Подполковник Сергей Морозов: Командир не имеет права что-то делать хуже своих солдат
Д. Белецкий:
Сегодня у нас в гостях подполковник Сергей Морозов. Сергей Петрович, я смотрю, вы награждены орденом Мужества, медалью «За отвагу», медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени. Даже те, кто далек от военной службы, когда слышат «орден Мужества» или «медаль «За отвагу», они понимают, что это не дается просто так, что это серьезные государственные награды, очень престижные, и получить их просто так невозможно. Кроме того, что вы – участник специальной военной операции, вы еще и совершили героические поступки. Я знаю, вы сейчас скажете, что это наш долг, ничего такого мы не совершили, но нашим слушателям действительно интересно знать реальные истории людей, их боевой путь, их военный путь, ну, и то, какие поступки они совершили. Поэтому предлагаю без ложной скромности рассказать, как происходила ваша история. Например, за что вы получили орден Мужества?
С. Морозов:
- Все это произошло как-то неожиданно. Получилось так, что перед моим подразделением находилось еще одно подразделение, которое выставляло усиление, ну, и оно в роли боевого охранения находилось. То есть они должны были нас как бы оповещать о том, что происходит спереди, чтобы мы своевременно были готовы к действиям. И, как всегда, наступила ночь, и начались непонятные действия со стороны противника.
Д. Белецкий:
- Обычно ночью все такое происходит, когда подразделение спит?
С. Морозов:
- Да, начинает смеркаться, чуть-чуть притупляется бдительность у кого-то, а у кого-то, наоборот, она сильно зашкаливает, кто-то каждый шорох воспринимает всерьез, а кто-то реагирует только на конкретные действия, уже когда слышат звук, видят свет.
Ну вот, противник в течение суток, получается, работал минометом, артиллерией, сравнивал населенный пункт, а к вечеру стих. Все затихло, и все подумали, что либо боеприпасы закончились, либо такая тактика действий, то есть в светлое время суток нас артиллерией накрывать, а в вечернее – диверсионные группы либо еще что-то в этом роде. Ну, запросил обстановку. Все без изменений, все нормально. И тут пропала связь. То есть доложили, что все нормально, а после этого связь пропала. А участок местности такой неблагоприятный в нашем случае, потому что он в низине находился. Как бы этот участок и не нужен, мы могли с высоты наблюдать, но в тот же момент, чтобы не дать противнику развить наступательные действия, этот участок надо было прикрывать.
Ну, связи нет. Запрашиваем – молчат. Как всегда, правильная мысль – это та мысль, которая появляется в первые секунды, минуты. Принял решение собрать группу и отправить туда, чтобы разобраться, то есть понять, в чем причина. Как всегда, пришлось это не только предложить, но и возглавить. Со мной 10 человек, мы взяли все, что необходимо, то есть одноразовые гранатометы, гранаты.
Д. Белецкий:
- И вы сами тоже отправились.
С. Морозов:
- Да. Получается, на этом участке командир подразделения у меня уже был «трехсотый», исполнял обязанности заместитель. То есть, получается, старший, который там находился, он как бы не владел обстановкой по местности, а я по своей специфике прошел каждый участок. То есть, для того чтобы понять, где, что, как выставить, я своими ногами все проходил, со всех сторон рассматривал, где и как выгодно поставить. То есть я как ночью, так и днем ориентировался.
В ночное время надо было идти. А этот участок был пристрелен пулеметчиками со стороны ВСУ. Получается, чтобы туда дойти, нам надо было на два маршрута разделиться. Если по одному пойдешь, по любому начнет работать пулеметчик. И чтобы не потерять людей, кто в тылу ходит, отвлекает, и под этот момент остальные проходят.
Вышли. Как и подразумевалось, пулеметчик начал работать. То есть он бдил, он понимал, что ночное время… А у них очень хорошо развито снабжение ночными приборами. В этот момент моя группа из 5 человек, получается, прошла. Я находился в этой первой группе, которая как бы отвлекающая, потому что складки местности знал, знал, где можно было разместиться так, чтобы пулемет не достал, чтобы парни дальше не зашли, чтобы не потерять товарищей. С другой стороны, когда подчиненные услышали, что я иду, они как-то совсем по-другому начали на это реагировать. Когда поступает задача выполнить то-то и то-то, они в первую очередь интересуются, кто с ними пойдет. От этого очень сильно зависело выполнение задачи. Если тот человек, которого они знают, которому доверяют, они выкладываются на все сто процентов. Если человека не знают, они не знают, как и что будет. Когда они тебя знают, они понимают, что человек все равно найдет выход, и мы все равно выполним ту или иную задачу.
