Мария Баронова: Русские - самый пострадавший народ в истории. Даже больше, чем евреи
В. Ворсобин:
- У микрофона Владимир Ворсобин, и у нас в студии Мария Баронова, шеф-редактор RT. Мария, здравствуйте.
М. Баронова:
- Здрасьте.
В. Ворсобин:
- Ну, мы обязаны, мы просто приговорены к концу года говорить вот эти обязательные слова – как вам этот год, какой год будет следующий? Я бы хотел сегодняшнюю программу все-таки разнообразить одним таким новшеством. Прогресс-то у нас интернета идет вперед… хотя эта история старая и мы давно ставим на свой сайт для наших слушателей и зрителей самые интересные, самые заметные события года и люди могут проголосовать, понравилась им эта история или не понравилась, по 10-балльной шкале – от минус 5 до плюс 5. И интересной получается эта кардиограмма. Часто люди парадоксально голосуют и парадоксально оценивают события. Поэтому я хочу начать с начала этого года, если позволите, с января – возвращение Навального. Давайте вспомним горячую зиму, январь-февраль, когда были протесты, когда люди вышли против того, чтобы Навального арестовали и т.д. Так вот, десятки тысяч голосовали на нашем сайте, до сих пор висит эта голосовалка. Итак, возвращение Навального оценили по 10-балльной шкале – минус 2. То есть, народ не очень к этому хорошо отнесся. А дальше интересно. Замена условного срока Навальному на реальный – тоже минус 2. И протестные акции не понравились людям ровно так же. Вот парадоксально.
М. Баронова:
- Ну, это не совсем парадоксально. Дело в том, что в целом эта власть хорошо понимает… вообще редко когда бывает, что власть антинародная, в том плане, что она не изъявляет волю народа. В 90-е, например, была власть, которая не изъявляла волю народу или, например, даже в 1990 году. Вот в 1990-м и в 1991-м советская власть не изъявляла волю народа и народ был ею совсем недоволен. Следующая, ельцинская власть, тоже таким свойством обладала. А так в основном в истории любой страны чаще всего власть выполняет волю народа. Поэтому в целом воля народа такова – Навальный нам не нравится. То есть, тут совершенно неважно, как я отношусь к Навальному, но вот народу Навальный не нравится. Это так. Вот этот апокрифический разговор с таксистом – запрещенный журналистский прием, которым все с удовольствием пользуются – это социология таксистов, говорит о том, что вот не нравится он ему. Вот есть мужики, которые нравятся – вот он умный мужик – про Явлинского так говорили всегда. Другое дело, что Явлинский не начальство, а станет начальством, тогда будем за него голосовать. Это такая другая странная логика народа. Ну, вот так постсоветский народ понимает демократию. Человек сначала должен стать начальством, потом он за него голосует.
Возвращаюсь назад к теме Навального. Народ Навальным недоволен, он бы не хотел, чтобы Навальный что-то баламутил, он не хотел бы, чтобы возвращался Навальный, он бы не хотел, чтобы что-то происходило, он не хочет революций, но так же народ перестал быть кровожадным. И вот здесь есть некоторое расхождение в воле народа и того, как власть это исполняет. Власть полагает, что народ тот же, которым был он 30 лет назад. А это не так. Мы европеизировались и стали очень нежно друг к другу относиться. Посмотрите, как люди стали вежливы друг к другу. Гораздо меньше хамства…
В. Ворсобин:
- Я понимаю, куда вы ведете, но ведь русский народ всегда жалел арестантов. Он всегда жалел тех, кто сидит, кого государь посадил. И казнил – тоже жалеет, кстати.
М. Баронова:
- Вот в 90-х как рассуждали? Тебя бы там за такие слова к стенке… сейчас этого в реальности гораздо меньше. Возможно, потому, что теперь всю агрессию можно в интернете выливать, поэтому вот анонимно человек уже поругался на всех, всех попроклинал, ну и дальше можно быть хорошеньким и миленьким зайчиком таким скандинавским. Поэтому я думаю, что тут нет никакого противоречия… вот как с «Мемориалом»…
В. Ворсобин:
- Конечно. Вот у меня есть такая версия насчет «Мемориала» - это историко-просветительское общество, которое занималось подсчетом и анализом количества репрессированных и в общем-то сейчас оно запрещено Верховным Судом…
М. Баронова:
- Действующая институциональная автократия она обычно должна докапываться до санитарной нормы, иноагенты, маркировки…
В. Ворсобин:
.- У меня такое ощущение, когда начали они навальнистов гонять зимой, гоняя и зачищая несистемную оппозицию, власть просто не может удержаться и по инерции уже долбит все, что хоть что-то подозрительным считает. И попали под руку уже и историки, и архивисты… и что это такое тупое охранительное реакционное движение, которое власть уже не может контролировать.
