции. И пусть у людей, которые сидят напротив меня, еще нет Золотой Звезды Героя, но мы уверены, что она обязательно появится. Это первое. И второе. Любой рядовой, лейтенант, полковник, генерал, все, кто служит в зоне специальной военной операции и отстаивает нашу честь, нашу страну, для нас Герои.
Итак, напротив меня Ерванд Марвелян, гвардии сержант, удостоенный медали «За отвагу». Ерванд, здравствуй.
Е. Манвелян:
- Здравствуйте, Валентин.
В. Алфимов:
- Раз уж я сказал про медаль «За отвагу», я, честно говоря, могу отличить на планке или когда медали висят, только две медали. Это медаль «За отвагу» и орден Мужества. Насколько я понимаю, это самые уважаемые (я, конечно, не беру Золотую Звезду, это высший уровень), самые почитаемые среди военнослужащих медали. Правильно?
Е. Манвелян:
- Да, вы правы. Еще со времен Великой Отечественной войны она считалась очень почетной. Так же и в наше время, на специальной военной операции тоже имеет свое место в ранге, одна из наивысших медалей. Ну, не каждому человеку их присваивают.
В. Алфимов:
- За что она у тебя, за какой-то конкретный подвиг?
Е. Манвелян:
- Когда начался контрнаступ, в активном отражении, можно сказать, с середины августа по 15-16 сентября было много активных боевых действий, много было поражено техники противника и живой силы. Как говорится, медаль нашла своего героя.
В. Алфимов:
- Так мы узнали, что ты служишь на Запорожском направлении.
Е. Манвелян:
- Ну, честно говоря, куда скажут, там и был – и в Донецкой области, и в Херсонской области, в Запорожской области был, провел на территории специальной военной операции 20 месяцев. Надеюсь, срок увеличу еще, не буду оставлять столько, сколько есть. Еще не побывал в Харьковской, в Луганской области, в Сумы еще нужно будет попасть. Поэтому есть стремление.
В. Алфимов:
- Слушай, планы у тебя хорошие. 20 месяцев – это очень много. Как для тебя началась специальная военная операция?
Е. Манвелян:
- Специальная военная операция у нас началась, когда мы с первых дней… Честно говоря, мы смотрели фильмы когда-то, нам рассказывали участники войн – чеченской кампании, афганской кампании. Но когда ты это сам видишь, ты не можешь это представить. Сколько тебе ни рассказывали, сколько ты ни смотрел, это все равно не то. Пока ты своими глазами это не увидишь, ты не поймешь. Мы приехали, молодые ребята, все зеленые, глаза по 5 копеек, грубо говоря, толком не понимали, что происходит. Спасибо, конечно, большое нашим командирам, которые знали четко, что и как нужно делать, они нас координировали. Поэтому в нашем направлении поначалу потерь не было, что самое важное. Было нападение на нашу колонну, моего командира роты очень сильно ранило, но он жив-здоров, сейчас на хорошем посту находится.
Со временем мы уже начали крепнуть. Где-то через месяц мы стали уже совсем другими людьми, если брать первые дни. Я как человек, можно сказать, морально крепкий, я наших молодых ребят, кому по 19-20 лет было, еще и успокаивал, морально поддерживал словами, как-то подбадривал. Я смотрю, им тяжело. Мне тоже было тяжело, но я старался не подавать виду, учил их как-то отвлекаться, чтобы они не задумывались, не загружались. Я в уме песни пел, чтобы как-то перебить, если какие-то мысли нехорошие в голову лезли.
В. Алфимов:
- Я сейчас маленький секрет открою для наших слушателей. Песни петь сегодня обязательно будем. Раньше были модны песни про Афганистан, они звучали очень много, потом про Чечню и вот сейчас – про зону специальной военной операции. Ты сам песни пишешь?
Е. Манвелян:
- Да, песни я писал сам.
В. Алфимов:
- Ты писал песни и пел их парням для поднятия боевого духа?
Е. Манвелян:
- Конечно. Самую первую песню мы написали втроем. Мы собрались, сидим, разговариваем, они говорят: Ерванд, нам надо написать песню. Ваня это говорил, Максим (фамилии не буду называть). И мы начали придумывать песню, музыку подобрали. Конечно, простую, но песня очень быстро разошлась, особенно по нашей специальности, по нашим войскам, и это подтолкнуло меня на продолжение написания песен. Записаны у меня пока только 3 песни. Текста больше, конечно, но, к сожалению, нет пока ни времени, ни возможности написать.
В. Алфимов:
- Зато мы знаем, чем ты будешь заниматься, когда закончится специальная военная операция.
Е. Манвелян:
- Я буду служить до пенсии.
В. Алфимов:
- А на пенсии тогда уже будешь издавать альбомы?
Е. Манвелян:
- Да.
В. Алфимов:
- Во-первых, мы не сказали, что ты служишь в войсках РХБЗ.
Е. Манвелян:
- Да, правильно.
В. Алфимов:
- Самое сложное в твоей работе что?
Е. Манвелян:
- Ну, как сказать? Самое сложное, мне кажется, просто морально себя подготовить. В остальном ничего сложного нет. У нас инструктора замечательные, сами контрактники, офицеры - все замечательные, умные люди, каждый с боевым опытом. Молодые приходят, обучаются, их очень быстро учат. У нас не было реального боевого опыта, мы боевой опыт получили уже на месте. Сколько ни готовься, пока ты не побудешь в реальных боевых действиях, это, как говорится, и рядом не стоит. Но со временем приблизили обучение к военным боевым действиям, люди обучаются, поэтому новые, которые едут в командировки, они уже их хорошо отрабатывают, у них много поступков таких геройских. То есть уже обученные, знающие, как нужно поступать. И плюс с ними также уже опытные офицеры, знают, куда их направить.
В. Алфимов:
- До начала специальной военной операции чем ты занимался?
Е. Манвелян:
- Я устроился на службу по контракту в 2020 году. Я пришел в армию осознанно.
В. Алфимов:
- Сколько тебе лет было?
Е. Манвелян:
- Мне было 24 года.
В. Алфимов:
- А до этого ты чем занимался?
Е. Манвелян:
- Я работал в доме культуры. То есть я пел песни, обучал детей.
В. Алфимов:
- Вот они, корни-то откуда.
Е. Манвелян:
- Но я хотел все равно в армию. Еще когда я служил на срочке на Дальнем Востоке, я хотел остаться там дальше служить. То есть у меня были хорошие отношения как с начальством, так и с контрактниками. Я с 4-го курса взял академотпуск, и мама мне сказала: приди, доучись, а потом делай так, как ты считаешь нужным. Ну, я пришел, доучился, госэкзамены на 5 сдал, кстати говоря.
В. Алфимов:
- Молодец.
Е. Манвелян:
- Попробовал поработать по своей профессии. Да, мне это нравилось, было интересно, много разъездов, международные конкурсы, фестивали, в Дагестане были в 2019 году, в Москву также ездили, по разным городам, спектакли показывали. Было очень интересно, но все равно чего-то не хватало, честно сказать.
В. Алфимов:
- То есть по образованию ты театральный работник?
Е. Манвелян:
- Ну да. Три специальности у меня – руководитель народного хора, артист-вокалист и педагог.
В. Алфимов:
- Но чего-то не хватало тебе в народном хоре.
Е. Манвелян:
- Ну, в армию тянуло. Наверное, это от моего старшего брата еще осталось, он всегда хотел быть военным. Возможно, это как-то в детстве на меня повлияло. Я пришел осознанно. Кстати говоря, с первых дней я понимал, что подписываю контракт, что может произойти все что угодно. Поэтому, когда началась специальная военная операция, я как бы морально изначально уже был готов к этому. Потому что многие как бы не верили, и когда все это началось, они не понимали, а я хоть как-то, минимально, но я себя уже подготовил изначально, что это может быть. И мне нравится всё - военная сфера, служба, уходить не собираюсь, сколько возможно дослужить, дослужу.
В. Алфимов:
- Ерванд, ты награжден медалью «За отвагу» за то, что отражал украинский контрнаступ в прошлом году на Запорожском направлении. Расскажи, как там было. Опиши один день твоей боевой работы. Когда было страшнее всего, сложнее всего? Во-первых, давай так. Ну, страх же ты испытываешь?
