Доктор Мясников: Мы расхлебываем наше благожелательное отношение к антивакцинаторам на протяжении последних 20-30 лет
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. Это Радио «Комсомольская правда». У микрофона Мария Баченина. Вместе со мной наш медицинский журналист Анна Добрюха.
А. Добрюха:
- Здравствуйте.
М. Баченина:
- Сегодня в нашей виртуальной студии главный врач больницы № 71 Александр Леонидович Мясников.
А. Мясников:
- Добрый день.
М. Баченина:
- Нужно ли сдавать тесты на антитела? Если да, то какие и когда?
А. Мясников:
- Если вы посмотрите на рекомендации европейские, американские, то тесты на антитела мы не сдаем, чтобы принять решение о вакцинации. Тесты на антитела мы можем сдавать, пытаясь определить фазу болезни. Острая фаза, там есть IgM-антитела, это тела острой фазы. Если IgG – это болезнь уже была в прошлом. Если повышены и те, и другие, мы понимаем, что человек идет на выздоровление.
С целью наблюдения за острой фазой это годится. А с целью диагностики, знаете, как часто: а не переболел ли я? Если раньше это имело какое-то значение, чтобы понимать, есть у тебя защита или нет, потому что до 30 % людей переносили эту болезнь на ногах, а то и бессимптомно, это еще имело под собой какую-то логику. В эру массовой вакцинации это никакой логики не имеет. Мы говорим, что даже если у тебя есть антитела, вакцинация дает дополнительную защиту от новых мутаций вируса. А раз так, то зачем тратить деньги, делать себе анализы на антитела и оттягивать необходимую вакцину?
А. Добрюха:
- В Москве полным ходом идет не только первичная вакцинация, но и повторная вакцинация тех, кто прививался раньше, около полугода назад. И вакцинация переболевших. С переболевшими все более-менее ясно. Мы знаем, что ВОЗ и многие зарубежные ассоциации рекомендуют переболевшим прививаться либо через полгода, либо даже быстрее. Повторная вакцинация привитых у нас рекомендуется уже через полгода. Это актуально?
А. Мясников:
- Проблема в том, что мы до сих пор идем по дороге, прокладываем лыжню по целине. У нас никто туда еще не ходил. Мы просто не знаем. Но мы понимаем, что концентрация антител падает, что клетки памяти тоже где-то за полгода начинают утрачивать эти память. Ковид течет волнами. И в эту волну вакцинации ничего уже с этой волной не сделать. под эту волну надо было вакцинироваться два месяца назад. Реактивация вакцинации дает защиту только через полтора-два месяца. В октябре-ноябре будет очередная вспышка. Надо быть готовым к ней.
Изначально, когда встал вопрос о вакцине, многие врачи говорили, что минимум раз в год придется прививаться. Я даже писал, что наверняка будет какая-то вакцина совместно с гриппом в одном шприце. Потому что это будет рутинно – раз в год. Я не думаю, что раз в полгода… За то время, как пришел ковид, мы видим, что вспышки два раза в год. Так и будут. Три месяца вспышка, три месяца интервал. Надо ли будет делать раз в полгода или раз в год? Я не знаю. Никто не знает. Наверное, все-таки раз в год.
М. Баченина:
- Если ПЦР-тест дает положительный результат, стоит ли перепроверять?
А. Мясников:
- Перепроверять не стоит. Потому что ложноположительный ПЦР-тест – это казуистика. А вот отрицательный ни о чем не говорит. ПЦР-тест – это крайне чувствительная реакция. Настолько чувствительная, что она может мельчайшие вирусные частички принимать и давать положительный тест. Отсюда ложноположительный, из-за сверхчувствительности теста. Но это бывает не часто. А вот ложноотрицательный – он бывает, когда тест показывает наличие вируса в этой ватке, в присланном материале, а не в человеке. Если ты ватку ткнул куда-то возле уха, помазал, поводил рядышком, ты просто не получил достаточно материала. Тест чрезвычайно точный. Ложноотрицательный ПЦР-тест говорит о том, что это некачественный забор материала. Это сплошь и рядом.