Получается, мы зашли, и начал работать миномет. И начал работать именно в ту точку, где был развернут узел связи, откуда товарищи выходили на связь. Тут же произошло возгорание, и оттуда начали выбегать наши военнослужащие. Когда они нас увидели, они обрадовались. Когда у них связь оборвалась, радиосвязи не было, потому что они в низине находились, она прерывалась, поэтому они не могли с нами связаться. Проводной связи не было, потому что осколками перебило провода. И когда увидели нас, они чуть-чуть взбодрились. И я начал уточнять, что там происходило со стороны ВСУ. Они просто работали артиллерией, и когда увидели, что паника началась, они начали больше и больше накладывать снарядов. И уже была готова диверсионная группа, которая собиралась туда зайти.
Когда мы подошли, произошло небольшое столкновение. Получается, с одной стороны постреляли, с другой, и на этом как бы все затихло. Какая-то тишина в преддверии чего-то непонятного.
Д. Белецкий:
- Мы уже знаем, что затихло, значит, что-то такое…
С. Морозов:
- Да, что-то нехорошее. И после того, как затихло, я так понял, что те люди, которые должны были заходить со стороны противника, они отошли. И тут начала работать артиллерия. И она просто начала все сравнивать. Мы уже залезли в подвалы и только ориентировались по разрывам – по нам либо по переднему краю начали работать.
Все затихло опять. И вторая попытка, начали идти диверсионные группы. Уже круговую оборону сделали. Отстреляемся – молчание, опять начинает артиллерия работать. Отстреляемся – молчание, опять артиллерия начинает работать. И вот это все продолжалось до рассвета. К рассвету связисты, молодцы, восстановили связь. То есть, несмотря на то, что работала артиллерия, они по-пластунски (а это был еще февраль месяц, не очень тепло), с катушкой, как во время Великой Отечественной войны, рассказывают подвиги связистов, и вот один из подвигов, можно сказать, они также совершили.
Утром я вышел встречать командира дивизии, потому что у него была плановая проверка, а тут еще непонятные какие-то движения со стороны противника были. Чтобы уточнить, он прибыл, чтобы не по телефону, не из докладов, а непосредственно со мной поговорить.
И уже когда я ему объяснил всю ситуацию, что уже всё восстановили, все нормализовалось, попытки были, но их прекратили, он говорит: «У тебя награда есть?» У меня на тот момент уже была «Отвага». Я говорю: «Отвага» есть». Он говорит: «Понял тебя. Значит, еще будет». Поговорили, произвели плановую смену, я усилил это направление. И потом спустя какое-то время командующий армии вызвал меня и лично вручил орден. Как вы и говорите, ничего особенного не сделал, то есть я выполнял свой долг.
Д. Белецкий:
- У многих происходит какое-то переосознание со временем, уже после вручения награды. А вы до сих пор думаете: ну, я делал свою работу. Вы рассказываете, и у меня перед глазами картинка, как будто я фильм какой-то смотрю, реально военный. Действительно, страшно где-то, где-то правильные действия какие-то. До сих пор у вас такое ощущение, что это просто такая моя работа, это наше дело, военнослужащих?
С. Морозов:
- Когда ты это вспоминаешь, непосредственно видишь эту картинку. Потому что очень многое насмотрелись. Когда ты рассказываешь что-то, это и тяжеловато рассказывать, но при этом ты видишь это все. Я всегда говорю, тот человек, который прошел тот или иной путь тяжелый, он никогда не будет его рассказывать просто в разговоре, когда встретился и просто начинаешь разговаривать. Потому что человек это душой и сердцем прошел, и ему тяжело вспоминать эти моменты, несмотря на то, что добился каких-то заслуг либо еще чего-то.
Д. Белецкий:
- Сергей Петрович, вы очень красочно, подробно расписали о том, что происходило в тот день, в ту ночь, когда вы совершили поступки, за которые вам потом дали орден. У меня действительно складывается картинка, как будто я смотрю военный фильм, причем 80 лет назад, Великая Отечественная война. И вы сами сказали, что такое ощущение, когда они ползли восстанавливать эту связь, как будто… Чувствуется ли эта преемственность какая-то - то, что было 80 лет назад, и сейчас? Чувствуют ли это бойцы, чувствуете ли это вы, ту взаимосвязь с дедами, прадедами, с той нечистью, с которой мы боремся? Есть что-то общее у этих двух историй, которые мы проживали тогда и сейчас?
С. Морозов:
- Ну, одно, самое главное. Это «я – русский». У русского народа, мне кажется, это в крови, в душе. Он даже сам не понимает, но оно на подсознании как бы говорит своими действиями, подвигами, что он – русский человек, российский. Потому что, даже изучая историю, ты понимаешь, что очень многое сделано, и сделано это непростым путем. Кто-то отдал свою жизнь. То есть наши солдаты, они в первую очередь понимают, что никто, кроме них, это не сделает. Они выбрали свой путь военнослужащего, и у него один долг – защищать Родину. То есть непосредственно по предназначению как бы работать. Потому что в мирное время он учится стрелять, ползать, выполнять те или иные элементы. И как бы он не понимает всей значимости, для чего это ему в дальнейшем понадобится. То есть все подумали: ну да, учения пройдут, сейчас постреляю, совершу марш, переночую где-нибудь в палатке, ну, и всё, на этом закончится. То есть для чего мне это в дальнейшем понадобится? А когда уже поступила команда «давайте, вперед», и уже поступили задачи, на выполнение которых требовались те навыки, которые ты на занятиях приобретал, они уже начинали понимать, что да, не зря я тогда стрелять учился из такого положения, из такого положения, не зря я зимой в палатке либо в спальном мешке ночевал. Потому что…
Д. Белецкий:
- …тяжело в учении – легко в бою, как говорится.
