Геннадий Хазанов - про секреты попугая Кеши, нелюбовь к Тарковскому и талант Гарика Харламова
П. Садков:
- Сегодня у нас потрясающий гость, человек, которого и я лично, и все наши слушатели, думаю, глубоко уважают и любят – Геннадий Викторович Хазанов, народный артист России, руководитель Московского театра эстрады, но, самое главное – любимый артист, человек, которого мы все очень любим. Геннадий Викторович, спасибо, что пришли. Правда, это огромная честь для нас и большая радость, но повод, по которому вы пришли, тоже очень важный. У нас сегодня презентация книги Леонида Рошаля «Всегда рядом» - это его автобиография, ну и первый вопрос, конечно, хотелось бы задать про Леонида Михайловича. Как давно вы знакомы?
Г. Хазанов:
- Ой… Моей дочери в феврале исполнилось 51, а мы познакомились с Леонидом Михайловичем, тогда еще Леней, до рождения моей дочери. Она сидела у него на руках совсем маленькой, гладила руку и по щеке, и ласково говорила – Рошалек давно не брился.
П. Садков:
- Боже, как это мило. Я знаю, что юмор и наши врачи – они почему-то в нашей стране исторически сильно связаны – очень многие юмористы и люди, которые занимаются юмором, так или иначе либо заканчивали медицинский институт, либо были врачами даже. Вот у Леонида Михайловича как с чувством юмора?
Г. Хазанов:
- Мне кажется, что наш жанр потерял в связи с тем, что у Леонида Михайловича сложилась медицинская карьера. Потому что с чувством юмора у него всегда было все хорошо. Да, пожалуй, скажите – без чувства юмора можно прожить такую долгую жизнь?
П. Садков:
- Очень сложно, я думаю.
Г. Хазанов:
- Да. Он замечательный. Очень яркий, колючий, для кого-то очень дискомфортный, но очень хороший. И безотказный. Настоящий доктор, как его звали дети моих друзей, коллег – «доктор не болит».
П. Садков:
- Прекрасно. Вообще все, что связано с медициной, она всегда вещь такая очень интимная и понятно, что это не очень как бы принято, ну и правильно, наверное, об этом не стоит говорить, но были ситуации, когда Леонид Михайлович помогал? Обращались к нему по каким-то поводам?
Г. Хазанов:
- Ну, конечно. Это по жизни было много и часто, как-то не хочется конкретизировать ничего, но Рошаль был ближе, чем скорая помощь.
П. Садков:
- Вы сказали про чувство юмора, которое помогает прожить долгую жизнь и я, конечно, полностью согласен, но еще такой момент. Когда живешь долго и знакомишься с людьми, вот этот момент любви и нелюбви к человечеству, такие вечные споры – больше начинаешь любить людей или наоборот? Вот как у вас происходит с годами?
Г. Хазанов:
- Вообще вот незадолго до ухода из жизни вдова президента Соединенных Штатов Джона Кеннеди сказала замечательную фразу. Она сказала – я поняла за прожитую жизнь, что от жизни нельзя требовать слишком многого. И Жаклин была очень, мне кажется, точна в формулировке. Поэтому говорить по поводу того, легче становится любить людей с возрастом или нет, может быть, и легче. Потому что приходит некое осознание вообще что есть человеческая жизнь, зачем она дана. Я много на эту тему размышляю. Мне повезло очень. И Лене очень повезло. Ну, такие карты из колоды вынимают нечасто люди. Поэтому надо к тем, кто такую карту не вынул, относиться с пониманием и уж никак не считать этих людей какими-то людьми другого сорта. Это точно. Раз тебе такую карту выдали, лучше задавать себе вопрос – для чего тебе ее выдали?
П. Садков:
- Я как раз хотел про это и спросить. Когда я сказал, что вы любимый артист для многих поколений, я ни капельки не лукавил – это абсолютная правда. Но всегда в ваших выступлениях меня не то чтобы смущало – нравилось, но в то же время было какое-то внутреннее опасение – я понимаю, что меня пришли не развлекать, это не была история про то, что я включил телевизор для того, чтобы мне было просто смешно. И всегда вот эта внутренняя какая-то человеческая работа была в ваших монологах. Вы специально же это делали? Понятно, что для вас было это крайне важно.