Я сдаю часто тесты в разных местах. В России во многих местах к тебе настолько «бережно» относятся, что я не удивляюсь, почему у нас такое количество ложноотрицательных тестов. Если вы где-то за рубежом, там тебе прямо в мозг вонзают эту штуку, под правильным углом, на правильную глубину, это очень важно. Это настолько важно и не так безопасно. Есть определенный процент случаев тяжелых кровотечений после теста. А как мы берем – нечего удивляться, что у нас много ложноотрицательных тестов.
А. Добрюха:
- Что делать, если человек заболел, болезнь проходит довольно тяжело, его даже госпитализировали, но при этом неудачно взяли ПЦР-тест, он оказался отрицательным? Даже бывает так, что человек из больницы выписался или дома тяжело болел, у него не задокументирован положительный ПЦР. Встает вопрос о том, что нужно вакцинироваться. Как быть?
А. Мясников:
- Тут важно, чтобы человек не был заразным при отрицательном тесте. Спустя 14 дней после окончания симптомов человек не заразный. Даже без повторения теста. Ничего страшного, если даже он вакцинируется. Прежде чем думать, насколько здесь ложноположительный тест, никуда не ушли ОРЗ, вирусные пневмонии, грипп и так далее. Чтобы не заморачиваться, все-таки я бы считал так: повторный отрицательный тест значит, что у тебя не ковид. Значит, иди вакцинируйся.
Как только мы начнем сейчас делить на чистых и нечистых, вот тебе надо, у меня вот это, как мы допустим сомнения, в слове «вакцинация» пропадет самый важный компонент – «массовая». Нам нужна именно массовая вакцинация.
Вы считаете, что тесты не показали, чего это я буду вакцинироваться. Даже если был недавно ковид, были тесты, тебе хуже не станет. А если не ковид? А если на твой ослабленный организм через два месяца прилипнет настоящий ковид? Ты окажешься в реанимации с ковидом? Сомнения в пользу обвиняемого. Если стоит вопрос, делать ли прививку или нет, то лучше делать. Масло масляное – ничего страшного. Кашу маслом не испортишь.
Все это относится к группам риска. Мы вакцинируем людей от разных болезней. Группы риска – пожилых, с хроническими болезнями, врачей – мы вакцинируем от смертельной опасной болезни под названием вирусная пневмония. Ковид-вирусная пневмония. И это около 10 % всех заболевших коронавирусом. Мы их вакцинируем. Эта болезнь может убить. И вакцина нужна, безо всяких экивоков: у меня то, у меня тест, у меня чего-то такое. Остальных мы вакцинируем от ОРЗ, от ковид-ОРЗ. Там ставки другие. Как правило, этих людей эта болезнь не убивает. Мы вакцинируем, пытаемся сохранить здоровье, сохранить рабочие места, чтобы человек не болел две недели, не страдал от неприятных последствий. И самое главное – чтобы он не принес беду в дом к пожилым и больным людям, у которых это может пройти в виде вирусной пневмонии.
Ценность вакцинации для всех важна. Если не хватает вакцин, надо начинать с групп риска. Они должны быть привиты в первую очередь. Им вакцина спасает жизнь. Просто ценность другая. Мы вакцинируем всех остальных в погоне за коллективным иммунитетом, чтобы сохранить жизнь пожилых и больных.
М. Баченина:
- Начали исследования вакцины "Спутник V" на детях. Что вы думаете об этом?
А. Мясников:
- Это все то же самое. Дети могут иметь осложнения, могут болеть мультивоспалительным синдромом. Но это не только коронавирус, это любой вирус. Это вирус гриппа, аденовирус, вирус Коксаки и так далее. По этой шкале ценностей, от детей к пожилым, 65+ красным цветом.
М. Баченина:
- Но тут встает этический вопрос. Почему общество и разделилось в этом вопросе. Что же мы делаем с детьми?
А. Мясников:
- Испытания рассчитаны на год. Я надеюсь. Есть две вещи, из которых я бы исходил. Это беременные женщины и дети. К этому бы я относился все-таки более дифференцированно. Я бы прививал беременных женщин с факторами риска. Те, кто при заболевании ковидом могут умереть или получить серьезные осложнения. Если этого нет, я бы воздерживался. Я бы дифференцированно подходил к состоянию здоровья женщины, а не огульно прививал бы всех. Это мое личное мнение.