С. Морозов:
- Да. Потому что сейчас февраль, а в 2022 году февраль был самый холодный по сравнению со всеми остальными.
Д. Белецкий:
- Все равно это подготовка какая-то – в полях в феврале пожить и т.д. Когда это военные действия, это совсем другое. Главные отличия, с которыми сталкиваются? Ну, конечно, кроме того, что люди погибают. В чем кардинальное отличие, может быть, в понимании, в психологическом каком-то смысле, в моральном смысле между учениями, обычной военной службой и военным конфликтом, специальной военной операцией?
С. Морозов:
- Знаете, контрактники штатные, они, как все мы, штатные военные, рассуждают, что это наш долг. То есть, несмотря ни на что, это наш долг, и мы должны его выполнять. Когда пришли мобилизованные, они смотрели на это не как на долг, а как защитить свой дом, своих близких.
Д. Белецкий:
- То есть через свои личные истории, через свою жизнь.
С. Морозов:
- Да. Они считают, что военные военными, это хорошо, но я – мужчина, я русский, моя русская земля, здесь мои родственники, мой кусочек земли, который я должен отстоять. И они, соответственно, выполняют, опираясь на это.
Д. Белецкий:
- Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, но все равно ведь в какой-то момент, даже если ты приходишь с такими чувствами, когда ты лично сталкиваешься с таким, реально морально сложно, наверное, психологически сложно. Потому что у нас в голове одна картинка, на деле другая, и как мы поведем себя в какой ситуации, предугадать иногда сложно. И тут, наверное, задача командира как раз грамотно где-то стимулировать, где-то помочь, где-то поддержать. Вот вы рассказывали действительно такой яркий пример, что да, мы пошли, и я пошел сам с десятком бойцов, и когда меня увидели, совсем другой боевой дух. Что должен делать командир, по вашему мнению, чтобы поддержать тех бойцов, которым сложно, поддержать новобранцев, которые пришли, мобилизованные, контрактники новые, которые тоже пришли? Командир что должен делать в таких ситуациях?
С. Морозов:
- Командир, чтобы появилось доверие, и вообще обратить взор подчиненных на себя, это надо начать с самого себя. То есть в первую очередь делай, как я. То есть не просто объяснить на пальцах, что подъем с переворотом делается вот так, но и поднимаешь, переворачиваешь, то есть личным примером. Подойти, сделать, показать и добиться того, чтобы твой подчиненный выполнял именно так, как ты. То есть лучше можно, хуже нельзя.
Д. Белецкий:
- Ну, это стимулирует, держит в тонусе. Наверное, и морально ты не можешь где-то проявить слабину.
С. Морозов:
- Да. Здесь как бы палка о двух концах. Ты и себя перепроверяешь, в том плане, что да, это было давно, или это теоретически было, это практически. Ты и сам вспоминаешь и совершаешь те или иные действия заново, и при этом солдат понимает, он видит, что перед ним стоит целый подполковник, а выполняет те или иные элементы, которые 18-19летние делают, и они понимают, что да, дух есть у командира.
Д. Белецкий:
- Значит, мне (извините за слово) западло тогда быть хуже.
С. Морозов:
- Да. Они понимают, что мне тоже надо так же, чтобы со мной общались как бы на равных. То есть солдат, он копирует своего командира. Это очень хорошо заметно по подразделению. У меня, получается, три больших подразделения в подчинении, и вот какой командир, такие становятся и солдаты. И если командир дерзкий такой, то есть силой, своими движениями, то у него и такие подчиненные. Если командир подразделения умный, старается все головой продумывать, то у него и солдаты такие. А есть такие, которые и дерзкие, и умные, то есть они как бы сочетают и понимают, в каких моментах надо проявить дерзость, где провести умные действия. И ты понимаешь, что командир – это лицо твоих подчиненных, и подчиненные – твое лицо. То есть большинство наград высшего офицерского состава мы заслуживаем благодаря нашим подчиненным. То есть то, как мы их научим, как мы им поставим задачу, и как они выполнят ту или иную задачу, от этого зависит наш авторитет, наше положение. Поэтому большинство наград как бы не хочется присваивать себе, а хочется сказать, что это с помощью своих товарищей, своих подчиненных было.
Д. Белецкий:
- Спасибо большое, во-первых, за вашу ежедневную работу, даже скорее призвание, за вашу деятельность, за то, что вы защищаете нашу страну. Ну, и спасибо, что пришли сегодня к нам.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью.
➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru
➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru
➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru
➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp
