Константин Малофеев: Этот «гламурятник» пора разгонять!

Н. Фридрихсон:

- Сегодня наш гость – Константин Малофеев, заместитель главы Всемирного Русского народного собора.

К. Малофеев:

- Здравствуйте.

Н. Фридрихсон:

- Настя Ивлеева записала видео, в котором говорит, что Россия умеет прощать, просит второй шанс «у вас, у народа». И сетует, что началась такая ее прилюдная казнь. На ваш взгляд, «голая» вечеринка Ивлеевой на фоне СВО – как к этому надо относиться?

К. Малофеев:

-К этому надо относиться как к оскорбительному разврату, чем это и является. Нам всем специально показали, что, несмотря на запрет содомии, которую на Западе называют ЛГБТ (движение признано в России экстремистским и запрещено), у нас она процветает. Можно, ничего страшного. Это не было за закрытыми дверями. Если бы это было за закрытыми дверями, мы бы это с вами не увидели. Там были специальные фотографы, там было видео. Это было сделано для того, чтобы наплевать нам в душу и посмеяться над нашими традиционными ценностями. Реакция общества была такова, что теперь мы видим, как участники этого шабаша размазывают сопли, рассказывают нам о том, что они не знали, не виноваты, не это имели в виду, ничего страшного, фотографы подвели, мы не хотели никого обидеть. Разумеется, они именно это и хотели.

Н. Фридрихсон:

- Получается, у нас есть две России. Одна Россия, условно, за ленточкой, где свои законы, правила и даже правила выживания, и остальная Россия, которая живет какой-то своей особой жизнью?

К. Малофеев:

- Я бы сказал наоборот, что у нас есть вся Россия, которая за ленточкой, а опросы общественного мнения мы недавно проводили на «Царьграде», показывают абсолютную поддержку большинством населения России проводимой СВО, до ее победного конца. И вот эта небольшая группа лиц, большинство из которых уже сбежали, а другие остались здесь и чувствуют, что за то, что они не убежали, мы им все обязаны, мы должны быть благодарны за то, что они позволяют нам послушать их голос, поглядеть на их наряды. Этот гламурятник, который вообразил себя элитой, нуждается в том, чтобы быть отправленным туда, где он и должен находиться, - в чулан, в полусвет. Помните, был свет и полусвет в XIX веке? К сожалению, в ХХ веке вот этот полусвет стал называться элитой, светом. Конечно, нет. Посмотрите на этих необразованных, на этих страшненьких, на этих развратных людей. Мы действительно считаем их элитой? А если мы их не считаем, зачем мы тогда с ними нянчимся?

Н. Фридрихсон:

- Ну, как, Филипп Киркоров, который там тоже был, он образованный человек. Там же были разные люди.

К. Малофеев:

- Я бы поспорил. Наверное, он умеет читать и писать, вероятно, уровень образования у всех свой. Я бы хотел сказать, что этот персонаж еще с момента надругательства над крестом на кремлевской сфере общественность раздражает. И то, что сейчас мы опять слушаем про то, что он не знал, куда зашел, это смешно. Может быть, он в таком случае и образован, но не умен.

Н. Фридрихсон:

- А почему за почти уже два года СВО у нас так и не поменялась элита в шоу-бизнесе? Ведь мы видим одни и те же лица даже на этих «Голубых огоньках», я имею в виду новогоднюю программу. Некоторых даже прощают и поговаривают, что кто-то, кто убежавший, может вернуться и занять прежние позиции. Власть должна была дать какую-то команду? Или что?

К. Малофеев:

- Потому что у нас продюсерский цех не поменялся. Потому что у нас те люди, которые определяют, кого показывать по телевизору, кого выпускать на сцену, вот они не поменялись. Это люди менее известные, чем те, о которых постоянно пишет бульварная пресса, но гораздо более влиятельные. И вот эти продюсеры остались те же – циничные, у которых есть только одно мерило – это заработанные деньги. И раньше они понимали, что им нужно следовать западным форматам, тогда они смогут продавать часть своего товара с какими-нибудь лесбийскими наклонностями или еще с чем-нибудь на Запад, на Евровидение. Сейчас ситуация поменялась. Уже нельзя продавать и здесь, и там. Но люди остались. И люди, за исключением, наверное, надо выделить Владимира Владимировича Киселева – лицо «Русской медиагруппы», который настойчиво проводит одну и ту же линию, и это патриотическая линия, у всех остальных это сегодня такой заказ, завтра будет другой. Поменяем продюсеров – поменяется шоу-бизнес.

Н. Фридрихсон:

- Есть вариант, что этих «героев» вечеринки в итоге простят? Сейчас Ивлеевой считают налоги, которые она не платила. Почему раньше не считали? Будет прощение в итоге?

К. Малофеев:

- Если это оставят без наказания, если мы завтра будем наблюдать этих деятелей, это означает, что просто тем самым продюсерам от власти народ менее дорог, чем их друзья, которые бесплатно выступают у них на квартирниках, корпоративах и прочих вечеринках госкорпораций. Эти люди им ближе.