Е. Манвелян:
- Конечно. Я вам расскажу, как это происходило. Перед работой каждый день мы молились, у меня механик-водитель читал молитву. Когда сказали, что нужно выезжать, мы в день могли по 3-4 раза поехать, а ехать в одну сторону где-то час, обратно, замаскироваться потом. И когда ты только замаскировался, могут уже сказать, что опять ехать. Это опять размаскироваться, ехать, отрабатывать, приезжать, заряжаться вручную, а потом опять ехать. По 2-3 часа в сутки спали, голова была немножко такая, квадратная. Когда ехали на работу, было страшно. Я лично чуть ли не каждые 10 минут перекрещивался, просил Господа не столько о себе, сколько о том, чтобы все ребята были живы и здоровы. И чтобы, если, не дай Бог, что, чтобы мне Бог дал сил, чтобы я смог своих товарищей спасти. Я не хотел, чтобы кто-то из моих ребят пострадал.
В. Алфимов:
- А сколько у тебя в подчинении народу? Ты говоришь «моих ребят». Кого ты имеешь в виду?
Е. Манвелян:
- Ну, мы были в экипаже, нас было трое человек. И мы просто как семья стали. Особенно плохие моменты, они очень сближают. Когда на грани жизни и смерти человек находится, в такие моменты узы как бы крепчают. Даже если когда-то вы не очень общались друг с другом, после таких моментов вы уже даже больше, чем братья, становитесь, можно даже так сказать.
Ехали, переживали, когда по нам вели обстрел. Нам до позиции еще километров 10 было ехать. Я знал, что там наших нет, в этих посадках никто не находится, это целенаправленно ведут по нам огонь. Стреляла артиллерия, кассетными снарядами, 120-ки прилетали. Ну, пытались по нам попасть, но таким беглым огнем, грубо говоря. Механик-водитель говорил: «Ерванд, ты слышал, что происходит?» Я говорил: «Успокойся, это не по нам, это наши стреляют». А у него обзор небольшой, он перед собой видит…
В. Алфимов:
- Обманывал своих парней.
Е. Манвелян:
- Мы долго над этим потом смеялись. Я говорил: «Все, что ты слышишь, любой бах, это всё наши стреляют, по нам никто не стреляет». Мы долго смеялись, конечно, особенно когда мы уехали в отпуск, когда я ему рассказал, говорю: «А зачем правду тебе знать?» Лишние нервы, лишние переживания. И так все понимали, но так хотя бы словесно, что все нормально, все хорошо.
В. Алфимов:
- Когда-нибудь прилетало по вам?
Е. Манвелян:
- Да.
В. Алфимов:
- И все живы-здоровы?
Е. Манвелян:
- Нам повезло. Не прям чтоб снарядом, ну, осколками по машине, рядом с машиной, но мы все целы, даже контакты какие-то не перебило. Ну, где-то продырявило машину, но мы в этот же день ездили, работали. Интересная ситуация была. Мы поехали на работу, время было где-то 12 часов дня либо 14 часов. Поехали, отработали. С асфальта съехали, начали маскировать машину. У меня командир взвода и механик-водитель маскируют машину… То есть с асфальта такой небольшой съезд был. Я в это время веточки накладывал, чтобы с беспилотников не было видно, что техника сюда съезжала. И асфальт мне был, когда я стоял, грубо говоря, по лоб. В этот момент я нагнулся и веточки накладываю. Раздался очень громкий взрыв, мне по ушам отдало очень сильно. Отдало в левое ухо, хотя я правым ближе был. Не поняли, что произошло. Первая мысль, что какой-то снаряд сдетонировал. Мысли о том, что что-то прилетело, не было.
В. Алфимов:
- Что ваш снаряд сдетонировал?
