Жириновский: В системе ФСИН ничего не поменялось со времени сталинских лагерей, где пытки были в норме
В. Ворсобин:
- Здравствуйте, Владимир Вольфович.
В. Жириновский:
- Хочу поправочку сделать. В нашей с вами передаче в прошлую пятницу вы обронили фразу, что вы, мол, ЛДПР, выборы проиграли. Все партии, которые прошли в парламент, считаются партиями-победительницами. Проигравшими считаются те, кто не прошли, не смогли преодолеть барьер. Поэтому ЛДПР среди партий-победительниц. Да, у нас меньше фракция, но вы знаете почему. По партийным спискам у нас то же самое место - третье. Как было третье в 7-м созыве, так и в 8-м.
А теперь я внимательно слушаю ваши каверзные вопросы.
В. Ворсобин:
- Кстати, первый вопрос совершенно не каверзный. Кстати, наши позиции близки по ковиду - вы знаете, что врачи предложили Зюганову, тем, кто считается антиваксерами, прийти в красную зону и убедиться, что эта проблема дошла до страшного уровня и надо что-то с этим делать. При этом же Володин, глава нашего парламента, в своем Телеграме написал небольшой пост - призвал людей высказаться - и открыл комментарии. И, по-моему, побил рекорд комментирования - буквально за несколько часов прокомментировало 200 тысяч человек. По сути, был организован такой гигантский митинг и большинство из них были антиваксеры. Вот это обнажило наш социум, который настроен критически вот к этому призыву прийти в красную зону и самим убедиться. Как вы на это смотрите?
В. Жириновский:
- Я считаю, что это в определенном смысле такая характерная черта нашего общества. У нас всегда все против всего. Вот когда будем кататься, как сыр в масле, а все равно будут говорить - плохо, плохо… Это исторически так сложилось. И погода, и север, и много зверей диких, тайга, и крепостное право, и монгольское нашествие, и шведы, поляки… Столько войн, столько всего… поэтому все построено на отрицании. Вот царь - его отрицают. Ведь хорошая была ситуация в нашей стране, а - ты царь? Все, пошел вон! Никто не вышел защищать. Даже члены семьи. Советская власть. Вот сейчас хвалят - ой, как было хорошо, то, то, то, то… Но в августе, когда был путч или в декабре, когда были беловежские страдания, никто не вышел защищать страну на Красную площадь. В городе был один миллион коммунистов! Что это за коммунисты? Это их партия гибнет! Ими созданная страна - СССР - гибнет! Это вот отрицание. Члены партии ее отрицают…
В. Ворсобин:
- Как вы относитесь вообще к тому, что Володин открыл комментарии и дал возможность высказаться, причем, нелицеприятно для власти, такому количеству людей? И они отрицают эти QR-коды - все, как один, я читал эти комментарии.
В. Жириновский:
- Да, это правильно сделали. Председатель палаты показывает, что мы, сегодняшняя высшая законодательная власть в стране, открыты, давайте встречаться. Собрать людей в одном зале невозможно, а через социальные сети можно это делать. Вот у меня социальные сети уже давно открыты, туда поступают тоже комментарии - сотни, тысячи… если собрать, у меня там миллионы людей входят в мои социальные сети. А то, что Вячеслав Викторович сделал - это молодец, это хорошо. Но 200 тысяч - это капля в море.
В. Ворсобин:
- Уже 300!
В. Жириновский:
- Пусть 300. Пусть один миллион будет. У нас взрослое население 110 миллионов. Вот если 80 миллионов будет против - и то, давайте с ними спорить. Они что хотят? Сейчас с Южной Африки идет вообще самый страшный вирус. Там 37 позиций. Может так случиться, что ни одна вакцина в мире не сможет бороться с этим новым южноафриканским вирусом. Почему он появился? Потому что мы, европейцы, не смогли победить старый вирус, старую болезнь. Поэтому виноваты все те, кто выступает против прививок. Если мы не добьемся стопроцентной прививочной кампании, у нас будет расти число жертв. До конца года у нас число жертв будет 500 тысяч. Вам не жалко их? Вы на чьей стороне?
В. Ворсобин:
- Я вас понимаю. Кстати, я все-таки сын врача и я все это прекрасно понимаю, но другой вопрос - вы парламент и по большому счету все должен решать глас большинства. А если представить большинство населения России - и ваши депутаты прекрасно это чувствуют на себе - считают, что QR-коды - это нарушение конституционных прав. Вот ничего с ними не сделаешь - вот считают так люди. Как должны вести себя парламентарии? Или голос разума, или голос народа?
В. Жириновский:
- Власть - это голос разума. Если голос народа - в армию никто не пойдет, лечиться никто не будет, в школу никто не пойдет и все будут требовать уравниловки. Вот у кого пятикомнатная квартира, отдай тому, у кого двухкомнатная. Это же разумно? Почему у кого-то Мерседес, а у кого-то велосипеда нет? То есть, таким путем нельзя идти. Государство и возникло, чтобы регулировать отношения. Когда вождь племени получил излишек продовольствия, он стал решать, кому дать. Да, тем, кто еще больше добудут продовольствия, чтобы потом еще больше раздать рядовым членам племени. А они не хотят - вот раздавай нам все! Но завтра вообще не будет продовольствия! А им наплевать. И возникло государство. Государство принуждения, государство насилия. Поэтому люди всегда анархисты - не надо, не хотим, не будем…
В. Ворсобин:
- Подождите, но Конституция говорит о том, что власть находится у народа.
В. Жириновский:
- У вас неправильное понимание. Власть у народа - это право формировать власть. Вот вы избрали депутата, теперь все, они будут принимать те законы, которые нужны нашей стране, всему обществу. Вот дорога пожилым по городам сейчас Москва-Владимир - есть недовольные. Но будут строить, нам нужна скоростная трасса. А она проходит часть по некоторым населенным пунктам. Им дадут жилье в другом месте. А они не хотят. Будут жить здесь. Тогда не будет дороги, тогда не будет экономики, тогда вообще ничего не будет. Поэтому нельзя идти на поводу, что кто-то чего-то не хочет. Тогда надо принимать решение в интересах абсолютного большинства. Вот на оборону сейчас давайте на голосование поставим. Давайте вот триллион бросим на оборону или раздадим гражданам? Я вас уверяю, большинство скажут - раздайте гражданам. А когда начнется война и эти граждане погибнуть, они уже не будут знать, что они сами себя погубили. Поэтому народу предоставлено право формировать органы власти. Все. А дальше власть все решает. Как в школе - учитель решает, быть контрольной или не быть, какие предметы. В больнице врач решает, какие лекарства. ГИБДД решает, где там налево, а где направо. А если вы предлагаете идти на поводу граждан - они никогда не договорятся, граждане, вы понимаете?
В. Ворсобин:
- Референдумы еще есть. Опросы. Есть много инструментов.
В. Жириновский:
- Да, есть. Все это есть. Идеальный вариант - выполнять волю наших граждан, выраженных на референдуме, но на референдуме мы ставим вопрос: делать или не делать. А закон регулирует сложные отношения, там нет «делать/не делать», там указаны нормы. Вот шахтеры сейчас погибли. Почему? Потому что хозяину шахты нужно больше угля и он идет на нарушения. Там же есть датчики, что началось увеличение загазованности, что там есть проблемы с вентиляцией. Остановите работу, поднимите шахтеров, все отремонтируйте и снова заводите. Нет. До упора. Были случаи, когда на датчики набрасывали тряпки, чтобы дежурный не мог определить, что датчик показывает: срочно людей выводите наверх. Ради денег. Больше угля - больше денег. Таксисты умирают за рулем.
В. Ворсобин:
- Смотрите, вот сейчас арестован директор этой шахты. Кстати, в этом году он признан лучшим директором всех шахт. Вот у них конкурс был - и, оказывается, он лучший. Мне интересно, а почему не арестованы тут же начальники тех структур, которые должны контролировать безопасность? Это ведь не только директор шахты, это есть специальные, лицензированные наши МЧС и т.д. Почему рядом не садятся те люди, которые контролировать должны эти работы? Опасные работы.
В. Жириновский:
- Они свою функцию выполнили. Год назад была проверка, более сотни недостатков выявлено. Накануне аварии была проверка. То есть, контрольные органы свою работу выполнили. А директор не стал вовремя принимать меры. А МЧС вообще не при чем. МЧС уже подключается к работе, когда беда случилась. До беды - контрольные органы. Вот есть у нас Госгортехнадзор - вот они регулируют все шахты, все подземные работы и т.д. Они сто раз предупреждали - нарушения, нарушения, нарушения. Поэтому арестовали в первую очередь начальника шахты - он главное ответственное лицо. Даже без Гортехнадзора, без МЧС он сам уже должен нутром чувствовать. Большой уровень загазованность, большой уровень метана - это уже горлом люди чувствуют, что вдыхают метан, - а шахта работает. Естественно, взрыв, люди гибнут, спасать идут, тоже гибнут. А сейчас будут хоронить и под суд отдавать директора шахты.
