Александр Коц: Украинские военные стреляли по детям, как Басаев в бесланской школе

А. Коц:

- Здравствуйте, друзья, в эфире Александр Коц. Сегодня снова моя авторская программа, в студии в Москве мне помогает Игорь Измайлов, я к вам на связь выхожу из Луганской народной республики, здесь по-прежнему нет мобильного интернета и я по-прежнему ищу Wi-Fi, чтобы иметь возможность пообщаться с вами. Вы можете задавать свои вопросы в чате на YouTube , но, наверное, начнем обсуждение, Игорь, с событий сегодняшнего дня, что произошло, какие выводы нам надо сделать из ЧП в Брянской области?

Ну что, сегодня произошло то, что в принципе я предсказывал весь предыдущий год. Рано или поздно противник попытается перенести боевые действия на территорию Российской Федерации. Я имею в виду не новые регионы, которые стали нашей территорией в прошлом году, а приграничные регионы – Брянская, Белгородская, Курская области. Собственно, весь минувший год эти регионы так или иначе сталкивались с проявлениями боевых действий, в большинстве своем это все-таки были артиллерийские удары, которые наносились из глубины территории Украины по нашим приграничным населенным пунктам, особенно весь этот год достается Белгородской области, постоянно мне пишут оттуда люди, и в последнее время очень жестко там, конечно, попадает по городу Шебекино. Но такого, чтобы крупные диверсионные террористические группы террористов заходили на территорию Российской Федерации, такого еще не было. Это, наверное, первое подобное ЧП и оно, конечно, было ожидаемым.

К сожалению, у нас пока мало официальной информации о том, что же сегодня произошло. Из того, что мы знаем со слов губернатора Брянской области, это, во-первых, атака беспилотником одна, в результате чего сгорел дом. Во-вторых, это двое погибших гражданских в результате расстрела машины «Нива», о которой сегодня говорил президент, - двое погибших взрослых мужчин и раненый ребенок 11 лет, которого, конечно, надо представлять к государственной награде, потому что он своих сверстников увел в лес после обстрела, потом из леса вывел. Героический мальчишка.

И. Измайлов:

- Всего 10 лет ребенку.

А. Коц:

- Я прочитал 11. Но это, конечно, очень многое говорит и о нем самом, о его характере и, конечно, о воспитании – низкий поклон родителям, которые воспитывают такого настоящего маленького мужчину.

Непонятно по количеству, что это была за группа, непонятно, на какие объекты они нападали, потому что официальной информации по этому поводу нет. Есть разрозненные сведения в различных СМИ о том, что была атакована электроподстанция, была атакована газовая подстанция. Якобы были атакованы две БМП. Об этом уже говорят сами нападавшие либо люди, которые выступают от их имени. В официальных сводках пока мы не видели и не слышали ничего о тех делах, которые натворила эта террористическая группа в нашем приграничье. Мне кажется, это не очень здорово – молчать весь день, потому что мы все-таки живем в информационный век и если уж эти террористы опубликовали, насколько я понимаю, уже два видео, в котором взяли на себя ответственность за сегодняшнее нападение на нашу территорию, то наверняка у них есть и дополнительные видеокадры того, что они делали на нашей территории и как они на нее проникали, и как они с нее уходили. А мы до сих пор не знаем, уничтожен ли кто-то из этой группы или, может быть, взят живым? Очень много неизвестных, для того, чтобы с уверенностью говорить о том, что произошло.