Г. Хазанов:
- Я вам скажу откровенно. Конечно, я, естественно, взрослее, развивался, менялся. Можно даже сказать эволюционировал. Но все определяет детство. Мне очень повезло. Я пересекался по жизни просто с уникальными людьми нашей отечественной культуры. И они не могли не оказывать на меня влияние. Несмотря на то, что я был, конечно, такой прогульщик и вообще я не очень прилежный был в учении, тем не менее, все-таки в меня как-то удалось вбить какие-то понятия и какие-то принципы. Может быть, такие педагоги у меня были по жизни, может быть, люди собственным примером как-то трансформировали мой взгляд и мне становилось неудобно чувствовать себя ущербным. Вот очень большое количество моих знакомых проживает жизнь в режиме жалоб на то, что им недодано – признаний, наград, того, сего. Я совершенно не лукавлю и могу сказать – часто я задаю себе вопрос: за что тебе столько дали? Это что такое? Поэтому вот хочу сказать, что уже без малого два года после реконструкции опять работает Московский театр эстрады. И я вам говорю совершенно откровенно – за это время я ни одного раза не зашел в кабинет художественного руководителя. У меня есть комнатка, она мне служит и гримеркой, и комнатой для встречи с коллегами, со знакомыми, с прессой. Мне говорят – у тебя ж такой кабинет, почему ты… Я не могу, я по своей природе вообще не чиновник совсем. Совершенно. И поэтому я это все рассматриваю как какую-то игру. Ну, это уже не детский сад, конечно, это гораздо все более серьезное пространство, но игра продолжается. Я думаю, что играть я буду, пока открыты мои глаза.
П. Садков:
- Вот эта фраза о том, что мужчина остается ребенком до конца дней, во многом это правда же?
Г. Хазанов:
- Да. Я, например, радуюсь почти детской радостью, что театр наш готовит к майским дням премьеру спектакля по пьесе Григория Горина, которому, кстати, сегодня было бы 85 лет. Когда-то Гриша написал пьесу под названием «Прощай, конферансье» и эту пьесу когда-то Андрей Миронов делал в Московском театре сатиры, я давно мечтал, чтобы этот спектакль появился на сцене Театра Эстрады. И вот я, что называется, сплю и вижу премьеру 28 мая – мы должны показать москвичам, ну, может быть, и гости Москвы будут, эту работу. Она для меня очень знаковая. И вообще в словах «Прощай, конферансье», учитывая, что моя первая профессия по окончанию учебного заведения такая и была. Я пришел в оркестр, которым руководил Леонид Осипович Утесов, именно в качестве конферансье. И вот как-то так уютно складывается непростая жизни, и я себе вдруг где-то записал – ты не забывай, что счастливая жизнь и хорошая – это совсем не одно и то же.
П. Садков:
- У меня такой к вам вопрос тоже родом из детства. Вы для меня еще попугай Кеша, простите.
Г. Хазанов:
- Да. Ну а что, ничего не сделаешь.
П. Садков:
- При всех чинах и ваших орденах. Во-первых, не обидно ли, когда так говорят?
Г. Хазанов:
- Нет. И потом – это радостно. Вы знаете, вообще, прожив жизнь, я понял – прежде всего, надо, если можешь, что-нибудь делать для детей. Вот это ты себе делаешь памятник.
П. Садков:
- Это правда.
Г. Хазанов:
- Вот Владимир Яковлевич Шаинский, которому в этом году должно быть 100 лет, Шаинский поставил навсегда памятник. Вот уже сколько времени пройти мимо песен Владимира Яковлевича невозможно. Даже мультипликация претерпевает изменения, а вот песни, если они остались, значит, они остались навсегда.
Что касается мультфильма, да, пожалуй, что это удача мультипликаторов с Кешей. Я к этому имею очень такое небольшое отношение. Ну, так выпало…
П. Садков:
- Вот не надо скромничать, вот тут я с вами попробую поспорить. Мне кажется, вы составили образ несколькими интонациями. Понятно, великолепно нарисован, великолепно сделан мультик, я ни в коей мере не принижаю. Но сочетание вашего голоса и этого персонажа – это потрясающе!
Г. Хазанов:
- Валя Караваев, царствие небесное, я помню, как мы долго искали это, и он вдруг говорит – Ген, а давай мы чуть-чуть сдвинем скорость, чуть-чуть сделаем… я говорю – так это же будет скороговорка? Он говорит – нет, нет, чуть-чуть. Мы стали смотреть и я вижу – чуть-чуть они подвинули, тембр пошел наверх немножко – вот то, что надо было.
П. Садков:
- Ну, сейчас новый Кеша, новый герой, его озвучивает Гарик Харламов, тоже известный сейчас, его называют главным юмористом страны… вы слышали его работу?
Г. Хазанов:
- Он Кешу тоже озвучивает?
П. Садков:
- Да, в новых сериях.
Г. Хазанов:
- Я не знал. Я очень люблю Гарика, причем, откровенно говорю вам – сначала Гарик у меня не вызывал никаких эмоций, когда он только начинал. Его дед, к сожалению, его уже на нашей бренной земле нет, он меня спрашивал – как тебе кажется, вот есть у Гарика будущее, нет? Я говорю – ну, давай посмотрим, посмотрим… И через некоторое время я вижу, как он становится на ноги. Гарик очень стал хорошим, не профессиональным, потому что профессиональный и хороший это не всегда одно и то же, но он хороший, он живой, он дышащий, причем, у Гарика, насколько я знаю, где-то он проходил обучение. У нет классического театрального образования, поэтому ему было трудно, он постепенно шел, но, пожалуй, что на сегодняшний день из всех без исключения членов Камеди, мне кажется, он… ну, правда, я там очень люблю еще Карибидиса, но справедливости ради скажу – диапазон Гарика пошире.