В. Ворсобин:
- Ну, коли уж мы начали говорить об ответственности за то, что происходит, тут нельзя не отметить Александра Калашникова - главу ФСИН, который уволен с поста директора. И мы все понимаем почему. Его даже не Путин уволил, его уволил бывший зек Савельев, который отсидел в саратовской зоне и вынес из зоны самое страшное видео пыток, которое сейчас появилось в интернете и сейчас Следственный комитет занимается этим делом и уже идут аресты. Вы удовлетворены тем, как государство среагировало на этот ужас? Вы видели это видео? Мне кажется, эсэсовцы были гуманнее.
В. Жириновский:
- Да, к сожалению, это есть - такой момент. И ФСИН лихорадит. Там, по-моему, больше двух лет никто не держится. ФСИН раньше был в системе МВД, думали - сделаем, как в Европе - переведем в систему Минюста, все-таки гражданское министерство. Ну и что? Ничего в системе ФСИН не поменялось. Это остатки сталинских лагерей, где пытки были в норме и наши большевички, сегодняшняя партия КПРФ все это отрицает. Это вот люди, воспитанные в те времена. Поэтому, конечно, здесь можно менять начальников ФСИН, но я не уверен, что новому начальнику будет легко. Как лет 10 назад мы делали реформу - вместо милиции - полиция - конечно, это не привело к резкому улучшению. У нас участковые есть хорошие, а есть такие, которые знают, где тайные публичные дома, наркопританы, подпольная водка - и ничего не делают, потому что находятся на содержании. Поэтому везде камеры, везде осведомители, везде звукоуловители, все записывается, все видно, все фиксируется. Я помню, когда заканчивал школу, мне почему-то понравились внутренние войска. Не боевая пехота, которая идет в атаку, - а внутренние войска. Я прихожу в военкомат и говорю - вот я бы хотел учиться в этом училище, где готовят офицеров внутренних войск, сегодня это Росгвардия называется. Не знаю, говорят, такого училища. Ну, вот это наплевательское отношение…
В. Ворсобин:
- Так вас от тюрьмы спас этот человек…
В. Жириновский:
- Я вам о другом говорю. Надо набирать людей, которые хотят, могут, чтобы они могли быть педагогами. Не пытать заключенных, а вести с ними разъяснительную работу. Чтобы там не скапливались люди обозленные. Вот это вот проблема.
В. Ворсобин:
- А если вот взять этих, кто на камерах, и кто ими руководил, и сделать показательный процесс? Кстати, многие так говорят. Прямо посадить этих садистов страшных лет так на 15? Причем, не в красные зоны, не для сотрудников правоохранительных органов, а в обычные. Я думаю, остальные ужаснутся и просто будут бояться это делать.
В. Жириновский:
- Специально создана система исправительных учреждений для лиц, работающих в системе МВД, ФСИН и т.д. Иначе их там убьют. Вы этого хотите? Я этого не хочу. Второе. Показательные процессы были в нашей стране очень часто и очень много - и ни к чему хорошему это не привело. Не буду брать сталинский период. Хрущев - валютчики. Показательный процесс. Расстреляли троих за то, что занимались валютными операциями. А сегодня у нас каждый может заниматься валютой - сдавать, получать… А тогда расстреливали. Чего хорошего-то? Не показательные процессы, а - объявите добровольный набор будущих сотрудников ФСИН, кто хочет работать там. А вы кого туда набираете? Я вот никогда не слышал, чтобы кто-то туда шел по желанию. Какой набор производится?
В. Ворсобин:
- А кто может добровольцем в такую страсть идти? Может, начинающий садист только. Вы можете представить себе здорового человека, который идет в тюрьму, чтобы смотреть за другими преступниками? Я не очень представляю себе такого человека.