М. Баронова:
- Власть всех может контролировать абсолютно. Это такое желание власти. И я просто уверена, что это, конечно же, желание народа. Потому что ну а кто там репрессирован, это же все за дело репрессировали, просто так репрессировать же не будут…
В. Ворсобин:
- А у вас есть родственники такие?
М. Баронова:
- Конечно. У меня есть враги народа. Но это другое… я говорю сейчас не про себя, я говорю про логику народа. Это же все какие-то западные агенты…
В. Ворсобин:
- Подождите… этот народ хоть и атомизирован, но он все равно состоит из миллионов индивидуумов, который каждый имеет родню, которая репрессировали в свое время. Ну, не каждый, но через одного точно. Вот это и удивляет.
М. Баронова:
- У меня знаете кто была самой главной сталинисткой? В мое время верила в Сталина и в Советский Союз и во все – женщина из детского дома. У моей подруги была бабушка, которая была из детского дома. Как оказались в детском доме в 30-е годы обе эти женщины? Да понятно как. Родителей расстреляли, а они попали в детский дом. И это были новые люди, которых полностью лишили истории. В первую очередь, это было русское крестьянство, конечно, которое полностью лишили истории. То есть, их жизнь началась с нуля. И их сформировала та власть. Если отнять родителей, бабушек, дедушек и вообще всю историю ребенка, вот он будет такой, он будет, в том числе, с очень покоцанной судьбой…
В. Ворсобин:
- Он забывает о своих…
М. Баронова:
- А он не может их помнить. Какие корни у двухлетнего ребенка? И «Мемориал» был как раз той организацией, которая раскапывала и, если все-таки вылезающие из старческого маразма женщины – ну, вот обеим женщинам я говорила: давайте пойдем в «Мемориал» и узнаем все-таки историю родителей? Они говорили – нет, зачем, это неправда… человек просто впадает в истерику.
В. Ворсобин:
- Он защищается.
М. Баронова:
- Да. А что при этом на самом деле, на что могли претендовать люди? Если они, например, в ярославском детском доме были, их обычно рассылали в другие детские дома, в другие города, если оказывалось, что, если раскопать историю своей семьи и обнаружить, что, например, у вас была нормальная, хорошая квартира в Москве, то эти дети могут претендовать по решению Конституционного суда, в том числе, что те регионы обязаны исполнять этот закон и предоставлять квартиру детям репрессированных. Вот тем людям, которые в 30-40-е годы были детьми. То есть, на самом деле, эта женщина, несмотря на то, что она уже одну квартиру получила, как сирота, от государства, она может претендовать еще и на жилье в том регионе, в котором она лишилась родителей. И вот «Мемориал» занимался помощью таким людям. А государство не хочет, чтобы люди раскапывали свою историю…
В. Ворсобин:
- Из меркантильных соображений?
М. Баронова:
- Нет, конечно. Просто вообще не нужно тревожить. Потому что это война с памятью, не надо восстанавливать память людям. Вот такой подход у них. Вот государство считает себя наследником той системы, при том, что нынешние люди, находящиеся у власти, это чаще всего, конечно же, никакие не потомки НКВДшников. Половина потомков НКВДшников как раз в «Мемориале» сидит, потому что они искупают свою вину, они таким образом пытаются свою семейную вину искупить. А вот те самые несчастные потомки крестьян репрессированных, они, к сожалению, очень держатся за эту тростиночку советского ресентимента и советской памяти, что это была самая лучшая страна на свете, не надо ничего трогать, не надо мне восстанавливать память, вот какая у меня есть память, с такой и хочу жить.
В. Ворсобин:
- Вот я сижу и вспоминаю – у Владимира Путина были репрессированные родственники?
М. Баронова:
- Путин лично точно любит людей. Путин лично не сталинист. Путин лично максимально не кровожадный, это самый не кровожадный правитель в истории России. Но Путин понимает этот народ. Вот народ такой. Дело же не в Путине, а в народе. Хватит обвинять в том, что есть там какие-то лидеры, которые такие. Вот государство исполняет волю народа. Это народ такой. Государство готово с этими старичками не бороться. Ну, в общем, это и правильно – чего их тревожить?
В. Ворсобин:
- Что боится народ?
М. Баронова:
- Ну, если говорить про европейские нации, русский народ – это самый пострадавший в истории народ. И еще китайцы – они тоже пострадали. Евреи меньше пострадали, чем русский народ…
В. Ворсобин:
- Сомнительно.