Что касается вакцинации детей, я бы тоже десять раз подумал, какие дети. Если ребенок болезненный, ослабленный – это одно. Если нормально растущий ребенок, я бы дождался результатов исследований вакцины на детях, это происходит не только у нас, но и во всем мире. Чего я прячусь? Я лично пока не вижу необходимости вакцинировать детей. И беременных женщин тоже, если это только не тяжелые сочетанные болезни.
М. Баченина:
- Даже несмотря на то, что статистика показывает, что дети стали болеть чаще и тяжелее?
А. Мясников:
- Я смотрю на общемировую статистику, ориентируюсь на них.
А. Добрюха:
- Минздрав прописал в рекомендациях, что на сегодня вакцинация беременных женщин – только для групп риска. Когда вакцинируют молодежь и детей, у нас главная задача – защитить от заноса инфекции в семью. При этом некоторые специалисты говорят, что, когда испытывали «Спутник», то проверяли то, насколько он защищает от тяжелой формы болезни. А вот насколько вакцина защищает от бессимптомной, но заразной для окружающих формы коронавируса, вроде бы это даже не рассматривалось в ходе клинических исследований. Так ли это?
А. Мясников:
- Аня, я люблю вас за четкость и въедливость. Я об этом упоминал сам. Повторяя слова «коллективный иммунитет», мне это напоминает снежного человека. Все о нем говорят, никто его не видел. Лично я в достижение коллективного иммунитета при ковиде не очень верю. В том смысле, что коллективный иммунитет прервет шествие ковида по планете. Не прервет. Ковид останется.
И западные вакцины, и Pfizer, AstraZeneca, ученые в один голос говорят: мы не знаем, прерывает ли вакцинация передачу от бессимптомного человека к другим. Об этом писали американцы еще полгода назад. Об этом пишут европейцы. Об этом стали писать и мы. По-прежнему ни один человек не может сказать, насколько это эффективно. Да, это защищает от тяжелых болезней, статистика это показывает. Да, это защищает от смертей. Да, это снижает вирусную нагрузку в носоглотке. И мы это видим. Но прерывает ли это цепочку заражения беззащитного человека, от бессимптомного человека к другим, мы не знаем.
Исходя из этого, CDC – американский потребнадзор, и ВОЗ, говорят: привитые должны носить маски в определенных условиях. И отдельно – помогают ли маски. Мы говорим, что маски – это не защита человека от кого-то. Это защита других от тебя. Это если ты больной, это незначительно снижает риски заражения от тебя других. Даже привитые должны носить маску, если куда-то заходят.
Коллективный иммунитет нужен непривитым. Кто не привит, они должны молиться за нас, кто прививается. Если мы его достигнем, их риски снизятся. Но поскольку эта вещь пока туманная, давайте каждый заботиться о себе лично. Давайте получим личный иммунитет.
Дети – лично я всегда говорил, что не очень понимаю, к чему это все пока, во всяком случае. Испытывать можно, смотреть можно. Торопиться только не надо. Про беременных – я рад, что с Минздравом мы наконец совпали. При всем уважении, меня привели в дикое возмущение клинические рекомендации по вакцинации, где написано: не мочить укол три дня. Пещерная рекомендация, пахнет глупостью и дискредитирует весь документ.
М. Баченина:
- А когда с нас снимут перчатки и перестанут за это деньги брать?
А. Мясников:
- Извините за прямоту, это идиотизм изначально. Ни в одной стране мира перчаток нет. Глупо изначально. Ну ладно, вначале мы могли считать, мы точно не знали, каким путем передается. Но с первого дня было понятно, что коронавирус – это не клещ, не клоп, он в руки не впивается. И сама по себе перчатка является источником заразы. Если вы их не снимаете, к ним липнет все. Перчатки являются колоссальным источником инфекции, хуже, чем кожа. Потому что на коже есть бактерицидное действие самой кожи. А резиновая перчатка – это просто источник инфекции.
Я уже год с лишним об этом говорю. Меня слышат, многие люди понимают. Сейчас уже ясно, теперь есть рекомендации на этот счет. Но мы по-прежнему с тупым упрямством заставляем это делать. Зачем людей злить ерундой? У меня нет объяснений.