В. Жириновский:
- А в детский сад идут горшки вытаскивать за малолетками - что, очень большое удовольствие? Вот идут. Призвание есть. Педагог, воспитатель. А геолог уходит в экспедицию на полгода, на год? А подводники уходят на полгода, год? Сколько таких очень опасных видов деятельности в отрыве от семьи, от города, от быта? Люди есть желающие, надо объявлять набор добровольцев, чтобы туда шли добровольно. Ну, это один из выходов. Надо подбирать. Заниматься воспитанием. Посмотреть, какие проблемы, почему там они такие зверства проявляли? Откуда такие взгляды?
В. Ворсобин:
- А это все просто. Это смычка ФСИНовцев со следствием. Допустим, следствию нужно выбить из подследственного нужные показания и они отдают их садистам местным, им дают приказ и те выбивают. Вы можете себе представить, что в 21 веке у нас в России вот такие порядочки?
В. Жириновский:
- Не должно быть. Я помню эти порядки, связанные с палочной системой - когда милиционер советский должен был кого-то задержать. По итогам месяца ему платили премию. Если он никого не задержал, премии нет. Тогда они хватали на улицах любых - протокол, три часа подержать и отпустить. Это десятки лет была такая система. Нет приводов - ты плохо работаешь. И он хватал. Меня трижды задерживали. Трижды. Вот просто чтобы привести кого-то.
В. Ворсобин:
- Вас не били в милиции?
В. Жириновский:
- Нет. Просто привозят, составляют протокол, сидишь три часа и уходишь. Если хочешь пораньше, зови родителей - они придут и тебя заберут. Нас тогда двоих взяли, мальчишек, мы на остановке стояли троллейбусной, смеялись, патрульная машина идет. Остановилась. Смотрят, скамейка там поломана. Кто поломал скамейку? А бабушка стояла - это вот они, хулиганы. И он двух нас берет - и в машину. А мы понятия не имели, что за скамейка, кто сломал? Но у него есть повод… А если вот не будет приводов - за что платить зарплату? Вот такая система дурацкая. Надо ее менять, конечно. Как и у врачей. Мне гланды вырезали, потому что были пустые койки в отделении ухо-горло-нос в больнице. А у них не должно быть, оплата врачу идет, если койки заполнены. Если пустые - все, зарплата самая низкая идет. Вот у нас показатели - людей заставляют лишние операции делать и кого-то захватывать. Потому что власть-то неопытная советская, и вот они искали… как оценивать работу? И это часто было очковтирательство. Вот мы хлопок сдавали… собирали хлопок в Узбекистане, а потом сдавали в Туркмении, в Азербайджане - один и тот же хлопок. Потому что был показатель - покажите, что вот вы поставили 100 тонн хлопка - вот мы вам пишем: сдано 100 тонн. Потом загружают на машину и везут в другую республику. Там ставят на весы…
В. Ворсобин:
- А помните, в парламенте ставили вопрос о парламентском расследовании в системе ФСИН? Вы как голосовали? Ваша партия и вы лично?
В. Жириновский:
- Возможно, за. Сейчас я не могу помнить по всем постановлениям.
В. Ворсобин:
- Да, зарубила «Единая Россия» вот это парламентское расследование. На моей памяти не было вообще ни одного парламентского расследования. Вообще этот институт сохранился? И нужен ли он для таких историй, когда депутаты, когда парламент начинает собственное расследование? И эффективно ли это?
В. Жириновский:
- К сожалению, у нас с вами полупартийный режим. Если было бы две партии, обязательно были бы мощные расследования - как в Америке. Сидят и допрашивают. Все кадровые вопросы, все вопросы заключения соглашений. А у нас все в рамках одной партии. И даже не она, а в некоторых кабинетах - вне ее. Это вот такую систему нам оставила в наследство КПСС. Сегодня и в Китае такая же система, но у них налицо успехи. В Китае, допустим, частный сектор ввели 40 лет назад - 23 ноября 1981 года в Китае разрешен частный бизнес. А у нас на 20 лет позже. Вот, пожалуйста, проблема. Тоже частный бизнес, но они его отработали. У них всегда он был, а мы под корень извели. Никакой частной инициативы. Никакой чести офицера нет - ему мешают честно служить. Вот так он во ФСИН попадает и опять их желание выбить показания, потому что опять количество раскрытых дел…
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович, еще одно громкое дело - дело «Мемориала». Но оно громкое для Москвы. Глубинка-то не очень понимает. Но сейчас идут маленькие митинги, пикеты около суда, где проходит процесс по ликвидации вот этой старейшей организации. Скажите, нужно ли действительно ее уничтожать? Потому что она скопила архивы по репрессированным - это очень большая работа, это очень большие труды. Да и зачем власть уничтожает организацию, которая помнит и которая собирает данные об этих преступлениях, которые происходили 80 лет назад?
