Дмитрий Стешин: Глобальная война неизбежна
И. Панкин:
- Здравствуйте, друзья. В студии Радио «Комсомольская правда» Иван Панкин. На связи со мной – Дмитрий Стешин, военный корреспондент «Комсомольской правды», который сейчас находится на Донбассе. Уточни, кстати, свою геолокацию, Дима, ты конкретно где находишься? Ну, так, чтобы тайну военную не выдавать, конечно.
Д. Стешин:
- В Донецке нахожусь. Но это ничего не значит. Вы же видели, как я шикарно отснялся в субботу, когда мне прямо на дом вывалили зажигательную ракету.
И. Панкин:
- Да. Это так называемые бомбы с магнием, что-то такое. Расскажешь об этом, кстати, сейчас в нашем разговоре. Я уточню только повод нашего разговора. Это твоя вторая командировка уже туда, что называется, на фронт. И вот с момента второй командировки, после отпуска, мы с тобой полноценно так не беседовали. Конечно, ты выходил в радиоэфир, безусловно, пишешь заметки оттуда, но такого общего разговора с тех пор не было, и вот он, я надеюсь, сейчас, если связь не подведет, состоится целиком и полностью.
Ну, давай начнем с этого обстрела как раз. Что это за бомбы такие светящиеся? Поначалу всем показалось, что это фосфорные снаряды, но ты опроверг. Расскажи об этом.
Д. Стешин:
- Я начну, наверное, с того, что не вторая командировка, а, может быть, 52-я.
И. Панкин:
- Нет, с момента начала СВО, конечно же.
Д. Стешин:
- Ну, я еще за месяц до начала СВО приехал на Донбасс. Я работал на освобожденных территориях, в Мелитополе. Дорога, конечно, неприятная, не ел там ничего два дня. И сижу на кухне, пью чай у себя и вдруг слышу, один удар, потом еще два сдвоенных (я объясню позже, что это такое). Выглядываю в окно – и надо мной, прямо над головой в небе такой шар салюта распустился, обычный такой наш праздничный салют. Единственный момент. У салюта звезды эти вспыхивающие, они обычно сразу же гаснут в небе, а тут они потекли вниз такими огнями. Я в принципе сразу понял, что это такое. Я попадал и под фосфорные бомбы, и под магниевые бомбы. Это был магний. Три ракеты из установки БМ-21 «Град» выпустили по Донецку. Две ракеты перехватила ПВО, а одна сработала. Выпускают сразу по три, чтобы раздергать и озадачить зенитчиков множеством целей. Вот они две цели перехватили, а одну не смогли. Площадь поражения такой ракеты зажигательной - 6400 квадратных метров. Она снаряжена 180 магниевыми шашками (шестигранники такие), и в каждой впрессован пиротехнический заряд. Когда ракета подрывается в воздухе, эти пиротехнические заряды, эти шашки воспламеняются. Магний горит при температуре 2200 градусов. То есть фосфор, казалось бы, даже безобиднее, у фосфора температура горения 1300 градусов. Когда на голову падает и то и другое (я имею возможность сравнить), разницы никакой. В 2014-м мы работали с Сашей Коцем в Славянске, и мы отсняли бомбардировку Славянска минами минометными зажигательными, снаряженными фосфором. Там в каждой мине 4 ячейки, в них 4 шарика. Шарик этот прожигает колодец в асфальте глубиной, наверное, по колено, диаметром сантиметров 10. Знаете, как вырезано просто получается.
Но мы не просто отсняли, мы записали стендап прямо во время этой бомбардировки, указали дату, место. Я потом передал видеосъемку в Следственный комитет. Всё это подшили к массиву дела о воинских преступлениях ВСО. Потому что применение зажигательных фосфорных зарядов по жилой застройке является неконвенционным актом. Поэтому пошел такой шорох, они потом еще в 14-м и по Донецку кидали фосфор, и это тоже зафиксировали. Пошел шорох, международное сообщество как-то прокомментировало. Украина убоялась, они перешли на магниевые заряды. Получается, магний можно по жилой застройке, по засыпающему городу. Это случилось минут за 15 до начала комендантского часа. Не знаю, может быть, был расчет, что люди откуда-то будут возвращаться (потому что город по вечерам пустоват).
А потом произошло то, что, собственно, предполагалось. Спустя два часа я с кровати слетел от взрыва прямо над домом. Высунулся в окно, думал, сейчас еще один такой салют сниму. А с неба падали осколки металла. Они где-то около минуты падали (по часам я засекал). То есть на большой высоте зенитчики что-то сбили. Скорее всего, это была ракета «Смерча» или «Урагана». То есть ее как-то послали вдогонку. Обычно посылают что-то вдогонку зенитчикам, с тем расчетом, что ПВО не успеет перезарядиться. Но тут они успели перезарядиться, спасибо им большое. Вот такой вечер в Донецке.
И. Панкин:
- Слушай, магниевые эти снаряды, они не запрещены, а фосфорные запрещены? Просто уточняющий момент.
Д. Стешин:
- Да.
И. Панкин:
- Я почему тебя про геолокацию спросил? Потому что вчера беседовали с Сашей Коцем, я у него спросил, где он находится, он плюс-минус рассказал. А потом меня в комментах как начали поливать за то, что я такие вопросы задаю. Поэтому я теперь поосторожнее к этому моменту подхожу.
Слушай, много в комментариях жалоб. Поговаривают, что фронт стоит, не движется. Ты на этот счет что скажешь?
Д. Стешин:
- Да, стоит. Но наша артиллерия работает просто без остановки, я это слышу. Авдеевку продолжают немножечко двигать. Но, знаете, это борьба за метры. Наши решили вообще, по-видимому, минимизировать потери. Грех их за это осуждать. Пока там все не перемелет артиллерия, мы наступать не будем. Батальон мой стоит пока в резерве. Он после мариупольского сражения получил неофициальный статус «штурмовой», пополнился (я уж не буду рассказывать подробности). Какая-то небольшая часть бойцов под Угледаром на передовой находится, а в целом мы ждем большого наступления августовского. У нас же традиционно в августе что-то происходит.
И. Панкин:
- Ну, потому что август называется черным, ты с этим сравниваешь, аналогия в этом заключается?
Д. Стешин:
- Да нет. Если посмотреть по событиям, и «Курск», и война 08.08, и еще что-то, котлы, сражения 2014 года на Донбассе. Да, действительно, все идет к тому по всем неочевидным разведпризнакам… Есть такие неочевидные разведпризнаки. Мне читатели из Славянска прислали фото, как утаскивают коммунальную технику из города. А из Краматорска утащили еще месяц назад автобусы, троллейбусы и даже пожарные машины. Утаскивают на Днепропетровск. То есть понимают, что будет штурм города, техника коммунальная, она очень дорогая, те же экскаваторы вообще дороже золота стоят, если хорошая фирма. Ну да, такой неочевидный признак готовящегося нашего наступления.
И. Панкин:
- Ты говоришь про наше наступление. А Зеленский не так давно анонсировал контрнаступление ВСУ. Что ты по этому поводу думаешь и скажешь, оно будет или это пиар, блеф?
Д. Стешин:
- Я был пару недель назад в Васильевке (это Запорожская область). Жуткое место на самом деле. Там жиденькая цепочка наших бойцов (без подробностей), заминированные поля, с флангов никого особо нет. И за спиной у бойцов заминированный мост, который в случае прорыва подорвут, и все это знают. Знаешь, у меня аналогии возникли – торпеды с пилотами-камикадзе. И действительно, как-то мне ребята на передовой рассказали в Васильевке. Ну, ДРГ там все время активничали, и наши ДРГ там активничают (не надо думать, что мы там сидим, сложа руки). Но последняя активизация уже больше напоминала попытку прорыва. Не разведку боем даже, а попытку прорыва. Но потом все стихло как-то. Я был в Мелитополе, там тихо, город войны не видел. И слава богу, пусть кто-то ее не видит. Ночью я проснулся оттого, что HIMARS положили 8 штук, что ли, в мост через какую-то речку местную. Прямо продемонстрировали с такой воинской бравадой, как они могут точно положить. Война ближе, чем кажется.
И. Панкин:
- Что касается освобожденных территорий, еще немножко из быта. Как люди готовятся к референдумам? Некорректно с юридической точки зрения пока говорить «присоединению», хотя очень хочется, а все-таки грядет референдум. Какие настроения о присоединении? То есть большинство за присоединение, есть люди, которые против? Ты слышал таких, видел таких?
Д. Стешин:
- Большинство выжидало, чья возьмет, то есть подразумевало, что Россия уйдет с этих территорий, и готовы качнуться на любую сторону. Но поскольку Россия уходить не собирается, референдум проводит, я думаю, эти люди будут с нами. Значительная часть всегда нас поддерживала в Мелитополе. Я могу только за Мелитополь говорить. Я напомню, это 150-тысячный город, который внезапно стал неофициальной столицей Запорожской области. Город, который дал нам 40 генералов спецслужб, включая легендарного Судоплатова и легендарного нашего путешественника Федора Конюхова. Город, где половина вывесок до сих пор на русском языке. С ними не боролись, хотя законодательно это запрещено уже было давно на Украине, кажется, с 2018 года. Но по Мелитополю не боролись, потому что боялись перегнуть палку – крышку у котла сорвет. Но зато там было много сектантов, харизматиков, неохристиан каких-то странных, Церкви истинного света и т.д. Все это с американскими и европейскими корнями, и все это напоминает больше резидентуры, а не какие-то духовные заведения. Пастор одной из этих церквей, когда стало понятно, что половину участников митингов в Мелитополе составляют сектанты… Они прямо по разнарядке выходили. Вот им сказали выйти на митинг, они вышли всей общиной. Когда их наконец-то начали щемить наши спецслужбы, один из пасторов две недели скрывался в прифронтовой зоне ранней весной, в каких-то оврагах жил, землянках, на заброшенных дачах, пока не смог перейти линию фронта к украинцам. Вот вы мне скажите, этого суперпастора где готовили – в ЦРУ или в SAS? Я вроде опытный дядька, но для меня было бы весьма затруднительно не просто прожить весной, а перейти линию фронта. А он это сделал и ушел.
И. Панкин:
- Дима, еще немножко про жизнь на освобожденных территориях. Мне знаешь, что интересно? Как конкретно живут люди? Во многих местах вообще ничего нет – ни строений, ничего. А где люди живут реально? Многие потеряли свои квартиры, прочее жилье. Они куда делись?
Д. Стешин:
- В Мелитополе в монастыре Саввы я сначала подумал: господи, сколько тут туристов шляется взад-вперед, какие-то юноши южные в шлепках и шортах, такие же барышни, женщины принаряженные с мужиками. А потом до меня дошло, это не туристы, это беженцы из прифронтовой зоны, из Мариуполя. Монастырь всех принял. Всех, кого смог разместить (у него достаточно большая гостиница). Настоятель монастыря отец Иоанн, который, кстати, немало претерпел за годы оккупации… Кстати, на освобожденных территориях эти 30 лет называют оккупацией. На него в СБУ заводили уголовное дело за то, что он войну на Донбассе называл гражданской, его обещали зарезать. Приходили батюшки, филаретовцы, обещали его зарезать за то, что он поминает Патриарха. С ним все родственники перестали общаться (кроме матери, конечно). Хотя родственники, как он говорит, всегда были нормальные, всегда говорили по-русски. Ну, это так называемый феномен политического украинца, когда человек готов пролить кровь за страну, которая щемит его родной язык и изничтожает всячески.
Монастырь очень активно занимается гуманитарной помощью. В месяцы безвременья (конец февраля – начало марта) вдруг оказалось, что никаких властей в городе нет. Единственная структура функционирующая, с деньгами, с такой потребностью помогать и спасать, с авторитетом – это церковь. И они, конечно, кормили всех. Они даже сектантам давали гуманитарку, не отталкивали их. И отец Иоанн мне сказал, что он об экономической ситуации в крае судит по людям, которые приходят за гуманитаркой. Раньше приходили бабушки (в первые два месяца). А потом бабушкам стали выдавать социальные выплаты – по 10 с небольшим тысяч в месяц, потом пенсии уже пошли. А теперь, он говорит, стали приходить мужики работоспособного возраста, от 35 до 60 лет. Мужики говорят, что все запасы закончились еще в мае, работы нет.
А работы нет, крупные предприятия закрылись, собственники сбежали на Украину, как правило, где-то на курортах живут в гостиницах, ни в чем себе не отказывают. Заводы стоят. Слава богу, пшеницу сейчас убирают. Я ехал – вдоль дороги поля. А надо понимать, что я ехал больше 200 километров. И поля в двух состояниях. Либо оно уже сжато, либо на нем работает в этот момент комбайн. Так что все хорошо. Национализировали элеваторы, установили государственную цену на зерно. Потому что при Украине зерновой рынок – это был хаос и махновщина. То есть фермера могли бить гантелей по голове, например, пока он не согласился бы продать зерно ниже себестоимости. Там таких прецедентов было достаточно. Вот теперь определили закупочную цену государственную твердую. Но непонятно, что делать с промышленностью, фирмами. Отец Иоанн сказал, что единственный выход, наверное, это национализировать. Прецеденты есть, в 2018 году на Донбассе были национализированы все предприятия, у которых владельцы оказались киевскими налоговыми резидентами. Но это было не просто отнято, а национализировано было с оговоркой, что в случае их возвращения в налоговое юридическое поле республик моментально предприятие возвращается обратно владельцу. Никто не вернулся. Бросили шикарные заводы, шахты, но никто не вернулся. Ну, так им и надо.
И. Панкин:
- Что касается гуманитарки, от государства (я имею в виду, от России) достаточно гуманитарной помощи или все-таки больше гуманитарки идет какими-то частными путями, что называется, от каких-то отдельно взятых людей?
Д. Стешин:
- Слушай, я не заострял внимание на гуманитарке. Я могу сказать следующее. Я жил в общежитии у чиновника военно-гражданской администрации. Причем не просто чиновника, а члена Главного совета военно-гражданской администрации. Так вот, он питается армейскими сухпайками. С зарплатой все очень плохо. Я поехал в магазин, я накупил мешок колбасы, сыра и т.д. И на кассе был потрясен тем, что в Москве бы я за такое отдал бы (ну, набор продуктов, по весу) тысячи 4, наверное, в Донецке 2 или 3 тысячи, а здесь с меня взяли 1240 рублей. А сдачу дали гривнами, потому что российской разменной монеты не хватает, мелких купюр.
И. Панкин:
- То есть, сейчас там в обороте рубль?
Д. Стешин:
- Да. Но гривны везде, тебе дают сдачу гривной. При этом везде висят таблички: куплю рубли.
И. Панкин:
- А за гривну можно что-то купить?
Д. Стешин:
- Конечно.
И. Панкин:
- Она еще в обороте?
Д. Стешин:
- Ты знаешь, в том же Донецке в каждом супермаркете по распоряжению главы республики есть одна касса, работающая с гривной.
И. Панкин:
- С продуктами что? Ты говоришь, пришел в магазин, все накупил. Много ли магазинов в целом и много ли в них продуктов?
Д. Стешин:
- Слушай, зрелище, как в 90-х. Или вот я такое видел на Донбассе в 14-м, когда Украина объявила экономическую блокаду. Представляешь, длинные полки в супермаркете, там стоят сразу 300 бутылок кваса. Потому что надо их чем-то заполнить. При этом совершенно потрясающая местная мелитопольская колбаса, ну, для справки, полукилограммовый батон докторской колбасы такого качества, как я написал, что хоть в Москву увози, 120 рублей. У нас нет таких цен в той же Москве. Ну, хлеб есть, соки есть, чай. Люди, на самом деле, не так уж много надо. А на рынок я приехал в воскресенье, помидоры… Перцы еще дешевле.
И. Панкин:
- Дима, извини, этот момент пропал, когда ты начал говорить про цены на помидоры. Сколько стоили помидоры?
Д. Стешин:
- Помидоры «Бычье сердце» килограмм стоит 18 рублей.
И. Панкин:
- Ничего себе!
Д. Стешин:
- А перцы еще дешевле. Картошка там рублей пять, вот так. Жить можно, наверное. И это еще центральный рынок. В центре Мелитополя. Он считается дорогим. Я был на окраине, там тоже такое же овощное и фруктовое изобилие, там еще дешевле.
И. Панкин:
- Я просто видел фотки. Наверняка и ты их видел. Которые распространяются по разным ТГ-каналам, что цены, как раз, на продукты, в том числе, на продукты, которые в основном на рынках конские и запредельные. А ты говоришь, что ситуация прямо противоположная.
Д. Стешин:
- Абсолютно. Я снимал на видео, задавал вопросы фермерам, снимал ценники, думаю, сейчас смонтируют видео. И выставят на сайт.
И. Панкин:
- Еще немного про эхо войны. Я видел у тебя в твоем ТГ-канале про то, что ты общался с саперами. И разминировать будет еще долго.
Д. Стешин:
- Ну, там есть потери среди саперов. Там очень много мин-сюрпризов. У азовцев там месяц, наверное, было все как следует заминировать, там много просто несработавших боеприпасов, там стуканутые снаряды – это очень опасно. И люмины, у которых шарики предохранительные вышли, его вообще шевелить не стоит, подрыв накладных снарядов на месте, по наставлению металлодетекторы применять при разминировании нельзя, потому что там сплошное железо. Только щупом и визуально. По прикидкам ребят, с которыми я говорил, все это затянется еще на полгода, может быть, на год. Они не могут сказать точно.
И. Панкин:
- Дима, давай поговорим еще вот о чем. Важный момент, на самом деле. Все задаются вопросом, какое направление, а фронт-то длинный, кстати, там что-то около двух тысяч километров фронт, да? Это очень длинный фронт.
Д. Стешин:
- Да, было 430, стало 2000 после начала спецоперации.
И. Панкин:
- Вот скажи, какой участок фронта самый напряженный?
Д. Стешин:
- Я думаю, там, где наступают на Северск, Соледар, ну, туда, Бахмут, Артемовск – вот это направление.
И. Панкин:
- Это Донецкая, Луганская? Какое вот направление?
Д. Стешин:
- Это стык Луганской и Донецкой областей.
И. Панкин:
- То есть, середина такая, что называется?
Д. Стешин:
- Да.
И. Панкин:
- Но цель Славянско-Краматорская агломерация там самая большая. Могу перечислить, я там прожил несколько месяцев. Славянск, Краматорск, Константиновка, Дружковка, Николаевка, что-то забыл. Это вот перемешанные с промзонами такие большие населенные пункты. С совершенно невообразимой конфигурацией. Географически это не очерченный вот город как Москва, МКАДом как-то она зафиксирована. Или бетонным кольцом. Нет. Это вот такая большая медуза. И я думаю, что это, по крайней мере, в этом этапе войны сакральная точка, потому что с этого все началось на Донбассе. И этим должно закончиться освобождение Донбасса. И никто их там не оставит в покое – сидеть в этом Славянске, пусть даже не думают. Мы его возьмем, я думаю, к сентябрю.
И. Панкин:
- Почему он так важен?
Д. Стешин:
- Контроль над дорогами – Харьков-Днепропетровск, доминанта – гора Карачун. Аэродром немаленький в Краматорске. Предприятия, которые там есть. Ну, собственно, люди, которые не должны жить под оккупацией – это главное. Донбасс должен быть освобожден, в первую очередь. Ну, знаешь, это все равно, чтобы там, наступая на Берлин, мы бы обошли какой-нибудь Витебск, например, населенный пункт. Ну, там немцы закрепились, пусть они там сидят. Нет, так же не делается.
И. Панкин:
- Много говорилось о том, я не помню фамилию эксперта, по-моему, кто-то из Госдумы об этом сказал, что мы сменили тактику. Отсюда и потерь меньше. По-моему, это начальник Гурулева, который в отделе по обороне сидит. Зам, как раз. И его руководитель сказал, что мы сменили тактику. Что у нас за тактика сейчас?
Д. Стешин:
- Выявление целей и их подавление. Опять повторное выявление, переподавление. Просто я насмотрелся на работу артиллеристов, вот артиллеристы считают, что если они ввели координаты заданные в прицел, выпустили туда три снаряда, то цель поражена. На самом деле, бывает не так. Бывают разлеты там до 100 метров. Поэтому именно как бы в тщательном подавлении цели без пропусков залог наступления без потерь.
И. Панкин:
- То есть, мы сейчас воюем ракетами, по сути?
Д. Стешин:
- Артиллерией воюем.
И. Панкин:
- Артиллерией.
Д. Стешин:
- Да, тут по дорогам без остановки гоняют там гаубицы мста, «Акация», я даже «Пиона» видел – это там практически корабельный у нее калибр – 203, кажется, миллиметра. Вот они все время перемещаются вдоль линии фронта, не знаю, не открою, наверное, военную тайну, ну, там если ехать от Мелитополя на Донбасс, ты всегда встретишь такие колонны, видно, их на какие-то горячие участки – вот кочующие батареи. Кроме того, там есть и полковая артиллерия, и ротные минометы. И так далее. И все они работают.
И. Панкин:
- Кстати, растолкуй мне, как ты это понимаешь момент, что мы сразу не начали воевать артиллерией? А пошли пехотой? Очень много погибли, пострадали люди, понятно, с обеих сторон, у них еще большие потери, но тем не менее, у нас они, не будем лукавить, тоже у нас есть. И довольно внушительные, что называется. Ну, не прямо внушительные, но потери есть. И это печально. Вот с чем ты связываешь этот момент, что сразу не начали воевать ракетами и артиллерией?
Д. Стешин:
- Ну, была надежда, что все посыплется сразу. И не надо будет вести изнурительные бои. Ну, это было видно, когда там Зеленский сидел в этом метро в Киеве. Нужно было до этого еще тогда объявлять всеобщую мобилизацию и наваливаться. Мы бы закончили войну меньше, чем за месяц. Вот. К сожалению, выпала нам опять доля воевать очень долго и на своей земле. А быстро… И быстро учиться при этом.
Все основные потери в начале были от так называемых «колонн дураков», как их называли. Это не диванный термин, это так говорят в войсках. «Колонны дураков». Я своими глазами видел в азовстальской промзоне, вот, как еще 14 марта туда заскочили на двух десятках бронемашин наши, сымитировали судьбу майкопской бригады. Стали как на парковке у «Ашана» и их накрыли всей артиллерией, которой только можно было. Вот так вот.
И. Панкин:
- А диванные дураки – поподробнее, я не совсем понял. Это что… «Колонны дураков»?
Д. Стешин:
- «Колонны дураков», собственно, весь контент, который так приводил в восторг наших украинских небратьев, все замерзшие тела наших солдат, на которые они мочатся, вот. Или там их мародерят. Сгоревшие танки. Это вот, значит, вот эти колонны, которые рвались без разведки, без прикрытия с флангов. И их спокойно жгли. Потом тактику наши изменили, слава богу, да.
И. Панкин:
- По поводу мобилизации ты сказал. А ты за всеобщую мобилизацию выступаешь?
Д. Стешин:
- За частичную. Всеобщую – нет. Есть много минусов во всеобщей мобилизации, а мы не сможем безболезненно перевести экономику на военные рельсы. Но, на самом деле, я думаю, что в какой-то момент ну, командование, власти наши постигнет осознание, что затягивание конфликта на Украине перестало работать нам в плюс. И его надо заканчивать одним ударом и быстро. И я думаю, в какой-то момент такое созреет.
Я не могу спрогнозировать, когда. Пока мы вывозим малыми силами, мы воюем против превосходящего противника. Тут, понимаешь, какая палка о двух концах? Ну, это мы знаем, что нас примерно в три раза меньше, в четыре, чем ВСУ. А с Запада-то это смотрится совершенно по-другому. А маленькая Украина воюет со 140-миллионной Россие й, вот. И у России все никак не получается ее победить. Это может иметь очень неприятные последствия, если мы обратимся к истории, когда такая большая разведка боем под названием «зимняя война» - советско-финская война. Когда Европа оценила слабость, недоработанность Красной Армии и, собственно, приняла участие в освободительном походе Гитлера на Советский Союз. Если бы мы вынесли тогда финнов одним ударом, возможно, на блицкриг бы никто не рассчитывал.
Вот здесь то же самое, потому что вот эти события на Украине – это лишь пролог какой-то очень большой войны.
И. Панкин:
- Ты сейчас говоришь о какой-то войне с НАТО?
Д. Стешин:
- Континентальной войне. По крайней мере, континентального размера. А потом как получится. Может, Китай вспомнит о своих интересах? И есть там, кому вспомнить и повоевать против западного мира и так далее. Что-то такое, мне кажется, в мире назрело. У нас же традиционно решение каких-то идеологических, экономических проблем через войны, да?
И. Панкин:
- Знаешь, тревожно тебя слушать, потому что я хорошо помню разговор с тобой числа 22-23-го, кажется, февраля. И ты сказал, а еще не началась военная специальная операция, только первые слова прозвучали по этому поводу, еще совершенно никому не было понятно, что будет и как. И в разговоре со мной ты сказал, цитирую, наверное, даже точно, что нас ждет война и не надо думать, что ее не будет. Вот что-то такое ты сказал. И вот, пожалуйста.
Про затяжной характер. Насколько затяжной характер у текущих боевых действий? Твой прогноз? О чем люди говорят? Вот интересно! Те люди, с которыми ты общаешься регулярно, какие сроки звучат?
Д. Стешин:
- Ты знаешь, у моих друзей-ополченцев, особенно тех, кто смог вернуться после восьми лет отсутствия в родной Мариуполь, у них, как выразились, в душе фанфары и барабаны. Все нормально. Все идет как надо. Они довольны.
Но был я со снайперской группой, работал сутки на передке на очень проблемном участке фронта, ну, я для примера приведу, что каждые тридцать минут по часам на нас беспилотник сбрасывал бомбу. А к беспилотника там еще добавились минометы с польскими бесшумными минами. А потом просто артиллерия, У меня у машины стекло лобовое осколком задырявило. И там сидели люди, которые были пять месяцев в окопах. Они уже просто озверели. У них никакой инициативы, потому что на пятый месяц их домой не отпускают, хотя до дома двадцать минут ехать. У них уже никакой инициативы. Человек, думаю, и на второй месяц окопной войны он уже думает не о том, как победить, а о том, как выжить.
Слышишь, как бабахнуло?
И. Панкин:
- Это бабахнуло? Да? Я думал, ты по столу ударил.
Д. Стешин:
- Нет, это прилет по Кировскому району.
И. Панкин:
- Недалеко от тебя? А расстояние какое примерно? Ты можешь оценить?
Д. Стешин:
- Да километров пять, наверное.
И. Панкин:
- Ничего себе! То есть, это час пешком, на машине около десяти минут. То есть, совсем близко.
Д. Стешин:
- Да это район города, там большие супермаркеты, я туда машину езжу мыть иногда.
И. Панкин:
- Все, что я могу сказать в текущей ситуации, отсюда, из Москвы, из теплых помещений - это береги себя, конечно. Много вопросов связано с непониманием текущих наших боевых задач. Изначально-то какие задачи ставились? Полная денацификация и демилитаризация Украины. Потом я уже слышал про освобождение Донбасса. Я, честно говоря, хотя я вроде как занимаюсь журналистикой и слежу за новостями плюс-минус, но я не понимаю, какие у нас сейчас задачи. Может быть, ты прояснишь ситуацию?
Д. Стешин:
- У меня такое ощущение, что да, освобождение Донбасса – а там посмотрим. Ну вот как говорил мой товарищ админ, с которым мы на полу спали почти три месяца, человек, который прошел… спецназовец, потом он много лет был в «Вагнере», он прошел все войны и сейчас здесь воюет, Витя сказал очень точно. «Слушай, но хохлы же не резиновые, они должны рано или поздно порваться». Когда этот перелом произойдет? Скорее всего, после освобождения Донбасса, я предполагаю. А, может быть, и нет. Наши импровизируют, меняют цели и задачи на ходу. Ну, не получилось взять Киев, а Киев, будем считать, значит, Гастомель отвлекающим ударом и, если ты знаешь, антологически рассуждать, да, действительно, удар на Киев, на Сумы, на Чернигов, он отвлек донбасскую группировку Украины от того, чтобы она там вошла в Донецк, например. Или вышла на границу с Россией, разрезав республики на две части. Я думаю, лет через 50 мы все узнаем, если там кто-то доживет, о том, как все было и как изначально замышлялось. А, может быть, и нет.
И. Панкин:
- Дим, вот ты сказал, что Украина не резиновая, когда-то же она должна порваться и закончиться. Но тут вот какой неприглядный моментик-то есть. Украина – 40-миллионная страна с самой большой территорией в Европе после России, разумеется, да. И население, если не считать Россию, в тройке, по-моему, да. Вот где-то так – 40 миллионов. То есть, это реально очень большая страна. И хотя многие говорят о том, что – вот Саша Коц мне вчера в эфире сказал по поводу того, что они воюют пушечным мясом – несмотря на это, такими темпами мы можем с ними вести боевые действия, не говоря воевать, лет 10. Нет?
Д. Стешин:
- Нет, 10 многовато.
И. Панкин:
- Ирак с Ираном воевали 8 лет, Дим.
Д. Стешин:
- Ой, слушай, я не буду говорить, не пропустит цензура мою оценку вот этого арабского воинства…
И. Панкин:
- Иран не обижай, Дим, он у нас сейчас стратегический партнер.
Д. Стешин:
- Я не хотел Иран обидеть. Но это не отменяет сказанного. А тут воюют русские люди с русскими людьми. И что делать с денацифицированной освобожденной Украиной? Извините за циничный взгляд. Слышишь, опять прилетело?
И. Панкин:
- Да, да. Вот ты сказал и я обращаю внимание на то, что это прилет действительно.
Д. Стешин:
- Чем больше людей готовых с оружием в руках отстаивать вот эту свою украинскую идентичность, политическое украинство и киевский режим, чем больше таких людей мы ликвидируем или искалечим, тем будет проще нам потом жить с тем, что вот сейчас называется Украина. Других вариантов нет. В какое-либо перевоспитание я не верю. Новейшая история это показала, что люди, которые принимают эту идентичность, перевоспитанию не поддаются, потому что в ее основе лежит ненависть к русским. Невозможно перевоспитать человека, который ненавидит нас, причем, непонятно за что. По сути, ненавидит самого себя, да. Его надо лечить электричеством, либо ликвидировать, принимать высшую меру социальной защиты к нему. Так что, чем быстрее на Украине это поймут, особенно те, кто не хочет воевать… ну, посмотри, нет ни антивоенного движения, нет толком никакого партизанского движения. Есть только беспомощные вскукареки в интернете в достаточно большом количестве они, кстати, появляются, и это говорит о многом о состоянии украинской армии. О том, что они не хотят воевать, что командиры их бросили, что нет оружия и боеприпасов. В этих обращениях подразумевается, что, если бы у них были нормальные командиры, оружие и боеприпасы, то они бы всех москаликов бы пожгли. Ну, это первая стадия как бы принятия, еще даже не осознания, что движутся в нужном направлении. Их мне совершенно не жалко. Кто не хотел воевать, у того была возможность сбежать в Польшу, в Европу, в Россию – Россия всех принимает с Украины, дает гражданство. Специальный указ Путин принимал. Подняли оружие на братьев – ну, без обид, не жалуйтесь!
И. Панкин:
- Тут нельзя не уточнить по поводу пушечного мяса. Это все-таки правильный термин? Действительно, они сгоняют совершенно неподготовленных зеленых ребят и отправляют их на бойню?
Д. Стешин:
- Слушай, ну, когда людей ловят на улицах, как бродячих котов, обряжают в форму и отправляют на фронт воевать, ну, во-первых, качество такого воинского материала стремится к нулю, ну и во-вторых, да, это ж не мы с тобой придумали. Я не знаю сколько там десятков тысяч роликов с какой охотой на новобранцев… это вообще все напоминает, если Швейка освежить, последние месяцы Австро-Венгерской империи, да.
И. Панкин:
- По поводу обмундирования украинского. Им же в принципе броники те же, каски и прочее обмундирование отправляют практически со всей Европы. Это чувствуется? Находили тела, трупы и т.д., на них какое обмундирование? Хорошее, качественное, европейское или что вообще?
Д. Стешин:
- Ну, азовцы принаряжены и так, я по трупам сужу, что у меня там даже товарищи поправили. Дим, ты пишешь, что на них там по 3000 долларов снаряжение надето, но это, говорят, не так. И как мне начали считать, там вообще уже где-то под десяточку выходило.
И. Панкин:
- Ничего себе!
Д. Стешин:
- Да, да. Представляешь!
И. Панкин:
- 10 тысяч баксов на человеке?!
Д. Стешин:
- Ну, не десять, конечно, все-таки поменьше.
И. Панкин:
- Но несколько тысяч долларов, реально?