М. Баронова:
- В абсолютных числах. Вот так получилось. И конкретно русский народ при этом уверен, что их же самих и обвинят вот эти старички, которые были сиротами в детских домах 30-х годов, они уверены, что их же и обвинят в том, что они виноваты, и они боятся, что они должны будут нести за это ответственность. Хотя никакой ответственности они за это не должны нести. Они жертвы этой страшной истории.
В. Ворсобин:
- Конечно. Это во-первых. Во-вторых, материальной ответственности тоже никакой не грозит… Но тут ведь есть еще такое слово, которое ненавидит ни власть, ни народ – вот в вашем представлении. Это слово «каяться».
М. Баронова:
- Да, нужно отрефлексировать, чтобы не замечали, закрывали глаза.
В. Ворсобин:
- Я недавно даже написал на эту тему небольшую статью. А что такое покаяться? Это ведь абсолютно христианская вещь, тем более, что уничтожено было очень много священников.
М. Баронова:
- Советский Союз был антихристианским государством.
В. Ворсобин:
- Да. Но ведь на самом деле покаяние – это ведь не только перед родственниками жертв. Но это ведь и перед православной российской церковью.
М. Баронова:
- Ну, советский человек был воспитан в антихристианских ценностях. У нас красные звезды, у нас символы сатаны…
В. Ворсобин:
- Я напоминаю, у нас работает голосовалка на нашем сайте – там люди голосуют, какое событие их тронуло больше, какое меньше, и получается такая интересная графика… И мы сейчас говорим о том, что произошло сейчас. Сейчас все ленты забиты «Мемориалом» - это история, конечно, больная. И, кстати, на «Мемориал» люди на отрефлексировали.
М. Баронова:
- Да. Не надо помнить, не надо рефлексировать. Не надо ворошить прошлое. Вот не надо делать прививки – это вот ценности народа.
В. Ворсобин:
- Вот. Я как раз об этом хочу поговорить. Конечно, когда идет вирус, зашкалило, что умирают много, то есть, много погибших в начале это года особенно, ну, потом дальше еще больше. Вот особенно люди испугались этой зимой. Но интересен еще один парадокс.
М. Баронова:
- Не вижу я, чтобы они чего-то пугались по уровню прививочной кампании.
В. Ворсобин:
- Вот. А по поводу введения QR-кодов люди посчитали очень негативной информацию, что очень много погибших, и очень негативную информацию, что государство пытается ввести QR-коды. То есть, это примерно как бы больной очень сильно огорчился, что он заболел серьезной болезнью, и при этом огорчился, что ему дали очень горькие таблетки.
М. Баронова:
- Нет, тут же дело не в QR-кодах. Мы прекрасно понимаем, зачем государству QR-коды. Государству нужны QR-коды затем, что вы должны все привиться. Любым способом принуждают людей к прививанию. А люди не хотят прививаться. Поэтому что мы используем эвфемизмы про QR-коды? Ну, никому эти QR-коды не мешают.
В. Ворсобин:
- То есть, ужасаться количеству смертей и при этом не прививаться? Вот до сих пор над этой загадкой бьются социологи уже несколько лет у нас в России.
М. Баронова:
- Ну, это как с начальством и демократией. Когда станет начальством, тогда мы его изберем. Тут то же самое. Люди, которые говорят о том, что у нас тут какая-то антинародная власть, ну, они просто дураки, потому что ничего себе антинародная власть – набежало какое-то невероятное количество адовых комментаторов в комменты к Володину… это же просто прямом эфире такие сатанинские пляски. 70% населения, не желающих прививаться, набежало к нему и давай ему вот этот ужас… это глас народа.
В. Ворсобин:
- А зачем Володин открыл комментарии, как вы думаете?
М. Баронова:
- Ну, главное, что Володин их услышал.
В. Ворсобин:
- А то он и не знал, что они набегут?
М. Баронова:
- Вы знаете, я не могла представить, что в таком количестве у нас столько сатанистов…
В. Ворсобин:
- А вы их называете сатанистами?
М. Баронова:
- Я полагаю, что это адекватная оценка действиям людей, которые отказываются разделять груз и обязанности, социальные контракты в виде прививания. Прививки не безопасны для всех.
В. Ворсобин:
- Вы хотите сказать, что у нас в редакции я знаю несколько сатанистов?
М. Баронова:
- Вы сделали прививку?
В. Ворсобин:
- Я – да.
М. Баронова:
- Вот в нашем прекрасном кубе нету сатанистов.
В. Ворсобин:
- А вы им готовы сказать, что они сатанисты?
М. Баронова:
- Я публично это говорю.