Если судить по заявлениям Киева, то официально они эту операцию, эту диверсию, этот теракт, никак не признают. Они говорят, что им нет нужды воевать на территории Российской Федерации, они хотят захватить Донбасс, после чего направиться на Крым, и Брянская область им не нужна. Тем не менее, судя по личностям тех людей, которые и публиковали эти заявления, в которых брали на себя ответственность о нападении, это не случайные пассажиры какие-то там, гастролеры, которые заехали, выступили и уехали, никому не подконтрольные, без какого-то чиноподчинения. То есть, это люди, которые неважно как себя называют, но это структура, которая находится в составе войск территориальной обороны Украины. То есть, это официальное подразделение, состоящие из выходцев из России, это такая отморозь, их еще называют выруси, которые в 2014-м, 2015-м и позже годах, уезжая на Украину по различным причинам – кого-то преследовали в уголовном порядке, кто-то из идеологических соображений – но все они воевали против Российской Федерации еще с 2014 года. Это люди, которые говорят, что они воюют не против России, не против народа России, а против российской власти. И это такая уловка, к которой прибегали практически все террористы, которые действовали на территории России. Ну, если мы будем вспоминать самых известных наших одиозных главарей, того же Басаева. Который брал на себя ответственность за все плохое, что происходило в Российской Федерации, то, когда он признал, что он организовал теракт в Беслане, а это, напомню, захват заложников в школе №1, 1 сентября 2004 года, тогда погибло более 300 человек и более половины из погибших были дети – он взял на себя ответственность за этот теракт, но он сказал, что это вынудила Россия и вообще они воюют не с русскими, а с российским режимом за свободу. Вот точно такая же риторика сегодня прозвучала из уст людей, которые зашли на нашу территорию, убили двух гражданских и ранили одного ребенка. И, собственно, этим заявлением они поставили себя в один ряд с террористами из банд подполья Северного Кавказа, которые действовали у нас в 90-е и в начале 2000-х годов. Собственно, я не раз говорил о том, что нельзя быть беременным наполовину, да. Мы много раз говорим о том, что Украина терроризирует жителей Донбасса, что Украина терроризирует население Белгородской области, но при этом мы не называем соответствующие службы, которые терроризируют этих несчастных людей, мы не называем их террористами. Это какой-то и юридический казус, и риторический казус, который должен быть устранен. Все-таки если у нас сегодня президент расставил все точки над и, он назвал все своими именами, он не назвал это диверсией или актом вторжения, военным актом каким-то, он сказал, что это терроризм, террористический акт. Потому что они стреляли по машине, в которой сидели дети. Не видеть они этого не могли. Соответственно, мне кажется, надо снова поднимать вопрос о том, чтобы признавать вооруженные силы Украины, спецслужбы Украины террористическими организациями с соответствующими выводами. И, наверное, менять уже формат СВО хотя бы на КТО или какой-то другой, но вот эти полумеры, когда мы что-то недоговариваем, с этим надо прекращать. И, безусловно, ответ на подобные действия должен быть очень жестким, причем, не столько для того, чтобы наказать тех, кто напал на территорию Российской Федерации, сколько для того, чтобы доказать российскому обществу, что наше государство сильное, что оно не потерпит подобных выходок на своей территории, что оно способно защитить наших граждан. Здесь, конечно, будут справедливы вопросы, как вообще эти люди попали? Во-первых, мы не знаем пока, сколько их. Они утверждают, что их было 45 человек. Мы имеем три точки нападения. Где-то это был минометный обстрел, где-то это была атака беспилотником, где-то, ну, видели эти кадры с флагами, да. И если исходить из того, что это 45 человек, это все-таки довольно большая группа. И, учитывая, что приграничные территории у нас находятся под повышенным вниманием силовых структур, хотелось бы, конечно, услышать официальное объяснение, как так произошло, что 45 человек проникли на нашу территорию?

И. Измайлов:

- Много сообщений. Спрашивает Татьяна: «Пограничники границу охраняют?» «Невозможно границы перекрыть». Ты были и видел своими глазами – с одной стороны, серьезные заграждения, которые были сооружены за эти месяцы. А с другой стороны, если речь идет о группе из нескольких человек или даже нескольких десятков человек, надо забор с колючей проволокой поставить?

А. Коц:

- Вопросы есть. Тем более, что в начале февраля руководство области докладывало о том, что все меры, необходимые для охраны государственной границы, приняты. Хотя, конечно не граданские власти за это отвечают. Но мы видим, что какие-то пробелы в охране границы есть. Да, это населенные пункты. Все три находятся в непосредственной близости к границе. Они фактически примыкают к государственной границе. И перейти ее, дойти до населенного пункта – минуты, не часы. Но мы понимаем четко, что это опасное направление. Мы много говорим о том, что диверсионные группы, террористические группы будут проникать к нам на территорию Российской Федерации, чтобы устраивать теракты на объектах инфраструктуры.

При этом 45 человек, если это действительно были 45 человек, как утверждают сами нападавшие, проходят и уходят. По крайней мере, мы не слышали информации о том, что кто-то был уничтожен или кто-то был захвачен. Видимо, надо прибегать к дополнительным мерам обеспечения безопасности на границе. Есть электронные методы слежения, есть методы слежения через тепловизионный прицел, если эта группа заходила ночью. Есть различные электронные устройства, которые реагируют на движение. Это все прописано в уставах пограничных, как все это должно осуществляться.