В. Жириновский:
- Ну, здесь надо правильно осознать. Мы, ЛДПР, никогда не выступали за закрытие кого-то. Но в нашей стране за последние 20 лет скопились тысячи организаций, НКО, которые работают на заграницу, в том числе, и туда уходит информация, которая является компроматом для всей нашей страны. Ни в коем случае архивы уничтожать не надо, наоборот, надо их публиковать, раскрывать. Но там, возможно, скопились люди, которые имеют обширные тесные связи с заграничными центрами и влияют, пытаются влиять и изменить политическую систему в нашей стране. Вот посмотрите - антипрививочники! Это же обязательно кто-то провоцирует с запада, оплачивает. Они каждый день где-то бунтуют, шумят… Вот эти социальные сети - вдруг они набросали 200 тысяч отрицательных позиций на сайте у председателя палаты. Как это можно? Вдруг он включает комментарии и туда начинают посылать отрицательную позицию? Я уверен, что это организовано. Быстро, за одни сутки там они вдруг дали отрицательные отклики. Это же искусственно все. Это же кто-то проплачивает.
В. Ворсобин:
- А если люди действительно так хотят? Вот они заряжены этим, они несправедливость чувствуют. Почему вы все время киваете на спецслужбы западные, когда люди у нас знаете как настроены…
В. Жириновский:
- А что у нас Рашкин, разве не призывал весной идти на Кремль? А что, Рашкин разве не связан с Навальным? А вы разве не видели, как Навального принимали в Германии? Как главу государства. Эскорты, полиция, самолет, обслуживание. Как сегодня Тихановскую так же принимают. Мы должны все брать, в объеме. У нас столько напичкано разных организаций, что власть вынуждена принимать жесткие меры. Нежелательно закрывать, но иначе мы все население дезориентируем. Вы же видите, только написал председатель палаты свое обращение, сотни тысяч вдруг ответили. Кто их организовал? У меня тоже много разных информаций на моих сайтах, но никогда одновременно за сутки не поступает откликов 200 тысяч.
В. Ворсобин:
- А у вас открыты комментарии?
В. Жириновский:
- Все открыто. Везде все есть. И отклики там есть, сообщают - хвалят, ругают. Но вот так организованно против нас еще пока не выступали. Потому что мы не правящая партия. Мы для них не являемся…
В. Ворсобин:
- А там не было такого протеста. В откликах вот что пишут в первую очередь. «Спасибо, что вы открыли отклики». Люди истосковались по возможности донести свою точку зрения. Там не ругают Володина, там, наоборот, его благодарят. И большинство просто рады, что их наконец-то… ведь по большому счету их дискредитируют - и телевизор, и вы ежедневно говорите, что они неумные люди, да. А у них своя точка зрения, они пытаются объяснить.
В. Жириновский:
- Я так не говорил… Вы все время за нас договариваете, чтобы злить людей, что вот мы такие плохие…
В. Ворсобин:
- Да нет, я к тому, что люди истосковались по тому, чтобы им дали слово. Не партии, которые уже замучили их. А вот именно люди, которые сами под своей фамилией… кстати, многие под своими фамилиями просто говорят - мы есть, мы существуем!
В. Жириновский:
- Я понял вас. Вы превращаете передачу в ваши монологи. Как соловей, поете на все лады и забываете, что это передача, чтобы я позицию ЛДПР раскрывал, а не вашу. У вас есть своя передача - «Гражданская оборона». Вот я поднял архивы и мы увидели, что ЛДПР голосовала за расследование преступлений во ФСИН. А против была только «ЕР», поэтому постановление не было принято. Так что мы свою роль выполняем. А то, что надо иметь площадку, за это ЛДПР выступает уже много-много лет. Вот Гайд-парк дали - на улице около Парка Горького и в Сокольниках. Это нехорошо на улице - дайте Пушкинский кинотеатр, чтобы в субботу-воскресенье с 12 до 21 вечера там могли тусоваться наши граждане. И буфет там есть, и туалет там есть. На улице нельзя - холодно. Но власть не дает. А вот на улице протестные акции заканчиваются иной раз задержанием. Поэтому нас не надо уговаривать, мы и хотим, чтобы была площадка.