Н. Фридрихсон:

- Гнев людей был связан не столько с элементами ЛГБТ, которые были на вечеринке. Многие были возмущены, что в принципе это пир во время чумы. У нас идет СВО, у нас разные ситуации на линии фронта, а тут народ полуголый пляшет, танцует, веселится. С другой стороны, в Москве сейчас идут корпоративы, и я вижу огромное количество людей, кто так же пляшет, веселится, пьет шампанское, тот же Питер и куча других городов. Нет ли у нас тут лицемерия – одних осуждаем, потому что они богатые, а сами про себя такое не замечаем?

К. Малофеев:

- Я бы здесь поспорил. Содомитский элемент, безусловно, раздражающий в этой вечеринке. Если бы информация об этой вечеринке не утекла, но там были бы девушки в вечерних платьях, а эти деятели шоу-бизнесе в смокингах, конечно, не было бы такой реакции близко. Это связано с тем, что там недопустимый для нашего общества разврат. А что касается вообще корпоративов, салютов, фейерверков и так далее, я бы хотел сказать, что и во время Великой Отечественной войны были праздники. И Новый год никто не отменял. Просто во всем должна быть мера. И мера должна быть такова, что если мы собрались, потому что мы хотим отметить праздник для всех, то надо это отмечать так, чтобы не было стыдно. А вот эта мера стыда у каждого своя. И вот эта вечеринка показала, что то, что им не стыдно, для других людей находится за гранью. Может, они не для того народа танцуют? Может, им вообще не надо с нами жить? То ли мы до них, то ли они до нас не дотягивают?

Н. Фридрихсон:

- Им не надо с нами жить? Что, теперь депортировать из России будем за неподобающее поведение?

К. Малофеев:

- Их же друзья уехали сами.

Н. Фридрихсон:

- Они уехали добровольно. А здесь мы скатываемся в историю «вон из профессии, вон и страны»?

К. Малофеев:

- Я сейчас пошучу. Когда говорят «пора валить», либерал спрашивает «куда?», а патриот – «кого?». Сил уже нет на них смотреть. На фронте сотни тысяч людей, миллион, по которым прошла эта война, калеченные вернулись домой, семьи, у которых трагедии, и они должны вот это наблюдать и действительно обсуждать – заденет или не заденет за живое того или иного фигляра, как к нему относится общество? Да плевать, как его это заденет.

Н. Фридрихсон:

- Почему почти за два года СВО не появилась новая элита в шоу-бизнесе. Есть Шаман, но к нему у разных людей разное отношение. Но глобально ту же Настю Ивлееву сейчас мало кто может заменить. Иноагента Моргенштерна, сбежавшего за бугор, тоже заменить не удалось. И для какой-то части российской молодежи он был кумиром.

К. Малофеев:

- Могу только повторить – надо заменить продюсеров. Это не так трудно. Вырастить новую звезду, как показывает пример Шамана, нетрудно. Просто никто не растит, никому это не надо. Та же Ивлеева была никем совсем недавно. Тот те упомянутый вами башкирский паренек был никому не известен. А теперь они кумиры. Почему? Потому что в них вложились, потому что они раскручивались. То же самое можно делать еще раз. Продюсеры этого не хотят, не делают. Надо заменить продюсерский цех.

Н. Фридрихсон:

- И для молодежи мы тоже сможем создать кумиров?

К. Малофеев:

- Существуют новые прекрасные голоса. Посмотрите, на Первом канале их выпускают постоянно в шоу «Голос». Куда они потом деваются? Все закрыто, все зацементировано, потому что ограниченное количество залов, ротации на радио, ограниченное количество «Голубых огоньков». И там все занято этими уже прогнившими насквозь, развращенными персонажами. Можно и нужно вырастить других. Вопрос к продюсерскому цеху. Надо относиться к продюсерам так же, как мы относимся к любой индустрии. Мы же в индустрии ставим задачу. В индустрии станкостроения – импортозамещение. В индустрии кораблестроения – импортозамещение. Почему здесь мы импортные смыслы не заменяем? То, что они поют на русском языке, но дрыгаются они импортным образом. Где заказ на новый большой стиль – стиль победы?

В Великую Отечественную войну был свой определенный стиль. Он с нами после этого звучал очень долго. Он был рожден, он выработан в кабинетах, начиная со Жданова, который диктовал нашу культурную повестку с начала войны. У нас появились соответствующие фильмы Эйзенштейна – «Александр Невский», «Иван Грозный», «Корабли штурмуют бастионы», «Ушаков». И с этим патриотизмом, с этими новыми песнями, с этими новыми фильмами, совершенно забыв двадцатые космополитические и развратные годы, мы вышли в новый большой стиль. Сейчас должен родиться большой стиль. Для этого нужны другие продюсеры.

Н. Фридрихсон:

- Трудно не говорить об СВО. Главные события происходят именно там. В преддверии Нового года вы навестили бойцов на фронте. Вас цитируют: «Подвиги бойцов Союза добровольцев Донбасса войдут в школьные учебники как один из главных уроков русскости». Что вы имели в виду в этой цитате под «русскостью»?