Е. Манвелян:
- Ну, кто-то, может, скинул, может быть, какая-то мина или еще что-то. Это произошло метрах в 30 от нас. Мы бежим, ну, адреналин играет все равно. Один из экипажа прямо по кустам, деревьям, ну, как медведь, побежал. Я бегу, смотрю, столб дыма. Говорю: может, из наших кто-то выстрелил, может, артиллерия пришла, отстреляла зачем-то здесь? Я смотрю на столб дыма, он огромный, и нет ни техники, ничего. Я понимаю, что что-то здесь не так. Потом быстро принимаем решение, что надо технику увозить, спасать. Мы уезжаем в другое место, замаскировали машину. К нам приезжает старший, говорит: вас все это время вел беспилотник, то есть издалека вас вел и по вам выстрелил «Хаймарс». А у них техника очень точная. Как говорят, наверное, в этой жизни что-то недоделал, раз живой еще. Как бы это грубо ни звучало, но я и ребятам своим говорю, что я очень счастливый, я в это верю, и вы в это верьте. И на самом деле есть ангел-хранитель у меня очень хороший, защищает меня и моих товарищей. Мне прислали фотографию этой воронки. В ширину она где-то полметра, но глубина около трех. И ни у кого ни царапины, ничего не было. Я знаю случаи, когда у людей на расстоянии 200 метров от разрыва их осколками секло. У нас ни у кого ни царапинки, ничего, как будто ничего не было. Ничего, это нас не тормозило, наоборот, это нас заряжало еще больше отрабатывать. Значит, надо сделать так, чтобы больше ни по кому из нас не стреляли.
В. Алфимов:
- Да, удивительная, конечно, история. Не каждый день в тебя прилетает «Хаймарс». Наслышан я об этой технике. В том числе наши коллеги-журналисты пострадали, некоторые погибли при эвакуации из Херсона, когда на понтонной переправе по ним как раз тоже «Хаймарсами» стреляли. И мой коллега, с которым мы ведем здесь программу, Александр Малькевич, тогда тоже пострадал, а другие наши коллеги погибли.
Слушай, после такого страшно же должно быть. Давай так, по-честному. Это же нормальная реакция – бояться.
Е. Манвелян:
- Конечно, бояться – это нормально. Но главное, чтобы страх не перешел в панику. Если ты умеешь справляться со своим страхом, он у тебя контролируемый, грубо говоря. Самое худшее, что может быть, это паникерство. Потому что паника, она заразна. У тебя есть мандраж, есть волнение, но если все твои навыки отточены, все делается на автоматизме. Как бы это ни звучало, твои руки делают быстрее, чем ты даже подумал. Если надо сделать залп, выстрелить, сделать какое-то молниеносное движение, у тебя, грубо говоря, тело, мозги быстрее реагируют, чем ты даже подумал.
В. Алфимов:
- Тот самый случай, когда тяжело учении, но легко в бою.
Е. Манвелян:
- Да.
В. Алфимов:
- Вот эту историю про «Хаймарс» ты рассказывал своим родственникам, маме?
Е. Манвелян:
- Ну, потом. И то они об этом узнали… К нам приехали с «России 24» снимать репортаж, я рассказал об этой ситуации, тогда родители и узнали. А так о своей деятельности я ни родным, ни друзьям не рассказываю. Потому что им это как бы не надо знать, с одной стороны. А с другой – зачем?
В. Алфимов:
- Но не рассказывать ведь ты тоже не можешь. Ну, мама тебе звонит, она же переживает.
Е. Манвелян:
- Я говорю, что у меня все хорошо, все нормально, сытый, одетый. Маме самое главное, чтобы я был сытый, тепло одетый, чтобы носки у меня были хорошие.
В. Алфимов:
- Они тебе посылки присылают?
Е. Манвелян:
- Посылки я не прошу никогда. Мне много раз хотели прислать, я всегда отказывался, говорил, что у меня все есть, мне ничего не нужно, а все, что мне нужно, я сам найду.
В. Алфимов:
- Почему?
Е. Манвелян:
- Ну, такой вот я человек.
В. Алфимов:
- Ну, посылка из дома, конфеты мама пришлет или еще что-то.
Е. Манвелян:
- Я лучше домой приеду и дома поем, а так не надо. Зачем лишний раз моим родным переживать, деньги тратить?
В. Алфимов:
- Давай поговорим про контракт. Это очень важный момент, потому что много всяких слухов ходит, и мы должны их развеять. Во-первых, говорят, что и деньги задерживают, и обещанные минимум 205 тысяч денежного довольствия – это все ерунда. Ерунда или нет? Я не спрашиваю, сколько ты зарабатываешь, какое у тебя денежное довольствие, не считаю деньги в твоем кармане. В целом, по собственному опыту, по опыту твоих парней.