В технологическом плане мы в обеспечении безопасности за последний год шагнули очень далеко. Почему так произошло, что эти люди смогли пройти, я думаю, что лучше подождем заявлений официальных лиц. При этом я бы их призвал быть пооткровеннее. На каждое их заявление, я уверен, будет заготовлено видео от нападавших, которые из этого делают, в том числе, и информационную бомбу. Почему я называю это терактом, а не военной диверсией? Потому что военные диверсии преследуют некие стратегические, тактические цели. Условно – подорвать электроподстанцию, чтобы она не питала военные объекты, подорвать нефтебазу, чтобы на ней не заправлялись военные машины, и так далее.

Здесь из того, что мы сейчас знаем, мы не видим не то что стратегических, а даже тактических целей. Мы не слышали о том, чтобы кого-то из военных убили, чтобы подорвали какие-то склады. И сами нападавшие пока об этом тоже ничего не говорили. Мы видим, что преследовалась цель, с одной стороны, запугать граждан России, в частности, живущих в приграничье. А с другой стороны, подорвать у них доверие к власти, вызвать ощущение, что руководство страны не может обеспечить безопасность своим гражданам. А это как раз основные цели, которые преследует терроризм. Поэтому мы сейчас и говорим о том, что это был террористический акт.

Какие выводы надо из него сделать? Первые выводы, которые сразу напрашиваются, это все-таки укрепление границы. Я не знаю, что это были за доклады в начале месяца, когда говорили о дополнительных мерах безопасности на границах, о том, что они полностью обеспечены. Еще я забыл упомянуть о важном политическом моменте. Буквально позавчера, по-моему, Владимир Путин на коллегии ФСБ говорил о том, что необходимо поставить надежный заслон на границе и защитить наши приграничные районы от любых диверсионных или террористических проявлений. Поэтому, безусловно, то, что сегодня произошло, связано и с этим заявлением. Повторюсь, это также говорит в пользу версии о политическом терроризме со стороны государства Украина. От этого осознания, конечно, не легче тем, кто там живет, не легче родственникам погибших. Тем не менее, это так. И из этого надо делать выводы.

Во-первых, надо на эту акцию очень жестко отвечать, чтобы и на той стороне было ощущения безнаказанности. Но это не должно выглядеть как некая разовая акция возмездия. Силу государство должно показывать постоянно. И не позиционными боданиями вдоль линии соприкосновения, а какими-то серьезными действиями, которые очень сильно осложнят жизнь военной структуре нашего противника. В первую очередь, очень неспокойно себя всегда должны чувствовать руководители на местах, которые планируют вот эти диверсионные акции на территории России. Понятно, что здесь, скорее всего, авторство этого исполнения – это Главное управление разведки, это генерал Буданов, который для нас сейчас такой же Басаев.

Генерал Буданов сейчас на самом деле легальная цель для российского спецназа, для ракетных войск стратегического назначения, для кого угодно. Буданов должен быть уничтожен, как был уничтожен в свое время Шамиль Басаев, которого подорвали вместе с «КамАЗом» оружия, которое ему впарили наши агенты, внедренные в бандподполье. Это должна быть системная работа по уничтожению главарей украинской террористической военной машины. У нас пока эта работа не ведется, от слова – совсем. Мы уничтожаем каких-то командиров на поле боя. Но противник исповедует методы ведения боевых действий на нашей территории. И за последнюю неделю мы могли бы в этом убедиться несколько раз. Например, у нас на этой неделе было сразу несколько попыток налетов дронами-камикадзе.

И. Измайлов:

- Как раз в эти минуты ФСБ России сообщает, что в результате принятых мер вылазка украинских националистов в Климовском районе Брянской области пресечена. Во избежание жертв со стороны мирного населения, нанесения ущерба объектам гражданской инфраструктуры, противник выдавлен на территорию Украины, где по нему нанесен массированный артиллерийский удар.

А. Коц:

- Я надеюсь, что последуют подробности, в том числе с объективным контролем и видеофиксацией с воздуха нанесения этих ударов. Потому что, если после этого заявления нам покажут видео 45 довольных нациков, выродков, манкуртов, которые добрались обратно и хвастаются своими похождениями по территории Российской Федерации, это заявление будет выглядеть очень бледно. Я надеюсь, что у ФСБ России все-таки есть чем подкрепить это заявление, в том числе, и визуально.