К. Малофеев:

- Дело в том, что Союз добровольцев Донбасса появился в 2015 году из ветеранов 2014 года. А 2014 год вошел в наше общественное сознание как пробуждение русского мира. И даже имел специальное название – Русская весна. И вот эти бойцы, мужики, средний возраст у нас 45-50 лет, это не молодые ребята, они прошли 2014 год, большинство из них воевало в Чечне. Они добровольцы, бывшие офицеры. Они сейчас демонстрируют нам пример совершенного стояния за Отечество и такого совершенного абсолютного патриотизма. Потому что в 2014 году это была война, в которой российское государство не участвовало, там участвовали одни добровольцы, там не было того финансирования, которое есть сейчас, там не было той поддержки, которая есть сейчас. Там не было такой работы с семьями, которая есть сейчас.

Союз добровольцев Донбасса сам по себе был создан в 2915 году как ветеранская организация, чтобы помогать этим непризнанным участникам боевых действий. Этого статуса у них не было все эти восемь лет. И они опять, несмотря на такое отношение к ним в течение восьми лет, пришли на эту войну. И опять они находятся на самой передовой. Вот они соль земли, вот эти люди не пришли по мобилизации, они не пришли сюда потому, что их застал контракт. Они пришли добровольно в 2014-м и пришли опять. Вот поэтому я и говорю, что именно они, как синоним русскости, как символ русскости, как те люди, которые взрослыми, состоявшимися людьми, пошли защищать русский мир, своих братьев и сестер, которые не жили с ними рядом бок о бок, но у них внутри сердце русское, которое чувствует свое родство со всем русским миром, со всем русским народом, где бы они ни жили, вот это мы ценим и любим в себе – в русских людях.

Н. Фридрихсон:

- Как вы для себя лично оцениваете моменты, когда герои 2014 году, герои Русской весны, не все, но отдельные, кто-то канул в забытье, про них не говорят, не пишут, кто-то находится в местах лишения свободы за свои не совсем адекватные высказывания?

К. Малофеев:

- Это жизнь. И оттого, что люди были в определенный момент героями, они, конечно, не могут оставаться неподсудными. И у них нет никаких суперправ. Но я вернусь к тому, что 8 лет государство, в общем-то, не очень помнило этих героев. Поэтому, конечно, случались разные эксцессы. Это было достаточно похоже на афганцев. Вспомните, афганцы вернулись, потом страна поменялась, и они были никому не нужны. Ну, вот было примерно так же, только государство никуда не рухнуло, государство развивалось, государство вполне себе жило стабильной жизнью, но почему-то ветеранскую организацию нам с трудом удавалось в этот момент поддерживать на должном уровне уважения и внимания со стороны государственных органов. Сейчас, конечно, все изменилось.

Н. Фридрихсон:

- А почему так было? Вы же человек, который много кого знает. Вы же наверняка задавали вопросы все эти 8 лет, почему же так получается, в разных кабинетах.

К. Малофеев:

- Ну, потому что тогда мы все-таки надеялись, как я понимаю, с точки зрения высших государственных интересов, что мы сумеем воплотить в жизнь Минские соглашения. Как говорит наш Верховный главнокомандующий, они нас обманули. Мы доверяли им, считали, что Минские соглашения будут исполнены. И поэтому ветеранская организация, которая объединяла тех, которые были резко против Минска, конечно, она была не в чести. И это шло вразрез с линией партии на тот момент.

Н. Фридрихсон:

- Их считали радикальными.

К. Малофеев:

- Конечно. А сейчас вся страна радикальная, поэтому сейчас вся страна стала Союзом добровольцев Донбасса.

Н. Фридрихсон:

- Тем не менее, появился такой термин – рассерженные патриоты. Он фигурировал где-то полгода назад. Там на фоне самых разных событий, вбросов в Telegram-каналах… Но у нас в 2024 году выборы, и уже разные политологи, политтехнологи говорят, что наши внешние антагонисты будут делать ставку в этот раз не на либералов условных, которых по России почти не осталось, а на этих самых рассерженных патриотов. Вы согласны с тем, что это может быть перспективно с точки зрения раскачивания ситуации в России?

К. Малофеев:

- Это политтехнологический бред, которым так любят заниматься политические технологи (профессия, неизвестная в других странах, там они называются политконсультанты). В реальной жизни все рассерженные патриоты на фронте, и они воюют. Вот вам пример 24 июня, пригожинского марша. Вот смотрите, что произошло. Никакого пролития крови не случилось в этом случае. Потому что патриоты, они все равно за Россию. И они всегда в отличие от либералов и тех людей, которые хотят совершить в стране революцию по указке западных спецслужб, патриоты всегда остановятся. Потому что они вместе, плечом к плечу воюют, у них могут быть разногласия. Посмотрите, этот марш на Москву остановился. И это случилось потому, что эти же люди, которые шли на Москву, они остановились, они поняли, что они творят. Это могло бы случиться, если бы они были либералами, если бы они ненавидели Россию и хотели бы ее расчленения? Конечно, нет. Потому что патриот любит Россию. И даже если он в порыве гнева, несправедливости может дать волю чувствам или совершить какой-то необдуманный поступок, в конце концов, он всегда примет правильное решение.

Поэтому политтехнологические идиотские конспиративные концепции о том, что где-то среди патриотов, турбо, рассерженных, как их там не называют те люди, которые просто себя считают простыми патриотами, а патриотов они пытаются как-то по-другому назвать, чтобы себя от них отделить. Так вот, патриоты никогда не выступят против Путина. Потому что Путин – лицо патриотизма, а во время войны тем более.

Н. Фридрихсон:

- 2023 год был насыщен на разные события в зоне проведения специальной военной операции. Вы – человек, вовлеченный в эти процессы. На ваш взгляд, какие топ-3 самых главных события произошли именно в 2023 году в зоне СВО?

К. Малофеев:

- В 2023 году? Разумеется, событие номер один – это провал украинского контрнаступа. Я бы здесь добавил, натовского контрнаступа. Давно пора говорить, что мы воюем с НАТО, иначе создается ощущение, что есть Украина, а за ней еще какое-то НАТО. Никакого НАТО нет. Украинская армия – это самая сильная армия, которая когда-либо была в распоряжении НАТО. Это такие же русские мужики, как мы, терпеливые, воюющие, стойкие. И нет другой такой армии, которую НАТО могло бы использовать. Любая другая армия уже давно бежала бы с поля боя – французы, поляки, немцы, кто бы ни был. Поэтому то, что им не удался контрнаступ, это значит, что весь могучий коллективный Запад не сумел. Все это накопленное за десятилетия оружие растаяло, большего они произвести в таких масштабах не смогут. Поэтому то, что случилось летом и в начале осени, это значит, что теперь стратегическая инициатива навсегда перешла к нам. Это первое событие, конечно, оно самое главное.

Второе событие – это то, что мы научились воевать. Мы поняли, что эта война траектории, артиллерии, дронов, это не война, в которой можно ходить танковыми клиньями или самолетными армадами. И в этой войне мы сейчас, при отсутствии у нас Starlink, который позволяет противнику видеть изменения на поле боя каждые 15 минут, а у нас такой возможности нет, мы сейчас воюем не хуже, а местами гораздо лучше них, будучи с разведывательной точки зрения технически менее вооружены.

Ну, и наконец, три. Это, может быть, самое главное. У нас опять самая сильная армия в мире с точки зрения кадрового состава. У нас сильная армия в несколько сот тысяч человек, которая единственная на планете имеет опыт сейчас долгой тотальной войны. Это очень важный фактор. Это значит, что нам нет никакого смысла говорить ни о каком мире до безоговорочной капитуляции нашего противника, поскольку эта армия дойдет куда угодно.

Н. Фридрихсон:

- Вы упомянули дроны. Это действительно, скажем так, одно из главных слов, когда говорят про СВО. И за последнее время это звучит все чаще и чаще. С украинской стороны тоже пополнение в дронах – и камикадзе, и «Баба Яга», FPV и чего у них там только нет. Ну, и с нашей стороны, конечно, мы не отстаем. Насколько я знаю, в Мариуполе должна была открыться школа по подготовке операторов БПЛА с нашей стороны. Я знаю, что вы были причастны к этой истории. Но, как я поняла, что-то пошло не так, и школа пока не открылась. Поправьте меня, если я где-то не права.

К. Малофеев:

- Вы не правы, Надана, я не имел к этому отношения.

Н. Фридрихсон:

- Просто говорят, что как-то связаны, ваша фамилия называется. Это вбросы?

К. Малофеев:

- Нет, никакого отношения.

Н. Фридрихсон:

- В целом, как вы считаете, у нас сейчас подготовка таких специалистов, операторов БПЛА, на каком уровне

К. Малофеев:

- На очень хорошем. Русские мальчики самые любознательные в мире, русские инженеры самые лучшие. И сейчас, как и во время Великой Отечественной войны, и как во время Первой мировой войны, мы сейчас бурно развиваем это направление. Этим занимаются все, кому не лень. Все, кого я знаю, занимаются БПЛА. Соответственно, это рождает, кроме, конечно, «отверточной сборки» разных китайских аппаратов, которые едут к нам, есть интересные и прорывные наработки, которых нет нигде в мире. Я абсолютно уверен, что до конца 2024 года они все появятся на фронте.

Н. Фридрихсон:

- Сейчас на просторах Незалежной гребут людей уже совсем неприлично в охапку, и жуткие кадры появляются. А после нового законопроекта, который они опубликовали, я так поняла, что на фронт с их стороны могут попасть и люди с инвалидностью. Видно, что это уже какая-то агония киевского режима. Лично вы сейчас сочувствуете украинцам, которые попали в эту ситуацию, или они для вас тоже враги?

К. Малофеев:

- Знаете, я им всегда сочувствую. Это гражданская война для нас. Это такие же, как и мы, русский народ разделенный, неумными людьми в советское время обозванный украинцами. Конечно, как мы можем злорадствовать? Это гражданская война. Это абсолютно такие же мужики с той стороны, которых загнали в тероборону, до этого запудрили мозги ерундой, объяснили им, что они – украинцы, что они ненавидят москалей, своих братьев. Поэтому я сочувствую в любом случае тому, что там происходит, несмотря на то, что они в нас стреляют. Потому что наступит день и час, когда после капитуляции мы будем выстраивать мирную жизнь на наших малороссийских территориях, где будут жить эти же люди, где будут жить семьи тех, кто ходил и стрелял в нас, где будут жить эти дети. И нам нужно будет научиться с ними существовать, рассказать им правду и научиться их жалеть, но после победы.