В. Ворсобин:
- А вы знаете, что кто-то из мудрецов сказал, что власть не отдают, ее берут. Вот вы все время просите власть. А Рашкин, которого вы критикуете все время, он из тех, кто берет. То есть, он сам организует на Пушке митинги, а вы все боитесь нарушить какие-то договоренность, какие-то законы.
В. Жириновский:
- Опять вы на нас вешаете ярлык, Ворсобин. Мы ничего не боимся. Мы постоянно проводим мероприятия. Вот сегодня праздник - День матери. Мы единственные на всю страну провели круглый стол. Чай, пирожные.
В. Ворсобин:
- Это смелое мероприятие, да. Отчаянное.
В. Жириновский:
- И потом, мы же тоже делаем всякого рода уличные шествия, митинги. Но в рамках закона. Вы выдвинули страшную идею - власть нужно брать, а не просить у власти что-то. Так нельзя. Это революция. Это мятеж. Это бунт. Мы это испытали уже весь 20 век. И сейчас такие, как Рашкин, Удальцов, Платошкин, Бондаренко и многие другие, они рады бы вывести людей. Им нужен бунт. Им выгодно снова чтобы пустить кровь. Мы против этого.
В. Ворсобин:
- Почему кровь? Мирный протест. Почему мирный протест в вашей голове превращается в какие-то ужасы? Мирный протест для того, чтобы люди вышли и высказали свою точку зрения. А их не пускают даже к этому.
В. Жириновский:
- Правильно. Ради бога. Но вот вы все время наших радиослушателей подводите к тому, что я сторонник, чтобы им не разрешать. Я за то, чтобы разрешать. Не я же запрещаю. Мы за то, чтобы были митинги, шествия - выступайте, говорите. Но сами коммунисты боятся. Они ж не приходят ни к кому. Им нужны красные знамена, серп и молот, портреты Ленина и Сталина. И как-то где-то вернуться к власти. А зачем нам эта кровавая власть? Этот ГУЛАГ? Эти репрессии? И ведь их критикуют не потому, что они КПРФ, они нас тянут назад. Вот сегодня можно сравнить власть с лебедью, раком и щукой. Рак - это КПРФ - тянет назад. Щука - эсеры - под воду уходят. А лебедь в облаках парит - «Единая Россия». Только ЛДПР могла бы эту коляску двигать вперед. Но вы, журналисты, нас в этом не поддерживаете. Вы стараетесь нас уколоть - мы такие, мы сякие.
В. Ворсобин:
- Кстати, у вас есть дельные предложения. Вот я читаю сейчас в хронике, что вы, оказывается, предложили «Мемориалу» архив этих репрессий взять себе под опеку. То есть, вы хотите стать немножко «Мемориалом», Владимир Вольфович?
В. Жириновский:
- Мы готовы помочь сохранить эти архивы. Сами сохранить или через государственные органы. Поэтому на архивы «Мемориала» никто, мне кажется, не покушается. Но если обратиться к стране, то абсолютное большинство граждан совершенно не знают, что это за организация. Они к нам ни разу не приходили. Я даже не знаю, кто там руководители. О них никто никогда ничего не говорил. Но закон, принятый у нас… ведь вы же забываете сказать главное - «Мемориал» не стали бы закрывать, если бы они согласились с позицией закона указывать, что они иностранный агент. Но они отказались это указывать. Тогда их закрывают. Вот это же вы недоговариваете.
В. Ворсобин:
- Не только это. Они еще называют политзаключенных политзаключенными. Это очень бесит наш следственный комитет.
В. Жириновский:
- Иностранный агент ничего плохого не имеет. Имеется в виду, что организация получает деньги из-за рубежа. Все. Вы должны каждый год отчитаться - 100 тысяч евро из Парижа, от такой-то организации. Все. И работайте снова.
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович, я просто хотел вас поправить - его закрывают не из-за итого, что он не маркирует. Что он иностранный агент. Формально за это, но есть еще одна претензия. Он политзаключенных в России называет политзаключенными. И это сильно бесит наш Следственный комитет и Генпрокуратуру. В «Мемориал» заточен, он же еще с 30-х годов называет репрессированных репрессированными, а политзаключенных - политзаключенными. Они вот такими созданы. Владимир Вольфович, если вы все-таки их архивы как-то сохраните, это было бы замечательно. По крайней мере, под свою ответственность возьмите, что ли.