В. Ворсобин:
- Ну, одно дело на радио сказать, а вот в глаза человеку, что он сатанист? И что, после того, как человеку сказать, что… как думаете, этот человек пойдет прививаться после этих слов?
М. Баронова:
- Нет, они уже не пойдут ни в каком виде. Вот просто у меня это показатель – если человек не прививается, он так относится к обществу, он так относится к своим соотечественникам, к людям вокруг себя. Человек не индивидуальное животное, человек социальное животное. Человек самое социальное животное на земле. Человек полетел в космос с помощью своей социальности. Человек, отказывающийся участвовать в некоем общем действе выводит себя. Он говорит – я надеюсь, что меня пронесет, вы все рискуете, вы создавайте стадный иммунитет, а я создавать стадный иммунитет не буду, авось, меня пронесет. Я абсолютно здоровая женщина, которой этот ковид точно никак не угрожает, я участвовала в испытаниях. Почему я участвовала? Потому что я абсолютно здоровая женщина. Я участвовала в испытаниях, чтобы люди, для которых опасна может быть вакцина, все-таки потом убедились, что она безопасна и их бы привили и они бы не умерли. Я жертвую своим абсолютным здоровьем, чуть-чуть, чтобы в итоге сделать пользу обществу. А люди, отказывающиеся делать даже прививки, когда уже все испытали, чтобы просто создать стадный иммунитет для тех людей, которым точно нельзя прививок – это дети, больные ДЦП, тяжелобольные люди, онкобольные – им всем нельзя делать вообще никаких прививок. Для них должны все остальные создать стадный иммунитет. Вот эти люди, отказывающиеся делать прививки, они отказываются помочь тяжелобольным людям. Мне не нравятся эти люди, я не люблю таких людей.
В. Ворсобин:
- А мне не нравится слово «стадный».
М. Баронова:
- Стадный иммунитет – это медицинский термин.
В. Ворсобин:
- Да, я знаю, что это такой термин, но... Мне не нравится это слово. Как будто я как баран должен идти за всеми – это первое. У меня все-таки есть разум. Мое тело – мое дело. И есть еще второе. Государство так много нас обманывало за всю эту историю… каждый раз, когда она задумывает какую-то затею от обмена 50-рублевых купюр, по поводу развала СССР, пенсионная реформа. Тоже – только для блага людей, только для блага государства. Та же Конституция. А в итоге пшик, в итоге надувательство.
М. Баронова:
- Я просто не очень вижу, в чем государство обманывает в случае с «Мемориалом»? Государство прямо говорит – не за иноагентство, а за то, что оскорбляет великую память советского народа в Великой Отечественной войне. Символы веры трогает этот негодяйский «Мемориал». Все честно, народу нравится.
В. Ворсобин:
- А и с пенсионной реформой тоже честно, да?
М. Баронова:
- Тоже честно.
В. Ворсобин:
- Просто отобрали деньги у стариков и все. Да нет, наговорили много сладостей, наговорили, что это на самом деле нужно работать, чтобы поддержать свое здоровье и т.д. И потом – Конституция…
М. Баронова:
- Ну, все ж понимают, что это чушь.
В. Ворсобин:
- Это чушь, в которой сказано честными нашими пропагандистами – а это была все-таки речь от государства и государство делало вид, что оно искренне… Нет. Почему я должен вот этому мошеннику верить еще раз? Хотя в этом случае, я согласен с вами, оно искренно и опирается на научные разработки и что действительно спасает наш народ от гробов. Но это тот случай, когда… во-первых, оно слишком долго учило не верить ничему наше общество разными передачами. И в общем получило то, что получило.
М. Баронова:
- Не знаю, вот эта бесконечная ответственность, что государство во всем виновато…
В. Ворсобин:
- Конспирология-то у нас въедалась с помощью нашей пропаганды.
М. Баронова:
- Я не знаю, связано ли это с тем, что я работаю на RT, но все-таки я больше оппозиционер, в первую очередь, с моей точки зрения. Но то, что я наблюдаю и всю жизнь я вижу, что государство заслуживает свой народ. А уж на примере истории с прививками я прямо считаю, что все друг друга заслуживают. Этот народ заслуживает ровно такую власть, которую он имеет. Вот он такой. С другой стороны, мне все остальные народы еще меньше сейчас нравятся. Я пробовала начать думать, что жить где-то еще, все остальное гораздо хуже. Так что нужно терпеть наш народ и любить его.
В. Ворсобин:
- А, то есть, тут не сработает такая фраза, что не тот народ?
М. Баронова:
- Я их обзываю сатанистами и при этом я его люблю.