П. Садков:
- Спасибо вам за этот ответ, на самом деле, он очень ценный, потому что очень интересно сравнить и посмотреть, как на кумиров нынешних люди разные смотрят – это очень интересно. Тогда еще один вопрос. Сейчас некая общественная дискуссия идет вокруг фильмов Тарковского. Вот режиссер Сарик Андреасян сказал, что он ненавидит Тарковского, потому что как бы это, как я понимаю, слишком сложно и не приносит денег, если вот совсем просто говорить. При этом я читал в одном из журналов – если ты мужчина, один раз досмотри фильм Тарковского до конца. Я согласен, что это не развлекательное кино, это не то, что можно включить и просто фоном посмотреть. Это умственная работа и душевная работа. Вот ваше отношение к Тарковскому и, может быть, к этим вот словам.
Г. Хазанов:
- Я не очень большой знаток, я так вам скажу. Для меня Тарковский очень медленный, это не для моего темперамента. Я понимаю, что он интересный художник, но это я все мозгом понимаю. А вот так, чтобы меня захватывало это – ну, я совру, если я скажу, что меня захватывает Андрей Арсеньевич. Хотя я знаю, среди моих знакомых есть поклонники, фанаты просто, но я, наверное, очень традиционный. Может быть, если бы я сегодня сел бы посмотреть, может быть, у меня как-то скорректировалось бы мнение. Может быть, если бы я настроился на то, что это будет очень не торопясь, но я не понимаю, почему так медленно? Ну, такая индивидуальность, что сделаешь.
П. Садков:
- Да, я с вами согласен, мне тоже сложно. У меня два раза в жизни было озарение, когда я смог посмотреть и увидеть, и почувствовать что-то, может быть, даже один раз – как раз на «Андрее Рублеве».
Г. Хазанов:
- Причем, ранний Тарковский мне больше по моей природе человеческой… ну, талантливый, безусловно, человек, я не спорю. Но вот вы же говорите о моих пристрастиях.
П. Садков:
- Конечно, конечно. А как вы вообще к этим скандалам относитесь? Вы как-то следите?
Г. Хазанов:
- Нет, я честно скажу – я живу в такой своей скорлупе и не вижу, как бы сказать, особого желания…
П. Садков:
- Я давно поймал себя на том, что песни, которые для меня кажутся моими и звучат на радио «Ретро», ну в смысле, уже считаются какой-то классикой, тем не менее, это же наша музыка, она как-то формирует нас. У нас есть такая рубрика – Вип плей-лист. Вот какая ваша музыка? Что вы слушаете? Может быть, не слушаете, а где-то звучит у вас эта мелодия? Может быть, одна песня, может быть, несколько.
Г. Хазанов:
- Вы знаете, я покажусь совсем уже каким-то питекантропом, но я очень люблю музыку Исаака Дунаевского. С моей точки зрения, это просто… Я слушаю и думаю – господи, кто же ему надиктовал сверху эти звуки? Причем, даже если они рождены от бесконечного прослушивания каких-то еврейских мелодий, потому что его там обвиняли часто в плагиате, допустим, например, гениальная увертюра к «Детям капитана Гранта» - уникальное просто произведение, оно имеет там корни, вот говорят – посмотри вот на эту еврейскую песню, ее грандиозно пел «Хор Турецкого». Неважно, это не имеет значения. Потому что вот его называли «красный Моцарт», Исаака Иосифовича, пожалуй, если поставить запятую, ну, вообще, конечно, это советская музыкальная фактура, это, как ни покажется странным, например, это Мокроусов, это какие-то песни Пахмутовой и, конечно, безусловно, Юры Антонова, который вот только что отметил юбилей. Юра – это какой-то уникум, да.
П. Садков:
- Я готов подписаться под каждым словом на самом деле. Вот увертюра из «Детей капитана Гранта» в обработке Максима Дунаевского – это вообще моя любимая музыка – вот из кинофильма 80-х годов – это настолько широко, так здорово…
Г. Хазанов:
- Очень. Очень. Я знаю Максима, когда Максу было лет 18, наверное, да, с 18 лет. Мы с ним встретились на улице Герцена, в доме культуры гуманитарных факультетов МГУ.
П. Садков:
- Геннадий Викторович, спасибо вам огромное, что пришли, это большая честь для нас, мы очень рады были видеть вас в студии радио «Комсомольская правда». У нас в гостях был Геннадий Хазанов, народный артист России и руководитель Московского Театра Эстрады.
Подписывайтесь на наш подкаст, чтобы не пропустить новые крутые интервью.
➤ Слушать прямой эфир: https://radiokp.ru
➤ Читать эксклюзивные новости: https://www.kp.ru
➤ Подписаться на наш телеграм: https://t.me/truekpru
➤ Самое интересное из эфира: https://t.me/radiokp