В. Жириновский:
- Обязательно. Мы готовы помочь в проведении митингов, собраний, круглых столов любым организациям. Я и Любу Соболь приглашал. Но она, к сожалению, уже сбежала за границу. Вот у нас есть положительная информация, которую вы почему-то не хотите обозначить. В Подмосковье закрыт последний детский дом. В 2013 году их было 44. Всех воспитанников разобрали. Это вот то, о чем ЛДПР много лет говорило. Содержание ребенка в детском доме - 50 тысяч рублей в год. Отдайте эти деньги приемной семье, и там эти дети будут находиться. И на них хватит денег и, может быть, родные дети этих родителей. Вот дошло до Подмосковья? Давайте так сделаем в масштабах всей страны! Чтобы дети жили в семье. В семье им все-таки лучше. Пусть чужие папа с мамой, приемные, но там у них есть братья и сестры и питание лучше, и игрушки, и уход, и какой-то уют. Вот добились мы? Сколько лет ушло? Вас это не интересует.
В. Ворсобин:
- Нет, меня интересует. Но я вам замечу, что это Подмосковье. Это самый богатый регион, где люди могут себе позволить. Потому что все-таки дети - это хорошо, но все-таки очень дорого.
В. Жириновский:
- Давайте деньги, которые мы в регионы даем на содержание детского дома, дадим родителям приемным. Вот, условно, 50 воспитанников - пятерых забрали - 10% - вот 10% бюджет этому детскому дому сокращаем, а деньги раздаем семьям, которые их взяли. Это же все элементарно. Вместо государственного детского дома деньги идут в руки семьи. И постепенно, сразу не закрыть весь этот детский дом, но - сокращайте там воспитанников и сокращайте бюджет. А деньги раздавайте гражданам. В любом случае, мы готовы требовать увеличения денег, пособия тем семьям, которые готовы взять детей, чтобы не было их в детских домах. Мы предлагаем давно уже уговорить женщину аборт не делать и забрать ребенка у нее.
В. Ворсобин:
- А отменить закон Яковлева вы не хотите, случайно? Хотя бы больных детей отдавать за границу богатым буржуям. Это возможно?
В. Жириновский:
- А пусть они выполнят условия. Наши органы опеки должны иметь право контроля за детьми. Вот забрали ребенка - через год мы приедем, покажите, как он в этой семье живет. Не показывают. Почему они так делают? А потом мы узнаем, что их там используют - сексуальное рабство, на каких-то работах, или вообще дети погибли. То есть, под контроль - не было бы проблемы. Почему запретили усыновление иностранцам? Потому что нашим чиновникам, отвечающим за детство, не дают возможности там присутствовать хотя бы раз в год, раз в три года. Адресов не дают. Забрали русских детей и все. Но это же не картошка. Поэтому они сами виноваты, они сами обострили эту обстановку. Но мы сами можем сегодня этих детей лечить в детских больницах и в детских приютах. Но я вам про Фому, а вы мне про Ерему. У нас есть здоровые женщины, которые забеременели, но они не хотят рожать от этого мужчины или вообще не хотят, и готовы сделать аборт. Давайте уговорим их - в специальный санаторий, такие есть по линии ВЦСПС - доносит ребенка там, родит и мы заберем его в дом малютки, а ей дадим первый семейный капитал в 500 тысяч. Почему 20 лет это никто не делает? А сделают. Но забудут, что это ЛДПР. Вот сейчас перестанут уничтожать продукты питания, у которых вышел срок годности - мы об этом говорим - наконец будут отдавать его малоимущим. А это практически программа ЛДПР выполняется, там у нас 3-4 пункта за последнее время мы выполнили… Вот по вождению наконец прозвучало - давайте конфисковывать автомобиль. Права они снова покупают, штрафы они платят. Если мы заберем автомобиль, а мы еще добавляем - да ссылка на север, хотя бы на шесть месяцев, он прекратит лихачить на дорогах Москвы, Петербурга, других крупных городов. Вот, пожалуйста, идет же выполнение наших требований. Мы рады. Впечатление, что нас слышат в Кремле. Еще там есть позиции, надо посмотреть, недавно буквально я подходил к прессе и говорил - вот это предлагала ЛДПР… Ну, по пособиям мы сказали, пока это не выполнено, хотя уже спустились до беременных женщин - им оказывается помощь… Рабочие места… Где рабочие места? Сколько это стоит? Вот снова нам сообщило правительство Москвы - уже половину мигрантов удалили. И ничего не случилось. И остальных удалят. Дайте объявление - сколько зарплата, которую официально должны получать дворники и любые тяжелые работы. Например, 50 тысяч? Я вас уверяю, с Владимира приедут, из Саратова приедут, отовсюду приедут. Так вот, сейчас это наконец началось. Это тоже программа ЛДПР. Заменить мигрантов, пусть живут на родине, а наши люди получат эти места. Это же 2, 3, 5 миллионов рабочих мест! Это все мы говорим годами.