В. Ворсобин:
- Да, вы сказали, что в других местах народ еще хуже. Поэтому надо жить в той субстанции, в которой мы живем.
М. Баронова:
- Я честно выполняю все социальные контракты. Налоги плачу, прививки делаю, законы соблюдаю.
В. Ворсобин:
- У нас Саша Гамов, наш журналист, во время встречи с президентом попал под шквал критики. Он во время вопросу президенту заметил, что, наверное, стоит давать уголовное наказание, возбуждать уголовные дела против антиваксеров. Вы не представляете, что было с несчастным Сашей…
М. Баронова:
- И с сайтом «Комсомольская правда».
В. Ворсобин:
- И с эфирами! Мне звонили люди, которые хотели растерзать и меня вместе с Сашей. То есть, эти люди просто говорили – а почему нас оскорбляют? Почему на нас должны заводить уголовные дела? Мы, что, преступники?
М. Баронова:
- Да. Да, вы преступники, ребята. Да, вы плохие люди. Просто поймите это уже и пойдите сделайте прививки.
В. Ворсобин:
- А, и станете хорошими, да?
М. Баронова:
- Просто станете людьми. Станете людьми, которые действительно патриоты. Сделать прививку это в первую очередь патриотическое действие.
В. Ворсобин:
- Ой, не согласен. При всем при том, что я сам сделал прививку, и сделал маме и всем родственникам, но уж в таком диапазоне рассуждать с нашими людьми я вам не советовал бы. Вы это почувствуете на следующий день после этого эфира.
И опять новый парадокс. Смотрите. Сейчас мы затронем нашу внешнюю политику, если можно считать внешней политикой Беларусь. Посадка самолета с Протасевичем, которого вытащили из самолета и пленили… Я думал, что наша аудитория проголосует положительно. Нет, отрицательный результат.
М. Баронова:
- А это то, что я говорю, что в реальности да, люди хотели бы, чтобы «Мемориал» - не надо ворошить прошлое и так далее, а, с другой стороны, люди не хотят нести ответственность за какое-то прошлое, они боятся, что с них спросят, что они молчали и не смотрели, куда нужно было смотреть. С другой стороны, люди не кровожадные. И дело здесь не в какой-то традиции русского народа. А вот просто сейчас стали люди очень не кровожадные. Поэтому людям не хочется, чтобы сажали Навального, они не хотят революции, но они не хотят, чтобы сажали Навального. И то же самое с Протасевичем. Они не одобряют деятельность Протасевича. Но когда они видят, что сажают самолет, который вообще не должен был находиться в Беларуси – он летел из Греции в Литву – а самолет посадили и там фраза была этого Протасевича, что меня ждет здесь смертная казнь, людям страшно. Да, Беларусь это последнее государство в Европе, в котором есть смертная казнь. Это само по себе чудовищно. И люди не хотят смертной казни… Это неправда. Это глава Конституционного суда одной страны, судя по всему, хочет смертной казни, а люди не хотят. Люди не хотят никого убивать.
В. Ворсобин:
- Все социологические опросы доказывают, что люди хотят смертной казни для насильников, для душегубов…
М. Баронова:
- Ладно, хорошо, моя теория как-то не бьется с социологией, но в любом случае не такие они кровожадные.
В. Ворсобин:
- А, может быть, Лукашенко сам по себе растерял вот этот шарм хозяйственника, радетеля земли белорусской, а превратился в человека, у которого уже около тысячи политзаключенных, все новости из Беларуси практически связаны с правозащитной деятельностью – ну, имеется в виду, как там страдают люди. Поэтому у людей уже складывается подобное впечатление.
М. Баронова:
- У меня бывает, когда несколько человек, когда спрашиваешь – а вот есть человек, который разбирается там в Словении, ну то есть, по внешней политике или по какой-то истории, и пару раз у меня была история, когда мне говорили – да, у меня есть знакомая девочка, а потом через пять минут мне писали – ой, черт, она сидит. То есть, девочка, она в Тут.бай была замредактором. То есть, Тут.бай – абсолютно нейтральная, продолжающая, кстати, быть очень нейтральным изданием, хотя переехали они сейчас на Украину, 6но продолжает быть очень нейтральным, Батьку никогда не трогали особенно. Ну, их просто разгромили подчистую. «Комсомольская правда» - посадили корреспондента.
В. Ворсобин:
- Да, да, за то, что он выполнял свою работу.