А. Добрюха:
- Молодой человек прививался полгода назад или больше. И пожилой человек, который переболел полгода назад. Для вакцинации или повторной вакцинации им могут предложить или «Спутник Лайт», или две дозы «Спутника». По какому принципу тут выбирать?
А. Мясников:
- Я не знаю ответа на этот вопрос официального. Как положено? Я вам отвечу, но вы меня можете слушать, а можете не слушать. Это должен говорить Минздрав. Должны быть четкие действия пошаговые. С точки зрения иммунологии, без разницы, что воздействует на клетки памяти. Вот у вас вакцинация. У вас вакцина, которая только дает толчок развитию антител. После чего вакцина вымывается. И антитела есть либо их нет. Но есть клетки памяти. И либо болезнь, либо дополнительная доза вакцины пробуждают эти клетки памяти для выработки новых антител.
Достаточно одной дозы вакцины «Лайт» и тому, и другому, чтобы разбудить антитела. Но закон такой, чем чаще ты клетки памяти стимулируешь, тем больше у тебя ответ антител. Если вы сделаете две дозы, у вас ответ будет больше. Если мы вакцинируем человека, у него один уровень антител. А вот если он переболел и вакцинировался, то у него многократно выше уровень защиты. Если человек уже переболел, с определенным наличием клеток памяти, то вакцинация у него стимулирует многократно выше ответ, чем не переболевший, а получивший вакцину первый или даже второй раз. И особенно это важно для защиты от новых штаммов вирусов.
А. Добрюха:
- Никакой опасности не будет, если и два укола сделают?
А. Мясников:
- В принципе, будет только лучше. По Москве рекомендация ревакцинироваться «Спутником Лайт». У нас масса людей не вакцинирована вовсе. У нас вакцинированы 10-12 % населения. Вакцины не хватает. Логично, если кому-то что-то не хватает, то давайте дадим тому, кому это необходимо в первую очередь. Людям с факторами риска и тем, кто не вакцинирован. И ревакцинацию можно проводить тогда, когда ты уже провел вакцинацию. Либо если у тебя столько вакцины, что ее хватает всем.
М. Баченина:
- Ввели QR-коды. Москвичи в шоке. Нас ограничивают. А в метро люди как сельди в бочке. В чем смысл?
А. Мясников:
- Не вижу логики. Мы же понимаем, что на улице заразиться коронавирусом нельзя практически. А в душном помещении, в метро, как бы там ни проветривали, чего кривить душой… Отсюда рекомендация – ездить на такси. Если вам надо куда-то добраться, если недалеко – пройдите пешком, сядьте на велосипед, возьмите такси. Я понимаю, что в массе это не сделать. Но лишний раз спускаться в метро сегодня я бы в часы пик не советовал. Это может быть реальной угрозой.
Транспорт – вообще угроза. Автобус – за рубежом больше двадцати человек в автобус просто не пустят. Ты сидишь один в ряду. А если как сельди в бочке? Для личной защиты людям, которые дорожат своим здоровьем и имеют возможность, я бы советовал пешком, велосипед, индивидуальный транспорт.
М. Баченина:
- Самое лучшее лекарство от пандемии коронавируса – изоляция, в первую очередь. Вакцинация – во вторую.
А. Мясников:
- Я еще про QR-коды не договорил. Это вещь хорошая, если бы это еще было по уму. Я на личном опыте убедился. Ко мне приехал сын, он студент во Франции. Он привит Pfizer. Мы Pfizer не признаем. QR-код не даем. Он пошел, сдал ПЦР из носа. Дали QR-код, который должен работать. Ни в одном ресторане его с этим QR-код не пускают. Он загорается красным цветом. QR-код есть, но он должен быть зарегистрирован на Госуслугах. Когда это еще не работает, это вызывает законное раздражение.
Я думаю, он не один такой. Я этих случаев знаю уже много. У меня нет проблем с рестораторами, они правильно не пускают. Зачем им проблемы? Если уж делается, хотелось, чтобы это работало. Человек честно привился, честно сдал анализы. Тогда сделайте так, чтобы это работало.
При ковиде помогает одно – дистанция. Мы на всю жизнь должны забыть прижиматься друг к другу, ехать в тесных автобусах. Пропускайте набитый транспорт. Ходить в места скопления людей – это нужно менять, если мы живем в условиях ковида. Маска вас не защитит при скоплении народа. Защитит только вакцина и дистанция. И вакцина защитит от тяжелого течения и смерти. Это доказано. А от передачи? Мы узнаем, время покажет. Мы говорим, что 0,1 % смертей у молодых. Но они же все равно есть. Об этом тоже надо помнить. Если взять от общего числа 1 %, это тысячи и десятки тысяч жизней.
А. Добрюха:
- Некоторые люди опасаются, что такси – маленькое замкнутое пространство. До вас там могли проехать немало человек, зараженных ковидом. Ну кто-то ехал в больницу, кто-то с КТ возвращается на такси своим ходом. Скорее всего, эти люди были без маски. Насколько оправданные эти опасения?
А. Мясников:
- А если бы они в такси ехали в маске, это что-то изменило бы? Какая разница, едет он в трусах в такси или без трусов? Для следующего пассажира это что-то меняет?
М. Баченина:
- Я еду в маске, таксист едет в маске. У нас процент заражения падает. Разве не так?
А. Мясников:
- Между кем и кем?
М. Баченина:
- Риски заражения падают. Если кто-то из нас носитель, то у здорового человека падает процент риска.
А. Мясников:
- То есть вы либо бережете таксиста от своей инфекции, либо таксист оберегает вас. А вот ехал человек без маски, он уже ушел. Его нет в такси.
А. Добрюха:
- Если он ехал без маски, он дышал, разговаривал, кашлял.
А. Мясников:
- Вирус нестойкий. Это разговоры в пользу бедных. Не важно, ехал человек в маске, без маски. Учитывая, что ковид передается аэрозолью, дыханием, ни одна маска дыхание не остановит. Особенно вариант «Дельта» передается именно дыханием. Тогда надо ехать в противогазе. Для вируса маска – не барьер. Одна пора маски – это Казанский вокзал для муравья. Маска нужна, чтобы сопли, микросферы разлетались меньше. От дыхания маска не защитит.
Это вирус кори может до трех часов сохранятся. Чихнул, человек ушел, через три часа зашел другой человек и заразился. А коронавирус близко не такой стойкий. Поэтому это безопасно. В такси, в машине, везде открывайте окна. Ничего, что дует, что волосы путаются. Сел назад, оба окна открыл и едешь.
А. Добрюха:
- Говорят, в Израиле были такие рекомендации – в такси ездить с открытыми окнами.
А. Мясников:
- Это нормально.
М. Баченина:
- Что вы думаете о лечении, которое назначают на дому? Умифеновир, в прошлом – арбидол. Интерферон – иммуномодулятор. И антималярийное – мефлохин.
А. Мясников:
- Это глупость. Мефлохин и все эти вещи – доказанно не помогают. Не просто не помогают, а доказанно не помогают. Убраны из всех рекомендаций. Причем с объяснениями, почему не помогают. Почему вред может быть, а пользы нет. Антивирусные препараты не работают сегодня. Никакие, ни за рубежом, ни самые лучшие, нигде не помогают. Лучшие из них сокращают время болезни с 11 до 9 дней. Интерфероны – у меня самого рыльце в пушку, я интерфероны сам рекомендую, эти капли в нос. Я исхожу из того, что вреда нет, а польза возможна. И в условиях, когда ничего нет, почему бы и нет.
М. Баченина:
- У китайцев было большое исследование – капли в нос. Было существенное падение заболевших. Но они это делали как профилактику.
А. Мясников:
- В Китае это популярно. Даже в Англии начали это делать. Если противовирусные препараты бессмысленны и могут иметь побочные действия, мефлохин опровергнут мировой медициной, то интерфероны при том, что могут помочь, не имеют никаких побочных явлений. Я за них.
М. Баченина:
- В общем, мы за иммуномодуляторы.
А. Мясников:
- Мне не очень нравится слово «иммуномодуляторы» вообще. Я всегда боюсь против иммуномодуляторов. У нас очень много таблеток под этим названием. Но когда мы говорим об иммунитете локальном, о местном иммунитете носоглотки, об интерферонах, понимая всю условность термина «иммуномодулятор», я за то, чтобы их применять, основываясь на том, что они безопасны и могут быть в какой-то степени эффективными.
А. Добрюха:
- Эффективных противовирусных средств от коронавируса не существует. И вряд ли они вообще появятся, по мнению некоторых.
А. Мясников:
- Вряд ли.
А. Добрюха:
- А почему?
А. Мясников:
- А как вы представляете себе вирус? Тем более мутирующий. Лекарство против него найти крайне сложно. 40 лет мы не можем найти лекарство против СПИДа. Я вообще не знают эффективных противовирусных средств. Есть единичные – против достаточно стабильных вирусов. Это крайне сложная задача.
А. Добрюха:
- Говорят, что от гепатита С было большой удачей изобретение лекарства.
А. Мясников:
- Да, это пока первый успех противовирусных препаратов. Но на это ушло 60 лет.
А. Добрюха:
- Почему в России один из самых низких темпов вакцинации, если сравнивать с другими странами с похожей доступностью по вакцинам?
А. Мясников:
- Мы расхлебываем наше благожелательное отношение к антивакцинаторам на протяжении последних 20-30 лет. Мы миримся с ситуацией, когда в классе только два или три человека приносят разрешения на вакцинацию. Мы приглашали на ток-шоу безумных тетенек с трясущимися конечностями, которые истерили против вакцинации. Мы добродушно это все обсуждали. Когда я просил, чтобы детям сделали обязательную вакцинацию согласно календарю прививок, довольно крупная фракция в Думе мне ответила: мы не в том положении, чтобы принимать непопулярные решения. Вот это нам теперь аукается. Вы это взращивали, вы это делали, а теперь мы имеем то, что имеем.
Мы любим волшебную таблетку, чтобы есть пельмени, сидеть на попе ровно и ничего не делать, чувствовать себя хорошо. Но вакцину мы при этом не любим. Потому что мы не понимаем, как она действует. И побаиваемся, что у нас чего-то вырастет. Мы давно потеряли санитарно-просветительскую работу. Уровень ее у нас упал ниже плинтуса. Этим надо было заниматься десятилетия. На это тратятся деньги. На воспитание детей, на уроки здравоохранения в школе. Это надо с детства объяснять людям. а когда тебе мама говорит, что прививка – это плохо, не разрешает тебе делать прививку, а это было тридцать лет назад, когда ребенку было 10, а сегодня этому парню 40 лет. Он говорит: а я не делал прививку, мне мама сказала. Он и сегодня не будет делать.
А. Добрюха:
- Есть еще точка зрения, что за рубежом одним из стимулов для вакцинации стало то, что была альтернатива. Либо очень жесткие ограничительные меры, закрываем все на свете, либо вакцинация как способ прекращать локдаун и снимать жесткие меры.
А. Мясников:
- Во Франции до 30 % антивакцинаторов. Каждый третий против вакцин. Не ковидных, в доковидные времена. Во Франции были очень жесткие ограничения. Я много раз туда приезжал за это время, это ужасно. Это разоренные маленькие магазины, предприятия, рестораны. Улицы как после нейтронной бомбы. Народ выстроился в очередь за вакцинацией. Там сначала прививали пожилых, молодым отказывали. А были молодые с фактором риска. Друзья сына, которые там учатся. Его, как студента-медика, привили в первую очередь. И то он был вынужден ждать довольно долго. Да, они там нахлебались и побежали прививаться.
У нас этого не было. К сожалению, такой мы народ. Пока гром не грянет… Угроза от ковида, от эпидемии, во всем мире мы столкнулись с двумя факторами. Это непосредственная угроза от вируса, который имеет летальность 2 %. Да, не самая большая. В иные годы у гриппа была такая летальность. И второе – это мероприятия по борьбе с эпидемией, которые уносят колоссальное количество жизней. До недавнего времени в той же Америке на одного умершего от ковида приходилось два умерших от того, что не вовремя приехала скорая, не вовремя диагностирован рак, не вовремя поставлены стенты и так далее. Да и у нас тоже была статистика по приросту смертей. Сколько от ковида приросло и сколько вообще, от разрушения экономики, от разрушения всего. Один к двум.