Н. Фридрихсон:

- Вы думаете, это возможно после победы, чтобы донецкие жили бок о бок с жителями Киева, например? Ладно, эти террористические атаки, но мы же видели реакцию украинцев в интернете, вот эта неистовая радость, все это у них транслируется по телевидению. И простые гражданские люди это воспринимают там?

К. Малофеев:

- Это будет наша с вами задача, средств массовой информации, после войны заняться тем, чтобы найти наши общие корни, найти виновных, которые рассорили два братских народа, и это залечить.

Н. Фридрихсон:

- Я просто не уверена, что это исцеление возможно, но вы тут оптимист. Я в этом плане больший пессимист.

К. Малофеев:

- Я просто очень люблю историю. В истории всегда наступал мир. И когда наступает мир, у мира есть свои правила. И в этом мире нужно будет провести черту и найти действительно военных преступников, найти пропагандистов, найти тех людей, врачей, которые вредительствовали нашим бойцам, и всех их наказать по заслугам, где бы они в этот момент ни находились.

Н. Фридрихсон:

- То есть по израильской модели.

К. Малофеев:

- По отечественной модели.

Н. Фридрихсон:

- Просто Израиль прославился этим тоже, после Второй мировой войны они отлавливали нацистов в самых разных уголках.

К. Малофеев:

- Это нужно сделать неуклонно и неотвратимо - наказание тех, кто виновен в этой крови. Тех простых солдат, которые пришли, им дали автомат, они сидели у себя в блиндаже, вероятно, они даже до стрелкового боя не дошли. Да, они стреляли из артиллерии, да, они были с другой стороны. Да, их семьи и их дети в этот момент в социальных сетях желали нам смерти, потому что сейчас идет война. Вот с ними мы должны… Потому что это один народ, это наши заблудшие, заколдованные, зомбированные братья. Мы должны будем выстраивать мир после победы, но только после победы. Потому что победа – это единственное лекарство, которое их вылечит. Проиграв, полностью капитулировав и осознав, что их Гитлер (условно, если мы проводим исторические параллели), он их привел вот к этому ужасу, этому позору, оглянувшись на который, они будут рвать на себе волосы, что они делали все эти годы, только тогда мы сможем после этого их вылечить. А если лекарства не будет, если будет Минск-3 и 4, если не будет капитуляции и не будет безоговорочной нашей победы, то мы под боком увидим еще более ошалелых и озверелых вот этих украинствующих подонков.

Н. Фридрихсон:

- А их Гитлер, на ваш взгляд, это Зеленский? Или Зеленский – марионетка, а их Гитлер – это коллективный Запад, коллективный Дядя Сэм?

К. Малофеев:

- Конечно, второе. Конечно, это коллективный Дядя Сэм. Зеленский – актер. Все это время, сколько я его наблюдаю… Позвольте, Гитлер написал Mein Kampf (книгу запрещенную). Гитлера, безусловно, нужно ненавидеть как врага, но его надо изучать, и изучение того, что проходило в ту войну, показывает, что мы имеем дело с противником, извините, который сам завоевал всю Европу и с этой всей Европой вторгся к нам, может быть, еще во главе Европы. А Зеленский что завоевал, перед тем как к нам вторгнуться? Поэтому, конечно, он небольшой гауляйтер…

Н. Фридрихсон:

- Но с него мы ответственность снимаем, таким образом, или нет, он тоже в списках на ликвидацию, что называется, после победы, отлавливать и ликвидировать?

К. Малофеев:

- Он очень нам нужен на суде, на будущем Нюрнбергском трибунале мы от него должны узнать всю правду об этих кукловодах. Потому что если все закончится тем, что киевский режим останется без «родителей», сиротой, мы не узнаем ни о роли Лондона, ни о роли Вашингтона, ни о роли конкретно Байдена, ни о роли не названных, неизвестных нам сейчас кровавых палачей из ЦРУ, МИ-6 и Пентагона, которые диктовали, сколько и где надо убить российских граждан, и зачем. Мы обязательно должны узнать все эти фамилии. Потому что это наш реванш за поражение в холодной войне. И мы должны в этой войне победить Запад. Потому что именно его представляет на поле боя киевский режим, а не себя. Киевский режим без Запада мы бы давно победили. Он воюет за американские деньги…

Н. Фридрихсон:

- …и натовским оружием.

К. Малофеев:

- С американскими разведданными и натовским оружием. Поэтому мы уже давно воюем прямо с ними. И мы должны получить от Зеленского и всего его окружения все необходимые публичные показания на тех, кто ими командовал, какие им давали приказы, для того чтобы вскрыть этих людей на Западе, и чтобы они тоже неотвратимо понесли наказание.

Н. Фридрихсон:

- А кто их накажет, этих людей? Мы же видим, что даже ООН, по сути, в кармане у этого Дяди Сэма. Даже если Зеленский укажет на Байдена, покажет секретные документы и приказы, что это изменит?

К. Малофеев:

- Мы люди православные, поэтому верим, как говорил Святейший Патриарх, что это священная война и с нами Бог. А если с нами Бог, то кто на ны… как говорится в известной молитве. Поэтому кто против нас?