М. Баронова:
- Взять интервью у одноклассницы убитого человека – это…
В. Ворсобин:
- Ну, и убийцы одновременно, они там перестрелка с ФСБшником…
М. Баронова:
- Ситуация, в которой у нас айтишник начинает себя вести как лесной брат, говорит о том, что что-то не то в стране происходит. Когда люди берут в руки оружие и начинают себя вести как лесные братья, это все-таки говорит не о том, что этот человек упырь изначально, а вот он оказался в таких условиях. В любом случае, взять интервью у одноклассниц такого человека уже нельзя. Тебя уже просто в Москве выкрадут и не будут пускать к тебе адвокатов полтора месяца.
В. Ворсобин:
- А у вас нет впечатления, что мы движемся по этому пути? Сейчас, кстати говоря, не просто полицейские, сейчас из военкоматов будут приходить люди и тащить на фронт?
М. Баронова:
- Я не знаю, как мы все это говорим по-прежнему?
В. Ворсобин:
- Вот смотрите, у нас вчера Захарова была и она сама даже говорит, что главная заслуга их МИДа – то, что до сих пор нет войны. И сейчас выступают военные и говорят о возможной акции. И на самом деле, вот эта риторика силы, мобилизационная риторика в России тоже звучит. Я знаю просто Беларусь, я оттуда не вылезал полгода назад. И мы идем по ее стопам.
М. Баронова:
- Сейчас настало время, уже все, настало, когда самое главное – это то, о чем люди молчат. Вот это мой единственный ответ на ваш вопрос. Вот дальше я буду либо пять минут молчать, либо мы еще о чем-то поговорим. Проблема заключается в том, что все, нужно это зафиксировать. Теперь самое главное – то, о чем люди молчат, то, о чем люди в принципе не станут говорить. Темы, на которые не станут говорить даже такие люди, как я, а я была готова сесть в тюрьму, я была искренне готова сесть в тюрьму, я считала, что это правильно, если придется, потому что мы все должны бороться за лучшее будущее в России. Потом я поняла, из чего сделана вся эта оппозиция и все остальные люди и на кого они работают, на каких еще бОльших упырей они работают и поменяла свой подход вообще. Ну и в принципе я с тех пор перестала считать, что революция – это правильно. Постарела я и помудрела. Но все равно я осталась смелым человеком. И даже если такой смелый человек, как я, считаю, что на бОльшую часть вещей нужно молчать, значит, нужно молчать.
В. Ворсобин:
- Я вас даже не буду пытать, о чем вы сейчас молчите. Но могу я вас спросить, чего вы боитесь?
М. Баронова:
- Я вообще ничего не боюсь. Я как раз ничего не боюсь. Прямо исчез прямо смысл, чтобы говорить на некоторые темы. Просто исчез. Вот если людям хочется, если людям кажется, что есть хоть какие-то морально оправданные действия для какой-то там мобилизации военной, что есть хоть какие-то основания для этого и если кто-то их ждет там, и если им так кажется, пусть участвуют в этом.
В. Ворсобин:
- Нет, вы неправильно, может быть, поняли вопрос. Я говорю о том, что власть явно затеяла очень рискованные игры с западом, пишет ультиматумы, как султану казаки, что они вообще хотят, как разлиновать земной шар, что это будет наша зона влияния, иначе, по сути, - вдарим. Вот это слово «вдарим» - там это не прописано, но это дух этих бумаг.
М. Баронова:
- А иначе вдарим по хохлам.
В. Ворсобин:
- Ага. А какая разница?
М. Баронова:
- Просто украинцы и русские – один народ.
В. Ворсобин:
- А, мы сами себя вдарим, получается? Это наше дело?
М. Баронова:
- Эй, вы, американцы, мы сейчас себе ногу отрежем! Но логика в этом действе при этом есть.
В. Ворсобин:
- Да. Давайте разовьем эту тему. Шепот на кухнях, который перерастает в заявление Владимира Путина грозное, что, возможно, это последний предвоенный год.