Да, у нас есть средства поражения в приграничных районах. Я не скажу за Брянскую область. Я очень хорошо знаю, как это происходит в Белгородской области. И там, в том числе, и пограничники очень здорово работают и с коптерами, и наводят артиллерию. Я знаю случай, когда с помощью пограничников ФСБ была отслежена машина HIMARS из района нанесения удара в район ожидания. И по району ожидания HIMARS уже нанесен артиллерийский удар. Это такая связка работы пограничников ФСБ России и Министерства обороны, когда благодаря разведданным погранцов мы смогли уничтожить и установку HIMARS, и машину заряжания, которые находились в районе ожидания. То есть все технические средства для того, чтобы это сделать, у нас есть.

Но если нам покажут видео, как эти террористы не бежали или выдавливались с нашей территории, а спокойненько ушли, это будет другой разговор. Я к тому, что при озвучивании этих заявлений все-таки надо иметь в виду, что мы живем в XXI веке, когда письмо с континента на континент доходит за секунду. И в каждой зажигалке есть видеокамера. Поэтому все-таки для того, чтобы выиграть, в том числе, и в информационном пространстве, такие заявления надо подкреплять серьезными, в том числе, видеодоказательствами.

Понятно, что развязывать боевые действия на территории Брянской области, подобные тем, что были в Комсомольском или в Буденновске, конечно, мы бы потеряли там пару-тройку деревень. Учитывая и возможности Украины, в том числе артиллерийские на том направлении. Но если выдавили и уничтожили – хорошо, честь и хвала. Я буду аплодировать этому. Но все-таки нужны какие-то подтверждения. У сил, которые ведут информационное противоборство с нами, всегда есть какой-то контраргумент, козырь в рукаве.

Мы начали говорить о беспилотниках, которыми пытается атаковать нашу территорию Украина, и это то, что предсказывалось многими людьми, которые глубоко погружены в тему, в том числе, я много раз об этом писал. Что как только у Украины появится возможность наносить удары вглубь нашей территории, она будет это делать. Никакие гарантии запада или кого-то еще о том, что Киев не будет наносить удары по нашей территории, эти обещания не стоят ровным счетом ни одного цента, ни одной гривны, ни одного рубля. И сейчас мы видим пробу пера. У Украины появились беспилотники, которые способны нести заряд пока до 25 килограммов в тротиловом эквиваленте и эти самолеты, как утверждается, летают на тысячу километров. Но судя по тому, что у нас есть упавший самолет, в том числе, в Коломенском районе Подмосковья, эти заявления недалеки от истины. Пока мы, видимо, наблюдаем натурные испытания этих беспилотников. Видно, что они пытаются действовать на предельно низких высотах, чтобы избежать действия российской системы противовоздушной обороны и раз уж они долетают до Подмосковья, им это удается. Но пока эти дроны не имеют прямого видеосигнала с оператором. То есть, они летят по запрограммированному полетному маршруту, на пути которого может встать и дерево. И куст, и жилой дом, и, собственно, прервать этот полет. Так и происходило всю эту неделю, когда Украина пыталась атаковать этими дальними дронами нашу территорию. Они будут совершенствовать это оружие и рано или поздно, я думаю, что удары по объектам критической инфраструктуры Российской Федерации в глубине нашей территории, они, к сожалению, будут. Потому что противник эволюционирует, противник обходит наши системы ПВО, противник учится вскрывать наши системы радиоэлектронной борьбы.