Это две огромные проблемы. И поэтому лично для меня вакцинация очень важна. Но она имеет колоссальное значение, чтобы прекратить вот этот вред от борьбы с инфекцией. Давайте уже привьемся! Давайте прекратим привлекать такое внимание к этому вирусу. Люди умирали и будут умирать. От пневмококка умирает 2 миллиона человек в год. Кто-то прививается от пневмококка? Положено, надо, есть прививка. От поноса умирает два миллиона детей на Земле в год. Есть прививка от ротовируса. Есть сопоставимые вещи.
Давайте мы сейчас все привьемся. У нас резко снизится количество тяжелых случаев. Коронавирус никуда не уйдет, будут новые штаммы, новые вспышки. Ну да, он пришел.
Но четыре из двух разновидностей коронавируса было до этой. При вирусной пневмонии, вызванной другими коронавирусами человеческими, 10 % смертность, если вирусная пневмония будет у пожилых. Если вакцинация – это мера борьбы с борьбой с коронавирусом, то я считаю, что это прямой смысл. Какой мир вы хотите оставить детям? Весь измененный, чтобы они ходили с масками постоянно? Чтобы ходили с QR-кодом и так далее? Если всем вакцинироваться… Я всех призываю привиться, если это плата за то, чтобы мы вернулись хотя бы к нормальному пониманию обстановки и ситуации.
М. Баченина:
- Дельта-штамм. Из-за него в России новая волна, с новыми антирекордами по смертности. Что нас спасет на этот раз? Вирус более заразный, все устали и расслабились, вакцинация провалена, ученые видят падение эффективности вакцины и естественного иммунитета к варианту «Дельта». Что нас спасет после этой волны?
А. Мясников:
- Поймите простую вещь. Вирус мутирует и будет мутировать. И любая мутация будет идти в сторону заразности. Мы вирус ставим в положение естественного отбора. То, что массовая вакцинация не произошла сразу, выживает сильнейший вирус, сильнейшие мутации. Мы сами его культивируем. Чем дольше мы будем резать кошку за хвост, тем больше он будет мутировать в сторону мутаций.
Смертность такая же – 2 %. Просто чисто арифметически, у нас 20 тысяч заболевших. Соответственно, у нас 400 смертей в день. Если 30 тысяч заболевших – 600 смертей. Это можно вперед просчитать, как и количество больничных коек. Вакцинация не такая эффективная. Но многие говорили: одно дело – на добровольцах, 90 %. Как только в массы – эффективность будет 50-60 %. Это было сказано еще год назад. Так с любой вакциной. Там более появляются новые штаммы, на которые это действует хуже. И вакцины развиваются, и штаммы будут новые.
Это мир инфекций. И грипп так же идет, и другие. При гриппе мы сталкиваемся с новыми мутациями каждый год. Ничего неестественного не происходит. Если посмотреть, сколько людей в день умирают от инфарктов, от онкологии, сколько людей в день заболевают различными заболеваниями, давайте будем смотреть, сколько у нас в день тысяч человек заболело вирусом Эпштейна – Барра, который вызывает рак. Это больше тридцати тысяч. Куда больше.
Наше дело – вакцинироваться. Это единственное, что мы можем. А вот дело мировой борьбы с ковидом, мне не кажется, что она закончится. Вот были «желтые жилеты», они исчезли. Это такой инструмент, что я не уверен, что мировые политики от этого так легко откажутся. Дай бог… Но все идет как идет. Пока мы знаем, сколько человек заболело ковидом, переболело, сколько умерло. Мы видим, кто умер, и так далее. Все эти локдауны никак не изменили ситуацию. В той же Франции полностью локдаун был, маски не снимали, у них было 20 тысяч в день, до 80 тысяч доходило в день. Потом точно так же ушло. Просто это естественное волнообразное течение вируса.
Пример Европы показал, что эти меры никак не влияют. Число зараженных росло. Все было заперто, ничего не работало, жесточайший комендантский час. А все росло вверх. И по рассчитанным срокам это пошло вниз. Это лишний раз показывает, что что-то может сделать только вакцинация.
Мы видим число потерь, в 96 % случаев это люди 70+, с тяжелыми болезнями. Давайте подходить к этому взвешенно, понимать место смертей от ковида и посчитать потери, которые мы нанесли планете Земля, обществу, людям не всегда умелой борьбой с ковидом.
М. Баченина:
- Спасибо!