Н. Фридрихсон:

- Пока Зеленский сопротивляется и пытается оттянуть момент расплаты, давайте попробуем сделать прогноз на год наступающий, 2024-й. Американцы гнут Зеленского на проведение выборов – и президентских, и парламентских на просторах Незалежной – ваш прогноз? Чем все это закончится для Зеленского?

К. Малофеев:

- Зеленский, очевидно, отработанный материал, потому что на него надо списать неудачу. Сейчас разворачивается американская избирательная кампания и в ней, конечно, Байдену нужно найти виноватого, кроме себя, в том, что произошло на Украине. Это очевидный Зеленский. Поэтому очевидно выставить его виновным в том, что он вводил в заблуждение, в том, что он неправильно принимал решение, в том, что он украл – сейчас вскроются его счета. Соответственно, если вдруг он не захочет быть козлом отпущения, а захочет много говорить, они его ликвидируют и рядом подбросят пилотку с красной звездой, флакон «Нины Ричи» и выйдет кто-нибудь объясняющий, что это сотрудники ГРУ приезжали и ликвидировали его. То есть, они спишут на нас. На самом деле, им Зеленский живой уже особенно не нужен. Им нужен Зеленский, который во всем виноват. Поэтому я очень удивлюсь, если Зеленский переживет эти выборы.

Н. Фридрихсон:

- А Залужный – его фамилия в последнее время фигурирует уже в политическом контексте – допускаете ли вы, что на него будет сделана ставка Соединенными Штатами?

К. Малофеев:

- Исходя из той информации, которой мы все владеем, публичной и из такого как бы здравого смысла, вероятно, это был бы разумный шаг для западных кураторов, потому что для продолжения противостояния России нужен тот, кто точно не дрогнет, у которого нет никаких связей и отношений с Россией. Залужный на этого человека похож, а вот при этом Залужный, в отличие от Зеленского, не имеет таких обширных связей с заграницей, он будет подчиняться конкретно тем кураторам, которые его назначат, он человек менее верткий, не актер. Поэтому, я думаю, что это логично со стороны делать ставку на Залужного.

Н. Фридрихсон:

- Важный тоже момент. А мы-то продолжаем еще работать в мягком поле политическом, у нас-то свой кандидат там прорисовывается хоть в каком-то виде? На наши деньги, под нашим влиянием?

К. Малофеев:

- Да, конечно, этого кандидата мы все будем выбирать 17 марта 2024 года и фамилия его Путин, и я думаю, что это наш кандидат в президенты Украины, потому что единственным исходом для этой войны для нас, приемлемым с точки зрения геополитики и истории, является присоединение к нам наших малороссийских территорий. Ну а президентом России, как известно, является Владимир Владимирович Путин, и все мы надеемся и верим, что и после 17 марта он останется. Поэтому вот наш кандидат.

Н. Фридрихсон:

- А если будет переговорный процесс в 2024 году, вы как это оцените? Как действие пятой колонны?

К. Малофеев:

- Переговорный процесс может быть разным. Если это переговорный процесс для того, чтобы, разговаривая с противником, при этом наносить ему урон на поле боя и менять линию фронта, с тем, чтобы она прошла значительно западнее Киева, то такие переговоры можно только приветствовать. Если эти переговоры будут в духе Минск-1 и Минск-2, где, собственно говоря, по итогам они нас обманут и вооружат оставшуюся Украину до зубов всем, чем можно, с тем, чтобы они могли в следующий раз напасть сразу на Москву, то, конечно, это будет ужаснейшая ошибка. Но я уверен, что наше политическое руководство и Верховный Главнокомандующий никогда не пойдут на такой мир.

Н. Фридрихсон:

- Да, у нас тоже выборы в 2024 году и уже появились люди, которые заявили о том, что они кандидаты на пост президента России. На мой взгляд, таким образом, они по сути подписываются под тем, что они политические трупы. Мне сложно представить, что кто-то реально готов сегодня бросить вызов действующему президенту. Как вы считаете, я права? Или у этих кандидатов есть какой-то шанс на победу?

К. Малофеев:

- Я с вами совершенно согласен. Мои политические взгляды не изменились, я монархист, и считаю, что демократия в условиях войны тем более показывает свое совершенно комедийное нутро, потому что зачем нам сейчас все это нужно, совершенно непонятно. Люди подписались быть клоунами и паяцами или политическими трупами, как вы их назвали, и, конечно, именно так можно назвать все, что происходит. В реальной жизни это лишь референдум или плебисцит, если мы так назовем всенародное голосование, за доверие нашему Верховному Главнокомандующему. Всех остальных статистов можно было не выставлять. Это голосование может быть полезно с точки зрения того, чтобы показать, насколько народ един, насколько он объединен и насколько он монолитен в своем желании вместе с Путиным дойти до победы.

Н. Фридрихсон:

- По поводу «народ един». Глобально я, конечно, с вами согласна. Но мы не можем не замечать, что по-прежнему есть россияне, даже не из новых регионов, как мы их пока называем, а из континентальной России, кто до сих пор зачем-то украинской стороне передает какие-то данные. ФСБ публичит, что одного задержали, вторую задержали, и это не зависит ни от пола, ни от возраста. При этом мы понимаем, что и в новых регионах по-прежнему есть ждуны, наводчики, корректировщики. Вот эта проблема обострится в выборный период и что нам с этим делать? Я имею в виду как нам медийно работать с этими людьми?

К. Малофеев:

- Ну, это две разные проблемы. Начнем с континентальной, как вы сказали, России. Предатели, готовые за деньги или за очередную дозу наркотиков, или в связи с тем, что они понаслушались либеральной пропаганды и за 2000 долларов кинуть бутылку с зажигательной смесью или даже отнести взрывчатку на железнодорожный переезд, ну, такие сволочи, к сожалению, есть везде. С этим ничего нельзя поделать. Это и во время Великой Отечественной войны было, и всегда есть. Их просто надо отлавливать и наказание должно быть настолько суровым, чтобы следующий такой полудурок, получивший предложение от украинских спецслужб сделать то или иное, он подумал, что у него в качестве потенциального прибытка в 5000 долларов, а в качестве потенциального убытка – 15 лет тюрьмы. Вот тогда он, наверное, сделает правильный выбор. Если мы будем их отпускать и жалеть, тогда, конечно, их станет больше. Поэтому эта проблема есть, с ней надо делать то, что мы делаем в большинстве своем. Мы должны немедленно говорить не просто о том, что произошло, а о том, как наказан тот, кто это сделал. Что он обязательно пойман, наказан, поэтому следующий потенциальный предатель, читая об этом, подумает, надо ли ему за эти деньги такие риски?

А что касается новых территорий, то это гораздо более сложная проблема и она связана с тем, что мы покинули Херсон, для того, чтобы выправить линию фронта по Днепру, например. Мы покинули часть территории Харьковской области – там, где мы до этого находились. До этого мы были в Сумах и в Чернигове, стояли в Чернобыле, недалеко от Киева, и поэтому вот так называемые ждуны – это люди, которые видели, что мы иногда и уходим. И мы должны понимать, что у нас большая ответственность в том, что, когда мы приручаем людей и говорим им о том, что Россия здесь навсегда, мы должны остаться там навсегда. И вот это сейчас, слава богу, опять же в связи с переломом в военных действиях, о которых мы с вами ранее говорили, сейчас мы можем ответить, вот сейчас мы можем работать с людьми, демонстрируя и показывая им настоящую уверенность, сдобренную фактами, что нет никаких военных удач уже год у противной стороны, с тем, чтобы люди переходили от состояния ждунов к состоянию того, что они связывают свое будущее с Россией. Это более сложная социальная проблема, чем первая, связанная с предателями.

Н. Фридрихсон:

- Она даже усложняется. Я тут как-то говорила с донецкими и задала им вопрос. Что вы почувствовали, когда стало известно, что над Москвой летают украинские беспилотники, что они залетают в Москва-сити, и я была удивлена. Стали говорить – вы знаете, радость. Почему радость, спрашиваю. Ну, наконец-то вы там поймете в своей Москве, каково это нам, сказали те люди, кто приехал из Донецка. И на них даже как-то злиться и обижаться довольно сложно, потому что Донецк под обстрелом каждый божий день, и люди устали от этого, и разговоры разные ходят в городе. Вот вы очень опытный в медиа человек, какой бы вы дали совет политтехнологам, политконсультантам, кто будет работать в выборный период, как вот эту проблему объяснять сегодня жителям так называемых новых регионов России? Как снижать этот гнев?

К. Малофеев:

- Побеждать надо. Тут, к сожалению, нет медийного совета. Здесь есть только один прямой и честный ответ. Нам нужно побеждать и не давать ни шагу назад. Тогда нам будут верить. И не надо забывать еще, что в Донецке они просидели в этой ситуации, в то время, как Крым присоединили к России, и Россия инвестировала в Крым и там действительно расцвела новая жизнь. Вот донецким было тяжело понять, почему их не взяли в 2014 году в это светлое завтра, а крымчан взяли. И сейчас они ждут нашей победы больше нас всех. Но они помнят тоже этот период, как мы с вами начинали про Союз добровольцев Донбасса, они тоже помнят эти 8 лет, в течение которых их бомбили. Россия им, конечно, помогала, но некоторые этапы уже и поверить нельзя было, что Россия за них наконец вступится, как сейчас. Поэтому мы сейчас должны ни в коем случае не сворачивать с того пути, на который мы встали. С того пути полной и безоговорочной победы. И это очень важно. И это не технология – это правда и миссия.

Н. Фридрихсон:

- Чего нам ждать от глубинной оппозиции в России? Понятно, что в числе политических партий сейчас ее как таковой уже нет, но, что называется, «во глубине сибирских руд» оппозиционно настроенные деятели в том или ином виде есть. На что они могут делать ключевую ставку? На американские деньги?

К. Малофеев:

- Мы на Царьграде каждый квартал проводим опрос об отношении к СВО. И надо сказать, что нет усталости от войны – это очень хороший показатель, то есть, растет поддержка безоговорочной победы. Она выросла за год с 50 до 60 процентов. При этом упала с 30 до 25 процентов общая сумма тех, кто за мир любой ценой, скажем так. То есть, мы можем остановить я здесь и сейчас, или можем немножко еще такую-то территорию, но те, кто хотели бы, чтобы скорее-скорее на любых условиях это прекратилось. То, что эта цифра не растет, а падает, пусть немножко, это хороший показатель. Но она большая. Это 25%. Поэтому вот это глубинное недовольство, о котором вы говорите, оно есть, и это видно. И вот эти 25% населения на самом деле каким образом их количество уменьшается? В том случае, если они для себя действительно поймут, что нет никаких шансов, что война остановится до победы. Сейчас им кажется, что их голоса, а эти люди во всех сферах есть, и мы знаем, что в медийной или в московской тусовке их больше 25%, правда ведь?

Н. Фридрихсон:

- Это да.

К. Малофеев:

- Мы об этом знаем. И вот эти люди надеются, что их голос, который совсем не 25% внутри вот этого самого Бульварного кольца, рано или поздно будет услышан и все-таки они повлияют на то, что она закончится здесь и сейчас, чтобы им вернуться к прежнему образу жизни с зарубежными поездками и чтобы разблокировались их счета в зарубежных банках. Ну и остальные прелести дружбы с западом. Так вот, если они поймут, что нет ни малейших шансов, никакой надежды, что это случится до победы, а я думаю, что значительная часть из них, может быть, до половины, оно перейдет в стан тех, кто за войну до решения всех задач, о которых сказал наш Верховный Главнокомандующий. То есть, таких людей станет не 25, а там 12-10 процентов. То есть, уже та цифра, на которую можно не обращать внимания.

Н. Фридрихсон:

- У вас лично произошла, конечно, вопиющая история. Суд в США позволил не просто заморозить ваши активы, по-моему, там сумма более 5 миллиардов долларов, Рейтер об этом писал…

К. Малофеев:

- Нет, что вы – 5 миллионов.

Н. Фридрихсон:

- 5 миллионов, простите. Более того, было сказано, что эти деньги они собираются направить «на восстановление Украины». Вот ваше отношение к этому.

К. Малофеев:

- Это безобразие. Деньги у меня просто украли, потому что с точки зрения российского законодательства американские санкции незаконны. Поэтому с точки зрения российского законодательства организованная преступная группа мне известная – состоящая из президента Байдена, прокурора США Гарленда, ну еще неких лиц из ФБР и уже украинцев – публично при этом, не таясь… то есть, это не кража, а грабеж, открытое мошенничество – объявили, что они украли мои деньги и собираются пустить туда или сюда. Поэтому то, что они это сделали, ну, что ожидать от людей, которые убивают на всех странах и континентах – вон уже на Ближнем Востоке, а не только у нас – торгуют этой смертью налево и направо. Но то, что меня удручает, это то, что наши правоохранительные органы пока не дают этому оценку. Потому что я написал заявление в МВД о том, чтобы было возбуждено уголовное дело у нас в отношении президента Байдена.

Н. Фридрихсон:

- Подождите, это бессмысленно. Ну что, участковый что вам должен написать? Что гражданина Байдена доставить в Россию не можем? Или что?

К. Малофеев:

- Ну, вот это и жаль. Вот это была бы, конечно, тема – доставка президента Байдена на допрос к участковому…

Н. Фридрихсон:

- А почему вы не вывели эти деньги? Ведь вы же под санкциями еще с Крымской весны? Уже тогда не было возможности их вести?

К. Малофеев:

- Так это старые деньги. На самом деле это было не 5 миллионов, а 10 миллионов долларов, это были мои инвестиции в один техасский банк, и тогда еще, в 2014 году, они были заморожены. С тех пор они лежали там у них, почему-то они усохли, правда, до 5,4 – кто там еще украл у них, я не знаю… И потом, когда телеканал Царьград здесь победил на Гугл у нас в суде, мы выиграли здесь миллиард рублей и весь этот миллиард отправили на специальную военную операцию, в Белом доме было специальное совещание, посвященное моей скромной персоне, которое выяснило, как же мне навредить? И тут правоохранители местные вспомнили, что у них есть вот эти деньги, которые лежат там уже 8 лет. Собственно, вот они ими заново и отчитались. Они же взяли, друг другу перевели, потом выслали на Украину. Президент Байден об этом лично говорил, о том, что вот они вскрыли преступную сеть Малофеева, как они это называют.

Н. Фридрихсон:

- А вам это льстит? Титаны международной политики… Байден – большой международный игрок – и он лично про вас говорил, лично ваши деньги, что называется, грабили. Льстит вам это?

К. Малофеев:

- Я бы все-таки посчитал, что этот пиар не стоит 10 миллиардов долларов. Мне кажется, президента Байдена можно купить дешевле.

Н. Фридрихсон:

- Это прекрасный финал! Спасибо огромное. Константин Малофеев, замглавы Всемирного Русского народного Собора был сегодня с нами. Константин Валерьевич, с наступающим вас!

К. Малофеев:

- И вас с наступающим! И всех наших радиослушателей! Спасибо большое.

Подписывайтесь на любой удобной подкаст-площадке, чтобы не пропустить новые выпуски.