В. Ворсобин:
- Владимир Вольфович, а вот еще загадка такая. Я посмотрел цифры, сколько платят строителям в Польше, в Германии, куда едут из Грузии, из нашего СНГ. Я подумал, почему они не особо едут к нам, а едут туда? А там зарплата в 300-400 тысяч рублей, если перевести. Они там в общагах живут. Цены у них примерно такие же. А у нас почему-то вот вы говорите - 50 тысяч рублей. Вы уверены, что из какой-нибудь нищей Тверской области… ну, там и работников не особо-то есть… А почему зарплаты у нас такие низкие, скажите мне?
В. Жириновский:
- Давайте сперва прекратим приглашать иностранцев. Давайте позовем русских с Украины. Они будут работать. Я назвал 50 тысяч это минимально, это, допустим, дворники. А строители на хороших производствах это может быть 70-80 тысяч, 100. Они же разбегаются все курьерами работать. И там зарабатывают свои 100 тысяч, гоняя на самокатах, развозя пиццу и т.д. То есть, у нас есть резерв за счет внутреннего призыва безработных на работу в большие города. Туда давайте направим деньги. Мы много лет говорим - давайте в малые города направим какие-то инвестиции.
В. Ворсобин:
- А у нас-то традиция не платить людям. Вы заметили, очень маленькие зарплаты даже не потому, что экономика, а потому что вот такая традиция - недоплачивать. И вот люди живут на 20-30-40 тысяч рублей. В Европе - в 3-4 раза больше. Может быть, культура такая - платить нормально? И чтобы люди работали нормально.
В. Жириновский:
- Правильно. Вы меня сейчас будете опять упрекать, но это осталось от советской власти. При советской власти всегда была очень низкая зарплата, потому что все распределялось через фонды. Бесплатная квартира, бесплатное образование, бесплатное здравоохранение, бесплатный отдых. Поэтому зарплата была мизерная. Кто виноват? Мы строили коммунизм. Мы коммунизм перестали строить, а зарплата политиков в области зарплаты осталась прежней. При советской власти врач знаете сколько получал? 6,5 тысяч первая зарплата была врача, последняя - 13 тысяч. Я перевожу на наши деньги. Представляете?! 30 лет стажа должно быть, чтобы ты наконец получал всего 13 тысяч. Вот система советской заработной платы. И был специальный комитет по зарплате. Всесоюзный комитет по зарплате. Так вот это осталось до сих пор в головах у всех экономистов, чиновников, министров. Даже они, министры, получали там 50 тысяч - 500 рублей получал министр. Это же 50 тысяч на сегодняшние деньги. Поэтому цены были другие, конечно, были там пайки всякого рода и т.д. Вот сейчас мы резко увеличили МРОТ - минимальный размер платы труда и прожиточный минимум. Уже почти на 2000 увеличили. Давайте доводить хотя бы до 15 тысяч в 2023 году, давайте в 2025 году 20 тысяч сделаем. В 2030-м - 30 тысяч.
В. Ворсобин:
- Вы на инфляцию смотрите - все дорожает. Сейчас уже все это съедается инфляцией. Продукты в магазинах буквально каждый месяц дорожают на 3-4%. Эти прибавки ничего не дадут.
В. Жириновский:
- Ворсобин, ну, почему у вас такое негативное отношение?
В. Ворсобин:
- Ну, как? Я по магазинам хожу…
В. Жириновский:
- Да вы ненавидите нашу страну! Вы все видите плохое. Магазины переполнены, у всех холодильники дома переполнены. Все одеты, обуты и всем дать работу, и чтобы были улыбки на лицах, и чтобы слушали не Ворсобина, а Жириновского! Чтобы поднимать настроение! А люди хотят меня слушать, а не вашего Бовта или еще какого-нибудь там Делягина!
В. Ворсобин:
- Хорошо. Вас любят послушать и пообсуждать. До свидания.