Е. Манвелян:
- Я скажу так, что не знаю ни одного человека, который не получил за боевые действия. Ни разу такого не было. Если случались какие-то задержки, ну, бывает форс-мажор, что по какой-то причине задерживают, то есть не то что не платят, а задерживают, в любом случае выплата придет. Может, на неделю, на 10 дней опоздает, но она все равно придет. Есть определенный срок выплат, грубо говоря, от 10-го числа до 24-го. Это везде расписано, это в открытых источниках есть, это все прозрачно. Все так и спонсируется, и оплачивается, труд ценится. И то, что не выплачивают, обманывают, я ни разу такого не встречал.
В. Алфимов:
- Обеспечение материальное – форма, сухпайки, все, что вам положено?
Е. Манвелян:
- Обеспечение продуктами, грубо говоря, с лета 2022 года – это другой уровень. Да, поначалу было немножко сложно, потому что еще толком не было все проработано. Грубо говоря, с конца мая никаких проблем с продуктами не было никогда, всегда были даже излишки. Нам привозили продукты, и мы эти продукты, если у нас что-то лишнее оставалось, мы отдавали местным жителям, кто в этом нуждался. То есть не каким-то, грубо говоря, попрошайкам, который пойдут и пропьют. Либо мы отдавали это в местную администрацию.
В. Алфимов:
- Чтобы сами распределили, кому надо.
Е. Манвелян:
- Да. У нас такого не было, что кто-то из нашего командования где-то что-то забирал, что-то недодавал, прятал и т.д. У нас всегда была такая политика – лучше все это придет нам, и если это нам не нужно, мы отдадим тем, кому это нужнее. Тушенка, мука, горох, все эти продукты мы отдавали людям. Печенье, конфеты, мы это не ели, нам много чего не надо было. У нас часто были переезды, особенно поначалу, мы по 2-3 дня находились на каком-то месте, и у нас марши по 200 километров могли спокойно на технике происходить. И зачем нам лишний груз, когда мы можем порадовать детей? А дети сухпайкам очень радовались.
Кстати, историю вспомнил про ребенка. Ехали мы в Донецкую область на тралах, переезжали из Запорожской области. Был 2022 год, август месяц, я как раз из отпуска приехал. Это где-то 19-20-е число было. Мы остановились в какой-то деревне, там был магазин. А мы в эту деревню заехали, потому что по основной дороге мост был взорван, мы не могли там проехать. Мы на технике стояли, все в масле, грязные такие, пыльные. Зашли в магазин взять что-нибудь попить, мороженое поесть. Подходит ребенок лет 10, очень быстро тараторит: «Это «Солнцепек»? А я про вас знаю, я про вас видео смотрел». Я улыбаюсь, смотрю на него. И потом он такие слова говорит, которые я никогда в жизни не забуду: «Можно, я вам руку пожму? Вы нас спасли». Я грязными руками, чтобы ладонями не испачкать, обнимаю его. У меня такие мурашки были по коже, не передать просто. Иногда, бывает, люди непонимающие говорят: а чего ты туда пошел, зачем тебе это надо? Даже если рассказываешь, они этого не понимают на самом деле, как это.
В. Алфимов:
- Ну, таким людям все равно ничего не объяснишь. А ради таких минут, когда ребята выходят и благодарят вас, ради этого стоит служить, жить и продолжать бить врага.
Как я и обещал, Ерванд нам споет. Давай самый хит, хотим услышать то, что больше всего в окопах сейчас звучит.
Е. Манвелян:
- Можно сказать, неофициальный гимн наших войск.
В. Алфимов:
- Спасибо большое мы говорим герою специальной военной операции Ерванду Манвеляну, награжденному медалью «За отвагу», который не просто хороший боец и счастливчик (тьфу-тьфу-тьфу), но и замечательный певец и автор песен.
Ерванд, задание тебе, наказ тебе и твоим парням (приказывать не могу, все-таки я не военный). Как можно скорее приближайте победу, и после победы приходишь к нам сюда, и мы с тобой еще целый концерт часовой здесь, на радио «Комсомольская правда», проведем.
Е. Манвелян:
- Всё будет сделано в лучшем виде.
В. Алфимов:
- Договорились.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью
