Экономист раскрыл схему, как разворовывали СССР

М. Баченина:

- Здравствуйте, друзья. Это «Экономика с Никитой Кричевским». Доктор экономических наук, профессор.

Н. Кричевский:

- Слушайте, 3 января, все еще в Новом годе, а вы такая серьезная…

М. Баченина:

- Да, я всегда на работе серьезная.

Н. Кричевский:

- Вы на посту, Мария Сергеевна?

М. Баченина:

- На посту номер один.

Н. Кричевский:

- Как встретили? Что было интересного? Каким был стол, насколько он был обилен?

М. Баченина:

- Приходил Дед Мороз.

Н. Кричевский:

- Красный или синий?

М. Баченина:

- Красный. Мы за красных с детства. Конечно, меня сейчас начнут упрекать, потому что наш, русский, синий. Ну, как было.

Н. Кричевский:

- Не знаю. У меня в детстве был красный, а Снегурка синяя была.

М. Баченина:

- Стол? Я в этом году постаралась. Есть такая книжка известная – «Хорошая жена». Я была хорошей женой, я меню даже составила.

Н. Кричевский:

- Яйца были?

М. Баченина:

- В оливье.

Н. Кричевский:

- Тогда он ломился, я считаю. Даже икра не так важна, как наличие яиц.

М. Баченина:

- А на икре я сэкономила, яйца всё на себя утянули.

Н. Кричевский:

- Ну, народ так и думает: ну, икру-то мы купим, главное – яйца.

М. Баченина:

- Ладно, давайте поздравим, по-человечески начнем, как говорится. Дорогие наши слушатели, во-первых, мы вам очень благодарны, что вы сейчас нас слушаете, потом слушаете эти подкасты, видео смотрите. Для нас это важно. И мы хотим вам пожелать здоровья. Потому что мы с вами, вы с нами. Мы с вами одно целое. Мне вот так захотелось сказать.

Н. Кричевский:

- Мария Сергеевна, потому что мы и есть тот самый народ, для которого мы вещаем.

М. Баченина:

- Да, я об этом и говорила.

Н. Кричевский:

- Нас любят, нас ненавидят, нас презирают, нас обожают.

М. Баченина:

- Если бы вы знали, уважаемые слушатели, сколько людей мне говорили абсолютно противоположные вещи о Никите Александровиче. Ну, сегодня такая постпраздничная программа, можно немножко отступить от экономики. Некоторые говорят: блестящий дуэт. А кто-то слушает, рядом стоит и говорит: как ты с ним работаешь?

Н. Кричевский:

- Да мы прекрасно работаем.

М. Баченина:

- Я говорю: «Я сама не знаю, честно скажу. Только за очень большие деньги». Никита Александрович, про большие деньги. В конце прошлого года у нас пошла такая тенденция – приватизация.

Н. Кричевский:

- Нет, это в медиа пошла, у нас не пошла.

М. Баченина:

- Хорошо, в медиа пошла. Я же в медиа работаю, вот она у меня и пошла, разгоняться начали и т.д. То тут, то там начинаются эти взрывы из прошлого, мол, таким образом, мы дойдем до возврата Советского Союза. Потому что у всех там все было хорошо.

Н. Кричевский:

- Да, до гайдаровских времен, когда началась массовая приватизация, когда пошло воровство. Народ вот этого боится. Кстати говоря, правильно делает. Почему я так говорю? Слушайте, как можно говорить о каком-то капитализме в России, о каких-то рыночных отношениях, о том, что через шоковую терапию, через инфляционные потрясения мы пришли к рынку? Как можно обо всем этом говорить, когда обманули весь народ? Его ограбили. Пообещали на один ваучер две «Волги». При этом основные производственные фонды, на основании оценки которых рассчитывалась стоимость ваучера на одного человека, последний раз оценивались в 1984 году. Почему тогда возникла эта цифра 10 тысяч? Потому что ровно столько оценили в 1984 году, при Константине Устиновиче Черненко, то есть еще до Горбачева проводили всесоюзную инвентаризацию и начитали приблизительно столько, сколько потом разделили на каждого. На каждого получилось по 10 тысяч плюс-минус.

М. Баченина:

- То есть откупились.

Н. Кричевский:

- Нет, это было неважно. Важно было сохранить власть. Поэтому мы с вами о приватизации говорить, наверное, не будем сегодня. По той причине, что о ней уже все сказано. Знаете, придет такой взрослый седовласый дяденька и будет рассказывать, как надо было, что нужно было в первую очередь, что нужно было во вторую очередь делать. А в 2008 году появилось интервью Чубайса в британском журнале, которое он дал корреспонденту Аркадию Островскому. Он тогда говорил: «Для нас главное было во время дикой приватизации сохранить власть, потому что счет шел не на месяцы, а на дни и часы. У красных директоров была власть, у них было всё, и наша задача была – выбить эту власть из-под них. Мы знали, что в тех условиях не было ни государства, ни власти, ни институтов, ничего не было. Задача была – сохранить власть. И мы эту задачу достигли. А вот каким образом мы это сделали, какая нам сейчас разница?»

М. Баченина:

- Честно говоря, когда я слушаю практически любое изречение Чубайса, у меня волосы шевелятся. Знаете, почему? Я всегда знала, что наглость – это второе счастье, но до сих пор не могу понять вместе с этим, как он до сих пор еще здоров.

Н. Кричевский:

- Пока у действующей в России власти нет к нему вопросов, он будет жить. Как только вопросы появятся, я уверен, что дни его будут сочтены так быстро, что мы с вами даже, что называется, очнуться или глазами моргнуть не успеем. Слушайте, не надо быть кровожадными 3 января.

М. Баченина:

- Я согласна с этим, нельзя.

Н. Кричевский:

- На самом деле история приватизации началась, конечно, не в 1992-м, она началась году в 1986-1987-м, а если быть уж совсем точным, то в 85-м. Почему я так говорю? Дело не в том, что Горбачев пришел к власти, его выбрали или еще что-то. Старшие зрители, слушатели поймут и вспомнят Андрея Андреевича Громыко и других статусных людей, которые поставили на Горбачева в схватке с Виктором Васильевичем Гришиным, господином Романовым из Питера. В команде Горбачева, кстати говоря, был и господин Шеварднадзе, который потом стал министром иностранных дел. То есть была очень жесткая схватка, по итогам которой выиграл клан не Горбачева, а я бы назвал его клан Громыко.

Почему я говорю про 1985 год? Потому что в 1985 году саудиты выбросили на мировой нефтяной рынок в 4 раза больше предложений, чем было до этого на протяжении 12 лет. Естественно, цены с 35 долларов за баррель пошли вниз. Что такое 35 долларов в ценах 1980 года, когда проводилась Московская Олимпиада? Это порядка 90 долларов, наверное, по 2008 году, по нынешним временам – наверное, 120-130. И они очень сильно пошли вниз и опустились в разы за несколько месяцев. Сверхдоходов от экспорта нефти Советскому Союзу стало не хватать. Никто в мире не предполагал, что это станет началом конца, потому что люди были уверены и в Америке, и в Европе, и вообще во всем мире, что Советский Союз – это мощная держава в экономическом плане, и для нее потеря дополнительных сверхдоходов от нефти будет чувствительна, но не катастрофична. И во всех американских мемуарах говорилось потом о том, что мы и думать даже не могли, что такая махина и вдруг оттого, что мы договорились с саудитами, за несколько лет рухнет.

Что нужно было тогда сделать Горбачеву? Девальвировать рубль. Мария Сергеевна, в 1985 году мы с вами даже не поняли бы, что произошло. Нам бы просто сказали, что доллар теперь стоит не 68 или не 90 копеек, а, скажем, 1 рубль 40 или 2 рубля. Что бы для вас это было в 1985 году?

М. Баченина:

- Ничего.

Н. Кричевский:

- Ну да, подорожали бы импортные товары. Но они и так были роскошью. Богатые бы и так покупали, средний класс копил бы чуть больше, а народ в массе своей переходил уже постепенно на советскую продукцию. Я очень хорошо помню, как в 1988 году в кредит моя матушка купила цветной телевизор.

М. Баченина:

- Еще нужно было достать. Я понимаю, что в Москве это была одна история, а в регионах этого еще и не было. А мы в рассрочку угловой диван взяли.

Н. Кричевский:

- Теперь вы понимаете, что если бы он произвел девальвацию рубля, то ни у кого бы даже вопросов не возникло, что произошло, что случилось? Это не сейчас, когда доллар стоит 100 рублей, а с завтрашнего дня он будет стоить 200. Сейчас, конечно, все начали бы визжать, орать, РБК стоял бы на ушах несколько дней, и мы бы все варились в этом соку, но тогда это было абсолютно все равно.

М. Баченина:

- Мы говорим о приватизации.

Н. Кричевский:

- Мария Сергеевна, на фоне снижения цен на нефть и потери значительной части доходов бюджета провалились и те доходы, которые приходили от производства и реализации водки и вообще спиртных напитков.

М. Баченина:

- А это много было?

Н. Кричевский:

- До 33%.

М. Баченина:

- Это мы такая сильно пьющая страна была?

Н. Кричевский:

- Нет, просто это было во все времена, что в царской России, что в Советском Союзе, одна из основных доходных частей бюджета. Вот задним умом мы все сильны, но это поможет понять, что тогда можно было делать. Давайте отмотаем нашу историю лет на 10 назад. Вот сегодня 2024 год, а давайте, скажем, на 13-14-й возвратимся. С табакокурением давайте вспомним. Были сигареты, потом вышел закон о борьбе с табакокурением, цены пошли вверх.

М. Баченина:

- Подождите. Цены пошли вверх, но разве это связано с борьбой против курения?

Н. Кричевский:

- В том числе. Разделили кафе с ресторанами на два зала. Сначала был маленький зал для некурящих, большой для курящих, потом – наоборот.

М. Баченина:

- А потом вообще выгнали всех к чертовой матери с остановок, из офисов, то есть места для курения упразднили.

Н. Кричевский:

- С поездов, отовсюду. Можно было сделать то же самое в 1985 году с водкой. Во-первых, повысить цену, чтобы это стало не недоступным, не запретительным, но очень дорогостоящим. Было самогоноварение, оно бы и осталось.

М. Баченина:

- Оно и сейчас есть, просто оно цивилизованное, это просто как досуг, увлечение.

Н. Кричевский:

- Можно было повторить путь по табакокурению тогда, в 1985 году? Без проблем. Реализация бы уменьшилась, но цена бы выросла, бюджет бы не потерял, денег бы по-прежнему хватало. Но решили пойти другим путем, просто запретить.

М. Баченина:

- Так было проще?

Н. Кричевский:

- Да. Мы всех прокормим, у нас на все деньги всегда есть, все будет хорошо. В 1986 году начали задумываться о том, что необходимо раскрепостить советский народ, который комфортно очень жил в Советском Союзе, решили, что в нас спит предпринимательская жилка. Поэтому надо раскрепостить население, чтобы оно больше занималось индивидуальным трудом. В 1986 году вышел закон СССР об индивидуальной трудовой деятельности, разрешили кооперативное движение. 30 июня 1987 года вышел еще один закон – о государственном предприятии (объединении). Вот это самое страшное, что было. Потому что ИТД (индивидуальная трудовая деятельность) – это еще, знаете, были цветочки. Ну да, открыли кооперативные кабаки, можно было что-то перепродавать, особо не переживая, что тебя схватят, потому что ИТД уже пошла. Ну, это был как бы такой НЭП. Но когда через полгода приняли закон о госпредприятии (объединении), вот это была катастрофа.

М. Баченина:

- А в чем там суть?

Н. Кричевский:

- И Союз начал разваливаться с 1985 года, когда с Горбачевым, Лигачевым эта история случилась, с нефтью и с алкоголем. А развал ускорился в июне 1987-го, когда приняли закон о госпредприятии. Почему? Я специально выписал для нашего эфира. Смотрите, что было. Во-первых, закон о госпредприятии, для меня самое страшное, что он сделал, он сказал, что отныне главным показателем работы госпредприятия (объединения) является прибыль.

М. Баченина:

- Подождите. Сейчас кто-то скажет: ну, правильно, а что должно быть?

Н. Кричевский:

- Потому что десятилетиями мы жили в плановой экономике, где спускался план. Ты должен был выполнить этот план, перевыполнить, получить премиальные, за это были фонды, за это ты мог получить плюс в социальной сфере.

М. Баченина:

- Да, профсоюзы очень мощные были тогда.

Н. Кричевский:

- Да, на профсоюзы отчисляли деньги, и все было хорошо. Десятилетиями основа работы госпредприятий был план и его выполнение. И тут с 1987 года нам говорят: нет, план уже никого не интересует, а прибыль. Вот чем больше у предприятия прибыли, тем оно эффективнее работает.

М. Баченина:

- Все равно это частное, раз его приватизировали. Или тогда еще не было приватизации?

Н. Кричевский:

- Это было госпредприятие. Я могу сказать, что в конце 1978 года в китайской провинции Сычуань пошел эксперимент по внедрению хозрасчета на тамошних госпредприятиях. Что имелось в виду? Нескольким предприятиям в Сычуани разрешили сверхплановую продукцию реализовывать по свободным ценам. То есть ты выполняешь план, 100 болванок, допустим, а вот 101-ю болванку, ты можешь выйти на рынок, продать, деньги можешь раздать, можешь купить запчасти, комплектующие для новой болванки и в следующем квартале или полугодии сделать две.

М. Баченина:

- Капитализация.

Н. Кричевский:

- Хозрасчет. Ровно то же самое в 1963 году предлагал председатель Совета Министров Георгий Маленков, но только для советского сельского хозяйства. Выполняете план – всё, что сверх плана, можете продать в магазине, на рынке, раздать людям, делайте все что угодно. Это было за 25 лет до того, как китайцы начали это внедрять. Это был апробированный путь. Возьму на себя уверенность утверждать, это китайцы слямзили свои китайские реформы на начальном этапе. С 1953 года, с выступления господина Маленкова на том пленуме ЦК КПСС, который был посвящен сельскому хозяйству. Там была программа Маленкова. С программой Маленкова выступал Хрущев. Ну, он был у нас ответственным за аграрный сектор, поэтому он выступил и, естественно, все лавры пошли в его сторону. Он же предложил в сентябре 1953 года начать целинную эпопею, которая в итоге привела к катастрофе и для России, и для Казахстана, и для всех территорий, где проводились эти целинные мероприятия. Почему? Потому что первые годы урожайность была потрясающая, а потом, поскольку не было ни аграрных мероприятий, ни мелиорации, ничего, пошли пыльные бури, пошли прочие плохие явления.

М. Баченина:

- Вы имеете в виду, что они не проводили аграрных мероприятий, они не держали землю под паром, не давали ей отдыхать?

Н. Кричевский:

- Для того чтобы распахивать целинные земли, нужно было в первую очередь посмотреть, что это за земли. Оказалось, что плодородный слой там очень маленький. Не как у нас чернозем, а там буквально несколько сантиметров. И когда этот верхний плодородный слой израсходовали, оказалось, что под ним ничего нет. И пошли пыльные бури. Хотя первые годы урожайность была там миллиардами пудов, все гордились, все это было потрясающе, туда ехали студенты, молодые работяги и пр. Это была афера, и нужно было Хрущеву показать, какой он великий, какой он прекрасный, и какие у него наполеоновские планы.

М. Баченина:

- Вы сказали, что это афера. Когда афера, это тогда с умыслом. То есть Хрущев соображал, что просто лапшу на уши вешает, или он не соображал, потому что такой лапоть был?

Н. Кричевский:

- Ну, он был украинец…

М. Баченина:

- Это прозвучало как угроза.

Н. Кричевский:

- Нет, не как угроза, это характеризует менталитет человека. Он был неглубокий человек, и для него на первом, втором и последнем месте стояли личные плюсы, личные выгоды от абсолютно любой кампании, которую он проводил. Ну, потому что он же глава государства, ему важно было перебить наследие Сталина. Но там вариантов не было его перебить.

Он эту идею предложил в конце 1953 года. В сентябре Хрущев говорит: давайте будем целинные земли разрабатывать. Все, конечно, - ура! Ну, как привыкли. Если вождь сказал, значит, громкие, продолжительные аплодисменты. Не было проведено никаких подготовительных работ. То есть элементарно не были направлены на эти целинные и залежные земли ни агрономы, ни мелиораторы, ни аграрные специалисты. Просто все полгода нагоняли туда трактора, рабочую силу, энтузиастов, студентов, стройотряды и пр. Людей туда отправляли семьями, платили им очень хорошо и очень надеялись на то, что там-то уж точно будет город-сад. И первые годы результаты были очень хорошие. Я сейчас по цифрам не готов говорить, они у меня в одной из книг детально изложены, по-моему, в «Истории государственного лицемерия». Разговор не о книге, а о том, что потом начались те неприятности, о которых я говорил выше. Урожайность упала, а до трети от урожая, который удавалось собирать, теряли в течение последующего полугодия из-за того, что хранить было негде.

М. Баченина:

- Так много собрали?

Н. Кричевский:

- Нет. Просто строили дома, времянки, палатки, что хотите, машинно-тракторные станции, которые тогда еще были, Хрущев их пока не уничтожил. А вот то, что касается средств хранения собранного урожая, об этом как-то не позаботились, и до трети его терялось. Так вот, Маленкова в 1957 году отправили туда, где вовсю развивалась целинная эпопея, в казахстанский небольшой городок директорствовать на тамошней теплоэлектростанции. Ну, тогда был заговор, и вот Маленкова сослали. Вы знаете, его популярность в народе была настолько велика, что встречать его поезд вышел весь город. И когда тамошние власти это поняли, они остановили поезд в степи, и Маленкова везли на машине по полю, лишь бы не устроить на встрече овации.

М. Баченина:

- Чтобы не составлял конкуренцию?

Н. Кричевский:

- Да.

М. Баченина:

- Он с конца 30-х входил в пятерку самых могущественных людей государства.

Н. Кричевский:

- Да. Давайте вернемся к концу 80-х. Наши старшие слушатели наверняка помнят не только закон о госпредприятиях (объединениях), но и другие законы, которые были приняты в 88-89-м году. В 1988 году был принят закон о кооперации в СССР, в 1989 году – об аренде и арендных отношениях, позже вышел закон о банках. Я почему о госпредприятии (объединении) начал говорить, об этом законе? Потому что там, помимо того, что вместо плана на первое место по качеству работы предприятия вставала прибыль. То есть, чем больше спекулируешь, тем больше у тебя прибыль получается. Ну, это очевидная вещь. Инфляция у нас была фактически тогда 0, или 3, или сколько, я не знаю. Ну, у нас банковская ставка тогда в Сбербанке составляла 3%, соответственно, инфляции у нас не было, у нас даже ценники на сковородках пробивали фиксированные. Я помню свой шок, когда увидел яйцо по 1 р. 34 коп. До этого были по 90 копеек и по 1р. 30, а тут – 1 р. 34.

Соответственно, предприятия поняли, что «предприятие имеет право использовать на собственные нужды, реализовывать другим предприятиям (организациям) и населению или обменивать продукцию при условии выполнения договорных обязательств, а также продукцию, от которой отказались потребители». То есть отказались по документам от продукции, вы можете ее реализовывать. А продукция была создана из основных фондов, которые поступали централизованно, за счет государственных ресурсов.

А теперь смотрите, во что это выливалось. Берем олигарха, скажем так, нерусской фамилии. На чем поднялся этот олигарх, после того как вышел из мест не столь отдаленных? Он покупал пластмассовые гранулы по фиксированным государственным ценам, загонял их на предприятие, которое производило среди прочего пластиковые пакеты, и из гранул, которые стоили, грубо говоря, 5-10 копеек, получал пакеты, которые стоили по 3-5 рублей. И это было сплошь и рядом. Естественно, это было в интересах как самого олигарха с нерусской фамилией, так и руководителей предприятия. Все были очень довольны. Госфонды, а дальше коммерческая цена и, естественно, прибыль.

Как вы понимаете, государственное регулирование цен тоже постепенно приказывало долго жить. Ну, потому что вчера были одни деньги, сегодня другие, завтра будут третьи. В тех условиях это было нормально.

Что было дальше? Поскольку этот процесс разворачивался, денег становилось все больше, необходим был закон о банках и внешнеэкономической деятельности. Его быстренько приняли. И пошел обнал. То есть, с одной стороны, заводились левые деньги, а с другой стороны, можно было завести нормальные деньги, по сути, государственные, и обналичить их.

М. Баченина:

- Получается, все банки – это было прикрытие, отмыв денег?

Н. Кричевский:

- В значительной степени создавались для этого. 1991 год, еще жив Советский Союз. Мы с моим однокурсником обналичиваем деньги, еще советские сторублевки с Лениным. Процент тогда доходил до 40. То есть мы перевели по знакомству, куда нам сказали, через пару дней приехали, куда нам сказали, получили сторублевки с дедушкой Лениным. Все были очень довольны - и мы, поскольку получили нал, и те, кто на этом заработал. Это были последствия.

М. Баченина:

- Я не очень уловила, какие деньги на какие вы меняли.

Н. Кричевский:

- Безналичные на наличные.

М. Баченина:

- А откуда у вас, студентов, тогда были безналичные деньги?

Н. Кричевский:

- У нас был небольшой бизнес по перепродаже государственной продукции. Ну, потому что уже начали создаваться биржи, которые якобы торговали излишками госпредприятий. И вот мы присосались к нескольким госпредприятиям и получали от них часть тех самых излишков благодаря родственным связям моего однокурсника. Тогда же, в 1990-1991 году, началась спонтанная приватизация имущества.

М. Баченина:

- Меня смущает слово «спонтанная».

Н. Кричевский:

- Спонтанная – это значит… Ну, вот это предприятие совсем уже убыточное, ни в аренду не сдашь, ничего, нужен эффективный собственник, менеджер, который придет, все наладит, и все будет хорошо. Поэтому давайте его приватизируем. Ну, раз такое дело, новые веяния, опять же, переход на рыночную экономику, мы просто обязаны это сделать.

М. Баченина:

- Кто придумал эту схему?

Н. Кричевский:

- Мне интересно, что писал позднее о тех временах господин Гайдар. Естественно, ему надо было показать, что он чемпион, что он сделал единственно верное, что можно было в той ситуации сделать. Дальше цитата: «Размах номенклатурного разворовывания в 1990-1991 году намного превосходил все, что мы имели на этой ниве в 1992-1994 годах».

М. Баченина:

- И о чем это должно нам сказать?

Н. Кричевский:

- Для справки. В конце 1991 года в госсобственности находился 91% основных производственных фондов, то есть тех самых предприятий, которые генерировали прибыль, а к концу 1992-го – 26%.

М. Баченина:

- Он просто врал всей стране нагло в уши.

Н. Кричевский:

- «Размах номенклатурного разворовывания». Ну, не скотина, прости господи? Давайте поближе к нашим дням. Что тогда, что сейчас меня напрягает то, что приватизировать собираются прибыльные госпредприятия. Какой смысл резать курицу, которая несет золотые яйца? И никакого плана нет. Ну, в 90-е было хотя бы «500 дней», была какая-то дискуссия. Тут же никакого плана нет.

М. Баченина:

- Да план есть, вы просто его не знаете, Никита Александрович.

Н. Кричевский:

- Его нет. Есть только список. И это тот же подход чохом, для того чтобы…

М. Баченина:

- Не успели опомниться?

Н. Кричевский:

- Да. Вы знаете, что 30 лет назад, начиная с последних лет существования СССР, начала новой России, что сейчас, фактические цели не соответствуют заявленным. Знаете, мы с вами уже пожившие, но достаточно молодые люди, чтобы так быстро забывать то, что было совсем недавно (ну, по нашим жизненным меркам). Вот что тогда приватизировали, как сказал Чубайс, для того чтобы удержать власть, что сейчас приватизируют... Нет, не для того, чтобы удержать власть, а решать другие задачи.

М. Баченина:

- Какие?

Н. Кричевский:

- И вот эти задачи, Мария Сергеевна, мы с вами в прошлом году на протяжении многих программ, даже в последней программе прошлого года о сферхконцентрации капиталов подробно обсуждали. Это происходит, для того чтобы разместить хотя бы часть денег, которые в этом году дополнительно скопились у богатейших людей Российской Федерации. Я весь прошлый год говорил о том, что не по моим данным, а по данным АСВ (это госструктура), нескольким десяткам тысячам вкладчиков, обладающих крупнейшими вкладами от 20 миллионов рублей и выше, принадлежала четверть всех вкладов в банковской системе страны. Эта цифра была стабильной. Если говорить не о 20 миллионах, а от 5 миллионов, то это было 36%. Но поразительно вот что. Если в начале года эта цифра была на круг (объем, общая масса, сумма, называйте, как хотите) чуть больше 9 триллионов рублей, то на конец прошлого года это было 12.

М. Баченина:

- Какие выводы мы можем сделать?

Н. Кричевский:

- Это первое. И второе…

М. Баченина:

- Это еще не конец?

Н. Кричевский:

- Чтобы мы с вами понимали, а то кто-то скажет: ладно, это банковские вклады, АСВ, это мы всё поняли, но мы же все на фондовом рынке. Так вот, на фондовом рынке 82% всех чистых активов (то есть активы инвестфонда минус обязательства) инвестфонда принадлежали 2000 инвесторов, из которых физлицами были 1300 человек.

М. Баченина:

- Больше половины.

Н. Кричевский:

- 82% всего фондового рынка. Если по вкладам мы с вами видим, что четверть всех вкладов принадлежит нескольким десяткам тысяч людей, то на фондовом рынке вообще несколько тысяч человек. И на них уже не 25%, а 82 всех активов фондового рынка. Нам с вами рассказывают о том, что вкладывайте деньги в фондовый рынок, и будет вам счастье, а на самом деле погоду там делают те люди, о которых я вам только что говорил, те несколько тысяч человек. Это я к тому, что приватизация делается не в интересах бюджета, а в интересах этих людей, поскольку они не знают, куда девать эти деньги.

М. Баченина:

- А это те же самые люди, которые тогда стояли у начала приватизации, или их наследники?

Н. Кричевский:

- Вы, Мария Сергеевна, зрите даже не в корень… Чиновники, стоящие на страже интересов этих людей (и мы знаем их фамилии), говорят о том, что это будет развитие экономики, фондового рынка, бюджет получит какие-то деньги. Но они не говорят о том, кто будет покупать эти акции, ценные бумаги, и как. И у меня первый вопрос в связи с этим возникает. А с чего вы взяли, что эти люди купят эти акции, эти ценные бумаги?

Маша, когда 30 лет назад эти люди воротили ту историю, о которой мы сегодня рассказываем в виде уже воспоминаний и исторических свидетельств, был один разговор. Сегодня тем же самым людям предлагают вложиться в новую приватизацию. Ты там упал один раз или нажил один раз, так мы тебе теперь предлагаем сделать то же самое. Он знает, как это работает, этот мифический инвестор, один из тысячи или из двух тысяч. Или один из нескольких десятков тысяч, которые обладают вкладами от 150 миллионов до миллиардов. Он знает, как это работает, он это сам делал. И ему предлагают вложиться в тот же самый аттракцион. У меня вопрос. Эти люди согласятся с Силуановым?

М. Баченина:

- Конечно.

Н. Кричевский:

- А я глубоко сомневаюсь.

М. Баченина:

- Они же завязаны.

Н. Кричевский:

- Нет. Это личный выбор каждого. Нет, так не может быть. Знаете, открываешь телефон с утра, а тебе там из Кремля пришла SMS: ты сегодня должен вложить в РЖД 100 миллионов рублей.

М. Баченина:

- А мне кажется, очень может быть. Помните песню «Наутилус Помпилиус» «Скованные одной цепью»?

Н. Кричевский:

- Это про другое. «Наутилус Помпилиус» вообще пел про другое. «Гудбай, Америка» - это песня не про Америку, а о расставании с мечтами. А мы почему-то до сих пор думаем, что это про Америку.

Слушайте, у меня большие сомнения, что эти люди согласятся сыграть в ту игру, на которой они нажили свои капиталы за предшествующие годы. Эти люди очень хорошо понимают, что сегодня акции той же РЖД стоят абстрактно 100 рублей, а завтра они 100 рублей стоить не будут, они будут стоить 70, 80, они могут и 150 стоить. Но зачем им на старости лет рисковать?

М. Баченина:

- А куда они тогда деньги денут?

Н. Кричевский:

- Так они лежат в крупнейших банках. Как лежали 100 рублей, так и лежат, и не надо волноваться.

М. Баченина:

- А что, они не капитализируются никаким образом?

Н. Кричевский:

- Почему? Ну, 12-13% по последним ставкам.

М. Баченина:

- Это мало, это бедно.

Н. Кричевский:

- В наше время главное – не заработать, а сохранить. А вот работать на спекуляции – это профиль не тех людей. Они знают, как отжать, как обмануть, как своровать бюджетные деньги, как облапошить работников, которые горбатятся на этих предприятиях, но по поводу спекуляций они, мне кажется, не готовы. Знаете, это по аналогии с поколением, которое выросло на водке, и поколением, которое выросло на героине. Ну, есть поколение, которое выросло на водке. Оно живо-здорово до сих пор, слава тебе, господи. Почему? Потому что следующее поколение уже употребляло героин, оно уже не пило. Лучше бы оно пило, оно бы осталось живо. А то поколение, которое употребляло героин, оно уехало, вы знаете куда, туда, где нет инфляции. Вот это поколение, которое знает, как наживать деньги (я не сказал слово «зарабатывать») теми путями, о которых я только что говорил. Но на спекуляциях оно зарабатывать не готово.

Это, с одной стороны, люди, о которых речь будет впереди и в этом году, и в следующем году. А с другой стороны, это люди, которые сейчас оказались в ситуации самой большой неопределенности в нашей экономике и вообще в нашем социуме. Почему? Потому что раньше у них все было расписано. Они знали, что вот здесь я получу из бюджета, вот здесь я сопру, вот здесь я пущу на левые проекты, вот здесь любовнице куплю «Бентли», а вот это я выведу в Италию. И жизнь была расписана. Но два года назад Путин перевернул шахматную доску, и оказалось, что все остальное-то осталось, а вот выводить некуда. И сегодня приходит полиция и говорит: а давай мы сыграем в ту игру, которую ты сам 30 лет назад придумал. Дорогие мои, как показывает жизнь, менталитет в нашей стране и в нашем народе ни за 30 лет, ни за 50 лет не меняется. Детали, конечно, - да, но в общем и целом – нет.

Поэтому еще раз с наступившим. Ведите себя прилично, выздоравливайте и помните, что Новый год – это не только повод для застолий, но и, например, для визитов к родителям, прогулок с детьми, да и вообще для самосовершенствования, я бы не побоялся этого слова.

М. Баченина:

- Спасибо большое. Экономист Никита Кричевский.

Подписывайтесь на новые подкасты об экономике с Никитой Кричевским на любой удобной платформе, чтобы не пропустить новые выпуски!