Д. Стешин:
- За 250 тысяч было, вот они мне насчитали. Это азовец, которого мы нашли, на носилках он лежал, на сортировке «Азовстали», там они попали под минометный огонь наш. А так-то, ты знаешь, ну, средненько, да, все примерно одинаковые. Наши тоже, я был не в самом элитном подразделении на передовой, вот там был парень, например, который был в железной каски до подбородка. Но железную каску до подбородка, шлем, он носил чисто из уважения к своим дедам. Он вполне мог бы себе нормальный шлем получить и в нем ходить. И броников хватало, и уже персонажей с мусинскими винтовками так не было. Причем, говорю, это вот не самая элитная часть, это обычные мобилизованные резервисты, корпус народной милиции Донецкой народной республики. А сейчас, ты знаешь, снаряжение играет большую роль в войнах с папуасами. Качество твоего бронника, прицел калиматорный, который тебе позволяет вести огонь быстро, навскидку и т.д. А когда тебе просто бошку отрывает снарядом, никакой броник, во-первых, не спасет, никакое снаряжение здесь роли не играет. Как обычно, 90% погибших и раненых – это сочетанные взрывные травмы, но никак не пулевые ранения. А вот качество артиллерии, подготовки артиллеристов, системы наведения – они роль играют.
И. Панкин:
- Давай про Хаймерсы поговорим немножко. Мы про освобождении территории Донецка и Луганска начали, и тут момент с Хаймерсами. Все пугают нас этими Хаймерсами, а ведь у них, по-моему, там расстояние прилета, мне кто-то сказал, то ли 80 километров… то есть, двигать-то придется далеко фронт довольно таки. Вообще как оценивают вот эти поставки Хаймерсов на Украину в твоем окружении и ты лично?
Д. Стешин:
- Мое мнение тут мало что значит. Я процитирую командира своего, Александра Сергеевича Ходаковского, он сказал, что были системы оружия, которое мы недооценивали. Мы считали, что у нас есть «Грады», «Смерчи», «Ураганы» и этого достаточно. По лекалам советской армии реактивная артиллерия делала ставку на массовость и поражение больших площадей. И тут мы немножко ошиблись. Нам противопоставили такую же схожую по характеристикам реактивную артиллерию, но которая может попасть там ну не в носовой платок, конечно, а в канцелярский стол. И тут мы ощутили большую разницу и недостаток. Потому что я попадал много раз и под «Грады», и товарищи мои попадали, и видел, как они прилетают. Но если рядом с тобой эта ракета не упала, ну, неприятно, конечно, но ничего уж такого ужасного нету. С Хаймерсом совсем другое дело. Но Александр Сергеевич Ходаковский сказал, что одним видом оружия войны не выиграть. Они доставят нам неприятности, но никакого перелома они не составят.
И. Панкин:
- И у тебя, и у Ходаковского есть ответ на вопрос – почему мы не наносим удары по ж/д путям, по которым эти самые Хаймерсы поставляют?
Д. Стешин:
- Знаешь, я вернулся с Донбасса после первой командировки и меня моя дражайшая половина просто замучила вопросами – Дима, почему нет ударов по центрам принятия решений? Я говорю – Юля, это спецолимпиада для коррекционной школы, для детей с задержкой развития. Ну, откуда ж я знаю? Потом я поехал в одну организацию, в которой отвечают за безопасность нашей родины и прочел там людям из этой организации лекцию о ситуацию на Донбассе, о том, что видел, со слайдами, как положено. Они меня очень внимательно слушали, задавали очень интересные вопросы, которые говорили об их уровне компетенции. С этим уровнем все в порядке. А потом я с их начальником пил чай и он меня спросил – Дима, почему нет ударов по центрам принятия решений? У меня, ты знаешь, чай носом пошел…
И. Панкин:
- Стоп, стоп… я не понял.
Д. Стешин:
- Я не знаю, что сказать. Ну, если разведчик меня спрашивает, почему нет ударов по центрам принятия решений, что тут уж я могу ответить?
И. Панкин:
- Все, я понял… И вот что бы ты сказал всепропальщикам по поводу военной спецоперации на Украине? Напутственное только, Дим, что-нибудь более-менее приятное, пожалуйста.
Д. Стешин:
- Нужно понимать, что эту войну за нас никто не закончит. И если мы ее остановим на полпути, то мы получим, кроме позора, войну во сто крат более страшную и разрушительную, которая уже нашу мирную жизнь разрушит дотла. Поэтому останавливаться нельзя, ни о чем договариваться с этими людьми нельзя, нужно давить и гнать. Победа на нашей стороне, потому что на нашей стороне правда.
И. Панкин:
- Спасибо большое. Это «Диалоги» с Дмитрием Стешиным, военным корреспондентом «Комсомольской правды», который сейчас находится в Донецке на фронте и ежедневно выходит в прямой эфир Радио «Комсомольской правды». Наконец-то получилось с ним сделать полный, обстоятельный разговор. Дим, большое спасибо.
Понравился подкаст? Подписывайтесь на новые выпуски и слушайте, когда удобно!