Из последнего ролика. Вот сегодня белорусское телевидение крутит репортаж о том, что в небо с аэродрома Мачулищи взлетел наш самолет дальнего радиолокационного обнаружения А-50, который похоронили на прошлой неделе украинские инфоборцы. Самолет цел, летает, выполняет свои функции. Но, повторюсь, что те информационные структуры, которые ведут против нас работу, они и украинские, и натовские, и во многом польские, у них всегда заготовлен туз в рукаве. И тут они публикуют видео, как их дрон подлетает на аэродром Мачулищи, залетает на стоянку самолетов и садится прямо на антенну этого самолета А-50. Это было видео не удара по этому самолету, это было видео, видимо, разведывательного полета дрона, судя по картинке, это спортивный дрон так называемый, который не привязан ни к спутникам, ни к каким-либо другим навигационным системам, управляется вручную, оператор сидит в специальных очках и летает на больших скоростях на большие дальности для таких небольших дронов. И такие же дроны уже Украиной осваиваются в качестве ударных. Туда привешивается небольшой заряд и с помощью этого дрона можно залететь хоть в окоп, хоть в блиндаж – куда угодно. Они очень быстро эти технологии осваивают, причем, на уровне и энтузиастов, и государства. У нас, к сожалению, идет освоение этой техники исключительно на уровне энтузиастов. И мы видим, что у них все-таки скорость принятия решений для того, чтобы дать зеленый свет, дать дорогу каким-то новым изобретениям, которые помогут уничтожать противника, проходит намного быстрее, чем у нас. Но спасибо, что у нас хоть есть подобные энтузиасты. Но, повторюсь, Украина будет и дальше пытаться подобными дронами атаковать территорию Российской Федерации и это тоже надо осознавать. Можно много охать и ахать о том, что Украина террористическое государство, но для них это война на выживание. Для нас это тоже война на выживание, поэтому все средства хороши, и вот эту дроновую историю, которая так здорово применяет противник, ее, конечно, надо перенимать. У нас есть высокоточное оружие, у нас есть ракетное оружие, которым мы бьем время от времени по объектам критической инфраструктуры Украины, но все это пока не сказывается на поле боя. Я вот работаю на нескольких направлениях, но, к сожалению, это не сказывается на состоянии противника на линии соприкосновения. А его состояние зависит исключительно от огневого воздействия прямо по нему, а не по центрам принятия решений или по объектам критической инфраструктуры, тем более, если это делается так время от времени, как мы сейчас наблюдаем. В итоге на Украине сейчас нет ни одного города, в котором не было бы света или был бы дефицит электричества. Вот нет этого. Как сказались наши предыдущие удары, которые наносятся раз в две недели на военной составляющей украинской экономики, сказать сложно. Я вижу на передовой, что противник очень сильно огрызается. Противник пытается атаковать и использовать те технические новшества, которые ему доступны. У них вот эти fpv-дроны делаются буквально ну если не на передовой, то на втором эшелоне обороны, буквально на коленке, в блиндажах. И они уже применяют не только с этими fpv-дронами какие-то самодельные взрывные устройства, но и устройства, но и устройства с различными отравляющими веществами. В частности, мне рассказывали про применение слезоточивого газа. Расчет на то, что сбрасывается заряд в окоп, рядом с блиндажом, и из-за воздействия слезоточивого газа люди вылезают на улицу, вылезают из окопов и там уже их накрывают либо минометом, либо самодельным взрывным устройством с другого дрона. И главное, что это дешево. Вот этот fpv-дрон – ну, 30-50 тысяч рублей стоит, да, а чем ему противостоять на том же аэродроме? ТОР или Бук, или «Панцирь» - они бессильны против этого средства, которое может уничтожить самолет стоимостью миллионы. То есть, это такое состязание снаряда и брони, в котором снаряд пока выигрывает и это работает в обе стороны. То есть, это дорога с двусторонним движением, по которой мы тоже должны ехать. Мы по ней и едем, но пока не в тех объемах, которые хотелось бы для нашего продвижения вперед.

Продвижение вперед идет. Я вот приехал только что со Сватовского рубежа, там наши десантники продолжают двигаться, и это здорово, что не стоим на месте, потому что все-таки позиционка – это такая психологическая штука, когда человек даже неделю сидит в окопе, он уже там обустроился, обил блиндаж вагонкой, поставил буржуйку, научился жарить себе картошечку на сковородочке, и ему уже не хочется идти вперед, чтобы потом по новой рыть окопы, по новой обшивать вагонкой блиндаж, по новой ставить буржуйку и т.д. А здесь идет постоянное движение, с постоянным серьезным противодействием. Вот буквально вчера пять часов отражали массированную атаку в районе Кременной наши десантники, после чего перешли в наступление и отжали еще один опорник. И все ножками, ножками, с автоматом, с гранатами. Это такая тяжелая штурмовая работа. Если бы в помощь был десяток дронов fpv, то опорники выбиваются просто сверху этими fpv-дронами, которые можно запускать роем, просто расчищаешь себе дорогу, занимаешь окоп и занимаешь оборону, уже на новом рубеже, и противник пытается действовать так же на других направлениях - на Авдеевском, на Угледарском… Нам надо перенимать эту тактику.

И. Измайлов:

- Есть информация по Харьковскому направлению. Пошли сообщения, что там к Купянску какие-то продвижения со стороны Киева, вроде как они начали кого-то оттуда эвакуировать. И из Артемовска – ну, понятно, в Луганской народной республике где-то, может, сейчас не так видно, но, может, что-то известно?

А. Коц:

- По Купянску, по Харьковской области у нас точно такое же продвижение медленное идет, как на Сватовском рубеже, и на сегодняшний день с северо-востока мы подошли к Купянску уже на расстоянии 3 километра. И это очень здорово, потому что нам все равно надо отжимать часть Харьковской области, для того, чтобы обезопасить Белгородскую область, часть Сумской или Черниговской области, для того, чтобы создать пояс безопасности для Брянской и Курской областей. И вот это движение вперед оно идет и идет по чуть-чуть. Из Купянска, якобы, эвакуируют людей, из Артемовска тоже, но бои напряженные там продолжаются.

И. Измайлов:

- Вопросы, сводящиеся к теракту на Брянщине. «Саша, скажи, что дальше, после сегодняшнего? Почему нет военных в приграничных селях?» - спрашивает Роман Александрович. Спрашивают еще: «Почему вы не заминируете противопехотными минами весь приграничный периметр?» Или тогда надо уже пулеметчиков расставить.

А. Коц:

- Мины и пулеметчики нужны, но все-таки мы живем в XXI веке, и должны быть электронные технические средства слежения за безопасностью наших рубежей, не только в Брянской области, в Белгородской или Курской, но вообще на любом участке российской границы, от Дальнего Востока до Калининграда. Если мы здесь допускаем такую ситуацию, когда террористическая группа проходит каким-то образом все линии обороны… Ну, понятно, что вот эти бетонные конусы, «зубы дракона», противотанковые рвы и противотанковые насыпи, они делались для защиты нашей территории от масштабного вторжения, от наступления на противника на нашу территорию. Были такие опасения, помню, в прошлом году, что противник из Сумской области через Курскую и Белгородскую пойдет отрезать нас в Изюме в Харьковскую область. Реально были такие опасения, там формировалась такая группировка, и граница укреплялась из расчета на то, чтобы остановить крупные бронетанковые соединения противника. Но, как мы видим, остановить диверсионную группу оказалось сложно.

Здесь сразу несколько причин. Во-первых, наверное, прозевали разведку. Это же не просто они собрались, оделись в белые маскхалаты и попёрли на Брянщину. Понятно, что долгое время велась разведка, в том числе спутниковая разведка. Это же планирование, смотрели, где «протекает». Там и пошли. Может быть, там были минные поля, но они их смогли обезвредить на каком-то участке. Для этого же необязательно все минное поле обезвреживать. Опять же, минировать собственную территорию, наверное, это опасно, в том числе и для местных мирных жителей. Минировать надо буферную зону. Буферной зоны у нас, к сожалению, нет. Когда мы уходили из Харьковской области в сторону Купянска, а потом из Купянска за Оскол, это было понятно, надо было формировать новую линию обороны по этой реке. Зачем мы ушли с севера Харьковской области, из Волчанска, Казачьей Лопани и т.д., честно говоря, я не понимаю. Потому что только из-за того, что мы тогда оттуда ушли, сейчас подвергается ежедневным артиллерийским обстрелам Белгородская область. Это задача на будущее формирование пояса безопасности вдоль всей нашей границы с Украиной.

И. Измайлов:

- Кстати, интересно насчет пояса. С одной стороны, близость к Брянской области. С другой стороны, наша задача – отодвинуть от наших территорий опасность. Точечное продвижение на Купянском направлении, о котором ты сказал. Министр армии США на этом фоне говорит, что военный конфликт на Украине может закончиться сам собой в ближайший год или два. А в Пентагоне говорят, что конфликт на Украине будет длиться еще три года. Какие у нас есть мысли по этому поводу? С другой стороны, последние дни и недели идут разговоры о мирном плане, Китай предлагает мирный план. И вместе с этим звучит слово «заморозка». Как там, в Луганщине и вообще на линии фронта, воспринимают эти разговоры? Нам нужна сейчас заморозка, передышка или какие-то эти точечные продвижения придется довести до конца сначала, а потом уже говорить о заморозке?