М. Баронова:
- Опять же, я прекрасно понимаю и Владимира Путина, мне кажется, и народ. Мы все один народ, мы все друг друга понимаем. В этом и наша суть, собственно, поэтому Россия и существует. Государство существует, когда определенное множество людей понимает друг друга. В русской истории всегда нужно иметь какие-то моральные основания для того, чтобы куда-то вторгаться. В данном случае мы все понимаем, что будет это выглядеть странно. Поэтому к чему мы приходим? Дальше мы придем к тому, что Америка находится в максимально раздраенном состоянии, а у Владимира Путина и у людей, которые сейчас у власти, есть этот страшный советский ресентимент, страшный в смысле это тяжелейшая психологическая история, она есть у нас у всех – потеря страны. Мы помним, как мы были измотаны гонкой вооружений. И потом в тот момент, когда мы решили – все, мы больше не враги и мы пошли, открыли двери и давайте же дружить, будет у нас мир по-другому, будет конец истории и все люди братья – эти так называемые американские братья известно что сделали и с наукой, и со всем. Ну, там просто пылесолили все…
В. Ворсобин:
- Ну, я окорочка Буша помню…
М. Баронова:
- Окорочка – это были жуткие, гормональные, списанные, даже в американском пищепроме, который отвратителен сам по себе, это были списанные окорочка. Но в любом случае у людей, которые сейчас у власти, есть желание, чтобы американцы испытали то же самое. И когда они увидели вот это позорище на весь мир с Афганистаном – сложно было бы представить, чтобы вдруг мы, советские люди, вспомнили бы ё1989 год, вспомнили бы, как уходили наши войска и почувствовали бы настоящую гордость. У меня просто был весь август, когда я пересматривала эти видео советской кинохроники – это же просто потрясающе! Какая великая страна! Какая великая культура! По сравнению вот с этим. И, конечно же, в итоге американцы сейчас дико травмированы. Я слушала вот последний рождественский выпуск по Си-Эн-Эн Фарида Закарию, они там дискутируют полчаса с гостями о том, что сейчас – 1858 или 1968 год в Америке? 1858-й – это когда север начал воевать с югом. А 1968 – это когда был убит Бобби Кеннеди, Мартин Лютер Кинг, было какое-то жуткое количеств политических убийств, жуткое количество антивоенных восстаний, студенческих движений. Америка была в совершенно жутком состоянии в 1968 году…
В. Ворсобин:
- Я правильно понимаю, что сейчас Америка слаба и сейчас тот самый случай, когда пора?
М. Баронова:
- Они обсуждают на полном серьезе, что в этом году в Америке. Это самый страшный год в истории Америке или чуть поменьше? Для них же вторая мировая не была страшной. И я вижу, что те так называемые деды из Совбеза просто хотят получить удовольствие, воспользоваться ситуацией и унизить.
В. Ворсобин:
- Унизить или отвоевать?
М. Баронова:
- Отвоевать, унизить, забрать то, что, как они считают, нам полагается историческая справедливость.
В. Ворсобин:
- Историческая аналогия. Неудачная война Советского Союза с Финляндией подвигла Гитлера напасть на Советский Союз. Вообще желание реванша – вещь очень опасная. То есть, когда ты думаешь, что сейчас пора взять свое и, причем, не останавливаясь перед военным путем… И еще одна историческая аналогия. Эти русские воюют очень хорошо, когда они защищаются. Но не когда они первыми начинают войну.
М. Баронова:
- Что, серьезно, мы пойдем воевать с украинцами? Что за бред?
В. Ворсобин:
- Ну, мы с финнами воевали, а это была часть нашей территории. Финны были под Российской империей.
М. Баронова:
- Ну, финны все-таки не братский нам народ. Хотя братский – да…
В. Ворсобин:
- Почему? Я сам наполовину финн.
М. Баронова:
- Я тоже, кстати, финноугр в этом плане, но тут даже другое. Вот когда Крым – я сторонник возврата Крыма. Вот взяли Крым – вернули себе, теперь мы туда приезжаем, нам там все рады. В Харькове после всего этого нам не будут рады. В Киеве, в матери городов русских, нас никто не ждет. В Днепропетровске нам не будут рады. Нам не будут рады на наших территориях. Мы такие любера, которые прямо вот не туда пришли. Ведь это же наш общий культурный код. Ну, это просто не по понятиям, ни по нашим, ни по украинским. Вот Крым, как ни странно, это было по понятиям. Вот по нашим славянским понятиям. А вот то, что сейчас – это не по понятиям. Поэтому Путин тоже это знает, Путин не будет нарушать понятия, не будет войны. Ну, успокойтесь все – не будет войны.
В. Ворсобин:
- Хорошо. Захарова тоже меня вчера учила этой фразе.
М. Баронова:
- Это не по понятиям, мы не будем воевать, не будет войны. Прекратите.
В. Ворсобин:
- Тогда другой логичный вопрос – мы не будем воевать, зачем американцам нужно подписывать ультиматум? Они, видимо, не знают, что мы не будем воевать?
М. Баронова:
- Они тупые. У них сейчас там настолько все плохо. И уровень экспертизы настолько низкий. У них в качестве русской экспертизы куча вот таких украинствующих львовчан, которые прямо ненавидят все. Они ненавидят Харьков, они ненавидят Днепропетровск, Киев они ненавидят. Это украинцы, которые Киев ненавидят. Это вот прямо те, которые сейчас, собственно, захватили власть…
В. Ворсобин:
- Мы блефуем, а они просто не понимают?
М. Баронова:
- Да. У них сейчас все очень плохо. И главное, они хотели, думали перекидывать те войска, которые были в Афганистане, перекидывать на Украину. И мы блефуем, да. Ну, когда вот выложили этот странный документ на сайт МИДа, я сначала удивилась. Ну, потому что у меня тоже есть много требований, но вряд ли НАТО заберет свои войска из Польши, да. Мы все трезвые люди, мы все понимаем это. И, конечно, те, кто писал этот текст, тоже. Но было странно, что американцы начали очень рационально обсуждать этот документ, без истерики, они на полном серьезе начали обсуждать. И тут я поняла, что в Америке происходит что-то совсем тяжелое. Вот по Нетфликсу сейчас вышел фильм с Леонардо Ди Каприо «Не смотри наверх». И там сюжет – а голливудская интеллигенция, сценаристы – они рефлексируют о происходящем, они сейчас все очень политизированные, они рефлексируют о происходящем. И там в сюжете в какой-то момент возникает ситуация. К нам летит огромный метеорит-комета, половина американцев не верит в это… ну, там пародия на это антивакцинаторство все это… и в какой-то момент американский миллиардер… ну, уговаривают не сбивать эту комету, а давайте извлекать из нее ценные металлы… И до этого вся Америка вместе с Китаем, Россией и Индией работали вместе, после этого Россию и Китай отстранили, а Россия и Китай, понимая, что надо что-то делать, все-таки пытаются запустить ядерные боеголовки к этой самой комете. Но на Байконуре что-то случается и все разваливается… Так к чему я это рассказываю? Это, простите, у американской интеллигенции сегодняшней единственная надежда на Россию и Китай. И вот Америка находится сейчас в таком состоянии, что американская интеллигенция надеется, что разум есть в России и Китае. Вот какая ситуация сейчас в мире.
В. Ворсобин:
- Вот сейчас уже заявление Госдепа, что они на это не пойдут. То есть, там большинство наших требований, конечно, не примут.
М. Баронова:
- Они это обсуждают.
В. Ворсобин:
- Хорошо, пусть обсуждают. Как мы-то сохраним лицо после этого ультиматума, если они вообще откажут нам?
М. Баронова:
- Америка находится в страшном состоянии. Вы не представляете на самом деле…
В. Ворсобин:
- Да у нас Украина в страшном, Европа в страшном… Одни мы в шоколаде находимся.
М. Баронова:
- Нет, Украина не находится в страшном состоянии. Вот не так все. В Европе все не так плохо. В Украине все не так плохо. Мы переживаем очень неприятное время. Мы должны беспокоиться за доллар на самом деле, потому что мы, может быть, Америку и не любим, но доллар-то мы… и не очень понятно, что будет через полгода с долларом. Ситуация плохая в мире.
В. Ворсобин:
- Какой прогноз на следующий год? Какой это будет год для нас с вами?
М. Баронова:
- Вот опять же, почему у нас инфляция? Потому что в Америке страшная инфляция впервые за 40 лет. 8%. Это ненормальная инфляция для Америки. И проблема заключается в том, что мировая экономика, к сожалению, по-прежнему очень зависит от Америки. С Россией все будет в порядке. Но с Америкой есть некие серьезные страхи, у меня лично, что будет не все в порядке. А если с Америкой не будет все в порядке, то и с нами тоже не будет. И в этом главная опасность. Вот это самая большая проблема.
В. Ворсобин:
- Тогда с нами не будет в порядке в любом случае, если с Америкой будет не в порядке.
М. Баронова:
- Ну, посмотрим, как наше правительство готовится к этому моменту. То есть, я надеюсь, что наше технократическое правительство, контролеры, которые в первую очередь контролеры, они как-то вот подготовятся к этой ситуации и смогут нам сохранить жизнь и здоровье.
В. Ворсобин:
- Я надеюсь, что и с Америкой будет все в порядке, и с миром будет все в порядке, и с нами будет все в порядке, потому что, вы правы, в этом глобальном мире каждый связан друг с другом и падение одного потянет за собой других. Что пожелаете нашим слушателям?
М. Баронова:
- Счастья, счастья и любви, конечно же. И поменьше думать о политике.
В. Ворсобин:
- Хорошее окончание нашего политизированного эфира.
М. Баронова:
- Да.ж, И войны не будет. Все будет хорошо! Человечество на самом деле идет в счастливое будущее. Не бойтесь ничего!
В. Ворсобин:
- Мария Баронова и Владимир Ворсобин были с вами. С новым годом!
М. Баронова:
- С новым годом!