А. Коц:

- Здесь очень нервно реагируют на идею о переговорах и заморозке. В конце концов, какие могут быть переговоры с террористами (раз мы их уж так называем с самых высоких трибун)? Никаких переговоров с террористами быть не может. Переговоры могут быть с их кураторами, но они должны быть с позиции победителя. Пока у нас такой позиции нет. К ней есть определенные предпосылки. Но, опять же, смотря что мы будем считать победой. Все-таки даже освобождение Донбасса не гарантирует нам того, что противник не будет бить по нашей территории, будь то Донбасс, Брянская или Курская область, никто этих гарантий не даст с освобождением Донбасса. Владимир Путин, по-моему, в Послании сказал, что чем дальнобойнее вооружение будет предоставляться Украине, тем дальше нам придется отодвигать линию фронта, чтобы обеспечить себе безопасность своих территорий. Я не знаю, насколько далеко это надо отодвигать. Это к польской границе надо отодвигать, чтобы они с территории Польши по нам не били. Поэтому о какой заморозке тут может идти речь, если наш Верховный главнокомандующий говорит о том, что придется отодвигать их так далеко, как это возможно?

Странный разброс от американских генералов – год и два. Это на самом деле большая разница, год или два.

И. Измайлов:

- И три.

А. Коц:

- Я неоднократно говорил, что если мы не будем менять цели специальной военной операции, то это конфликт на годы, с разной степенью интенсивности. Украина немного просела, и по технике плохо, и по снарядам у них не очень. И, конечно, они ждут не дождутся западных поставок, которые должны каким-то образом изменить ситуацию. При этом они готовят новые бригады. И тут я читал французскую аналитику о том, что Украина готовит до 700 новых батальонов, в том числе 30 батальонов бронетанковых. Если это так, то я, честно говоря, не очень понимаю, что мы хотим этому противопоставить. Понятно, что эти 700 батальонов, их приготовят не через месяц, не через два, не через три, это все-таки достаточно трудоемкий процесс, но они этим занимаются. Они занимаются тем, что готовят новые соединения, которые должны будут прийти на смену истрепанным, которые сейчас находятся на линии боевого соприкосновения. Мы пока себе подготовку такого количества соединений позволить не можем. Для того чтобы начать формирование этих новых соединений, нужно объявлять новую мобилизацию. Не знаю, открою я секрет или нет, но на линии боевого соприкосновения там, где я езжу, соотношение мобилизованных к контрактникам кадровым – 80 к 20. То есть у нас сейчас армия в зоне специальной военной операции преимущественно мобилизованная. Я не вижу в этом ничего плохого, мы Великую Отечественную войну выиграла мобилизованной армией, вся кадровая армия кончилась в 1941 году.

И. Измайлов:

- Саша, а сколько они там уже, третий месяц?

А. Коц:

- Почему третий месяц? Уже есть люди, которые воюют полгода. Полгода воюют, и офицеры отмечают, что они намного эффективнее, боевитее, профессиональнее, чем те контрактники, которые начинали специальную военную операцию. Потому что, к сожалению, мы в погоне за профессиональной армией набрали в войска кого угодно, людей, которые пришли за денежным довольствием, за военной ипотекой, за льготами, но никак не затем, чтобы воевать. А здесь мобилизованные прекрасно понимают, что им придется служить до какого-то Рубикона, за которым уже только наша победная поступь. И они не пытаются бежать, увольняться. Ну, они не имеют такой возможности.

И. Измайлов:

- Сейчас уже, кстати, отпуск положен, передышка какая-то должна быть.

А. Коц:

- Опять же, чтобы сделать эту передышку, их надо кем-то менять. А чтобы их заменить, нужно снова объявлять частичную мобилизацию. Честно говоря, вторую волну надо было объявлять (ну, это мой дилетантский взгляд) еще вчера, чтобы сейчас эти люди уже были на полигонах, чтобы у них уже решались все наши традиционные проблемы с оснащением, экипировкой и обучением. Чтобы, условно говоря, к маю, когда закончится гадание на погоде и засохнет земля, у нас были новые боеспособные подразделения, которые шли бы вторым эшелоном за штурмовиками, у которых уже богатейший боевой опыт.

И. Измайлов:

- Саша, погода сейчас уже вносит коррективы, та самая весна, распутица?

А. Коц:

- Потихонечку начинается распутица, уже очереди в шиномонтаж, потому что здешняя муляка, как ее называют (это глина с черноземом), налипает на колеса и расшатывает их, но она пока кардинально не сказывается на всей боевой обстановке.

И. Измайлов:

- Спасибо, Саша.

Подписывайтесь на авторский подкаст Александра Коца «Аналитика с именем»!